Тарисиль Селлуг

После гибели отца Болг впал в бешенство и при первом же удобном случае погнал орков туда, где рубились Король-Под-Горой и его соратники. Все гномы были не единожды ранены, исключением не стал и Торин. Его доспех в нескольких местах был погнут, а кое-где пробит ударами чудовищной силы. Впрочем, в простом доспехе Торин был бы уже мертв, поэтому не раз про себя поблагодарил Смауга за подарок. Хуже было другое: с кровью уходили силы, а противников меньше не становилось. Часть отряда, включая Кристэль и Тауриэль, оттерли в сторону и заперли на одном из возвышений. Казалось, все орки, примчавшиеся на битву, сосредоточились там, где был Король гномов. В какой-то момент в плотном вражеском кольце остались лишь Торин, Фили, Кили, и еще несколько гномов и эльфов. Это увидела Тауриэль и, собрав всех, кого могла, бросилась на помощь. То, что Торин и Неразлучники в отчаянном положении, Кристэль заметила раньше и поняла, что помочь никто не сможет. Не было шанса ни выиграть эту битву, ни спасти тех, кого она любила. Жгучая волна ярости захлестнула сознание: мерзкие твари пытались отнять самое дорогое, что было в ее жизни, кроме отца! Девушка даже не задумалась ни о чем – ее тело начало стремительно трансформироваться. Еще никогда никто из драконов не воплощался с такой скоростью. Кристэль кричала от боли, но в сознании билась только одна мысль: «Быстрее! Быстрее! Успеть!» Яркий серебряный свет окутал ее и Кристэль вспомнила все: свои странствия во сне по удивительному миру, где непостижимые существа, дети Единого, исцеляли ее раны, учили оборачиваться драконицей и вновь принимать эльфийский облик, учили легко парить в небе и множеству других вещей… но она никогда не обернулась бы здесь, в Арде, если бы не смерть, подобравшаяся вплотную к тем, кого Кристэль любила. К тому, без кого ее жизнь теряла смысл. И безудержная ярость вытеснила все прочее мысли и чувства. Еще одна короткая вспышка - и крик боли сменился ревом разъяренной драконицы. Тауриэль обернулась на шум и едва не упала от увиденного зрелища. - Дра… Драко-о-о-о-он! – закричала она, не понимая, откуда за их спинами появился золотисто-серебряный монстр. Крик подхватили сотни голосов, и на несколько мгновений бой затих. Ужас охватил людей, эльфов и гномов, но тут раздался громовой голос Гэндальфа: - Не стрелять! Это Кристэль! Не стреляа-а-а-ать! Драконица сорвалась с места и в мгновение ока преодолела расстояние, огромное для тех, кто вынужден был пробиваться по отрогу. Ей даже не потребовалось ничего делать – при виде ее враги бросились наутек, теряя оружие. И ее лапа бережно подхватила израненного Торина. - Кристель… - прошептал он. Другой лапой драконица подняла Фили и Кили, а потом сильные крылья подняли Кристэль в воздух. Походя, она ударила хвостом по куску скалы, и на отряд орков обрушился камнепад. Так уж вышло, что одним из камней задело невидимого Бильбо, в немом изумлении глядевшего на прекрасное могучее существо, которым обернулась эльфийка, и хоббит повалился без чувств. Несколько взмахов крыльев - и драконица достигла галереи, где недавно беседовали Смауг и Торин, бережно опустила свою ношу на пол и прорычала на весь Эребор: - Иру-у-у-у-уфь! Ардис! Нужна ваша помощь! Затем она перевела взгляд на Торина и Неразлучников: - Не смейте умирать! – и скользнула со скалы вниз. Нет, Кристэль не собиралась пока вступать в бой. У нее было другое, более важное для нее дело: Торин и Фили истекали кровью, а Кили был без сознания. Серебряная драконица сделала круг над лагерем людей и эльфов и громко позвала: - Инголиэн! На ее зов из шатра выглянул пепельноволосый лекарь и ахнул: - Эру Милосердный! - Возьми свои снадобья! Быстрее, иначе я не успею помочь остальным! Вскоре Инголиэн был доставлен на галерею, где возле Торина и его племянников уже суетились Ируфь и дочери Хьюрира. - Спаси их, прошу тебя! – Кристэль взмыла в небо, издав странный клекот. Орлы ответили ей похожим клекотом, отлетели в сторону, чтобы не мешать и продолжили уничтожать орков. Летучие мыши и вороны Дол Гулдура бросились врассыпную. Драконица походя плюнула в них огнем, затем холодом, и ринулась вниз, в самую гущу боя. Оттуда, где находился отряд Авари, раздался громкий клич: - Тарисиль! Тарисиль Селлуг! (Лунная Королева, Дочь Дракона!) А’аннатареб иммильа Элентиэль! (Удачной охоты, дочь Элентиэль!) - Иммхеанну онннэ Эру! (Благословенно имя Эру!) – ответила драконица. Воздушное пространство было очищено. На земле дымились обугленные останки ворон и летучих мышей. Оставшихся добивали орлы. Драконица уничтожила орков, сунувшихся было к отряду Трандуила, пролетела над союзниками, с безошибочной точностью хватая лапами врагов и с силой швыряя их вниз на камни. Страх перед Серебряной драконицей покинул людей, эльфов и гномов, едва они поняли, на чьей стороне она сражается. Теперь в победе не сомневался никто. К тому же невесть откуда взявшийся Беорн в облике гигантского черного медведя с диким ревом обрушился на притаившихся в засаде огромных орков. Могучие лапы молотили их налево и направо, расшвыривали по сторонам, давили, рвали на части. Кристэль что-то прорычала, и Беорн ответил ей приветственным взмахом лапы и ревом. Порой орки и варги от его ударов взлетали довольно высоко, и Кристэль подхватывала некоторых и сбрасывала вниз на головы их же соплеменников. Гэндальф вытер пот со лба и посмотрел на онемевшего Трандуила, следившего за полетом драконицы: - Нам повезло, что девочка на нашей стороне. Кто бы мог подумать, что такое возможно? Дочь Смауга – посланница самого Эру, светлая драконица! - Она дочь Смауга? Невероятно… О, Элберет! - последнее относилось не к Кристэль, а к горячему ураганному ветру, налетевшему с северо-запада. Лицо Гэндальфа стало встревоженным. - Что это такое, Митрандир? Неужели… - Не знаю. Но похоже на дракона. - Не может быть! Откуда еще один?! - Эру Милосердный! Боюсь, это тот самый черный дракон, которого видела Кристэль! – маг побледнел. – Будем надеяться, что она сумеет его одолеть… Тревожно запели горны и трубы. Люди, гномы, эльфы замирали, глядя на небо. Кристэль повернула голову, и внутри у нее все оборвалось. Справиться с подобной тварью у нее не было шансов. Пока плачущая Ардис хлопотала над Фили, а Ируфь и Мирис перевязывали Кили, Инголиэн обрабатывал раны Торина. - Хватит реветь! - осадил лекарь девушку. – Поверь, Кристэль успела вовремя. Раны этого гнома серьезны, но Государю досталось куда тяжелее. Ардис всхлипнула и растерла по щекам слезы: - Я плачу не из-за этого. Я видела, что будет дальше... - Что бы там ни было, мы встретим это достойно, - тихо отозвался Фили, касаясь руки Ардис. Кили в полубреду все рвался вернуться в бой, и Ируфь пришлось дать ему снотворное. Юноша и так был на волосок от смерти: получи он еще пару ран - и никто не сумел бы ему помочь. Мирис принесла плащи, чтобы перенести раненых внутрь. Инголиэн хотел было начать с Торина, но гном отказался: - Нет. Я хочу побыть здесь, - его глаза искали Кристэль. - Государь, я выполню твою просьбу, если ты не будешь пытаться вставать. Я перевязал раны, но если ты будешь напрягаться, они станут смертельными. - Я не буду рисковать попусту, - ответил Торин. Но едва только Инголиэн и женщины понесли вниз Кили, Торин откинул плащ и, стиснув зубы, встал. - Торин! Куда ты?! - крикнул Фили, пытаясь приподняться. - Молчи, парень. Я должен увидеть ее, - медленно, опираясь на стену, Торин покинул галерею и скрылся в проходе, ведущем на башню. Сердце твердило ему, что вот-вот произойдет нечто страшное. Он не представлял, чем может помочь любимой, но упрямо шел по ступеням вверх. И когда вышел на площадку, то понял, что успел вовремя… Тем, кто были внизу, Кристэль казалась огромной до тех пор, пока они не увидели черного дракона. По сравнению с ним, Серебряная Драконица походила на голубя рядом с вороном. От его оглушительного рева закладывало уши, в сердца вселялся ужас, ибо становилось понятно – против такого противника никому не выстоять. Орки и гоблины торопливо отступили, чтобы не попасть под удар. Огромный черный дракон спикировал вниз. Из его пасти вырвалось багровое пламя. Внизу раздался вопль ужаса, но наперерез огню метнулась Кристэль, чешуя которой сияла холодным светом. Зажмурив глаза, чтобы их не выжег огонь, драконица приняла удар на себя. Пространство вокруг нее словно вскипело – это огонь соприкоснулся с ледяной завесой. На землю вместо огня падал горячий дождь. Злобно рыкнув, черный дракон бросился на драконицу. Битва на земле остановилась. Все, задрав головы, смотрели вверх, туда, где огромная грозовая туча гонялась за маленькой серебристой звездочкой. Сначала удача была на стороне Кристэль – драконица была более маневренной и быстрой. Раз за разом она бесстрашно атаковала своего противника, отвлекая его от тех, кто был внизу. На землю то и дело лились потоки теплой, а то и горячей воды, когда огонь черного дракона встречался с ледяной завесой Серебряной драконицы. Кристэль пыталась добраться до глаз противника, но вскоре поняла, что у нее ничего не выйдет. Несколько раз она чудом уворачивалась от удара мощного хвоста и ускользала от клыков, потом проскользнула под брюхом противника и ухитрилась зацепить его когтями. К сожалению, не очень сильно. -Отец, мне нужна твоя помощь! Без тебя мне не выстоять! -Держись, девочка моя! Сосредоточившись на зове отцу, Кристэль на миг потеряла бдительность, и удар хвоста дракона настиг ее. Драконицу подбросило, перевернуло в воздухе, а в следующий момент острые когти впились в ее тело, встряхнули раз, другой, пока Кристэль не закричала от боли. - Ашшшаразнаг, Смауголионтар’тан эллар! Алланиенхгар’уута имр иммильа нхарта! Грохтан’ниир аррах’ан ор Наурготморг рауртаана ингхарра! (Я пришел за тобой, Смауг Золотой Дракон Валар! Твоя дочь у меня. Выходи и сражайся на моей стороне, или я, Наурготморг, убью ее!) - Н’ниэннья атара на! (Не делай этого, отец!) – следом за словами у Кристэль опять вырвался крик боли. На землю брызнули капли драконьей крови... - Надо что-то делать! Он убьет ее! – отчаянно крикнула Тауриэль. - Мы ничего не можем предпринять. Он слишком высоко! - Гэндальф не спускал глаз с кружащегося дракона. – И он чего-то ждет… - Ты понимаешь их язык? – Леголас посмотрел на Гэндальфа. - Нет, - сокрушенно ответил тот. – Язык драконов давно утерян… как и многое в нашем мире. Думаю, он требует, чтобы она встала на его сторону. - Это возможно? – Дейн с тревогой посмотрел на мага. - Нет! - прорычал Двалин. – Кристэль скорее погибнет, чем предаст нас! - Это утешает, – устало сказал Трандуил. – Как мы можем помочь ей? Гэндальф промолчал. Лицо старого мага было напряженным, словно он пытался одновременно сосредоточиться еще на каком-то действии. - Я постараюсь заставить его спуститься ниже, - наконец, проговорил маг. - А я попробую забраться как можно выше, - Леголас огляделся, подхватил валявшийся лук, вытащил из колчана погибшего лучника стрелы и бросился к вершине холма. На западном отроге король Таурохтар с отчаянием смотрел вверх. Всех его знаний не хватало сейчас, чтобы помочь своей внучке. Высокая пепельноволосая эльфийка коснулась его руки: - Нужно, чтобы эта тварь выпустила ее из когтей. Хватит ли нашей силы, чтобы пробить его невосприимчивость к магии, Таурохтар? - Не знаю. Но мы должны попробовать, Линдаен. Эльфийка кивнула. - Я подберусь незаметно. Не волнуйся за меня. - Храни тебя Бесконечность, - напутствовал жену Таурохтар. Эльфийка опустила на голову серый капюшон, сделала несколько шагов и словно растворилась среди камней. Король Авари посмотрел на своих подданных: - Приготовьтесь! Эльфы встали вокруг своего Короля, их левые руки лежали на плечах товарищей, образуя замкнутый круг, а правые касались Таурохтара, который сжимал в руках часть медальона Линдаен и неотрывно смотрел на башню… Немного погодя там показалось слабое сияние, словно отблеск чешуи золотого дракона – Линдаен создавала иллюзию, чтобы заставить Наурготморга снизиться. Воздух вокруг Таурохтара начал вибрировать от пробуждающейся Силы… Торин видел, как Черный дракон схватил Кристэль, и ему показалось, что не ее, а его тело пронзают огромные когти. - Нет, только не это! – прорычал Король-Под-Горой. Языка драконов Торин не знал, но по прозвучавшим именам понял, о чем речь. Используя Кристэль, черный дракон пытался выманить из горы Смауга. Торин в отчаянии огляделся, и тут его взгляд упал на мощные луки и огромные стрелы из черного металла, лежавшие на площадке. Сперва Король-Под-Горой не понял, откуда они здесь взялись. Потом до него дошло: в ночь, когда пылал Эсгарот, он сам велел Кили позаботиться о том, чтобы на всех башнях было вооружение. - Сейчас… - прошептал Торин, поднимая лук и вкладывая в него стрелу. Он прекрасно понимал, что этот выстрел может стать последним в его жизни. Чтобы натянуть такой лук, нужны были немалые даже для гнома усилия. А это значило, что помощь Инголиэна будет сведена на нет, и раны, и без того кровоточащие, раскроются. Но Торину не было до этого дела. Там, в небе, погибала его Кристэль. И, судя по золотому сиянию в башне, Смауг уже готов был выполнить условие черной твари… Наурготморг спустился ниже. Превозмогая боль, Торин натянул лук, прицелился и в тот момент, когда дракон повернул к нему голову, выстрелил. Черная стрела впилась прямо в глаз дракона. Наурготморг взревел и разжал когти, инстинктивно рванувшись вверх. Кристэль, кувыркаясь, полетела вниз. С яростным ревом черный дракон бросился за ускользающей добычей. Король-Под-Горой медленно сполз по стене. Он вдруг почувствовал, как на него навалилась страшная усталость. Повязки набухли от крови. По спине, груди, животу поползли теплые ручейки, но на губах Торина была улыбка. Он знал, что теперь Смауг сможет защитить Кристэль. Одинокая Гора дрогнула, наполнилась гулом и осветилась алым. Недра ее сотряслись от яростного рева: Смауг Золотой спешил на помощь дочери. Только смертельная опасность, грозящая Кристэль, могла пересилить проклятье драконов. Именно так и случилось. Смауг забыл обо всем: о золоте и камнях, о людях и эльфах, жаждавших получить драгоценности. Только одна мысль заполняла сейчас сознание дракона: его дочь пытаются убить! Подобно красно-золотой молнии Смауг вырвался наружу. Своим крылом он подтолкнул Кристэль, а затем атаковал Наурготморга. Острые, пылающие золотым огнем когти рванули крыло черного дракона, и Наурготморг с ревом развернулся к новому противнику. - Смауг! – в страхе закричали люди и эльфы. – Смауг Ужасный жив! Началась паника. Кристэль кое-как выровняла полет, хотя и понимала, что лишилась своей маневренности. Раны ее были серьезными, одно крыло плохо слушалось. Но заметив, что творилось внизу, Кристэль крикнула: - Смауг не враг вам! Не бойтесь! - Проклятье! - вскричал Трандуил. – Бард, кого же ты убил?! Кто разрушил Эсгарот? Но Бард не ответил. Бледный, как снег, он смотрел на того, в чьей смерти недавно уверял Торина. Теперь понятно, почему Король-Под-Горой скептически отнесся к заявлению Барда, что Эребор был освобожден руками людей! - Выходит, они все знали, что Смауг жив, и скрыли это? – выдавил, наконец, лучник. - Выходит. – Гэндальф сам был в полнейшем шоке. – Значит, Смауг и гномы поладили. Я… Во имя Валар, я уже ничего не понимаю! - Тут нечего понимать! – крикнул Леголас. – Сейчас Смауг не враг! Он на нашей стороне, иначе давно бы уничтожил всех желающих забрать сокровища! Отец, мы должны атаковать орков, пока они выжидают, чем закончится бой! Глаза Трандуила сверкнули: - Ты прав, сын. Со всем прочим мы разберемся потом. В бой! - В бой! – подхватили Дейн и Бард. - За Озерный! - За Эребор! - За Мглистые горы! – зарычал Беорн. Со всех сторон раздались боевые крики, и Союз с новыми силами бросился в атаку. - Кристэль, меч! – раздалось в вышине рычание Смауга. И тут Кристэль с ужасом сообразила, что потеряла клинок во время превращения. Вверху ее отец вновь сшибся с Наурготморгом. Золотой дракон был меньше Черного, хоть и не на столько, как Кристэль, но на его стороне был больший опыт и куда более прочный доспех. Драконы то поливали друг друга огнем, то сцеплялись и рвали друг друга когтями и клыками, падая вниз. Затем расцеплялись и вновь бросались в яростную атаку. Трандуил со своим отрядом очищали от орков развалины Дейла, когда рядом раздался громкий рев драконицы: - Керилуг! - Меч! Она потеряла свой меч! – крикнул Гэндальф. – Где она обернулась?! - Я помню! Но там сейчас полно орков! – отозвалась Тауриэль. - Веди! – следом за девушкой бросились и маг, и гномы Дейна, и эльфы под командованием Леголаса. Их догонял Беорн. Орки догадались, зачем к ним мчится отряд, и стянули изрядные силы к тому самому возвышению. Навстречу Кристэль взлетел рой стрел и копий, и драконица была вынуждена зайти на новый круг. Гэндальф взмахнул посохом, с губ волшебника сорвались слова заклинания, и мощная вспышка света ослепила орков, разметала их заслон. С победным кличем отряд ворвался в образовавшуюся брешь. Гномы и эльфы не знали пощады, рубя врагов налево и направо. Беорн влетел в толпу орков с противоположной стороны, разметал гвардию Болга и с яростным рычанием рвал когтями и молотил сына Азога о камни до тех пор, пока тот не превратился в бесформенную груду мяса и костей. Тауриэль повезло: эльфийка первой увидела слабое сияние, пробивавшееся из-под кучи трупов. Не обращая внимания на бой, кипевший вокруг, она принялась расшвыривать их, стараясь добраться до меча. Это едва не стоило ей жизни – в самый последний момент напавшего на нее орка успел убить Двалин. - Спасибо! – крикнула Тауриэль. Наконец, пальцы девушки сомкнулись на рукояти клинка. Эльфийка огляделась и что было сил помчалась к вершине. Орки с ревом устремились за ней. Вокруг свистели стрелы, одна пробила левую руку девушки. Если бы не люди Барда, бросившиеся наперерез преследователям, Тауриэль не смогла бы добраться до цели. Но она сумела, и шум боя прорезал ее звонкий голос: - Кристэ-э-эль! Драконица устремилась к ней. - Лови! – Тауриэль бросила клинок вверх и успела развернуться, чтобы отбить удар подобравшегося сзади гоблина. Кристэль подхватила Керилуг, и меч, ставший огромным в ее лапах, вспыхнул ослепительным пламенем - золотым у основания и серебряным у острия клинка. С трудом взмахивая поврежденными крыльями, драконица принялась набирать высоту. Она летела туда, где в воздухе продолжали биться два дракона. Наурготморг уже не был так стремителен. Его грудь и живот покрывали раны, крылья в нескольких местах были прожжены сияющими когтями Смауга. Но и Золотому Дракону досталось не на шутку. Доспех из самоцветов уберег его от смертельных ран, но не защитил от множества мелких, и теперь Смауг истекал кровью. Впрочем, это не притушило ярость дракона Манвэ. Он готов был умереть, но только вместе со своим противником. Тем более он почуял то, что не уловила Кристэль, и теперь выжидал момент… - Торин! Торин! Резкий запах разогнал пелену, застилавшую глаза. Гном увидел Инголиэна, склонившегося над ним. На лице эльфа было написано отчаяние: - Что ты натворил?! Я же велел тебе… - Кристэль… - прошептал гном. – Где Кристэль? - Не знаю! Лежи смирно! О, Эсте Милосердная! – в голосе эльфа послышалась боль. Он пытался остановить кровотечение, нараспев произнося слова заклинаний. Над его головой несколько раз промелькнули драконы, но Инголиэн даже не повернулся в их сторону. - Прошу… Где Кристэль? – хрипло прошептал Торин, пытаясь встать. - Лежи! – сердито приказал Инголиэн. Он поднялся и выглянул между зубцов башни. – Не волнуйся, она жива! Эльф мрачно огляделся. Дело было плохо. О том, чтобы Торин встал на ноги, и речи быть не могло. Одному Инголиэну было не под силу унести Короля гномов вниз, а на башне оставаться было опасно. В любой миг драконы могли походя зацепить ее, не говоря уже о том, что Торину требовалась помощь, оказать которую здесь Инголиэн был просто не в силах. Пару мгновений эльф смотрел то на драконов, то на Торина. Затем опустился рядом, положил руки поверх вновь краснеющих повязок, прикрыл глаза и негромко запел. По мере звучания песни лицо его становилось все бледнее, на лбу выступали капли пота, но алое пятно перестало расползаться по повязкам. Закончив, Инголиэн совершенно без сил опустился на каменные плиты рядом с гномом: - Ничего… Я восстановлюсь… сейчас…, - непослушным языком пробормотал он. И увидел, как на башню падают два дракона… Крик Инголиэна привлек внимание Линдаен. Эльфийка оставалась возле башни на случай, если потребуется ее вмешательство, и без труда узнала голос брата, хоть и не видела Инголиэна уже очень давно, с тех пор, как он избрал служение Трандуилу. Взглянув в небо, эльфийка поняла, что произойдет с минуты на минуту, и в воздухе раздался громкий призывный клекот. В Наурготморге Золотой Дракон почувствовал присутствие извечного врага, Саурона. Не мудрено, что Черный дракон обладал такой мощью. И когда Смауг увидел дочь, в лапах которой двойным пламенем горел огромный клинок, в воздухе раздались слова древнего заклинания, способного пленить подселенца и запереть его на некоторое время в чужом теле. Заклинание держалось на жизненной силе произнесшего его и требовало огромных затрат. Тем не менее, Золотой Дракон произнес его и тут же почувствовал, как жизнь утекает из него, подобно воде, прорвавшей плотину. Смауг поднырнул под Наурготморга, впился в него когтями, лишив того возможности маневрировать, и ощутил, как бьется внутри проклятый слуга Бауглира. Это тебе за всех нас! - Поспеши! – хрипло крикнул Смауг дочери. Кристэль из последних сил взлетела вверх и спикировала на Черного дракона, держа полыхающий клинок острием вниз. Удар хвоста Наурготморга едва не выбил Керилуг из ее лап, но Кристэль удержала меч, и ледяной наконечник вонзился в шею дракона. Изморозь мгновенно побежала по его телу. Кристэль нажала изо всех сил, клинок прошел насквозь и остановился, не задев Смауга. Ледяное пламя сковало черного дракона, а следом полыхнул золотой огонь Анора. По льду побежали трещины, тело дракона стало разрушаться. Жуткий вой потряс окрестности. Наурготморг потерял возможность держаться в воздухе и рухнул вниз, увлекая за собой Смауга. Кристэль отчаянно вцепилась в рукоять меча, забила поврежденными крыльями, стараясь удержать в воздухе огромную тушу и дать отцу возможность освободиться. С ощутимым трудом Смауг высвободил когти. Остатка его сил еще хватило на то, чтобы оборвать заклинание и не упасть на скалы, а кое-как дотянуть до лаза в Одинокую гору. На этот раз проклятье сослужило ему хорошую службу – обессиленный дракон почти ничего не видел, но очень хорошо чувствовал зов золота и безошибочно нашел дорогу. Кристэль же пыталась освободить Керилуг, но меч застрял в туше дракона. Серебряная драконица как могла тормозила падение – она видела, что их несет прямо на башню, где находились Торин и Инголиэн. Но изменить траекторию падения ей было не под силу. Внезапно умирающий Наурготморг вспыхнул багровым пламенем Удуна. От неожиданности Кристэль выпустила меч, и два огня, смешавшихся между собой, охватили ее. Сил на магическую защиту у нее больше не было. От неимоверной боли драконица закричала и судорожно рванулась прочь. Клинок выпал из туши дракона, тело Наурготморга распалось на части и рухнуло на башню, с которой буквально за пару мгновений до этого Гваихир успел снять Торина и Инголиэна. Кристэль, объятая пламенем, падала вниз – крылья почти отказали ей. Она понимала, что ее ждет участь Черного дракона. Справиться с проклятым пламенем она уже не могла. Неожиданно ее падение замедлилось и мимо скользнул один из орлов, державший в лапах Керилуг. Меч защищал его от огня, и орел сумел подлететь очень близко. Неимоверным усилием Кристэль ухватилась за пылающее лезвие. Древний клинок запульсировал, ярко вспыхнул светлый огонь, мгновенно окутавший драконицу. Багровое пламя закрутилось воронкой и словно втянулось в пылающий клинок. Кристэль еле-еле сумела еще раз взмахнуть крыльями и упала на камни у галереи, где орел оставил Торина. В лице Короля-Под-Горой не было ни кровинки, тем не менее, Торин был в сознании. - Кристэль… - еле слышно прошептал он. – Не умирай… Не смей… Серебристо-серые помутневшие глаза взглянули на него: - Последнее желание… живи… - выдохнула драконица. Ее глаза погасли и закрылись, тело обмякло. - Нет… Нет… Не-е-е-е-е-ет!!! – на губах Торина выступила красная пена. Мир взорвался жгучей болью, а затем наступили тишина и темнота… Битва закончилась далеко не сразу после того, как был повержен дракон. Как раз подоспели эльфы Лориэна, отправленные Владычицей Галадриэль, поэтому тауравани не принимали в битве дальнейшего участия. По приказу Таурохтара, они прошли в Эребор, и король Авари немедленно расставил своих подчиненных для охраны раненых. Видимо, у него были на то основания. Среди эльфов Таурохтара были искусные целители, и они пришли на помощь Ируфь и Инголиэну. Линдаен наконец-то встретилась с братом, но для долгих приветствий не было времени, и эльфийка поспешила туда, где в облике драконицы умирала ее единственная внучка. Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было никого, одни лишь трупы. В небе плыло тусклое зимнее солнце. Похоже, было утро. Хоббит промерз до костей, его трясло, но голова болела и словно горела в огне. - Не похоже, чтобы я оказался среди павших героев, - пробормотал хоббит. Попытался сесть и охнул: - Но еще немного и, кажется, я к ним присоединюсь. Кое-как полурослик огляделся. Неподалеку от себя он увидел кинжал, тот самый, которым гном-изменник едва не убил Торина. Самого гнома хоббит не увидел, и это его сильно обеспокоило. Бильбо подобрал кинжал, заткнул его за пояс и, с трудом добравшись до края площадки, глянул вниз. Вокруг стояла мертвая тишина. Ни орков, ни гоблинов, ни варгов. Живых, разумеется. Сколько хватало глаз, лежали сплошные трупы. Немало среди них было и людей, эльфов, гномов. Бильбо судорожно охнул. Он увидел, как вдалеке гномы разбирают стену, а эльфы и люди бродят среди павших, разыскивая тех, кто был ранен. - Если это и есть победа, то до чего же она печальная! - вздохнул хоббит. – Что же случилось с Торином, Кристэль и остальными? Ох, и этого предателя не видно... Надо быстрее попасть в Эребор. А то, если Торин жив, как бы ему не помогли стать погибшим героем! Однако Бильбо понимал, что самостоятельно едва ли доберется до ворот Эребора. С другой стороны, надеяться больше было не на кого, и хоббит пополз туда, где был спуск. Через некоторое время он замер, чтобы отдохнуть, и тут увидел человека, карабкающегося вверх. - Эй! Какие новости? – слабо окликнул его Бильбо. - Чей это голос? – человек удивленно завертел головой. - Я Бильбо Бэггинс, спутник Торина Дубощита… - начал было он, и тут до хоббита дошло, что кольцо до сих пор на его пальце. Бильбо поскорее сдернул его. - Я здесь! Человек поднялся по тропе: - Мы уже думали, ты погиб. Но молодой гном все шептал, что слышал твой голос, и Гэндальф отправил нас на поиски. Меня зовут Деодлег. Ты ранен? - Дружище Гэндальф… - вздохнул хоббит. – Помоги мне, Деодлег. Так-то я цел, но меня здорово ударило камнем по голове. Хорошо еще, что я был в шлеме и череп у меня крепкий. - Не волнуйся, я отнесу тебя в лагерь. Там тебя ждут с нетерпением. Очень уж много у всех вопросов, - человек поднял хоббита на руки и понес его вниз. – Так, выходит, ты тоже знал о драконах? - Знал, - слабо ответил Бильбо. – Старина Смауг очень хороший. Не его вина, что все так случилось. Это все проклятое золото… И не только оно… - Там сейчас какие-то странные эльфы. Охраняют и пытаются исцелить обоих драконов, - отозвался Деодлег. – И Гэндальф тоже. Государю Дейну не очень-то по душе присутствие в горе драконов и эльфов, но сделать с этим он ничего не может. - Ничего. Все уладится, - вздохнул Бильбо. Эребор кипел и бурлил. Дейн взял на себя временное правление, пока Торин и оба принца были без сознания. Он попытался было выпроводить прочь тауравани, но король Таурохтар кратко и вразумительно объяснил ему, что никуда не уйдет, пока не убедится, что жизни его внучки и зятя-дракона ничто не угрожает. Его поддержал Гэндальф. Когда же принесли Бильбо и хоббит немного пришел в себя, то на Совете он и гномы Торина рассказали Дейну, Гэндальфу, Барду и Трандуилу истинную историю нападения Смауга на Дейл и Эребор. Также они заявили, что у Смауга подписан контракт с Торином, а Кристэль по личному распоряжению Короля-Под-Горой является его телохранительницей, посему драконы должны остаться здесь - и точка. Рассказ впечатлил всех. По крайней мере, несколько дней Трандуил, Дейн и Бард ходили очень мрачные и задумчивые. И в один из дней Бард спустился вниз, туда, где находилась сокровищница. Собственно, в саму сокровищницу попасть не мог никто – Смауг, из последних сил забравшись в нее, своим телом перегородил вход. Предводителя людей встретили двое эльфов-стражников, осведомившихся, что нужно здесь капитану Барду. - Я бы хотел увидеть госпожу целительницу. Ту, что ухаживает за… золотым драконом, - нехотя произнес Бард. Некоторое время спустя к нему подошла эльфийка с длинными серебристыми волосами и ясными синими глазами. По лицам эльфов сложно было определить возраст, но почему-то Бард был уверен, что она совсем юная. Девушка показалась капитану лучников неимоверно красивой – таким светлым и нежным было ее лицо. - Я слушаю вас, капитан, - проговорила эльфийка. - Да, конечно… - некоторое время Бард молчал, зачарованно глядя на девушку. Потом словно очнулся: - Простите. Я тут принес кое-что… Это досталось мне от прадеда, но по праву принадлежит драконам. - Бард разжал ладонь. На ней лежали три сияющих круглых радужных камня в оправе из драгоценных металлов. - Амулеты Хранителей, - раздался сзади спокойный голос. Бард обернулся и слегка склонил голову перед Таурохтаром. - Это точно они, отец? – спросила девушка. – Такие маленькие… - Я не могу ошибиться, Сильвин, - длинные пальцы Таурохтара коснулись амулетов. Король внимательно осмотрел их и отдал один дочери. – Найди цепочку и надень его на шею Смауга. Эльфийка кивнула и скрылась в коридоре. Бард некоторое время смотрел ей вслед. - Вы приняли верное решение, капитан. - Оно далось мне непросто, - мрачно ответил лучник. – Я всегда считал, что драконы – твари, которых нужно уничтожать. - А оказалось, что они, как и люди, тоже могут быть разными, - кивнул король Авари. – Идемте во дворец, Бард. Ни к чему здесь стоять. Вы собираетесь возрождать Дейл? - Хотелось бы, - Бард еще раз бросил взгляд туда, куда ушла прекрасная девушка по имени Сильвин, и пошел следом за Таурохтаром. – Но не все так просто: Торин не хочет возвращать нам золото… точнее, они с драконом не хотят, - поправился лучник. – Да и убедить людей жить рядом с горой теперь будет гораздо труднее. - Гораздо легче, чем вы думаете. Вопрос в том, кто будет убедительнее: те, кто видели правду, или те, кто попробуют ее исказить. Бард бросил быстрый и внимательный взгляд на короля эльфов. - Вы полагаете, что… - Я не зря остался здесь и оставил здесь свой народ. И распорядился, чтобы они постоянно дежурили у покоев государя Торина и его племянников, а также возле моей внучки и Смауга. И у постели еще одной девушки-эльфийки. Тауриэль, так ее зовут. Инголиэн уверяет, что ее пытались убить – девушку чудом успели спасти. Кто-то нанес ей рану отравленным оружием. - Вероятно, во время боя... - Нет. Яд не попал ни в одну ее из ран, полученных в бою. При тщательном осмотре моя жена нашла след от укола. Я примерно представляю, каким оружием он был нанесен. Такие вещи в ходу у южных народов. Кто-то неплохо знает их обычаи: много путешествует или общается с путешественниками. - Выходит, это человек или эльф… - Или гном. Но это менее вероятно: гномы - не любители путешествовать. Разве что по торговым делам или по большой необходимости. Бард мрачно кивнул: - Может, стоит обсудить это все с Трандуилом и Гэндальфом? Мне не дает покоя вопрос, кого же я убил тогда? Неужели еще одного дракона? Но он был так похож на Смауга... - Ответ на ваш вопрос, Бард, лежит на дне озера. Что до мага… Да, с ним стоит поговорить. Он хоть и себе на уме, но бережет Средиземье от зла. Бард задумчиво поглядел по сторонам. Потом проговорил: - Меня мучают сомнения. Я видел, как сражался государь Дейн, и бился с ним рядом. Нам удалось поговорить, и он произвел впечатление сурового, но порядочного гнома, - капитан замолчал. Таурохтар внимательно посмотрел на лучника: - Думаю, нам есть о чем поговорить. Идемте туда, где не будет лишних ушей. Сильвин подошла к неподвижно лежащему дракону. Некоторое время она просто смотрела на него, потом осторожно протянула ладонь и коснулась золотой, но сейчас потускневшей чешуи. Надо же, как удивительно все сложилось... Муж ее погибшей сестры оказался Золотым драконом, последним из Хранителей. Хотя нет, не последним. Была еще и Кристэль. Отношения между Авари и драконами Манвэ всегда были дружескими. Другое дело, что Авари Таурохтара все больше отдалялись от прочих обитателей Арды. Король тауравани первым понял то, до чего остальные додумались гораздо позже – медленно, но верно уходило время эльфов и гномов и наступало время людей. Высокие эльфы постепенно покидали Средиземье. Авари Трандуила пока продолжали жить в своих лесах, прочие искали другие пути к Познанию, не желая уходить в Валинор. Эльфы Таурохтара обладали удивительными знаниями и возможностями, но предпочитали хранить их в тайне. Да и в Средиземье они теперь бывали не так часто, как раньше. Сильвин появилась на свет, когда Элентиэль с мужем переселились в Северные горы, поэтому старшую сестру она видела всего один раз – уже после того, как был разрушен Дейл и захвачен Эребор. Элентиэль тогда пришла навестить родителей, но без Лаурэгила – он не мог надолго покинуть гору. Таурохтар рассказывал младшей дочери, что муж ее сестры и отец ее детей – дракон, и Сильвин полагала, что это образное выражение. Но оказалось, что Лаурэгил был самым настоящим драконом. И очень красивым. В отличие от Элентиэль, Сильвин с детства не испытывала интереса к воинскому искусству и не стремилась к странствиям. У нее был свой, особенный дар. Случайно полученные царапины мгновенно заживали на ней, как затягивались и раны у людей или животных, если девочка прикасалась к ним. И Таурохтар с Линдаен поняли, что их дочь рождена, чтобы исцелять. Это был священный дар валы Эсте, и он мог исчезнуть, если руки девушки обагрятся кровью, поэтому Сильвин поклялась не прикасаться к оружию. Тауравани редко посещали Средиземье – они нашли способ, как уходить за его пределы и возвращаться назад. Как порой шутил Таурохтар, они нашли свой собственный Валинор – удивительный мир, где можно было жить без войн, где все дышало живительной магической Силой. Тем не менее, Средиземье было их родным домом, и бросать его на произвол судьбы они не собирались, поэтому и пришли к Одинокой горе на помощь Союзу эльфов, гномов и людей. Целители не принимали участия в битве: их умения понадобились позже, когда в Эребор доставили несколько сотен раненых. Сильвин достался самый удивительный подопечный – Золотой дракон. За прошедшие сутки Смауг так и не открыл глаза, но его раны стали выглядеть получше. Таурохтар сказал, что у драконов от природы мощная способность к восстановлению, но на нее нужны силы, а Смауг почти полностью истратил их в борьбе с черным драконом. Если бы не Сильвин, возможно, он умер бы вскоре после того, как вернулся в сокровищницу. Эльфийка сумела удержать его в мире живых и не дала ему истечь кровью. Теперь оставалось только ждать. Девушка взяла радужный амулет, закрепила его на длинной серебряной цепочке, перекинула ее через шею дракона и застегнула замок. Несколько мгновений ничего не происходило, затем амулет в ее руке запульсировал, вспыхнул мягким светом и на глазах стал увеличиваться в размерах. Через некоторое время Сильвин почувствовала, что ей тяжело удерживать его, и она опустила сияющий шар на пол возле драконьей морды. В этот момент Смауг шевельнулся и приоткрыл мутные глаза. И Сильвин увидела в них непередаваемое выражение удивления, нежности и отчаяния: - Элентиэль… Ты вернулась, - прошептал он, потянулся к ней… и обессиленно уронил голову возле ног девушки. Сильвин только вздохнула, провела рукой по золотистой чешуе и почувствовала легкую грусть – прошло столько лет с тех пор, как погибла ее сестра, но дракон не забыл ее. - Все хорошо, Лаурэгил, - тихо проговорила эльфийка, опускаясь на пол рядом с ним. – Теперь все непременно будет хорошо… Жизни Смауга Золотого больше ничто не угрожало, она это чувствовала. Теперь можно было уйти и заняться другими ранеными, но, сама не зная, почему, Сильвин никуда не пошла. То ли ей так сильно хотелось, чтобы дракон побыстрее исцелился, то ли просто нравилось находиться рядом. Однако вскоре мать попросила ее подняться наверх: Инголиэну потребовалась помощь. Он опекал Короля гномов, его племянников и еще одну симпатичную эльфийку, Тауриэль, которая была бы мертва, если бы не лекарское искусство Инголиэна. А вот с Королем Торином дела обстояли куда хуже. Сильвин знала, что он едва не погиб, пытаясь освободить Кристэль и дать Смаугу возможность вступить в бой с Черным драконом. Торин потерял много крови, которая никак не хотела останавливаться, несмотря на то, что Инголиэн перепробовал все, что мог. На повязках вновь и вновь, медленно, но верно начинало расползаться красное пятно, и даже Сильвин потребовалось немало времени и сил, чтобы остановить кровотечение. Наконец, ей это удалось, и девушка осторожно убрала ладони с груди гнома. В себя Торин, правда, не пришел, только застонал, дернулся, и с его губ сорвалось: - Кристэль… Кристэль! И по тому, как он произнес это имя, эльфийка сразу же поняла, что отношение Короля-Под-Горой к ее племяннице не только дружеское. - Тише, тише, - прошептала девушка. – Не беспокойтесь, она жива. Неизвестно, услышал ее гном или нет, но вскоре он затих, и Сильвин смогла вернуться в сокровищницу. Торину чудилось, что его несет течение быстрой темной реки. Ему не нравилась эта река, и гном отчаянно пытался доплыть до берега. Течение было сильным, но это только раззадорило Торина, пробудило природное упрямство, и он яростно боролся с потоком воды. Он знал, что ему нужно выйти на берег, чтобы добраться до Кристэль. Волны пытались захлестнуть его, но Торин не сдавался. И вдруг он увидел дерево, низко склонившееся над водой. Гном ухватился за свисавшие ветви, перехватывая их, добрался до мелководья, шатаясь, выбрался на незнакомый берег и нахмурился, оглядевшись. Здесь все казалось каким-то чужим, а Одинокой горы нигде не было видно. Лишь откуда-то издалека донесся знакомый смех. - Кристэль! – закричал гном, с удивлением ощущая, что боль от ран куда-то исчезла. – Кристэль! - Она не слышит тебя. Она улетает все дальше и дальше, в Последний Чертог, - раздался чей-то негромкий голос. Торин поднял голову и увидел сидящего на дереве эльфа с волосами цвета белого золота. Пожалуй, красотой он мог бы соперничать даже с самим Финродом, если бы не еле уловимая печать жесткости и надменности на лице. Серые, как у Кристэль, глаза эльфа смотрели пристально, и в них горел такой знакомый Торину огонь. - Кажется, я догадываюсь, кто ты, - тяжело проговорил Торин. – Но это не важно. Она не должна умереть! - Это ее судьба. Она сохранила жизнь твоим племянникам и тебе. И многим другим. Ты проживешь долго, станешь мудрым и славным правителем, и… - К Балрогу все предначертания! – зарычал гном. Эльф прищурился, огонь в его глазах разгорелся ярче: - А как же твоя клятва выполнить ее желание? А твой народ? - Я не хочу жить без нее! Пусть Фили заменит меня. Возьми мою жизнь взамен жизни Кристэль! - Я не Эру, и не могу этого сделать. Она не хочет возвращаться. - Я в это не верю! Дай мне возможность поговорить с ней. Я верну ее. Повисла тишина. Наконец, эльф заговорил, и в голосе его звучало уважение: - Как я уже сказал, я не Творец и не могу ничем помочь. Разве что… советом. Ты уже близок к миру Живых, а Кристэль – нет. Но эта река ведет в Последний Чертог гномов. И если ты войдешь в нее, Тарисиль Селлуг увидит тебя. Это может подтолкнуть ее волю к жизни. Торин развернулся и пошел к реке. - Подожди! Ты должен знать. Если ты войдешь сейчас в эту реку, никто, кроме драконицы, уже не сможет помочь тебе. Но если она не захочет или не успеет, ты умрешь. - Это все? - Да. - Спасибо, Келегорм, сын Феанора. Пусть Валары зачтут тебе твою помощь. Торин зашел в воду, оттолкнулся, и темное течение подхватило его… Кристэль окружал свет, яркий, но не слепящий. Она спокойно могла смотреть на него. Свет омывал ее крылья и тело, и драконица легко летела сквозь него, наслаждаясь тем, что пропали раны и исчезла боль, а к крыльям вернулась сила. Кристэль парила в потоках света и смеялась от восторга. Она улетала все дальше и дальше, почти не слушая голоса, которые звали ее. Голоса были знакомые и любимые, но ей так не хотелось возвращаться назад! Слишком много боли было там. Неожиданно сквозь свет драконица увидела темную ленту реки и спустилась ниже. Река была не очень широкой, но довольно длинной и скрывалась в большом каменном гроте. Почему-то Кристэль сразу поняла, что это – Последний чертог, только другой, не тот, в который летела она... Внезапное осознание того, что означала река и свет вокруг, заставило драконицу замедлить полет. И тут она увидела, что темные волны реки несут чье-то тело. Крик, полный боли и отчаяния, потряс окружающее пространство, и Кристэль камнем упала вниз, чтобы не дать реке унести с собой того, кого она любила больше жизни. Ее сокровище. Ее Торина. Но драконицу подхватил поток воздуха, потащил куда-то вверх. - Нет! Нет! Не хочу! – кричала она, пытаясь вернуться. - Это его выбор, - раздался мягкий голос. – Ты и так изменила множество судеб. Живы его племянники, жив и прощен твой отец. И ты останешься жива. Ты заслужила подарок, Кристэль: проклятье драконов сгорело в тебе, но дар оборачиваться остался. Ты проживешь долгие годы, будешь странствовать или парить в небе… - Лучше в горе с ним, чем в небе без него! – крикнула драконица. – Торин! То-о-о-о-ори-и-и-ин! Он услышал ее, дернулся, попробовал выгрести со стремнины, но у гнома не хватало сил. А драконица по-прежнему не могла справиться с воздушным потоком. Глаза Кристэль ярко вспыхнули. - Остановись! - предупредил голос. – Если ты сейчас обернешься, то навсегда лишишься своего Дара! И вы оба можете погибнуть! - Я отдаю Дар за жизнь Торина или мы уйдем вместе! – тело Кристэль стремительно сжималось, исчезали крылья, чешуя словно стекала, превращаясь в серебряный доспех. Тело девушки упало в воду – Кристэль едва успела сгруппироваться. - Торин! Держись! Держись… Она видела, как он из последних сил сопротивляется течению, и как неумолимо приближается мрачный каменный грот. Никогда еще эльфийка не плавала с такой скоростью, да еще в полном доспехе. Но неистовая ярость, охватившая девушку, дала ей немалую силу. Пусть Эру смилуется над тобой, Келегорм, и простит тебя. Спасибо! Руки эльфийки и гнома, наконец, соприкоснулись, усилившееся течение закрутило обоих, потащило за собой, и Торин попытался вытолкнуть девушку из потока, но Кристэль не разжала ладонь. Из последних сил они пытались выплыть на берег, когда в воду упала толстая веревка. Торин сумел ухватить ее, и их потащило к суше. Кое-как им удалось выбраться на берег, где Торин и Кристэль тут же повалились на землю без сил. Эльфийка повернула голову и встретилась взглядом с Королем-Под-Горой. - Все хорошо… - Да. - Не уходи, Кристэль! - И ты тоже, Торин… - Ты больше не сможешь стать драконицей и не раз проснешься в слезах по утраченному. Ты будешь тосковать по небу и полету, и имя, назначенное тебе от рождения, уже никогда не станет твоим, Тарисиль Селлуг, - проговорил чей-то красивый голос. Кристэль приподнялась и увидела сидящего рядом эльфа с прекрасным и мудрым лицом. Золотые волосы струились по широким плечам, яркие голубые глаза внимательно и немного печально смотрели на Кристэль. Девушка онемела, поняв, кто говорит с ней. – Ты сделала свой выбор, как и Торин. А вот совпадет ли то, что выбрала ты, и то, что выбрал он, ты узнаешь, только вернувшись. - Я не смогла бы летать без него. А с ним мои крылья никогда не закроются, Государь, - ответила девушка. – Спасибо вам за помощь. Губы Финрода дрогнули в ласковой улыбке. Он мягко коснулся щеки Кристэль и исчез. Следом пропал Торин, а в следующий миг Кристэль подхватил сильный поток воздуха. Вокруг все потемнело. Но вот неестественная чернота сменилась темнотой самой обычной ночи, а в следующий миг сильная боль пронзила тело девушки, и она закричала. - Тише, тише, Кристэль! – ответил ей смутно знакомый голос. – Хвала Эру, ты пришла в себя. Потерпи. Скоро лекарство подействует и боль пройдет. - Торин… Где Торин?! - В соседней комнате. Он жив, но все еще без сознания. Будь умницей, выпей настой, тогда я схожу и узнаю, как у него дела. Вот так, отважная ты моя девочка, - Линдаен ласково погладила внучку по волосам. – Не переживай. Ты поправишься. - Мое падение... Это вы замедлили его? - Да. К сожалению, на то, чтобы полностью остановить его, у нас не хватило сил. - Скажи… из нашего отряда все живы? Линдаен помолчала, потом вздохнула: - Нет, не все. Гном по имени Хьюрир закрыл собой старшего племянника Торина. Если бы не он, Фили был бы мертв. Кристэль слабо кивнула. Из уголков ее глаз покатились слезы. - Я видела реку Последнего чертога. Но не видела Хьюрира, иначе постаралась бы его спасти. - Многих ли ты видела на этой реке? - Только Торина. - Это потому, что воды Великой реки унесли погибших и Хьюрира раньше, еще во время битвы, - тихо проговорила Линдаен. – А потом, хвала Бесконечности, никто из раненых не умер. Но мы уже почти отчаялись: двое суток не могли привести в сознание ни Короля-Под-Горой, ни тебя. И вдруг ты обернулась эльфийкой… Хорошо, что я была рядом и твои друзья-гномы пришли навестить тебя, поэтому ты не слетела со скалы вниз. Ну, полежи смирно, я сейчас вернусь. - Линдаен… - Да, девочка? - Я так рада тебя видеть… - прошептала Кристэль. - Я тоже, родная. Я тоже, - королева тауравани вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.