А мы не ангелы, парень!

А ты думал — я тоже такая, И что можно забыть меня, И что брошусь, моля и рыдая, Под копыта гнедого коня. Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе странный подарок — Мой заветный душистый платок. Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь, Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь, И ночей наших пламенных чадом — Я к тебе никогда не вернусь.

***

— Так вот, у Тюра была дочь… Звали ее Амора, — Рик тяжело вздыхает, произнося это имя. — И, как я понял, Сиф терпеть ее не может и по сей день. — Вот так новости, — небрежно фыркаю я. — Напомни, кто когда-нибудь нравился твоей ненаглядной? — Не язви, — закатывает брат глаза. — Изначально они были подругами. Амора росла вместе с ней. Разлад произошел после… — Из-за Тора? — Именно. Но начну я не с этого. Дева эта славилась своей красотой и чистотой. Каждый, кто встречал Амору, был очарован ее наивностью и добротой, — скептично усмехается он. — Но на деле же все оказалось не так прекрасно. Со временем она сумела вскружить головы обоим царевичам. Жили они с отцом далеко от дворца, но, когда Амора приезжала в Валаяскьяльв… уходила во все тяжкие. Делала это умело, не стараясь ради выгоды или власти. Сиф говорит, будто она просто наслаждалась любовью царевичей. Впрочем, у нее было все: положение, богатство и уважение. Тюр боготворил дочь и потакал всем ее прихотям. Ей не пришлось бы выходить замуж против воли. А потому и стараться было не для чего. Это продолжалось годами. Амора крутила Тором и Локи, но, пока она жила далеко, с этим можно было смириться. Но однажды Тюра смертельно ранили. Он умер, а Один взял заботу о несчастной сиротке на себя. Пригласил ее во дворец и поселил в роскоши. И вот тут-то ей пришлось выбирать, с кем быть дальше. — Полагаю, выбор пал на Тора? — не сомневаюсь ни минуты я. — Верно, — кивает Рик. — Однако Сиф говорит, будто Амора и правда полюбила его. Она тут же прекратила отношения с Локи, и во дворце стали вовсю говорить о свадьбе… Это задело Локи. По словам Сиф, он делал ужасные вещи, пытаясь вначале вернуть девушку, а после, поняв, что она никогда его не полюбит, намереваясь опорочить ее имя. Поговаривают, отчаявшись, Локи даже прибегнул к магии. Разумеется, никакая любовь не может противиться колдовству. Он влюбил ее в себя, заставил разорвать отношения с Тором, а после, вдоволь наигравшись, жестоко опозорил ее. Девушка не выдержала этого и бросилась в бездну Иггдрасиля. Ходили слухи, что она забеременела от Локи, но это лишь досужие домыслы.       Годрик замолкает, давая мне время на то, чтобы все хорошенько обдумать. Долгое время в комнате не раздается ни звука, и лишь мерное потрескивание камина разбавляет гнетущую тишину. Прикрыв глаза и дотронувшись пальцами до переносицы, пытаюсь абстрагироваться от чувств и ревности и осознать все, что я только что услышала. — Хотя после всего этого Локи раскаялся, — вновь подает голос брат, и я понимаю, что история не окончена. — Осознал, что и сам все еще любит Амору. Он захотел вернуть ее, но всем известно, что не существует сил, способных поднять человека из могилы. Но Локи все же пытался. Покинул высший свет и, уединившись в месте, ведомом лишь ему, стал познавать черную магию. Он винил во всем брата, и из-за этого их отношения ужасно испортились. Тор же, в свою очередь, довольно быстро сумел забыть Амору. А Локи… долгие годы он проводил в отчаянных поисках. Лишь недавно, за несколько лет до их визита в Ванахейм, ему удалось снова вернуться в мир. — Занятная сказка… — невесело усмехаюсь я. — Но это звучит как версия одной из сторон… Стороны Сиф… — Давай взглянем правде в глаза, — мягко предлагает он. — Локи — искусный манипулятор. Ему бы не составило никакого труда вскружить голову избалованной принцессе, в родительском гнезде не знавшей жестокости мира. Да, Амора была умна и хитра… Но вряд ли ей приходилось хоть раз сталкиваться лицом к лицу со всей этой придворной грязью. Отвергнув любовь Локи, она подписала себе неутешительный приговор. — Может, ты и прав… — киваю я задумчиво. — Любовь Локи очень быстро может обернуться ненавистью… И это бы объяснило их войну с Тором.       Способен ли Локи на такую подлость? О, да. В этом можно даже не сомневаться. И все же, не смотря ни на что, странное недоверие упрямо не дает мне поверить в правдивость этой истории. Способен ли Локи причинить столько страданий тому, кого действительно любит? Ведь Амору он любил, и отзвуки этой любви до сих пор так сильны, что причиняют ему ужасную боль. Так смог бы он причинить эту боль человеку, которого полюбил вопреки собственному запрету на чувства и привязанность? Ведь раз Локи позволил себе так сильно привязаться к этой девушке, в ней было нечто, в чем он нуждался.       Не знаю. Не уверена, что могу судить об этом. Да и на повестке дня теперь оказывается другой вопрос: не являюсь ли я заменой Аморе? Я видела силу их связи, силу их чувств, что не ослабела даже спустя годы… На фоне этого наши с ним отношения кажутся лишь игрой, способом отвлечься и в который раз уничтожить брата. Так кем же я все-таки являюсь для него? — Астрид, я не стану указывать тебе, что делать, — аккуратно, тщательно подбирая слова, начинает Рик. — Просто, прошу, подумай об этом. Ты знаешь о рисках гораздо больше моего. Я доверяю твоим чувствам… И все же, прошу, прежде чем окончательно обрубить себе все пути к отступлению, подумай, а стоит ли он того? — Fa-a-an… — не удерживаюсь от крепкого словца я. — Если что-то пойдет не так… Рик, я могу вернуться к Тору. Рагнар дал мне, — на этих словах понижаю голос до шепота, — ключ к тропам междумирья. Если что… Я просто отыграю все назад. Я смогу, нужно лишь… — Ты пытаешься убедить в этом меня или же себя? — скептично вскидывает брови Годрик. — Астрид, я знаю, за тех, кого любишь, ты свернешь горы. Так скажи, сумеешь ли ты переступить через это чувство ради себя? Потому что любовь стоит жертв только в том случае, если она взаимна. В ином случае такое чувство не стоит и ломанного брактеата*. — Я понимаю, — тихо отзываюсь я.       Конечно же, я все понимаю. На первый взгляд кажется, что ответ на вопрос очевиден… Но немного подумав, приходишь к неутешительному выводу, что все не так просто. В который раз я жалею о том, что пошла на поводу у любви. Упустила самое главное — контроль над ситуацией, и вот теперь, как следствие, не знаю, куда бросаться. Насколько проще было бы и дальше оставаться с Тором… — Я все сделаю правильно, — наконец ставлю точку я. — Рик, поверь мне. Я не прогадаю. — Я верю, — вздыхает он. — Но как же сильно я боюсь за тебя, малышка…       Лишь под утро мне удается забыться тревожным сном, сидя в кресле напротив окна. Я вновь вижу черноволосую девушку со странным браслетом на запястье. Она приходит ко мне, словно призрак. Ничего не говорит, однако по грустному и даже чуть осуждающему взгляду зеленых глаз я понимаю, что грядет нечто плохое. Лорелея обнимает себя за плечи и неуютно поеживается, будто пытаясь справиться с волнением. Я хочу подойти к ней, спросить, что происходит… успокоить и обнять, но отчего-то не делаю этого. Нас словно разделяет невидимая непреодолимая стена. Девушка кажется такой близкой и такой далекой одновременно… Чтобы оказаться рядом, мне нужно сделать лишь несколько шагов или хотя бы сказать что-нибудь… но я не могу преодолеть ужасное чувство вины, которое будто цепями сковывает меня по рукам и ногам. Так мы и сидим друг напротив друга, переглядываясь и не произнося ни звука.       Пару часов спустя солнечные лучи будят меня, и больше сон ко мне не идет. Вчерашняя слабость все не желает проходить, но я все равно встаю, поеживаясь в утренней прохладе. На сердце по-прежнему неспокойно, и мне уже начинает казаться, что это моя личная паранойя дает о себе знать.       Из головы все не идут мысли о Лорелей. Такая знакомая, такая… родная. Кто она? Отчего является ко мне во снах? От чего предостерегает? Ответы на эти вопросы мне не ведомы. Единственное, что я знаю наверняка, мне хочется видеть ее. Хочется разговаривать с ней, хочется обнять и утешить ее. Так в чем же ее особенность? Ведь эти порывы так несвойственны для меня…       Ко всему прочему, я не могу перестать думать о Локи и Аморе. Пусть эта девушка уже мертва, ее призраку удается посеять в моей душе ревность. Да, Локи со мной, но… Что-то во всем этом не дает мне покоя. — Астрид! — врывается вдруг в мою комнату Рик. — Хорошо, что ты уже не спишь… — он выглядит взволнованным и… напуганным? Никогда не видела его таким. Мигом забываю и о слабости, и об усталости. — Локи отправил в Мидгард Разрушителя… Он намеревается убить Тора.       Это известие оказывается ножом в спину. Я никак не ожидала, что все случится так скоро. Мысли в голове начинают лихорадочно носиться в попытке привести меня к верному решению. — Что?.. — тупо переспрашиваю я. — Астрид… Ты понимаешь, чем это грозит ему и тебе? — начинает расхаживать взад-вперед Годрик. — Один же уничтожит вас! — Я понимаю! — вскочив, восклицаю я. — Это… безумие!       Убить Тора… Боги! Немыслимо! Очнувшись, Один ни за что не пощадит его за это! Поплатятся все: и он, и я. У меня нет шансов провести Всеотца.       Мне хочется проснуться, поняв, что все это просто дурной сон. Стараюсь дышать глубоко и ровно, чтобы сохранять голову холодной. Сейчас я должна мыслить здраво. Одна ошибка может уничтожить меня.       Брат подходит ко мне и, положив руки на плечи, встряхивает, приводя в чувства. Действовать нужно быстро. Растерянность — непростительная трата драгоценного времени. Локи не может не понимать, чем чревато ему убийство брата! В плане явно есть еще что-то… Но это что-то может быть лишь смертью Одина! Только в таком случае я бы поняла… — Нет-нет-нет… — шепотом повторяю я, когда эта догадка рождается в голове. — Он же никогда не сможет убить отца… — Успокойся, — уверенным тоном возвращает меня в сознание брат, заглянув в глаза. — Слышишь меня? Ты говорила о плане… Малышка, Локи думает лишь о себе. Братоубийственная война — позор для Асгарда. Ты точно попадешь под удар. Думаю, настало время позаботиться о собственной безопасности. — Да… Да, конечно, — киваю я, направившись к дверям. — Куда ты? — догоняет меня брат. — Поговорить с Локи, — отзываюсь я, полностью осознавая, что лишь потеряю время. — Астрид! — раздраженно восклицает Рик, дернув меня за руку. — Ты в своем уме?! — Я должна попытаться, — упрямо качаю я головой. — В последний раз… — Сумасшедшая, — сокрушенно вздыхает брат, но все же не спорит, прекрасно осознавая, что разубедить меня не получится. — Аккуратнее там, малышка…       Едва ли не бегом влетаю в тронный зал. Головой я понимаю, что мне не удастся ничего изменить… Если Локи что-то решил, глупо надеяться переубедить его. Помню я и то, что говорил мне брат. И все же не попытаться не могу. Я должна поговорить с ним в последний раз. — Что ты творишь?! — даже не пытаюсь скрыть злость я, громко хлопнув дверью. — И тебе доброе утро, — спокойно отзывается Локи, хотя голос его все равно звенит от напряжения. — Ты сегодня рано. — Издеваешься? — раздраженно восклицаю я. — Что ты делаешь, Локи?! — Мне кажется, тебя это не должно касаться, — холодно отрезает он. — Как ты и просила, отныне мои планы никак не связаны с тобой. — Локи, одумайся! — стараюсь скрыть отчаяние в голосе за гневом. — Ты же подписываешь себе смертный приговор… Что будет, когда Один узнает о том, что ты сделал?! — Что будет… — задумчиво повторяет царевич. — Ничего не будет. Меня здесь уже не будет. Или ты так переживаешь из-за того, что Тору грозит опасность? Давай же, скажи это. И я, конечно же, пощажу того, кто тебе так дорог!       Эти разительные перемены, эта жестокая маска, в которую Локи облачился за одну ночь, сбивают меня с толку. Абсурдность ситуации достигает своего пика, и у меня просто не остается желания отговаривать его от этого опрометчивого шага. Приходит время позаботиться о собственной судьбе. Я понимаю это в одночасье, едва взглянув в равнодушные глаза напротив. — Скажи хотя бы, что у тебя есть план… — тихо прошу я, пытаясь придумать, как выбраться отсюда, не вызвав у Локи подозрений. — Есть, — кивает он. — У меня всегда был план. Но ты узнаешь обо всем позже. Сейчас мне не кажется, что тебе стоит знать об этом. — Напомни, когда было иначе? — устало вскидываю я бровь. — Ладно, Локи… Мне надоело убеждать тебя в том, что мы на одной стороне. Хотя тебе это, видимо, не нужно. Я умудрилась полюбить тебя по собственной наивности, а ты… Видно, прошло то время, когда я была тебе нужна. А может, его и вовсе не было… Неважно. Я устала. Будь, что будет. Я больше не хочу ничего знать.       Он молчит. Молчит, когда я в последний раз бросаю в его сторону разочарованный взгляд. Мне хочется закричать, заставить его сказать хоть что-нибудь… Но я лишь молча стою, хотя самое время уходить. Мне кажется, что стоит дверям за моей спиной закрыться, отрезав от меня Локи, что-то очень важное будет утеряно навсегда. А потому я медлю. — Постой… — наконец качает Локи головой. Он вдруг встает и быстро подходит ко мне. — Астрид…       Не позволяю ему прикоснуться к себе. Отшатываюсь, прекрасно понимая, что доверять ему сейчас нельзя. Хочется подойти и вновь поговорить, снова услышать огромное количество лжи… Но я заставляю себя не делать этого. Локи сделал свой выбор. И я не собираюсь расплачиваться за его ошибки. — Астрид, прошу, прости… — умоляюще произносит он. — Я не… Не хотел говорить всего этого. — Не суть, — закатываю я глаза. — Ты сказал. И этого не изменить. Я больше не хочу пытаться помочь тебе. Ведь, когда придет время, ты просто бросишь меня. — И что? На этом… Все? — тихо спрашивает Локи, и я вижу, как вопреки его желанию на его лице проскальзывает сожаление и раскаяние. — Да, — не дав себе время на обдумывание, киваю я. — На этом все. Полюбить тебя было, наверное, самой большой ошибкой в моей жизни. Не только из-за того, что происходит сейчас, нет… Просто ты изменил мою жизнь. Заставил иначе взглянуть на… все. И теперь мне очень сложно будет вернуться к тому, что было раньше. Ты же просто… Просто уничтожил меня. А самое ужасное в том, что я сама позволила тебе сделать это.       Это правда… Все, до последнего слова. Он уничтожил иллюзию моей прошлой жизни, но взамен ничего не оставил. Сейчас, когда все рушится… Я не могу рассчитывать на него. Только на себя. А это означает, что отныне наши пути разойдутся. — Нет, — упрямо качает он головой. — Это не закончится вот так!       С этими словами Локи сокращает оставшееся между нами расстояние и привлекает меня к себе. Обнимает так крепко, что вырваться у меня просто нет шансов, хоть я и очень пытаюсь. Не так, как в прошлый раз. Я действительно хочу, чтобы все это прекратилось. Чтобы этот порочный круг наконец разорвался… — Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела… — срывающимся шепотом произносит Локи. — Я люблю тебя, Астрид. Сейчас ты многого не понимаешь… Прошу, просто дай мне шанс показать тебе, к чему… — Нет, — отбросив его руки, перебиваю я. Понимаю, что теперь сама не позволяю ему объясниться, но больше не желаю иметь с ним ничего общего. Пусть и дальше хранит свои тайны. — Нет! Я давала тебе много шансов! У тебя было много возможностей сказать мне, что происходит! Но ты решил, что я всегда буду терпеливо ждать, когда же ты соизволишь все прояснить… хватит. Теперь уже я ничего не хочу.       Он делает несколько медленных шагов назад. Смотрит на меня так растерянно, что я почти физически могу ощутить его боль. Мои руки дрожат от напряжения, но, сцепив их на юбке, мне удается скрыть это. Как жаль, что все обернулось именно так. Я до сих пор люблю его, хочу быть с ним и на его стороне… Но даже если я попытаюсь снова, Локи вновь оттолкнет меня, снова солжет или скажет полуправду.       Это не обида, не ненависть, а пустота. Страшная пустота и усталость. Словно лимит попыток вдруг резко иссяк, исчерпав все силы. Не хочу больше ничего ему доказывать. Если бы Локи хотел, он бы давно уже поверил в мою честность. Но он поддался собственным демонам, собственным страхам и опасениям… Что ж, не мне отныне помогать ему бороться с ними. — Прости… — вздыхает Локи. — Прости, родная, но это ради твоего же блага… Стража!       С этими словами он накладывает на меня мощнейшее заклинание, лишающее меня магии. Силы мигом сходят на нет, от чего я ощущаю себя ужасно слабой и беспомощной. Но эта слабость — пустяк по сравнению с тем, что я чувствую. Он предал меня. Снова. Хочется рассмеяться ему в лицо, но еще хуже становится от осознания того, что вина лежит лишь на мне. Я дала ему такую власть надо мной. И я же тогда сделала этот роковой выбор. — Проводите принцессу до ее покоев. Ей нездоровится, — равнодушно приказывает он. На меня больше не смотрит, словно потеряв ко мне всяческий интерес. — За что?.. — с трудом цепляясь за остатки реальности, заставляю себя говорить я. — Скоро узнаешь. Жди моего возвращения… — отзывается Локи. — И тогда, клянусь, я расскажу тебе все.       И вновь я наткнулась на ложь. Боги, слышала ли я от него хоть слово правды? Вчера Локи говорил одно, а сегодня поступил иначе. И эта фраза: клянусь… Не он ли говорил мне о том, что она — ярчайший признак лжи? И так раз за разом, день ото дня. Больше это продолжаться не может. Я просто не хочу этого. — Ну-ка руки! — брезгливо отмахиваюсь я от помощи стражей. — Отправляйся в Хель, — бросаю ему с ненавистью и выхожу из зала. Сама, не дожидаясь приказов. Не хватало еще, чтобы меня вели под конвоем!       Меня доводят до комнаты, словно какую-то преступницу. Оставшись одна, никак не могу найти себе места. Нервно меряю шагами комнату, хотя каждая клеточка моего тела изнемогает от страшной усталости. Но расслабляться нельзя. Стоит мне прилечь хоть на миг, заклятие окончательно вступит в силу, и я уже не смогу с ним бороться. А ведь где-то там Тору скорее всего приходится несладко… И вместе с ним улетучивается мой шанс выкрутиться из этой передряги.       Приоткрыв дверь, конечно же встречаю стражей. Успокаиваюсь и заставляю губы расплыться в самой обворожительной улыбке, на которую я только способна, наплевав на то, что глаза горят от невыплаканных слез. Я помню урок, который, кажется, впитала с молоком матери: что бы у нас ни творилось в душе, нужно владеть собой. Спина должна быть ровной, а лицо скрыто под равнодушной маской. И тогда никто не сумеет причинить тебе боль. Магии у меня нет, а из комнаты выбраться нужно. Локи избрал свой путь, стало быть, настало время мне подумать о своем. Я дала ему достаточно шансов. Теперь пусть расхлебывает все сам. — Госпожа, вам не положено, — качает головой один из эйнхериев. Это молодой парень, явно недавно поступивший на службу. Его напарник, конечно, выглядит более уверенно, но, думаю, проблем не возникнет. — О, я знаю! — соглашаюсь я. — Полагаю, никому нельзя входить в мою комнату? — Верно, — кивают они. — Повелитель не велел. — Понимаю, — со вздохом киваю я. — Видите ли, мне нездоровится. Я пыталась поспать, но этот корсет душит меня, мне совсем нечем дышать. Служанку я вызвать не могу… Быть может, поможете девушке? — будто бы случайно прикладываю руку к груди.       Молодой тут же заливается краской и опускает глаза. Провести его оказалось несложно. Тот, что постарше, подозрительно прищуривается. Он явно более сведущ в подобных уловках.       Вдруг мне в действительности становится плохо. Быть может, боги услышали мои молитвы, а может, дают о себе знать нервы, однако пол уходит из-под ног, и я падаю. Старший стражник проворно подхватывает меня. Дальше же в ход идет актерская игра. Локи лишил меня магии, но мою сущность не так просто изменить.       Мужчина относит меня на кровать и предусмотрительно отходит, явно подозревая, что все это неспроста. Делаю вид, будто до сих пор не пришла в себя. Я знаю, что больше всего они боятся того, что со мной что-нибудь случится. Ох, если принцесса Ванахейма пострадает… Это может закончиться очень печально. — За лекарем, — коротко приказывает старший. — Быстро!       Юноша убегает, а я в душе начинаю прыгать от радости. Пока все идет по плану. Оставшийся стражник еще не знает, что очень облегчил мне задачу! Нужно лишь заставить его подойти… — Как вы? — уточняет стражник. — Скоро придет лекарь… — Прошу… Помогите мне… — задыхаясь, протягиваю к нему дрожащую руку. Дрожь имитировать не приходится, что в этот раз очень мне помогает. — Я сейчас… — Что мне сделать? — взволнованно спрашивает страж. — Скажите, чем… — Корсет… — зайдясь приступом кашля, выдыхаю я. — Он так давит…       Несколько мгновений мужчина колеблется, однако я знаю, что в итоге он примет правильное решение. Вновь захожусь удушливым кашлем, и тогда у него не остается выбора. Стражник сдается и подходит ко мне. Склоняется достаточно близко, чтобы ослабить тугие ленты, и в тот же миг я бросаю ему в лицо сонный порошок, который заранее припасла в рукаве. Мужчина растерянно моргает, затем начинает медленно заваливаться на бок, а после и вовсе мешком падает на пол и больше не шевелится. Он проспит еще несколько часов. Этого более, чем достаточно для того, чтобы убраться отсюда и спасти собственную шкуру. Выскакиваю из комнаты, прихватив с собой пергамент Рагнара.       Я знаю, что Локи сразу же почувствует мою попытку сбежать. Остается лишь надеяться на то, что он будет слишком занят покушением на жизнь брата. Впрочем, это же Локи, а потому вряд ли мне улыбнется удача.       На Бифрест даже не собираюсь соваться. Я точно знаю, что радужный мост для меня теперь закрыт. Сразу же вспоминаю совет Рагнара про междумирные тропы. Предвидел ли он это тогда? Знал ли, что именно так я использую его совет? Скорее всего. Старик, уж конечно, просчитал все наперед. — Ты куда это?! — раздается вдруг до боли ненавистный голос из другого конца коридора. — Далеко собралась? — Подальше от тебя, — фыркаю я в ответ, боковым зрением заметив, что меня окружают.       Сиф, Фандрал, Хогун и Вольштагг берут меня в кольцо, перекрывая пути к отступлению. Не бог весть, какая проблема, однако без магии мне стоит поостеречься. Да и, к тому же, их помощь может оказаться на руку… В конце-концов, я не хочу, чтобы Тор погиб и в его смерти после обвинили меня за компанию с Локи. Точнее, сам то Локи может спокойно убраться в свой Черный Орден! А вот что будет со мной?.. — Кажется, тебе приказано сидеть в комнате, — сощурившись, замечет Сиф. — Кажется, не тебе указывать мне, что делать, — подхватываю ее тон я. — Вышла бы замуж за Тора — тогда мы говорили бы на равных. Но ты, вот незадача, упустила его… — Куда ты собралась? — игнорирует мои колкости она. — Думай быстрее. Не заставляй звать эйнхериев. — Как скажете, ваше величество, — издевательски кланяюсь я. — Кто я такая, чтобы спорить с вами… — Астрид! — Локи послал в Мидгард Разрушителя. Тебе нужно объяснять, зачем? — решив, что на этот балаган уже потрачено достаточно времени, говорю я. — А ты тут задерживаешь меня бесполезными речами! — В таком случае ты — последняя, кто будет вступаться за Тора, — недоверчиво начинает Сиф, однако ее взгляд загорается волнением. — В чем подвох? — Подвох? Никакого подвоха нет, — пожимаю я плечами. — На мой взгляд, не стоит разбрасываться царскими сыновьями! Особенно, если они к тебе неравнодушны! Ты с этим не согласна? — Хочешь подстраховаться, — понимающе кивает она. — На случай, если Локи тебя подставит, как уже делал не раз… — Везде соломки не подстелешь, не так ли? — вспоминаю ее же фразу я. — Так что? Мы поторопимся и, быть может, еще успеем помочь Тору, который, к слову, сейчас смертен, или и дальше продолжим эту увлекательную дискуссию, а он пускай разбирается сам? — Нам нужно в Мидгард, — обращается девушка к друзьям. — Причем срочно… — На Бифрест можете даже не соваться, — подсказываю я. — Вас никто не пропустит. — Но Хеймдалл… — Ты действительно считаешь нас с Локи такими дилетантами? — скептично уточняю я. — Разумеется, Хеймдалла там уже нет. — Но иного пути нет… — слышу я растерянное бормотание Вольштагга. — Или есть? — вдруг оживляется Фандрал. — Точно, есть! Ты же рассчитывала на что-то! — Может да, может нет, — нахально усмехаюсь я. — Быть может, я знала, да забыла… А может, и не знала вовсе… — Чего ты хочешь? — устало интересуется юноша. — Вашего признания, — с улыбкой отзываюсь я. — И извинений. От нее, — кивком указываю на остолбеневшую от моей наглости Сиф и складываю руки на груди. — Извинений за что? — скептично уточняет она. — Мы же из-за тебя… — Прости, Астрид, — перебивает ее Фандрал. Он подходит ко мне, загораживая Сиф. — Она… погорячилась. Нам действительно очень нужна твоя помощь. Без тебя мы не сможем выбраться из Асгарда… — юноша, состроив самое располагающее личико, заглядывает мне в глаза. — Принято. За ней, — вновь киваю на Сиф, — должок. — Почему это за мной? — фыркает она. — Потому что ты меня раздражаешь, — бросаю я через плечо, продолжив прерванный путь. — Поторопитесь, если не хотите пропустить все самое интересное!       Могла ли я обойтись без этой полемики и никому не нужных извинений? Конечно! Но иногда так приятно потешить свое самолюбие! Тем более, что на Сиф у меня есть кое-какие планы.       Выбраться из дворца оказывается на удивление просто. Лишь несколько раз нам приходится укрываться в тени колонн от стражников. Двоих же у выхода обезвреживают Сиф и компания. Я не слишком горю желанием марать руки. До троп же добраться гораздо сложнее. Они находятся далеко, а потому мне нужна лошадь. И это отнюдь не упрощает задачу. — Давайте за лошадьми, — киваю я на конюшню. — И не вздумайте бросить меня здесь. Из Асгарда вам все равно самим не выбраться! — А ты? — сквозь зубы интересуется Сиф. — Чем займешься? — Позагораю на солнышке, — пожимаю я плечами. — Зачем мне напрягаться, когда есть вы? Должна же от вас быть польза! — А ты не можешь перенести нас при помощи магии? — вдруг вступает Вольштагг. — Ты же вроде… — Не могу, — сквозь зубы отрезаю я. — Нужны лошади. — А-а-ах, вот оно что! — театрально округляет глаза Сиф. — Локи тебя стреножил! Впервые начинаю уважать его! — Злорадство все же мой профиль, — спокойно реагирую на эту жалкую попытку задеть меня. — Тебе не к лицу. Но, смотрю, ты не слишком жаждешь спасти любимого? Все говоришь и говоришь…       Девушка бросает что-то неразборчивое, а затем подает Фандралу знак, чтобы тот остался со мной. Троица удаляется за лошадьми, а я, как и говорила, устраиваюсь на высокой бочке и ненадолго расслабляюсь. Тень прекрасно скрывает меня от обычных глаз. Но, к сожалению, не от магии. — Интересно, она всегда была такой стервой? — интересуюсь я, наблюдая за тем, как компания скрывается в конюшне. — Сиф хорошая, — качает Фандрал головой. — Просто ты у нее как кость в горле, вот она и ведет себя так. — Ох, значит, я особенная! — вздыхаю я наиграно. — Порчу белую и пушистую девочку…       Внезапно все вокруг накрывает оглушительный звук тревожных рожков. Прикрыв уши, нервно вскакиваю. Как раз вовремя: Сиф, Вольштагг и Хогун галопом подъезжают к нам. И ведут они лишь одну свободную лошадь. Фандрал тут же вскакивает в седло, а мне приходится занять место за ним, из-за чего я сама не могу выбирать направление. Ненавижу хоть на минуту терять контроль! — К заброшенной цитадели, — подсказываю я дорогу. Помнится, как-то вечером Локи объяснил мне, где здесь находятся тропы… Сейчас он, конечно, кусает локти по этому поводу…       За двадцать минут, заставив лошадей покрыться мыльной пеной, мы доезжаем до цитадели. Стражники практически дышат нам в спину, однако я уже вижу завихрения магии, выдающие разрыв миров. Здесь чары Локи не действуют. Кожу будто обжигает, когда сила вновь возвращается ко мне. Я чувствую, как она струится по жилам. — Это здесь, — подойдя к одной из троп, объявляю я. — Только есть одна проблема. — Какая?! — нервно оглянувшись, рычит Сиф. — Поклянись вот на этом, — показываю ей такую же руну, какой связала по рукам и ногам Герсими. — Скрепи долг клятвой, и тогда проблем не будет. — Отправляйся в Хель! — возмущенно фыркает она. — Я не… — Я могу уйти одна, — перебиваю ее я, заслышав топот приближающихся лошадей. — А могу вообще наплевать на все. Решай, min sol. В твоих руках сейчас находится жизнь Тора. — Если он погибнет… — Ты будешь в этом виновата. Ты любишь его, и именно тебе дан выбор, — отрезаю я. — Так что? Осмелишься ради любви оказаться в моих должниках? Не волнуйся, непристойных планов у меня на тебя нет. Твоя непорочность останется при тебе. — Сурт с тобой, — сдается Сиф. — Клянусь.       Руна озаряется голубоватым светом, и я удовлетворенно прячу ее под корсаж. Ох, чувствую, мне еще пригодится эта штука… А теперь нам и правда стоит поспешить. — Прекрасно. А теперь все думаем о Торе. О том, как мы хотим оказаться рядом с ним…       В этот раз тропы срабатывают как надо. Мы оказываемся в горах, у подножья которых раскинулся небольшой и довольно странный на вид городок. Магия тут же подсказывает мне: Тор здесь. — Во-о-он тот дом, — указываю я на нужное здание, подвесив над ним северное сияние. — Догоняйте!       В следующую секунду растворяюсь в клубах красного дыма, решив, что они вполне могут найти дорогу сами. Я должна оказаться у Тора первой. Пока до него не добралась Сиф со своим видением ситуации, которое отнюдь не пойдет мне на пользу.       Появляюсь посреди какой-то комнаты. Когда магия рассеивается, застаю немую сцену: Джейн, Дарси и Эрик застыли в удивлении, явно забыв, как дышать. Тор же, кажется, растерян не меньше их. — А… Астрид? — наконец произносит он. — Единственная и неповторимая, — киваю я с шуточным реверансом. — Не ждал в гости? — Нет… — качает Тор головой, медленно моргая, словно пытаясь прогнать видение. — Что ты… — Соскучилась, — пожимаю я плечами. — Ваше величество, у тебя проблемы… Видишь ли, твой обиженный братец послал в Мидгард Разрушителя, дабы тот принес ему твою голову на золотом блюдце. Так что самое время тебе вернуть силы. — Локи… Что? — недоверчиво переспрашивает он. — Тебя контузило? — вскидываю я брови. — Трон тебе не хочет отдавать. Убить тебя хочет. Как тебе еще объяснить? Ну и меня заодно, раз я тебе помогаю… Фантазия у твоего брата богатая, так что вся надежда на тебя. Ну и еще тут где-то затерялась Сиф и компания… Они тоже скучали. — Сиф здесь? — вновь переспрашивает Тор.       В ответ лишь складываю руки на груди. Молчу, давая ему время на то, чтобы осознать всю ту информацию, что я только что вывалила на него. Джейн, Дарси и Селвиг постепенно приходят в себя. Забавно наблюдать за тем, как они неосознанно сбиваются вместе. Будто, если бы я хотела причинить им вред, это бы спасло их! — Я ни слова не поняла из того, что вы сказали… — начинает Дарси неуверенно. — Но появились вы эффектно. Признаю. — Для меня это высшая похвала, — скептично отзываюсь я, издевательски отсалютовав. — Тор! Думай быстрее! — подхожу к нему и, положив руки ему на плечи, заглядываю в глаза. — Но мать… — Забудь тот наш визит, — качаю я головой. — Это был… вынужденный блеф. На самом же деле Фригг верит, что ты можешь вернуться, и ждет тебя с распростертыми объятиями. Один жив и просто впал в сон. И да, мне очень-очень жа-а-аль. И если после этого ты больше не захочешь меня видеть… — на этих словах делаю самое скорбное выражение лица, на которое только способна, — …я пойму.       Сердце замирает от волнения. Вот сейчас и решится моя дальнейшая судьба. Без заступничества Тора мне придется очень несладко. Да и просто терять его расположение я не хочу. Меня вновь тянет к нему, хотя я и не до конца понимаю природу этого чувства. С Локи все жгло, как огнем, и вопросов не возникало… Было больно, я обжигалась, но снова рвалась к нему… И в итоге получила пустоту в груди. А мысли о Торе просто согревают душу, разливаются в сердце приятным теплом… Так должна ли любовь приносить боль? — Прекрати, — качает он головой. Тор резко встает и порывисто обнимает меня. — Последние несколько недель я жил с мыслью, что Один мертв из-за меня, мать меня ненавидит, а ты выходишь за Локи. Сказав, что это не так, ты уже искупила все грехи на годы вперед. — Я правда скучала, — тихо говорю я, обвивая его руками.       Объятие, такое родное и нужное, не оставляет сомнений в том, что я поступаю правильно. С Локи мы как-нибудь разберемся. Но сейчас важно помочь Тору. Так спокойно и уютно мне, кажется, не было уже очень давно. Боль от предательства и разрыва с Локи никуда не девается, но Тор дарит мне силы на то, чтобы справиться с этим. Глаза вновь горят от слез, но я не даю им волю. — А Локи как всегда… — помрачнев, тянет царевич. — Твой брат так часто пытался тебя убить? — усмехаюсь я, чувствуя, как от фальшивой улыбки сводит скулы. — Я не о том! Никак не пойму, зачем… — Мало ли, что у него в голове! — фыркаю я, погладив его по щеке. Я могу рассказать, что движет Локи… Могу объяснить каждый его поступок, но не сейчас. Сейчас пусть он будет злодеем нашей сказки. — Но, как бы то ни было, его надо остановить… — Остановим, — кивает Тор. — Только пока не знаю, как мне вернуть молот… — Есть у меня мысли на этот счет… — задумчиво заявляю я. — Я много думала над тем, почему ты достоин, а все остальные нет? Что такого совершал ты, чего не совершали другие? Был ли ты святым? Никак нет. Ошибался ли? Много раз. Но тем не менее, ты всегда был достоин Мьелльнира… — Очень мотивирующая речь, — скептично закатывает он глаза. — Я то думал, что только сейчас поступил, как полная сволочь, а оказывается… — Ты частенько поступал, как полная сволочь, — пожимаю я плечами. — В том-то и дело, ты никогда этого не замечал. А значит, как следствие, тебе не в чем было винить себя. Так? Мучала ли тебя когда-нибудь совесть? — Если подумать… Однажды, — кивает Тор. — Когда… Тот, кого я очень любил, погиб по моей вине. Тогда я тоже на какое-то время потерял способность управлять Мьелльниром. Я думал, это из-за того, как я поступал… — Ты об Аморе? — вскидываю я бровь, наслаждаясь тем, какое впечатление на него производит то, что мне обо всем известно. — Так значит, Локи был прав… — Ты о чем?.. — растерянно уточняет царевич. — Он был прав, когда говорил, что тебе нужно внушить чувство вины, заставить тебя раскаиваться. Локи сказал, это выбьет тебя из колеи… Я тогда не совсем поняла, что он имел в виду. Видимо, ты настолько убедил себя в том, что не достоин молота, что в итоге это стало правдой. — Я все еще не понимаю, — качает он головой. — Твои силы — твоя сущность. Никто, кроме тебя, не может забрать их. Ты сам решил, что должен быть наказан, и вот, Мьелльнир отказывается тебе подчиняться. Прости себя. Прости за все. И отпусти. Что свершилось — свершилось. Не в твоей власти изменить это. Так незачем нести в будущее груз вины. Один придумал гениальное наказание: ты будешь в изгнании ровно до тех пор, пока не простишь самого себя. Всегда найдутся люди, готовые обвинить тебя во всех смертных грехах. Так делай, как я. Научись с этим жить. Ты можешь либо согласиться с ними, либо бороться. Реши для себя: достоин ты, или же нет.       Он молчит, обдумывая мои слова. Не знаю, права ли я в своих суждениях, но отчего-то мне кажется, что причина именно в этом. Тор ведь действительно никогда не был святым. Он ошибался, и ошибки его подчас приводили к фатальным последствиям. Чего только стоят их отношения с Локи… Разве гордыня, высокомерие и эгоизм не являются противоположностью тому, что называется «достойным»? Так значит, корень зла вовсе не в моральных качествах? И лишь сам человек решает, достоин ли он? — Спасибо… — Тор мягко касается моей руки. — Возможно, это действительно так…       Взрывы на улице прерывают миг нашего единения. Руку Разрушителя видно сразу: все, к чему он прикоснется, начинает пылать. Как раз в это мгновение Сиф и компания присоединяются к нам. Девушка радостно бросается Тору на шею. А я же вовремя замечаю обломок металла, летящий в них. С удовольствием сбиваю его вновь обретенной магией и многозначительно кашляю. Парочка сразу же размыкает объятия. — Я, конечно, все понимаю, но если наши Ромео и Джульетта не соберутся с мыслями, финал истории будет не лучшим! Только им хотя бы гореть заживо не приходилось. А вам, очень может быть, посчастливится! — Надо спасти людей, — бросив быстрый взгляд в сторону Джейн, с ужасом взирающей на творящийся хаос, командует Тор. — Астрид, ты… — Ну нет, — отрезаю я. — Я пришла сюда из-за тебя. И из-за каких-то смертных я уж точно не собираюсь подставляться. — Но ты должна помочь нам! — восклицает Сиф. — Твоя магия… — Я должна спасти Тора, — закатываю в ответ глаза. — Твоего, между прочим, господина. А не носиться с кучкой смертных, которым в любом случае недолго осталось жить! — Пришла из-за меня? — вскидывает брови Тор. — Значит, будешь защищать меня. А я иду помогать людям. Так что выбора у тебя нет. Давай, дорогая, зарабатывай свое прощение!       Киваю, скрипнув зубами. Мне действительно нужно как-то заглаживать свою вину. Вот только я не думала, что буду бросаться на баррикады и закрывать грудью этих… смертных. Какая разница? Сколько они там живут? Семьдесят лет? Боги, да это же миг по сравнению с нашими жизнями! И ради этого мига меня заставляют рисковать собственной шкурой!       Пока царевич вовсю спасает людей из-под огня Разрушителя, мне то и дело приходится отводить удар от его величества. Тор, Сиф, Хогун, Фандрал, Вольштагг и даже Джейн с остальными смертными помогают ему, отгоняя смертных от опасных зон. Про себя проклинаю их, на чем свет стоит. Геройство здесь явно ни к чему.       Огромный робот, состоящий из самого прочного во всех мирах металла, с энергией звезды, заключенной в железном сердце, уничтожает все на своем пути. Миг, и здания обращаются в пепел. С людьми (и с богами) он творит страшное. Просто испепеляет их, словно надоедливых мошек. — Fan! — не выдержав, ругаюсь я в голос, когда меня саму едва не задевает волна жара. — Я на это не подписывалась!       Завидев в соседнем здании кучку смертных, забившихся в угол, словно стадо овец, Тор, конечно же, бросается к ним на помощь. Про себя перебираю все возможные ругательства, но следую за ним, стараясь отводить удары. Мне определенно не нравится все это! Но лучше уж так, чем попасться вместе с Локи. Интересно, как он отнесся к моему побегу? — Куда?! — в ужасе восклицаю я, когда Тор несется прямо под пламя Разрушителя, дабы вытащить маленького мальчика, попытавшегося спрятаться среди обломков бетона. — Ополоумел?! — Там ребенок! — на ходу бросает царевич. — И что?! Тебе жить надоело?! Да остановись ты!       Но Тор меня не слушает. Короткими перебежками он подходит к мальчишке и легко поднимает того на руки. В отчаянии замечаю, что назад вернуться царевич не успеет. Поднятое забрало многотонного рыцаря, которого не просто так прозвали Разрушителем, озаряется отблесками таящегося пламени… — Fan… — не сдерживаюсь я. — Локи! — решив, что стоит вмешаться, окликаю робота. — Я знаю, ты меня слышишь!       Зачем я рискую? Уж точно не ради мальчишки! Не думаю, что мир многое бы потерял в случае его смерти. Все этот чертов героизм Тора, из-за которого мне приходится подставляться…       Разрушитель замирает с поднятым забралом и угрожающе переводит его на меня. Я чувствую, как по виску скатывается капелька пота то ли от духоты, то ли от напряжения. Страха нет. Я любила мечтать о том, что апофеоз моей жизни станет эффектным, а потому никогда не страшилась смерти. Ради азарта я готова была поставить на кон все. Быть может, именно поэтому я не побоялась поддержать Локи… Из простого любопытства и желания чуть-чуть поиграть. — И что же ты сделаешь? — складываю я руки на груди. — Стражников, что уведут меня, здесь нет.       Робот вновь не двигается с места. Краем глаза замечаю, что Тор с мальчишкой уже успели убраться прочь. Боги, и ради какого-то смертного он готов был погибнуть… Чертовы герои! Чем только они думают…       Впрочем, это мне даже на руку. Я хотела поговорить с Локи. Выяснить, услышит ли он меня, и если да, то как отреагирует. И сейчас у меня есть эта возможность.       Шаг. Второй. Уверенно иду навстречу Разрушителю. Нет, не так. Навстречу Локи. Я знаю, что он контролирует каждый шаг робота. Робота, который все еще ничего не делает. Я будто наяву вижу, как Локи в тронном зале решает, как же поступить со мной. Интересно, счел ли он мой поступок за предательство? Но если бы счел, я уж точно уже лежала бы горсткой пепла. Прощать он не умеет. — Ради тебя, дорогая, я сделаю все, что угодно! — привычно появляется Локи в клубах зеленого дыма. Я сразу же понимаю, что предо мной иллюзия, а не оригинал. Но и на том спасибо. — Смотрите-ка… — хмыкаю я. — До меня снизошел сам бог! — Раньше ты не жаловалась, — нахально пожимает он плечами. — Как тебе участь героя? Наигралась? Домой не хочется? — В Ванахейм? — делаю вид, что не понимаю его намеков. — Ко мне, — мягко поправляет Локи, ничуть не смутившись моего двоякого настроя. — Никак нет, — фыркаю я в ответ. — Все, что хотела, я уже сказала тебе. Побегав от огня и оказавшись спасителем этих несчастных, — небрежно киваю в сторону Тора, Джейн, Сиф и остальных, столпившихся в нерешительности и во все глаза взирающих на Локи, — лишь еще больше уверилась в том, что сделала правильный выбор. — Что-ж, справедливо, — кивает он, очевидно, вспомнив тот наш разговор. — Если передумаешь, знай, что я на тебя не в обиде. — Зачем ты здесь? — устало интересуюсь я. — Не думаю, что успел соскучиться! — Хочу передать кое-что, — в его руке мигом появляется конверт. — Возьми. Здесь все, как есть. Прочитав это, узнаешь даже то, о чем не спрашивала. Я же обещал рассказать тебе все. — С чего такая щедрость? — недоверчиво уточняю я. — Ты ясно выразила свою позицию, — пожимает царевич плечами. — С женщиной всегда проще договориться, чем связать ей руки. — Связывать надо крепче, — самодовольно ухмыляюсь я.       На его лице появляется привычная озорная улыбка. Он не обижен, не считает меня предателем… Это одновременно и радует, и настораживает. Я сорвала его план, а его это вовсе не волнует… Не означает ли это, что план заключается в другом? — Запомню на будущее, — многозначительно обещает Локи. — Так что? Ты возьмешь?       Бросаю недоверчивый взгляд на письмо. С одной стороны, мне ужасно хочется узнать, что в нем, а с другой… Что-то здесь не чисто, и это чувство не дает мне покоя. Локи лично явился сюда, дабы поработать гонцом? Да ни за что не поверю! И этот его слишком уж не обиженный тон… Для того, кто во всем видит подвох и имеет колоссальные трудности с доверием, царевич ведет себя на удивление расслабленно. Так, будто ничего не произошло. — В чем проблема? — уточняет он, заметив мое смятение. — Думаешь, не решил ли я тебя отравить посредством бумаги? — Очень может быть, — киваю я. — Обижаешь, — притворно надувается Локи. — Слишком банально и скучно! Если бы твой побег задел меня… поверь, я бы придумал что-нибудь поизощреннее. Но я люблю тебя, а поэтому это всего лишь бумага и чернила.       Медленно, борясь с чувствами, требующими совершенно противоположных действий, все же подхожу к нему. Локи скептично возводит глаза к небу и громко вздыхает, выказывая этим свое отношение к моему недоверию. Мне так и хочется чем-нибудь запустить в него.       Когда я подхожу совсем близко, он вдруг переводит взгляд на меня. Протягивает руку и стирает с моей щеки следы копоти. При этом его губы расплываются в улыбке. Прикосновение такое нежное… мне сразу же хочется нырнуть в его объятия и наплевать на все на свете. Если бы только все сложилось чуточку иначе… — У нас еще будет время разобраться с недоверием, — вдруг произносит Локи. — В следующую нашу встречу я постараюсь сделать так, чтобы у тебя больше не возникало сомнений.       Не будет. Повторяю это про себя, надеясь, что все так и будет. Моей выдержки не хватит надолго, и если я вновь окажусь слишком близко к Локи… Боюсь, все повторится. Но, как бы отчаянно я не нуждалась в нем, нельзя допустить, чтобы эта любовь, эта… одержимость стала для меня важнее моей собственной жизни. — Сомневаюсь, что захочу видеть тебя, — фыркаю я, забирая письмо. Колкости и сарказм, как средство скрыть настоящие эмоции и чувства… Жизнь вновь возвращается на круги своя. И от осознания этого на душе становится необычайно гадко.       Прежде чем выпустить его из рук, царевич медлит несколько долгих секунд. Внимательно разглядывает мое лицо, словно стараясь запомнить его. От этой мысли сердце сжимается из-за нахлынувшего отчаяния, а по спине струится холодок. — Я вернусь за тобой, — говорит он серьезно и отпускает конверт. — Обещаю.       В то же мгновение мир вокруг погружается во мрак. Пропадает все: звуки и краски. Остается лишь то, что я видела последним: зеленые, немного грустные, но по-прежнему любимые глаза в обрамлении пушистых черных ресниц…

***

      Тишина… Проснувшись, не понимаю, где нахожусь. С трудом заставляю себя разлепить глаза. Прислушавшись к себе, с удивлением отмечаю, что чувствую себя прекрасно: бодрой и отдохнувшей. Стало быть, Локи действительно не хотел навредить мне… — Локи… — вдруг вспоминаю о нем я.       Что с ним?! Где он? Жив ли Тор? Что происходит в Асгарде? Считают ли меня преступницей?.. Хотя, конечно… Что еще обо мне могут подумать? Вопрос в другом… Какое наказание ожидает меня за содеянное. И вступится ли за меня Ванахейм. Что дороже для моих родителей — мир с Асгардом или родная дочь? Хотя, думаю, не стоит тешить себя пустыми иллюзиями семьи. Я проиграла, а посему мне не стоит рассчитывать на чью-либо поддержку.       Встаю. Голова слегка кружится, но, думаю, это из-за чересчур долгого сна. Подойдя к зеркалу, окидываю себя критичным взглядом. Лицо выглядит здоровым и выспавшимся, так что у меня отлегает от сердца. Я точно не больна и не отравлена. — Госпожа! — восклицает Кая. — Наконец-то ты очнулась! — Наконец-то?.. — переспрашиваю я. — Сколько я?.. — Неделю, — осторожно отзывается старушка. — Как письмо в руки взяла, так и уснула. Все боялись, что он, — она произносит это слово так, будто за ним кроется нечто страшное и запретное, — отравил тебя. Да только потом выяснили, что просто усыпил. Он сам сказал сразу же, как только ты упала, что это для твоего же блага. Чтобы с тобой ничего не случилось. Но разве же ему на слово кто-то поверит? — А что с… Локи? — с замиранием сердца задаю я самый главный вопрос. — Давай-ка я тебя одену, госпожа, — переводит Кая тему, но я вижу по заблестевшим глазам: что-то здесь не так. — Кая?.. — настойчивей повторяю я вопрос. — Что случилось с Локи? — Он… Канул, — все же отзывается она. — Они с Тором сцепились на Бифресте. Локи хотел при помощи мощи Радужного моста уничтожить Йотунхейм. Ты знаешь, мост таит в себе огромную силу… Да только Тор ему не позволил. Взорвал Бифрест… И во время взрыва Локи упал в бездну. Сама понимаешь, там никто не выживает…       Каждое слово — удар. В глазах вдруг вновь темнеет, уши закладывает, а к горлу подступает ком, не дающий дышать. Хватаюсь за шею, впиваюсь ногтями в тонкую кожу, сгибаясь пополам. В голове лишь одна мысль, о Локи. Боги, он же просто не мог…       Приступ сменяется смехом. Истерическим, надрывным, переходящим в слезы. Я смеюсь, потому что не верю в то, что он мог так просто умереть. Это же как-то… не в его характере. Упасть в бездну Иггдрасиля… Не-е-ет, смерть Локи должна быть эпичной, эффектной, как и он сам! А тут… — Госпожа моя… Ну тише-тише… — успокаивающе берет меня Кая за руку, однако я отталкиваю ее. — Не надо меня жалеть, — выдавливаю я. — Не смей… — Хорошо, — покорно кивает она. — Оставить тебя одну?.. — Да.       Едва дверь за ней захлопывается, даю волю чувствам. Ноги подгибаются, и я сползаю по стене на пол. Утыкаюсь лицом в колени, изо всех сил стараясь не закричать. Рыдания душат. Сердце словно разлетается тысячей осколков, собрать которые мне не под силу. Я любила его… и вот так потеряла.       Обнимаю себя за плечи, словно боясь, что в одночасье могу рассыпаться в прах. В горле застревает крик, но я с силой стискиваю зубы, чтобы не дать ему волю. С моих губ срываются лишь жалкие всхлипы. Унять их у меня не получается.       Не знаю, как долго провела я вот так на полу, балансируя на грани между сном и явью. Все, о чем могу думать — наша последняя встреча, его взгляд, улыбка и прикосновения… Боги, как же я хочу вновь побыть с ним! Но на что я, собственно, рассчитывала, решив помогать Тору? Спасла себя, погубив тем самым его… Но позволил бы Локи мне сделать это?.. Позволил бы нарушить собственные планы?       Могла ли я повлиять на исход событий? Наверное, да, могла… Хотя и не представляю, как именно. Внезапно я чувствую себя такой слабой… будто все силы вынули в одночасье. Раньше у меня было, за что бороться и ради чего рисковать, но сейчас… Я потеряла все. Так что уже не столь важно, что будет со мной.       Стук в дверь выводит меня из транса. Поспешно встаю, трясущимися руками схватившись за стену. Пред глазами вновь все темнеет, однако я упрямо выпрямляюсь. К горлу подступает тошнота. Несколько раз глубоко вдыхаю, стараясь успокоиться. Какой бы сильной ни была моя боль, все потом. Я еще успею оплакать Локи. А пока время позаботиться о себе. — Как ты, госпожа? — заботливо уточняет Кая. — Нормально, — равнодушно пожимаю я плечами. Мой голос звучит холодно и отстраненно, пусть и немного хрипло. Мне нравится. По крайней мере, я не выгляжу жалкой. — Помоги мне одеться.       Кая подбирает для меня темно синее платье. Не знаю, зачем подмечаю это, ведь мне, по сути, без разницы. Однако я заставляю себя наблюдать за тем, как ловко она затягивает золотые нити корсета, расчесывает мои волосы, подбирает украшения. Когда ее руки тянутся к флакону с жасминовыми духами, жестом останавливаю ее. Как часто Локи говорил, что ему нравится этот запах… Нет, он напоминает слишком о многом. — Выбери что-нибудь другое.       Нужно перестать вспоминать о нем. По крайней мере при людях! Дело ведь не в жасмине и не в розе, которой служанка заменила неугодный аромат. Дело во мне… Я не готова потерять его. Просто не готова… — Что решил Один на мой счет? — Ох, госпожа… — сокрушенно качает она головой. — Тебе нельзя покидать эту комнату. Злые языки быстро нарекли тебя главной причиной для раздора братьев. Тебя ждет долгое разбирательство. Я не хотела говорить так сразу… Ты и так пережила слишком много за последние дни.       Это известие мигом вытесняет из головы мысли о Локи вопреки уверенности в том, что мне теперь все равно. Любовь-любовью, скорбь-скорбью, но он мертв, а я жива. И именно мне теперь расплачиваться по его счетам. Асгарду не столь важен мир с Ванахеймом… Гораздо важнее для него поддержание собственной репутации, которая может быть здорово подмочена этой историей. Я знаю слишком многое… Я опасна для них. И поэтому именно я понесу наказание. — Давай в подробностях, — поджав губы, раздраженно тороплю ее я. — Ты — богиня любви. Это известно всем. Один уверен, что ты околдовала Локи, и потому он решил расквитаться с братом. Против тебя высказались Сиф и даже госпожа Сигюн. Она сказала, будто это в твоей власти, и ты часто делала так в Ванахейме. — Fan! — ругаюсь я, принявшись нервно мерять комнату шагами. — Эта маленькая гадина…       Я и правда часто развлекалась так на досуге. И ведь, действительно, в любви Тора ко мне есть заслуга магии. Но Локи… Я не заставляла его любить себя. Наоборот, все проблемы как раз и возникли из-за этого чертового чувства! Боги, если бы мне только хватило ума не идти на поводу у сердца… — Что еще говорят?       Кая отводит глаза. Раздраженно фыркаю и, резко встряхнув ее за плечи, заставляю собраться. Сейчас не то время, когда нужно что-то скрывать. — Ванахейм недавно сделал заявление… Если твоя вина будет подтверждена, они готовы выдать тебя для того, чтобы ты понесла наказание. Они не станут заступаться. — Вот как… — с горечью усмехаюсь я. — Кто бы сомневался.       Отчего-то это известие не становится новостью для меня. Я ожидала этого, но все равно в душе что-то обрывается. Семья отказалась от меня. Мир с Асгардом для них гораздо важнее моей жизни… Ведь именно казнь станет расплатой за все, что произошло. Ужасное чувство обреченности вдруг накатывает на меня. Прикрываю глаза и до боли закусываю губу, лишь бы ничем не выдать того, что творится на сердце. — Что насчет Тора? — хватаюсь я за свой последний шанс к спасению. — Он приходит к тебе каждый день. Справляется о твоем самочувствии. Царевич очень переживает за тебя. Пытается защитить, говорит, что ты спасла его жизнь… Но сама понимаешь, против тебя играет слишком многое.       Стало быть, я все еще что-то значу для него… Не могу не улыбнуться при мысли об этом. Хоть кто-то еще остался на моей стороне… Я умудрилась разрушить свою жизнь, связавшись не с тем человеком. Человеком, которого безумно полюбила. Который показал мне настоящую жизнь… и за это я ненавижу его. Иногда лучше жить иллюзиями о счастье, ни разу его не испытав… Чем потерять все в одночасье. — Это любопытно, — заставляю губы расплыться в коварной улыбке. — Быть может, царевич до сих пор меня любит? — красуясь, откидываю волосы за спину, наблюдая за собой в зеркало.       Кому нужна эта бравада? Ведь молчать гораздо больнее, но я упорно не позволяю себе кричать. Прячусь под тысячей масок, боясь встретиться лицом к лицу с истинным чувством. Я буду улыбаться, смеяться, жить… от самой себя скрываясь под личиной лжи. — Что ты?! — испуганно восклицает она. — Даже не думай об этом, госпожа! Уйди в тень, поклянись не посягать на власть и Тора! И тогда, быть может, тебя пощадят! Не думаешь же ты, что после всего этого тебе дадут быть вместе с ним?! Да тебя казнят только лишь ради того, чтобы оградить Тора от этого союза! — Не-е-ет, Кая, ты не понимаешь! — качаю я головой. — Что ожидает меня теперь? Позор? Забвение? В лучшем случае брак с Клаусом! Пойми, мне нечего терять! Пока есть хоть малейшая возможность, я буду цепляться за нее! — Дитя… — старушка обреченно прячет лицо в ладонях. — Ты погубишь себя… Тебе бы затаиться, молить отца и мать о помощи, а ты… Ты же обрекаешь себя на смерть. — Пусть лучше меня казнят один раз, чем я добровольно буду погибать каждый день, запертая в четырех стенах, — пожимаю я плечами. Равнодушие, с которым я произношу эти страшные слова, если честно, пугают меня не меньше, чем Каю. — Да и, к тому же… Мне больше нечего терять.       Эта истина так ужасна, но отчего-то я воспринимаю ее, как данность. Не чувствую вообще ничего. В самом деле, что мне терять? Тот, кого я любила, предал меня, а после погиб. Семья отказалась и согласилась на мою казнь. У меня нет дома и нет родных, нет никаких целей, кроме как выжить. А значит, я могу рисковать.       Кая оставляет меня, а несколько минут спустя, как она и предсказывала, ко мне стучится Тор. Честно признаюсь, я рада его визиту. В одиночестве я чувствую, как боль и отчаяние берут надо мной верх. С ним в компании мне необходимо держать лицо, но наедине с собой… Силы разом покидают меня, и все пережитое камнем наваливается на плечи. — Здравствуй, Астрид, — немного неуверенно кивает царевич. По случаю смерти брата он облачен в траур. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, спасибо, — пожимаю я плечами. — Он просто усыпил меня… Видимо, чтобы не мешалась под ногами. — Я ведь так и не поблагодарил тебя, — произносит вдруг Тор, взяв меня за руку. — Ты спасла мою жизнь. Спасибо тебе. Я пред тобой в долгу. — Обращайся, — невесело усмехаюсь я. — Всегда рада спасти твое высочество.       Он вдруг обнимает меня. Заключает в объятия, которых мне так не хватало. Утыкаюсь в широкую грудь, будто стараясь спрятаться от всего мира. От боли, что терзает меня. Слезы обжигают глаза. Злюсь на себя за это, и всеми силами пытаюсь сдержать их, но эта боль оказывается сильнее меня.       Не знаю, как долго мы стоим вот так, прижавшись друг к другу. Мои плечи вздрагивают от сдерживаемых рыданий. Хочется расплакаться в голос, выплеснуть всю боль, и все страхи что терзают меня, но я не могу позволить себе этого. Слезы тихо катятся по щекам, впитываясь в рубашку Тора. Он обнимает меня, бережно поглаживая по волосам. В его объятиях я чувствую себя так спокойно… словно Тор может защитить меня от всего, что так внезапно ворвалось в мою жизнь. — Нужно выпить, — предлагает Тор. — Я только за, — соглашаюсь без раздумий, надеясь, что алкоголь поможет заглушить боль.       Взмах руки, и вот перед нами стоит бутылка прекрасного вина и кубки. Я даже не чувствую вкус. Только лишь ощущаю, как обжигает горло и начинает кружиться голова. Глоток, второй, третий… Не считаю, сколько успела выпить. Это похоже на безумие, на отчаянное желание забыться. — Ты уже слышала о том… — Слышала, — киваю я, вновь сдерживая рвущиеся наружу слезы. — Я знаю, вы были… близки, — с трудом заставляет себя говорить Тор. — Не знаю лишь, насколько. — Сиф не рассказала тебе? — впервые искренне удивляюсь я. — Я думала, это будет первое, что она торжественно объявит тебе. — Нет. Сиф… Она только с виду такая… черствая. На самом деле она всегда желала мне лишь добра. — Конечно, — фыркаю я. — Она же любит тебя! — Но я не могу ответить ей взаимностью, — пожимает он плечами. — Я видел, что у них с твоим братом что-то есть… Возможно… — Невозможно, — качаю я головой. — Она не царских кровей. Родители ни за что не позволят единственному наследнику трона вступить в мезальянс. Так что любые их отношения обречены на провал.       Интересно, хоть у одного из нас есть шанс на счастливую жизнь с любимым человеком? Мой погиб, став жертвой борьбы за власть. Если Годрик, заядлый ловелас, умудрится влюбиться в Сиф, его сердцу тоже суждено будет разбиться. Малышка Сигюн потеряла любовь, впервые познав ее. Если подумать, я была счастлива хоть какое-то время. У меня, по крайней мере, была надежда на будущее… Еще неизвестно, что хуже: прожить жизнь, так и не познав счастья, или же потерять его, едва вкусив. — Все в этом мире возможно, — глубокомысленно изрекает Тор. — Годрик мне нравится. Да и Сиф ему явно подходит.       Этот разговор кажется таким неуместным, таким до неприличия жизнерадостным, учитывая все произошедшее. Однако он в равной степени и необходим. Нужен, дабы заполнить мертвую, гнетущую тишину. Мы должны как-то жить дальше, должны просыпаться по утрам… Всем ведь плевать, что у нас на сердце. Пусть даже это сердце разорвалось на части. — Что со мной будет? — вдруг срывается с моих губ роковой вопрос. — Что… — задумчиво повторяет Тор, отпивая вино. — Я не знаю, — со вздохом качает он головой. — Отец собирается просмотреть твои воспоминания… — Прекрасно, — фыркаю я на это. — Пускай лучше сразу прикончит меня, чем подвергает этому позору. — Астрид… — вмиг посерьезнев, насколько ему позволяет уже выпитый алкоголь, начинает царевич. — Я не хочу знать, что было между тобой и моим братом. В чем бы ни была твоя вина, ты спасла меня. Именно благодаря тебе я смог вновь поверить в себя, именно ты заставила меня измениться. Тогда, на Земле, пусть те слова и были ложью… Ты показала мне, что у всех моих действий есть последствия, заставила почувствовать ответственность за все, что я делаю. И именно поэтому я помогу тебе, а вовсе не потому, что до сих пор люблю тебя…       Он резко замолкает, словно обдумывая сказанное, а я растерянно замираю. Что означают эти слова? Что Тор больше меня не любит? Но, как бы то ни было, он поможет. Поможет, а значит, у меня еще есть надежда. — Это может дорого стоить мне, но я готов рискнуть, — наконец продолжает царевич. — Только скажи, что тебе это нужно.       Нужно ли мне это?! Конечно! Защита Тора — единственный выход из сложившейся ситуации. Но готова ли я заставить его рискнуть всем ради меня? Отчего-то мне так не хочется причинять ему еще большую боль, втягивать его во все это… Но если выбирать, я или он, выбор всегда будет очевиден. — Нужно… — отзываюсь я дрожащим шепотом. — Прошу, помоги мне…       Наши взгляды встречаются. Его — открытый и честный. Я могу прочесть каждую эмоцию, что чувствует Тор. Растерянность, постепенно сменяющуюся решительностью. Что-то подсказывает мне, что в это самое мгновение он решил для себя все.       Задумавшись, не замечаю, как Тор оказывается рядом. Склонившись ко мне, обхватывает мое лицо ладонями. Завороженно наблюдаю за тем, как пламя камина танцует в его голубых глазах. Медленно, очень медленно он переводит взгляд на мои губы, словно спрашивая разрешения.       Первая целую его, стараясь выплеснуть все, что накопилось в душе. Отчаянное желание забыться в его объятиях так велико, что ему с легкостью удается заглушить совесть, что отныне приняла облик Локи. Мне холодно, так ужасно холодно… Я хочу жить, хочу наслаждаться той иллюзией вседозволенности, в которой я жила до встречи с Локи… Пока не поняла, что мне запрещено самое главное: моя настоящая жизнь.       Алкоголь ударяет в голову, развязывая мне руки. Пытаюсь забыться, отдаться чувствам… И, кажется, получается. Смутно осознаю, что не должна поступать так, но пустота берет верх. Ее хочется заполнить, почувствовать хоть что-то… Локи все равно уже без разницы, верна я ему или нет.       И вот, все вновь возвращается на круги своя. Ночи без любви, продиктованные лишь похотью и одиночеством. Локи был кратким проблеском света в этой полосе грязи… Но хватит думать о нем. Ведь сейчас вовсе не его руки ласкают мое разгоряченное тело.       Горячее дыхание Тора опаляет меня, когда он скользит губами по моей щеке. Царевич целует меня жадно, как если бы ему запрещали это всю его жизнь. Он любит меня. Его любовь чувствуется в каждом движении… и я точно знаю, что как бы ни старалась, пока не могу ответить ему тем же.       Сильные мускулистые руки нежно скользят по моей талии, заставляя меня постанывать. Посылаю разум в Хель, полностью отдаваясь сиюминутным порывам.       Лишь представив на месте Тора Локи, могу полностью раствориться в ощущениях. Тело моментально вспыхивает огнем. Закрываю глаза, старательно воскрешая в памяти взгляд лукавых зеленых глаз, почерневших от возбуждения. На губах появляется улыбка… мне так хочется вновь ощутить его прикосновения. — Постой… — тяжело дыша, разрывает Тор поцелуй.       Он прикрывает глаза и прислоняется лбом к моему лбу. Я чувствую, как гулко стучит его сердце под моей ладонью. Едва царевич отстранился, липкий холод вновь окутал меня… Боги, как же я хочу забыться! — Что случилось? — шепотом спрашиваю я. — Прости… Сейчас не время, — качает он головой. — Так нельзя. Локи любил тебя…       Не знаю, что заставляет меня понять, что убеждать Тора в обратном бесполезно: его тон или его взгляд… Однако больше попыток я не предпринимаю. Мне страшно даже от одной мысли о том, что он уйдет, оставив меня в одиночестве. А потому я не спорю. Лишь бы Тор только остался со мной… — Ты прав, — киваю я. — Тор… Останься со мной? Пожалуйста… Я… боюсь.       От того, как жалко прозвучали эти слова, мне становится совсем паршиво. Кто эта девушка, из страха одиночества смиренно просящая парня остаться с ней на ночь? Уж точно не я… Не та я, какой была еще пару месяцев назад. Но иначе я просто не могу… Эта тишина однажды точно доконает меня. — Хорошо, — кивает Тор.       Он ложится в кровать, и я, укрывшись в его объятиях, вновь наслаждаюсь кратким забытьем. Тор медленно поглаживает меня по спине, успокаивая и даря тепло. А я… Словно отогреваюсь рядом с ним.       Он засыпает быстро, а я все продолжаю лежать, невидящим взглядом уставившись в звездное небо за окном. Равнодушная, холодная красота ночи притягивает взгляд и помогает притупить боль. Осознание того, что так теперь будет всегда, доводит до безумия. Я словно перегорела, потеряла что-то очень важное…       Встаю и, будто зачарованная, выхожу на балкон. Не могу оторвать глаз от полной луны, так она прекрасна. Ночь тихая и безоблачная, такая спокойная… Хочется раствориться в этом спокойствии, унестись далеко-далеко. Стать той самой Лорелеей, для которой нет ни любви, ни скорби. Лишь гладь воды и песни.       Сидеть взаперти невыносимо. Вопреки запрету, отправляюсь в лес, в окрестности нашей башни. Внутрь не зайду ни за что, слишком много воспоминаний. Но зато могу расположиться на берегу лесного озера, скрытого в тени раскидистых елей. Устраиваюсь у самой воды, обняв колени и закрыв глаза. Боги, как хочется остаться здесь навечно… Вот Бахарах на Рейне. Жила колдунья здесь. Ее краса немало Разрушила сердец. Ее краса немало Разрушила сердец…       Слез нет. Просто нет, хотя здесь меня никто не увидит. Перед глазами вновь медленно проносятся самые счастливые моменты. Я вспоминаю, как пела эту песню… В самом начале нашего знакомства, еще твердо уверенная в том, что должна заполучить Тора. Тогда все казалось простым и правильным: я принцесса, он принц. Я должна была стать той единственной, что завоюет сердце асгардского правителя… Но жизнь повернулась круто. Хотя, почему, жизнь? Это было мое решение, за которое теперь мне приходится расплачиваться. Заманивала многих Мужчин, и от сети Её любовных песен Спасенья не найти. Её любовных песен Спасенья не найти…       Я хотела бороться, когда было, за что. Но я знаю точно, что вновь полюбить не смогу. Это будет уже не та любовь. Стало быть, настало время принять свою судьбу? Скрепить сердце, забыть про чувства и сделать, что должно? Сдаваться я не собираюсь, но бороться ведь просто не за что… Я там должна погибнуть, И я устала ждать, Никто пред моим взглядом Не в силах устоять. Никто пред моим взглядом Не в силах устоять…       За спиной раздается шорох. Обернувшись, никого не замечаю, однако странное ощущение, что я здесь не одна, никак не покидает меня. Закатываю глаза и продолжаю петь, музыкой стараясь выплеснуть все, о чем кричит душа. Отчего-то сейчас меня ничто не пугает. Да и что может испугать меня теперь? Лорелей, Лорелей, Лорелей, Глас трех ветров с полей. Лорелей, Лорелей, Лорелей, Глас трех ветров с полей…       Взмахнув крыльями, огромный ворон садится на камень рядом со мной. Сначала напрягаюсь, решив, что Хугин и Мунин — посланники Одина, здесь, и Всеотцу уже известно о том, что я самовольно покинула замок, однако быстро понимаю, что это просто ворон. И все же не могу оторвать от него взгляд. Что-то притягивает меня к нему… — Привет, птичка, — протягиваю я руку, дабы погладить его.       Ворон не отстраняется и не улетает, а покорно льнет к моей руке. Мои глаза мокры от слез, однако на губах отчего-то появляется улыбка. Возможно, я схожу с ума, но сейчас я словно повстречала друга… Впрочем, не мудрено, ведь у этой птицы такие разумные, я бы даже сказала, человеческие глаза… Зеленые, словно сущность магии Локи. — Не может этого быть… — растерянно моргаю я. — Это же…       Раскрыв мощные крылья, птица улетает. Провожаю ее взглядом, теперь точно зная, что это не просто ворон. Я была уверена в том, что смерть в недрах Иггдрасиля слишком банальна для Локи… И вот теперь эта птица… Быть может, я схожу с ума. Может, верю в то, во что отчаянно желаю поверить. Но я отчего-то точно знаю, что Локи жив. — Иди ты в Хель! — бросаю я ему вслед. — Не смей больше появляться в моей жизни, слышишь?! Я ненавижу тебя! Ненавижу!       Меня трясет. От страха, волнения, надежды… Всего так много, что кажется, будто чувства слились в единое целое. Мне страшно, что Локи вновь вернется в мою жизнь. Но в то же время я не могу перестать думать о том, что он жив…       Возвращаюсь на рассвете. Тор все еще спит, так что я тихо залезаю под одеяло, стараясь не потревожить его. Спать совсем не хочется, так что у меня есть время подумать. Мне нужно отыскать письмо, просто необходимо! Потому что я не сумасшедшая, и это не мания! Локи не мог просто так кануть. Не мог… — Привет, — сонно здоровается Тор несколько часов спустя.       Когда его растрепанная голова поднимается с подушки, я невольно улыбаюсь. Не то, чтобы мне было очень весело. Просто та странная нежность, что я испытывала к этому заносчивому и временами самодовольному парню, никуда не делась. Не знаю, что это такое… — Привет, — киваю я в ответ. — Что думаешь делать? — заводит непринужденный разговор он. — Разработаю план по захвату Асгарда, что же еще? — фыркаю я в ответ. — Боги… Как же все это… — Ну тише-тише, — Тор успокаивающе берет меня за руку. — Помни, что я обещал защитить тебя. Я никому не позволю причинить тебе вред. — Ты сам только вернулся из ссылки, — с горечью напоминаю я. — Хочешь навлечь на себя новую? — Если это поможет тебе, — серьезно кивает он. — Да брось, — отмахиваюсь я. Мне очень сложно поверить, что кто-то в здравом уме может предпочесть меня тому будущему, что есть у царевича Асгарда. — Тебя ждет трон и слава. Уж Один найдет, что предложить тебе, чтобы ты мигом забыл про меня.       Некоторое время Тор молчит, обдумывая мои слова. Замечаю, как на его губах медленно появляется снисходительная улыбка, будто он собирается объяснить несмышленому ребенку что-то очень простое. — Не путай меня с братом. Я никогда не старался ради благосклонности отца. Ему в любом случае нужен наследник. Стало быть, он примет мои условия. Откажется? Что ж, Асгард все равно теперь кажется мне слишком тяжелым бременем. Он уж точно не стоит и волоса с твоей головы.       Если честно, я теряюсь. Растерянно моргаю, пытаясь понять, шутит Тор или нет. Я думала, что только у меня хватило бы глупости на этот шаг… Отказаться от всего ради другого человека… Это станет самой фатальной ошибкой в жизни Тора, но как же мысли о том, что кто-то может настолько любить меня, греют душу. — Спасибо, — с улыбкой выдыхаю я, нежно поцеловав его… — Чувствую, это будет трудный день. — Астрид, — заглянув мне в глаза, уверенно произносит Тор. — Я с тобой. И если кто-то посмеет тронуть тебя, — я замечаю, как на этих словах заходили желваки на его скулах, — ему придется переступить через мой труп. Поняла?       Когда я вижу, как за Тором закрывается дверь, мне становится страшно. Силы покидают меня, едва я остаюсь в одиночестве. Боги, как я боялась этой минуты… Но все равно, сколько бы я ни подготавливала себя к тому, что мне придется пройти через это, чувства берут верх. Устало сажусь в кресло и, уронив голову на руки, прикрываю глаза. Вновь хочется кричать. Удивительно, сколь многое может уничтожить один-единственный человек, если дать ему слишком много власти над собой…       Кая приносит завтрак, но мне ничего не лезет в горло. В голове противно пульсирует, а от запаха еды начинает мутить. Заставляю себя выпить воды и выхожу на балкон, надеясь, что от свежего воздуха мне полегчает. Так и происходит. Подставляю лицо теплым утренним лучам, воспоминаниями уносясь в прошлое… Я слишком часто делаю это в последнее время. — Астрид? — окликает меня родной голос. — Да? — вздрогнув, резко оборачиваюсь я. Мне очень не хочется, чтобы кто-нибудь был свидетелем моей слабости. — Очнулась… — облегченно констатирует брат. В следующую секунду он уже вовсю обнимает меня. — Как же я волновался за тебя, малышка… — Локи бы не причинил мне вреда, — успокаиваю его я с грустью в голосе. Отчего-то мне становится легче, когда я переключаюсь на чужую боль. — Он специально… — Да я понимаю! — закатывает Рик глаза. — Но все же… После всего, что он натворил…       Вдруг, словно поняв, что сболтнул лишнего, он замолкает, обеспокоенно взглянув на меня. Закатываю глаза и улыбаюсь через силу. Годрик… Всегда останется моим братом, желающим защитить меня. — После всего, что мы натворили, — озвучиваю его мысль я. — Мамочка с папочкой гордятся мной? — Ох, малышка… — качает брат головой. — Я уверен, они сделали это специально, чтобы защитить тебя… Они же не могли просто взять и отказаться от тебя… — Могли, — спокойно перебиваю его я. — Конечно, могли. И сделали это. — Я поговорю с ними, — уверенно начинает Годрик, а на моих губах появляется нежная улыбка при виде решительности, горящей в зеленых глазах. — Уверен, они погорячились… — Не стоит, — потрепав его по волосам, качаю я головой. — Не хватало еще тебе впасть в немилость из-за меня! — И… Что теперь? — растерянно спрашивает он. — На что надеешься? — Не знаю, — все с той же улыбкой отзываюсь я. — Но все, что нас не убивает, делает сильнее, так? Тор обещал помочь… Быть может, все еще образуется. Если что, нужно будет где-то укрыться… — Хорошо, — кивает Рик. — Если что-то понадобится, любая помощь… Прошу, скажи мне. Я сделаю все. — Ох, братишка, — тепло обнимаю его я.       Готовность, с которой он подписался пойти против Асгарда и Ванахейма ради моего спасения, трогает меня. Я вдруг понимаю, что все еще не одна в этом мире. Что у меня есть брат, а большего мне и не нужно. И это придает мне сил. — То письмо… — вдруг переводит тему Рик. — Я сохранил его.       С этими словами он протягивает мне слегка помятый конверт. Вначале не хочу даже смотреть на него. Не хочу, чтобы даже тень Локи отныне присутствовала в моей жизни. Поняв, что я не собираюсь брать письмо, брат кладет его на столик рядом. Я помню, как в прошлый раз любопытство сгубило меня… и тот случай, похоже, ничему меня не научил.       Лениво перевожу взгляд на конверт, который легко шевелит ветер. Хочется протянуть руку, прочитать, вновь ощутить рядом присутствие Локи… но я тут же вспоминаю, что мне теперь нет до него дела. Это так странно… Даже сейчас Локи умудряется ставить мои чувства в тупик. — Подумай хорошенько, хочешь ли ты знать, что в нем, — напоследок советует Рик. — Иногда проще оставаться в неведении.       Он уходит, оставив меня один на один с искушением вскрыть конверт. Понятия не имею, как долго я вот так уговариваю себя решиться хоть на что-то… Но мою дилемму разрешает порыв ветра. Он подхватывает легкую бумагу и уносит ее прочь. Вскидываю руки, готовясь использовать магию и вернуть письмо… но в последний момент передумываю и лишь провожаю его взглядом, застланным пеленой невыплаканных слез. Быть может, так даже лучше. Пускай Локи так и останется мертвым для меня.       Во второй половине дня слуга передает мне, что Один и Фригг ожидают меня в чертоге Всеотца. Очень немногим удавалось побывать в личных покоях царя и царицы, и эта милость отнюдь не радует меня. Прежде чем отправиться туда, нахожу Тора. Нужно хотя бы приблизительно понимать, что ожидает меня на этой встрече. — Не волнуйся, — качает царевич головой, выслушав мои опасения. — Тебе ничего не грозит. Ты не будешь нести бремя вины за моего брата. Уж я позабочусь об этом. — Мне так страшно, боги… — закрыв глаза, шепотом жалуюсь я. — Не проводишь меня? — Конечно, — без раздумий соглашается он.       Вздохнув, расправлю плечи, вскидываю голову и заставляю себя вспомнить, кто я такая. Принцесса Ванахейма не может быть предана судилищу. За моей спиной целая династия, которую я ненавидела ровно до этого момента. О планах Локи я ничего не знала, ни в чем ему не помогала. Пусть так и будет. И пускай кто-нибудь попробует доказать обратное. Что есть против меня? Встречи в тронном зале? Но ведь это вовсе не означает, что я помогала ему. — Мой царь, моя царица, — покорно преклоняю я голову пред Одином и Фригг. — Вы звали меня? — Верно, — кивает Всеотец.       Страх сковывает все мое естество, но я упорно сдерживаю его. Повторяю про себя, что ни в чем не виновата, и что это всего лишь разговор. Однако возвышающаяся надо мной фигура Одина, закованная в золотые латы, с Гунгниром подле, внушает трепет. Я вдруг чувствую себя маленькой и ничтожной, ведь так оно, на самом деле, и есть. Один взмах Гунгнира, и меня уже не будет. Да и династия, если честно, давно уже махнула на меня рукой.       Вспоминаю Локи. Он ведь чувствовал то же самое, каждый раз обращаясь к родному отцу. Это, наверное, так ужасно… А после еще и узнать, что твои опасения не были напрасны. Ведь теперь я совсем не уверена в том, что Один бы не применил к приемному сыну высшую меру наказания в случае неповиновения. И все же это кажется абсурдным: казнить того, кого ты растил с младенчества. — Не поведаешь ли ты, Астрид, историю своего участия в планах Локи? — без предисловий начинает Один. — Узнав о своем рождении, он пришел к тебе, не так ли? Так насколько же вы были близки?       Фригг испытующе смотрит на меня. Уж она то знает гораздо больше, чем мне бы хотелось. В этот момент ее взгляд ужасно напоминает мне взгляд Локи в моменты, когда тот будто видел меня насквозь. — Он нуждался в поддержке, — пожимаю я плечами. — Его брата изгнали, и больше ему некуда было идти. Поэтому он пришел ко мне. — У него здесь были друзья до тебя. Почему именно ты?       Боги, Один, действительно, ничего не знает о жизни собственного сына? Или просто провоцирует меня? Потому что не нужно быть гением, чтобы понять: Сиф и компания вовсе не друзья Локи. — Полагаю, на этот вопрос мог ответить только сам Локи.       Рискую. Однако какой ответ я могу дать? Зарыть себя окончательно, заявив, что мы с ним… а что мы с ним? Спали? Боги, это, конечно же, прекрасно отразится на мнении обо мне! — Давай поговорим на чистоту. Ничто не спасает тебя от позорного судилища и казни. Даже твоя семья отказалась защищать тебя, — равнодушно произносит Один, а у меня в душе все сжимается от страха. — Мне известно все, каждый твой шаг. Твоя сестра все мне рассказала. Бедная девочка пыталась выгородить Локи, однако у нее не слишком получилось. Его вина огромна, но его уже не призвать к ответу, — после этих слов я замечаю, как меняется в лице Фригг. — Расскажи нам все: что собирался сделать Локи, какими были его планы. Действительно ли он погиб, или же это очередная ложь?       Стало быть, не у одной меня его смерть вызывает сомнения? Это одновременно и радует, и пугает. Не уверена, что хотела бы, чтобы он вновь возник в моей жизни и перевернул все с ног на голову. Как бы ни было больно потерять его, с этим я справлюсь… Но не уверена, что сумею сделать правильный выбор, вновь повстречав его. — Ты будешь молчать? — уточняет Один. — В таком случае, нам придется применить магию. Я даю тебе последний шанс признаться во всем добровольно. — Я ничего не знала, — пожимаю в ответ плечами. — Ваш сын был очень скрытен. Я не знала даже о его намерении разрушить Йотунхейм! — Зная Локи, твои слова звучат правдоподобно… — кивает Всеотец. — Только в таком случае мне непонятно одно: как можно идти за кем-то, ничего о нем не зная? Ты рискнула ради него всем, не получив никаких гарантий? Значит, ты либо невыносимо глупа, либо лжешь мне. — Я не… — Довольно! — вдруг рявкает Один, и от этого рыка я невольно вздрагиваю. — Я думал, ты проявишь больше осмотрительности и спасешь себя… В любом случае, у нас достаточно доказательств, чтобы казнить тебя. Стража! Запереть ее!       Словно во сне наблюдаю за тем, как в зал входят стражники. Уже во второй раз. Вскакиваю, сама не зная, на что надеясь. Лишь в одном я уверена точно: если сейчас меня схватят, о спасении можно забыть. Один, как прежде Локи, лишает меня магии… И я понимаю, что шансов у меня нет. — Ты не посмеешь и пальцем тронуть ее, отец.       Тор встает передо мной, закрывая меня от Одина, и бесстрашно смотрит тому в глаза. Боги, ссылка правда ничему не научила его? Но сейчас я меньше всего хочу думать о том, какое наказание понесет он в этот раз. Царевич подарил мне призрачную надежду на то, что я выпутаюсь из всего этого. — Сын?.. — удивляется Всеотец. — Почему ты защищаешь эту девчонку? — Вся вина лежит на Локи, — отзывается царевич. — Не думаю, что… — Очнись, Тор! Любовь затуманила твой разум! Ее вина гораздо больше вины Локи! Она толкнула его на этот шаг!       Впервые я слышу в голосе Одина растерянность. Он явно не ожидал, что его сын вступится за меня. Стараюсь не шевелиться, даже не дышать, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимание. Сжав руки в кулаки, скрываю нервную дрожь. Мне кажется, эта пытка никогда не закончится… Решили казнить меня? Казните! Только, прошу, не нужно прелюдий… — Отец, ты правда думаешь, что кому-то по силам заставить Локи что-то сделать? — усмехается царевич. — Думаю, все было наоборот. Как бы то ни было, она — моя будущая жена, и я не позволю тебе навредить ей. — Нет, — Один качает головой. — Об этом… — Тогда я покину Асгард, — спокойно отзывается Тор. — За время, проведенное в Мидгарде, я многое понял, отец. Если Астрид в качестве будущей царицы тебе неугодна, я готов отречься от трона. Но она станет моей женой, по душе тебе это или нет.       В зале повисает мертвая тишина. Растерянно моргаю, уставившись в спину царевича. Он напряжен, это видно невооруженным взглядом. Загораживает меня собой от Одина и Гунгнира, и, признаюсь честно, это облегчает мою жизнь. — Стало быть, это твое решение? — на удивление спокойно уточняет Всеотец. — И менять его ты не намерен?       Ох, не нравится мне эта спокойность… Одину известно множество способов избавиться от меня так, что Тор в жизни не узнает, кто виноват в моей смерти. А потому мысль о том, что мне нужно бежать из Асгарда, кажется все более правильной. — Именно так, отец, — кивает Тор. — У меня было время обдумать все. И я не отступлюсь. — Я хотел бы поговорить с тобой, — немного помолчав, заключает Один. — Наедине.       Намек понятен без слов. Практически на негнущихся ногах покидаю чертог в сопровождении двух стражников. Что делать, пока не имею ни малейшего понятия. Бежать? Не сделаю ли себе тем самым хуже? Наверное, сейчас лучше выждать, дождаться возвращения Тора…       Приваливаюсь спиной к колонне и шумно выдыхаю. Сердце как бешеное колотится в груди, в голове пульсирует. Что это только что было?! Что ожидает меня теперь?! — Астрид… — выводит меня из размышлений теплое прикосновение к плечу, от которого я испуганно вздрагиваю, уже подсознательно готовясь к нападению. — Моя царица, — склоняю голову я при виде Фригг. Стражники почтительно отступают, дав нам возможность поговорить.       Боги, как изменилась она за эту неделю! Черные одежды еще больше оттеняют неестественную бледность лица. Женщина ужасно похудела и осунулась, под покрасневшими глазами пролегли серые тени. Она будто состарилась на много-много лет за пару дней, такую боль причинила ей смерть сына. И все же эти изменения нисколько не умаляют ее царственности и величия. — Этот приговор был ожидаем, — задумчиво изрекает она. — Но я не желаю твоей смерти. — Но почему? — недоверчиво интересуюсь я. — Идем, найдем место поукромнее, — предлагает она.       Фригг на удивление дружески берет меня под руку, и, пройдя по коридору, мы попадаем в ее личные покои, превращенные в библиотеку. И вновь я замечаю сходство сына и матери, которое, кажется, кроется в деталях. — Я уже потеряла одного сына из-за упрямства Одина, — с болью в голосе объясняет она, и в глубине ее прекрасных глаз я вижу слезы. — Тор никогда не простит нам, если мы отнимем твою жизнь. — Я всего лишь хотела быть с Локи, — стараюсь не отводить взгляд я. Очень сложно выдержать тяжесть материнской боли от утраты сына. — Я хотела отказаться от всех этих интриг. Мы бы ушли, как он того и желал… — Ты любила его… — сочувственно кивает женщина, накрыв мою руку своей. — Ты сделала для него то, чего я не смогла, как бы ни пыталась. Ты сумела понять его. — Понять его несложно, — качаю я головой. — Но доверять мне он так и не стал… Как бы я ни старалась. В конечном итоге я действительно ничего не знала о его планах. — Не думаю, — с грустной улыбкой отзывается она. — Не думаю, что он не доверял тебе. На него свалилось так много всего… Он просто боялся потерять тебя. Единственного человека, в чьей любви и поддержке нуждался. — Возможно, — вздыхаю я, тяжело сглотнув. — В любом случае, мы этого уже не узнаем. — Что тебе нужно от Тора? — вкрадчиво спрашивает царица. — Теперь… После брата, Тор — самый близкий мне человек, — с трудом заставляю себя произнести эти слова. Отчасти потому, что это правда. — Мое желание помочь ему было искренним. Я не понимаю, что чувствую… С Локи все было понятно, это было похоже на одержимость, на пожар. Было больно, но я словно зависела от этой боли. А с Тором… Мне легче. Иногда мне кажется, что я… люблю его.       Впервые всерьез задумываюсь над своими чувствами к Тору. Ведь, действительно, все так. С Локи это было какое-то… безумие. У нас не получалось быть вместе, но и разойтись мы не могли. Терзали друг друга подозрениями и ложью, но при этом не желали отпустить друг друга. Отчего-то я точно знаю, что с Тором так не будет. Быть может потому, что он другой… А может, это совсем другое чувство. — Любовь не обжигать должна, а согревать, — понимающе кивает Фригг. — Я доверяю Тору. Если мой сын решил, что ты достойна защиты, так тому и быть. Если он ошибется, это послужит ему уроком. Я помогу тебе, Астрид. Не ради тебя, но ради своих сыновей. Вот… Я возвращаю тебе твою магию. Уходи нынче же ночью. А мы с Тором постараемся уговорить Одина сменить гне в на милость. — Благодарю, — почувствовав, как тучи начинают рассеиваться, благодарю я. — Знаешь, тогда… Услышав твои слова о семье… Я поняла, что ошибалась на твой счет. Ты действительно желала Локи добра, — вдруг признается Фригг. — Я все думаю, если бы мне удалось уговорить Одина отпустить Локи? Если бы он получил свободу, как бы все повернулось? — Я могу сказать, — с горечью отзываюсь я. — Локи никогда не желал власти. Он твердил мне об этом с нашей первой встречи. Его всегда раздражало, что тогда она была так важна для меня… Он лишь хотел быть равным Тору. И для этого ему совершенно необязательно было получать корону. — Именно поэтому я не хочу мешать Тору, — со вздохом изрекает Фригг. — Я поддерживаю своего мужа во всем… Но не могу закрыть глаза на то, что в этой распри его вины гораздо больше, чем кого бы то ни было. И моей, раз уж на то пошло. Трон, власть и даже любовь — все это лишь поводы. Кризис начался задолго до этого. — Он любил вас, — качаю я головой. — Даже узнав о том, кто его отец, Локи не переставал считать матерью именно вас. Вы до последней минуты оставались одним из самых важных людей в его жизни. — Спасибо, — с улыбкой благодарит Фригг, даже не пытаясь скрыть слезы. — Ты можешь не верить мне, но Локи — мой сын, и я люблю его, как родного. И в какой-то степени я чувствую, что должна защитить тебя… Хотя бы во имя его памяти.       Возвращаюсь к себе в комнату. Никуда больше мне ходить нельзя, да и сил, если честно, нет. Мне остается только ждать возвращения Тора. О чем сумеет он договориться с Одином? Не передумает ли? Не польстится ли на обещания Всеотца? Будь на его месте я, какой бы сделала выбор? Кажется, ответ очевиден…       Движение на балконе привлекает мое внимание. Ворон, огромный ворон сидит на перилах, внимательно наблюдая за мной. Могу поклясться, что это та самая птица, которую я видела ночью… а в клюве у нее конверт. Тот самый, что унес ветер. — Уходи! — зло бросаю я. — Я не хочу видеть тебя!       В ответ на это птица лишь недовольно топорщит перья. Затем, взмахнув крыльями, взлетает и роняет письмо прямо передо мной. Ворон скрывается из виду, растворяясь в закатных лучах, а я понимаю, что во второй раз не смогу преодолеть желание прочесть послание Локи. А в том, что это именно его ворон, я уже не сомневаюсь.       Бумага рвется с глухим звуком. Вздохнув, вынимаю пергаментный лист. Почерк узнаю сразу же, именно его я видела тогда в башне. Несколько минут тупо разглядываю аккуратные острые строки, не вдаваясь в смысл написанного. Но когда это я боялась правды?       Собравшись с духом, приступаю к чтению. Письмо не отнимает много времени, зато дает ответы на все имеющиеся вопросы. Обида заменяет в моем сердце горечь утраты, и я чувствую, как с каждой секундой мне становится легче. Гораздо проще ненавидеть его живого, чем оплакивать мертвого. Астрид, В первую очередь хочу извиниться. С самого начала я не был с тобой честен, а потому сейчас не имею права требовать от тебя преданности. Я осознаю, что сам вынудил тебя уйти на сторону Тора, а потому знай, моего отношения к тебе это не меняет. Конечно, в первую очередь ты выбрала свое благополучие, и я даже в какой-то степени рад, что так вышло. Я лишь надеюсь, что ты будешь в безопасности. Уверен, тебя мучает тысяча вопросов. Я постараюсь ответить на главные. Первый: почему я старался скрыть от тебя все это? Зная переплет, в который я попал, ты бы сказала, что этот вопрос очень простой. Не хотел подвергать тебя опасности. Но есть еще одна причина, о которой тебе стоит узнать. Я не был до конца уверен в том, что ты не передумаешь. Знаю, сейчас ты закатишь глаза и разозлишься, но на карту было поставлено слишком многое. А я не привык рисковать. Каким же был мой план? Узнав обо всем, я понял, что мне не стоит рассчитывать на достойную жизнь в Асгарде. Даже при условии смерти Тора, Один бы не допустил меня к власти. И именно в тот момент я понял, что нужно смотреть шире. Черный Орден предложил мне такие возможности, от которых я просто не смог отказаться, открыл доступ к силе, несоизмеримой силе… Уверен, ты бы поняла, если бы увидела то, что видел я, узрела бы ту мощь, толику которой показали мне. Уже тогда, в самом начале, я знал, что этим все кончится. Мне нужно исчезнуть на какое-то время. А для этого лучше всего умереть для всех. Сейчас, рассказывая тебе об этом, я рискую. Но я же обещал, что сделаю все, чтобы ты доверяла мне? Думаю, этот риск оправдан. Я знаю, ты со всем справишься. Прости, что оставил тебя разбираться с проблемами в одиночестве, но ты же умная девочка, выкрутишься. Не хочу знать, какими путями ты это сделаешь, но точно знаю, что Тор до сих пор без ума от тебя. Он встанет на твою сторону. Но не думай, что я вот так оставлю тебя ему. Я еще вернусь за тобой, как бы сильно сейчас ты на меня ни злилась. В этом можешь не сомневаться. Я вернусь. Прошу, только дождись меня, родная. С любовью, Локи P/S Не думала же ты, в самом деле, что я так просто пропаду в Иггдрасиле? — Живой… Сволочь… — скомкав письмо, цежу я сквозь зубы. — Какая же ты сволочь, Локи…       Значит, знал. С самого начала знал обо всем… Интересно, колебался ли он хотя бы пару секунд перед тем, как сделать этот выбор? Или для него все было очевидно? И ведь я даже по-настоящему злиться на него не могу, потому что в глубине души понимаю: я сама навлекла на себя эти беды, связавшись с ним. Но это в прошлом. Довольно я терпела его ложь и недомолвки. Тор без раздумий вступился за меня, и теперь пришло время подумать головой.       Стук в дверь заставляет меня собраться с мыслями. Делаю несколько вдохов и выдохов, успокаиваясь, и впускаю незваного гостя. Я ожидала увидеть кого угодно, ведь в последнее время в моей комнате людно, но к визиту дяди оказалась совершенно не готова. Хотя, если подумать, для него сейчас самое время злорадствовать. — Какая честь, — фыркаю я, даже не пытаясь звучать учтиво. — Чем обязана? — А ты все дерзишь… — с усмешкой качает Фрейр головой. — Вижу, этот урок ничему не научил тебя. — К чему формальная вежливость? — устало интересуюсь я. — Мы же оба знаем, что она будет ложью. — Стало быть, теперь ты полюбила правду? — уточняет он. — Сейчас, когда тебя приговорили к казни. — Перспектива смерти развязывает руки, — пожимаю я плечами. — Но давай перейдем к сути твоего визита? Не думаю, что ты преисполнился любви и решил попрощаться с любимой племянницей! — На самом деле, я зашел проститься. Приговор о твоей казни был вынесен еще несколько дней назад, Один ждал лишь твоего пробуждения. Мне известно, что Тор сейчас пытается помочь тебе… Не думаю, что ему это удастся. Мне жаль, Астрид. Но ты сама виновна в своей участи.       Хочется плюнуть прямо в это притворно-сочувствующее лицо. Ни на мгновение не поверю в то, что Фрейр сожалеет о моей казни. Я всегда была ему как кость в горле. Не желала повиноваться, портила его планы… Конечно, Сигюн — совершенно другое дело. Той дурочкой легко управлять, а потому она априори будет любимой племянницей! — Полагаю, я должна сейчас раскаяться в содеянном? — скептично вскидываю бровь. — Так вот, этому не бывать. Я поступила так, как посчитала нужным. И пред собой мой долг выполнен. — Думаешь, твоя вина в том, что ты пошла наперекор семье? — со снисходительной улыбкой уточняет дядя. — Как же ты еще наивна и неопытна… Твоя вина в другом, Астрид. Ты переоценила свои силы и посмела проиграть. Одержи ты победу, никто бы не сказал и слова упрека. Но ты проиграла. А с проигравшими у нас разговор короткий… Дам совет, который тебе, наверное, уже не пригодится: победителей не судят никогда. — Вот как? — усмехаюсь я, стараясь за бравадой скрыть горечь обиды. — Стало быть, твоя дочь, Герсими, тоже проиграла? Выходит, с нее тоже нужно спросить за это… и я спрошу. Уж ты мне поверь! — Что ты имеешь… — растерянно начинает он. — Вот, — достаю я руну из-под корсажа. — Занятная вещица, не так ли? Помнится, однажды малышка Герсими поклялась на ней служить мне… И даже на последнем издыхании я успею приказать ей выпить яд. Или утопиться. Быть может, вскрыть себе вены? Или броситься с башни? — я наслаждаюсь, наблюдая за тем, как ехидство сползает с лица Фрейра. — О-о-о, у меня богатая фантазия! А что бы предпочел ты, дядя? Как именно ты хочешь, чтобы твоя дочь покинула этот мир? — Да я тебя…       С этими словами он в два шага подходит ко мне и, резко схватив за шею, с силой бьет о стену. А затем снова и снова… Но я все же успеваю спрятать руну в последний момент. Боль пронзает все мое тело, но это то, чего я так отчаянно добивалась. Каждое его движение смердит отчаянием, и я упиваюсь этим. Не только меня загнали в угол.       Хватка на моем горле становится крепче. Я чувствую, как начинаю задыхаться. Дядя силен, но ему все еще есть, что терять. А вот мне… И именно поэтому у меня больше шансов вырваться.       Он любит дочь… И вновь любовь, хотя и в другом ее проявлении. И она вновь открывает мне путь к сердцу ее обладателя. И снова я использую ее во вред. Раньше я почти никогда не пользовалась этим умением, предпочитая яды и магию… Но сейчас у меня просто нет выбора.       Дядя отпускает меня, отшатывается и с ужасом подносит руку к сердцу. По моему лицу градом течет пот, к которому липнут растрепанные волосы, но я не прекращаю. Выплескиваю всю свою боль на него, лишь бы мне стало легче. — Быть может, приказать ей прямо сейчас? — с ненавистью шиплю я, тяжело дыша. — Пусть выпьет яду. Но нет, не смертельного! Пусть будет проклята до скончания дней! Это и станет ее расплатой за проигрыш! — Чего… чего ты хочешь? — схватившись за стену и согнувшись, выдыхает дядя. Надо же, как быстро он сдался… — Чтобы ты помог мне, если дело обернется круто, — чуть успокоившись, отзываюсь я. — Чувствую, скоро мне нужно будет убираться из Асгарда… Так вот я хочу, чтобы ты был моими глазами. Чтобы докладывал мне все, что происходит здесь и в Ванахейме. И тогда, возможно, я пощажу твою дочь. Мне не нужна лишняя кровь. — Хорошо, — сухо кивает он. Я прекращаю истязать его, а потому дядя с трудом распрямляется, одарив меня ненавидящим взглядом. — В кого только ты уродилась таким чудовищем… — В себя, дядюшка, — мило улыбаюсь я, откидывая волосы за спину. — Единственную и неповторимую! А теперь можешь идти. Аудиенция окончена, — произношу это с издевкой, чтобы он точно понял, что отныне не может понукать мной. — Ты еще пожалеешь об этом, — бросает Фрейр мне на прощание. — Клянусь, пожалеешь! — Жду с нетерпением! — в тон ему отзываюсь я. — Молю лишь об одном: прояви фантазию! Не хочу, чтобы моей карой стала скука.       Тор возвращается поздно вечером. За это время я успеваю вся известись в одиночестве, а потому, едва увидев его, радостно бросаюсь к нему на шею. Находиться наедине с собственными мыслями просто невыносимо. Я сразу ощущаю себя такой разбитой и слабой… Словно из сердца выдернули здоровенный кусок, забыв залечить кровоточащую рану. — Что решили? — с ходу спрашиваю я. — Боюсь, тебе это не понравится… — начинает царевич, а у меня сердце падает в пол. — Один заставил меня выбрать между короной и тобой… — Ох… — только и могу вымолвить я. Отчего-то сомнений в том, что решение было принято отнюдь не в мою пользу, не возникает. — Тор, я… — И я выбрал тебя, — с улыбкой заканчивает он. — Если отцу нужен наследник, пускай принимает мое решение. Если нет… Я постараюсь устроить тебе достойную жизнь. Но сейчас… — царевич в одночасье мрачнеет, — тебе лучше покинуть Асгард на какое-то время. Один согласился обдумать казнь, но я не уверен, что он изменит решение… — Куда я пойду? — растерянно спрашиваю я, будто сама не думала о том же. — Моя семья… — Мидгард, — тут же отзывается Тор. — Это ненадолго, пока здесь все не успокоится. Мне будет проще, если я буду знать, что ты в безопасности. Мать поможет тебе.       Стало быть, теперь мне точно нужно податься в бега. Впрочем, я была уверена в том, что так все и будет. Моя семья отказалась от меня, Один приговорил к казни… Лучше будет исчезнуть на какое-то время и дать Тору и Фригг во всем разобраться. — Хорошо. Мидгард, так Мидгард… — Сиф говорила, ты умеешь управлять тайными тропами… Сумеешь сейчас выбраться с их помощью? — Конечно, — киваю я. — Боги… Что теперь с нами будет? — спрашиваю я, наблюдая за тем, как по ночному небу медленно плывут облака.       Как же я люблю ночь… Ее бархатная тьма гораздо честнее света дня. Ночью мне хорошо и спокойно… Я люблю подолгу рассматривать звезды, наблюдая за тем, как с течением времени меняется их причудливый рисунок.       Засунув руку в карман, Тор вынимает красивое золотое кольцо и, задумчиво покрутив его в руках, протягивает мне. Не верится, что этот миг действительно наступил. Как же долго я шла к этому… Сколько сделала ошибок… И вот сейчас, перед тем, как мне предстоит податься в бега, это все же происходит. — Я знаю, сейчас совсем не время… Но я хочу, чтобы ты знала, что мои намерения серьезны. Выйдешь за меня? — Да… — шепотом отзываюсь я и вновь прячусь в его объятиях.       Краем глаза замечаю ворона, сидящего на перилах балкона. Словно почувствовав мой взгляд, птица с силой бьет крыльями и улетает. Не лучшая примета в день помолвки… ох, не лучшая. Вороны по поверьям приносят неудачу и горе… Но я же знаю, что это необычная птица. И от осознания этого факта злорадство разливается в душе.       Да, я не слишком хочу этого замужества. Однако этот шаг — лучшее, что я могу сделать. Локи вернется за мной? Как бы не так! Я не собираюсь его ждать! Однажды я уже готова была отказаться от всего ради него… Второй раз я не совершу подобную ошибку. Пускай покоряет миры, обзаводится силой… А я буду строить собственную жизнь. Пусть Тор отказывается от всего для меня. А я просто буду жить. Возможно, однажды чувство, что я испытываю к нему, перерастет в настоящую любовь… Хотя сейчас это очень сложно вообразить. — Я думал сделать это чуть позже, — вдруг произносит Тор. — Понимаешь, когда все уляжется… Когда мы переживем смерть Локи… Но обстоятельства складываются иначе. — Он сам избрал свою судьбу, — пожимаю я плечами, вкладывая все силы в то, чтобы голос оставался ровным. — Никто не виноват в том, что с ним случилось. — Возможно… — вздыхает он. — Просто тогда, на мосту… Я должен был спасти его. После взрыва мне удалось поймать его руку, но он… разжал пальцы. Пожелал погибнуть. Никак не пойму, чего ради?       Я понимаю, что не стоит, однако мне ужасно хочется объяснить ему. Тор ведь до сих пор не понимает, что толкнуло Локи на этот шаг. Что вообще заставило его поступить так. Быть может, я и сама не до конца понимаю его, но отчего-то мне кажется, что я ближе всех к истине. — Один рассказал тебе?.. — О том, что Локи — сын Лафея? Да, — кивает Тор. — Но это ведь ничего не поменяло… Он был моим братом и остается им сейчас. Даже после всего… — Для него это изменило все, — пожимаю я плечами. — Всю его жизнь. Я думаю, Локи счел себя монстром. И просто старался соответствовать. Ему было гораздо сложнее принять себя, чем нам его… — Знаешь, я жалею, что нам так и не удалось поговорить… — вздыхает Тор. — Я хотел бы сказать ему, что он все еще является моим братом… Быть может, я смог бы помочь ему избрать правильный путь. Жаль, что ничего нельзя изменить.       Мы еще долго разговариваем на разные темы. Эта беседа такая естественная, такая легкая… Боги, я уже и забыла, каково это — говорить, не пряча в рукаве кинжал. Тор совершенно не злится на меня, и это удивляет больше всего. Обсуждаем его жизнь в Мидгарде и мою в Асгарде, он рассказывает мне, как приспособиться к жизни среди смертных и дает дельные советы. От него же я узнаю о существовании Камар-Таджа — оплота магии в Мидгарде. Если честно, до этого вечера я понятия не имела о том, что в том мире есть колдуны. Их существование определенно является темой для размышлений.       Под утро понимаю, что настало время уходить. На душе так паршиво… Бежать, сломя голову… Как низко и как позорно. Но сейчас это наилучший выход, Тор и Фригг правы. Если даже Один и откажется казнить меня, никто не даст мне гарантию, что однажды я не обнаружу яд в вине, которое любезно поднесут мне за завтраком. С неугодными во дворцах никогда не церемонились. — Не ходи со мной, — качаю я головой, заметив, что царевич тоже собирается. Перед тем, как уйти в Мидгард, я хочу сделать еще кое-что. И Тору не стоит знать об этом. — Я не пропаду. — Этот мир очень отличается от нашего, — отзывается он. — Первое время там очень неуютно. Я хотел попросить Джейн о помощи… Она бы не отказала. — У меня всегда будет моя магия, — пожимаю я плечами. — А с магией и в Мидгарде как-нибудь можно жить.       Я вовсе не собираюсь прятаться у этой смертной. С моей магией и моими силами я устрою себе неплохую жизнь, и мне совсем не нужно, чтобы она путалась под ногами и докладывала обо всем Тору. — Как знаешь… — неодобрительно соглашается он. — Астрид, ты точно уверена в том, что тебе не нужна моя помощь там? — Точно, — нежно погладив его по щеке, улыбаюсь я. — Просто доверься мне. — Я люблю тебя, — вместо ответа произносит царевич. — А потому доверяю. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       Легкость, с которой мне вновь удается покинуть дворец, настораживает. Мне вдруг кажется, что меня нарочно пытаются спровадить, лишь бы не мешалась под ногами. Впрочем, разница небольшая. Я в любом случае должна исчезнуть.        Я вижу, как непросто Тору отпустить меня. Он крепко сжимает мою руку до самого последнего шага, когда я уже почти встаю на одну из троп. Ухожу вглубь Иггдрасиля, в последний раз одарив его улыбкой. И вновь я одна… Но на этот раз ничто не сковывает меня по рукам и ногам. Я свободна в собственном выборе, а это чего-то, да стоит.       И вновь судьба привела меня к норнам. Первым делом мне нужно посетить именно их. При взгляде на их дом, одиноко стоящий на берегу бушующего океана, невольно вспоминаю слова: «Мы не прощаемся, дитя. Вижу, что ты уже выбрала свою дорогу. Как вижу и то, что вновь она тебя к нам приведет в поисках избавления от боли страшной…» Все сбылось. Я здесь, и я в отчаянии. Чертова старуха может радоваться! Ее дешевое пророчество сбылось!       От осознания того, что все это я могла предотвратить, по щекам струятся слезы. Злюсь на себя, однако ничего не могу поделать. Раздраженно пинаю ногой снег. Затем снова и снова, пока силы не покидают меня. Хочется кричать, от безысходности хочется рвать на себе волосы… Хочется сбежать ото всех в самую глубь леса, спрятаться, закрыть голову руками и никогда больше не показываться людям. Я, словно Лорелея, иду просить избавления у моря. Его гладь так и манит, притягивая взгляд. Кто знает, быть может, в глубинах вод действительно живет тот самый Морской Царь, что может помочь мне? Избавить от страданий и наделить голос убийственной силой…       Дверь открывается, и на пороге возникает Урд. Она приветственно кивает мне и жестом приглашает войти. В последний раз бросаю взгляд на океан. В голове вдруг становится невыносимо пусто. Не могу понять, действительно ли я желаю сделать то, что задумала? Все же, как бы больно мне ни было сейчас, благодаря Локи я пережила самые счастливые моменты в своей жизни… — И снова здравствуй, дитя, — приветствует меня Урд.       С нашей последней встречи она, кажется, состарилась еще больше, хотя я думала, что старше быть уже просто нельзя. Ее сгорбленная, закутанная в шаль фигура, увешанная странными мистическими украшениями, угрожающе чернеет в углу, до которого не долетает свет тлеющего очага. Седые волосы, плетеные в лохматые косы, все так же обрамляют осунувшееся, морщинистое, сухое, словно пергамент, лицо, на котором отчетливо выступают глаза — один черный, словно ночь, а другой молочно-белый, мертвый. Она страшна, словно время… И словно время же, непостижима и мудра. — Как видишь, все сбылось, — продолжает ее фразу Верданди, садясь на лавку. Она берет в руки веретено и принимается прясть. Не знаю, почему, но ее проворные действия успокаивают меня. — И пришла ты за тем, чтобы избавиться от боли… — Верно, — киваю я, сглотнув тугой ком в горле. — Я точно уяснила, что любовь — это болезнь, от которой необходимо избавиться. Назовите любую цену. Только сделайте так, чтобы я больше никогда не чувствовала ее. — Мы можем сделать это, — кивает Верданди задумчиво. — Но действительно ли ты желаешь этого? — Больше всего на свете! — уверенно заявляю я. — Этого недостаточно. Расскажи мне все, — непреклонно заявляет она.       Я замечаю, как девчонка Скульд пристраивается прямо на полу, на разостланной волчьей шкуре. Она садится, скрестив ноги, уперев локти в колени и положив голову на руки. В глазах ее горит детский интерес, как если бы я собиралась рассказать занимательную сказку. — Я думать ни о чем не могу, кроме него, — все же ломаюсь я. До этого момента я заставляла себя улыбаться, запретив горевать. Но сейчас… Мне нужно выговориться. Просто необходимо. — Я ненавижу его, но не могу перестать тосковать. Я боюсь, что если однажды он вернется в мою жизнь… Я вновь сделаю неправильный выбор. Это сущая пытка! — не выдержав, закрываю лицо руками. — Избавьте меня от этого! Излечите! — Любовь — мощнейшее в мире чувство… — грустно изрекает Верданди. — Сколько душ она загубила, сколько людей сделала живыми мертвецами… Мы можем излечить тебя от нее, но платой будет жизнь, лишенная красок. Ты озлобишься, станешь во всем видеть тьму. Любовь озаряет наши души даже тогда, когда вокруг лишь мрак. Отречешься от нее, и тьма эта поглотит тебя… — Пусть так, — упрямо киваю я. — Это даже к лучшему. Любовь не для сильных духом. Да и престало ли богине любви верить в нее? Кому, как не мне, знать ее черное нутро? — Дитя… Ты совершаешь ошибку, — тяжело вздыхает Урд. — И дорого заплатишь за нее… — Что мне терять? — фыркаю я. — Я уже будто мертва. Давайте свое зелье и покончим с этим.       Урд протягивает руку, и, как и в прошлый раз, Верданди тут же вручает ей узловатый посох, а Скульд мигом подскакивает и берет под локоть. Старуха подходит ко мне, вперив в меня немигающий взгляд, от которого все внутри сжимается. Прошу… Давайте же побыстрее покончим с этим! Я ведь так боюсь передумать…       Несколько долгих минут Урд сверлит меня глазами. Мне кажется, она злится на меня… Но отчего бы? Мы виделись с ней лишь раз! И все же злость и недовольство ясно читаются на старческом лице.       Она на удивление проворно вырывает у меня волос, заставив меня вздрогнуть. Скульд уже подает ей пузырек с черным, как сама ночь, зельем. Урд откупоривает пробку и добавляет туда мой волос, скрипучим голосом затянув старинную песню. Жидкость внутри на мгновение озаряется ярко-красным сиянием, а после гаснет, кажется, став еще чернее. По спине бежит неприятный холодок, однако я лишь стискиваю кулаки, твердо решив, что не спасую. — Выпей, — бросает старуха коротко, протягивая мне зелье дрожащей рукой. — Если последствий не боишься.       Беру в руки флакон и зачем-то проверяю его на свет. Черная густая жидкость внутри угрожающе булькает. Мне кажется, от страха сердце и вовсе перестает биться. На лбу выступает испарина, а тело бьет мелкая дрожь. «Я должна!» — вертится в голове одна-единственная мысль, от которой хочется лезть на стену. Должна.       Закрываю глаза. Пред взором проносятся все наши счастливые моменты с Локи, которые в последнее время являются мне ночными призраками. Знакомство, бал, наша игра… Речка, песня о Лорелее, порча, пауки… Его улыбка. Его прикосновения. Его запах. Тепло его тела и счастье, безбрежное, безумное счастье, граничащее с ужасной болью. Все наши ссоры, мое и его недоверие… То, как сильно я была нужна ему, и как он боялся это признать… То, что я до сих пор люблю его…       Не замечаю, как начинаю плакать. Впервые ломаюсь на людях, позволяя кому-то видеть свою слабость. Запускаю пальцы в волосы и кусаю губы, стараясь сдержать отчаянный, животный крик, рвущийся наружу. Боги, ну за что мне это?!       Внезапно почувствовав теплое прикосновение к плечу, резко открываю глаза. Верданди успокаивающе приобнимает меня, но мне от этого жеста становится лишь хуже. Кем же я стала? Слабой, ноющей, разбитой девчонкой? Той, кого всегда презирала? — Не нужно, — резко отстраняюсь я. Женщина кивает мне с понимающей, тошнотворной улыбкой.       Выдохнула. Сжала треклятую склянку в руке. Сейчас или никогда… — Стой! — вдруг восклицает Скульд. — Я что, одна это вижу?! — О, Один… — выдыхает Верданди. — Верно… — Ну что еще?! — раздраженно интересуюсь я.       Верданди вновь подходит ко мне. Заглядывает в глаза, что-то шепчет. Раздражение и тревога все больше захлестывают меня. Что, Сурт подери, происходит?! — Ты носишь под сердцем дитя, — тихо оповещает она. — Девочку. — Ч… что?.. — выдавливаю я. — Как?.. — Ты тяжела, — кивает Урд на мой паникующий взгляд. — И тебе нельзя пить это. — Почему?.. — тупо спрашиваю я, не особо заботясь о том, чтобы услышать ответ. — Потому что это зелье ядовито для ребенка, — заботливо объясняет Верданди. — Скорее всего, ты потеряешь его, если выпьешь. Оно должно устранить все, связанное с Локи и любовью… А что, как не ребенок — истинное воплощение любви?..       Словно во сне, бреду знакомыми тропами, забираясь все дальше в лес. Усталости почти не чувствую, упрямо шагая вперед. Будто бы я могу сбежать от самой себя. Сбежать от этой ужасной новости…       В голове необычайно пусто. Пытаюсь поверить в то, что ношу под сердцем дитя, но сколько бы ни старалась, у меня не получается. Все словно происходит не со мной. Ситуация настолько абсурдна, что хочется смеяться. Или же забиться в угол и кричать, срывая связки. Ребенок… Как не вовремя. Больше всего я боялась именно этого. Так когда же, боги, в какой из разов я забыла про зелье? Хотя это уже, конечно, не так важно. Сделанного все равно не воротишь.       В какой-то момент силы разом оставляют меня, и я падаю прямо на мерзлую землю. Растерянно перебираю в руках липкий снег, на какое-то время выпав из реальности. Наверное, со стороны я больше похожа на безумную… Но меня это мало волнует.       Слез уже нет. Наверное, я плакала слишком много в последнее время. Постепенно к горлу подступает ком, и я начинаю задыхаться. Запускаю пальцы в волосы, вцепившись ногтями в кожу, лбом утыкаюсь в колени и кричу. Как будто это может помочь мне. Кричу, захлебываясь в рыданиях. Казалось, больнее быть не может… Но сейчас мне в сто крат хуже.       К чему я пришла? У меня больше нет дома. Семья, пусть и не слишком любимая, отказалась от меня, отдав под суд Одина. Вернувшись в Асгард, непременно погибну. Казнят или тайком отравят… Но жить не дадут. Локи… Что уж о нем говорить? Он если и вернется, то не ради меня. Ушел, оставил ради собственных целей… Я больше не хочу связываться с ним. И вот теперь этот ребенок… Потрясающе.       Флакон с заветным зельем покоится в кармане. Сомнений в том, что я хочу принять это зелье и распроститься и с чувствами, лишающими меня сил, и с ребенком, не возникает. Точнее, нет… я не хочу. Должна. Боги, какой же ужасный выбор…       Достаю флакон и бездумно кручу его между пальцев. Рука ужасно трясется. До крови кусаю губы, в попытке успокоиться. Не замечаю, как начинаю нервно раскачиваться взад-вперед. То, чего я желаю, прямо передо мной. Протяни руку, сделай глоток и… все останется в прошлом. И ребенок. И Локи. И боль.       Неосознанно прикладываю руку к животу. Думать о ребенке нельзя, но противиться этому слишком сложно. Это может стать маленькой жизнью… Кем-то, кто будет любить меня чистой и беззаветной любовью. Кем-то, кого буду любить я. Однажды она станет моей семьей… если сейчас я откажусь убивать ее. Она… Как бы я назвала ее?       Боги, нет. Нельзя думать об этом! Жестоко давать имя тому, кого собираешься уничтожить. Но как же мне страшно… Хотя, по правде говоря, какая из меня мать? Все, к чему бы я ни прикоснулась, рушится… Так могу ли я надеяться на собственную семью? Нет. Конечно, нет… Я не сумею позаботиться о ней.