Гнев раскалённой любовью обнимет как родная мать Целуя слезы на обожжённых руках Мертвые губы вырвет у черного огня Чтобы спасти тебя - где ты? Ау… кричи мне… «Сгорай дотла сгорай дотла - за меня» Гори, гори, гори © "за гранью здравого смысла". leanje
Розамунд Эйвери - женщина тридцати лет, однажды проснувшаяся и осознавшая, что не помнит последние десять лет своей жизни. К ее удивлению, она уже давно не грустит по своему покойному мужу мистеру Ричардсону, у нее есть сын, которого она воспитывает с пяти лет, у нее есть новый муж и пасынок, у нее огромное состояние, а ещё... Она, оказывается, ясновидящая. Но она ничего этого не помнила. Ещё вчера бедная Розамунд страдала по покинувшему ее мужу, запивая горе вином, а сейчас она живёт в шикарном особняке с новым мужем и двумя сыновьями, да ещё и вся ее семья связана с волшебным миром, о существовании которого женщина даже и не догадывалась. Сказать, что она была в замешательстве - ничего не сказать. Шок, паника, состояние близкое к истерике. Наверное, если бы не мальчик по имени Том, который, оказывается, был ее сыном, то она точно бы сошла с ума. Том был очень нежен к ней, заботился, ухаживал, помогая ей в этом непонятном новом для нее мире. С Томом, Кеннетом и другими ребятами, их друзьями, Розамунд чувствовала себя куда легче, чем со странными взрослыми - своим новым мужем, супругами Блэк, Малфой. Они ее откровенно пугали. Кроме того, женщина настояла на возвращении мистера Макгроу и миссис Росс в ее прислугу. Дворецкий сразу же вернулся, лишь по одному зову, а вот камеристка, к сожалению, покинула страну. Как бы то ни было, для всех началось очень странное время. Никто толком не понимал, что делать дальше. А в большей растерянности находился Том. Он проводил много времени с матерью, но когда оставался один, то просто смотрел в пустоту стеклянными глазами, почти ни на что не реагируя. Эйвери-старший предпочитал находиться подальше от своей супруги и переместился даже в комнату в другое крыло поместье, предпочитая никак не пересекаться с женщиной. Его сын напротив, как и Том, старался проводить с матерью как можно больше времени. Честно говоря, эта Роза нравилась ему куда больше предыдущей. Даже леди Блэк, что всегда казалась равнодушной к проблемам другим, казалось находится не в своей тарелке. Всё же миссис Эйвери была её близкой подругой, а теперь они совершенно чужие люди. — Возможно, у леди случился сильный выплеск магии, который повлиял на ее сознание. - Предполагал лекарь в очередной раз навестив Розу. Все, кто остался после Рождества продолжали жить всю эту неделю в поместье Эйвери. Только Вальбурга уехала к тётушке вместе с Орионом, поскольку ей нужно было готовиться к школе. - А возможно, кто-то наложил на леди заклинание, не просто стирающее память, а уничтожающее ее. — Уничтожающее? - Розамунд обеспокоенно посмотрела на Тома, а тот лишь сжал ее ладонь в своих руках, не отводя взгляда от мужчины, что сидел в кресле напротив. Альфард, стоявший позади дивана, опустил руку на плечо женщине и ободряюще улыбнулся, вызвав на ее лице ответную улыбку. — Да, уничтожающее. - Подтвердил лекарь. - Видите ли, милочка, можно стереть воспоминания, но в этом случае всегда есть шанс восстановить их. Хотя бы обрывочно. Можно заменить воспоминания. Они тоже легко возвращаются, и тут не понадобится огромных усилий их вернуть. В вашем же случае воспоминания просто уничтожены. Словно бы их никогда и не существовало. — Боже милостивый. - Женщина охнула, приложив ладонь к губам. Пожалуй, она единственная в зале, кто так бурно реагировал на эту новость. - Десять лет моей жизни. Кто бы осмелился на такое? Том, у меня были недоброжелатели? — Не думаю. - Юноша покачал головой, успокаивающее гладя хрупкую ладонь. - Вы находитесь со всеми в хороших отношениях. На каждой вечеринке все стремились встретиться с Вами ради личного предсказания. — Не было у тебя врагов, глупышка. - Ирма, что сидела с малышом Сигнусом на руках громко фыркнула. - Ты умела расположить людей к себе. — О... - Глупо протянула Розамунд и улыбнулась Ирме. Та скривила губы и отвернулась к вошедшему в зал супругу. Ей тоже не нравилась новая Розамунд: глупая, словно бы ей лет семнадцать ещё. Совсем не знающая жизни, без стержня внутри, готовая разрыдаться от любой новости. Чего стоила хотя бы встреча Розы с Кикимером. Ох, сколько же было крику! Дети несколько часов успокаивали женщину. Пришлось отпаивать ее успокоительным и уверять, что это существо-домовик, не причинит ей вреда. — Ну, что же. - Лекарь поднялся, беря свою сумку и котелок.- Не вижу больше смысла моего присутствия. Думаю, в этот раз приду в конце следующей недели. Посмотрим, что будет к воскресению. И вообще будет ли. Пожав руку Поллуксу, Эйвери-старшему, стоящему в стороне, лекарь ушел. Как только дверь за ним закрылась, всё взгляды обратились к Розе, что продолжала блаженно улыбаться, с интересом рассматривая альбом с волшебными фотографиями. Они очень полюбились ей. Том медленно прикрыл глаза, заставляя себя собраться с мыслями. И дело тут было вовсе не в словах лекаря, а в поведении его матери. Оно было неправильным, совершенно неправильным. И каждое прикосновение к ней вызывало скорее отвращение, чем желание. Кроме того от нее перестало пахнуть розами, взамен пришел аромат каких-то других цветов, совершенно не подходящий ей. — То есть, воспоминания никак не вернуть? - Нарушил тишину Блэк, взявший на руки маленького сына, целуя его в щеку и укачивая. — Скорее всего. - Согласилась с ним супруга и лишь поджала губы, смотря на подругу. — Есть кое-что... - подал голос Каллум. Всю неделю, начиная с той ночи, он бродил в молчании и был мрачнее тучи. Все списывали его состояние на шок и никто не обращал на это особого внимания. Но теперь взгляды были обращены только к нему. - Розамунд... — Да? - Почти нараспев произнесла женщина, отрываясь от созерцания себя и малыша Тома на фото. — Скажи мне только одно... Ты знаешь, кто такая Амелия Гилан? Розамунд задумалась, хмурясь и морща нос, активно пытаясь вспомнить, но затем лишь пожала плечами, проронив «Нет. Это какая-то ведьма?». В ответ Каллум застонал, скатываясь по стене и закрывая лицо руками, шепча что-то невразумительное про потерю некой Амелии. Том и Альфард вопросительно переглянулись и перевели взгляд на мужчину. Возникало такое чувство, что Эйвери что-то знал больше других. Невольно вспомнились дневники Розамунд. Но леди просила открыть их только в самые темные времена, когда надежды вообще больше не будет. Так как ему быть? — Ее воспоминания не вернуть. - Глухо проговорил Эйвери, не отнимая рук от лица. - Потому что это не та Розамунд. — Что за глупости? - Роза похлопал пышными ресницами, с явным недовольством смотря на мужа. - Я - Розамунд Ри... То есть Эйвери. — Да закрой ты свой рот, гребаная магла! Тишина, последовавшая за криком наполнилась громким хлопком, звуком удара тела о камин и женским вскриком. Том стоял, выхватив палочку и направив ее на отчима, которого откинул в сторону, а Роза испуганно выронив альбом, прижала ладони к лицу, смотря на происходящее сквозь пальцы. — Не смей так разговаривать с моей матерью! — Это не твоя мать, щенок. Она никогда ею не была! Это чертова магла и в ней нет ни капли магии. - Каллум поднялся, удерживая у лица руку. Из раны на затылке текла кровь и голова после удара жутко кружилась. - А та Роза, которую мы знали, канула в небытие... Оставив нам лишь это несчастное подобие себя. Альфарду пришлось перегнуться через диван, чтобы схватить Тома за руку и не дать ему запустить ещё одним заклинанием в Эйвери. Блэку стоило огромных усилий сдержать друга, пока мужчина не покинул комнату. Мальчики какое-то время беззвучно боролись, пока Поллукс не прикрикнул на них: — Том, успокойся! Ты пугаешь леди Розамунд и Сигнуса! – Повысил голос мистер Блэк, передавая супруге плачущего сына. Реддл замер и опустил взгляд к женщине на диване, что смотрела на него глазами полными ужаса. — Простите... Я вспылил. – Том выдохнул и, когда Ал его отпустил, убрал палочку и сел обратно на диван. — А что за бред Эйвери нес о той и не той Розамунд? – Альфард оправил на себе рубашку и жилет. – И кто такая Амелия, кто-нибудь знает? — По-моему он просто уже бредит. – Ирма начала укачивать ребенка, покачиваясь из стороны в сторону. – С того вечера он сам не свой, вечно твердит про эту Амелию, про какие-то миры, про то, что он теперь позор магического мира. Хотя, учитывая, что он поехал головой... — Ладно тебе, он просто переживает. – Поллукс слегка нахмурился и сел в кресло, положив ногу на ногу и задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику. – Пытаюсь вспомнить, но, кажется, никого постороннего на балу не было. Все свои. А из своих никто бы не стал вредить Розе. — И то верно. – Альфард обошел диван и сел по правую сторону от Розамунд, которая вновь вернулась к пролистыванию альбома с колдографиями. Том молчал, наблюдая, как она с детским восторгом рассматривает движущиеся фигуры себя самой и десятилетних Альфарда и Вальбурги. Тихо вздохнув, мальчишка откинулся на спинку дивана, уставившись в потолок и вдруг замер. — Ал... — А? – Альфард растерянно поднял взгляд от фотоальбома, который тоже рассматривал. Том поднялся и медленно обошел зал, ища нужную точку. Он остановился недалеко от окна и встал к нему спиной, смотря на паркет перед собой. Это то самое место. То, из видения. Все Блэки вопросительно глядели на лицо мальчика, что сначала было мрачным, затем озарилось пониманием, а затем вновь помрачнело. — Что-то не так, Том? – Поллукс вопросительно изогнул брови, но Реддл лишь мотнул головой. — Простите, я заберу Альфарда на минуту. Я вспомнил, что мне нужно было кое-что ему показать. Том посмотрел на друга и кивнул на дверь, выходя, громко стуча каблуками по паркету. Как только Блэк вышел следом, Реддл схватил его за запястье и потащил наверх, в свою комнату. Там же они застали Лестрейнджа, что сидел за чтением книги. По просьбе Тома он присматривал за его сейфом, если вдруг Эйвери-старший или младший захотят сунуть сюда свой нос. При виде вошедших друзей, он закрыл книгу и вопросительно посмотрел на них. — Что-то случилось? — Случилось. – Том отпустил руку Блэка и быстро пересек комнату, подходя к сейфу и снимая с него все чары защиты, вытаскивая из него ларец с дневниками. Эмерсон и Альфард удивленно переглянулись и подошли ближе, рассматривая черные обложки, на которых стояли различные даты и надписи: «Блэки. Всё, что знаю о их будущем», «Малфои, начиная с Абраксаса», «Том Марволо Реддл – история жизни», «А.Д.Г.», «Что помню из 21 века», «1934», «1938»... Было много дневников, но Том искал лишь один. Остальные пока его не интересовали. Наконец, найдя что искал, он поднялся и начал быстро листать, бегая взглядом по датам. – Ага, вот, декабрь: « Как обычно, видение началось внезапно, когда я сидела в гостиной с Томом и Альфардом. Надеюсь, я не напугала их. Об увиденном. Присутствующие в видении: Том Реддл, Альфард Блэк, Эмерсон Лестрейндж, Кеннет и Каллум Эйвери. Что происходило: И снова видение началось из ничего, вырванное из контекста. Сложно понять, что ему предшествовало, но, судя по всему я пропала или со мной что-то случилось. Дети были очень злы на Каллума. Он стоял окруженный ими, под прицелом палочек...» — О, Том, это же то самое видение, в которое ты попал легилименцией? – Воскликнул Альфард, подходя ближе и через плечо Тома читая дневник дальше. Лестрейндж последовал его примеру, немало удивившись, что тоже присутствует в видении. — Именно. Но только я не видел обоих Эйвери. Кеннета из-за солнца в окно, а Каллума из-за каких-то помех. Но Роза сразу узнала их. Судя по ее записям... – Том провел по строчкам после описания видения, в котором Розамунд делала анализ увиденного. – Каллум как-то захочет навредить ей, а мы с вами не позволим ему этого сделать. На пару минут мальчики погрузились в чтение, а затем разошлись в разные стороны, начиная активно обмозговывать что узнали. Даже Том, видевший это видение лично, не мог поверить, что оказывается, он использовал непростительное заклятие против отчима. Но больше всего он не мог поверить, что именно эта ситуация с Розой выведет к этому. — И что нам делать? - Спросил Лестрейндж. – Будем приглядывать за миледи и Эйвери? Да и.. ты представляешь себе, чтобы Кеннет пошел против своего отца? Лично я – нет. Он тюфяк. — Боюсь, я подготовил уже почву для этого. – Том невесело усмехнулся и стал складывать дневники обратно в ларец. – Посадил в него семя сомнения... — Даже так.- Старшекурсник усмехнулся и покачал головой. – Ну ладно, предположим, что он будет на нашей стороне. Но ты же помнишь, что в это воскресение мы уезжаем обратно в школу? Так что это должно случиться либо на этой неделе, либо на весенних каникулах. — И в чём ты видишь проблему? Судя по видению это точно НЕ случится в то время пока мы будем в школе. – Альфард пожал плечами, наблюдая за тем, как Том убирает ларец и накладывает на сейф защитные чары. — А в том, что это видение случилось много лет назад и сейчас может быть изменено ходом времени. – Ответил Реддл вместо Эмерсона и поднялся, закрывая сейф фальшстеной. – Придется остатки каникул провести следя за Розой и Эйвери. А также надо изучить ее дневники. Там могут быть какие-то подсказки. Но сейчас нам лучше вернуться к Розамунд. Ее лучше не оставлять пока без присмотра. — Я останусь здесь, если вы не против. — Только не занимайся никакими извращениями на моей кровати. – Весело хмыкнул Том и, махнув рукой, пошел вместе с хохочущим Блэком обратно в гостиную, где и ждала их Розамунд вместе с родителями Альфарда. Неделя пролетела незаметно. Мальчики, как и договаривались приглядывали и за Розамунд, и за Эйвери. Ничего подозрительного не происходило, но Тому всё больше казалось, что Роза стала совершенно чужой для него. Она куда больше сошлась с Кеннетом, проявляя к нему действительно материнские чувства, а вот сам Том не испытывал какой-либо привязанности к своей новой-старой матери. Но, приближался отъезд в школу, а вместе с ним и очередная «шутка» Судьбы. Том тихо вошёл в зал, не сводя взгляда с мужчины, который направил палочку на затылок ничего не подозревающей Розамунд. Эйвери уже было открыл рот, чтобы сказать заклинание, как почувствовал, что точно в левую лопатку упирается чья-то волшебная палочка. В поле зрения тут же показались Альфард и Лестрейндж. Последний быстро подошёл, забирая у мужчины палочку и пряча ее за спину. — Леди Розамунд, - Альфард склонился к женщине и улыбнулся. - Мистер Макгроу подал чай в библиотеке. Не хотите ли присоединиться к моей матушке и Сигнусу? — О, чай, как прекрасно! - женщина поднялась, закрывая книгу. Она повернулась, чтобы идти в библиотеку и с удивлением посмотрела на супруга, Тома и Лестрейнджа. - А я не слышала когда вы вошли... Надо же. — Видимо книга была очень интересной и вы зачитались, миледи. - Том непринужденно улыбнулся матери. – Поспешите, иначе малыш Сиг съест всё печенье. А мы скоро придем. Только поговорим с мистером Эйвери о завтрашнем отъезде в школу. — Хорошо, буду ждать вас, мальчики. - Одарив всех мужчин счастливой улыбкой, Розамунд, что-то напевая себе под нос, удалилась из комнаты, оставив супруга на произвол судьбы. Эйвери дернулся, собираясь схватить палочку Тома у себя за спиной, но мальчишка резко отошёл назад, а Блэк и Лестрейндж в свою очередь, взяли мужчину на прицел своих палочек. — Вы думаете, я позволю что-то сделать с моей матерью? - Холодно отозвался Том, мысленно отмечая, что всё происходит не как в видении. Как минимум с ними нет Кеннета. — Не глупи. Ты даже не знаешь что происходит! - Эйвери закатил глаза и сделал шаг вперед. — Мы всё знаем. Вы ведь хотите изменить ей память. Да? – Альфард прищурил глаза, готовый в любую секунду атаковать. В ответ Эйвери лишь захохотал, делая шаг назад и присаживаясь на спинку дивана, так вальяжно, словно на него не было направлено три палочки от трёх злых подростков. — Вы и вправду такие еще дети... ничерта вы не понимаете! Эта Розамунд - фальшивка, ничтожный остаток от той Розы, которую мы все знаем и любим. Которую я любил. Я хочу погрузить ее в сон, пока нужная нам Розамунд не вернется. Пока я не найду способ вернуть ее. — Любил? Что за фарс. Вы хотели ее, вот и всё. – Насмешливо проговорил Том. – Вы были влюблены в возможности, что вам открывал этот брак. Это ведь вы наложили на леди заклинание по стиранию памяти? — Ничего я не накладывал, малолетний кретин! Эйвери дернулся, чтобы броситься на Тома, но Лестрейндж оказался быстрее, сбив его заклинанием и заставляя упасть, растянувшись на паркете. Мальчики плавно передвинулись чуть дальше, всё так же держась вокруг мужчины и не сводя с него взглядов и палочек. — Вам мало было волшебного мира, вы решили взяться еще и за магловский. Я долго думал как же вы, волшебник, что презирает маглов, можете этим заинтересоваться, но тот разговор за завтраком напомнил мне, что вы совсем не брезгуете пользоваться магловскими деньгами, вещами, магазинами. А значит, у вас есть какой-то свой интерес, не так ли? — Не так. – Эйвери сплюнул на пол кровь из разбитой губы и утерся тыльной стороной руки, поднимаясь. – Ты тронулся умом, мальчишка, если думаешь, что мне нужны деньги этих маглов. Я и так, мать его, богат! — Ты всегда был очень зависим от денег и славы. – Новый голос заставил всех вздрогнуть и оглянуться к дверям. В дверном проеме стоял Кеннет, как и трое друзей, направивший палочку в сторону отца. Обычно мягкое и приветливое лицо сейчас отражало лишь жестокость и злость. – Ты хотел воспользоваться леди Розамунд, ее добротой и теплом. Она не видела, какую змею пригрела у себя на груди. — Кеннет? – Каллум поднялся с изумлением смотря на подходившего сына. – Ты поднял палочку против своего отца? — Отца, которого у меня никогда не было. Ни матери, ни отца. У меня никого не было. А теперь, когда у меня появилась мама, которая любит меня, заботится обо мне... ты вновь решил ее отнять у меня? Признайся, что тебе просто плевать на меня! — Тише, Кенни, не стоит так кричать. Думаю, твой отец и так всё это знает. - Том подошел к сводному брату, положив руку тому на плечо, тихо шепнув на ухо. – Видимо, после Розамунд он хотел избавиться и от тебя... помнишь те слова о наследнике? — Помню. – Почти прошептал Эйвери-младший, яростно сжимая палочку и смотря на отца глазами, полными ненависти. Том медленно обходил компанию по кругу, ладонью касаясь плеч Альфарда, затем Лестрейнджа, останавливаясь рядом с ним. — Том, ты не понимаешь, что ты делаешь. – Эйвери махнул рукой в сторону двери. – Эта женщина даже не твоя мать. Ты - тупой щенок! Я знаю... Знаю! Дневники! Амелия оставила дневники. В них есть вся правда! Поехали со мной в Гринготтс, я отдам тебе эти дневники и ты сам убедишься! — Я вам не позволю! – Том покачал головой, поджимая губы. – Думаете сбежать по пути в банк? Или убить нас? Нет, мистер Эйвери, я вам не позволю. Не позволю причинить вред Розамунд... Кроме того, ее дневники у меня уже давно. Видите, Роза тоже вам не доверяла. — Да поймите вы! – Эйвери двинулся вперед, но тут же остановился, когда Лестрейндж навел палочку точно ему в сердце. – Эта Розамунд... не та. Вам нужна Амелия, нам всем нужна Амелия. Именно она была твоей матерью, Том. Амелия Гилан. Если дневники у тебя, то прочти, и ты поймёшь, что я не вру тебе! — Том, мне кажется, продолжать разговор бессмысленно. Он не отступится. – Альфард сделал шаг вперед, смотря с презрением на мужчину перед собой. — Я прочту дневники, мистер Эйвери. Не волнуйтесь. Но я бы хотел, чтобы... ваш сын решил, что нам делать дальше. Кеннет? Эйвери-старший оглянулся к сыну, но тот лишь покачал головой. — Я хочу жить счастливо, отец. А леди Розамунд так любит меня. Ты лишил меня одной матери, я не позволю тебя лишить и второй. Не смотри на меня как на чудовище. За все шестнадцать лет я не получил от тебя ни капли любви, поддержки и заботы. Единственный монстр – это ты. Пока сын выговаривал отцу всё, что у него накипело за долгие годы, Том приблизился к Лестрейнджу, что-то зашептав ему на ухо. Глаза цвета вина блеснули нехорошим огоньком, когда парень кивнул в ответ на шепот и проговорил: «Я понял тебя». — «Conspiravērunt in Caesărem sexaginta amplius cives, Gaio Cassio, Marco Bruto et Decĭmo Bruto principĭbus conspiratiōnis.»[1] – процитировал Том слова из книги, усмехаясь и выходя чуть вперед. – Ну надо же. Никогда не думал, что слова о Цезаре так врежутся мне в память. Ну же, Каллум, посмотрите на сына и скажите: «Et tu, Brute?» Мальчишки, стоявшие кругом засмеялись. Почему-то в голове у Тома появилась мысль, что они поступают неправильно. Что Роза не хотела бы этого. Но, если они этого не сделают, то кто знает, сможет ли Розамунд вообще стать прежней. Что сделает с ней Эйвери? Утешая себя мыслью, что он всё делает ради матери, Том кивнул Лестрейнджу. На лице Каллума отразился испуг, замешательство, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эмерсон сменив свою палочку, на палочку Эйвери-старшего, проговорил: Imperio!***
Утро пятнадцатого января для всех началось с душераздирающего крика служанки, которая обычно в это время разжигает камины по поместью. Кто как был: в пижамах, сорочках, ночнушках, так и выбежали в общий коридор, спускаясь на первый этаж. Еще только проходя лестницу все до единого поняли, а точнее увидели в чем тут дело, а спустившись к бедняжке, что упала в обморок от увиденного, замерли, не сводя взгляда с фигуры впереди. Мужская фигура в женском платье раскачивалась в петле. Эйвери старший уже не бился в судорогах, его тело заметно посинело и как-то окаменело, отчего его общий вид в женском платье (том самом, в котором Роза была на новогоднем балу), выглядел до жути нелепым. В руке он сжимал скомканный пергамент. Уже позже, когда тело сняли и приехал Аврорат, чтобы убедиться, что это действительно самоубийство, выяснилось и содержание записки. Если в общих словах, то Эйвери признавался, что это он уничтожил воспоминания Розамунд, в надежде сделать ее умалишенной и в дальнейшем сдать в больницу Св. Мунго, чтобы единолично распоряжаться всеми ее деньгами. Никто из детей, находившихся в это время в поместье, в школу не отбыл. До самого февраля их по очереди таскали на допросы, пытаясь выяснить хоть что-то, что могло бы придать смерти Эйвери-старшего неправильный характер. Но – безуспешно. Все следы были подчищены идеально, а потому сомнений не осталось, что Каллум покончил с собой. Кроме того, слова Ирмы о том, что Эйвери начал сходить с ума, добавили истории правдоподобности. — Здорово ты придумал с извлечением и заменой воспоминаний. – Альфард взволнованно наблюдал как Том возвращает серебряные нити воспоминаний Эйвери и Лестрейнджу. – Мамину палочку никто и не проверял, поскольку она ее оставила на площади Гриммо. — Ну, если бы не твой домовик, то у нас бы ничего не вышло. – Том слабо улыбнулся и убрал пустые флаконы из-под воспоминаний на полку. — Не думал, что ты настолько искусен в подобном. – Эмерсон потряс головой, словно бы утрясая свои мысли. – Где ты научился такой замене памяти? Это как-то связано с легилименцией? — Дамблдор научил. – Том устало упал на диван рядом с Лестрейнджем, и повалился тому на плечо, прикрывая глаза и беря горячую ладонь в свою холодную, чтобы согреться. Наконец все проверки закончились. Через пару дней состоятся похороны и они с ребятами вернутся в школу. Им предстояло столько нагнать. Почти месяц учебы. За себя и Лестрейнжа Том не волновался, а вот Альфард и Кеннет... у них с учебой всегда всё наперекосяк шло. — Простите, я вам ничем не помог. Только проблем больше сделал. – Эйвери опустил голову, тихо вздохнув. Никто ему не ответил. Потому что он был прав. Его появление было бессмысленным. Всё и так было решено. Но зато, хотя бы напоследок, он смог высказать отцу всё, что о нем думает. Том лишь подумал, что они поступили неправильно. Он уже собирался начать себя корить за совершенный поступок, но быстро понял, прошлого было уже не вернуть. На похороны мистера Эйвери приехали еще несколько ребят из школы, приехало много важных людей. Все соболезновали Розамунд, Кеннету и Тому. А тем оставалось лишь принимать слова поддержки и печально участливо кивать. Как ни странно, Вальбурга все похороны странно косилась на брата и Тома, а потом и вовсе подошла и, отведя их в сторону прямо спросила: "Я надеюсь, это не вы постарались?!". Почему она так решила - осталось для Тома загадкой. Однако примерно с этого момента девушка начала постепенно отдаляться от них, избегая компании друзей. Но это немного позже, а пока... Уже после похорон, когда все собирались расходиться, Тома удивил дворецкий, мистер Макгроу, попросивший собрать всё молодое поколение в зале и ждать его. Альфард и Вальбурга разместились на диване. На другом его краю сидели Лестрейндж и Эйвери, Розье предпочел расхаживать по залу, а Том мрачный сидел в кресле, покручивая кольцо на пальце то вправо, то влево. Наконец двери открылись, и вошел дворецкий, неся в руках небольшую шкатулку. — Прошу прощения, господа и дамы, что попросил вас собраться в такой трудный час. Но у меня есть поручение, которое я обязан исполнить. — Поручение? От кого? – Том удивленно посмотрел на мужчину. Тот поставил шкатулку на столик и открыл ее, выуживая пергамент и передавая его молодой леди Блэк, что сидела ближе всего к нему. — Когда-то давно, когда вам всем было лет по четырнадцать, леди Розамунд передала мне некоторые письма и вот этот пергамент, попросив меня об услуге; если с ней и ее будущим супругом когда-нибудь что-то случится. Как, например, гибель, или они начнут себя вести странно, передать это всё вам. В этой шкатулке письмо для каждого из вас, а свиток, как я понял, для всех сразу. — Ох. – Том удивленно посмотрел на бумагу в руках девушки и задумчиво кивнул. – Спасибо, Макгроу. — Всегда рад помочь. Особенно в такую трудную минуту. Поклонившись, дворецкий покинул зал, а Бурга срезала заклинанием печать и, медленно развернув свиток, начала негромко читать. Мои дорогие ребята. Если вы читаете письмо, значит со мной что-то произошло, и я сама не могу рассказать вам всей правды. Сейчас, когда я пишу это письмо, я не знаю причины, по которой это случилось, но скорее всего мое сознание вернулось в мой настоящий мир. Ох, мне сложно это писать, но здравствуйте, меня зовут Амелия Гилан. Это мои настоящие имя и фамилия. Я пришла из другого мира, параллельного вашему. Да, наверное, это трудно принять, но постарайтесь. В моем мире все вы – персонажи книги которую я когда-то читала. Но позвольте рассказать всё по порядку. Настоящая я живу в двадцать первом веке в мире, где волшебства не существует. Совсем не существует, я серьезно! И всё, что я знаю о вашем мире и все мои «предсказания» связаны с тем, что когда-то я прочитала серию романов о «Гарри Поттере», в которой и рассказано о вашем мире. Это всё фантазия автора и не более. Повторюсь: в моем мире – волшебства нет. На момент моего попадания в ваш мир, мне было чуть за тридцать. Я работала преподавателем танцев для детей и взрослых в Лондоне. У меня большая семья, но я не замужем и детей у меня нет и, так уж вышло, что не может быть. Был летний вечер одиннадцатого августа две тысячи двадцать первого года. Я как обычно легла спать у себя в квартире, а на утро проснулась в Лондоне тысяча девятьсот тридцать первого года в теле женщины (точнее девушки) по имени Розамунд Ричардсон. Я потратила полгода на то, чтобы прижиться в этом мире и, каково же было мое удивление, когда я поняла, что это мир вселенной книги «Гарри Поттер». В этой истории речь идет о мальчике, который борется с темным волшебником. Я не стану вам описывать всего, но если хотите узнать подробнее, можете прочитать в дневниках, что я передала Тому. В общем, в этой истории главный злодей, Волан де Морт – искусный волшебник и величайший тёмный маг, что не щадит никого – ни друзей, ни врагов. Его руки по локоть в крови, он убил множество хороших людей и как по мне, самое ужасное, в погоне за бессмертием он потерял себя. Он создал крестражи и изничтожил свою душу, раздробив ее на семь частей. Это ужасно. Всегда когда я читала эти книги, пыталась понять почему он так поступает. И вскоре поняла: это всё из-за того, что его не любили. Его отец отказался от него еще до рождения, а мать умерла через пару часов, не успев подарить ему свою любовь. Думаю, вы уже догадались кто этот злодей? Мой милый сын Том, именно ты стал тем ужасным человеком. К сожалению, в этой истории тебя никто не забрал из приюта. Ты так же поступил в школу Хогвартс, но твой взгляд на мир был иным. Ты стал жестоким и человеком, который потерял человеческую сущность.