haikyuu!!

– скажи, пожалуйста, – вычищенное до блеска лицо сакусы под лучами солнца уже минут двадцать разглядывает твой скучающий лик. ты лишь теребишь зубами цветастую соломинку, утыкающуюся в дно стакана. в нём некогда находился сок, и слово «некогда» тут подходит как нельзя точно. – среди твоих ближайших родственников встречались суицидники? больные шизофренией? парень смотрит в глаза и не позволяет избежать прямого столкновения взглядами. он у него глубокий, как море, затягивающий в самый омут и не дающий освободиться. за белой маской не видно лица – оно и не нужно; достаточно верхней части, родинок над бровями, к которым хочется прикоснуться губами и размазать прозрачный блеск на лбу, услышав недовольное ворчание. – я не могу говорить за всю свою семью в целом, но до прабабушек все у меня были со здоровой психикой, – проходящий мимо официант блещет удивлённым взглядом, и ты просто не находишь ничего, кроме как незаметно пожать плечами и подозвать его за очередной порцией ананасового сока. сакуса киёми – человек собственных нравов и принципов. он может вполне спокойно показаться очень странной персоной, но это никак не отменяет его излишнюю скрупулёзность от природы, которая лишь усиливается треклятой мизофобией, тоже подаренной матушкой природой с рождения. будучи педантом и рационалистом, он подходит к любой проблеме с достаточно серьёзными намерениями её устранить и, как и полагается таким людям, уничтожает. поэтому ты ни разу не удивляешься, когда сам сакуса киёми ставит перед фактом, что поиск своей формальной спутницы на долгие и определённо счастливые года тоже является не жизненным кредо, а проблемой, которую надо решить с точностью до миллиметра и аккуратностью хирурга. глаз дёргается лишь первые пару минут после шоковой эйфории, потому что сама затея звучит весьма двусмысленно. он давно тебе нравится, и вы долго друг друга знаете. наверняка он сделал вывод, что с тобой ему будет намного проще договориться, чем с кем-либо другим. и это в какой-то степени и радует, и расстраивает. и это даже не смешно, потому что сейчас ты сидишь и ждёшь свой чёртов ананасовый сок, пока киёми ставит очередную галочку в своём персональном бинго идеальной жены. обсуждение всей подноготной собственной семьи где-то на двадцатой минуте разговора перестаёт казаться чем-то слишком диким, во всяком случае, не до такой степени диким, как сама причина этого разговора. чёрная прядка его волос небрежно спадает на лицо и перекрывает одну четвертую видимую часть его симпатичного лика. твой мозг соображает медленнее, чем рефлексы, выработанные давней симпатией к этому эксцентричному молодому человеку, поэтому лёгкий взмах длинных пальцев сметает прядку куда-то на макушку, и кончики пальцев мажут по смоляным бровям. по пальцам проходит разряд то ли тока, то ли внезапности, которой и сам волейболист не ожидает. он вздрагивает и буквально на доли секунд в его взгляде читается весь спектр эмоций от чертовски сильного удивления до раздражения. сакуса на секунду медлит, и грифель карандаша царапает белоснежный лист бумаги, выявляя неприятный звук, а ты с удивлением приподнимаешь бровь, когда он с жеманным видом отодвигает указательным пальцем маску с лица. сердце бьётся как не в себя, ровно настолько, насколько киёми красив. тебе до сих пор кажется, что всё происходящее – странный сон, но очень забавный и притягательный. что-то выходящее за грань реального, ощутимого, осязаемого, очередная серия глупого ситкома, вырванный из книги анекдот, перекроенный на тысячу раз миф из женского общежития. его губы образовывают забавную трубочку, словно он силится что-то сказать, но его глаза, будучи всегда такими глубокими и неизученными, как океаны на земле, выражают вопрос, словно он сам не может понять, как ему стоит реагировать. тебе неловко, но ты особо и не жалеешь, когда видишь такую реакцию. неуклюже улыбаешься и жмёшь плечами. киёми наклоняет голову вбок и медленным движением тыкает обратной стороной карандаша прямиком тебе в кончик носа, а затем снова углубляется в свои заметки. – мои дети, – парень лёгким движением графитового карандаша обводит треугольничек со скромной аккуратной подписью «потомство». – я хотел бы, чтобы они выиграли генетическую лотерею, поэтому мне важно знать, были ли у тебя пластические операции, т/и? на этот раз охреневающего от диалога официанта поблизости не нашлось, и ты киваешь, с видом обдумывающего все «за» и «против» о пользе и вреде вмешательства хирургии в жизнь человека и лицо непосредственно настолько, насколько это возможно, стараясь не забивать голову несильной, заглушаемой музыкой души внутренней паникой. казалось бы, эта встреча абсурдней уже не станет, но сейчас у неё появились все возможности переиграть саму себя. нервно трёшь нос и наблюдаешь за его лицом: он так и не поднял свою маску наверх. – нет, но в будущем я хотела бы исправить нос, – бровь сакусы приподнимается, и ты замечаешь, как мило и медленно вместе с ней приподнимаются его маленькие родинки в области лба, которые давно уже стали предметом твоих фетишей. – у тебя и нынешний красивый, – лёгкое движение и лишь пара подписей, в которые ты особо не заглядываешь. сакуса — очень странный мужчина, но это не отменяет всей его притягательности. – ты так считаешь? твоим детям пойдёт? – ты стараешься скрыть некоторую иронию в голосе, но парень словно её не слышит. он откладывает в сторону исписанный блокнот и сейчас, кажется, протянет свои большие ладони, укладывая в них твои, но мир твоих собственных фантазий всегда тебя подставлял. он молча кивает, и ты неловко отводишь взгляд в сторону, когда чувствуешь, как он снова пробегает по тебе глазами и очерчивает ими же элементы твоей фигуры. – я не пою, – он словно выходит из туманного забвения, когда твой голос рассекает тишину. на заднем плане играет какой-то очередной американский хит, по соседству резвятся дети, но ощущение закрытого шара, в котором находитесь вы вдвоём, не отпускает. – от голоса стёкла лопаются, знаешь такое выражение? вот ни черта, кстати, не придумано. на мышцах его лица видно очертание улыбки, которую выдают лишь чуточку приподнятые уголки губ. это выглядит ужасно тепло, ровно как и его кожа, жар которой ты запоминаешь с самого неловкого эпизода с прядью волос. сакуса направляет всё тот же непишущий кончик карандаша и фиксирует его в твоих волосах над ухом. с громким вздохом опирается подбородком на руку и выглядит настолько достаточно нелепо, насколько и мило. – отдадим ребёнка в спорт, если будет душа лежать, – он похож на сумасшедшего учёного, который пытается вывести формулу идеальной жены, а ты похожа на просто сумасшедшую, потому что готова соответствовать многим его хотелкам, даже если придётся овладеть пением или научить ребенка волейболу. его движения короткие, отточенные и плавные. рука медленно накручивает на карандаш волос, и наверняка шершавые пальцы путаются в распущенном локоне. не притронуться к коже, но к волосам – высшая степень доверия и проявления своей расположенности. от этого твоё лицо начинает гореть так сильно, что, наверное, даже сам сакуса это замечает. – а если не будет? – стараешься улыбаться, всё ещё не осознавая до конца, в какую историю ты влезаешь в очередной раз. никакие походы в заброшки или пронос жвачек на кассе не сравнятся с той авантюрой, в которую ты можешь влезть на этот раз. никакие истории многих родителей не сравнятся, наверняка, с этой очень странной, но по-своему романтичной историей. – в балет, – киёми чуть улыбается и снова натягивает маску на лицо, видимо, стараясь своими движениями подарить свои тёплые эмоции лишь тебе. это до ужаса мило, правда. – ну, или в рисование, или в пешие походы, или в писательство или в что-нибудь ещё. ты улыбаешься в ответ и делаешь глоток сока, стараясь смочить сухое горло. это всё действительно до нелепости странно. странно то, что ты соглашаешься, потому что звучит это до ужаса нелепо. странно, но так ожидаемо в какой-то степени, что хочется светиться ярче солнца в полдень, ярче звёзд на небе. сакуса отпускает твою прядь и бросает взгляд на пришедшее сообщение от комори, когда ты отходишь в туалет. шипит и закатывает глаза, когда видит пару улыбающихся смайликов, и тянется к смартфону, дабы напечатать быстрый ответ. комори: «а мог бы просто позвать её на свидание, а не разыгрывать эту комедию». мог бы, но зачем довольствоваться малым?

by qierita