С нуля

      Неджи медленно поднялся на ноги и ещё раз повторил про себя все шаги. Активировать бьякуган, выпустить чакру из максимально возможного количества точек, начать вращение. На первый взгляд всё достаточно просто. Но почему тогда он уже в который раз оступается в самом конце, когда техника уже почти завершена? Неужели раньше тоже так случалось? Или он и до потери памяти не знал этот приём?       Последнюю мысль юноша отмёл так же быстро, как она появилась. Сейчас не важно, знал или нет. Он должен освоить Небесное вращение, и не имеет значения, вспомнит он его или выучит с нуля. Потому что он обещал сделать это. Себе и Хиаши. И своё обещание он обязан сдержать.       Вокруг глаз Неджи проступили вены, и мир для него на некоторое время потерял краски, представив как на ладони происходящее на многие километры за пределами поместья Хьюга. Мгновение, и тренировочная площадка исчезла в вихре ярко-голубого потока чакры. Когда он остановился, к своему удивлению и радости не упав на землю, в ушах всё ещё звенел ветер, но это было даже приятно. Уголки губ юноши чуточку приподнялись. У него получилось.       — Теперь я окончательно убедился, что гением тебя зовут не только за красивые глаза, — усмехнулся Токума, наблюдавший за ним, прислонившись к стене дома. — Впервые вижу эту технику вблизи. Даже не верится, что передо мной член Побочной ветви.       — Не просто член Побочной ветви, а один из сильнейших шиноби клана, — поправила его Ханаби, которая уже долгое время присутствовала почти на каждой тренировке в поместье.       — Не стоит хвалить меня по пустякам, — отмахнулся Неджи, оборачиваясь. — Без вашей помощи у меня всё равно ничего не получилось бы.       — Ты преувеличиваешь мою значимость, — пожал плечами Токума. — Я всего-то рассказал тебе о чакре и принципе работы бьякугана. Это основы, которые мог объяснить каждый.       — Мог каждый, но объяснили вы, — возразил юноша. — И я считаю неправильным не поблагодарить вас за это. Хотя бы на словах.       — Было бы за что благодарить, — на секунду Неджи показалось, что в его голосе проскользнула грусть, но когда Токума вновь заговорил, она мгновенно исчезла: — Я пойду, наверное. Надо сдать Хокаге отчёт о предыдущей миссии, да и с техниками Главной ветви я помочь тебе не смогу… Но если что-то будет непонятно — приходи, будем вместе разбираться, — мужчина мягко улыбнулся, и Неджи не удержался от того, чтобы не повторить это действие.       — Спасибо, Токума-сан.       Юноша и в самом деле был благодарен этому человеку. Без его помощи он, наверняка, запутался бы в загадочных тенкецу, чакре и прочих странных терминах, ни на миллиметр не продвинувшись в своём стремлении стать на тот же уровень, что до потери памяти.       С тех пор, как Ли и Тен-Тен ушли на миссию, тренировки тайдзюцу с Гаем пришлось временно прекратить. И хотя последний упорно твердил, что с ним всё в порядке и он ещё может дать фору многим молодым шиноби, Неджи настоял на том, чтобы эти две недели сенсей отдохнул. По словам Сакуры, он ещё не до конца восстановился, поэтому небольшой «отпуск» от дел учителя ему не помешал бы. Юноша же теперь мог полностью сосредоточиться на освоении техник клана и приспособлении к особенностям своих глаз, открытых относительно недавно.       — А ты, оказывается, и правда умеешь улыбаться, — присвистнула Ханаби, когда Неджи присел на крыльцо рядом с ней, чтобы перевести дух перед возвращением к тренировке. — Я думала, нэ-сан меня так разыгрывала…       — Очень ценное замечание, Ханаби-сама, я учту, — вздохнул Неджи, уже успевший привыкнуть к шуткам сестры в свой адрес.       Насколько юноша мог судить за недолгое время их знакомства, Ханаби была очень хорошим человеком. Глядя на неё, он невольно удивлялся тому, что такая милая и жизнерадостная девочка — дочь главы клана Хьюга. Её образ совсем не вязался с холодным и немногословным Хиаши. Она почти всегда улыбалась и даже когда во время разговора пыталась нацепить на себя маску серьёзности, в её светлых глазах оставались едва заметные живые искорки. Этим она почему-то очень напоминала ему Тен-Тен, о которой в последние дни Неджи по непонятной причине думал непозволительно много.       — Я, кажется, просила тебя не говорить «-сама», — упрекнула брата Ханаби, нахмурив тонкие брови.       — Простите, язык не поворачивается называть вас иначе.       — А ты заставь его.       — Не могу, — юноша отрицательно помотал головой. — Боюсь, прошлое не позволит мне этого сделать. Если я с самого начала сказал «-сама», значит так и должно быть.       — Да, ты и раньше не особо стремился избавляться от этой привычки. Похоже, теперь у меня тоже не получится тебя уговорить, — девочка задумчиво приподняла голову и, бросив на Неджи короткий взгляд, как бы между прочим спросила: — Хочешь конфетку?       — Благодарю, но я, пожалуй, откажусь, — в памяти юноши ещё были свежи воспоминания о её прошлых «конфетах». Очень не хотелось снова попасться в такую очевидную ловушку.       — Жаль, — печально протянула она, опустив взгляд. — А я новый рецепт придумала… Они теперь не такие сладкие выходят.       — Не сомневаюсь в этом. Но мне прошлого раза хватило с лихвой.       — Но помогло же ведь? Вдруг ты ещё что-нибудь вспомнишь?       — Ханаби, — строгий голос за их спинами заставил брата и сестру синхронно вздрогнуть от неожиданности и резко повернуть головы. — Ты опять пытаешься накормить Неджи тыквой?       — Что ты, отец, конечно, нет. Как ты вообще мог такое обо мне подумать, — Ханаби опомнилась первой, но ни уверенный тон, ни беззаботное выражение лица не смогли убедить Хиаши, поэтому девочке пришлось принять поражение. — Ну ладно. Да, я снова хотела подсунуть ему тыкву. Но Неджи-нии всё равно отказался, так что…       — Мы, помнится, договаривались, что ты больше не будешь заниматься подобным, — голос мужчины всё ещё отдавал холодной строгостью, но взгляд, казалось, потеплел на пару тонов. — Может, в прошлый раз это и помогло ему вспомнить твоё имя, но я сомневаюсь, что повторение этого опыта приведёт к чему-то путному. Не стоит зря мучать человека, если результат заведомо отрицательный.       — Хорошо, отец, я поняла, — вздохнула Ханаби, покорно опуская голову.       Неджи такое поведение немало удивило. Сам он не раз уговаривал сестру бросить эту затею, но она его не слушала, исправно предлагая попробовать тыкву при каждом удобном случае. Он уже начал думать, что бессмысленные попытки впихнуть в него этот противный овощ не закончатся никогда.       — Спасибо, Хиаши-сама, — сам до конца не понимая, зачем, поблагодарил юноша, и тут же словил на себе взгляд светло-лавандовых глаз.       Хиаши смотрел на него как-то странно. Холод в его глазах, который Неджи заметил в первый день их встречи, теперь совсем исчез, уступив место непонятной смеси совсем других чувств. Сочувствие, грусть, сожаление… И если первые два были вечными спутниками юноши с момента потери памяти, то последнее так отчётливо он видел впервые.       — На днях я получил письмо от Хинаты, — так ничего и не сказав племяннику, Хиаши снова обратился к Ханаби. — Сегодня она возвращается в Коноху.       — Нэ-сан? Сегодня? — глаза девочки снова радостно загорелись. — А можно я пойду её встречать? Пожалуйста, — последнее слово она постаралась произнести как можно жалобнее, чтобы не оставить мужчине и шанса на отказ. Неджи очень сомневался, что на главу клана Хьюга подействует такая простая уловка. Но то ли это и в самом деле произошло, то ли это было простым совпадением, после недолгого раздумья Хиаши всё же согласился:       — Хорошо. Но только в том случае, если Неджи согласится пойти с тобой.       — О, за это можешь не переживать. Уверена, он будет только «за», — Ханаби лучезарно улыбнулась и повернулась к брату: — Верно, Неджи-нии?       — Конечно, Ханаби-сама, — вздохнул юноша, осознав, что выбора ему явно не оставляют. — Думаю, небольшая прогулка нам не повредит.

***

      По селению они шли молча. Выйдя за пределы поместья, Ханаби стала непривычно тихой, хотя лицо её всё ещё радостно светилось в предвкушении. Видя, что его спутница витает в облаках и явно не настроена на разговор, Неджи тоже погрузился в раздумья. Но не успел он собраться с мыслями, как голос Ханаби прервал тишину:       — Спасибо, что согласился пойти со мной. Надеюсь, тебя это не сильно напрягает?       — Нет, конечно, Ханаби-сама. Я только рад лишний раз пройтись по деревне с вами.       — Это хорошо, — девочка коротко улыбнулась и ещё немного помолчала, прежде чем продолжить: — Я так давно не видела нэ-сан, а в поместье мы, наверняка, вновь разойдёмся по разным углам. Нам с ней и до войны не так часто удавалось побыть вместе, хотя и жили в одном доме. Тренировки, миссии, а после них — снова тренировки, которым нет конца. И так изо дня в день… Живёшь, словно и нет у тебя старшей сестры. Только клан и обязанности наследницы, — Ханаби тяжело вздохнула, и Неджи впервые увидел, что пряталось за маской вечно весёлой девочки. Одиночество.       Наверное, очень сложно осознавать, что человек, к которому ты тянешься, не может уделить тебе время, так необходимое, чтобы избавиться от этого гнетущего чувства. Но по-другому в мире шиноби нельзя. Либо ты приспособишься к условиям и обуздаешь свои чувства, либо они поглотят тебя с головой. Третьего не дано. Ханаби решила справляться с проблемами, улыбаясь. Возможно, это было правильным. И всё же, иногда выговориться бывает необходимым.       — Я думаю, ты быстро её вспомнишь, — продолжила девочка после короткой паузы. — Вы с ней хорошо ладили в последние годы. Иногда я даже завидовала тебе: слишком уж много времени вы проводили вместе. Но знаешь, — Ханаби повернулась к нему и снова улыбнулась, — теперь я её прекрасно понимаю. С тобой и правда интересно. Даже несмотря на потерю памяти.       — Спасибо, наверное…       Неджи растерялся. Вроде бы ему только что сделали комплимент, но до этого весьма чётко дали понять, что в отдалённости сестёр друг от друга он тоже частично виноват. Всё это было очень странным, и как правильно вести себя в этой ситуации юноша не знал.       — Кстати, Неджи-нии, можно просьбу? — в глазах Ханаби мелькнули хитрые искорки, от недавней грусти не осталось и следа. — Когда ты всё вспомнишь, позанимайся и со мной тоже. А то несправедливо выходит…       Юноша резко остановился. Когда вспомнит. Неджи уже давно перестал надеяться, что это произойдёт. Он так увлёкся своей «новой» жизнью, что, сам того не сознавая, перестал интересоваться своим прошлым, за последние недели так и не продвинувшись в восстановлении в памяти этой части своего существования. Но было ли это правильным? Юноша не знал.       — Неджи-нии, ты чего? — Ханаби, уже успевшая отойти на несколько метров вперёд, вернулась и озадаченно посмотрела на брата, непонимающе хлопая светлыми глазами.       — Ничего, — он повёл головой, надеясь, что девочка не заметила его замешательства. — Просто подумал, что отказывать в вашей просьбе не буду.       — Большое спасибо, — Ханаби ярко улыбнулась и, схватив Неджи за руку, ускорила шаг. — А теперь пойдём быстрее. Вон уже и ворота видны.       Юноша посмотрел в ту сторону, куда указывала девочка. И в самом деле, впереди возвышались ворота Селения Скрытого Листа. Рядом уже стояла небольшая группа вернувшихся с миссии шиноби. Как догадался Неджи, именно их они должны были встретить. А точнее, девушку, которая сейчас о чём-то разговаривала с товарищами.       Когда она обернулась и их взгляды случайно встретились, Неджи словно молнией ударило. Рука юноши потянулась к груди и аккуратно коснулась шрама, скрытого белой тканью рубашки. Он так и не узнал, откуда у него эти ранения. «Получил, исполняя долг шиноби», — говорили ему врачи, и он верил. Вскоре юноша и вовсе забыл о шрамах, приняв их как данность, знак того, что он — шиноби. Но почему же именно сейчас он вспомнил о них? Что такого было в этом взгляде?       Бросив пару слов напарникам и склонив голову в прощальном жесте, девушка подбежала к Неджи и Ханаби, стоящим чуть поодаль.       — Нии-сан! Хвала богам, с тобой всё в порядке, — в отличие от Тен-Тен, она не стала бросаться ему на шею, а лишь неловко остановилась в шаге от него и, судорожно перебирая пальцами воздух, бормотала: — Прости, я не могла прийти раньше. Хокаге-сама сразу отправила нас в Суну, и я… Спасибо тебе. Я знаю, что одних слов будет мало, но… Ведь ты так рисковал… Я…       — Нэ-сан, — Ханаби прервала поток прерывистой речи девушки, заглянув ей в лицо. — Побереги слова на будущее. Сейчас он всё равно тебе не ответит. Неджи-нии ничего не помнит.       Глаза Хинаты испуганно округлились. Она поочерёдно смотрела то на брата, то на сестру, словно ища опровержение сказанному. Когда же осознание пришло, в уголках её глаз заблестели слёзы. Едва не падая на колени, она взяла Неджи за руку и снова начала шептать сбивчивые извинения, то и дело всхлипывая между словами:       — Прости… Это я виновата… Ты не должен был… Мне так жаль!.. Прости меня, нии-сан… Это всё из-за меня, я…       — Хината-сама, — юноша опустился перед ней и свободной рукой аккуратно приподнял подбородок девушки, заставив её посмотреть ему в глаза. — Я и в самом деле не помню, что произошло между нами в прошлом. И я совсем не понимаю, за что вы просите прощения. Но я уверен, что делаете вы это напрасно. Прошу, не надо винить себя зря. Что случилось, то случилось, и этого не изменить. Пожалуйста, не плачьте. Всё образуется. Обещаю.       Его предельно спокойный голос сработал как спусковой крючок. Хината ещё раз всхлипнула и со всей силы сжала Неджи в объятьях. Слёзы, до этого беззвучно тёкшие по бледным щекам куноичи, теперь оставляли мокрые пятна на его рубашке. Плечи девушки мелко дрожали, сопровождаясь судорожными вздохами.       Неджи мягко положил руки на её спину, успокаивающе проводя ладонью вдоль позвоночника, и, словно извиняясь, посмотрел на Ханаби. Та в ответ понимающе кивнула.