haikyuu!!

— мам, — на прикроватной тумбочке стоит букет алых роз и плюшевый мишка из мира детских грёз. когда-то твой самый любимый и ласковый зверь, проводник в мечты глубинного детства. твой друг и товарищ, который никогда не отвернётся. сейчас его стеклянный взгляд двух огромных розовых бусин кажется таким холодным и чужим, словно игрушка принадлежит какой-то соседской девочке, но никак не тебе. ты смотришь на него задумчивым взглядом, боясь поднять глаза на женщину, что разглаживает нервными движениями руки длинную атласную юбку. холод на сердце не позволяет мотнуть головой выше и взглянуть на ту, что называлась матерью. есть что-то внутри, что гложет тебя, и оно требует выйти наружу прямо сейчас. раздирает горло, требуя выхода, как безмерно выпитое вино на последней вечеринке. оно просит узнать хотя бы из интереса, задобрить внутренний ураган сомнений и страхов, на пороге которых ты оказалась. — у меня не было никакого знакомого с именем тадаши? тадаши — имя верности. преданный как собака, этот юноша никогда не бросит то, что дорого ему, даже когда его собственной жизни угрожает опасность. не бросит, не оставит, ляжет рядом перед дверью и будет провожать грустным взглядом каждого прошедшего мимо соседа. будет вилять хвостом и улыбаться до самих ушей от радости встретить хозяйку. возможно, когда-то в детстве у тебя была другая игрушка: не мягкий розоватого оттенка и грубоватый уже по шёрстке медведь, а что-то, что было куда ближе и роднее. ты разглядываешь каждую морщинку на бледном лице своей матери и не понимаешь, почему этот вопрос устраивает тахикардическую вакханалию в твоём теле. губы пересыхают, и дыхание из ровного и размеренного становится обрывочным. всё в твоей жизни с какой-то минуты стало обрывочным. — нет, дорогая. впервые слышу, — мягкий баритон её голоса скачет волнами нарастающей дрожи в её теле. каждое слово этой уставшей женщины ранит всё твоё нутро частичками острых осколков. но ты лишь громко вздыхаешь и удовлетворённо киваешь ей в ответ, глядя на проясняющееся от облегчения лицо. появляющийся несколько раз на дню доктор был вышедшим из книги образом труляля и траляля одновременно. и если бы он не был похож сразу на двоих, то и информация о том, кто ты и что делаешь в белой палате воспринималась бы совсем иначе. в тот день лишь часы, лежащие на прикроватной тумбе, тикали и напоминали о том, что ты жива. они вторили в каждом своём движении лишь два слова: ретроградная амнезия. автомобильная авария. ты не помнишь ничего, когда яркий свет вгрызается в еле открывшиеся глаза. женщина, которая после представляется твоей матерью, рассказывает с тёплой улыбкой о детстве, о питомцах, о друзьях. о том, что ты любишь молочный коктейль, что фотография — твоя страсть, о твоём желании завести собаку и побывать на карибах. звучит, конечно, интересно, но нет никакого ощущения, что это всё связано с тобой. а что связано? лишь пустота в груди. иногда во сне, когда ты полностью забираешься под одеяло и засыпаешь, когда тебя не мучают кошмары и сознание не показывает машины в огне, ты слышишь чей-то заливистый смех и клянёшься — ты чувствуешь это невероятно родное прикосновение к своим пальцам. оно заштопывает твою дыру в грудной клетке, а утренние лучи солнца снова разрывают и без того неаккуратные и достаточно корявые швы. — а кто был со мной? — кохэку перебирает твои волосы и играется ими кончиками своих пальцев. ты не помнишь её, но почему-то веришь, когда она называется твоей подругой. тёплая ладонь девушки ложится поверх твоей руки, изуродованной рамой от порезанного стекла, и она закусывает губу. — водитель, который согласился тебя подвезти. он погиб, — земля ушла бы из под ног, но под тобой лишь твёрдая больничная простыня. глаза метаются из стороны в сторону, и в горле растёт неприятный ком. это не слёзы, это огромное чувство вины. — из-за меня погиб человек? — руки, влажные от волнения, накрывают лицо, закрывая от всего внешнего мира панику в глазах. сосёт под ложечкой. — нет. водитель грузовика не справился с управлением. след от кольца на безымянном пальце левой руки* жжёт. чуть потемневшая от солнечного загара кожа вокруг больно впивается в костяшки и накидывает ещё больше вопросов. ты сжимаешь в руках плюшевую игрушку и утыкаешься в неё лицом, заставляя себя хоть что-то вспомнить. мама говорит, что тебе просто нравилось носить своё кольцо там, и оно ничего не значит. вспоминай, ну же. ты чувствуешь себя разорванным листом, разбитым зеркалом и одновременно переломанной игрушкой. как будто не хватает кусочков пазла или рисунок изначально слишком размыт. как песок сквозь пальцы, обрывки воспоминаний, основанные больше всего на тактильных контактах, проходят мимо и не собираются выстраиваться в полную картину. слова близких и друзей не помогают. психолог, при закусывании нижней губы, пачкает белые зубы в тёмной помаде и утешительно улыбается. одиночество медленно сжирает изнутри. за окном сияет весеннее солнце, и им уже давно прогреваются пробивающиеся сквозь холодную землю ростки новой жизни. дети резвятся на улице, и ты расслабленно прикрываешь глаза, стараясь восстановить вспышки непонятных знаков и жестов, возникающих в твоей голове. если бы он был рядом, то обязательно бы помог вспомнить. кто он? ты обязательно найдёшь его.

by qierita