My black rose

— «Дары смерти» - три волшебных артефакта, которые по преданию создала сама Смерть. Бузинная палочка – первый артефакт, подаренный старшему брату Певереллов. Волшебная палочка сделанная из бузины и волоса фестрала. Предположительно из хвоста. По страницам истории можно отследить, как палочка переходит от хозяина к хозяину, оставляя за собой тянущийся след крови и запах мертвечины. Считается непобедимой палочкой, но которая, впрочем, очень легко меняет своего хозяина. Воскрешающий камень – второй артефакт Смерти, подаренный среднему брату рода Певереллов. Один из самых таинственных артефактов, известных Волшебному миру. Камень способный призывать образы умерших. Но они не становятся ни духами, ни инферналами. Они просто будут. След камня давно потерян, хотя порой и мелькает на страницах истории. Он столь неявен, сколь виден след его старшей сестры – бузинной палочки. Последний и не менее удивительнейший артефакт – мантия невидимости, обладателем которой стал младший из братьев. Эта мантия способна скрыть своего владельца от посторонних глаз. При этом волшебные чары в ней никогда не иссякают и она не поддается влиянию заклинаний. Пусть мантия невидимости и скрывает своих хозяев, но всё же она оставляет за собой след. Не такой ясный как палочка, но и не такой потерянный как камень. На самом же деле нетрудно догадаться, что никакая «Смерть» не дарила волшебникам столь могущественные предметы. Три брата из семьи Певереллов создали их самостоятельно. Волшебные артефакты, как вы знаете, юноша, это искусственно созданные предметы, наделенные огромной волшебной силой. Их создателями могут выступать не только волшебники и волшебницы, но и другие волшебные создания. Как, к примеру, меч Годрика Гриффиндора, выкованный гоблинами. Создаются артефакты разными способами. Кому как удобно. По большей части создание – это «зарядка» предмета энергией. А для этого я могу рассказать Вам несколько примеров: нанесение рунической вязи или других сакральных символов, проведение магических обрядов с использованием стихийных элементалей, долгое воздействие собственной энергией на предмет... и многое-многое другое. По назначению артефакты также существуют разные: стихийные, что накапливают энергию стихий. Энергетические, что хранят в себе запечатанную энергию, являются неисчерпаемым сосудом, как, к примеру, бузинная палочка; Ментальные – они манипуляторы, играют с чувствами, эмоциями и памятью людей. К таким-то и относится камень из «Даров смерти». Артефакты целители – тут, пожалуй, не стоит и пояснять. Также есть защитные, для защиты соответственно, и комбинированные. К последним лично я отнес бы мантию невидимости. Вечером третьего ноября Том Реддл и Альбус Дамблдор находились в кабинете трансфигурации. Обычно просторный и светлый кабинет находился сейчас в полумраке и освещался лишь несколькими свечами у стола, где сидели собеседники. Ни один из них ничего не записывал. Это было просто не принято. Вся их встреча состояла из разговоров, общения и обсуждений, за чашечкой горячего чая и бутербродов или сладостей. Всего прошло уже три занятия. На предыдущих они обсуждали сказку, что Том знал с самого рождения благодаря своей приемной матери. Обсуждали ее не только как написанную кем-то когда-то историю, но и как часть их реальности. Обсуждали явление «Смерти» как образа и как личности, и выбор каждого из братьев. На этом же, четвертом занятии, речь наконец пошла непосредственно о самих дарах, артефактах, которые ценились всеми волшебниками не только Британии, но и мира. Хотя, конечно, для каждой страны характерны свои артефакты. Обычно встреча начиналась с того, что Дамблдор обсуждал с Томом дела прошедшей недели, а уж потом переходил непосредственно к самой теме их долгого разговора. Профессор задавал какую-то тему на вечер, а мальчик её с удовольствием подхватывал, задавая интересующие его вопросы и в довольно бодром темпе продвигаясь по теме «Даров смерти». Даже сам Альбус Дамблдор удивился, а если быть точнее, сделал вид, что удивился, как легко Том принимает новую информацию и развивает ее в разных направлениях. Каждый раз встреча начиналась в восемь вечера, а заканчивалась далеко за полночь. Беседа порой переходила в легкий спор, но, кажется, взрослого волшебника только забавил юношеский максимализм и упёртость Тома. Тот же в свою очередь был не прочь лишний раз поддеть мужчину каким-нибудь изворотливым вопросом, который обычный ученик не решился задать. Тем более в двенадцать лет. — Сэр, в сказке говорится, что тот, кто соберет все три дара, станет непобедимым волшебником. Можно ли считать это фантазией автора или некоторые артефакты действительно могут взаимодействовать между собой и создавать более сильный и сложный артефакт? — Очень хорошо, Том. – Профессор благосклонно кивнул и голубые глаза за очками-половинками весело блеснули. — Некоторые артефакты действительно можно использовать вместе. Они усиливают друг друга и волшебника, что использует их. Но это также значит, что некоторые артефакты никоим образом нельзя совмещать и использовать вместе. — Может ли артефакт как-то умышленно навредить своему хозяину, сэр? – Том положил ногу на ногу, внимательно смотря на мужчину напротив. — Когда артефакт попадает на пользование волшебнику, между ними заключается негласный магический контракт. Артефакт и волшебник обмениваются энергией, насыщая друг друга силой. Так в условиях некоторых контрактов для их использования нужно отдать что-то большее, чем магическая энергия. Или нужно выполнить какие-либо обязательные действия, чтобы артефакт действовал на благо своему хозяину. — То есть если со стороны волшебника будет нарушен контракт, магический артефакт будет вредить хозяину. — Так и есть. — Как заключается данный контракт? Как я понимаю, многие волшебники не знают о нем, иначе не нарушали бы так просто. Это похоже на непреложный обет? — Хм, хороший вопрос, Том. – Дамблдор задумался, отпивая цветочный чай из чашки. На улице гудела вьюга, и бился мокрый снег о стекла, но благодаря магии профессора в кабинете оставалось тепло. – Когда создается артефакт, предмет, на который накладываются чары, принимает в себя не только энергию своего хозяина, но также и его волю, из которой и складывается будущий контракт. Том задумался и нахмурился, слегка сдвигая брови и смотря на профессора, но не в глаза, а на его пальцы, сомкнутые вместе, словно в раздумьях. — То есть, если взять как пример Бузинную палочку: волшебник, создавший ее, хотел быть непобедимым. — Это было его желание. – Кивнул взрослый волшебник, наблюдая, как почти незаметно меняется лицо мальчика в зависимости от того, какие мысли ему приходят в голову. — Но судя по тому, каким образом палочка выбирает себе хозяина, можно предположить, что изначально этот человек был труслив и при возможности он не поскупится на воровство или подлость, как например «нож в спину». – Медленно, но верно развивал свою мысль Том. – Его воля слаба и его поступки низки. И бузинная палочка переняла это при создании. — Ты верно мыслишь Том. Старший из братьев хотел сделать палочку непобедимой – и он сделал это. Но только вот палочка, как ребенок, приняла от своего родителя некоторые черты, которые и сформировали будущий контракт ее как артефакта. — И условием этого контракта стал «грязный» способ получения палочки, а не честная магическая дуэль. А таких способов множество: убийство, грабеж... Сэр, можно ли сказать, что на артефакт в какой-то степени накладывается отпечаток человеческой души? — Думаю, что да. Том замолчал, обдумывая всё сказанное ими и заодно поедая шоколадный котелок. Помнится, в их первый серьезный разговор, профессор угощал его подобными конфетами. — Значит, контракт происходит негласно на уровне энергии души?.. — Да. – Кивнул Дамблдор, лучезарно заулыбавшись. — Но, в таком случае, как его узнать? Если, к примеру, ты не знаешь что это за артефакт и какие у него условия пользования. Только методом проб и ошибок? В ответ последовала очередная улыбка, свидетельствующая о правильности рассуждений мальчика. Допив чай, Том откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в потолок, разглядывая его трещинки и прокручивая на большом пальце перстень то в одну сторону, то в другую. В голове копошились мысли, словно бы мыши в сене, а Том выуживал одну за другой и внимательно рассматривал. Дамблдор не мешал. Мужчина продолжал спокойно попивать чай, изредка косясь на мальчика, словно проверяя закончил ли тот свои размышления или нет. Это было обычной практикой. Иногда они могли по пятнадцать или двадцать минут сидеть в тишине, погруженные в свои мысли. Наверное поэтому их встречи обычно так затягивались. Но в этот раз Том «отмер» быстрее: — Сэр, у каждой волшебной вещи есть свой магический фон. Так? — Верно. — И волшебники обычно ощущают его. — Так и есть. — Тогда почему же многие волшебники не чувствуют данные предметы, даже если они находятся совсем рядом? — К сожалению, Том, всё больше волшебников забывают об этом. Они забывают, что магия, что течет в их крови, дана им не просто так. Одни забывают, а некоторые просто не знают ее настоящей силы. Чтобы чувствовать магию в предметах нужно быть на совсем другом уровне, на другой ступени. А современные волшебники и колдуны удовлетворяются лишь первыми двумя. Еще чаю? И в этот раз их разговор вытек в длинную беседу, а когда профессор посмотрел на часы, то с удивлением заметил, что те показывали без пяти минут час. Том вернулся в спальню, когда все уже спали. Нотт оглушительно похрапывал, Малфой забился под одеяло, собрав большую его часть у себя над головой, так, что торчали только ноги. А Блэк лежал на нерастеленной постели, в обнимку с книгой, видимо, ждал Тома и уснул. Реддл слабо улыбнулся и осторожно вытянул «Историю магии» из рук друга, чтобы тот не ткнул себе уголком в глаз или еще чего похуже. По взмаху палочки покрывало на кровати Тома надулось, а затем, трансформировавшись в одеяло, переместилось на кровать Блэка, укрывая того. Положив палочку на подставку и переодевшись ко сну, Том забрался под свое одеяло. Сон не шел.

***

— Поллукс! Отправляйся за лекарем в Мунго. Розамунд стало хуже! – Ирма зашла быстрым шагом в гостиную, где сидел ее супруг и моментально вышла. Миссис и мистер Блэк вот уже как пятый день гостили в лондонском доме семьи Ричардсон. Ровно пять дней назад личный лекарь семьи Блэк осматривал Розамунд и, как выяснилось, женщина получила чужое проклятие, воспользовавшись зеркальцем другой колдуньи. Как предполагалось, зелье, что вручил лекарь, должно было постепенно изничтожить проклятие и через две недели Роза вновь должна была «цвести и пахнуть». Да только вот не прошло и недели, как Ирма, зашедшая вечером в спальню к Розамунд, чтобы поболтать с ней перед сном, застала подругу в приступе лихорадки. «Я скоро». – Только и сказал Поллукс, откладывая газету и со звонким хлопком покидая гостиную. Ирма вернулась к Розамунд, за которой присматривал их домашний домовой эльф пока женщина отходила. Он-таки и принёс лекарство по первому же зову хозяйки, но это лекарство лишь оттягивало действие проклятия, пока не прибудет лекарь. — Розамунд. – Леди Блэк присела на край кровати и, взяв вохкое полотенце, промокнула испарину со лба женщины. – Ты слышишь меня? Ты должна бороться. Иногда никакое зелье и никакие чары не помогут справиться с проклятием, если дух слаб. А я знаю, ты сильная, Розамунд... Роза... Ро...

***

— До свидания, миссис Коллинс, пока, Ребекка. – Черноволосая женщина помахала рукой своей ученице и ее матери и прикрыла дверь в студию. Танцевальный зал был пуст, все вещи, с которыми танцевали ребята аккуратно были сложены на свои места, а музыка в магнитофоне давно закончилась, и он просто стоял и ждал пока его выключат. Амелия нажала на кнопку «стоп» и отключила магнитофон из розетки, повесив шнур от него на станок у стены. Понемногу женщина собрала свои вещи и покинула зал, переоделась, и, сдав ключ, отправилась к себе домой. Сегодня ей вдруг захотелось прогуляться через центральный парк. И пусть ее дом в двух шагах от работы, Амелия решила, что пройтись по парку – не такая уж и плохая идея. Тем более говорят, что свежий воздух полезен перед сном. Хотя, какой свежий воздух может быть в городе? Она долго шла по парку и уже подходила к выходу, когда почувствовала, как что-то холодное схватило ее за руку, заставляя остановиться. Это был мальчик, маленький, лет пяти. С черными короткими волосами и черными глазками. Про себя Амелия отметила, что мальчик выглядит бледным и даже немного больным, его одежда хоть и чистая, но поношенная и застиранная, да такая, которую уже лет пятьдесят точно не носили, если не больше. Мальчик перевел взгляд заплаканных глаз на женщину и смотрел на нее долго, словно бы она была именно той, которую он ждал. — Привет, что-то стряслось? Почему ты тут один? – Женщина удивленно смотрела на мальчика, что поймал ее за руку. — Вы – моя мама? – Наконец подал голос мальчик, наклонив голову набок и большими черными глазами вглядываясь в женщину. Было в этом мальчике что-то странное и, Амелия с уверенностью могла сказать «потустороннее», от чего по спине бежали неприятные мурашки. Но с другой стороны, это был всего лишь ребенок. Заплаканный, замученный ребенок. Ему нужна была поддержка, ему нужна была любовь, ему нужна была семья. — Нет, милый. Ты потерял свою маму? – Женщина присела, взяв маленькие ладошки в свои руки и тепло улыбнувшись. – Давай я помогу тебе найти ее? — Нет. Не нужно. – Мальчик уверенно помотал головой и неожиданно для Амелии обнял ее, тихо прошептав на ухо: - Лучше Вы будьте моей мамой.

***

— О, она очнулась. – Послышался женский голос и кто-то коснулся ее руки. Розамунд приоткрыла глаза, пытаясь понять куда делся ребенок, да и вообще, где она. — Я бы всё-таки посоветовал вам отправить леди в Св. Мунго. – Послышался другой голос, мужской. Судя по всему его обладателю было далеко за пятьдесят. — О, Мэрлин! – Заявил более молодой мужской голос. – Я вам плачу не за то, чтобы вы как упрямый осел твердили одно и то же. Сделайте уже что-нибудь. Извлеките проклятие, снимите его. Или мне стоит обратиться к... — Поллукс, успокойся. – Потребовал женский голос холодно и строго. — Я спокоен, Ирма. Но я плачу этому человеку не за то, чтобы он клал леди Розамунд в эту паршивую больницу. — Что вы предлагаете нам делать с миссис Ричардсон? Кроме госпитализации. – Проигнорировала супруга женщина. Врач задумчиво покачивался на пятках, рассматривая лежащую в постели женщину. — Нужно найти то зеркало, о котором говорила леди и, уничтожив его, уничтожить и ту магию, что приняла на себя миссис Ричардсон. — Пойду вызову Эйвери. – Поллукс глубоко вздохнул и быстрыми шагами покинул комнату, негромко хлопнув дверью. Где-то вдалеке раздался плач ребенка, но уже через пару минут он затих. Ирма взяла полотенце и аккуратно вытерла лицо Розамунд, что наблюдала за всем из-под приоткрытых ресниц. — Что ж, нам удалось на время изолировать проклятие, но я не уверен как долго наша магия сможет его сдерживать. – Вновь заговорил лекарь. – Вам стоит поторопиться и уничтожить то зеркало и... знаете, леди говорила, что смотрела через карманное зеркальце прическу сзади, а значит, она смотрела в еще одно. Так что для надежности вам стоит посетить ресторан и уничтожить и второе зеркало. — И это поможет? — Думаю да. — Вы думаете или знаете? – Холодно поинтересовалась женщина и ее голос был наполнен жестокостью, не свойственной таким дамам, как она. – Вы ведь не хотите, чтобы случайно в полнолуние в спальне вашего сына оказался некий оборотень. Мужчина тихо крякнул и, дрожащими руками нащупав кресло позади себя, сел, утирая холодный пот со лба. Семья Блэков – одна из влиятельнейших семей Англии, известная не только чистотой крови, но и своими неоднозначными взглядами в сторону темных искусств. А потому угрозы или предупреждения об оборотнях подобного рода, какое использовала миссис Блэк, не были лишены смысла. — Если позволите, я отлучусь на час, чтобы посоветоваться с коллегами. – Быстро заговорил мужчина, собирая свои вещи. – Чтобы быть точно уверенным... Но не успел он пройти и двух шагов, как Ирма его нагнала, хватая за предплечье и приставляя палочку к его горлу. Что говорила и что делала женщина Розамунд понять не смогла. Она была слишком слаба, чтобы подняться и посмотреть, зрение не фокусировалось дольше нескольких секунд, а слух то появлялся, то пропадал. Было ли это связано с проклятием, а может так влияла магия, которой миссис Блэк угрожала престарелому лекарю – Роза не знала. Сознание медленно покинуло женщину и она уже не слышала как лекарь покинул ее дом, не слышала как Ирма вернулась к ее постели, причитая о том, что давно пора бы сменить им врача.

***

— Прекрасное эссе, мистер Реддл. Плюс десять очков Слизерину. Пожалуй, никто еще не мог так точно и подробно расписать как бороться с квиммелами. – Профессор Вилкост, седовласая женщина, взмахнула палочкой, отправляя очередной свиток с домашним заданием между парт. Том Реддл по пути поймал свой пергамент и развернул его, увидев ожидаемую «П». Другую оценку он еще ни разу за полтора года обучения не получал. — Спасибо, профессор. – Том улыбнулся женщине и передал свой свиток Альфарду, который быстро пробежался глазами по тексту и, довольно усмехнувшись, толкнул друга в бок, таким образом, поздравляя его с отличной отметкой. Профессор продолжала раздавать остальные домашние работы, вслух обсуждая проблемы того или иного ученика, а Том же и Альфард склонились над небольшим черным ежедневником, что лежал между ними на столе раскрытым, с изображением некой схемы, смысл которой был известен лишь узкому кругу лиц. — Может, после Корнелиуса, камень перешел к Изополу Бредовому? – Предположил шепотом Блэк, подпирая голову рукой и тыкая палочкой в имя, заставляя стрелку от одной надписи перетечь в другую. — Не думаю. Я проверил всю биографию Изопола и там не наблюдалось следов камня. – Том тоже ткнул палочкой в лист бумаги и стрелка исчезла. — Но он мог им и не пользоваться, не зная его значения... — Мне кажется, следующей хозяйкой могла стать Селестина Хавлс. – Новая стрелка побежала по листу к другому имени, стоящему у корешка страницы. Блэк было открыл рот, но раздался звон колокола, оповещающий об окончании урока. Дети спешно встали и начали собирать вещи. Том тоже поднялся и, закрыв дневник, сунул его в сумку. — Мистер Реддл, задержитесь, будьте добры. – Окликнула его профессор Вилкост, перекрывая своим громким и звонким голосом толпу ребят, что спешили на обед. Переглянувшись с друзьями, мальчик закинул сумку на плечо и подошёл к преподавательскому столу. Профессор дождалась пока все покинут класс и, взмахнув палочкой, заставила дверь закрыться за последним учеником, что хотел погреть уши и узнать для чего оставили Тома. — Что-то не так, мадам? — Не так? Нет-нет, как раз-таки наоборот. - Женщина села за стол и обычно серьезное лицо стало мягким и уголки губ дрогнули в улыбке. – С недавних пор, мистер Реддл, я заметила вашу... Не побоюсь этого слова, страсть в учебе. Мне кажется, что у вас есть определенная предрасположенность к моему предмету. Да и другие преподаватели отмечают явные таланты в различных магических сферах. И поэтому я бы хотела предложить вам начать ходить на дополнительные занятия по защите от темных искусств. Они, правда, обычно начинаются с третьего курса, но для вас я бы сделала исключение. Кроме того, я слышала, что вы с первого курса ходите на факультатив по заклинаниям. Профессор Флитвик не устает вас нахваливать и жалеет, что вы не попали на его факультет. — Ох, это очень неожиданно, мадам. - Том слегка растерялся, широко распахнув глаза и смотря на преподавателя. Профессор Галатея Вилкост была известна своим строгим нравом и тем, что никогда не отступала от правил. Если положены факультативы начинать с третьего курса, то она будет брать учеников только с третьего. Поэтому Том, который обычно прячет свои эмоции, не смог сдержать удивления. Возможно, профессор Дамблдор замолвил за него словечко, а может волшебница и сама решила впервые в жизни отойти от правил. Кто знает... — Неужели вы откажетесь? - профессор прищурилась, с неким озорным взглядом всматриваясь в ученика. — Я не посмею отказать. Это большая честь, что такой профессионал как Вы сделали для меня исключение. Приму это за свою маленькую победу. - Мальчик шкодливо улыбнулся, а женщина весело рассмеялась, передавая ему пергамент. — Вот, Реддл, список книг, которые вам стоит изучить. Факультатив в среду в шесть часов вечера. Не опаздывайте. — Спасибо, мадам. - Реддл взял пергамент и убрал его в сумку. Попрощавшись с пожилой леди (всё таки профессору было уже за семьдесят, а может и за восемьдесят), Том поспешил покинуть класс и чуть ли не бегом отправился с седьмого этажа на первый, на обед. В Большом зале его встретили однокурсники, что уже заканчивали обед. Опустив сумку на пол рядом со скамьей, Том сел между Альфардом и Абраксасом, быстро накладывая себе картофельное пюре и тушёное мясо с овощами. Всё же не хотелось остаться голодным, учитывая, что впереди еще три занятия и факультатив по заклинаниям. — Зачем тебя Вилкост оставляла? - Нотт, что сидел напротив, набил щеки салатом и теперь с трудом говорил. Вальбурга, уже закончившая обед, неодобрительно косилась на него, но ничего не говорила, лишь кривила губы, в точности как мать, когда той что-то не нравилось. — Пригласила меня на факультативные занятия. Сказала, что готова сделать для меня исключение. – Будничным тоном сообщил новость Том под удивлённые возгласы друзей. Альфард еле заметно улыбнулся в кубок с соком, отметив, что хоть Том и скрывает свою радость, глаза-то у него блестят, выдавая истинные чувства. — Том, только начался ноябрь, а ты уже схватил три факультатива: заклинания, ЗОТИ и трансфигурация. - Нотт поморщился, прикидывая в голове трату времени на это все. - Ты учиться-то успевать будешь? Нет, ладно учиться, спать! — Не всем нужно десять часов на сон, Рэй. - Том пожал плечами, приступая к обеду. – Мне хватает и шести или даже пяти. И да, я буду всё успевать. — Иначе ты не ты. - Хихикнул рядом Малфой, толкнув друга в бок. — Я рада за тебя, Том. – Вальбурга ласково улыбнулась, поднимаясь и собирая в сумку книгу, что читала на обеде. – Только, пожалуйста, не забывай, что здоровье важнее учебы. Быстро расправившись с обедом, друзья проводили Вальбургу к ее классу, а сами поднялись к кабинету трансфигурации. Дверь в него была приветливо открыта и ребята поспешили занять свои места, пусть даже урок ещё не начался. По обыкновению Том и Альфард сели вместе, а перед ними Нотт и Малфой. Эйвери находился в больничном крыле, поскольку словил сильную простуду и теперь не присутствовал на занятиях вот уже как второй день. Оставшиеся уроки прошли довольно спокойно. На трансфигурации меняли друг другу цвет волос. Было весело, когда Том ненадолго стал блондином, а вот Малфой рыжим. На сдвоенном зельеварении готовили раздувающий раствор - бедняжка с Рейвенкло опрокинул на себя котел. К счастью, профессор Слагхорн быстро справился с проблемой. После этого у Тома было два часа, за которые он успел сделать домашнюю работу по Травологии и взять из библиотеки книги из списка профессора. К тому времени, когда было пора идти на факультатив, мальчик успел прочитать первые две главы «Защита от тьмы. Основы для продолжающих». Она была рассчитана на учеников четвертого курса и старше, написана отвратительным заумным языком, из-за чего чтение затруднялось и значительно замедлялся процесс восприятия новой информации. По этой причине на факультатив Том пошел не в лучшем расположении духа. — Привет, Том. – Стоило мальчику зайти в класс, как его окликнули несколько ребят с третьего и четвертого курса, среди которых был также и Розье. Коротко кивнув им в качестве приветствия, Том сел рядом с товарищем, поставив сумку на пол около парты. В нос ударил уже знакомый запах розы, но парнишка был слишком раздражен, чтобы заметить это. — Что-то ты хмурной. Случилось чего? – Крокус слегка наклонился к Тому, чтобы никто больше их не услышал. — Нет, всё в порядке. Просто впервые было непросто читать книгу. – Том кисло улыбнулся, а четверокурсник весело хохотнул, хлопнув его по плечу. — А что за книга? — «Donec a tenebris»... «Защита от тьмы. Основы для продолжающих». Вилкост дала почитать. Я ведь со следующей недели начну ходить на факультатив к ней. — О, я тоже читала эту книгу. – Девушка с рейвенкло, что сидела перед ними повернулась, улыбнувшись Тому. Он сразу ее узнал, МакКуин с четвертого курса. Он давно уже за ней наблюдает. – Она ужасно нудная. Такое чувство, что написана не для учеников, а для стариков. — И правда, очень похоже, что ее писал старик для стариков. – Улыбнулся Том, а девушка звонко рассмеялась. — Кстати, вы ведь еще не знакомы? – Розье усмехнулся, посмотрев на Тома, что буквально буравил взглядом девушку. – Том, это Калипсо МакКуин. Она не совсем чистокровка, дед был сквибом, но она отличная колдунья, Келли, это Том Реддл, учится на втором курсе, но чертовски талантлив. — А я тебя помню, мы встречались в поезде год назад. Девушка вновь улыбнулась. Как заметил Том, она вообще была очень улыбчивой. Здесь была еще одна похожесть и одновременно разница с Розамунд, из-за которой девушка и нравилась Тому, и безумно злила его. – Не хочешь как-нибудь вместе позаниматься в библиотеке над книгой «Donec a tenebris»? Я ее уже прочла, так что думаю, тебе не повредит обсудить ее с кем-то до факультатива у профессора Вилкост. Как насчет субботы? — Буду рад. – Том добродушно улыбнулся в ответ и получил под столом пинок от Розье. Как только девушка отвернулась, четверокурсник наклонился, шепнув Тому «Дамский угодник». Но тот лишь тихо хмыкнул в ответ, доставая принадлежности к занятию.

***

Розамунд слабо приоткрыла глаза. В комнате стоял полумрак, лишь свеча горела на столе, а в кресле у ее постели дремала миссис Росс со спицами в руках. Где-то в доме, скорее всего в зале, слышались крики и ругань. Кажется, кричали Эйвери и Поллукс, ругаясь между собой. Иногда встревала и леди Ирма. Она с трудом помнила что было: они с Ирмой сидели разговаривали, а потом ее начало трясти, бросало то в жар, то в холод, кажется, ее рвало... Было неприятно осознавать, что миссис Блэк видела ее в таком состоянии. Но вот следующие дни как в тумане. Были редкие пробуждения, но тогда Роза и понять-то не могла, что вокруг происходит. Женщина села. Сил почти не было, голова кружилось и было такое чувство, что она похудела. Бросив взгляд на календарь на столе, Розамунд с удивлением отметила, что с Хеллоуина уже прошло две недели. Кажется, ее болезнь оказалась серьезней, чем она думала. Тихо поднявшись и надев халат из шкафа, Розамунд покинула комнату и спустилась по лестнице вниз, где и разворачивался скандал. — Почему ни ты, ни твоя жена не додумались сообщить мне насколько плоха Розамунд?! Какого Мерлина вы вызвали меня когда состояние было уже совсем критическое! А если бы я не помнил кто сидел с нами в ресторане и с какой женщиной Роза вышла из уборной?! Как бы мы по-вашему искали одну единственную среди сотни дам? — Прекрати орать и вести себя как ребенок. – Зашипел на Эйвери Блэк. – Я знал, что делаю, и не тебе обвинять меня. Как ты не заметил, что на ней проклятие?! Я думал, что ты специалист по ним! — Да кто бы говорил, мистер «моя семья знает все тёмные секреты волшебного мира». Да я... — Роза! – Ирма, что сидела на диване и слушала перебранку мужчин, подняла взгляд на дверной проем и с удивлением обнаружила стоящую там женщину. Поллукс и Эйвери на секунду замерли, но в следующую минуту, последний кинулся к женщине, беря ее под руку и ведя к дивану. — Почему ты не в постели? Где твоя камеристка?! — Она выглядела уставшей и я не стала ее будить. – Розамунд виновато улыбнулась, заворачиваясь в халат. Поллукс взмахнул палочкой и откуда-то из дома прилетел теплый плед, укрывая женщину. Всё же дома еще не так уж и хорошо отапливались. Роза благодарно улыбнулась и перевела взгляд на Ирму. – Что произошло? Я помню мы с тобой говорили о свадьбе Вальбурги, а потом всё как в тумане. — Ну, это всё оказалось сложнее, чем мы предполагали. – Миссис Блэк тихо вздохнула и начала свой рассказ. Иногда ее перебивал супруг, делая вставки от себя, иногда Каллум, но скорее, чтобы выругаться, чем донести нужную информацию. К концу рассказа, Роза сидела, задумчиво кусая губы и теребя в руках край покрывала. Мужчинам удалось разрушить зеркала и снять большую часть проклятия. Но было две не очень большие, но всё же проблемы. Поскольку проклятие начало действовать особенно сильно, лекарю пришлось запечатать его, но для этого потребовался какой-то орган или часть тела, которая и станет сосудом на время, пока не удастся уничтожить зеркала. Ирме было неловко рассказывать и объяснять всё это, да и мужчины тоже явно стушевались, когда рассказ дошел до одной из проблем. В общем, если говорить просто, то Розамунд больше не была способна родить ребенка. Вот такое вот побочное действия из-за запечатывания проклятия. Но этот случай был проблемой разве что для Эйвери, который хотел жениться и когда-нибудь завести совместное дитя. Саму же женщину эта новость почти не задела. Ведь в другом мире ей поставили диагноз «бесплодие» еще в двадцать лет и она с ним давно смирилась. Кроме того у нее был Том, а других детей ей и не нужно было. Хотя, честно признаться, новость всё же, как для женщины, была неприятной, словно бы ворошила затянувшуюся рану. А Ирме и Поллуксу было вдвойне неудобно, ведь у них совсем недавно родился сын. Второй проблемой оказалась фамилия женщины, у которой Роза одалживала зеркало. Хотя, кроме Розы и Эйвери никто не видел проблемы. Всё дело в том, что эта самая женщина была из «Поттеров». А значит, как предположила мысленно Роза, у ее мужа или у какого-то другого родственника, а может и у нее самой была мантия-невидимка. Не то чтобы это было большой проблемой, но оказалось довольно неожиданно, что такая значимая вещь для истории «Гарри Поттера», редкий дар и артефакт так просто вдруг оказался рядом с ней. Это беспокоило и пугало. — Роза? – Ирма обеспокоенно посмотрела на женщину, когда закончила свой рассказ. – Ты снова побледнела. Тебе лучше вернуться в постель. — Да, ты права, Ирма. Я чувствую себя уставшей. – Пробормотала Розамунд, поднимаясь. Эйвери тоже поднялся, решив проводить женщину, оставив супругов Блэк одних в гостиной.Как только Роза и Каллум пришли в комнату, женщина вернулась в постель. — Знаешь, мне интересно, - зашептал Каллум, садясь рядом с женщиной и беря ее за руку. – Это была случайность или судьба нам подкинула вот такой вот подарок? — Не знаю, Каллум. – Задумчиво прошептала леди, стараясь не разбудить спящую старушку. – Но меня это беспокоит. Можешь пока держать Поттеров в зоне видимости? Но ничего не предпринимай. — Хорошо. – Волшебник кивнул и грустно улыбнулся, поглаживая бледную руку. – Я так испугался за тебя. Думал, что это моя вина, что я не уследил, я не заметил. Мне так жаль, Амелия. — Не стоит корить себя, всё ведь обошлось. Я жива и почти здорова. — Но из-за этого ты не сможешь больше... — Каллум, – Розамунд нахмурилась, став неожиданно серьезной. – Да, я не смогу физиологически стать матерью, но у нас есть два прекрасных мальчика и мы должны дать им достойное образование, так сказать «выпустить в свет». — Ты права. Конечно, права. Прости. – Каллум прижался губами к пальцам женщины. Пожелав ей спокойной ночи, волшебник покинул комнату, а Роза перевела взгляд на потолок, положив ладонь к низу живота. Всё-таки эта новость ее немного да задела. ________________________________________________ Архив. Из воспоминаний Кеннета Эйвери. Друга Тома Реддла, сводного брата. Том много времени уделял учебе. Он был любимчиком учителей. Но при этом, знаете, он не был зубрилой, нет. Такое редко бывает, но у Тома была действительно предрасположенность ко всему этому: учебе, зельям, магии... Он – гений. Я за ним никогда не поспевал. Со второго курса он также начал заниматься с профессором Дамблдором. Их встречи касались не только так называемых «даров смерти». Профессор стал обучать Тома таким заклинаниям, которых вы не найдёте в школьных учебниках. Несколько раз они вместе уезжали в поездку на пару недель летом. Розамунд, кстати, была не в восторге от этого. Я даже однажды слышал, как она говорила моему отцу: «Не хочу, чтобы Том общался с этим, так называемым, волшебником. Он испортит моего мальчика, Каллум!». Уж не знаю что именно имела в виду миледи, но как по мне, Том был в выигрыше. Ведь его за бесплатно обучают высшей магии, которую обычно изучают только после школы на платных занятиях у магистров. Архив. Из воспоминаний Эмерсона Лестрейндж. Приближенного Тома Реддла. Я вам не ясно сказал? Я не буду говорить с вами о Реддле! Проваливайте! Чего?! Не знаю я куда он делся! Уехал в Албанию! Всё, отвалите!