My black rose

POV Том. Быть лучшим на потоке оказалось куда проще, чем я думал. Многие ребята, кто вырос в семье волшебников, даже не старались учиться и всё пускали на самотек. Кто-то старался заниматься, но им этого было не дано от природы, кто-то просто прожигал жизнь, решив оттянуться в школьные годы по полной. Ну а кто-то – я, ловко совмещающий учебу и общение с друзьями, и даже находящий время на личные «развлечения». Я лучший среди первокурсников по каждому предмету. Профессор Вилкост нахваливала меня, когда мне удалось заполонить весь класс дымом с помощью задымляющих чар. А на другом уроке я отлично использовал заклинание Flipendo, единственный из класса, кто отбросил с его помощью всех гномов и не упустил ни одного. Альфарду, кстати, гном вцепился в штанину, и тому пришлось скакать на одной ноге по классу, пытаясь его скинуть. Я скинул этого гнома с помощью заклинания и нам прибавили очки. Стоит ли говорить, что в тот день среди первокурсников слизеринцев я был местным «героем»? Профессор Дамблдор очень доволен мной. Он не устает повторять, что у меня есть выдающиеся данные и особый талант к магии, какой встречается редко даже среди волшебников, рожденных в чистокровной семье. Возможно я слишком рьяно подхожу к учебе, но за урок я успеваю обратить намного больше зверья в элементы декора. За что, естественно, получаю дополнительные очки для факультета. Правда было что-то, что мне не нравилось в этом профессоре. Было в нём что-то фальшивое и неправильное. Маска, которая так срослась с его настоящим лицом, что теперь они были неразделимы. Это бесило. Филиус Флитвик – профессор по заклинаниям. Уже на третьем занятии он всучил мне список дополнительной литературы для самостоятельного изучения. Я был не против. Да и тем более, уже в конце сентября я был приглашен на дополнительные «продвинутые» занятия, куда ходили обычно ученики, начиная с третьего курса, но для меня сделали исключение. Наш декан Гораций Слагхорн в настоящем восторге от меня. Да, именно в восторге, другое слово тут не подойдёт. Разве что экстаз, но это будет слишком пошло звучать. Мне порой даже неловко от того, как профессор начинает нахваливать меня перед другими учениками. Хотя нет, мне не бывает неловко. Я понимаю, что заслуживаю этой похвалы. Первые зелья я делал точно по рецептам, а уже к концу октября начал совершенствовать их. Это было какое-то внутреннее чутье. Я делал так, как мне казалось, будет правильным. И я еще ни разу не ошибся. Довольно предсказуемо, что по остальным предметам я был не менее хорош. Астрономия давалась мне легко, всё-таки дома у меня был телескоп, с помощью которого я занимался самостоятельно с восьми лет. На истории магии требовалось просто успевать записывать конспект за профессором Диппетом. С травологией тоже проблем не возникло. Стоило лишь заранее изучить, как справляться с теми или иными тварями растительного происхождения. Про полеты на метле я вообще молчу. Что может быть проще? Хотя, стоит отметить, что магловский транспорт мне нравится куда больше своим удобством (от него мягкое место не так болит, как от древка мётел). Кроме основной учебы я занимался самостоятельно в свободное время. Например домашние задания, которые мы делали вместе с ребятами либо в библиотеке, либо на улице (пока было тепло), очень редко – в гостиной Слизерина. Также мы вместе с мальчишками иногда находили пустой класс, где тренировались в различных заклинаниях. Это были чары не только по учебе, а которые мы выучили или просто где-то услышали. Кто-то скажет, что мы просто развлекались, я же скажу – учились. Мы учились через игру, как маленькие дети, незаметно запоминая и используя определенные чары в повседневной жизни уже на автомате. Кроме привычных мне друзей, с которыми знаком с детства, к нам присоединились третьекурсники Розье и Лестрейндж. Последний был слегка агрессивен в общении, но вскоре я нашел способ с ним справляться. Ему нравится азарт соревнования, нравится брать кого-то «на слабо», а также нравится, когда его вызывают на какие-нибудь соревнования, пусть даже это будет поедание на скорость. Ему нужен был азарт, ему хотелось куража, какой-то мимолетной мотивации быть первым и лучшим. И чтобы его привязать к нашей группе, мне пришлось во всем стать лучше него. Началось всё с шахмат, закончилось дуэлью в классе. Кстати о дуэлях. Как я узнал, в школе есть дуэльный клуб, который ведет Флитвик. Первокурсников не допускают до участия, однако мы можем понаблюдать за ходом сражений и делать ставки. Правда, главное, чтобы профессор не заметил, что мы делаем ставки. Это ведь на деньги, а значит – азартные игры. Я уже несколько раз выигрывал. Хотя, после пятой победы решил больше не ставить. Не хочется зазря тратить деньги, что дала мне с собой Розамунд. Зато всё равно интересно пытаться угадать, кто же выиграет. У дуэлянтов на лице не написано кто сильнее, а ведь самый захудалый ботаник может легко победить верзилу, если у него будет больше магической энергии и крепче воля. Кроме того, на волшебных дуэлях я узнавал множество новых полезных заклинаний, которые отрабатывал либо в одиночку, либо в компании с Ноттом, Розье и Лестрейнджем, которые как и я хотели попробовать заклинания выше на курс. Блэки, Малфой и Эйвери не были заинтересованы в этом так же сильно как мы, а потому предпочитали либо наблюдать со стороны, либо вовсе не присутствовать на этих своеобразных тренировках. Конечно же, первым делом я выучил и отработал щитовые чары, поскольку не хотел попасть в больничное крыло, как это сделал Нотт на нашей третьей тренировке. Большую часть свободного времени от учебы и друзей я провожу в библиотеке, изучая различные интересующие меня магические материалы, которых не было дома. После этого к каждому письму Розамунд я прикладывал список литературы, которую нам стоило купить для моего дальнейшего развития. Понимая, что это будут немалые траты, я написал, что необязательно покупать все и сразу. Самое главное купить те, что я выделил. Например, книгу о легилименции... Конец POV Том. Ноябрь подкрался как-то незаметно, принося с собой холода и первый снег. В школе похолодало, появились первые заболевшие с красными носами, которых отпаивали перцовым зельем, из-за которого потом из ушей шел пар. К счастью, Том не попал в их число, но, как и многие студенты, ходил закутавшись в мантию и надевая под школьную форму теплые шерстяные вещи с наложенным на них заклинанием сохранения тепла. Однако от холода не спасала ни теплая одежда, ни камины. И если в классах можно было еще хоть как-то согреться за счет «надышанности» в помещении, то коридоры, продуваемые ветрами из самых различных щелей – были местами, откуда все стремились как можно быстрее уйти. В очередной вечер Том Реддл не стал, как обычно, задерживаться в библиотеке. Взяв несколько книг из списка профессора Флитвика, мальчик покинул зал и направился в подземелье. Как ни странно, в подземных ходах было куда теплее, чем наверху. Наверное, это обуславливалось отсутствием залетающих периодически ветров и наличием озера. Сказав на ходу пароль «кровь единорога», парнишка проскочил в гостиную факультета, а там уже и в спальню, где сидели Альфард и Абраксас над своими домашними заданиями. — О, вот и ты! Мне нужна твоя помощь. — Блэк лучезарно улыбнулся вошедшему однокурснику, притягивая ближе к себе стеклянный сосуд с зачарованным огнем. – Ты доделал карту по астрономии? — Конечно. Еще на уроке. – Том кивнул, поставив сумку около кровати и снимая черную мантию, вешая ее на крючок у своего шкафа. – Дать? — Будем тебе должны. – Малфой тоже подтянул к себе второй сосуд. Они сидели вместе на кровати Блэка, видимо, ради сохранения тепла... ну а еще, чтобы списывать друг у друга домашнюю. Спальня слизеринцев представляла собой большую прямоугольную комнату, рассчитанную на четырех человек. Четыре больших кровати с изумрудными тяжелыми балдахинами, у каждой кровати по тумбочке и небольшому шкафу-гардеробной, в одной части которого студенты хранили одежду, в другой – предметы для учебы и просто личные вещи. Также, в центре комнаты, сдвинутые друг к другу тыльной стороной, стояло два стола, за которыми студенты при желании могли делать домашние задания. Серый ковер с черным узором закрывал каменный пол, а освещалась спальня большой потолочной люстрой и небольшими светильниками на прикроватных тумбах. Том занял самую дальнюю от входа кровать. Справа по этой же стене располагалась кровать Блэка. Между кроватями в стене встроены рядом два шкафа. А напротив, в зеркальном отображении, были кровати Малфоя и Нотта. — А что, Розье заходил? – Подойдя к своему шкафу, Том открыл его и, оглядев содержимое, выудил из одного из отсеков толстый свиток пергамента, передавая его Альфарду. — Ага. Мы его в гостиной встретили и попросили сделать нам огонь. Мы думали, что ты в библиотеке дольше будешь, и тебе не попросили сделать. – Ал виновато посмотрел на Тома, но тот добродушно улыбнулся в ответ. — Ничего, я не пропаду. Тем более я сделал уже домашнюю работу. Займусь внеклассным чтением и отработкой заклинаний для дополнительных занятий. — И не лень тебе, а? – Малфой широко зевнул, но ради приличия прикрыл рот рукой. – Столько учишься, еще и дополнительные занятия, еще и сам что-то читаешь... Скажи честно, тебе заняться совсем нечем? — Что ты, я еще вам помогаю, переписываюсь с Розой и учу латынь... Так что мне всегда есть чем заняться. — Это был сарказм вообще-то. – Пробурчал Абраксас, накидывая себе на плечи покрывало с кровати Альфарда. — Я знаю. Но подумал, что если ты больше узнаешь о моих занятиях, то в следующий раз у тебя не возникнет желания пытаться меня подколоть. – Том переоделся из школьной формы в повседневную одежду и забрался на кровать, кутаясь в одеяло и открывая одну из книг по заклинаниям. — Какой же ты вредный, Реддл. – Малфой усмехнулся, покачивая головой. — Смотри осторожней с высказыванием, Абраксас. – Том ответил блондину той же усмешкой, словно бы отзеркаливая эмоции друга и погрузился в чтение. На ближайший час в спальне воцарилась тишина, прерываемая редкими вопросами Абраксаса по поводу карты звезд или произносимыми Томом заклинаниями, направленными на мяч, лежащий на кровати чуть поодаль от книги, предназначенный специально для экспериментов с изучением чар. — Ну и холодина же на улице! – Нотт вошел в комнату, усиленно растирая замерзшие в брюках ноги. — Опять без подштанников? Ты там себе ничего не отморозил? – хихикнул Малфой, заканчивая с картой звездного неба и довольно осматривая свою работу. Рэймонд скривился, стаскивая с себя мокрую от снега мантию и кидая ее на стул. — Кстати, Том, видел по пути Лестрейнджа. Он тренируется с каким-то новым заклинанием. Наверное, хочет снова сразиться с тобой. Он ведь так и не смог пробить твои щитовые чары. — Новое заклинание, говоришь? – Том отвлекся от чтения и посмотрел на Нотта, что щеголял по комнате в одних трусах, в поисках своих кальсон. – Честно признаться, я занимался усиленно только над щитовыми чарами. Остальные я пробовал лишь раз или два. Всё остальное – это те заклинания, что мы отрабатываем на защите от темных искусств. — У тебя даже с первого раза выходят заклинания, что мы еще не изучали. – Блэк ободряюще улыбнулся. – Даже преподаватели говорят, что твои заклинания ближе по уровню к третьекурсникам, нежели к первокурсникам. — Это лишь из-за моих тренировок вне занятий. Не более. – Том улыбнулся в ответ и вернулся взглядом к Рэймонду, что наконец натянул на себя одежду и теперь забрался на свою постель, закутываясь в одеяло, решив отогреться. «Я был слишком глуп и наивен. Потерял столько времени на одних щитовых чарах. Отрабатываю тут заклинание левитации, хотя стоило бы мне учить и атакующие чары. Однако профессор Вилкост вряд ли согласится на дополнительные занятия или даже порекомендует мне какую-то литературу». – Том задумчиво закусил губу, взмахивая палочкой, на автомате бормоча заклинание, заставляя свой свиток по астрономии перелететь с кровати Блэка на его. – «Лестрейндж учится на два курса старше меня и ему доступны другие, более мощные заклинания. Простыми щитовыми чарами тут не обойтись. Да и не хочу постоянно прятаться за щитом. Что если...» — Хм, Рэймонд, не мог бы ты мне кое с чем помочь?.. В субботу после завтрака пятеро мальчишек во главе с Томом заняли один из пустых классов. Раздвинув с помощью чар парты и стулья к окну, ребята стали демонстрировать чему же они научились за эту неделю. Абраксас представил друзьям как он владеет чарами Orchideous , создав несколько чудесных букетов орхидей. Правда, вызвав при этом смех у мальчишек, посчитавших, что это точно ему поможет в борьбе с противником. Но всё же одобрение за отменное волшебство он получил от Тома. Нотт показал, как он овладел заклинанием Sonorus, многократно увеличив звук своего голоса. Однако Розье применил тут же на нем заклинание немоты, от чего Рэймонд стал словно рыба открывать молча рот, даже когда начал ругаться на третьекурсника, что хохотал во весь голос, держась за живот. — Ну, а что покажешь ты? – Нотту, наконец, вернули голос и он посмотрел на Лестрейнджа, что как и Розье хохотал чуть ли не до слёз. — Я? Ну, я кое-что выучил. Я надеюсь, что Реддл мне поможет в демонстрации моего заклинания? — Только если ты станешь помощником демонстрации чар, которые выучил я... - Том, что сидел на одной из парт, слабо усмехнулся спрыгивая на пол и доставая из пиджака палочку. Малфой и Нотт тихо хихикнули, вспоминая вчерашний вечер, когда Реддл попросил Рэймонда помочь ему в отработке некоторых чар. Эмерсон покосился на первокурсников, но затем выхватил палочку. Мальчишки встали в центре классной комнаты. Поклонились друг другу, и отошли ровно на пять шагов каждый. По команде Крокуса «палочки!», мальчишки вскинули руки, внимательно, не мигая смотря на своего оппонента. Каждый из них выжидал. Эмерсон словно притаившаяся гиена, а Том – будто змея, приметившая жертву и беззвучно подползающая к ней. — Taranta... – Взревел третьекурсник. Но не успел он закончить фразу, как Том сделал молниеносный выпад вперёд, выкрикнув: Incarcerous. Две толстые веревки вылетели из тисовой палочки, опутывая Лестрейнджа с головы до ног, крепко связывая его и заставляя упасть из-за потери координации. Потеряв равновесие, Эмерс упал на стулья, которые с грохотом упали на каменный пол. Мальчишки дружно охнули, смотря то на лежавшего на полу парня, то на Тома, что с холодной усмешкой взирал на побежденного противника. Розье кинулся было к сокурснику, тыкая своей палочкой в веревки и с помощью чар пытаясь их развязать, но у него ничего не выходило. — Отлично, Том! – Малфой радостно подбежал к Реддлу, хлопая того по спине. – У тебя получилось! — Да, не зря я вчера страдал. – Нотт довольный подошел следом, положив на плечо друга руку, вспоминая, сколько раз за вчерашний вечер его связали и развязали. – Отличная работа, друг. — Ох! Том, я не могу его развязать! – Розье обеспокоенно обернулся к трем первокурсникам, пока Лестрейндж посыпал Тома ругательствами. Но дальнейшие разборки прервал голос, которого мальчишки не ожидали услышать: — Батюшки мои! – Полноватый светловолосый мужчина вошел в класс, по меньшей мере, удивленно смотря на всех пятерых учеников своего факультета. – Мальчики, что здесь происходит? Лестрейндж, почему вы связаны? Кто вас связал?! — Это я, сэр. – Прежде чем третьекурсник успел ответить, выступил вперед Том. – Я применил на Эмерсоне чары связывания. — Да, я вижу. И довольно удачно... – Слагхорн растерянно посмотрел на Лестрейнджа, что до сих пор пытался выбраться из веревок, но никак не мог этого сделать. – Том, будьте добры... Реддл кивнул и направил палочку на третьекурсника, снимая с него веревки. Особенность этих чар заключалась в том, что снять путы можно было только если знаешь на какой именно участок были они направлены (несмотря на то, что веревка запутывает всё тело). Том выбрал щиколотки, а Розье пытался освободить друга на уровне груди. Наконец, избавившись от пут, Лестрейндж поднялся, потирая ушибленное при падении плечо. Его длинные черные волосы растрепались и придавали ему слегка безумный вид. Они на мгновение встретились с Томом взглядом, но третьекурсник поспешил отвести взгляд, чувствуя себя неловко из-за того, что какой-то первогодка смог его одолеть, да еще и заклинанием, которого он не знает. — А теперь я жду подробного объяснения! – декан факультета Слизерин строго оглядел детей, зацепившись большим пальцем за край своего пиджака, при этом оттопырив мизинец. Мальчишки притихли и как-то сразу стушевались. Малфоя вдруг заинтересовал букет цветов, что он создал полчаса назад, Нотта – его ботинки. Розье предпочитал просто смотреть в сторону, а Лестрейндж искоса сверлил взглядом своего соперника в дуэли. Только Том стоял спокойно, заведя руки за спину и смотря на профессора. Поняв, что друзья не собираются никак участвовать в разговоре, Том сделал шаг вперед. — Позволите, сэр? — Пожалуйста, Томас, объясните мне, что же тут происходит, и почему вы напали на мистера Лестрейнджа. — Я не нападал, профессор. Это была честная магическая дуэль, в которой я победил. Мы с друзьями иногда собираемся в классе для отработки различных заклинаний, которые учим вне занятий. И периодически мы с Эмерсоном устраиваем дуэли. — Не замечал, мистер Лестрейндж, что Вас интересуют дуэли. – Преподаватель приподнял брови, посмотрев на паренька с растрепанной шевелюрой. — С недавних пор заинтересовали. – Мальчишка буркнул, пожав плечами. Слагхорн еще раз оглядел участников этого своеобразного клуба, отмечая, что никто не ранен и нет никаких следов травм. — Ну-с, вроде бы ничего опасного. Да и вы не травмированы... Не травмированы ведь?! – Мальчишки отрицательно помотали головами. – Тогда, пожалуй, я не вижу никаких проблем в ваших действиях. И более того, я поощряю ваше стремление к знаниям. Но впредь, озаботьтесь своей безопасностью на случай падения... принесите подушки, например! — Спасибо за совет, сэр. – Том добродушно улыбнулся мужчине. – В следующий раз мы захватим с собой подушки. Или будем устраивать дуэль в гостиной, где они и так есть. Слагхорн покачался на пятках, смотря на Тома, словно не решаясь что-то сказать, а затем весело усмехнулся и погрозил первокурснику пальцем. В маленьких глазках под густыми светлыми бровями заблестел игривый огонек. — Смотрите у меня, если кто-то из вас травмируется – я не освобожу вас ни от одного занятия или домашнего задания. – И, весело подмигнув пяти мальчишкам, профессор удалился, что-то напевая себе под нос. Четверо, стоящие за спиной Тома, выдохнули, как только за деканом закрылась дверь. Реддл развернулся на каблуках и посмотрел на ребят, слабо усмехаясь. Они такие трусы. Побоялись взять на себя ответственность за происходящее. Задрожали как мыши перед удавом. — Итак, Эмерс, десять-три, в мою пользу. — Да, ты отличный противник, Том. – Лестрейндж вышел вперед, протягивая мальчишке руку. – Как и обещал... Я согласен быть твоим другом и общаться с вашей компанией вне этих наших встреч. — Я благодарен тебе за то, что ты сдержал свое обещание. – Том крепко пожал руку третьекурсника, улыбнувшись. – А теперь, давайте-ка все отработаем заклинание связывания? Нотт... Не поможешь нам? — Что?! Опять я?! *** — Вот книги, которые ты просил, Том. – Библиотекарь, приятная пожилая женщина положила на стол в читальном зале несколько книг. – У тебя формуляр уже больше, чем у некоторых старшекурсников... Какой же ты любознательный мальчик! — Спасибо, мадам. – Первокурсник улыбнулся женщине. Она покачала головой, умилившись, и направилась в сторону своего места. Как только женщина скрылась из вида, улыбка сползла с лица мальчишки. Том открыл принесенные книги, тетрадь и чернильницу. Иногда он так уставал от всех этих улыбок ради приличия или чтобы обзавестись каким-то влиянием, что теперь после каждой такой улыбки чувствовал себя немного вымотанным. Он мало с кем бывает искренен в своих чувствах, желаниях, деятельности... мало кто действительно знает, чем он занимается и чем хочет заняться. Хотя большинство из его окружения даже примерно не представляет, что он планирует и чем хочет заняться в будущем. «Conspiravērunt in Caesărem sexaginta amplius cives, Gaio Cassio, Marco Bruto et Decĭmo Bruto principĭbus conspiratiōnis. Qui primum cunctāti sunt, utrum-ne in Campo per comitia tribus ad suffragia vocantem e ponte deicĕrent atque exceptum trucidārent, an in Sacra Via vel in adĭtu theātri adgrederentur: postquam senātus Idĭbus Martiis in Pompēi curiam edictus est, facĭle locum et tempus praetulērunt». Том переписал строчки и открыл словарь, начиная переводить: «В заговоре против Цезаря участвовало больше шестидесяти человек, во главе заговора стояли Гай Кассий, Марк Брут и Децим Брут. Сначала они колебались, то ли сбросить его с помоста на Марсовом поле, когда во время выборов он будет призывать трибы к голосованию, а потом поднять [его] и заколоть [досл.: заколоть извлеченного], то ли напасть на него на Священной улице или у входа в театр; после того как было объявлено о заседании сената в мартовские иды в курии Помпея, они охотно [досл.: легко] предпочли [это] место и время». Поставив точку, мальчик задумался, смотря на перевод. «Цезарь... великий император, а был предан близкими людьми. Почему?» Том не знал хорошо магловскую историю, поскольку Розамунд просто не обучала его этому. Но прописав строчки из учебника по латыни, мальчик вольно-невольно, но заинтересовался. Что стало катализатором в данном процессе? Почему убили его? Что стало причиной? И что случилось после. Достав блокнот, он записал новую книгу, которую стоило бы купить им в домашнюю библиотеку: «Римская история». Хотя, возможно, в обычной библиотеке дома уже есть эта книга... — Наверное, Розамунд удивится этой книге. – Тихо проговорил Том. Из блокнота показался уголок последнего письма Розы, присланного пару дней назад, как раз после Хэллоуина. Глаза невольно скользнули по самым важным строчкам из письма: «Дэвид стал совсем плох, и я обратилась к врачу...». Невольно на губах заиграла улыбка и настроение улучшилось. — Привет, Том. – На соседний стул опустилась Вальбурга, положив на третий, пустой стул, свою сумку. У девушки были покрасневшие щеки, а на черных вьющихся волосах блестели капельки воды. Видимо девочка только что пришла с улицы. – Так и думала, что найду тебя здесь. Занимаешься латынью? — Здравствуй. – Том поспешно закрыл блокнот и отложил его в сторону, чтобы тот не мешал девочке посмотреть запись в тетради с переводом. – Да, только сел. А ты была на улице? — Ага, у нас был уход за магическими существами... а кто такой Це..цезарь? – девочка тряхнула головой, откидывая волосы назад, от чего несколько капель попали на тетрадь Тома. — Это полководец, император у маглов, который правил в Риме. – Том достал из пиджака палочку и направил теплый поток воздуха на листки, высушивая мокрые пятнышки. – Был убит своими же людьми. — Ох! Надо же! – Вальбурга достала несколько учебников, тетрадей и пергаментов, и положила и на стол. – А почему? — Не знаю, я не изучал магловскую историю. Но судя по тому тексту, что я могу понять без словаря... – Том провел кончиком палочки по строчкам в тексте далее. – На его людей наложили ментальные заклятия и контролировали их. Возможно, даже изменили память. Если дашь мне немного времени, то вскоре мы с тобой узнаем подробности. — Хорошо. – Вальбурга тихо рассмеялась. – А я пока займусь уроками. Кстати, отец писал, что на днях помогал твоей матушке с дядей. Якобы он начал с ума сходить. — Да, она тоже мне писала об этом. Мистер Ричардсон думает, что Роза хочет выйти замуж за отца Кеннета, мистера Эйвери, и отдать ему часть управления издательством. У нашей семьи ведь бо́льшая часть акций. – Том начал переписывать следующий отрывок текста, по пути полушепотом рассказывая ей последние новости. – В общем, у него началась паранойя или какое-то другое психическое расстройство. Он думает, что у него отберут все деньги, бизнес и оставят его ни с чем. И, самое интересное, он считает, что это всё началось из-за меня. — Да ты что. – Девочка охнула, прервавшись от написания заголовка домашней работы по трансфигурации и округлив глаза, посмотрела на Тома. Тот кивнул, усмехнувшись. — В общем, Роза написала, что обратилась к врачу-психиатру. Это кто-то вроде целителя у нас, который специализируется на психических заболеваниях. Теперь Дэвид проходит принудительное обследование. И, если подтвердится, что у него не всё в порядке с головой, встанет вопрос: нанимать ему сиделку, забирать его к нам домой или отдавать в спец.лечебницу. Соответственно, все права на управление издательство перейдут Розамунд. Забавно, правда? — М да уж. Как говорится, сам перерезал себе горло.[1] — И не говори. – Том улыбнулся, припоминая, что это именно он в пять лет «вложил лезвие»[2], когда отправил Дэвида по лестнице вниз. ________________________________________________ Архив. Из воспоминаний Горация Слагхорна. Преподавателя Тома Реддла. — Томас – чудесный мальчик. Всегда стремился к знаниям, стремился быть во всём первым. И при этом, кстати, всегда находил время для друзей. Он был талантливей многих, но скрывал это. Нет, простите, я не правильно сказал... не скрывал, а не выставлял напоказ. Мне нравился этот юноша. Да. Всегда нравился. Со второго года обучения он стал участвовать в дуэльном клубе. Наверное, именно на это время пришел рассвет его славы в школе. Его стали замечать не только преподаватели, но и другие ученики. Он был популярен в школе и на остальных факультетах, не только на Слизерине. Однако, слава и внимание других не прельщали его. Том был очень скромным и тихим юношей. Всегда вежливый, галантный, но при этом не лишен остроумия и острого языка. Что? А, когда собрал свою компанию? Если не ошибаюсь, это произошло к концу первого курса. Он окружил себя особой группой ребят, что уважали его как друга и как лидера. К концу обучения некоторые из них буквально... поклонялись ему. Это касается Лестрейнджа. Уж не знаю в каком смысле, но он был неравнодушен к Тому. Архив. Из воспоминаний Эмерсона Лестрейнджа. Приближенного Тома Реддла. — Я не буду с вами говорить, ублюдки! Проваливайте отсюда! Пошли прочь! Я не собираюсь говорить о НЕМ с ВАМИ! Everte Statum!