Сказание о Сансе и Гриллби/The Sans and Grillby Saga

      В течение многих лет он не хотел ничего, кроме того как совершить то, что он только что сделал. Большую часть своей взрослой жизни он хотел показать отцу истинную степень своего гнева, своей ярости. В течение многих лет он мечтал об этом, размышлял обо всем, что мог бы сказать… …Но сейчас он не думал об этом. Ему нужно было найти свою мать. Ему нужно было найти Санса. Длинные ноги Гриллби быстро пронесли его через поместье, его туфли на твердом каблуке стучали при каждом шаге. Ему нужно было найти слугу — точнее, ему нужно было найти служанку, которая только что передавала сообщение его матери. Она знала, где Санс и Игнацея… Но где сама служанка? Обогнув один из многочисленных углов огромного поместья, Гриллби резко остановился и огляделся, выдохнув с облегчением, увидев впереди пушистую розоватую девушку. -…Прошу прощения! — Крикнул бармен, приближаясь к ней. -Г-Господин Гриллберт?! Ох, я так сожалею! Я… — Она опустила голову, потеревшись лапкой об мраморный пол. -…Все нормально. — Прошептал мужчина. — Все хорошо. Но скажите, пожалуйста, где Игнацея? Мне нужно её увидеть. -Конечно! Я отведу вас к ней! О, леди Игнацея будет так счастлива! — Гриллби выдохнул с облегчением. -…Кроме того, вы не видели скелета? Он невысокого роста, одет в темно-синий костюм. Мне нужно его найти. -Да, господин Гриллберт! Он пьет чай с леди Игнацеей. Я отнесу сейчас им еще чаю. Пожалуйста, следуйте за мной, я буду рада проводить вас туда. — Девушка сделала реверанс, держа поднос с чаем, и пошла дальше. Гриллби последовал за ней, снова выдохнув с облегчением, прежде чем холодное беспокойство заполнило его тело. Его мать и парень разговаривали друг с другом. Для него это не пойдет на пользу. …Особенно, если Игнацея знала, что он встречается с Сансом… Кала тихонько напевала песенку, пока шла рядом с молодым хозяином. Её юбка развивалась вокруг её ног. Гриллби молчал, его пламя потемнело, а разум был погружен в тревожные мысли. Насколько больна его мать? Будет ли она углем с пеплом? Как она вообще выглядела спустя почти двадцать лет? Действительно ли она все еще хотела его видеть? Почему она не обратилась к нему раньше? О чем они с Сансом разговаривали?! -Вот и мы, господин Гриллберт. — Мягкий голос Калы вырвал его из мыслей. Служанка осторожно распахнула дверь с широкой улыбкой на пушистом лице. — Леди Игнацея, я хотела бы представить вам господина Гриллберта! — Кала вошла в комнату и подошла к маленькому столику, поставив поднос. Служанка налила еще чая, когда Игнацея резко встала. Её желтые руки прикрыли рот, её яркие глаза расширились и остекленели. -Г-Г- Гриллберт… — выдохнула она сквозь пальцы, её сердце забилось быстрее. — Это… Это действительно ты? — -…Мама — голос Гриллби расслабился, его широкие плечи поникли, когда его охватило сладкое, сладкое облегчение. Она выглядела такой здоровой, такой счастливой… …Совсем как он её помнил. Игнацея вскрикнула и бросилась вперед, обнимая сына и беззастенчиво плача на плече элементаля. Гриллби крепко обнял мать, прижавшись щекой к её макушке, закрыв глаза, когда его бешенное дыхание успокоилось. — …Я скучал по тебе, мама. — Прошептал мужчина. — …Я так по тебе скучал. — -О, мой мальчик — Голос Игнацеи был полон слез. — Как я скучала по тебе! Я так много лет хотела тебя увидеть, я так скучала по тебе. Я так рада, что ты дома! И что у вас все так хорошо! — Она слегка отстранилась и посмотрела на сына, взяв руки Гриллби в свои. — Я разговаривала с твоим парнем, Гриллберт. Ты стал тем мужчиной, которым я всегда тебя знала. Я так горжусь тобой, мое прекрасное дитя. — Она сияла, и по её щекам катились пепельные слезы радости. -Добро пожаловать домой, Гриллберт. — -… Я рад снова оказаться дома, мама. — Прошептал он, его собственный голос был полон эмоций, когда он заключил её в новые объятия. Кала улыбнулась при виде своей леди и сына. Она наблюдала еще несколько секунд, прежде чем сделала реверанс и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Санс наблюдал за матерью и сыном, странное чувство поднималось в его груди. Он не помнил, чтобы когда-либо обнимал свою мать — он даже не знал, есть ли у него мать! Он молча наблюдал, как Гриллби обнимает Игнацею, потягивая чай. Он был счастлив за своего парня, он действительно был счастлив, но… Санс покачал головой. Нет, сейчас не время для этих мыслей, о тенях и… Нет. Гриллби воссоединился со своей матерью. Это радостный момент. Сейчас не время для… Него. Гриллби оторвался от матери и подошел к своему парню. -…Привет, Санс. Рад видеть, что ты познакомился с моей мамой. — -Конечно. Она замечательная женщина. — Санс улыбнулся своему парню. — Она очень повеселилась, показывая мне твои детские фотографии. Ты был действительно пухлым ребенком. -Что?! — Гриллби уставился на маленький столик, его пламя стало ярко-вишнево-красным, когда он понял, что его мать, на самом деле, показывала Сансу его детские фотографии. Элементаль провел рукой по лицу, прежде чем снова взглянуть на мать. — …Мама? — -Да, мой милый? — -…Тебе пришлось показать ему мои детские фото? — -Конечно! — Она улыбнулась, попивая чай. — Ты был таким милым ребенком, Гриллберт! Ты был моим маленьким огненным шаром! — Санс подавился чаем, стараясь не смеяться. Малыш Гриллберт действительно был огненным шаром — как пляжный мяч с руками и ногами! Гриллби вздохнул и покачал головой, несмотря на его легкое раздражение, когда его парню показали детские фотографии, бармен не мог перестать улыбаться. Его мать и его парень, казалось, прекрасно ладили. Он скользнул в кресло рядом с Сансом, скелет переместился и частично уселся на колени Гриллби, двое легко привыкли друг к другу. Игнацея же, счастливо улыбнулась, попивая чай. -Приятно видеть тебя снова, Гриллберт, а тем более, видеть тебя таким счастливым. — -…То же самое с тобой, мама. Я не помню, чтобы ты когда-либо улыбалась так широко, как сейчас. — -Я ничего не могу с собой поделать — сказала она, смеясь — вы и Санс — очаровательная пара. Знаешь, мы с ним довольно много разговаривали. — Игнацея пригрозила сыну пальцем. — Тебе нужно больше смеяться над его шутками, Гриллберт, и перестать так вздыхать. Это очень хорошие шутки! — Гриллби посмотрел на свою мать, а затем на скелета, сидящего у него на коленях. -…Санс, у меня такое чувство,рассказывал моей маме совсем другие шутки, чем те, которые ты рассказываешь мне. — -Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Гриллби. — торжественно ответил Санс, потягивая чай. Элементаль закатил глаза и обнял своего парня, посмеиваясь, когда он прижимал скелета к своему теплому телу, снова обращая внимание на мать…

***

Магмас уставился в свой стакан с виски, его красное пламя превратилось в тлеющие угли. С ним никогда раньше так не разговаривали. Никогда. На самом деле для него не было ничего удивительного, что первым, кто так с ним так заговорил, был его неблагодарный сын. Он сделал еще один глоток, его глаза сузились. Его сын, источник его стыда. Гриллберт испортил несколько сотен лет истории из-за своей слепоты. Как будто этого было недостаточно, так еще и у этого бесполезного щенка хватило наглости родить от Синтии внебрачного ребенка! Девочку! Магмас нахмурился и осушил свой стакан виски, его пальцы сжались вокруг стекла. У него даже не хватило приличия, чтобы попытаться завести сына после того, как он женился на Синтии! -Мое наследие умрет вместе со мной. — сказал Магмас пустой комнате, его голос был полон ярости. — Сотни лет истории Февант, слава, богатство! Все напрасно! — Отставной генерал встал и налил себе еще виски, кипя от гнева и одновременно шагая по пустому солярию. Его глаза постоянно смотрели на большой портрет себя в церемониальных доспехах. Он был образцом солдата, как его отец, и даже дед. Высокий, сильный, верный и преданный своей сути. Он планировал служить, пока не стал слишком стар, чтобы правильно держать свой меч, как его отец и дед, но нет… Нет. У короля Азгора были другие планы. Магмас был вынужден посвятить в рыцари юную сироту Андайн после того, как сам Азгор обучил её. Магмас и Андайн никогда не получали удовольствия от сражений… Вероятно, потому, что Азгор знал, что в этой битве он либо потеряет одного, либо обоих своих лучших солдат. И вот так, нахмурился Магмас, закончилась долгая история Февант. Поколения живого пламени, разумного огня, заставляющих людей кричать о пощаде, теперь были ни чем иным, как записью в учебниках истории. И все из-за него, жалкой слепоты ребенка. Из-за Гриллберта! Магмас проглотил виски одним глотком, все еще хмурясь — но не от боли, нет. От ярости. Ярость! Этот никчемный, неблагодарный ублюдок все еще был в его имении! А это просто не сойдёт. Дверь солярия за ним захлопнулась, генерал пошел по коридорам… Игнацея испуганно вскрикнула, когда дверь в её гостиную распахнулась, тяжелая деревянная дверь теперь висела на сломанных петлях. Не прошло и секунды, как волна адского жара накрыла комнату. Санс почувствовал, как воздух вокруг него начинает становиться сухим, когда температура повышалась. Магмас ворвался в комнату, его пламя дико колошилось, а темные глаза устремились на Гриллби. -Ты. — Санс вскочил на ноги, когда элементаль встал, смотря на своего отца. -Магмас. — -Убирайся из моего дома. — Генерал двинулся вперед, пространство померкивало от жара тела разъяренного. -Нет. — Голос Гриллби был наполнен решительностью. — Я разговариваю с мамой. Или, точнее, я разговаривал до того, как ты пришел сюда. -Тихо! — закричал Магмас. — Я не буду подвергаться такому неуважению в моем собственном поместье из-за твоего никчемного оправдания! — -Магмас! — воскликнула Игнацея, глядя на мужа, сжимая подлокотники своего кресла. Мужчина не обращал внимания на жену, глядя на сына. — Достаточно ужасно то, что ты принес своего отвратительного катамита в мое собственное поместье! Я не допущу, чтобы ты мне отвечал, наглая сволочь! — -Эй! — Санс шагнул вперед, пытаясь встать между Гриллби и Магмасом. — В этом нет необходимости, Магмас. Просто остановитесь, хорошо? — -ТИХО! — Магмас смотрел мимо Санса, его темные глаза все еще смотрели на Гриллби. — Убирайтесь из моего поместья! СЕЙЧАС! — Крикнул генерал. — УБИРАЙТЕСЬ! — -Нет! — Гриллби положил руку Сансу на плечо, нежно оттолкнув его за спину. — Я не уйду, Магмас. Я не буду делать этого. Я здесь, чтобы поговорить с мамой, по той самой причине, которой ты меня позвал. Я не уйду, пока не закончу с ней разговор. А теперь уходи. Ты всех расстраиваешь. — Никто не увидел удара. Санс услышал крик Игнацеи, наблюдая, как его парень упал назад. Тело бармена так сильно ударилось об пол, что он подпрыгнул. Очки Гриллби слетели с его лица и с грохотом упали на пол. Магмас шагнул вперед и наступил на металлические рамы, хрустя стеклом. Генерал все это время смотрел на своего сына, его глаза сузились, а красное пламя с каждым мгновением становилось все темнее, а сам воздух в комнате становился все горячее. Санс почувствовал жар сквозь ботинки и подпрыгнул, когда понял, что сам пол закипает. Одежда Гриллби тлела от жара пламени генерала, когда он поднялся на ноги, ругаясь от боли и гнева. С ревом Гриллби бросился на отца, нанеся удар прямо в лицо Магмасу. Санс наблюдал, как голова Магмаса просто непоколебимо повернулась в сторону, как будто генерал был неподвижной стеной огня. Спустя долю секунды, скелет осознал что оказался в ловушке огня. Комната была охвачена адом, кушетки горели, одежда горела, все горело. Санс прикрылся руками, как мог, защищаясь от внезапного взрыва. Гриллби упал на колени, его оранжевое тело быстро превратилось в пепел, его собственный огонь тушился, из-за магии Магмаса. Санс наблюдал, как элементаль упал на землю неподвижной кучей. Его зрачки исчезли, пустые глазницы смотрели на его упавшего возлюбленного. Санс повернулся и посмотрел на Магмаса, тело скелета тряслось от ярости, а магия вспыхнула. Он уставился на генерала, его маленькое тело теперь окружали четыре массивных гастер-бластера. Черепа распахнули рты, синий свет начал собираться в их пастях… Игнацея наблюдала за всем в замедленной съемке. Отец нападает на сына. Сын нападает на отца. Это был её худший кошмар. И это происходило прямо у неё на глазах. Она наблюдала, как её единственный ребенок упал на землю, его пламя погасло, когда Магмас зажег сам воздух в комнате. Её собственное тело превращалось в пепел. У матери не было ни воздуха, ни возможности кричать или даже говорить. Игнацея медленно поднялась со стула, спотыкаясь, идя к мужу, её ноги рассыпались в пепел. У неё не было голоса, чтобы плакать о своем падшем ребенке, не было голоса, чтобы взывать о милосердии. Поэтому она пошла вперед. Картинка начинала размываться, канареечно-желтое пламя осталось лишь воспоминанием. Она подошла ближе к Магмасу, к центру ада. Дрожащая рука потянулась и коснулась самого огня. Она открыла рот, но ни звука оттуда не вырвалось. Она почувствовала, как теряет сознание, когда упала на пол… Магмас упал на колени. -… Нет… — Руки сжимали пепел. -… Нет. — Пламя угасло. -Нет! — Магмас вцепился в пепельное тело его жены, когда он почувствовал, что его мир угасает. — НЕТ! — Он плакал, прижимая Игнацею к груди. — НЕТ! НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! — Мужчина уткнулся головой в голову своей жены, крик чистой боли наполнил залы поместья. Игнацея… Пала… Женщина, которую он любил больше жизни, была… …Все из-за него…

***

Санс сидел рядом с Гриллби в коридоре, и оба смотрели на обугленную дубовую дверь в команту Игнацеи. Элементаль был неподвижен, невидящим взглядом глядя на дверь, его тело медленно исцелялось. Они сидели там несколько часов, глядя на дверь. Магмас собирал тело Игнацеи, взывая к слугам, к её доктору, когда он вытаскивал её из разрушенной гостиной. Санс никогда раньше не слышал звука разбитой души. Он никогда этого не забудет. Вскоре после этого прибыл доктор Игнацеи, который уже возвращался в поместье для ночного осмотра. Магмас впустил доктора в комнату, но не Санса и Гриллби, оставив двоих в коридоре. Скелет остался рядом со своим парнем, обеспокоенно глядя на него. Гриллби не двигался несколько часов, бармен потерял сознание, просто глядя на дверь. Санс не знал, что делать, но он не оставил любимого. Он держал Гриллби за руку, глядя на дверь и любовника. Он останется здесь столько, сколько потребуется… Через несколько часов, дверь медленно открылась. Появился Магмас, его гордое тело превратилось в обгоревшую одежду и тусклые угли. Гриллби равнодушным взглядом посмотрел на отца. -Игнацея жива. — прошептал он хриплым голосом. — Но она очень слаба. Доктор… Не думает, что она переживет ночь. — Генерал судорожно вздохнул. — О-она просила тебя, Гриллберт… и Санс. Она хочет с вами поговорить. — Магмас сделал несколько шагов по коридору, не в силах заглушить рыдания. Гриллби медленно поднялся на ноги и вошел в спальню, положив руку Сансу на плечо, когда скелет ввел его внутрь. Младший закрыл за собой дверь, прежде чем проводить своего парня к постели матери, двое мужчин смотрели на некогда красивую женщину. Её пепельно-бледное тело было почти холодным, лишь было слабое свечение в груди. -… Мама… — -Привет, Гриллберт. — прошептала она — Привет, Санс. — -Привет, Игнацея. — Санс положил руку на спину Гриллби. -Санс… Ты обещаешь позаботиться о моем ребенке вместо меня? — Её голос был совсем тоненьким, полным боли. -Конечно. — На этот раз Санс без колебаний дал обещание. -Хорошо… — Она опустилась немного ниже в кровать. — Гриллберт… Сделай Санса счастливым. Он нужен тебе в жизни. Вы двое дополняете друг друга. — -…Конечно, мама. — Сын взял мать за руку, закусив пепельную губу. -… Мама… — -Тсс, Гриллберт. — Игнацея слегка улыбнулась. — Все будет хорошо. Мне нужно отдохнуть. Я тебя люблю. — -…Я тоже тебя люблю. — прошептал он, отпуская руку матери, когда доктор тихо проводил их в коридор. Санс и Гриллби стояли в коридоре, у бармена поникли плечи. Элементалю хотелось плакать, кричать и орать, но он не мог. Это было слишком сюрреалистично. Почти двадцать лет вдали от его матери и сейчас в течении пяти часов она стояла на пороге смерти. Из-за Магмаса. Из-за монстра, поклявшегося любить и защищать её. Гриллби почувствовал, как его кулаки сжались от гнева, когда он услышал звук приближающихся ботинок Магмаса. Скелет встал перед своим парнем, его зрачки исчезли, когда он уставился на генерала. Элементаль остановился в нескольких футах от двух мужчин, его некогда статное тело согнулось под тяжестью его горя. — Я починил твои очки. — тихо сказал Магмас. — И… Твоя мать… Просила вашего присутствия, Гриллберт… и Санс. Она хочет, чтобы вы оба вернулись через две недели, чтобы выпить с ней чаю. — Магмас протянул очки Сансу, который вернул их Гриллби. — Если… Если она выживет, пожалуйста, вернитесь через две недели и присоединитесь к ней. — -…Конечно. — Гриллби надел очки, а затем посмотрел на отца, выражение его лица было жестким и холодным. Магмас посмотрел на сына, открыл рот… И закрыл его мгновение спустя. Он ничего не сказал, уходя и возвращаясь к Игнацее. Санс взглянул на своего парня, его глазницы были пусты, а его улыбка была явно натянутой. -Пойдем домой, Гриллби. Я знаю короткий путь. — Бармен кивнул и взял Санса за руку, двое исчезли в мерцании голубого света. Ни один из мужчин ничего не сказал, когда они появились в гостинной. В тишине они сбросили испорченные костюмы и обувь, направшись в спальню. Гриллби сел на кровать и протянул руки Сансу, испустив дрожащий вздох, когда скелет обнял его. Не было произнесено ни одного слова, когда скелет забрался в кровать рядом со своим возлюбленным, оба прижимались друг к другу, проваливаясь в царство Морфея. На следующее утро Гриллби открыл свой ресторан, его душа пропустила удар, когда он поднял с порога официальный конверт. Трясущейся рукой растопил восковую печать… Когда Санс спустился по лестнице, он увидел, как Гриллби свалился через барную стойку, плечи бармена дрожали от его рыданий. -Гриллби? — Скелет быстро подошел, опасаясь худшего… -Она жива, Санс. — Прошептал мужчина. — Игнацея жива. Ей становится лучше. Её врач… Он сказал, что с ней все будет в порядке. — Гриллби улыбнулся, пепельные слезинки облегчения текли по его лицу. -…С ней все будет в порядке. — Санс выдохнул с облегчением, когда он обнял своего парня, оба крепко обнялись в утреннем свете.