Пещера Фумо, после совета Великих кланов о том, что делать с Вэй Усянем
— Так он живой? — уточнил Цзян Чэн, скрестив перед собой руки и глядя на Вэнь Нина, густо облепленного талисманами.
— Как бы да, но как бы и нет, — туманно ответил Вэй Усянь.
Цзян Чэн потихоньку начал закипать. Хватало уже того, что сестра внезапно решила остаться в дурацкой Башне Золотого Карпа и выйти замуж за дурацкого Цзинь Цзысюаня! Так еще и дурацкий Вэй Усянь внезапно перенял дурацкую манеру дурацкого Лань Ванцзи говорить не больше пяти слов за раз.
Он досчитал в уме до десяти и сделал три глубоких, успокаивающих вдоха.
— Но ты сказал — его проткнули насквозь древком от флага, привлекающего нечисть. А теперь говоришь, что он живой. Как такое вообще возможно?
— Что угодно может произойти, когда за дело берутся любители, — презрительно ответил Вэй Усянь. — Устроили в ущелье Цюнци экспериментальный лагерь сатанистов, понимаешь. У них под рукой был готовый к сотрудничеству темный заклинатель и некромант с опытом! А они что? Прилюдно обозвали меня аморальным уродом и извращенцем, — он надулся. — Тоже мне — клан великих комбинаторов.
— Не увиливай, — с нажимом произнес Цзян Чэн. — Что с Вэнь Нином?
— Понимаешь, Танцующая Богиня забрала часть души Вэнь Нина, когда он был еще ребенком. И с тех пор он мертв внутри. Потом его выбрали для экспериментов с флагами, притягивающими нечисть. Идиоты, — мрачно выругался Вэй Усянь. — Могли бы просто у меня спросить — я же эти флаги и изобрел! Короче, — он вздохнул. — Как ты верно заметил, протыкание насквозь не очень пошло на пользу его здоровью. Но, то, что мертво, умереть не может, так что Вэнь Нин — единственное существо на планете, которое одновременно существует в двух состояниях сразу, — он ненадолго задумался. — Охренеть! Цзян Чэн! Я создал наглядную иллюстрацию сути эксперимента Шредингера! Кто молодец? Я молодец!
Цзян Чэн взвыл, чувствуя, как у него закипает мозг:
— Вэй Усянь! И как я должен объяснять эту поебень совету кланов?!
— Да мне без разницы, я просто умничаю, — кисло ответил Вэй Усянь, разочарованный, что брат не оценил его научного прорыва. — Скажи, что он сделался тру-готом до того, как это стало мейнстримом. Главное — акцентируй на том, что он неуязвимый, совершенно бешенный, отрывает головы и подчиняется только мне, усек?
— Блять, — обреченно подытожил Цзян Чэн.
— И не выражайся. Глава клана ты, или где? — строго сказал Вэй Усянь. — Иначе Вэнь Цин тебе насильно рот с мылом промоет.
_______________________________
— Отец, — как можно более мягко заговорил Цзинь Гуанъяо. — Мне кажется, это не самая лучшая идея — тащиться аж на руины Цишаня, чтобы устроить пафосные похороны. А потом — тащиться с огромной армией в обратную сторону, чтобы напасть на Вэй Усяня. Может, проведем церемонию здесь, выдвинемся в обед и уже к вечеру дойдем до Луаньцзан?
— Ты меня стратегии учить вздумал?! — заплетающимся языком проорал Цзинь Гуаншань. — Щ-щенок!
— Но отец — вдруг Вэй Усянь решит отправиться за нами в Безночный город? Там же столько затаенной злобы и неупокоенных мертвецов еще с Аннигиляции Солнца. А Тигриная печать, как известно, в руках Вэй Усяня, — продолжал увещевать Цзинь Гуанъяо. — У нас не будет ни единого шанса.
— У-у-у, глаза б мои тебя не видели! — ответил совершенно пьяный Цзинь Гуаншань и отключился.
Цзинь Гуанъяо обиженно поджал губы и стремительно вышел за дверь.
— Я сделал все, что мог, — сказал он ожидающим под дверью Не Минцзюэ и Лань Сичэню. — Надевайте доспехи под траурные одеяния, господа. Завтра будет мясо.
________________________________
— Халтура какая-то, — с явным разочарованием прокомментировал Вэй Усянь зрелище в Безночном городе. — Где полчища полуголых мертвецов? Где кровь, кишки, где оторванные конечности? Я создал темный путь, обуздал зло, подчинил себе силы преисподней! Где свидетельство моей ужасающей мощи?! Я, мать вашу, в ярости! — он выхватил из-за пояса Тигриную печать и потряс ею в воздухе. — А ну давай, работай!
Земля под ногами армии заклинателей зашевелилась. Прямо на их глазах на поверхность полезли бледные скрюченные руки и со всех сторон послышалось глухое рычание. Люди беспорядочно заметались, глядя, как, одного за другим, их разрывает на кусочки безжалостная армия Старейшины Илина.
— О, вот теперь норм, — кивнул Вэй Усянь.
— Не норм, — сурово произнес сбоку Лань Ванцзи. — Это дети смотрят. Нельзя увеличивать рейтинг. Давай, делай все как было.
— Лань Чжань, вот опять ты за свое! — возмутился Вэй Усянь. — Дай хоть покуражиться перед смертью!
— Тогда всю сцену вырежут из эпизода, — безжалостно заявил Лань Ванцзи. — Вместе со смертью.
Вэй Усянь до того разозлился, что пошел красными пятнами. Лань Ванцзи молча достал свой гуцинь и по-быстрому сыграл Песнь Успокоения, чтобы легче направить разговор в нужное русло.
Вэй Усянь постепенно смирился с разочарованием и поднял Чэньцин. Но все же прошипел напоследок:
— Гребаная цензура!
