Остров

Этой ночью Хонджун и Сонхва были не единственными, кто не ушёл спать. Чонхо пришлось просить Ёсана проводить его до спальни: они провели в этом доме не так много времени, чтобы он успел запомнить расположение комнат, так что помощь была очень кстати. Он мог бы попросить кого-то еще, например, Юно или Минги, которые могли бы болтать с ним по дороге, но в компании Ёсана Чонхо чувствовал себя комфортно. Поэтому до комнаты Чонхо они шли в полной тишине. Однако и здесь они не расстались. По правде говоря, Чонхо все еще был полон энергии, несмотря на такой насыщенный день. Он находил это потрясающим – ловить рыбу, открывать двери и веселиться с новыми друзьями. Он вздохнул, прежде чем признаться: - На самом деле я совсем не устал. Ёсан не ответил, но было слышно, как он пошевелился. Чонхо мог только представить, что парень кивнул, соглашаясь. - Можем позависать еще немного, - предложил Чонхо, хотя если честно, он понятия не имел, чем они двое могли бы заняться. Не то чтобы Ёсан был способен общаться с ним, верно? Что они будут делать – сидеть в тишине? В любом случае, Ёсан прошел в комнату вслед за Чонхо. Ориентироваться здесь было совсем не сложно – комната была большой, но почти все место в ней занимала огромная кровать, стоящая посередине. - Я еще не изучил здесь ничего. Видишь что-нибудь интересное? - спросил Чонхо. Остальные уже описали свои комнаты ранее, так что стало ясно, что все спальни немного отличались друг от друга. Например, комната Хонджуна была увешана картинами. Комната Юно, напротив, несмотря на свои немаленькие размеры, была выполнена в минималистическом стиле: на стенах не было картин, но зато было несколько фотографий его семьи. Комната Сана была заполнена плюшевыми медведями, а в комнате Уёна стоял большой стол. Чонхо слышал, как Ёсан обошел комнату, осматриваясь. Он мог сделать это и сам, но Ёсан явно мог справиться с этим гораздо быстрее. Через несколько мгновений Ёсан, кажется, нашел что-то. Когда он взял предмет в руки, тот издал глухой вибрирующий звук, словно внутри была пустота. Неожиданно Чонхо ощутил прикосновение тонких пальцев к своей руке, осторожно перекладывающих её на что-то твердое. Предмет был деревянным, но гладким, отполированным. - …Гитара? – понял Чонхо, когда Ёсан полностью передал инструмент в его руки. Вес гитары в руках оказался таким привычным. – Ах! – воскликнул Чонхо. Воспоминания вдруг накрыли его с головой. – Я - Я пою! Я создаю музыку! – ошарашенно продолжил он. Как он вообще мог забыть? Это была его страсть – то, чему он посвятил свою жизнь! Время шло, но Ёсан не подавал никаких признаков того, что вообще слышал чужие слова. Чонхо ощупывал гитару, его мышечная память возвращала ему способность к игре. Что же он сочинил последним…? Если бы Чонхо мог видеть, он бы заметил, как выражение лица Ёсана сменилось с любопытного на счастливое, а затем вдруг стало глубоко задумчивым. Он явно был рад тому, что воспоминания вернулись к Чонхо, но и для него самого этот момент казался отчего-то очень важным. Но почему? Это были воспоминания Чонхо. Так почему Ёсану казалось, что что-то еще должно произойти? Чонхо почувствовал осторожное похлопывание по своей руке, неожиданно вспоминая, что Ёсан все ещё здесь. Сначала было тихо, и Чонхо мог лишь догадываться, как себя чувствовал Ёсан, не имея возможности просто сказать то, что хочет. Но именно это он и сделал. - Пожалуйста…спой. – Это был едва слышный шепот, но слова были ясны, как день. Ёсан впервые заговорил при Чонхо, и парень был потрясён тем, насколько его ожидания не совпали с реальностью. Голос Ёсана оказался неожиданно приятным. Чонхо не мог точно описать его, но голос, который он услышал, был, за неимением других слов, глубоким. - Хочешь, чтобы я спел? – переспросил Чонхо, и хотя никакой реакции не последовало, он уже знал ответ. Ёсан итак выразил своё желание довольно чётко. Чонхо откашлялся, тратя несколько минут на то, чтобы подготовиться и вспомнить слова песни, только что всплывшей в памяти. Хотя еще пять минут назад он даже не подозревал, что умеет петь, сейчас он был уверен, что собирался спеть песню, которую исполнял миллион раз. Он начал с основных аккордов, составляющих мелодию его песни. В большинстве своих песен он делал упор на голос и слова. Чонхо всегда тратил много сил на то, чтобы довести текст до идеала. Каждое слово, каждый звук имел значение. Иногда он делал все сам, иногда принимал помощь других, но цель всегда была одна: его музыка должна была помогать другим. Значило ли это вдохновить кого-то следовать за мечтой или заверить, что мир не такое уж ужасное место, – каждая песня несла в себе комфорт и тепло. Когда Чонхо запел, звуки его голоса проникли в разум Ёсана, словно ключ в замочную скважину. Его воспоминания не нахлынули в одночасье, как это было с Чонхо, а возвратились постепенно, словно камера, фокусирующаяся на чем-то далеком. Ёсан уже слышал эту мелодию раньше, слышал этот голос. Он был одержим звучанием именно этого голоса, дарившего ему ощущение спокойствия бесчисленное количество раз. Именно эта песня придавала ему сил в моменты грусти и разочарования. Что так сильно расстроило его, что он нуждался в исцеляющей силе этих песен? Ёсан не мог вспомнить всего – только то, что эта песня помогала ему успокоить свои эмоции не один раз. Он вспомнил, как в последний раз слушал запись этой песни, сидя в машине. Он было на переднем сидении? …Нет, на заднем. Кто-то другой вёл автомобиль, пока сам Ёсан ерзал на месте, в предвкушении. Почему? Почему он был так взволнован? Верно. Он ехал на концерт. Это был день, которого он ждал почти целый год. Зал был небольшим, но все билеты были распроданы, и Чонхо должен был петь вживую, петь любимые песни Ёсана, по-настоящему, от самого сердца, для всех его слушателей. Но что-то было не так. Чонхо продолжал петь, но Ёсан не помнил, что на самом деле присутствовал на том концерте. Нет…что-то еще случилось. Он помнил не многое…только то, как его неожиданно бросило в сторону, затем раздался оглушающий скрежет, а его желудок, казалось, перевернулся. Перед тем, как потерять сознание, он успел лишь взглянуть в лобовое стекло и увидеть, как машина стремительно мчалась прямо в стену здания. Что случилось потом? Всё, что он помнил после – это то, как проснулся в этом доме. Чонхо замолчал, тратя несколько секунд на то, чтобы восстановить дыхание – он старался вложить все силы в хорошее исполнение. Он ждал, надеясь на проявление хоть какой-то реакции со стороны Ёсана. Он не хотел казаться самонадеянным, но…может, тихие аплодисменты? Или простое похлопывание по спине? Ничего, только тишина. - Эм, тебе не понравилось? – осторожно поинтересовался Чонхо. Ёсан хмурился, глядя в пол. Как он должен был рассказать всё это Чонхо, если не мог говорить? Это было важно. Он был связан с Чонхо - даже если сам Чонхо никогда не встречал его. Может, они могли бы помочь друг другу вспомнить больше. Ёсан кашлянул, привлекая внимание Чонхо. Он шептал, произнося каждое слово медленно и чётко. То, как напрягалось его горло, говорило о том, что он, возможно, не говорил ничего месяцами, а может и годами. Было ли это как-то связано с тем, что он так часто чувствовал себя опустошенным? Ему казалось, что он понимал, почему…но не был уверен. - Я…слышал твой голос раньше, - сказал он. Несколько мгновений Чонхо не отвечал, осмысливая то, что Ёсан заговорил – действительно заговорил, и не потому, что кто-то заставил его, а потому что он действительно хотел этого. - П-правда? – все же ответил Чонхо, - я сам написал эту песню… - добавил он, подумав, что Ёсан, возможно, мог перепутать его с каким-то другим певцом. Не то чтобы Чонхо был широко известен – всего лишь популярен в определенном кругу. - Нет. Я слушал тебя. Много. Я собирался…пойти на твой концерт, - его голос звучал напряженно, а сердце учащенно билось, но Ёсан продолжал говорить. - Ты был на моем концерте? – Чонхо был действительно шокирован тем, что кто-то в этом проклятом месте правда знал его раньше. - Нет. Я не попал туда. Что-то случилось. – Пояснил Ёсан. Чонхо хотелось спросить, что же такого произошло, но он знал, что Есан, скорее всего, просто не помнил. Чонхо подумал о своих концертах – он дал всего несколько, все для небольшого количества слушателей. Но он действительно наслаждался этими моментами, ставшими лучшим, что он когда-либо испытывал. Петь для людей и слышать, как они поют в ответ… Он ощущал их присутствие перед собой, чувствовал, как вибрации проходят сквозь его тело, когда оживают колонки. Он вдруг вспомнил, что произошло на его последнем концерте – зал был больше, чем обычно, по словам менеджера там было как минимум пятьсот человек. Все шло хорошо. Чонхо слышал шум толпы, он чувствовал себя нужным, и в тот момент он готов был петь целыми днями напролет до самой смерти. Ему было грустно покидать сцену в тот день. Воспоминания медленно возвращались к Чонхо и, как и Ёсан, он вспомнил последнее, что произошло до его пробуждения на острове. Он самостоятельно стёр макияж с лица, прежде чем ему сообщили, что машина, которая доставила его в отель, прибыла. Этот короткий путь к такси и стал его последним воспоминанием. - Ты просто размазал всю косметику по лицу, - заметил его менеджер. Чонхо смутился, потому что обычно у него не возникало с этим проблем. Возможно, сегодня визажист использовал какую-то другую косметику, которая не стиралась так легко. Менеджер схватил со стола несколько салфеток для снятия макияжа и грубо вытер лицо Чонхо. - У меня ощущение, что я присматриваю за ребенком, - рассмеялся менеджер, и хотя он не хотел оскорбить Чонхо, эти слова все равно сильно его задели. Менеджер смотрел на него как на ребенка. Но он не был ребенком. Он был взрослым, и он очень, очень много трудился, чтобы доказать, что способен на многое. Несмотря на слепоту, он научился передвигаться по сцене, научился создавать музыку без помощи визуальных средств, и он приобрел чудесных фанатов, которые любили его за его музыку, а не из жалости и всего такого. Сейчас, на острове, Чонхо пытался вспомнить, почему же это замечание так сильно расстроило его. Дело было не в самих словах, а в том, что подобные вещи говорили в его сторону сотни и тысячи раз до этого. Менеджер обращался с ним как с ребенком, знакомые музыканты относились к нему так, будто он понимал и знал о музыке меньше, чем любой из них. Даже его собственные родители снова и снова повторяли, что такая жизнь не подходит ему, что он должен выбрать более спокойную деятельность, потому что «для таких, как ты, это слишком сложно». Он не ответил менеджеру, прекрасно зная, что любые слова сделают все только хуже. Вместо этого он молча ждал, пока менеджер очистит его лицо. После этого они наконец-то направились на выход. Сцена и гримерка находились на втором этаже, а это значило, что Чонхо предстояло спуститься по лестнице, чтобы добраться до машины. Как и ожидалось, менеджер схватился за Чонхо, когда они подошли к ступенькам. Чонхо казалось, что кровь закипает в венах. Он преодолел тысячи лестниц в своей жизни – прекрасно мог справиться и с этой тоже. - Я в порядке, - сказал он многозначительно. Менеджер отпустил его руку, тоже отлично зная, что Чонхо в состоянии самостоятельно спуститься по лестнице. Так что Чонхо двинулся вниз один. Он сделал шаг, второй, третий… но ступеньки были неровными. Некоторые были шире, а некоторые уже – деталь, которую ни менеджер, ни Чонхо не заметили ранее. Делая следующий шаг, Чонхо не попал ногой по ступеньке, зацепив лишь её край, и упал. Все произошло быстро: его колени коснулись бетона, а затем он перевернулся через голову и покатился по лестнице вниз. При ударе о бетонные ступени каждую часть его тела пронзала боль. Это падение казалось бесконечным. Он не помнил, когда всё наконец закончилось. Должно быть, он отключился раньше, потому что его воспоминания оборвались, и он обнаружил себя здесь и сейчас, с гитарой в руках и Ёсаном, сидящим рядом на той же кровати. - Я…только что вспомнил кое-что, - наконец сказал он, понимая, что Ёсан внимательно слушает его. – Сразу после концерта я…упал. А очнулся уже здесь. Чонхо нахмурился точно так же, как и Ёсан несколькими минутами ранее. – Я повздорил со своим менеджером и оступился, когда спускался по лестнице, но вместо того, чтобы оказаться внизу, я…очнулся здесь. Они сидели в тишине, шестеренки в головах обоих парней лихорадочно крутились. Несмотря на то, что эти воспоминания были важны – они только усложнили ситуацию. Но…они оба думали об одном и том же. Мысль имела место быть, хотя и казалась нелогичной, и озвучить её оказалось почти физически больно… Но необходимо. - Мы…умерли? – полузадушено выдавил из себя Ёсан. Одна лишь мысль об этом пугала Чонхо, однако он не стал отвергать такую возможность. - Я…чувствую. Если я ущипну себя, то почувствую боль. Я кажусь себе очень даже живым, - в подтверждение Чонхо несколько раз ущипнул себя, морщась от неприятных ощущений. – Да и кроме того… это не может быть правдой. Я не хочу верить в это, - решительно возразил он. Всё не могло закончиться так – ему нужно было ещё многое доказать этому миру, несмотря на то что для этого нужно было постоянно преодолевать себя. Ему нужно было петь – петь для других, помогать им своим голосом и словами. Он чувствовал каждой клеточкой своего тела, что его жизнь была еще не окончена. - Я всё ещё жив. – Убежденно сказал Чонхо, и Ёсан понимал его чувства. Однако сам Ёсан не ощущал такой уверенности. Всё, в чём он был уверен, так это что им необходимо было помочь остальным вернуть воспоминания. Это было важно.

***

Стук в дверь вырвал Сонхва из плена сна. Он неохотно пошевелился, уже собираясь уснуть снова, когда не услышал голос Минги, зовущий его по имени: - Хва! – прозвище заставило Сонхва удивленно раскрыть глаза. - Мм? – отозвался он, все ещё пытаясь урвать себе немного сна. - Время завтрака! Юно отказывается есть, пока все не соберутся внизу! – Минги еще несколько раз ударил по двери, прежде чем отправиться дальше по коридору, наверное, чтобы разбудить еще кого-нибудь. Сонхва вздохнул. Почему нельзя было просто поесть? Хотя Юно действительно создавал впечатление человека, которому постоянно нужно было находиться среди людей. Но Сонхва видел такие прекрасные сны… Нет. Это были не сны, а воспоминания. То, что действительно произошло. Его желудок непроизвольно сжался при одной лишь мысли о том, что случилось прошлой ночью. У них с Хонджуном была более тесная связь, чем любой из них мог предположить. Эта мысль заставила Сонхва выбраться из кровати и переодеться. Надевая чистую рубашку, он посмотрел в зеркало. С каждой застегнутой пуговицей, всё больше шрамов скрывалось за плотной тканью. Круглый след на тазовой кости, тонкая белая полоса вдоль ребер с левой стороны и самый большой – похожий на кратер – шрам на плече. Он пытался игнорировать их существование все эти дни, полагая, что вспомнит всё, когда будет в безопасности. Но сейчас, понимая, что выхода нет, Сонхва наконец позволил себе задаться вопросом: откуда все эти шрамы? Он не мог вспомнить ничего. Он вздохнул, просовывая в петлицу последнюю пуговицу, и покинул комнату, готовый к новому дню. Оказавшись в коридоре, он заметил, что его уже ждали. Хонджун стоял, прислонившись к двери собственной комнаты, непринужденно рассматривая свои ногти. Сонхва улыбнулся, заметив его, тут же забывая обо всем, что итак не мог вспомнить. Он подбежал к Хонджуну и спросил, усмехаясь: - Ты ждал меня? Хонджун несильно ударил его ладонью по плечу, но не стал отрицать. Улыбка Сонхва стала еще шире: - И тебе доброе утро. - Пойдем завтракать, - Хонджун не смотрел Сонхва в глаза, опустив покрасневшее от смущения лицо вниз. Они дошли до гостиной в уютном молчании, просто наслаждаясь компанией друг друга. Когда они появились в столовой, остальные уже были там. Минги, Юно и Уён как всегда обсуждали что-то глупое вроде «кто самый привлекательный», а Сан только подначивал их. Чонхо и Ёсан молча сидели рядом, и двое старших присоединились к ним. - Приятного аппетита! – провозгласил Юно, когда все сели за стол. Парни приступили к завтраку. Хонджун ел, но это не мешало ему внимательно изучать каждый кусочек прежде, чем отправить его в рот. Сказать, что он все еще с подозрением относился к еде, значит не сказать ничего. По правде говоря, вся эта ситуация с едой волновала его больше всего: они не слышали ни звука, не видели ни единой души, кроме них самих, а кухня все еще выглядела так, будто ей никогда не пользовались. Как тогда вся эта еда появилась здесь? Кто приготовил её, откуда её приносили и главное, как они делали это, оставаясь абсолютно незамеченными? - У меня есть пара идей о том, что нам нужно сделать сегодня, - заговорил Хонджун, когда все покончили со своей едой. Парни замолчали, прекращая всякую болтовню в ожидании указаний. – Прежде всего, нужно продолжить поиски в библиотеке. Раз уж у нас много свободного времени, то мы можем детально изучить все эти книги. Это может занять год, но кто знает, сколько еще мы пробудем здесь. Услышав это, некоторые разочарованно отвели взгляд, очевидно не горя желанием продолжать чтение. - Во-вторых, подвал. Кто-то должен осмотреть его, – на этот раз все кивнули, - и последнее, это может показаться скучным, но нам стоит выставить кого-то на охрану в каждой столовой. Несколько пар глаз уставились на Хонджуна в ожидании объяснений. - Дважды в день в одной из столовых появляется еда. Должно быть, кто-то приносит ее туда, когда никого из нас нет поблизости. Так как мы не можем предсказать, в какой из комнат появится еда на этот раз, мы должны оставить хотя бы по одному человеку в каждой, – ответил Хонджун. - То есть нужно целый день просто сидеть и ждать? – уточнил Минги, утомленный одной только этой мыслью. - Как я и сказал…это скучное задание. Впрочем, я могу взять это на себя,– ответил Хонджун, буквально мечтая о том, чтобы взять на себя самую нудную работу. - Не знаю… Думаю, тебе лучше отправиться в библиотеку, – произнес Уён, - хоть я и студент…я абсолютно уверен, что ненавижу читать, - пояснил он, заметив вопросительно поднятую бровь Хонджуна. - Хорошо, тогда… Раз Минги и Юно так боялись спускаться в подвал, может, они и останутся на страже столовых? – двое парней неохотно кивнули, - есть желающие посторожить третью комнату? - Я не против: думаю, смогу занять себя чем-нибудь, - вызвался Сан, и на этом было решено. Хонджун продолжил: - Чонхо, Ёсан и Уён – вы трое проверьте подвал и расскажите всем, то обнаружили. Обсудим это за ужином…если, конечно, еда появится снова. Сонхва…пойдет со мной в библиотеку, – они не смотрели друг на друга, но Хонджун итак знал, что парень не будет против. - Прежде чем мы разойдемся, я хочу кое-что сказать, – нерешительно подал голос Чонхо. Всё внимание теперь было приковано к нему. – Ёсан и я…вспомнили кое-что. Я не уверен, что ко всем здесь уже вернулись воспоминания, но…было бы неплохо…поделиться тем, что мы уже вспомнили, - сказал он, и Ёсан кивнул, подтверждая его слова. - На самом деле…мы тоже вспомнили кое-что прошлой ночью, - ответил Сонхва, взглянув на Хонджуна, чтобы получить разрешение продолжить. Парень кивнул. - И я! Я тоже вспомнил некоторые вещи, - объявил Минги, - совсем немного, но… Я помню, что чертовски много времени проводил за компьютером, - сказал он, и все закивали, испытывая облегчение от того, что парень высказался первым. - Мы с Хонджуном, эм… - взгляд Сонхва растеряно метался по комнате, пока рука Хонджуна не легла на его ногу под столом, в знак утешения, а сам парень не улыбнулся ободряюще, - оказалось, мы уже были знакомы. Мы были в своего рода…отношениях, - продолжил он, - я не помню деталей…только это. - Оу, это мило! – Юно радостно хлопнул в ладоши, - надеюсь, у меня тоже есть пара. Я всё еще не помню никого и ничего, кроме моей семьи. - Чонхо, Ёсан, что насчет вас? – спросил Хонджун. - Ну…оказалось, Ёсан в каком-то смысле тоже знал меня. Мы не были знакомы лично, но он слушал мою музыку. - Твою музыку? – уточнил Уён. - Да…я пою, - ответил Чонхо. – Но я думаю, не это главное. Мы оба…вспомнили, как произошло что-то… страшное? – продолжил Чонхо, в то время как остальные задавались вопросом, каким образом Ёсан сообщил все это Чонхо – быть может, он, наконец, начал говорить. Хотя сейчас он снова молчал. - Ёсан не сказал, что именно он вспомнил, однако…я сам помню, как упал с лестницы. И это – последнее, что я помню, перед тем, как проснуться здесь. Сан, единственный, кто еще ничего не сказал, немного напрягся. Никто не заметил, как парень нахмурился, вспоминая, как его топили, прежде чем он отключился, а затем проснулся уже в этом особняке. Он никому не рассказал об этом, и не собирался. Рассказывать такое казалось…опасным. - Это страшно. Может быть, скоро ты вспомнишь, что случилось после? – предположил Уён, но Чонхо, похоже, сомневался в этом. - Я так не думаю… Мне правда кажется, что я оказался здесь сразу после того инцидента. Не знаю, помнит ли кто-то из вас что-то похожее… Вот почему я надеялся, что мы можем делиться друг с другом воспоминаниями, которые удается вернуть? – закончил свою мысль Чонхо. Все, кроме Сана, согласно кивнули.

***

Вскоре все разошлись, чтобы приступить к полученным заданиям. Минги, Юно и Сан делали все возможное, чтобы не умереть от скуки, проведя целый день в ожидании хотя бы чего-нибудь в одной из столовых. Кому могло понадобиться делать целых три столовых в этом чертовом особняке? В это же время Уён, Ёсан и Чонхо спустились по лестнице к подвалу, только чтобы обнаружить запертую дверь. После того, как они сообщили об этом Хонджуну, было решено попробовать открыть (или взломать) дверь с помощью каких-нибудь инструментов, найденных во время осмотра острова. Дверь была сделана из металла и прочно стояла на своем месте, так что это обещало занять немало времени. Сонхва и Хонджун, в свою очередь, вновь начали поиски в библиотеке. В этот раз они просматривали художественные книги. - Хонджун? – тихо позвал Сонхва примерно через час молчаливого чтения. - Да? – отозвался Хонджун, отрывая глаза от книги о тайном магическом саде. - Что…конкретно ты вспомнил прошлой ночью? – спросил Сонхва, вставая со своего места, чтобы подобраться поближе. Лицо Хонджуна слегка покраснело, когда воспоминания о прошлой ночи вернулись к нему. - Я… Эм, как ты и сказал… Мы вроде как в отношениях, - он не был уверен, стоит ли углубляться в детали. - Мм. Я тоже, - осторожно протянул Сонхва, опускаясь на пол рядом с Хонджуном. – Я также помню… что ты уже говорил мне те же самые слова о нарциссах. О том как они распускаются весной и все это… Не могу сказать точно, но… Почему-то я уверен, что это было в одну из наших первых встреч. И это был тот самый момент, когда я, эм… когда ты начал мне нравиться. - Теперь, когда ты сказал об этом, я тоже вспомнил, - сказал Хонджун. – Это было… в цветочном магазине, да? Кажется, я там работал? – чем больше они говорили, тем большее воспоминаний возвращалось. - Да…Всё еще такое размытое, но эта фраза… Думаю, она помогла мне вспомнить. – Слова Сонхва не были обращены к Хонджуну, скорее больше походили на мысли вслух. Они сидели так, на полу, совсем близко друг к другу, обсуждая всплывающие в памяти разрозненные детали их прошлой жизни и не чувствуя никакого напряжения. Хонджун отложил книгу, полностью поглощенный разговором. Они обменивались воспоминаниями друг о друге: о том, как жили в палатке в лесу или о том, как Сонхва готовил для них вкуснейшее жареное мясо. - Но…этого все равно недостаточно, - Хонджун пытался получше выразить свою мысль, - то есть, я чувствую, что вспомнил не всё. Чего-то не хватает. Например, как мы начали встречаться? Сонхва задумался, безуспешно пытаясь вспомнить. - Я тоже не помню этого… И в отличие от тебя, я не помню даже своей работы, - сказал Сонхва. – Вчера я сказал, что единственное, что я помню – это ты, и это не было преуменьшением, - Сонхва мягко коснулся чужих пальцев. Руки Хонджуна были холодными, так что он взял их в свои, чтобы согреть. - Мы узнаем это. Похоже, что все остальные тоже начинают понемногу вспоминать, - попытался успокоить его Хонджун. – И твои воспоминания тоже вернутся, - он улыбнулся. - Я просто…беспокоюсь. Ничего не могу с этим поделать. - О чем? - Кажется, мне может не понравиться то, что я собираюсь вспомнить, - сказал Сонхва. Шрамы, которыми было покрыто его тело, и то необъяснимое чувство вины перед Хонджуном, которое он постоянно испытывал, не могли быть признаками чего-то хорошего. - Почему ты так думаешь? – Спросил Хонджун, но Сонхва не знал, что ответить. Единственным, что Сонхва знал наверняка, было то, что он никогда бы не смог солгать Хонджуну. - Есть кое-что… Это тоже касается тебя. Но…когда я вспомнил всё это… Я почувствовал страх, даже вину. Я боялся, что что-то может случиться с тобой, и винил себя за то, что всё это из-за меня. Это не нормально, верно? – Сонхва сильнее сжал чужую руку, словно Хонджун мог вот-вот исчезнуть. - Думаешь…мы могли поссориться? – предположил Хонджун. Да, такая возможность была. Может быть, они сильно повздорили из-за Сонхва. Он задумчиво хмыкнул, не отвергая, но и не соглашаясь с этой догадкой полностью. Хонджун продолжил уверенно: - Если всё действительно так, мы разберемся с этим. Я не помню, что произошло, но… Я уверен, мы сможем пережить это. Сонхва кивнул, но если честно, эти слова нисколько его не успокоили. Мерзкое чувство вины все еще прочно сидело внутри, словно ком, который он не мог проглотить. - Ещё…не знаю, помнишь ли ты, но, эм… - Сонхва заметно нервничал. Он сам точно помнил, что у них был секс, но помнил ли что-то такое Хонджун? Сонхва не знал. – Ты помнишь…как выглядит мое тело? – смущенно спросил Сонхва. С одной стороны, они были знакомы уже тысячу лет, но в то же время ощущение того, что они встретились всего лишь пару дней назад, не покидало Сонхва. - А-а? Н-нет? – Хонджун выглядел смущенным, и ему явно неловко было говорить это, - я помню, как мы… ты знаешь…но не то чтобы я помнил какие-то подробности, - ответил он, и Сонхва почувствовал облегчение, услышав это. Ему хотя бы не придется рассказывать Хонджуну еще и об этом. - Эм, есть…на моем теле много разных следов, и я не имею ни малейшего понятия, откуда они. И это тоже волнует меня, - наконец пояснил Сонхва. Хонджун снова посмотрел на него: - Следов? – спросил он с тревогой в голосе. – Хочешь сказать, шрамов? – Он нахмурился, и его хватка на ладони Сонхва усилилась. - Да… - подтвердил Сонхва. – Что-то вспомнил? - Эм, да…теперь, когда ты сказал, я действительно помню все эти… Три особенно больших, верно? – спросил Хонджун, на секунду прикрывая глаза. Он все еще озабоченно хмурился, совсем не обрадованный этим воспоминанием. Сонхва хотелось немедленно стереть это выражение с чужого лица, заставить парня улыбнуться. Грусть не была ему к лицу. - Хонджун. – Сонхва вырвал его из задумчивой отрешенности, и их глаза вновь встретились. – Не беспокойся. Что бы это ни было, сейчас я в порядке, - он успокаивающе чертил на ладони Хонджуна круги кончиком большого пальца. - Уверен? - Эти шрамы давно зажили. Должно быть, прошло немало времени, - продолжил Сонхва. Он говорит это не только, чтобы успокоить Хонджуна; эти раны были старыми, так что и воспоминания о них должны остаться в далеком прошлом, так? Едва ли они имеют значение сейчас, в настоящем. - Если честно, я ощущаю нечто похожее, - Хонджун снова отвел глаза, - у меня нет физических подтверждений, но…чего-то не хватает. Я вспомнил, кто я, вспомнил тебя, но…должно быть что-то ещё. И это что-то – плохое. - С чем это может быть связано? – спросил Сонхва, пытаясь помочь Хонджуну вспомнить. - Не знаю. Но сейчас я подумал, что может быть, у каждого из нас есть то, что нам хотелось бы забыть? Этот ужасный случай с Чонхо, и он сказал, что Ёсан тоже пережил что-то ужасное. Раз они смогли забыть что-то настолько серьезное… Может, все остальные забыли что-то настолько же важное, - озвучил свои мысли Хонджун. Сонхва не думал об этом прежде, но эти слова действительно имели смысл. - Но… почему? Почему эти воспоминания исчезли из памяти, и почему именно они? А главное – как? - Я не знаю… - ответил Хонджун. – Может быть…одна из этих книг даст нам ответ? – он усмехнулся, указывая на сотни книжных полок вокруг. Сонхва кивнул, и они молча вернулись к работе.

***

Это был скучный день. Было уже 6:30 вечера, и выставленные в столовых часовые все еще ждали. Сан мысленно воспроизводил фильмы, когда-либо просмотренные им. Юно развлекал себя попытками построить награждение из стульев, а Минги делал физические упражнения, периодически прерываясь, чтобы просто покричать, в попытках спастись от желания заснуть. В общем, им всем было до невозможного скучно. Минги обвел взглядом комнату и вздохнул. Эти люди ни за что не появятся, пока мы здесь, так ведь? Они ни за что не дадут увидеть себя, думал он. Мне стоит проверить, как там остальные, прежде чем я умру от скуки. Он решил, что не станет покидать комнату, так что если кто-то всё же решит пробраться сюда и оставить на столе еду, парень тут же поймает их. С этой мыслью Минги снова осмотрел комнату, удостоверившись в отсутствии какой-либо еды, и подошел к двери. Затем он открыл её, но не переступил порог. Вместо этого он остался в дверном проеме и закричал так громко, как только мог: - Сан! Юно! Как дела? – Честно говоря, его крик наверняка слышал весь дом. - Минги? – С другого конца коридора послышался голос Юно. - Да! Что происходит? - Совершенно ничего. Разве ты не должен следить за комнатой? – Прокричал парень в ответ. - Да, и я всё ещё здесь, и тут нет… - закричал Минги, собираясь сообщить Юно, что столовая по-прежнему пуста. В подтверждение своих слов, он обернулся, чтобы посмотреть на стол, хотя Юно и не мог видеть этого. Но крик оборвался внезапно, как если бы что-то застало Минги врасплох. Он отвернулся не более, чем на пару секунд. Но за это время стол заполнился едой до отказа, и даже тарелки и столовые приборы были на своих местах.