haikyuu!!

— детка, ну скажи же, мой член больше, чем у этих зануд! – воет бокуто, обращаясь к тебе как к последнему оплоту спасения своей гордости, когда аргументы у него заканчиваются. ты вздергиваешь бровь, лениво помешивая трубочкой текилу санрайз в высоком бокале, и переводишь взгляд с него на других парней в вашей компании, между которыми уже не на шутку завязался спор, чуть дольше задерживаясь на ацуму, как инициаторе, и снова возвращаешься к котаро. — и после этого мужчины гонят на женские разговоры, — фыркаешь ты, пожимая плечами. – какая разница, у кого больше хуй, если не уметь им пользоваться. да, влиться в эту разношерстную компанию для тебя не составило особого труда. они все такие придурки, потому что ну кто еще на полном серьезе будет обсуждать преимущества бытия кактусом, нежели человеком, а потом неведомым образом перейдя на тему размера членов, но все равно тебе нравятся. ты мило и кротко улыбаешься ему и, черт возьми, твой огромный парень-сова так влюблен в твою улыбку, что растаял бы прямо на месте, если бы не тень, лежащая на твоих глазах, и тяжелый взгляд, никак не вяжущийся с беззаботным видом. у него каменеет диафрагма и слабеют ноги от мысли, что скрыто за искрами, тлеющими в глубине твоего зрачка. — я сейчас кон… — ты замечаешь, как под твоими пальцами напрягается его пресс, и тут же прекращаешь движение, убирая руку с его члена. то, что сегодня так просто ему не отделаться, бокуто понимает, когда ты обрываешь ему третий оргазм. внезапное исчезновение вызывающего белый шум в ушах и приятные судороги скорой долгожданной разрядки в теле ощущения заставляет его инстинктивно толкнуться бедрами. — кто разрешал тебе шевелиться? — хмыкаешь ты, шлепнув пальцами по головке члена и укусив его за плечо, отчего котаро с шумом втягивает воздух через сжатые зубы. — п-прости, — срывающимся голосом жалобно выдавливает он, зажмуриваясь. ты ухмыляешься, скользя пальцем от основания до головки, очерчиваешь набухшую вену и снова убираешь руку. с подушечки твоего указательного пальца тянется вязкая прозрачная толстая капля его предэякулята. осознание, что всегда шумный, энергичный и очень живой бокуто, который заполнял своей яркой аурой все пространство, на самом деле… такой до трогательного уязвимый и беспомощный, под твоими руками превращающийся в нечто мокрое и дрожащее, просто нереально тебя заводит. ты знаешь его как облупленного, все грязные мысли, каждую мелочь, которая вызывает у него трепет, самые чувствительные места, нажав на которые эта гора мышц просто ссыпается на пол к твоим ногам. поощрение и наказание, ласка и холодность, игнорирование и потакание его желаниям – на умелом сочетании сладости и жесткости ты водишь котаро, как на поводке. и эта власть тебя пьянит. ты медленно проводишь кончиками пальцев по его подрагивающему члену, то едва касаясь, то обхватывая ладонью и сжимая, то увеличивая скорость, то почти останавливаешься, наблюдая за сменой выражений на его лице. его сердце бьется так громко и быстро, что кажется, будто пробьет грудную клетку и упадет прямо к тебе в руки. боже, как же ты его любишь. — п-пожалуйста, п-позволь мне, — скулит бокуто, шмыгая носом, — я б-больше не выдержу. ты мягко смеешься, не обращая внимания на то, что между ног заныло сильнее, требуя немедленной разрядки, - приходится прикладывать силу воли, чтобы не плюнуть на все и не помочь себе пальцами. встаешь на колени, чтобы быть с ним на одном уровне, целомудренно чмокаешь его в мокрую щеку и трешься носом и, наконец, появляешься в поле его зрения. от гремучего коктейля власти, азарта, нежности, безумия и насмешки, явно отражающегося в твоих глазах, у него перехватывает дыхание – как бы он не просил, как бы он умолял тебя, ты не проявишь даже толику милосердия. — мой милый, милый малыш бо, я могла бы разрешить тебе кончить сейчас, — воркуешь ты и утираешь ему слезы. — но какое тогда в этом будет веселье? все дело в наслаждении, раз вкусив которое начинаешь от него зависеть, не соглашаясь на меньшее. ты знаешь, что чем сильнее затянешь пружину, чем дольше будешь отсрочивать и обрубать момент оргазма, тем сильнее сорвет крышу после. в этом и есть суть доминирования - играть на фетишах своего партнера, контролировать его ощущения и удовольствие, раскаляя до предела, чтобы, в конце концов, привести его к наивысшей точке и выжать все, что оно может тебе дать. ты обнимаешь его за шею, утягивая в глубокий чувственный поцелуй, и единым плавным движением насаживаешься на всю длину члена, и вы рычите друг другу прямо в рот: у него на внутренней стороне век фейерверки взрываются от того, какая ты узкая и как сильно сжимаешь своими стенками, ты – от болезненных ощущений, потому что привыкнуть к его размеру невозможно хоть в первый, хоть в десятый, хоть в сотый раз. — терпи и когда я скажу тебе, кончи в меня всем, что у тебя есть, как и полагается хорошему послушному мальчику.

by Bertrano