***
— Но бежевый - это так скучно. – Ирма скривилась, откидывая от себя лоскут ткани в сторону Элизы Малфой. — Ну почему же скучно? Если бежевый с белым кружевом... – Миссис Малфой поджала тонкие губы, явно не собираясь отступать в своих идеях основного цвета на свадьбе. – Это лучше чем везде запихивать черный, зеленый и серебро, которые нам всем просто осточертели. — Да, но надо помнить и еще о вкусе, дорогая Элоиза. – Парировала миссис Блэк. Они спорили над каждой мелочью, пока не оставалось лишь два варианта, из которых и приходилось выбирать Розамунд. Свадьба по расчету – «милое» дело, особенно, если тебе даже пальцем не надо шевелить, за тебя всё делают другие. Даже в выборе свадебного платья. Роза спокойно пила чай, сидя в любимом кресле и листая каталог свадебных платьев, что ей недавно прислали. Хотелось ли ей выходить замуж? Нет, определенно нет. Дело тут было даже не в желании, а в том, что к Эйвери Каллуму она не испытывала каких-то особенных чувств. Симпатия – да, что-то романтичное – да, но чтобы что-то высокое, что окрыляет и дает силы и желание просыпаться по утрам, ждать каждой встречи, а в разлуке скучать – нет. Эйвери был скорее удобным дополнением в ее большом плане по спасению этого гребанного волшебного мира. Хотя кому далось уже это спасение? Последние полгода Розамунд всё реже стала задумываться на сколько сильно она изменила ход истории. Записи в дневниках стали все реже и короче, а видений больше не было. Значило ли это, что впереди ее и Тома ждет светлое будущее? Кто знает. — А ты что скажешь Розамунд? – Элиза положила перед женщиной на стол ткань приятного кофейно-бежевого цвета с белым кружевом сверху и сапфирово-синий платок с черным кружевом. — Хм... – Женщина отложила каталог со свадебными платьями и взяла в руки оба предложенных варианта. – Это слишком скучно, а это слишком траурно. В обоих случаях получается мрак. — Тогда что же? – Ирма поджала губы, явно недовольная выбором подруги. — Вишневый с золотом. – Розамунд поднялась и прошла к другому краю дивана, куда женщины сразу отбросили неподходящие цвета. — Но эти цвета же близки к Гриффиндорским. — И что? – Роза взяла два лоскута ткани и переплела их между собой, кладя получившуюся косичку на руки Ирме. – Какая разница к какому факультету принадлежат какие цвета? Вне школы Хогвартс эти цвета принадлежат и многим другим вещам. Так стоит ли зацикливаться на каком-то школьном факультете, на котором учатся ДЕТИ? Так глупо и по-детски. Миссис Блэк и миссис Малфой переглянулись и опустили взгляд на переплетенные ткани. Обе женщины были в замешательстве от слов третьей, что даже не находили слов возразить ей. Розамунд пожала плечами и села обратно на диван, взяв в руки каталог, обращая взгляд блестящих серо-голубых глаз к женщинам напротив. — Кстати, леди, что вы думаете насчет джаза на свадьбе?***
— Том! Томас! Реддл! – Вальбурга пробивалась через толпу учеников, что спешили на ужин, сам же мальчик не торопился за стол и вместе с Лестрейнжем и Розье стоял в стороне, обсуждая заклинание, что они отрабатывали на последней встрече «Вальпургиевых рыцарей. Заслышав девушку, все трое развернулись, наблюдая, как несчастная борется с потоком оголодавших детей и тихо посмеиваясь. Но вскоре им, точнее Тому стало не до смеха. Как только Вальбурга выбралась из толпы, она подлетела к нему и залепила звонкую пощечину. Щеку словно бы огнем обожгло. Том, не ожидавший удара, рефлекторно повернул голову и теперь смотрел растерянно в сторону, не понимая что произошло. Лестрейндж и Розье охнули, с удивлением смотря на эту сцену. — Как ты посмел, Том Реддл?! – Вальбурга кричала, иногда срываясь на визг и при этом слегка подпрыгивая. — Если ты объяснишь что я посмел, то я объясню тебе как именно я это сделал. – Мальчишка потер ушибленную щеку, тихо шипя от неприятного ощущения покалывания. — Хорошо, я объясню... – Вальбурга, открыла было рот, но заметив, что некоторые проходящие стали уже останавливаться и откровенно пялиться, схватила Реддла за руку и поволокла его в ближайший класс, прикрикнув Эмерсону и Крокусу, чтобы те следовали за ними, иначе она их убьет. Заведя всех троих пленных в класс, девушка запечатала заклинанием дверь и резко развернулась на каблуках к парням, что с растерянностью и недоумением глядели на нее. — Снимайте пиджаки. – Велела девушка, уперев руки в бёдра и нахмурившись. Розье и Лестрейндж засмеялись и заулюлюкали пуская двусмысленные шуточки, но Вальбурга медлить не стала, тут же направила палочку на них. – Живо! — Никогда не думал, что буду раздеваться под прицелом палочки. – Проворчал Эмерсон, но как и Том с Крокусом, снял пиджак, кинув его на парту. – И? Штаны снимать? Подштанники? Плавки? — Меня не интересует то убожество, что ты прячешь в своих кальсонах, Лестрейндж. – Вальбурга скривилась и перевела взгляд на Реддла. – Закатывайте рукава. Мальчики бесспорно подчинились. Они поняли что девушка именно хотела сказать, а потому закатали рукав лишь на одной руке – там где был терновый венец. — И вот что это? – Вальбурга схватила руку Тома и ткнула пальцем в бледную магическую татуировку. – А? Почему я вдруг обнаруживаю на руке своего тринадцатилетнего брата ЭТО?! — Это не опасно, Бурга. Я сейчас всё объясню, если ты выслушаешь меня. – Том попытался мягко перехватить ее руку, но девочка оттолкнула его ладонь, вновь тыча, на этот раз ногтем, в рисунок на руке. – Ты создал это, и ты уберешь это с тела моего брата. Я не позволю ему ходить как животному с клеймом! — Достала. – Простонал Лестрейндж и, выкинув вперед руку с палочкой. – Obliviate! Вальбурга отшатнулась. Сначала от неожиданности, а потом от подействовавшего заклинания. Ее зрачки ненадолго разъехались, а затем вновь вернулись в обычное состояние, но вид у девушки был растерянный и какой-то обалдевший. Том, Лестрейндж и Розье быстро опустили рукава рубашек и надели пиджаки. При этом Том ощущал что-то странное внутри себя, неприятное и гадкое чувство, словно он только что предал Вальбургу, вонзил ей нож в спину. — Я уведу ее. – Шепнул Розье и под предлогом ужина повел Блэк в большой зал. Как только дверь за ними закрылась, Том резко развернулся, заклинанием выбивая палочку из рук Эмерсона и жалящим заклятием ставя того на колени. Преодолев расстояние между ними, Том схватил старешкурсника за плечо и уткнул палочку тому в грудь. — Запомни, Лестрейндж - никогда и не при каких обстоятельствах не направляй палочку на своих, тем более на Вальбургу. Все наши дела остаются только между нами, и ее они не касаются. — Да я только стер ей память! – Парень дернулся, но Том надавил кончиком палочки ему на грудь, прожигая в жилете и рубашке дыру, слегка обжигая кожу под одеждой. — Я сам разберусь с ней, если возникнет такая необходимость. А ты не смей... — Ты много на себя берёшь, Реддл! – Прорычал Лестрейндж, ударом руки выбивая палочку Тома и заваливая того на пол, обхватив за ноги. Началась непродолжительная борьба, в которой один пытался помешать другому добраться до палочки. Они схватились за них одновременно, но реакция Тома была куда быстрее, как и сила его заклинаний. «Protego» и «Depulso» прозвучали из уст Тома один за другим, в то время как Лестрейндж только и успел произнести «Cruci...», не договорив заклинание до конца. Старшекурсника отбросило назад, словно тряпичную куклу. Ударившись спиной и головой о стену, он медленно скатился по ней и обмяк, выронив палочку из рук. Тяжело дыша, Том поднялся, пошатываясь и чувствуя металлический вкус во рту. Кажется, при борьбе, Лестрейндж заехал ему локтем по носу, и теперь кровь текла по его лицу, запятнав пиджак. — Эмерсон? Эм? – Достав платок из кармана и приложив его к носу, Том подошел к другу, опускаясь около него. – Отключился? Серьезно? Хотел ударить меня непростительным и отключился? Вот же трусливый ублюдок... Следующие несколько дней Лестрейндж упорно избегал компании Тома, не желая ни общаться с ним, ни даже просто встречаться глазами. Все из «Вальпургиевых рыцарей» знали о случившемся, а потому такое поведение никого не удивляло. А вот Вальбурга, в какой-то степени виновница происшедшего, наоборот, не понимала, чего это обычно дружные мальчишки раскололись. Розье пусть и не перестал общаться с Томом, но всё же стал проводить больше времени со своим сокурсником, чувствуя, что ему поддержка нужна куда больше, нежели Реддлу. — Эй, Том, тебе просили передать. – Какая-то первокурсница подошла к креслу в гостиной Слизерина, где сидел третьекурсник и смущенно протянула ему скрученный пергамент. — Спасибо. – Том слегка улыбнулся и кивнув, принял сверток, заставив девочку раскраснеться еще сильнее и убежать к хихикающим подружкам. Реддл проводил девчушку взглядом и развернул свиток, в котором лишь было написано время, уже знакомым косым почерком. Альфард, подсевший к нему, тоже заглянул в письмо и усмехнулся, похлопав друга по плечу. — Сегодня, значит? — Да. Через час. – Том выкинул записку в камин и перевел взгляд на Блэка. – Как думаешь, что на этот раз? — Может, нашел палочку? – Прошептал Альфард заговорщицким тоном. — Пойду и узнаю. – Улыбнулся Том в ответ, поднимаясь из кресла и беря свои вещи, чтобы занести в спальню и переодеться ко встрече с профессором. В назначенное время Реддл постучал в дверь и уже знакомый голос ответил ему «проходи, Том». Дважды просить его не нужно. Толкнув дверь, мальчик вошел в кабинет. Как обычно, класс был погружен в темноту и лишь несколько парящих вокруг преподавательского стола свечей давали свет, освещая фигуру за столом. Профессор выглядел уставшим и измотанным, словно не спал несколько дней. — Профессор? – Том подошел к столу, но садиться не спешил, подробнее рассматривая преподавателя. — Добрый вечер, Том. Присаживайся и прости, что пригласил тебя так неожиданно. Чаю? — Спасибо, не стоит. – Мальчик опустился во второе, привычное ему кресло, обитое красным бархатом и с резными деревянными ножками. – Что случилось, сэр? — До меня дошел слух, что не так давно вы с мистером Лестрейнджем подрались... Том удивленно вскинул брови, при этом его лицо оставалось холодным и непроницательным. Даже если бы Дамблдор захотел, то не понял что творится у мальчика на душе. — Это сильно сказано, сэр. Мы просто повздорили. — Могу я узнать причину? – профессор внимательней всматривался в лицо Тома. Тот смотрел так же внимательно в ответ, не сводя черных глаз с кристально-голубых. Он мог буквально чувствовать, как Дамблдор пытается забраться к нему в мозги, как медленно, с трудом профессор пробирается через закрытые стены сознания. Том же продолжал упорно сопротивляться, закрывая одну дверь за другой. — Ничего особенного, сэр. Просто мы не сошлись во мнении по поводу Вальбурги. Она была немного расстроена из-за того, что Альфард плохо написал тест по истории магии. Лестрейнджу не понравилось как Вальбурга, с вашего позволения «ноет». Он накричал на нее, а я вступился за подругу. — Хорошо. Я опасался, что случилось что-то серьезное и мы не сможем больше доверять мистеру Лестрейнджу. – Профессор наконец отвел взгляд и взмахнул палочкой, притягивая к себе дорожную сумку. — И что бы вы сделали? — Прости? – профессор поднял удивленный взгляд от сумки к Тому, что смотрел на учителя холодным взглядом с каплей жестокости. — Что бы вы сделали, если бы оказалось, что кому-то из моих друзей мы не можем больше доверять? Профессор помолчал, выуживая что-то из сумки. Том на секунду отвлекся, смотря, что же именно достает профессор, но там не оказалось ничего интересного, лишь какая-то книга. — Том, я позвал тебя не просто так. Дело в том, что... хм, давай-ка начнем по порядку... Ты ведь слышал о тайной комнате и его чудовище, спрятанном в ней Салазаром Слизерином? — Конечно, сэр. – Том кивнул, отвлекаясь от книги и вновь переводя взгляд на профессора. — Мне кажется, я нашел проход в эту комнату. Но чтобы туда попасть, нужен змееуст. И, как ты понимаешь, в моем окружении есть один юноша, что умеет говорить на языке змей. — Вы хотите... сегодня? — Нет, сегодня уже поздно. Да и я устал с дороги. Как насчет этих выходных? Кажется, большинство ребят пойдут в Хогсмид, а значит, будет меньше любопытных глаз. И кроме того. Я бы хотел кое-что проверить. Мужчина вновь наклонился, выуживая что-то из сумки и кладя сверток на стол. Том ахнул, вскакивая с кресла и подходя к столу. Его взгляд приковал серебристый сверток ткани, что так причудливо переливался в свете огоньков свечей. Реддл без лишних слов понял что лежит перед ним, а от того дыхание мальчишки перехватило. Он осторожно взял легкую и текучую как вода мантию и расправил ее. — Сэр, это ведь... — Мантия невидимости. – Подтвердил профессор и очередным взмахом палочки заставил зеркало с дальнего конца класса прилететь и встать на пол напротив Тома. – Примерь. На выходных, когда все отправились в Хогсмид, Том, под предлогом дополнительных занятий, остался в школе. Единственный из всей компании. Конечно, ребята были расстроены такому повороту, ведь все хотели вместе прогуляться по весенней деревушке. Но что поделать, если Том сказал что останется, значит останется. Его никогда нельзя было переубедить, а потому никто и не спорил. Пожелав друг другу хорошего дня, компания рассталась. Реддл еще некоторое время стоял во дворе школы, смотря на толпы уходящих ребят, но затем развернулся и зашагал обратно в школу по пустынным коридорам и холлам, где лишь иногда встречались привидения. Когда часы на школьной башне пробили десять утра, мальчик поднялся на третий этаж и бодро зашагал в сторону женского туалета. На секунду в голове появилась мысль, что профессор решил над ним таким образом пошутить, заманив в девчачий туалет, но Том быстро отогнал эту идею. Не доходя до уборной , Том вынул из-за пазухи сложенную мантию-невидимку и накинул ее на себя, тут же исчезая. Будь кто в этом коридоре, то наверняка удивился такому. Но Том был один. Поэтому, надев мантию, он направился дальше по коридору, наконец доходя до нужной двери. Убедившись с помощью заклинания обнаружения, что в туалете никого нет, мальчик толкнул дверь и осторожно вошел, осматриваясь по сторонам. Ничего примечательного в туалете не было. Такие же кабинки, умывальники, стоящие кругом, зеркала. И что же профессор тут нашел? Это определенно была шутка. Кроме того, профессор должен был уже прийти, но почему-то его до сих пор не было. — Это шутка? – прошептал Том и двинулся по туалету, решив еще раз всё внимательней осмотреть. Когда дверь в туалет отворилась, он чуть ли не подскочил от неожиданности. Это был не профессор Дамблдор, а просто какая-то девушка со старших курсов. Так неловко Том себя еще никогда не ощущал. Было такое чувство, что он специально пришел сюда подглядывать за девушками, что не догадывались о его нахождении. К счастью, девушке не нужно было в туалет. Она лишь подбежала к умывальнику, спешно смывая с рук какую-то синюю жижу. И тут Том заметил то, что не увидел с первого раза. Он даже забыл об осторожности и подошел на несколько шагов ближе к девушке, заметив на кране, что она открыла, небольшую змейку. Закончив смывать жижу с рук, девушка вытерла руки и покинула туалет. Наконец позволив Тому лучше рассмотреть небольшой узор в виде змейки. — Кажется, ты был неосторожен, Том и забыл наложить на дверь отталкивающие чары. – Послышался голос позади. Мальчик оглянулся, но никого не увидел. Однако голос принадлежал профессору Дамблдору. Но через пару секунд профессор появился, взмахивая палочкой и заставляя дверь в туалет запереться. Том тоже стянул с себя мантию, перебрасывая ее себе через руку. — Вы опоздали. — Я извиняюсь. Меня задержал профессор Диппет. Но, кажется, ты и без меня отлично справляешься тут. — Случайно заметил. – Том оглянулся к умывальнику и лучше рассмотрел змейку. – Это оно? — Полагаю, что да. Не окажешь ли честь? Том тихо выдохнул и прикрыл глаза, успокаиваясь. В голове пронеслось с сотню вопросов: зачем ты это делаешь? для чего? кому это надо? а что скажет Роза, если узнает? От этих вопросов закружилась голова и мальчишка их резко оборвал одним простым ответом: я так хочу. — Откройся! Вместо его обычного голоса, изо рта мальчишки вырвалось шипение, шелест и легкий присвист. В ту же секунду умывальники вздрогнули, приходя в движение.***
— Каллум, ну хоть ты образумь свою невесту! – Ирма всплеснула руками. – Вишня и золото... — Я не вижу в этом никаких проблем. – Эйвери пожал плечами, раскуривая сигару. – Ты ведь носишь платья вишневого цвета и золотые украшения. Так в чем проблема устроить свадьбу в подобных цветах? — Одно дело маленькое платице и пару колец, а другое – свадебная церемония. – Не унималась Миссис Блэк. Поллукс закатил глаза, отрываясь от чтения газеты. — Ирма, тебе не кажется, что это уже становится глупо? Каллум и Розамунд правы – цвета не имеют значения. И уж тем более не говорят об отсылке к факультету Хогвартса. И кроме того, - добавил он прежде чем его супруга открыла рот. – Вишневый – это не красный. Мне казалось, вы, женщины, лучше разбираетесь во всяких оттенках. — Всё, хватит спорить. Это моя свадьба и я решаю в каких цветах она будет. – Розамунд зашла в зал и села на диван рядом с Эйвери. На ней сегодня были зауженные классические брюки и рубашка с пышным жабо. Женским утонченным туфлям она предпочла ботинки наподобие мужских, а волосы собраны в высокий хвост. Ирма, увидев это тихо охнула, явно решив, что женщина выглядит вызывающе. Поллукс и Каллум же лишь с удивлением отметили, что Розамунд идут совершенно любые образы. Даже если бы она надела мужской фрак, то смотрелась бы в нём отлично. — Дорогая Ирма, если тебя не устроят эти цвета, ты всегда сможешь ходить с закрытыми глазами. Миссис Блэк фыркнула и скрестила руки на груди, отворачивая лицо к окну. Поллукс еле заметно улыбнулся, скрываясь за газетой, а Каллум рассмеялся, потягивая сигару. Розамунд улыбнулась и открыла одно из писем, что пришло с утра. Это была благодарность от правительства за внесенные средства семьей Ричардсон в поддержку обороны страны. Как представитель знати Роза была обязана вносить свою лепту в войну. Кто-то из женщин шел помогать в госпитали, кто-то занимался поставкой еды, теплой одежды и многих других вещей. А Розамунд же предпочла вложить средства на закупку, а также поставлять на фронт еду с земли Литтл-Хэнглтон. Кроме этого, издательство, которым владела Розамунд, печатало в газетах письма матерей и дочерей, что писали свои родным в горячие точки. Письма доходили с трудом, а вот газеты на фронт доставлялись регулярно, поэтому у военных было больше шансов прочитать письмо именно из газеты, нежели получить его лично. В общем, Роза принимала активное участие в поддержке Великобритании во Второй мировой. К счастью в других аспектах жизни ее не трогали и не заставляли как-то еще сильнее участвовать. — Миледи, - В гостиную вошел дворецкий. – Приехала леди Джейсон с дочерями и сыном. Говорит, по срочному личному вопросу. Пригласить ее? — Хм? – Роза удивленно вскинула брови и отложила письмо. – Проводите ее в малый зал. Я сейчас подойду. Как только дворецкий скрылся, Розамунд сложила все письма и, отложив их на столик, поднялась. — Прошу прощения, друзья, я вынуждена вас ненадолго оставить. Роза быстро покинула зал и направилась во второй, что находился в другой половине поместья. Интересно, что Джейсонам могло понадобиться? Они уже давно не виделись. С тех пор, как Роза начала плотнее общаться с представителями магической Британии, она очень отдалилась от магловского общества. К тем же Джейсонам она приезжала всего лишь пару раз в год на какие-нибудь званые вечера. Да и то делала это чисто из приличия. Женщина вошла в маленькую гостиную, где на диванчике разместилась миссис Джейсон с двумя дочерями и младшим сыном. Стоило ей войти, как женщина поднялась и кинулась навстречу. — Роза, дорогая... прости, что мы приехали без приглашения. Но мне больше не к кому обратиться. – Аделаида тихо всхлипнула, хватая Розамунд за руки. – Прошу тебя. — Ада, успокойся. Присядь и всё объясни по порядку. – Розамунд проводила женщину до дивана и усадила ее между Сюзанной и Сильвией, сама же опустилась в кресло напротив. – Итак? — Отца, Мориса и наших с Силв женихов призвали на войну. – Начала объяснять вместо матери старшая дочь, Сюзанна. – И не так давно мы узнали, что наш отец... Он попал в плен. И следом как снежный ком одно событие за другим: дело отца по производству кожаных изделий – развалилось. Завод был разрушен и многие рабочие погибли, особняк моего жениха переделан под госпиталь, а его родители все деньги отдают на войну, родители жениха Сильвии до свадьбы не собираются помогать нам с деньгами... у нас ничего не осталось, мадам. Совершенно ничего. Мы переехали в наш меньший особняк, поскольку большое поместье пришлось продать, чтобы выплатить компенсацию пострадавшим при взрыве фабрики. Да и сами понимаете, в военное время мы получили за особняк копейки. Сейчас мы обходимся всего тремя служанками и одним лакеем. У нас просто нет денег на бо́льшее количество людей. А недавно мы поняли, что у нас... и на них нет денег. Да даже на еду! А ведь нам еще нужны лекарства для Маркуса. Сюзанна продолжала говорить, а Розамунд испытывала к ней всё большее отвращение. Богатенькие, избалованные, не привыкшие к обычной работе, не понимающие цены деньгам и вещам. Для них надеть одно и то же платье во второй раз – равно преступлению. Казалось бы, не Розе об этом говорить, раз она живет в достатке и не знает бедности? Ну так ей эти деньги достаются не просто так. Чего только стоят угольные шахты, доставшиеся ей от родителей. Ей каждый месяц приходится ездить на рудники, чтобы убедиться в исправности тоннелей. Кроме этого, закупка оборудования, общение с рабочими, поднятие зарплат или наоборот штрафы; оплата лечения пострадавшим и выплаты семьям погибших (обвалы в шахтах – обычное явление. Но благодаря магии Эйвери, они стали всё реже происходить). И это не говоря уже обо всех оборотах поставки угля, встречи с представителями разных фирм и многое другое. Конечно, у нее было около трех работников в высших чинах, управляющих ее угольным делом. Но самой-то тоже надо было отслеживать работу, чтобы деньги не пошли куда-то налево. Земли Литтл-Хэнглтон, фермы на которых она сдавала фермерам. Здесь тоже нужно было присматривать: сбор налогов. Помощь с решением проблем, которые возникали с землей, как, например, проведение в каждый дом водопровода. Кроме того постройка школы для местных детей и привлечение внимания людей с близлежащий деревень для проведения общей ярмарки фермерской продукции. Опять же, в деревне был свой староста, что следил за этим всем, но Роза всё равно контролировала любые проблемы и передвижение денежных средств. И это не говоря еще об издательстве, где дел было невпроворот в связи с мировой ситуацией. Рабочих рук не хватало, как и мужской силы. Приходилось нанимать женщин и стариков, но тут была опасность травм на рабочем месте. В общем, свои деньги Розамунд получала не просто так. Поэтому всё это женское нытье по поводу того, как их батюшка разорился и оставил их без денег, будучи на войне – Розу откровенно бесили. — Я поняла. – Холодно отрезала она, прежде чем к нытью старшей сестры присоединится еще и младшая. – Я могу одолжить вам некую сумму денег до возвращения ваших мужчин с фронта, но при трех условиях. — К... каких? – Икнула миссис Дэвидсон, вытирая слезы. — Первое: Я буду выдавать вам определенную сумму на месяц. В нее будут включены расход на содержание вашего дома, прислуги и трату на еду. Никаких трат на одежду или украшения, на чаепития или выход в свет. Это ограниченная сумма денег. Я тоже не готова тратить просто так свои деньги на ваши капризы. — Л... ладно, думаю, с этим мы справимся. – Нехотя согласилась Сюзанна. Она всегда была умной девочкой, но деньги ее испортили. — Придется потуже затянуть пояса... Какое второе условие? — Второе: по возвращении ваших мужчин все деньги будут возвращены мне в течение года с пятью процентами. Всё-таки от моих вложений должна быть хоть какая-то польза. — Года? – Ахнула Аделаида и заметно покраснела от нахлынувшей злости. – Роза, как ты можешь говорить о таком? Идет война и наши мужчины могут вообще не вернуться. Как мы... — А вот и третье условие. – Перебила женщину Розамунд, повысив голос. – Твои дети пойдут работать в мое издательство и будут зарабатывать деньги собственными руками. Маркус в том числе. Сомневаюсь, что его немота как-то может помешать носить газеты из цеха в цех. — Да как ты смеешь?! – Аделаида вскочила, покраснев еще сильнее. — Как я смею? – Розамунд тоже поднялась, но спокойно, с вызовом смотря на миссис Дэвидсон. – Я даю вам шанс начать жить и зарабатывать себе на жизнь. Я, оставшись без мужа, начала сама зарабатывать. Мне пришлось за короткий срок изучить многие аспекты, которых я раньше даже не касалась. А ты боишься, что твои детки, из которых две взрослые девицы и парень тринадцати лет, замарают ручки в типографии? Видимо вам деньги не так уж и нужны, если вы не готовы их зарабатывать. Я буду платить твоему сыну двадцать шиллингов, а дочерям шестьдесят. Если они смогут проявить себя, то я увеличу им зарплату. Всё до безобразия просто. Но если ты и дальше хочешь распродавать свое имущество за копейки – пожалуйста. А теперь прошу меня простить, меня ждут. Розамунд развернулась и направилась к выходу, мысленно считая до пяти. Как только она дошла до цифры два, Сюзанна подскочила с дивана. — Подождите, мадам! Я согласна. Мы с Сильвией пойдём работать в вашу типографию. Маркус... ты пойдёшь? Маркус тоже пойдёт. — Сюзанна! – Аделаида возмущенно оглянулась на дочь, но та лишь вышла вперед к Розамунд, что повернулась к ним, положив руку на ручку двери. — Мы пойдём, мадам. Мы будем работать. И деньги все в течение года вернем. Прошу вас. — Тогда в понедельник утром жду вас троих в типографии к семи утра. Прошу не опаздывать и надеть что-нибудь поскромнее и менее пышное. Вам придется работать среди станков, а там можно легко испортить платье. Мистер Макгроу! Розамунд толкнула дверь, открывая ее и через пару минут в проеме появился дворецкий. — Расчитайте сколько понадобиться денег на содержание особняка мадам, на оплату пятерых слуг и месячной нормы еды и выдайте эту сумму денег миссис Дэвидсон. — Как скажете, мадам. – Дворецкий поклонился. — И не забудьте взять с нее расписку. – Розамунд улыбнулась дворецкому, а затем повернулась к Аделаиде. – Я делаю это только из уважения к вашему мужу, дорогая. Он знал цену деньгам и знал, как тяжело они зарабатываются. Поэтому, будьте добры, распоряжайтесь этими деньгами правильно.***
— Мне это не нравится. - Том в компании Альфарда и Абраксаса шли вокруг озера, разувшись и босиком ступая по влажному теплому, нагретому июньским солнцем, песку. – Не так давно я стал чувствовать странную вещь, находясь рядом с профессором Дамблдором. Мне кажется, он пытается забраться в мою голову с помощью легилименции и что-то выяснить. Кроме того у меня складывается ощущение, что он использует меня в каких-то своих целях. Та же история с Василиском. Он попросил меня открыть проход и вызвать змею. Мы собрали с змеи яд и я вновь отправил ее в сон. Так скажите мне, какая для меня в этом польза? — Он не дал тебе ни одного флакона с ядом? – Малфой слегка щурился от солнца, но всё равно повернул голову и посмотрел на Тома. – Этот яд безумно ценный. Тысяча, а может даже десять тысяч галлеонов за десять-двадцать миллилитров. Это не больше двух чайных ложек. — Не дал. – Том покачал головой, тоже щурясь от солнца, обходя стороной группу первокурсниц с Гриффиндора, что плескались на берегу озера. – Он выставил всё так, словно бы я должен извлечь из этого «приключения» какой-то урок. И знаете? Я его извлек... профессору нельзя доверять. Он играет двойную игру, обучая меня и, словно бы готовя к чему-то. Мне не нравится быть пешкой в чужой игре, и тем более в игре, которую я не понимаю. — Тогда, может, бросишь занятия с профессором? – Предложил Альфард, зажмурившись от брызгов воды, что попали на его брюки и рубашку. — Это будет выглядеть как побег. – Отозвался за Реддла Абраксас. – Мне кажется, Тому стоит начать свою игру, чтобы в свою очередь разгадать игру Дамблдора. — Но что если Дамблдор что-то с ним сделает, а потом сотрет воспоминания? — Вы об этом сразу узнаете. – Том коснулся рукой предплечья, где у него, как и других, находилась магическая метка. – Любое негативное воздействие на психику расценивается как попытка вреда. Малфой и Блэк присвистнули, тоже касаясь своих рук, где под рукавом были подобные рисунки, что и у Тома. — А вы с Розье отлично поработали над ней, а? – Абраксас хмыкнул. – Ума не приложу, сколько вы потратили времени на это. И ведь вам нужно было на ком-то их испытывать... — Полгода. – Том улыбнулся, почувствовав прилив гордости. Это была одна из его серьезных разработок, которой он действительно гордился. – А испытывали на себе. Кто же еще подпишется под такое, кроме нас самих. Мальчишки расхохотались и остановились, наблюдая как к ним с холма бежит Нотт, подпрыгивая на ходу. Мальчишка ненадолго остановился у дерева, где сидели Розье, Лестрейндж и Эйвери, скинул с себя обувь с носками, пиджак и галстук, закатал штаны до колен и побежал дальше к дожидавшимся его ребятам. Разбежавшись посильнее, он прыгнул в воду, поднимая кучу брызг и окатывая друзей водой. — Свинья! – Крикнул Малфой, взвизгивая и отскакивая в сторону. – Эти брюки кучу денег стоят! — Пф! – Нотт рассмеялся и подошел к Тому и Альфарду, обнимая их за шеи и в шутку повиснув на них.- Скажи спасибо, что твою драгоценную блузочку не намочил! — Это рубашка! — Блузка! Том и Альфард рассмеялись, толкая Реймонда с двух сторон в бока. Дальше отправились вчетвером, правда, Абраксас предпочел идти с краю, подальше от озера, в то время как Нотт задорно шлепал ногами по воде. — Вы с Эмерсоном так и не разговариваете? — Нет. – Том тихо вздохнул, убирая руки в карманы брюк. – Он, кажется так и не понял почему я разозлился. А я не понимаю почему он захотел использовать на мне непростительное заклинание. — Непростительное?! – Ахнули трое мальчишек. Так уж вышло, что Том до этого не упомянул про заклинание, которым хотел наградить его Лестрейндж. — Угу. – Лишь кивнул Том. После непродолжительного молчания, в котором мальчики обошли четверть озера, Нотт вновь заговорил: — Так, а почему ты настолько разозлился? Неужели, ты... — Вальбурга с самого детства была мне как сестра. – Быстро ответил Том прежде, чем его друг успеет придумать какую-нибудь небылицу. – Мне неприятно, что на мою «сестру», подругу направляют палочку и стирают ей память. Это всё можно было решить иначе, просто поговорив с ней. Розамунд меня научила, что не всегда всё нужно решать заклинаниями. И я полностью поддерживаю ее. — Но так меньше проблем. – Малфой тихо вздохнул, потерев затылок. — Мне вот тоже неприятно, что Эмерс зачаровал мою сестру. – Отозвался Альфард, недовольно покосившись на белобрысого друга. – Одно дело колдовать, если бы это угрожало жизни, а совсем другое, когда Бурга просто немного разозлилась. Ее всегда можно успокоить, с ней всегда можно поговорить. Использовать заклинание на близких и друзьях – низкий и подлый поступок. Том одобрительно улыбнулся и хлопнул Альфарда по спине. Тот смущенно улыбнулся в ответ. Ему было приятно, что Том так отозвался о Вальбурге и что он вступился за нее перед Лестрейнджем. — Ну, может вы и правы. – Нехотя согласился Нотт, улыбнувшись. – Я бы не стал колдовать против нее, как минимум, потому что это неприлично нападать на девушку. Они обошли еще четверть озера и оказались на его противоположной стороне, издалека наблюдая за тремя небольшими точками под деревом. Они знали, что эти «точки» тоже наблюдают за ними. Четверо ребят остановились, подставляя лица солнцу и довольно щурясь, как четыре кота. — Кстати, кажется, вы с Кеннетом не очень хорошо общаетесь? – Реймонд потянулся, неприлично широко зевая. – Как же вы будете жить вместе? — Мы будем жить в одном доме, но не в одной комнате. – Том хмыкнул, слегка помрачнев. — Он такой надоедливый. – Малфой поморщился, отворачиваясь от Нотта и поворачиваясь к Тому. – Вы с ним куда позже познакомились, а я его почти с рождения знал. Его мать какая-то моя родственница по матери. И мне приходилось часто видеться с ним в детстве... он очень приставучий и прилипчивый. Мне всегда было интересно, каким образом он вообще на Слизерин попал. Ему место в Хаффлпафе, среди этих растяп. — Ну, не будь так к нему строг. Он рос без матери, в среде, когда и отцу не очень-то был нужен. – Том снисходительно хмыкнул, мысленно всё же соглашаясь с Абраксасом. — Ты просто пытаешься его оправдать. – Малфой покачал головой и пошел дальше. Трое парней отправились следом, продолжая легкий спор об их пятом друге.***
Свадебная церемония в поместье Эйвери отличалась особенным шиком. На нее собралась вся знать магической Британии, прибыло даже несколько иностранных граждан. Зал блистал золотом и роскошью, столы ломились от блюд, а народ не уставал перешептываться и обсуждать свадебные наряды жениха и невесты. Каллум Эйвери выглядел особенно щегольски в черном фраке с золотой розой в бутоньерке. Невеста же была в не привычном белом платье, а в вишневом атласном платье с цветочными черными узорами в стиле арабеска. Роскошно – как-то так можно было описать свадьбу. После непосредственно самой церемонии, где жених и невеста стали мужем и женой. Началось празднование, которое продолжалось неделю. Гости безустанно веселились, танцевали, обмениваясь последними сплетнями и слухами, гадая, какая же жизнь предстоит молодоженам. А жизнь предстояла непростая. ________________________________________________ Архив. Из воспоминаний Кеннета Эйвери. Друга Тома Реддла, сводного брата. Наши родители поженились в начале августа. И всё шло хорошо. Они съездили в свадебное путешествие куда-то на восток, а затем мы в сентябре вернулись в школу. Том, кстати, не взял фамилию Эйвери. Не знаю с чем это связано, но Роза сама настояла на этом, а он был и не против. Мне нравилась моя мачеха. Хотя, мачехой ее сложно назвать. Скорее... мама. Да, мама. Увидев миледи с этой стороны, я понял, почему Том так привязан к ней. Я тоже очень быстро привязался и на каникулах стремился вместе с братом вернуться домой. Мы жили счастливо, большой дружной семьёй... до того случая. Никогда себе не прощу этого.