Дорога, вымощенная желтым кирпичом

Возвратившись из дежурки в кабинет, Начальник станции привычным движением снял фуражку, аккуратно расположил её на уголке стола, но сам садиться не стал. На ногах ему всегда думалось лучше и, несмотря на крошечные размеры, да ещё Г-образную форму кабинета, расставленная с умом спартанская меблировка оставляла место для нескольких шагов вдоль длинной перекладинки буквы «Г». Разумеется, если в кабинете кроме хозяина никого не было, как сейчас. Владимир Николаевич привычно похаживал вдоль внешней стороны стола – три шага, поворот, снова три шага… Ситуация казалась патовой. С одной стороны, казалось бы, можно было вообще не обращать внимания на неведомо откуда взявшихся агрессоров – прорваться сквозь два гермощита они не смогут. Даже подойти не удастся. Точнее, подойти-то они подойдут, но там, перед внешним щитом, и останутся. Неприятные сюрпризы, приготовленные бывшими военными инженерами в расчете на гипотетических живучих и сильных мутантов, в работе по людям будут чрезвычайно эффективны! Но с другой стороны, сколько можно существовать полностью замуровавшись под землей с неизвестными врагами под дверью? Вряд ли нападающие, уже затратившие немаленькие усилия на подготовку и проведение этой операции, смирятся с её безрезультатным окончанием. Не просто же так они предприняли это нападение с опасной, кишащей агрессивными формами жизни поверхности! Наивно надеяться, что они уйдут не солоно хлебавши… Кстати, а что это им вдруг так далась эта станция? Столько лет никто о ней не вспоминал и вдруг… Наконец, что стало с экспедицией? Осаждающие о ней знают, это понятно. Более того, планируя нападение, они явно исходили из того, что со станции регулярно кто-то выходит, и подстроились под очередную группу. Значит, в покое их точно теперь не оставят… Владимир Николаевич остановился у внешней стороны стола, глядя на лежащую на нем карту, освещенную тусклым светом настольной лампочки. Из такого положения он смотрел на неё «вверх ногами», но сейчас это Начальнику станции совершенно не мешало, скорее наоборот, натолкнуло на одну на первый взгляд совершенно сумасшедшую, но тем самым и многообещающую мысль. Собственно, он помнил карту наизусть, но изображение помогало лучше представить поверхность, на которую Начальник никогда после Катастрофы не поднимался… Несколько минут Владимир Николаевич рассеянным взглядом скользил по топографическим значкам. Затем он обогнул стол и подошел к стоявшему в торце короткой перекладинки буквы «Г» знаменитому на станции книжному шкафу. Безошибочно вытащил картонную папку с нужной технической документацией, аккуратно положил её на стол поверх карты, развязал тесемочки и стал перебирать и просматривать синьки каких-то схем и чертежей. Наконец он, видимо нашёл то, что хотел, потому что удовлетворенно откинулся на спинку стула, поглаживая ладонью какую-то схему. На губах Начальника появилась улыбка, он поднялся из-за стола, подхватил фуражку и распахнул дверь. Выйдя из кабинета, он обнаружил удобно расположившуюся на старом кожаном диване, стоявшем снаружи, Веру Ивановну, сосредоточенно считающую петли какого-то очередного вязаного шедевра. Вязание было для помощницы Начальника любимым видом досуга, хотя злые языки и говорили, что она по нескольку раз перевязывает разные вещи из одних и тех же мотков шерсти. Скорее всего, это было правдой, потому что за все время после Катастрофы на станции появился один-единственный, правда, очень большой, новый полиэтиленовый пакет с пряжей – его притащила с одного из выходов на поверхность Настя. Где и как удалось девушке-сталкеру раздобыть такую редкую вещь, она рассказывать не стала, но, получив такой вроде бы бесхитростный подарок, пожилая женщина растрогалась до слез. Едва глянув на Начальника, Вера Ивановна поняла, что им всем предстоит работа. - Сходить за кем, Николаич? – поинтересовалась женщина, откладывая вязание. – Я сейчас мигом! Начальник на мгновение задумался. - Да нет, ты лучше тут покарауль. А я сам разомнусь! – и он торопливым шагом двинулся в сторону «Днепрогэса». … Результаты разведки обсуждали впятером — к людям присоединилась та же кошка, которую они между собой называли Старшей. Как они выяснили, манулы называли друг друга по именам, но не только воспроизвести, но и толком расслышать их для людей оказалось невозможно. В ответ на просьбу назвать себя, в мозгу возникало нечто неразделимое на звуки и, соответственно, совершенно не воспроизводимое. Сами же манулы прекрасно понимали к кому из них обращается человек, и даже о ком из сородичей он спрашивает, так что для общения с ними имена были не нужны. Так что потребность как-то именовать манулов была чисто человеческой. Имя Старшая отражало статус кошки среди сородичей, каким он виделся людям. Социальное устройство у манулов уже существовало и напоминало родовой матриархат — небольшую популяцию возглавляло несколько самых старших кошек-матерей, своего рода совет. Между ними существовало некоторое разделение по «специальностям» - охота, обустройство логова, воспитание котят и т.п., но наиболее важные решения они принимали вместе. Старшая, которая сейчас участвовала в разговоре с людьми, собирала сведения об окружающем мире и анализировала их с точки зрения возможной угрозы, или наоборот, пользы для манулов. «Разведка и наука в одном лице» - подытожил её роль Сержант. Получается, что вернуться на станцию мы сможем только когда «кожаные» снимут осаду? - задал риторический вопрос Петрович, после того, как Сержант и Настя рассказали, что видели в окрестностях станции. Ну, поскольку иного входа нет, получается, что и выхода иного у нас нет, - все невольно улыбнулись получившемуся у девушки грустному каламбуру. - Только когда это произойдёт, мы даже предположить не можем. И потом, вряд ли они станут просто сидеть в вестибюле и ждать. От них можно ждать любых гадостей! Вряд ли они сейчас смогут как-то навредить нашим, - не согласился с подругой Сержант. - Но и просто ждать, пока они уберутся сами, тоже нельзя, особенно нам, находящимся здесь. Продуктов у нас практически не осталось, а даже если наши гостеприимные хозяева предложат разделить с ними трапезу, я бы не рискнул... Люди подавленно замолчали. Предложений ни у кого не было. Тягостную паузу нарушила нечеловеческая мысль, уже привычно возникшая одновременно в мозгу у всех четверых. «Мы знать другие люди. Недалеко. Они дать вам еда». … Вышли в самом начале ночи, сразу после захода Солнца. Было полнолуние и видимость, несмотря на облачность, была превосходная, особенно, когда Луна полностью проглядывала сквозь облака. Как раз, когда они вышли на улицу, ночное светило было видно во всей красе. За минувшие после Катастрофы годы Петрович впервые смог снова увидеть спутник нашей планеты. Глаза привычно нашли море Ясности, море Спокойствия, океан Бурь... Господи, он же помнил, как когда-то они с друзьями радовались сообщениям о посадках в этих местах космических аппаратов! Досадовали о не сложившейся нашей пилотируемой лунной программе! И на что мы, люди, променяли всё это!.. Легкое прикосновение к плечу вернуло старого инженера к жестокой реальности. Настя опустила руку и кивком головы указала место в походной колонне. Старшая сама решила показать дорогу. Кроме неё, с людьми пошла ещё одна молодая кошка. «Опасные летать там. Мы видеть, все прятаться. Очень быстро» - предупредила Старшая. Сержант нахмурился. С хищными тварями на кожистых крыльях его пути пересекались лишь дважды, но расширять свой сталкерский опыт в этом направлении он совершенно не горел желанием. Два «Калашникова» позволяли отбиться от одной такой твари, заметив её на подлете, но если их будет хотя бы двое... Оставалось лишь надеяться на способность манулов настолько заблаговременно засечь опасность, чтобы успеть спрятаться всем. А это значит, что выстраивать маршрут придётся от одного потенциального укрытия к другому. Маленький отряд двинулся по широкой улице, всё дальше удаляясь от «Шоссе Энтузиастов». Поначалу держались ближе к одной из сторон улицы, правой по направлению движения. Ряд почти целых домов, сохранившихся здесь, обещал доступное укрытие в случае угрозы с воздуха. Не прошли они и пятисот метров, как дома стали носить всё более явные следы обстрела из тяжелого оружия, а с противоположной стороны улицы открылась обширная пустошь, засыпанная щебнем и обломками того, что было когда-то человеческим жильём. Старшая остановилась возле углового относительно хорошо уцелевшего здания, бывшего когда-то кирпичной пятиэтажкой. «Там» - кошка указала взглядом на другую сторону пустоши. Сержант несколько секунд смотрел в этом же направлении, потом поднял к глазам бинокль. Его спутники уже привычно развернулись в круговую оборону под прикрытием стены. Даже Петрович и Лапоть перемещались несуетливыми экономными движениями бывалых солдат. Обе кошки замерли, слившись с кучами щебня. Сталкер медлил. Он внимательно осматривал пустырь, который предстояло преодолеть, и никак не мог определиться с маршрутом движения. «Без малого два кэмэ по практически открытой местности.» - напряженно размышлял он. - «Если и найдется какая-нибудь щель, так только по большому везению. А эти реинкарнации птеродактилей тут как тут... Хотя, нет худа без добра — чем ближе к гнезду, тем меньше всякой дряни на поверхности. Боятся, твари... А кто не боится, недолго тут прошляется!» Он немного поднял бинокль. В поле зрения как раз попали три одинаковые высоченные жилые башни. Когда-то они насчитывали этажей по тридцать, если не больше. Сейчас средняя из них была снесена почти полностью, от неё оставался огрызок этажей в пять-шесть. Но вот две крайние каким-то чудом остались почти невредимы. И по крайней мере на верхушке одной из них в мертвенном лунном свете отчетливо угадывалось огромное чудовищное подобие птичьего гнезда... «Наша цель посередине пустыря или возле противоположного края?» - подумал Сержант, обращаясь к Старшей. Вообще-то, до сих пор люди говорили с Манулами вслух, но в противогазе особо не поболтаешь, поэтому сталкер решил попробовать, вдруг кошка услышит его, также как они «слышат» Манулов? Разумеется, она услышала. И даже предугадала следующий вопрос. «Край. Ты хотеть идти не прямо? Прятаться?» Они двинулись вдоль края, там где развалины ещё напоминали дома. Идти было спокойно, тень от сохранившихся стен создавала ощущение собственной незаметности, да и возможность в случае угрозы спрятаться в развалинах успокаивала. Никаких следов не только животной, но и сколь нибудь обильной растительной жизни поблизости не было заметно, и сверхчувствительные «локаторы» Манулов подтверждали это. Башни с чудовищными гнёздами на верхушках оставались по левую руку пока всё на столь же значительном расстоянии. Они прошли около полукилометра, когда кошки одновременно почувствовали угрозу. Маленький отряд людей и Манулов метнулся в полуразрушенную «хрущевку». Сквозь оконные проёмы, в которых даже сохранились остатки рам, они запрыгнули в бывшую квартирку первого этажа. В комнате, где они оказались, сохранились даже кое-какие остатки мебели, но противоположной стены не было, её, вместе с дальнейшей частью здания, словно срезало огромным клинком. Чуть осмотревшись, все одновременно увидели, что именно было лезвием, разрубившим пятиэтажку. Из груды строительного мусора обелиском поднималось самолетное крыло, даже в таком виде передававшее впечатление стремительности. Даже в тени при скудном лунном освещении можно было ясно различить на конце плоскости пятиконечную звезду. Видимо, перед падением в баках оставались лишь последние капли топлива, поэтому самолёт не взорвался, но всё же горел после падения, и плоскость оказалась основательно закопчена, а потом ещё и покрылась слоем пыли, так что, тем более ночью, трудно было разобрать, была ли это красная звезда истребителя, защищавшего родное небо, или белая звезда на крыле незваного «освободителя». Да это теперь было и не важно, Катастрофа уравняла всех, правых и виноватых... Люди стояли молча, словно действительно перед увенчанным звездой памятным обелиском, не обращая внимания на уже удаляющийся крик летучего чудовища, от которого они спрятались здесь. Манулы, до сих пор деликатно замершие у стены, нарушили паузу. «Опасность нет. Надо идти» - услышали все мысль Старшей. Они миновали ещё около десятка таких же полуразрушенных домов и подошли к перекрестку, когда груды щебня на противоположной стороне улицы тоже уступили место более или менее уцелевшим зданиям. Здесь кошки остановились. «Там...» - Старшая указала взглядом направо - «...входы под землю есть». «Да, где-то здесь должны быть входы в «Перово»» - кивнул Сержант. «Люди там» - зелёные глаза с вертикальными зрачками, ставшими в темноте почти круглыми, посмотрели налево. «Прямо, как в сказке» - мысленно усмехнулся сталкер - «Направо пойдешь, налево пойдешь...» Он махнул рукой, указывая группе новое направление движения. Маленький отряд пересек улицу и двинулся почти точно в направлении башен с гнездами крылатых тварей...