Дорога, вымощенная желтым кирпичом

- Я называю их Манулами, - безмятежно сообщила Настя, откинувшись на пушистой подстилке, бывшей когда-то персидским ковром. Положенная на какое-то мягкое основание она образовывала лежанку, достаточно обширную, чтобы там спокойно могла разместиться кошка с выводком котят, пока их нужно кормить молоком. Собственно, для этого лежанка и предназначалась, но гостеприимные Манулы выделили ее людям, тем более, что они могли не очень тесно расположиться на ней все четверо. Петрович покосился на девушку. - Ты что, читала Макса Фрая? – поинтересовался старый инженер. - Да, у меня даже и сейчас книжка есть, ну, правда там, дома… - Настя махнула рукой куда-то в сторону. Она сделала это явно не думая, но Сержант с удовольствием отметил, что девушка безошибочно указала направление именно на «Шоссе Энтузиастов». – Это слово что, оттуда? А я-то никак не вспомню, откуда оно мне в голову пришло?! Хорошо знавшие Настю спутники отметили, что девушка явно чувствует себя здесь в полной безопасности, безоговорочно доверяя гостеприимным хозяевам. Она стала столь же беспечно-разговорчивой, как и дома, на станции. Прежде, чем забраться на лежанку, девушка аккуратно поставила у стены свои винтовку и автомат, сняла тесноватый ей в груди разгрузочный жилет и тесак с пояса и, наконец, сбросила тяжелые высокие ботинки со шнуровкой, с явным удовольствием вытянув на лежанке уставшие длинные стройные ноги. Они находились в подвале большого жилого здания «сталинской» постройки, стоящего на шоссе Энтузиастов. Подвальные помещения этого дома были столь обширными и разветвленными, что сами по себе могли послужить убежищем, пожалуй, не хуже станции метро. Манулы же занимали их уже давно, как они сами считали, всегда. Видимо, действительно, их обычные дворовые предки жили в этом подвале еще до Катастрофы, после которой начались мутации всего живого на поверхности. Здесь они жили, становились такими, как сейчас, выращивали новые поколения котят, отсюда выходили в поисках пропитания. Хотя столкновение с неизвестными врагами вроде бы и закончилось победой, пройти к входу на станцию они тогда так не смогли. Потерпев неудачу на территории института, «кожаные», как их прозвал Сержант, засели прямо в вестибюле станции. Об опасности предупредили Манулы – они слышали мысли сидевших в засаде, как если бы те разговаривали в полный голос. Пытаться выбить их оттуда было равносильно самоубийству. Связаться со станцией было невозможно. Надо было что-то придумать и на время где-то укрыться. И тогда Манулы пригласили их к себе. До логова было неблизко и, наверняка, небезопасно, но зверюги усадили людей на себя верхом. Дальнейший путь до берлоги Манулов оставил у каждого различные впечатления. Петрович запомнил только сумасшедшее мелькание вокруг, толчки, раскачивание и проваливающееся куда-то сердце, когда здоровенный котяра запрыгивал на какую-нибудь крышу или соскакивал с нее на землю. Когда эта невероятная скачка закончилась, самым сложным для старого инженера было разжать судорожно сведенные руки, которыми он цеплялся за густую шерсть, чтобы не свалиться. Рядом, согнувшись пополам, освобождался от содержимого желудка позеленевший Лапоть – оказалось, что бедняга совершенно не переносит качки и такое, даже непродолжительное, путешествие вызвало у него сильнейший приступ морской болезни. Сержант остался, как всегда, невозмутим, и соскочил со спины здоровенного Манула, словно с седла обыкновенного мотоцикла. А вот Настя преодолела поездку верхом на огромной кошке с грацией амазонки и явным удовольствием, тем более, что, как выяснилось, оно оказалось для неё уже не первым. Как рассказала девушка, сразу после обвала, пока она пыталась сориентироваться в ситуации, прямо на нее вышли трое «кожаных». То, что это враги, Настя поняла, только когда они направили на неё оружие. К счастью, реакция девушки оказалась более быстрой. Первой же из очередей, которые слышали ее спутники сквозь завал, она сразу скосила одного из нападавших. Пока девушка разбиралась со вторым, последний оставшийся бросился бежать, и Настя хорошо видела, как её пули вошли ему в рюкзак. - Это оказался подрывник, - вспоминала девушка – В рюкзаке, видимо, были остатки взрывчатки, от моей очереди они сдетонировали. Хорошо, что он успел далеко отбежать… Сержант с Петровичем переглянулись – рюкзак со взрывчаткой, взрыв которого сталкер сквозь завал принял за гранатный, напомнил обоим их сомнения по поводу случайности обвала. А девушка продолжила свой рассказ. - Пришла в себя я уже здесь. Чувствую, меня кто-то облизывает, - Настя засмеялась и фамильярно потрепала по холке пристроившуюся рядом с лежанкой кошку. Та, словно обыкновенная домашняя Мурка, довольно заурчала, причем тембр урчания напомнил Петровичу слышанный когда-то «голос» хорошо отрегулированного дизеля какого-нибудь представительского «Джипа» или «Лендровера». – Я слышала, что кошек гладить полезно, ну, а таких больших, видимо, очень полезно. У меня голова не болела, не тошнило, хотя от такой контузии должно было бы. «Это я быть» - услышали все четверо одну и ту же мысль. – «Мы нести ее сюда, я ее лечить» - Кошка обвела взглядом четверых людей. В подвале было довольно светло – в каждой комнате стоял, по крайней мере, один большой стеклянный сосуд, в котором Манулы держали какие-то светящиеся комочки. Лапоть, как только впервые увидел такую банку, немедленно недоверчиво направил на неё дозиметр. Но радиация не превышала фоновой, свет явно имел биологическую природу. - Это грибы такие, - пояснил Сержант, заметивший манипуляции товарища. – Я их уже встречал на поверхности. А киски, судя по всему, как-то ощущают радиоактивность? - Ну, раз уж они телепаты, я ничему больше не удивлюсь, - покачал головой Петрович. - Почему Вы помогаете нам? – обратился Сержант к внимательно глядевшей на них кошке. «Люди много уметь. Люди разные. Те – злые. Убивать котят, убивать всех. Плохие. Запах - зло. Вы – хорошие. Вы пахнуть добро. Мы уметь одно, Вы уметь другое. Вместе – лучше, мы и Вы.» - Вы раньше знали про нас? – поддержал разговор Лапоть. «Видеть тебя» - кошка посмотрела на Сержанта – «Видеть её один раз» - взгляд изумрудных глаз с вертикальными зрачками переместился на Настю. - Мы были уверены, что мутации порождали только монстров… А тут - разумные существа… Они ощущают эмоции как запахи, слышат мысли и владеют телепатической речью, как-то чувствуют радиоактивность, умеют считать, - потрясенно перечислял Сергей Петрович, покачивая головой, - То, что они явно обладают развитым абстрактным мышлением, я вообще молчу. И это только то, что мы уже о них знаем! В отличие от нас, они живут на поверхности, хорошо приспособлены к здешним условиям. И они хотят дружить с нами. Нами, разрушившими этот мир и спрятавшимися в подземные норы… - А «с нами» - это с кем? – Сержант прищурился, его глаза стали похожи на две амбразуры. – С людьми? Так люди до сих пор ухитряются убивать друг друга! Люди хотели убить нас, непонятно за что! А мутанты – спасли! Так что не надо обобщать! И, между прочим, они это понимают лучше нас. Может быть, они действительно мудрее… Люди замолчали. Кошка замерла, словно сфинкс, как это умеют только кошки. - А как они все это делают? – практичный Лапоть прервал тягостную паузу, указывая одновременно на светильник и лежанку и переводя мировоззренческий разговор в более привычную практическую плоскость. - Они присаживаются на задние лапы и тогда передними могут такую банку переставить или там лежанку соорудить, - пояснила Настя. – Не очень ловко им, конечно, все же не руки, но ведь справляются… - В голосе девушки почему-то появились виноватые нотки. - Конечно справляются, раз уж тебя без сознания сюда притащили, да еще со всем снаряжением, - Сержант пытливо посмотрел на кошку, но та по-прежнему сохраняла невозмутимость. Все опять замолчали. Было ясно, что надо придумать способ вернуться на станцию или, хотя бы, как-то связаться с ее обитателями. Причём сейчас на первый план выходила даже не задача успешного завершения экспедиции, а отражение возникшей для станции угрозы со стороны неизвестного ранее врага. То, что «кожаные» представляют для «Шоссе Энтузиастов» прямую и явную угрозу, уже никто не сомневался. Видимо, захват станции был ими запланирован ранее, и в этот план входило ожидание очередного выхода кого-то из «шоссейников» на поверхность. Больше всего Сержанта тревожило, что, видимо, пока в основном этот план выполняется – то, что они всё же уцелели, никак не мешает действиям захватчиков, ведь предупредить своих или еще как-то вмешаться в происходящее они пока не могут. А то, что обитатели станции ждут возвращения группы с поверхности, наверняка как-то входит в планы врагов. После Катастрофы обитателям «Шоссе Энтузиастов» почти не приходилось общаться с другими выжившими, но им казалось, что общая беда наконец заставила немногих оставшихся в живых людей ценить друг друга, а опасность несут только мутанты. В сознание не укладывалось понимание того, что такие же люди, как они сами, могут оказаться врагом намного худшим, чем самые невероятные формы жизни, порожденные свихнувшейся от радиоактивности и химикатов эволюцией. Устойчивое стремление враждовать между собой по-прежнему надежно вело остатки человечества к успешному самоуничтожению… Сержант понимал, что шансов устоять против явно хорошо вооруженного, организованного и достаточно многочисленного врага у мирных обитателей одинокой станции почти не было. Вернее, не было бы, если бы только не появился столь неожиданный союзник, добровольно протягивающий руку помощи. Или, точнее, лапу… Начала военной науки, которые помнил Сержант, гласили, что, прежде всего, следовало собрать как можно больше информации о противнике. Что двигало этими людьми? Где они обитали? Какими ресурсами располагали? Наконец, сколько их? - Что Вы знаете об этих плохих людях? – обратился Сержант к кошке. «Что ты хотеть знать?» - последовал в ответ беззвучный вопрос. … «Они сильно сердиться. Не получиться обмануть. Им не дать войти внутрь.» - Манул передал Сержанту услышанные мысли топтавшихся в вестибюле «кожаных». Сержант, Настя и два молодых Манула лежали на краю того самого участка растительности, который протянулся от Измайловского парка до забора института, под прикрытием довольно жутко выглядевших растений. Сам сталкер никогда бы не рискнул даже приблизиться к таким «кустикам», слишком уж их листья (или цветы?) напоминали хищные пасти плотоядных растений. Но Манулы успокоили – эти растения были совершенно безопасны. Устрашающий внешний вид, видимо, уменьшал для них вероятность быть съеденными. Законы эволюции продолжали действовать, а мимикрия под хищников – известный прием выживания. В этом ряду телепатические способности Манулов давали им колоссальный эволюционный козырь - помимо чтения и передачи мыслей разумных существ, они, словно радаром, определяли местонахождение любого живого организма на достаточно большом расстоянии и ощущали его намерения. Так что подобраться к взрослому Манулу незамеченным или поймать его в засаду было практически невозможно. По крайней мере, для существ, не обладающих сопоставимыми ментальными способностями. Считанная Манулом информация принесла людям огромное облегчение, сняв терзавшую их тревогу за судьбу станции. У агрессоров что-то пошло не так, обитатели станции смогли распознать грозящую опасность, и фактор внезапности больше не действовал. Теперь можно было относительно спокойно собрать необходимую информацию, продумать план действий и подготовиться к его реализации. Сержант снова поднес к глазам бинокль, а Настя приникла к оптическому прицелу. … Услышав зуммер, дежурный по станции не сразу сообразил, что происходит – постоянное напряжение в ожидании возвращения группы притупило ощущения. Но уже через секунду он обратил внимание на мигающий индикатор и понял – кто-то открыл дверь убежища в вестибюле станции. Действуя согласно инструкции, дежурный практически одновременно щелкнул двумя тумблерами – подал сигнал тревоги отдыхающей смене дозорных и включил вмонтированную в расположенный в убежище телефонный аппарат миниатюрную телекамеру. Кому принадлежала идея встроить камеру от домофона в висящий на стене комнаты-убежища телефон, уже никто не помнил. Специально камеру никто прятать тоже не собирался, просто привыкшим искать красивые технические решения людям не захотелось корежить не лишенный известного изящества пластмассовый корпус, а свободное место внутри оказалась как раз за прозрачным окошком дисплея, который удалили за ненадобностью. Телефонный аппарат расположили на стене напротив двери, и в поле зрения камеры попадало почти все помещение. Так что дежурный отчетливо наблюдал на небольшом экране, как в убежище входили незнакомые одинаково одетые вооруженные люди, как один из них подошел к аппарату и, явно не подозревая, что его видят, снял трубку и попытался представиться одним из участников выходившей группы. Дежурный, с которым разговаривал самозванец, на всякий случай решил сделать вид, что поверил сбивчивому рассказу с просьбой о помощи и приказал закрыться в убежище и ждать скорого подхода группы дозорных. Закончив разговор, он немедленно предупредил дежурных у входа на станцию о возникшей опасности и попросил пригласить в дежурку Начальника станции.