Тарисиль Селлуг

- Это из-за тебя она ушла! – прозвенел в тишине голос Кили. Молодой гном гневно смотрел на брата. - Из-за меня?! А может, из-за тебя? Ты ей проходу не давал! – огрызнулся Фили. - Хватит! – рявкнул Торин. – Она ушла из-за вас обоих! Хороши братья: забыли о родстве, о дружбе, обо всем, что было пережито, едва рядом оказалась девчонка! Перегрызлись, как бродячие собаки из-за кости! И не потрудились спросить, кого выбрала она! Кристэль не раз говорила, что вы абсолютно равны для нее, как друзья или братья. Но вы ее не слышали... Как же плохо я воспитал вас, если такая мелочь сделала вас врагами, - уже тише проговорил он. – Девчонка, эльфийка больше понимает и переживает о том, что вам безразлично. - Это неправда, - пробормотал Кили. Оба брата стояли, не смея поднять глаз. Лица их пылали. - Все, что ни делается, делается к лучшему. Лучше раньше узнать, кому нельзя верить, чем понять это позже. Братья вскинули головы. - Торин… - Что Торин? - перебил их Король. - Нет худшего преступления, чем то, когда брат предает брата. Кроме того, вы предали и нас, и ту, из-за которой переругались. Он развернулся и вышел на веранду. Гэндальф предпочел не вмешиваться. Впервые маг даже не знал, как реагировать. Все гномы разошлись кто куда. Настроение у них было отвратительное. Кили упал на свою постель лицом вниз и вдруг приподнял голову – под подушкой что-то зашуршало. Он запустил туда руку и вытащил немного помявшийся листок. «Я не прошу больше, чем окружающие могут или хотят дать мне. И не беру больше, чем хочу или могу взять. Я всегда мечтала, чтобы у меня были братья, и не хочу быть причиной раздора. Если я хоть что-то значила для вас, обещайте, что никогда и никому не позволите встать между вами» Торин стоял, прислонившись спиной к толстому дубу, и смотрел в небо. Все шло кувырком. Нет, он был уверен, что парни придут в себя и помирятся - для них это хороший урок. Едва ли их чувства действительно серьезны. И все вернется на круги своя, но... Но рядом уже не будет этой странной девчонки. Все равно как если бы ушел любой из гномов. Она не хотела быть в отряде, но все уже считали ее одной из них. Даже он. - Торин… - Балин подошел к Королю. - Все идет неправильно, Балин. У меня такое ощущение, что удача покинула отряд, и, несмотря на попытки удержать события под контролем, все трещит и разваливается в моих руках. Я постоянно ошибаюсь… Не следовало мне тянуть. Из-за этого мы лишились Кристэль, тролль ее побери! Седой гном усмехнулся: - Я знаю, что с тобой происходит, Торин. Через это прошли все мы. Ты перестал видеть в Кристэль досадную помеху, случайную спутницу или орудие для достижения цели. Тебя перестало волновать то, что она эльфийка. Ты признал или почти признал в ней друга, равного нам всем. И сейчас ты переживаешь. Досадуешь. Думаешь, а прав ли ты был и не зря ли поверил ей. Не сомневайся. Кристэль достойна даже твоей дружбы. У нее благородное сердце. - Она бросила отряд. - Она не была в отряде. Думаю, Кристэль уже понимала, что может произойти. - Да, выбор у нее был нелегкий. Парни стоят друг друга. Был бы женщиной, сам бы растерялся, - невесело усмехнулся Король, но Балин шутки не понял. - Торин, Кристэль славная девушка, хоть и с непростым характером. Но она – эльф! Гномы и эльфы не заключают брачных союзов! И Кристэль ушла не потому, что не могла сделать выбор, а потому, что не хотела, чтобы ее друзья переругались. Это же очевидно. Торин чуть прищурил серые глаза, в них появилась усмешка. Балин вздохнул. Настроение у Торина было крайне странным с того момента, как они покинули Ривенделл, а сейчас особенно явно оставляло желать лучшего. - А ты не задумывался, чем мы, собственно, так отличаемся друг от друга? Ну, образ жизни оставим в стороне. Люди, эльфы, гномы… У кого из нас по две или три головы? По десять рук и семь ног? У кого из нас кровь голубого или зеленого цвета? Кто из нас не чувствует боль? У кого из народов понятия добра и зла перепутаны или отсутствуют совсем? Разница только в росте, да в телосложении. Но ведь есть союзы между эльфами и людьми, между гномами и людьми… Балин слушал его в полнейшем недоумении. - Это неправильный путь. Опасный, - как-то неуверенно произнес он. Почему-то некстати вспомнилось, что с малых лет Торина было не заставить носить сложные прически, принятые у гномов – он предпочитал свободно падающие волосы и ограничивался двумя тугими косами у висков, время от времени убирая пряди под зажимы. Когда Торин вырос, то отказался отращивать длинную бороду, насмотревшись на людей. Заявил, что короткая удобнее и красивее. Трайн тогда бушевал, как гроза в горах. Трор же поговорил с внуком и велел сыну оставить его в покое. - Придет время и все переменится, - сказал он тогда. Ой ли… Что-то в этом я не уверен… - Балин, я спрашиваю тебя, почему опасный? - Торин, у меня складывается такое ощущение, что ты себя убедить пытаешься. Ты что, ухитрился… - Балин осекся, замялся, подыскивая слова. Все же он говорил не только со старинным другом и кузеном, но и с Королем. - Что? – на щеках Торина выступил румянец не то смущения, не то досады. – Разумеется, нет. Но встреча с одной удивительной женщиной заставила меня задуматься обо всем этом, - он помолчал. – Я не хотел говорить, но раз так вышло, пусть все будет между нами. - Не сомневайся, Торин. Кто же она? Торин вздохнул: - В Ривенделле я видел Владычицу Лориэна. Она… ее красоту не передать словами, Балин. Она совершенна. Я хотел бы найти в ней изъян, но это невозможно, - взгляд Торина устремился куда-то вдаль, гном замолчал, потом задумчиво улыбнулся: – Все же она удивительное создание. Рядом с ней померк бы и Аркенстон. Так вот оно что, - печально подумал Балин. – За что же судьба так немилосердна к тебе, Торин? Нашлась та, что все же поразила твое сердце. Но это любовь без надежды. Она губит таких, как ты… - Леди Галадриэль не только прекрасна, но и мудра. Она не стала отговаривать меня и пожелала удачи. Она все понимает, Балин. Владычица говорила со мной, и ее слова беспокоят меня… Помни, Торин Дубощит: не все на самом деле является тем, чем кажется. И не всегда твои выводы будут верны. Враг может нанести удар там, где меньше всего ждешь. Будь осторожен. Смауг - не самый страшный твой противник. И еще… Иногда нужны мудрость и мужество, чтобы понять и простить. А безрассудный гнев способен привести к беде. Удачи тебе, Торин, сын Трайна, внук Трора. И да пребудет с тобой благословение Валар… - Она предупредила тебя. - Да. И теперь я постоянно думаю о том, кого Владычица имела в виду. Ее слова еще больше всколыхнули сомнения в моем сердце. - Не тревожь себя. Просто вспомни, что она говорила тебе, когда будешь принимать решения. Особенно, если будешь в гневе. Торин кивнул. Потом раздраженно проговорил: - Странный у нас с тобой разговор. Нелепый и неуместный. Мы должны вернуть Эребор, и никто не знает, останемся ли мы живы или умрем. На нашей дороге нет места для любви. - А может быть, наоборот? – задумчиво проговорил Балин. – Хорошо, что парни смогли получить такой опыт. Им есть о чем подумать. - Балин, всему свое время и место. Я допускаю, что любовь - это прекрасно. Но не тогда, когда требуется ясность ума и сила, а не уязвимость. - Помутнение ума вызывает страсть, и не только страсть к женщине. Для кого-то это вино, для кого-то битва или золото. А уязвимость… Ты и сейчас уязвим. Разве ты не любишь своих племянников? Если что-то случится, разве ты не бросишься спасать их, забыв о цели? - Не сравнивай родственные чувства и влюбленность в женщину. - А ты не путай влюбленность и любовь. Влюбленность - это прекрасно, но она пройдет. Влюбленность заставляет делать глупости. А любовь… Она разная, Торин. Дружба - тоже разновидность любви. Ты говоришь, любовь делает слабыми. По-твоему, почему Кристэль там, в горах, пошла за нами? Потому, что она любит всех нас. Как друзей. Именно поэтому она и рисковала жизнью. То же самое можно сказать о Бильбо, который бросился на помощь, зная, что, скорее всего, погибнет. Нет, Торин, что ни говори, а поступки определяются чаще всего любовью или ненавистью. Что до любви мужчины и женщины, она обусловлена желанием продолжить род. Но не всегда. Однажды тебе становится не важно, с тобой она или нет, какого цвета у нее глаза и волосы, худенькая она или полненькая. Она счастлива, и ты счастлив от этого. Ей плохо - и ты придешь на помощь, ничего не требуя взамен. Любовь - это не цепи, Торин. Это свобода. Свобода полюбить другую, или… не заметить больше ни одной. Торин знал, о чем говорит гном. Та, которую любил Балин, стала женой его друга. Но они продолжали дружить. Гномы долго молчали, затем Торин усмехнулся и заговорил уже в своей обычной манере: - Мне сложно судить о том, чего я не знаю наверняка. Думаю, ты говоришь все правильно, но очень уж тонкие материи затрагиваешь. Я предпочитаю называть вещи другими, более понятными именами: дружба, верность, долг. Им есть место в моей жизни. Всему прочему – нет, как бы оно ни пыталось пролезть. Я не хочу, чтобы от моей цели меня хоть что-то отвлекало. Да и парней тоже. Поэтому давай все эти заумные рассуждения оставим на потом. А пока мы имеем то, что имеем: из-за влюбленности Фили и Кили мы остались без проводника. И хорошо, если Гэндальфа не призовут опять его загадочные дела. События показали, что Торин как в воду глядел. Беорн вернулся где-то к обеду в прекрасном настроении. - А чего вы такие кислые, парни? – весело пробасил он. – Напугала вас Береника? Я предупреждал: нечего было двери отпирать! - Мы не нарочно, - отозвался Торин. – Надеюсь, мы не причинили ей вреда? Беорн хмыкнул: - Ловко вы выкрутились! - он расхохотался. – В общем, бушевала она недолго, и не в обиде на вас. Я тоже. Так вы поэтому такие мрачные? - Кристэль ушла, - вздохнул хоббит. - А, ну да. Не ушла, а уехала. Верхом. Так до Лихолесья быстрее добраться. Мы встретились с ней. Кристэль сказала, что она пойдет вперед, все разведает и отметит вам дорогу. Зря волнуетесь: девчонка сама из Лихолесья. Она его отлично знает. А вы молодцы. Надо же, прибили Верховного Гоблина! – Беорн засмеялся. - Право, парни, вы изменили мое мнение о гномах. Ладно, пошли, побеседуем за столом. Итак, вам необходимо попасть в Эсгарот? Что вы там забыли? Хотя, да, понимаю. Тянет увидеть родные края. Только дорога туда легкой не будет. И хорошо бы, чтобы вы не наткнулись на лесных эльфов. Если это будут эльфы Таурохтара, это ничего. Они ребята замкнутые, появляются редко, но при этом сильно отличаются от эльфов Трандуила. Подданные Трандуила менее мудры и из-за этого куда более опасны. Впрочем, последнему нелегко приходится: Тьма расползается по лесу. Его уже Черным называть стали, - говорил Беорн, не замечая, как помрачнели гномы при имени Трандуила. – Если бы не он и его народ, Тьма давно поглотила бы лес... Я дам вам луки, стрелы и кое-что из провизии. Обязательно наберите воды. По пути будет много рек и ручьев. Но упаси вас Великий Предок выпить воды из источников Мирквуда! Они пронизаны темным колдовством. Особенно стоит опасаться Черного ручья. Вода из него погружает в сон и напрочь отшибает память. Не сходите с тропы, иначе погибнете. Охотиться в той части Лихолесья, через которую вы пойдете, не на кого. Охотничьи угодья гораздо дальше. Кроме орехов, есть там нечего, но они еще не созрели. Поэтому экономьте провизию и воду. А вот встреч со всякими тварями, думаю, вам не избежать, так что будьте настороже. Теперь о метках. На деревьях вдоль вашей тропинки будут вот такие знаки, - Беорн припечатал стол ладонью. На столешнице осталась серебристая стрела. – Ночью они светятся. Если рядом опасность – сияние будет голубым. Если нужно сменить маршрут – будут гореть красным, пока не повернете в правильном направлении. Исчезают они через пять дней. Что еще? Ах, да: я дам вам пони и лошадь. Но на границе с Лихолесьем прошу отправить их назад. В лесу они будут только помехой. - Спасибо вам за все, Беорн, - Торин слегка склонил голову. – Хочу верить, что смогу отблагодарить вас достойно. - Поживем – увидим, - ухмыльнулся великан. – Я уже сказал, что вы преподнесли мне прекрасный подарок, прикончив Главного гоблина и похоронив изрядное количество этих тварей под обвалом. Остаток дня они провели за сборами, поскольку выступать было решено на рассвете. Гномы выбрали себе подходящие луки, а потом занялись упаковкой провизии. - Торин, я покидаю вашу компанию, - улучив момент, сказал Гэндальф. - Что? Почему? – гном нахмурился. - У меня появились дела. Извини, раньше сказать не мог. - Я так и думал. Сначала Кристэль, потом ты… - Торин, я уверен, что Кристэль не бросит отряд. Скорее всего, будет держаться где-то рядом, но не в поле вашего зрения. Хотя… Я могу и ошибаться. В любом случае, расстанемся мы не сейчас, а у границы Лихолесья. Торин некоторое время мрачно смотрел на мага, затем кивнул и ушел собираться. Вечерние посиделки выдались молчаливыми. Каждый думал о чем-то своем. Бильбо поймал себя на том, что все прислушивается, не раздадутся ли на веранде легкие шаги Кристэль. Остальные тоже нет-нет да поглядывали на дверь. Плохо, когда уходят друзья. Это словно у тебя забирают маленький кусочек сердца. Вроде бы совсем крошечный, а все уже становится другим. Совсем другим... Интересно, где сейчас Кристэль? Спит, наверное. Пусть ее сон будет спокойным. Кристэль не спала. На ночлег она устроилась глубокой ночью, развела костер, но готовить не стала – есть не хотелось. В темноте она видела очертания нескольких крупных медведей, усевшихся дозором неподалеку, и тепло улыбнулась. При всех своих причудах, Беорн был замечательным дядькой. Страшным противником, но верным другом. Скольким вещам он научил ее - не перечесть! Сколько раз она оставалась жива именно благодаря его урокам! Вообще Кристэль считала себя счастливицей. Друзей у нее было мало, но это были друзья, которые никогда не предадут, а помогут советом или чему-то научат. И за которых она готова была, не задумываясь, броситься и в огонь, и в воду. Сейчас их стало больше на одного хоббита и тринадцать гномов. Гэндальфа Кристэль уважала, но все же относилась к нему слегка настороженно. Девушка вспомнила друзей и невесело улыбнулась. Обрадовалась, дурочка, что влилась в компанию! И надо же было, чтобы Фили и Кили так перемкнуло… Ладно бы красавица была несказанная. Так ведь нет. И не пыталась понравиться. Что на них нашло? Впрочем, я догадываюсь, что тому виной. Эру Милосердный! Если тебе еще не надоели мои просьбы, то пусть они помирятся. Пожалуйста… Высоко в черноте плыла небесная ладья, и Эарендил крепко держал в руке сияющий Сильмарилл, указывая путь во мраке. Глаза Кристэль закрылись, и девушка уснула, чтобы с рассветом продолжить путь. Впрочем, в последнее время ночи почти не приносили отдыха. Кристэль просыпалась, ничего не помня, но мышцы болели так, словно она всю ночь без отдыха валила деревья... Отряд вышел в путь незадолго до рассвета. На прощание все еще раз поблагодарили Беорна за гостеприимство и пообещали отправить лошадей назад с опушки Лихолесья. День обещал быть погожим, даже жарким, но настроение у всех было какое-то сумрачное. Торин ехал рядом с Гэндальфом, время от времени поглядывая на племянников. Оба молодых гнома были задумчивыми и мрачными. - А ведь нам осталось не так и много, - подал голос Нори. – Пройти Лихолесье - и мы в Эсгароте. А там и до Одинокой горы недалеко. - Ты сначала пройди это Лихолесье, - буркнул Двалин. - Ты хочешь сказать, что мы, гномы, не пройдем там, где проходят медведь и эльфийка? - Нет, я хочу, чтобы некоторые понимали, что нам остался самый трудный участок пути. Недооценивать то, что нам предстоит - грубая ошибка. - Как и переоценивать, - подал голос Дори. – Не так уж сложно выполнить все наставления Беорна. Двалин только хмыкнул. - Сколько нам добираться до Лихолесья? – поинтересовался Торин. - Завтра вечером будем ночевать на границе с ним, - отозвался маг. - Ты уйдешь сразу же? - Нет. На рассвете. - И когда вернешься? - Не знаю, Торин. Не знаю. У меня нехорошее ощущение, что события вскоре покатятся, как лавина в горах. И нам повезет, если мы уцелеем. Гном внимательно посмотрел на мага: - Ты про сон, который увидела Кристэль? - И про это тоже… Я хочу попросить тебя об одолжении. Кристэль нужна нам. Будь к ней великодушен, Торин. Гном удивленно приподнял брови: - Гэндальф, то, что Фили и Кили увлеклись ею, не ее вина. Хотя Кристэль могла бы осадить парней гораздо раньше. К чему ты заговорил об этом? Маг задумался, стоит ли рассказывать Торину о том, что девушка относится к дому Трандуила или нет, но решил, что не стоит. Это не его тайна. - Да так… На всякий случай, - вздохнул маг. – Ладно, давай-ка прикинем, сколько времени у вас осталось до дня Дурина… К вечеру второго дня они достигли опушки Лихолесья. Близко подходить к лесу не стали – ощущения были не самые приятные. И если бы Бильбо не заметил вдали огромного медведя, по всей видимости, охранявшего отряд, он попросил бы перенести место ночлега еще дальше от границы. Пока Оин и Глоин разводили костер, а Бофур и Бомбур готовили ужин, Торин и Гэндальф подошли к кромке леса. - У меня ощущение, что лес смотрит на нас сотнями глаз. Жуткое место. - Когда-то оно было совсем другим. Но потом сюда пала тень Врага. И она продолжает шириться. - Что это там? Видишь, свет на дереве? - А-а-а, наверное, это тот самый знак, о котором говорил Беорн. Ну да, это он. Светящаяся в темноте стрела. Ну, значит, я могу не беспокоиться за вас. Кристэль позаботилась о дороге. Торин кивнул. - И не забудьте отослать пони назад. - Мы обещали, но… - Даже не думай! Не годится нарушать обещания. К тому же, не знаю, заметил ты или нет, но около лагеря все время появляется медведь… - Видел, видел. Ссориться с Беорном я не собираюсь. Кроме того, я дал слово. Гэндальф вдруг замер, словно прислушиваясь к чему-то. Лицо его стало мрачным, и он заспешил в лагерь, где огорошил всех известием, что немедленно покидает отряд. Гномы зашумели, но Серый маг был непреклонен. - Да, я хотел уйти утром. Но чувствую, что должен поторопиться. Сейчас каждый миг бесценен. Не забывайте о предупреждениях Беорна. Держитесь все вместе. До встречи! – маг вскочил на свою лошадь и - только его и видели. Спать улеглись рано – кто знает, когда теперь удастся отдохнуть в относительной безопасности? Впрочем, ночь спокойной назвать было нельзя – ветер доносил из предгорий тоскливый вой волков. Пони фыркали и явно нервничали. Торин смотрел в звездное небо и думал о том, что поход медленно, но верно приближается к развязке. И не так уж далеко до встречи с проклятием Эребора, Смаугом. Если дракон еще жив, конечно. Думал Торин и об Азоге, и о неизвестном ему Болге. Эребор вернуть мало, он еще должен отомстить за отца и деда. И кто знает, в какой очередности произойдут эти события? И если Смауг жив, что очень вероятно, то где искать Кристэль? Взлом взломом, но Бильбо не справится с драконом. А девушка? Да, у нее древний клинок. Может быть, он и правда обладает способностью защищать владельца от огня дракона. Но едва ли защитит от удара хвоста или лапы. Тут и кольчуга не поможет. Надо будет что-то придумать, чтобы дать Кристэль возможность добраться до дракона. Но для этого нужно будет найти ее. Где она сейчас? В самом сердце Мирквуда? Или уже прошла его? Встретит их в Эсгароте или у Одинокой Горы? Как всегда одни вопросы и полное отсутствие ответов. Почему-то мне тревожно. Будь осторожна, упрямая девчонка, где бы ты ни была. …Кристэль медленно открыла глаза. Над ней нависал серый, покрытый белесым лишайником потолок. Местами камни были темными от влаги. Вода набухала тяжелыми каплями, с глухим стуком падавшими на пол. Пахло плесенью и сыростью. Девушка лежала на чем-то жестком и неудобном. Как выяснилось позже, на грубо обтесанном каменном ложе. Эльфийка повернула голову. Слева – каменная стена из массивных блоков. Справа – маленькая пустая комнатка без окон. В стену вделана толстая, тронутая ржавчиной цепь, оканчивающаяся колодками. В происхождении бурых пятен на стене и полу сомневаться не приходилось. Кристэль вскочила на ноги и несколько мгновений смотрела на все это, чувствуя, как ледяной ужас сжимает сердце, ползет тонкими струйками пота по спине. Она очень хотела бы ошибиться, но, увы, как и все эльфы, девушка хорошо знала Силу, которой было пронизано это проклятое место. Дол Гулдур. Обитель Врага. Место, откуда не возвращаются. Кристэль закрыла лицо руками и глухо застонала. Она оставляла метки для отряда Торина. Лихолесье было для девушки открытой книгой: все его причуды, путаные тропы и сюрпризы, таившиеся в сумраке лесной чащи. Разумеется, Кристэль знала и места, где часто бывают лесные эльфы, и понимала, что гномам не стоит встречаться с ними. Его Величество Трандуил - не Владыка Элронд. И ей совершенно не хотелось, чтобы гномы узнали о ее связи с тем, кто предал их. Да и если узнают эльфы, то сложно сказать, чем все обернется. В любом случае, клейма предательницы не избежать с обеих сторон. Собственно поэтому Кристэль выбрала хоть и кружной, но максимально безопасный путь. Беорн его одобрил. Как и предвидел Гэндальф, эльфийка собиралась быть неподалеку от отряда, но не попадаться гномам на глаза. Однако ее планам не суждено было сбыться… Началось с того, что на рассвете ветер донес до нее еле уловимый запах дыма и горелого мяса. Встревожившись, она бросилась в том направлении. День перевалил за середину, когда Кристэль услышала крики стервятников, и у нее захолонуло сердце. Эта часть леса всегда была безопасной. Здесь на огромной лесной поляне стояла большая деревня лесорубов. С эльфами люди прекрасно ладили, и Кристэль нередко заходила туда в гости, когда было время. С одной из девочек она дружила особенно крепко и всегда приносила ей подарки. Теперь же там дымились развалины и лежали трупы, изрубленные, утыканные стрелами. Никого не осталось в живых. Даже детей и собак не пощадили. Словно во сне Кристэль шла посреди этого кошмара. И лишь когда увидела тело своей маленькой подружки, Нимрэйн, упала на колени и разрыдалась. Немного погодя она вынула из светлых волос девочки ленту, когда-то красивую, синюю с серебром, а теперь заляпанную кровью, и вплела ее в свою косу. - Я найду тех, кто сделал это, Нимрэйн. Клянусь. Она всматривалась в следы, изучала уцелевшие дома, собирала все улики, какие только можно было собрать. Все указывало на орочий набег. Вот только орки никогда сюда не приходили. Внимание Кристэль привлек легкий, еле заметный след – кто-то наступил на влажную землю. Узкий изящный сапог… Кристэль почувствовала холод под сердцем. Эльф... Здесь был эльф. Видимо, пришел уже тогда, когда ничего нельзя было сделать, и ушел за подмогой, чтобы похоронить погибших. Необычный узор на подошве – напоминает переплетающихся змеек. А на носке - словно россыпь драгоценных камней. Кристэль опустилась на колени, тщательно осмотрела все вокруг и нашла еще два таких следа. Ее сердце оборвалось. Таинственный эльф не уходил за подмогой, он убивал наравне с другими. Нимрэйн бежала к нему в поисках защиты, а этот подонок хладнокровно убил ее. Или… убила? Кристэль едва удержалась, чтобы не закричать. Эру Милосердный, да как же такое может быть?! Кто-то нарочно привел сюда орков. Кто? Зачем? Кристэль заметила, как что-то сверкнуло в траве рядом со следами. Оказалось, это крохотный самоцветный бутон, явно отломившийся от какого-то украшения. Он показался ей смутно знакомым, и Кристэль спрятала его, завернув его в платок. Остаток дня у нее ушел на то, чтобы собрать все тела вместе и предать их огню. Прощальную песнь она скорее проговорила, чем пропела, и когда огонь разгорелся, ей показалось, что часть ее души горит в том же пламени. Нужно было немедленно вернуться к отряду, предупредить Торина и компанию о том, что произошло. Теперь и этот участок леса стал опасным. Все улики, которые удалось найти, Кристэль спрятала вместе со своими вещами так, чтобы забрать их на обратном пути к Эсгароту. Она бежала всю ночь и в предрассветном сумраке услышала звуки боя. Ей послышался голос Гэндальфа и низкий яростный голос Торина, крикнувший: «Отходим!» Кристэль бросилась туда со всех ног, но вытащить меч не успела - раздался треск ломаемых веток, и из зарослей кустов выпал Фили. В плече и груди молодого гнома торчали две стрелы, засевшие по оперенье. Кристэль, вскрикнула и подхватила друга: - Фили! Фили, очнись! Лишь краем сознания она удивилась мертвой тяжести его тела. Но в голове билась одна мысль: она сделает для него все, что угодно, лишь бы он был жив. Лишь бы открыл глаза! И, словно в ответ на ее мысли, глаза Фили раскрылись и взглянули на нее. Блекло-зеленые тусклые глаза с вертикальным зрачком. Кристэль рванулась прочь, но не успела – со всех сторон ее накрыла тьма… Девушка опустилась на каменное ложе, сжала голову руками. Идиотка! Непроходимая идиотка, которой не место на дорогах Средиземья. - Да, идея с деревней была хороша. Этот эльф соображает, и твои ребята отлично справились, Болг. Девчонка совсем потеряла голову. Полагаю, Господин щедро вознаградит тебя, - прошелестел мертвый голос. Высокая, словно сотканная из тумана фигура с короной на голове, отвернулась от потайного окна, позволявшего наблюдать за девушкой. Огромный уродливый орк осклабился: - Я хочу получить ее, - он плотоядно облизнулся. - Ее обещали твоему отцу и то не навсегда, - с неприятным царапающим смешком отозвалась фигура. Презрительная гримаса сделала и без того уродливое лицо орка устрашающим: - Но добыл ее не он. Что стоит правителю замолвить слово за верного слугу? - Зачем она тебе? Здесь бывали и могут побывать более красивые женщины. - Они быстро ломаются, приходят в негодность. Эта не такая. Не-е-ет… С ней можно играть долго… Очень долго. – Она может остановить сердце, как это любят делать все эльфы в подобных ситуациях. - Можно сделать так, что этого не произойдет. Гномский щенок дорог ей, и… - Умерь свой пыл, Болг, - ангмарец снова рассмеялся. - У Господина на нее свои планы. Если он не договорится с ней, она твоя. Но если договорится – а так и будет! - тебе придется очень постараться, чтобы обратить на себя ее внимание, - призрачное лицо приблизилось к орку. - Но я не уверен, что тебе захочется это делать. Потому, что когда в ней заговорит ее кровь, девчонка заставит тебя в муках и корчах лизать землю… и хорошо, если землю. Болг отшатнулся, но тут же хрипло рассмеялся: - Неужели Господин решил создать женщину моей мечты? - А тебе только и останется, что мечтать о ней, Болг, - поворачиваясь к оконцу, отозвался чародей. – Надо же, как быстро она взяла себя в руки… Кристэль потерла висок, и тут же осознала некоторую странность: меч у нее отобрали, а кольчугу оставили на ней. Как и все ее украшения. Эльфийка вытащила амулет, подаренный Торином, сжала его в руке, прикрыла глаза. На мгновение она вновь перенеслась в ту ночь, когда Торин подарил его ей. Вновь ощутила легкое церемонное прикосновение его губ ко лбу, тепло руки, которой она коснулась ответным поцелуем, услышала негромкий бархатный голос. Сколько себя помню, он всегда был при мне. Пусть теперь хранит тебя. Воспоминание успокоило девушку и помогло ей собраться. Итак, смерть Фили – морок. Значит, друзья живы. Отлично… Мешок надежно спрятан. Хорошо, что хватило ума не тащить его за собой. Керилуг, дружище, где же ты? Кристэль сосредоточилась на клинке. Сердце радостно дрогнуло: кажется, он цел! Чтобы его найти, надо выбраться отсюда. Но как? Девушка подошла к двери, осмотрела ее, дернула, и та с тихим протяжным скрипом открылась. Кристэль отпрыгнула назад, постаралась унять бешеное сердцебиение. Ее не заперли? О, Эру, в какие же игры с ней начали играть? Эльфийка сделала вдох, затем медленно выдохнула. Глаза ее сузились. Ну, что ж. Сыграем. Как там говорил Радагаст? Посмотрим, кто кого? Кристэль осмотрелась и выскользнула наружу. Жаль, что нет ничего подходящего вместо оружия. Ничего, доберусь – зубами порву... Торину спалось плохо – сны были темные, тяжелые. Судя по лицам некоторых гномов, их сны тоже были не радужными. Гномы позавтракали, поглядывая на плотную стену деревьев, затем принялись распределять поклажу. - Зачем набрали столько вещей? – проворчал Бильбо, оценив вес доставшегося ему груза. - Это поначалу тяжело, - хмыкнул Бофур. – Посмотрим, что ты запоешь через несколько дней, когда провизия будет подходить к концу. Торин только усмехнулся. На опушке они наполнили водой мехи. Затем развернули лошадок головами к дому. Торин похлопал свою по крупу: - Ступайте домой. - Спасибо вам за помощь, - с почтением добавил Ори. - И передайте привет Беорну, - серьезно попросил Бильбо. Лошадки кивнули и затрусили прочь с весьма довольным видом. Бильбо посмотрел им вслед и вздрогнул – от леса отделилась огромная медвежья фигура и направилась следом за лошадками. Торин нашел место, где вчера стоял с Гэндальфом. На дереве серебрилась стрела. И снова стало немного веселее. Пусть с ними нет Кристэль, но дорогу-то она отметила. А там, глядишь, и сама вернется. Когда они зашли под полог леса, Бильбо, немало удивленный сумраком, поднял голову. Ветви и листья переплетались так тесно, что солнце практически не пробивалось сквозь них. Не сразу глаза привыкли к серо-зеленому полумраку, царящему внизу. Какое-то время спустя Ори обернулся. Уже совсем далеко у входа в лес ослепительно сиял дневной свет. Словно далекая волшебная дверь, через которую они попали в мрачное потустороннее царство. Но вот дорожка повернула, и яркое пятнышко пропало. Деревья, подобно массивным колоннам, возвышались вдоль тропинки. Ветки образовывали бесконечную анфиладу. Воздух был неподвижный и душный, пахло прелой листвой, сыростью и гнилью. Тишина стояла такая, что давило на уши. Гномы попробовали завязать разговор, но слова вязли в застывшем воздухе. Шаги же, напротив, эхом разносились по лесу. - Такое ощущение, что деревья наблюдают за нами, - пробормотал Оин. - Хорошо, если только деревья, - буркнул Двалин. - Какой старый лес! - Балин вздохнул и вытер лицо. – Старый и мрачный. - Хватит, - оборвал их Торин. – Да, лес неприветливый. Но подумайте о том, что Кристэль здесь не боится ходить одна. А нас – четырнадцать крепких мужчин. И мы будем киснуть? - О! Еще один знак! – Бильбо показал на ствол дерева, на котором сияла стрела. – Опасности нет. Но вот эта паутина… Она раздражает. В самом деле, все ветки были оплетены толстыми клейкими сетями. Но ни одна паутинка не пересекала тропинку и не затрагивала знак, оставленный Кристэль. - Не нравится мне это, - проворчал Двалин. - Думаю, паутину плели не обычные пауки. Скорее всего, те, кому не по душе эльфийские чары. Так что лучше всего оружие держать наготове. Девушка шла медленно, осторожно, внимательно осматривая все вокруг и не забывая поглядывать наверх. Это ее и спасло. На одном из этажей она заметила шевеление между балками и отпрыгнула в сторону. Там, где она только что стояла, об пол звякнула сталь топора. Оружие держала в руках странная фигура. Не сразу Кристэль поняла, что это – гном. Точнее, нечто, когда-то бывшее гномом. Грязные, всклокоченные лохмы, встрепанная борода, изуродованное мертвенно бледное лицо, на котором сверкал страшный безумный глаз. Вместо второго глаза чернел шрам. Рот кривился и скалился в яростной усмешке, с краев губ стекала слюна. Кристэль ощутила неестественный, потусторонний холод. Эру Милостивый! Недовоплощенный… Нечто среднее между живым и нежитью. Тем временем напавший что-то прорычал и бросился на эльфийку. Кристэль уворачивалась от ударов, продолжая разглядывать своего противника. Татуировки над переносицей... Одежда, некогда очень дорогая… Грудь рассечена наискосок – кто-то уже пытался убить его... Один из ударов топора был такой силы, что лезвие застряло в трещине между камнями. Кристэль воспользовалась этим, проскочила мимо и бросилась бежать. На одной из галерей девушке повезло – она нашла стальной прут, вывалившийся из стены, и когда перед ней снова возник полумертвый безумец, Кристэль приняла бой. Он хорошо знает это проклятое место. Почему никто не появляется? Мы подняли столько шума! Значит, все так и задумано... Эру Великий, да у него силы как у Торина! Кристэль блокировала очередной удар такой мощи, что у нее загудели руки. И, что самое плохое, левая рука начала неметь. Удержать прут одной рукой девушка не могла. Гном снова занес топор. И тут Кристэль вспомнила дом Беорна и утренние занятия гномов. Торин учил племянников одному приему, который она не знала. Он показывал, как безоружному можно разоружить противника, и девушка смотрела очень внимательно, стараясь запомнить каждое движение… Знал бы он, что этот прием спасет ей жизнь! Кристэль повторила все, как показывал Торин, и едва не взвизгнула от радости, когда топор выпал из руки полумертвого гнома. Плохо было другое – боли он не почувствовал. Эльфийка подхватила топор, содрогнулась от гадких ощущений и швырнула его вниз, в пролет. Сталь глухо звякнула. В этот миг обезумевший гном напал на девушку, начал душить ее. Кристэль отбивалась изо всех сил. Внезапно руки безумца разжались. Он уставился на выпавший из-под куртки девушки амулет Торина. При виде пятиугольника уродливое лицо исказилось, как от боли, а ярость угасла, сменившись слезами. - Ооооыыыыын! - выдавил из себя несчастный и потянулся к амулету, как слабоумный ребенок к игрушке. Кристэль с силой оттолкнула его, и он покатился по лестничным пролетам вниз, отчаянно мыча что-то неразборчивое. Девушка вскочила на ноги и отряхнулась. Меч звал ее и, следуя этому зову, эльфийка прошла вперед, через узкий мост, спустилась вниз и вошла в большой полутемный зал. Дверь за ее спиной закрылась, и огромная статуя сжала рукоять каменного меча, словно встав на страже. Кристэль сразу увидела Керилуг. Клинок лежал в форме для переплавки, поставленной на край каменной плиты. Саму плиту, напомнившую девушке огромную наковальню, рассекала надвое трещина, в которой плясало невысокое багровое пламя. За пределами плиты царила темнота, непроницаемая даже для глаз эльфийки. Наивно. Я же чувствую, что она не настоящая… Девушка остановилась, скрестив руки на груди. - Ты не хочешь взять свой меч? – спросил негромкий вкрадчивый голос. - Хочу. Но знаю, что это невозможно, - прищурилась эльфийка. - Вы всем пленникам устраиваете подобные испытания… лорд Саурон?