Мельница — Ведьма
— сим приказываю тебе с этим разобраться, — говорит иваизуми старый король и жестом показывает, что разговор окончен и обжалованию не подлежит. хаджиме кланяется и внутренне кривится – зачем посылать его, начальника королевской стражи, решать такое пустяковое, бесполезное и досаждающее дело вроде выяснения правдивости слухов, которые гуляют в городе. он бы с большим удовольствием провел время на ристалище, муштруя только поступивших на службу рыцарей и их оруженосцев, а не носился по городу, ища то, не зная что. — ведьма, говорят, в топях на окраине леса поселилась, — наследный принц перехватывает его у выхода из тронного зала. — в тавернах судачат, что кто-то видел цветные летающие огоньки в той области. будущему королю тоору уже восемнадцать, а все по кабакам бегает вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями. порывался все скидывать на него да на других приближенных, но так просто это никогда не срабатывает, особенно с иваизуми – недаром чуть ли не с пеленок вместе росли, как облупленного знает все уловки и манипуляции. — спьяну и не такое привидится, — фыркает, — светляки это, не больше. но он получил прямой приказ короля и не смеет ослушаться, игнорировать и посылать кого-то вместо себя, какое бы мнение не имел по этому поводу. хаджиме велит седлать коня – ему нужно просто убедиться, что все пересуды про ведьму являются просто пьяными бреднями. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• в топях сыро и промозгло, а конские копыта увязают в жидкой жирной грязи, и уже только этого достаточно, чтобы достичь точки кипения. иваизуми спешивается, оставляя коня в месте посуше, и продолжает путь пешком. идет медленно, сжимает ножны покрепче, готовый тут же выхватить меч, потому что в таком тумане любой серый валун кажется сгорбленной спиной зверя, а все ветки – корявыми пальцами чудовищ. передвигаться приходится буквально наощупь, потому что так далеко в лес еще никто не забирался, а застрять в трясине – верная смерть. и когда ему начинает казаться, что он ходит чертовыми кругами, появляются они – цветные огоньки, сначала бледные и едва различимые сквозь туман, но по мере приближения становящиеся все ярче и отчетливей. хаджиме идет на них и ощущает, как земля под ногами твердеет, а туман рассеивается. перед ним почти стеной возникают камни и тернии, будто ограждая от чего-то и давая последнюю возможность повернуть назад, но он игнорирует и обходит. первым ему в глаза бросается костер, окруженный камнями, исчерченными странными символами, котел над ним и клубы дыма. и только потом замечает тебя, твой игривый взгляд и лукавую улыбку, холщовое платье в заплатах и изношенный плащ с капюшоном. «такая юная, девчонка совсем», — проносится у него в голове. чувствует, как ты взглядом скользишь по его доспеху, цепляешься за голубой плащ с королевским гербом. — не успела я, значит, поселиться да обжиться, а король уже за мной посылает, — твой смех – серебристый перезвон колокольчиков. иваизуми трясет головой и часто моргает, чтобы отогнать наваждение и вспомнить, зачем он тут вообще. вот, нашел ведьму, а дальше-то что? — угу, — поддакиваешь ты, будто мысли читаешь, — что дальше будет? уходил бы ты отсюда да не возвращался, а то стоит светлым богам отвернуться – так сгинешь тут. ты протягиваешь руку, подманивая зеленый огонек поближе, и подталкиваешь к нему. — дам тебе проводника, но только если ты больше не вернешься сюда. не послушаешь, так меня не вини – с пути собью, будешь вечность плутать. хаджиме дергается в сторону от парящего сгустка колдовского пламени и впервые открывает рот, смотря исподлобья. — я не заключаю уговоров с ведьмами и другими дьявольскими отродьями. — ах так, — от обиды топаешь ногой ты. — я тебе помощь предлагаю, а ты так на нее отвечаешь? тогда сам и выбирайся, вон отсюда! ты отмахиваешься, и в следующую секунду королевского стража окутывает густой туман. как он нашел своего коня и добрался до замка, хаджиме не знает – боги помогли, не иначе. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• иваизуми полубезумно смотрит на свое отражение в зеркале и видит там твой образ, растворяющийся секундой позже. ты была везде – в случайном взгляде прохожего, в чужом повороте головы и во взметнувшемся подоле платья; на подоконнике, в толпе и прямо за его спиной. — проклятье, — рычит он сквозь зубы, слыша в ушах отголоски твоего смеха. околдовала, приворожила, порчу навела, ведьма чертова. — ну что? — пристально смотрит король. — про ведьму слухи это все или и вправду объявилась? — так точно, ваше величество, — хаджиме смотрит в пол, не смея глаз поднять – вдруг ему опять твои глаза почудятся. объяснение он не заканчивает, потому что снова слышит твой смех, а следом на окно садится черная ворона. он чуть не падает на пол из-за ослабших коленей – знает, что это точно ты. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• найти твою укромную обитель оказывается намного проще, чем иваизуми ожидал. шалаш неподалеку от костра, солома с постеленной на нее шкурой, на земле свалены пучки кореньев и трав – явно для зелий. — говорила же тебе не возвращаться, — он вздрагивает, застигнутый врасплох, и оборачивается. – но раз уж ты здесь, то теперь мой гость, пусть и незваный. его неспособность смириться и принять твой юный вид так отчетливо читается на его лице, что ты не удерживаешься от смеха и протягиваешь ему большое красное яблоко. — так зачем же ты пришел? приворожила, что ль? хаджиме поклялся себе, что не прикоснется ни к чему в этом доме, не возьмет и крошки в рот, что бы ты ему не предложила, но как завороженный берет фрукт. — по своей воле пришел, — стряхивает он оцепенение. — на беду мы с тобой встретились, — качаешь головой ты. — меня т/и зовут, хаджиме. иваизуми не спрашивает, откуда ты знаешь его имя, и просто растворяется в звуке твоего голоса, пока ты говоришь, говоришь и говоришь. он смотрит на пламя и дым от зелий и ему чудится, будто тот следует твоему рассказу, принимая смутные очертания картин. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ• — ведьму схватили! — тоору влетает на взмыленном коне на ристалище. вид у наследного принца одухотворенный и возбужденный, он что-то говорит, но хаджиме его не слышит. внутри у него что-то протяжно скрипит и обрывается. — где она? — выдыхает он. — на городской площади, там уже… окончания фразы иваизуми не слышит, когда ноги сами пришпоривают коня и направляя его в город, но прибывает он слишком поздно и видит только, как палач поджигает хворост. ты от него так далеко, но он все равно прекрасно видит, как ты, даже побитая, испачканная в грязи, в разодранном в лоскуты платье, гордо стоишь, привязанная к столбу, и с превосходством смотришь на собравшуюся толпу. и краше тебя в этот момент для него никого на свете нет. костер занимается мгновенно, взметается вверх, и прежде, чем поглощает тебя полностью, хаджиме ловит на себе твой взгляд и лукавую улыбку, которые, он уверен, предназначаются ему и только ему одному. огонь окрашивается в чароитовый, и крик твоего ликования разносится над толпой. ты танцуешь, свободная от веревок, без следов ран на теле, и иваизуми не может оторвать взгляд от тебя и от фиолетовых огненных языков, вторящих твоим движениям, будто они живые. ты смеешься, смеешься, смеешься. а потом пламя скрывает тебя от людских глаз и в следующее мгновение исчезает вместе с тобой, будто и не было никогда. хаджиме не чувствует ничего – ни горечи, ни облегчения, ни радости – потому что вернувшись в свою спальню обнаруживает на подоконнике черное вороново крыло. приворожила, околдовала. и в своих же сетях запуталась.by Bertrano