Третий отряд

      Уже второй раз за день Юри просыпался от толчка, но на этот раз в плечо. Открыв глаза и потянувшись, чтобы размять онемевшие конечности, черноволосый оглядел обстановку. Он все еще находился в самолете, с тем же противным запахом пластмассы, но что-то изменилось. Не шумели двигатели… Кацуки словно окатили холодной водой, и он мигом проснулся. Им пришлось сделать вынужденную посадку? Их рейс отменили из-за погодных условий? Да вроде погода хорошая. Тогда что же? Его вновь тронули за плечо, и Юри ощутимо вздрогнул. Человеком, потревожившим его покой, оказался Виктор. Хоть лицо у того и было серьезное, но в глазах плясали хитринки и таилось веселье, отливая нежно-голубым. — Юри, солнце, мы уже приземлились. Забирай свои вещи и иди на выход, там Мила внизу ждет всех. Помнишь как она выглядит? — Да, я помню, красноволосая. Я вам не мешал, когда отключился? Простите пожалуйста, я наверное доставлял неудобства. Извините. — Юри~, да все хорошо, ты чего? Это я у тебя должен просить прощения. Я же тебя «отключил», — губы Никифорова дернулись в улыбке мартовского кота, — Мне было весьма комфортно, так как ты лежал у меня на коленях, поэтому было тепло и хорошо, словно живое одеяло. Ты кстати так мило сопишь, одно удовольствие за тобой наблюдать. Кацуки не понимал Виктора. Ему доставляет своеобразное удовольствие вгонять в краску детей и заставлять их смущаться? Он так со всеми поступает? «А может ты особенный? Может же такое быть, что ты ему понравился, что он гей?» — голос в голове не хотел замолкать и подкидывал совершенно невозможные мысли. «Ну скажи, кому может понравится весь полет, вместо того, чтобы спокойно провести время, баюкать на коленках какого-то япошку? Он точно на тебя глаз положил!» Черноволосый постарался прогнать ненужные мысли из головы и спустился по трапу вниз, где его уже ждали Пхичит, с очень странным выражением лица, и хмурый Минами, которые стояли рядом с группкой ребят и жизнерадостной Бабичевой. — Ну-с, Юри, как спалось? — с каждым словом все сильнее хихикал таец. — Нормально спалось… Хорошо, что Виктор мне вколол то ли снотворное, то ли успокоительное. Весь полет я бы точно не выдержал. Правда, думаю я ему мешал своей тушкой… — Ага, конечно, мешал он, — подал голос Кенжиро. — То есть, ты не сам заснул, а он тебя усыпил? Тогда ты не знаешь. Блин, ребят, я думал вы уже встречаться начали. Юри, этот Виктор точно очарован тобой. — Да что ж такое. С чего ты это вообще взял? Он со всеми такой, и… — уже начал раздражаться Кацуки, но Чуланонт его перебил. — Он всем будет голову гладить и волосы перебирать? На, смотри. Я сфотографировал вас, когда тебя искал. Вы сидели вдали ото всех, так что думаю вас видели только те, кто Виктора искал. Возможно Мила и Плисецкий. Японец смотрел на фото и не верил своим глазам. Он спал, развалившись на Никифорове, а тот с улыбкой на лице проводил рукой по черным как смоль волосам, что имели контраст с его белой как снег рукой. Хоть бы их никто не видел в таком положении и фото надо удалить… «А вдруг подумают, что мы встречаемся? Узнают, что я би… Ладно Пхич и Минами, они знают. А Виктор? Вдруг, если узнает — начнет сторониться? А если я ему причинил неудобства? Другие, если узнают, подумают, что он гей. Надо извиниться за все еще раз. Главное, чтобы другие не узнали. Только бы не узнали!» — Юри, не бойся. Если ты так хочешь, мы никому не расскажем — Чуланонт опустил руку на плечо Кацуки и посмотрел понимающим взглядом, а Минами кивнул его словам, — Но тебе все же надо узнать о его ориентации. Все уже собрались и направились к выдаче багажа. Когда последний человек подхватил свой чемодан с черной двигающейся ленты, ребята двинули к заказному автобусу. На улице уже наступил вечер, и последние лучи солнца освещали огни города. В воздухе чувствовалась влажность, а в нос ударил сильный запах кипарисов и дорожной пыли. Слышался стрекот цикад, а вдали шум моря. На небе показались звезды, но яркие фонари аэропорта затмевали их мягкий свет. В этой смеси городской суеты и спокойствия ночной природы ехал автобус, мерно покачивая уставших от перелета людей. Как бы всем не хотелось спать, но надо было еще услышать от директора распределение по отрядам, а вожатым еще предстояла планерка. Доехав до лагеря, всех детей вместе с чемоданами направили к скамейкам, что стояли у подобия сцены. Юри слушал распределение в пол уха. Хоть он и волновался об этом дома, но сейчас он слишком устал, ведь еще не до конца проснулся после укола Виктора. Услышал только, что он в третьем отряде, вместе с Пхичитом. Комната в которой он жил, располагалась на 3 этаже, а его сожителями оказались такие уставшие как он Пхичит, Минами и какой-то китаец. Это все, что он успел запомнить, прежде чем отрубиться на верхней полке под простыней и скрипучем матрасе.