Остров

Тарелки, столовые приборы и даже салфетки были на своих местах. Блюдо с только что приготовленной жареной курицей стояло в центре, окруженное множеством разнообразных гарниров, хотя еще пять секунд назад стол был пуст. Минги недоверчиво огляделся вокруг. - Что… – шокировано бормочет Минги, - Что за херня? – уже громче повторяет он. - Что за ХЕРНЯ? – в конце концов кричит он, чувствуя, как внутри поднимается волна паники. С другого конца коридора раздается взволнованный голос Юно: - Что? Что случилось? - Ты в порядке? – это уже Сан. - П-парни…? Что за чёрт, это не смешно! – кричит в ответ Минги. Это невозможно. Всего пару мгновений назад он смотрел на обеденный стол, и тот был пуст. Минги не слышал ни звука. Но сейчас…стол был сервирован и заполнен едой словно в мгновение ока. Но это просто не могло быть правдой, так? Минги слышит звуки торопливо приближающихся шагов, и вскоре Юно и Сан вихрем врываются в комнату. Взглянув на выражение его лица они, должно быть, подумали, что Минги увидел призрака. - Кто-то из вас сделал это? – с отчаянием спросил Минги, прекрасно понимая, что это не так. - Сделал что? – уточнил Сан, всё ещё не понимая, в чем проблема. - Накрыли стол! – Минги обернулся, чтобы указать на заполненный едой стол. - Конечно нет! Мы были на своих местах, - ответил Юно. - ТЫ сделал это, Минги? – вернул ему вопрос Сан, во все глаза глядя на стол. - Нет! Я…Я смотрел на стол – он был пуст, никакой еды, а в следующую секунду – всё это уже стояло здесь! – возбужденно ответил Минги, почти крича. - Этого…не может быть, - попытался вразумить его Сан, но по выражению лица Минги было ясно, что парень не врёт. Сан был не из тех, кто подозревает своих друзей. *** Когда все собрались в комнате, рассказу Минги, естественно, никто не поверил. - Может…прошло больше, чем одна секунда, Минги. Ты уверен, что не выходил из комнаты? – хмурясь, уточнил Хонджун. - Уверен! Я просто открыл дверь и кричал прямо с порога! - в тысячный раз повторил Минги, вцепившись пальцами в собственные волосы. Он сидел, упираясь локтями в колени – голова всё ещё шла кругом от пережитого шока. - Тогда это какая-то уловка! Иллюзия или вроде того, - выдвинул своё предположение Уён, и некоторые согласно закивали. Скорее всего всё так и было, но, если честно, с трудом верилось, что даже самый талантливый фокусник мог бы провернуть что-то такое. - Даже если всё так…Я без понятия, как нам раскрыть правду. Если достаточно отвернуться всего лишь на секунду, - вновь начал размышлять вслух Хонджун, - то…у нас нет ни шанса разобраться в этом без подсказок. Если честно, вариант с иллюзией казался самым логичным, но что-то во всей этой ситуации все равно было неправильным. В конце концов, оставив попытки найти ответ, они решили просто поесть. В этот раз ужин был более…спокойным, учитывая общее состояние шока и удивления. Оба, и Уён и Юно старались сделать всё возможное, чтобы над столом не повисла гнетущая тишина, однако в комнате все равно было довольно тихо. Когда все закончили, Минги объявил, что хочет быть как можно дальше от проклятой столовой и «не иметь ничего общего со всяким дерьмом вроде призраков». Так что он предложил всем пойти в игровую. Это был первый раз, когда они действительно решили воспользоваться этой комнатой. Здесь были консольные игры, караоке, стеллаж, заполненный настолками. Рядом с телевизором была стойка с DVD-дисками, в центре комнаты – большой бильярдный стол. Это место значительно отличалось от всего остального особняка. Если все остальные комнаты были богато украшены, то неоновые лампы на стенах из голого кирпича и приглушенные темные тона делали это место больше похожим на какой-нибудь бар в подвале. Они пытались расслабиться. И хотя странные события этого дня все еще мелькали где-то на задворках сознания, с каждой минутой воспоминания о них тускнели. Парни веселились, шутили друг над другом и смеялись. Чонхо выигрывал в любой игре, где нужно было применить силу, но когда дело дошло до Dance Dance Revolution (да, в этой комнате была даже эта игровая машина), Юно и Уён соревновались так, словно от этого зависела вся их жизнь. Сам Минги, в свою очередь, был на удивление плох абсолютно во всех играх. Ему было весело, хотя казалось, что он видел все эти вещи впервые в жизни. Он вёл себя так, словно никогда не кидал мяч в корзину, никогда не держал бильярдный кий или никогда не пытался вытащить игрушку из автомата. Это было немного странно. Все остальные, несмотря на потерю памяти, знали, как пользоваться всеми этими вещами. В любом случае, никто не обратил на это особого внимания, так как наблюдать за постоянно проигрывающим Минги было более чем забавно. - Время пролетело незаметно, и они начали расходиться спать почти так же поздно, как и за день до этого. Пожелав всем доброй, ночи Хонджун и Сонхва вместе направились к своим комнатам. - Хэй, – подал голос Хонджун, когда они остановились напротив его спальни. Сонхва внимательно смотрел на него, пытаясь разгадать его мысли. – Эм…не хочешь зайти и побыть вместе еще немного? – сказал Хонджун, сжимая губы в тонкую линию, словно ожидая, что Сонхва сейчас откажется. Конечно же его страх не оправдался. - Да. – Просто ответил Сонхва, и они вошли внутрь. В комнате Хонджуна оказалось намного больше декора и мебели, чем в его собственной. Стены были увешаны классическими картинами, покрывало на кровати было расшито замысловатыми узорами, а каждый предмет мебели украшен резьбой. Всё это казалось немного слишком, но если честно, идеально отражало сложный и то же время невероятно богатый внутренний мир Хонджуна. - Вау, здесь…много всего, - прокомментировал Сонхва, и Хонджун рассмеялся. - Ну, не я обставил это место, знаешь, - напомнил парень, - но да, мне тоже нравится. - Подходит тебе,- ответил Сонхва, снова вызывая у Хонджуна улыбку. - Ванная намного менее вычурная, - попытался оправдаться он, позволяя Сонхва краем глаза взглянуть на небольшую ванную комнату. Она и правда была намного светлее – в белом и золотом цветах, отчего казалась просторнее и лаконичнее. - Совершенно отличается от моей, - признал Сонхва, - может, тебе тоже стоит зайти как-нибудь? - Звучит неплохо. Этот разговор был простым, но в то же время каким-то неловким. Они оба чувствовали повисшее между ними напряжение или, скорее, некую нервозность. Почему я так нервничаю? – задавался вопросом Сонхва, с трудом отрывая взгляд от чужого лица. Хонджун сел на стул, а Сонхва устроился прямо на полу, и не прошло и нескольких минут, как они вновь потерялись в разговоре, непринужденно болтая, как и ранее в библиотеке. Но на этот раз их ничего не отвлекало. Они обсуждали все подряд – иногда в памяти вдруг всплывали незначительные кусочки их прошлой жизни вместе, а иногда они узнавали что-то новое друг о друге. Это было странное чувство – узнавать кого-то, кто одновременно ощущался как незнакомец и лучший друг. Когда Хонджун решил, что нужно дать спине отдохнуть, было уже не меньше часа ночи. Он окинул взглядом свою кровать, понимая, что после целого вечера развлечений в большой компании, ему как никогда хотелось сначала смыть с себя ощущение липкости, прежде чем ложиться. - Эм, не против, если я быстро приму душ? - спросил Хонджун. - Чувствую себя грязным и не хочу пачкать постель. Сонхва лишь кивнул. - Мне уйти? – предложил он, с готовностью поднимаясь на ноги. Хонджун совсем не хотел отвечать так поспешно, но слова просто вырвались сами по себе: - Нет, не нужно! Мы могли бы продолжить разговор после… - Хм, хорошо. Тогда я вернусь в свою комнату и тоже приму душ, а затем снова вернусь сюда, - с улыбкой решил Сонхва. Даже оказавшись в ванной, Сонхва не мог думать ни о чем, кроме Хонджуна. Он тоже был в душе в этот момент, верно? Фантазии Сонхва были вполне приличными, однако мысли об упавших на глаза мокрых волосах и каплях воды, стекающих по чужой коже, блестящей в мягком свете ламп, никак не удавалось прогнать из головы. Хонджун, должно быть, выглядел потрясающе. Приняв душ, Сонхва наскоро вытер волосы и переоделся в свободную футболку и шорты для сна. Эти вещи сильно отличались от того, что он носил днем, но зато были комфортными, как и полагалось пижаме. Возвращаясь в комнату Хонджуна, он постучал, надеясь, что тот уже вышел из ванной, и Сонхва не придется неловко стоять снаружи. Было что-то неправильное в том, чтобы зайти в спальню без приглашения, так что он ждал. К счастью уже через пару секунд дверь открылась, и Хонджун, улыбнувшись, позволил Сонхва войти. Сердце Сонхва пропустило удар. Он был прав – мокрые волосы Хонджуна выглядели прекрасно, его все еще влажная кожа мягко сияла. Когда Хонджун повернулся и направился к кровати, тщательно вытирая полотенцем волосы, Сонхва не мог оторвать взгляд от чужого тела. Хонджун выглядел заметно мягче и домашнее в своей одежде для сна. Его футболка была широкой и поношенной, из ткани настолько тонкой, что сквозь нее Сонхва мог разглядеть очертания стройного тела. Пижамные штаны полностью скрывали ноги, но сидели по фигуре, плотно облегая бедра. Сонхва был очарован. Хонджун расслабленно опустился на кровать. Мебель здесь действительно была очень удобной. Сонхва хотелось сделать то же самое, но сначала нужно было кое-что прояснить. - Э-эй, Хонджун, - заговорил он, следуя за парнем к кровати. Хонджун поднял на него взгляд: - Что такое? – спросил он, глядя на Сонхва своими широко раскрытыми глазами, полными заинтересованности. - Мы…вместе? - Ч-что ты имеешь в виду? – Хонджун был явно удивлен таким вопросом. Он немного нахмурился, выдавая зарождающееся волнение. – Я думал…мы решили, что что бы не случилось между нами раньше, все можно решить…верно? - Я…- Сонхва запаниковал, испугавшись, что Хонджун мог неверно понять его слова, - Я не это имел в виду. Я говорил о…сейчас. Здесь. Даже если мы ничего не помним, мы все еще…вместе? – голос выдавал его неуверенность и то, каким уязвимым Сонхва ощущал себя, говоря это. Он опустил взгляд на Хонджуна, не зная точно, стоило ему сесть на пол или он мог опуститься на кровать рядом с Хонджуном. Неожиданно Хонджун осторожно взял его за руку, потянув на себя, практически заставив его сесть рядом, без слов отвечая на незаданный вопрос. - Я…думаю да? Я бы этого хотел, - признался он, покрываясь легким румянцем. – Но если ты не хочешь- - Я хочу. – Сонхва не дал Хонджуну договорить. Даже сама мысль о том, чтобы не быть вместе пугала его, оставляя в груди какое-то мерзкое чувство пустоты. Особенно когда Хонджун сидел здесь, прямо напротив него, с этими мокрыми волосами и теплой улыбкой… Сонхва все еще держал ладонь Хонджуна, рисуя на мягкой коже круги подушечкой большого пальца. Руки Хонджуна мягкие. Намного мягче, чем его собственные. Касаться их, должно быть, не слишком-то приятно, но Хонджуну, кажется нравится. - Вот и разобрались, - широкая улыбка осветила лицо Хонджуна, прежде чем он усмехнулся, - мы вместе. - Раз так, то, - начал Сонхва, когда их взгляды встретились. Напряжение и нервозность смешивались с восторгом, заставляя его сердце беспокойно биться в груди. – Могу я тебя поцеловать? Он отчаянно пытался не сойти с ума от переполняющего его смущения, произнося это. Он боялся, что Хонджун начнет смеяться и тогда…это будет хуже всего. Но вместо этого Хонджун просто кивнул, не отводя взгляда. Сонхва казалось, что он видит целые созвездия, галактики в блеске глаз напротив, будто душа Хонджуна в одном лишь этом взгляде, вся нараспашку, и его легкие вдруг просто отказывают, противясь инстинктивному желанию дышать. Он наклоняется, едва заметно придвигаясь ближе, не так уверенно, как вчера, когда алкоголь делал его смелее. Хонджун казалось, чувствует то же самое, и каждое его движение – словно шаг по краю бездны, где, если сорвешься, уже не выбраться. Но как только их губы соприкасаются, Сонхва знает, что делать. Все кажется таким простым и понятным: куда деть руки и как заставить человека в этих самых руках дрожать от прикосновений. Он касается невесомо, нежно и трепетно притягивая Хонджуна ближе к себе. Парень не сопротивляется, позволяя Сонхва снова прикоснуться к его губам, целовать его щеки, скулы, спускаясь цепочкой неспешных поцелуев по шее. Открыв, наконец, глаза, Сонхва видит, как лицо Хонджуна мгновенно краснеет, но парень всё равно позволяет чужим рукам держать себя, позволяет Сонхва вести. Влажные пряди падают на лицо, и Сонхва с улыбкой смахивает их, прежде чем вновь прильнуть к губам напротив. Сонхва мягко прихватывает зубами мочку уха, когда их тела становятся еще ближе. Он неспешно изучает чужое, но такое знакомое тело, руки проходятся по бокам Хонджуна, вызывая мурашки. Хонджун плавится от нежных прикосновений, сцепляя руки в замок за шеей Сонхва. Тот тут же наклоняет голову, не упуская возможности добраться до открывшейся кожи на шее другого парня. Он оставляет легкие укусы у основания чужой шеи, заставляя Хонджуна тихо всхлипывать от неожиданности каждый раз, когда мягкие губы касаются разгоряченной кожи. Одна рука Сонхва зарывается в спутанные, все еще мокрые после душа волосы Хонджуна, а другая все так же крепко удерживает парня на месте, не давая отстраниться. Но Хонджун и не может ничего поделать – он чувствует себя слабым, словно собственное тело отказывается держать его, неспособное совладать с захлестнувшей его волной ощущений. Сонхва медленно опускает Хонджуна на спину, мгновенно накрывая его тело своим. Хонджун поднимает веки, встречаясь с парой сияющих выразительных глаз напротив. Ему кажется, что он тонет в них – бесконечно падает, и его руки отчаянно цепляются за шею Сонхва, потому что это все, на что способно его тело сейчас. Язык Сонхва проходится по его губам – медленно, безумно медленно, смакуя каждый миг их близости. Хонджун чувствует все и сразу, и сейчас кажется, будто он готов позволить Сонхва делать с собой все, что угодно. Их тела так тесно прижаты друг к другу, что можно услышать биение чужого сердца. Руки Хонджуна блуждают по телу Сонхва, с интересом и осторожностью исследуя мускулистую спину, а затем беспрепятственно проникая под футболку. Он понимает, насколько возбужден, только когда бедро Сонхва мягко вжимается в его пах. Хонджун хватает ртом воздух, и Сонхва, заметив это, разрывает поцелуй, чтобы удостовериться, что все в порядке. Хонджун просто кивает, не в силах заставить голос подчиняться. В следующий миг Сонхва вновь целует его, на этот раз не так мягко. Тело Хонджуна двигается само по себе, бедра то и дело поднимаются вверх в попытках найти хоть какое-то давление на возбужденный член. Его штаны кажутся сейчас невозможно узкими, и от них хочется поскорее избавиться. Хонджун стонет в чужой рот, когда Сонхва кусает его за губу. Руки, всё это время спокойно лежавшие на спине, в одно ловкое движение стягивают бесполезную футболку. Сонхва не волнует всё это, он позволяет раздеть себя, ведь это определенно стоит того выражения лица, которое появляется у Хонджуна, когда тот видит его голый торс. Карие глаза лихорадочно сияют, завороженно и жадно рассматривая каждый сантиметр открывшегося тела, нового и одновременно такого знакомого. Хонджун не ждет, он привлекает Сонхва обратно к себе. Нуждается в нём. Сейчас. В следующую минуту одежда Хонжуна тоже оказывается на полу. Он должен бы чувствовать смущение, представ перед кем-то обнаженным, но все его мысли сейчас заполнены желанием и Сонхва. - Ах… - Мысли путаются, когда горячая ладонь проходится по члену, а губы снова требовательно кусают. Он впивается ногтями в руки Сонхва, когда движения чужой ладони становятся быстрее. Голова начинает кружиться несмотря на то, что Хонджун лежит. Его бедра двигаются, отчаянно пытаясь подстроиться под задаваемый движениями Сонхва. Хонджун вонзает зубы в нежную кожу губ Сонхва, пытаясь заглушить рвущийся наружу стон, но это едва ли помогает. На этот раз подавить свой голос кажется просто невозможным. Сонхва чувствует вибрацию, проходящую через тело с каждым звуком, и одно только это уже сводит его с ума. - Сонхва- – Хонджун разорвал поцелуй, желая не только получать, но и отдавать что-то взамен. Он знал, что Сонхва тоже возбужден – одного его взгляда хватало, чтобы понять, насколько сильно сейчас его желание. - Шшш… - Сонхва не позволяет ему. Он мягко давит на чужую грудь, заставляя Хонджуна снова опуститься на спину, а сам спускается ниже, прокладывая дорожку мелких поцелуев от груди до самого паха: - Всё, чего я хочу сегодня - это чтобы ты кончил для меня, хорошо? – его голос ровный, несмотря на вожделение, которое так отчетливо читается в глазах. Хонджун не успевает даже кивнуть, прежде чем Сонхва касается головки его члена, и всё, на что Джун способен сейчас, это полузадушено глотать воздух, совершенно потерявшись в ощущениях. Сонхва медленно обводит языком чувствительную головку, затем так же безумно медленно проводит им по всей длине и обратно. Он увлеченно берет твердо стоящий член Хонджуна в рот, не забывая работать языком и плотнее сжимать губы, прежде чем отстраниться. На этот раз Хонджун стонет громче, пальцами сильнее цепляясь за смятые простыни. Губы Сонхва плотно обхватывают член, его голова двигается быстрее, позволяя Хонджуну проникнуть глубже. Хонджун не может сосредоточиться, не может думать ни о чем, не может открыть глаза. Он скулит, хнычет, и всё его тело мелко дрожит от ощущений. Он двигает бедрами, но на этот раз Сонхва не позволяет ему, крепко удерживая на месте, не собираясь отказываться от своего желания сделать всё самому. - Сонх…Я…Я сейчас... – голос Джуна срывается с шепота на едва слышное бормотание, когда руки Сонхва сильнее сжимают его бедра. Он чувствует, как тело становится легким, а разум затуманивается, превращая картинку перед глазами в размытое пятно: покрасневшие и блестящие от слюны губы Сонхва, плотно обхватившие его член, все еще мокрые, липнущие к лицу волосы… Дыхание перехватывает, когда Сонхва берет глубже, так, насколько это вообще возможно, и Хонджун не может сдерживаться. Он ощущает тепло, распространяющееся по телу, и как его мелко потряхивает, когда он кончает. Хонджун чувствовал себя абсолютно бесполезным, не в силах пошевелить и пальцем, пока его дыхание не восстановилось, а мышцы не расслабились, позволяя вернуть контроль над телом. К тому времени, как Хонджун смог подняться, Сонхва принес салфетки и стакан такой желаемой сейчас воды. - Спасибо, - сказал Хонджун, сделав несколько больших глотков. От тяжелого и частого дыхания горло пересохло. Он взглянул на Сонхва, думая о том, должен ли был он тоже…но Сонхва уже расслабленно лежал, смотря на Хонджуна с бесконечным обожанием. Хонджун смутился, чувствуя, как алеют щеки. Желание одеться вдруг стало невыносимо сильным, но его тело было слишком уставшим. Он опустился на кровать рядом с Сонхва, тут же повернувшимся к нему всем телом и протянувшим руку к покрытой румянцем щеке. - Останься. – Прямо сказал Хонджун, ни секунды не сомневаясь в том, что не собирается отпускать Сонхва обратно в его комнату на ночь. Сонхва тихо рассмеялся, с радостью подчиняясь. Разомлевшие в тепле и комфорте объятий друг друга, они вскоре уснули. - Как и ожидалось, на утро их разбудили остальные, вновь отказываясь начинать завтрак не в полном составе. Это уже входило в привычку. Завтрак, как и каждый раз до этого, был потрясающим, и каждый из них, казалось, начал свыкаться с мыслью о том, чтобы питаться едой, появляющейся из ниоткуда и приготовленной неизвестно кем. Она была хороша на вкус и очевидно не отравлена, так что никто не видел причин для возмущений. Единственной примечательной вещью было то, что произошло уже после завтрака, когда каждый отправился выполнять то задание, которое за ним закрепилось. На протяжении нескольких дней никто не замечал изменений, пока случайно не обратил внимание на картину. Картину с деревом. В этот раз она выглядела иначе. Дерево по-прежнему было зловеще-черным, но на нескольких ветвях теперь видны были распустившиеся листья и набухающие цветочные бутоны. Три ветви почти полностью были покрыты зеленью, еще на трех листья только начинали распускаться, и две ветви находились где-то в промежуточном состоянии. Уён был тем, кто заметил эти изменения и рассказал другим. К тому моменту на острове уже случилось так много странных вещей, что такое не должно было кого-то удивить. Однако, все было наоборот. Кто нарисовал эти цветы? И, что более важно, зачем? У них не было времени, чтобы обдумать это – слишком много дел и оставшихся без ответов вопросов. Эта была очередная мистическая вещь в их огромном списке. Было решено вернуться к тем же занятиям, которыми они занимались вчера. Исключением был Минги, который отказался наблюдать за столовой второй день подряд, и его место без пререканий занял Уён. Сонхва и Хонджун снова отправились в библиотеку, хотя на этот раз они почти не продвинулись в своих поисках, слишком занятые друг другом. Они оба чувствовали наполняющее их невероятное спокойствие и удовлетворение – как будто вся эта ситуация была просто небольшой неприятностью, а не огромной проблемой, из которой не было выхода. Конечно, это ощущение счастья скоро растает, но сейчас в этот самый момент они позволили себе наслаждаться им. После нескольких дней существования на чистом адреналине и страхе, было приятно иметь возможность просто расслабиться. Теперь они знали, что могут рассчитывать друг на друга. Те, кто остался не занят, взялись за взлом двери в подвал. С самого начала задача обещала занять немало времени – в попытках ускорить процесс вскрытия двери им даже пришлось прибегнуть к помощи самых странных и пугающих инструментов и устройств, найденных снаружи. Было похоже, что дверь была сделана из нескольких слоев металла и дерева, и крепилась к дверной раме огромными петлями. Все, что требовало применения силы, выполнял Чонхо, а Ёсан и Минги делали все то, что предполагало наличие зрения. Из них получилась на удивление слаженная команда. На то, чтобы взломать дверь, ушёл почти весь день. Несмотря на то, сколько беспорядка они учинили – от многострадальной двери едва ли что-то осталось, все было разобрано на кусочки – им наконец-то удалось попасть внутрь. Теперь у них был шанс разгадать тайну этого дома. Ёсан вошел первым, отчаянно желая узнать, ради чего они потратили столько сил и времени. Было темно, но его рука быстро нащупала выключатель, и как только лампы под потолком вспыхнули, перед его глазами предстала картина даже более странная, чем все, что они уже видели до этого. Взгляд сразу упал на автомобиль, стоящий в центре комнаты. Машина была полностью разбита. Стекла разлетелись мелкой крошкой, а капот был смят настолько, что при взгляде спереди едва ли можно было опознать в этой груде металла автомобиль. Но более странным было то, что машина была мокрой - крупные капли воды сверкали в свете ламп, неспешно скатываясь с уцелевших задних дверей и багажника. Но в подвале не было окон и уж точно никакого доступа к открытому небу. Вся остальная комната была абсолютно сухой, так почему же…? Ёсан приблизился, все его внимание теперь было сосредоточено только на этой машине. Прошло всего мгновение, прежде чем он осознал: Это была та самая машина, в которой он находился в свой последний день в реальной жизни, та, что свернула с дороги и разбилась. Другие двое тем временем занялись осмотром другого содержимого помещения. Стены были увешаны различными объектами: две были заняты странного вида инструментами, но никто из парней не мог представить, для чего они предназначались. На третьей стене, за машиной, висело оружие. Пистолеты, ножи, даже пугающего вида копья и дротики. Минги с опаской подошел поближе, явно не горя желанием прикасаться к какому-либо из этих предметов. Зная себя, он точно причинил бы себе вред. Но прежде чем изучить все досконально, было решено позвать остальных. Если в этом подвале действительно было что-то интересное, стоило разобраться с этим всем вместе, верно? Те трое, что остались в столовых, наверняка изнывали от скуки и желания заняться хоть чем-нибудь помимо бесполезного сидения на одном месте, в то время как Хонджун и Сонхва ощущали некоторую вину за то, что совсем ничего не сделали сегодня. Они предложили поменяться местами, на что другие трое парней безоговорочно согласились. Уён по-прежнему оставался сторожить одну из столовых (потому как он, в отличии от других, дежурил всего один день, а не два подряд), в то время как Сан и Юно спустились в подвал, а Сонхва и Хонджун заняли их места. Только увидев машину, Юно уже знал, что как-то связан с ней. Ёсан наблюдал за Юно, гадая, почему тот выглядел так, словно эта машина была связана и с ним тоже. Юно обошел машину со всех сторон, не замечая больше ничего вокруг. Он коснулся холодного металла, собирая кончиком пальца каплю воды, и задумчиво растёр влагу подушечками большого и указательного пальцев. Ощущение сырости на коже возвращало забытые ощущения. Всем вокруг стало ясно – Юно начал вспоминать. Через секунду его глаза широко раскрылись, когда осознание произошедшего и воспоминания о последнем дне в реальной жизни накрыли его волной. Ёсан и Чонхо особенно понимали это чувство. Наконец, Юно повернулся к остальным. - Я кое-что вспомнил,- воскликнул он. На его лице не было привычной улыбки, только беспокойство. Уже привыкших к вечно веселому Юно парней такая резкая смена настроения сбивала с толку. - Шел дождь. И…эта машина. Меня сбили на этой машине. А потом…я очнулся здесь. – Юно еще хмуро посмотрел на машину. Внутри Ёсана всё сжалось от этих слов. Ему хотелось рассказать обо всем, прокричать Юно в лицо о том, что он тоже был в этой аварии. Вот что было причиной? Вот почему машина неожиданно свернула с дороги? Потому что они сбили Юно? Верно…Ёсан помнил, что перед тем, как все вышло из-под контроля, видел высокую фигуру, мелькнувшую за лобовым стеклом. Более того, теперь теория Ёсана об острове начала подтверждаться. Он посмотрел на Чонхо, который смотрел в ответ с выражением понимания на лице. Чонхо, наверное, думал о том же самом – все они умерли? Было ли это место каким-то подобием загробного мира? Но нет. Это было невозможно. Не имело никакого смысла, даже с учетом существования всех религиозный верований на тему рая и ада, теорий о реинкарнации и всего остального. Никто и никогда не думал, что жизнь после смерти окажется пребыванием на необитаемом острове с кучей незнакомцев и немыслимым количеством загадок, которые необходимо решить. Но далеко не логика была причиной, по которой некоторые до сих пор отвергали идею о том, что попали в загробный мир. Поверить им мешало острое ощущение реальности происходящего. Однако сейчас все молчали. Ёсан – отчасти потому, что физически не мог заставить себя произнести ни слова, Чонхо – в основном потому, что понятия не имел, как можно всё это объяснить. Единственным, кто остался безучастным к находке, был Сан. С самой первой секунды появления в подвале, внимание Сана было приковано к стене с оружием. Он неспешно приблизился, чувствуя, как волнение возрастает с каждым шагом. Это было то же чувство, как когда он увидел то окно или когда нашел озеро. Его тянуло словно магнитом, и Сан был не в силах сопротивляться. Он протянул руку, чтобы дотронуться до вещи, которая, казалось, взывала к нему – серебряного кинжала. Как только его пальцы коснулись холодного металла, сознание тут же заполнили картинки из прошлой жизни. Воспоминания возвращались к нему, как и ко всем остальным здесь. В этот раз, однако, воспоминания были не размытыми несвязными кусками прошлого – звук бьющегося стекла или связанные запястья – это были сцены, явившиеся перед глазами настолько четко, словно он вновь переживал их. Воспоминания о том дне заполнили голову в доли секунды. Это случилось, когда он возвращался домой с воскресной службы в церкви. Проповедь закончилась еще утром, но он провел там весь день, помогая, общаясь с другими прихожанами и молясь, пока священник наконец не выставил его за дверь. Это было привычно. Церковь была одной из тех немногих причин, по которым он мог не появляться дома в воскресенье. В то же время, как это всегда бывало, его отец покинул церковь сразу после окончания проповеди. Сан не был уверен, за что он молился в этот день, но, если честно, это было не важно. Он возвращался домой в темноте. Его путь пролегал под мостами, через плохо освещенные, неприметные узкие улочки. Его отец, наверное, уже давно посиживал в пабе, так что сейчас можно было не волноваться о нём. Когда Сан наконец подобрался к углу дома, обогнув который, он оказался бы на аллее, ведущей прямиком к его дому, он уже ощущал неладное. Игнорируя родившееся где-то в груди плохое предчувствие, он шел дальше. Поворот налево, затем направо и снова налево. Буквально пара минут ходьбы и будет виден его дом. Когда впереди показались две темные фигуры, его торопливые шаги стихли. Несмотря на то, что была ночь, развернувшаяся перед ним сцена была ясна как белый день. Первый человек стоял, согнувшись, явно пытаясь выпрямиться, несмотря на громкое, тяжелое дыхание. Другой лежал на земле, скорчившись и прислонившись спиной к стене. Сан видел, как что-то сверкнуло в руке у стоящего, и через секунду стало ясно – кинжал. Но тусклые блики, привлёкшие внимание Сана, исходили не от оружия. Это было не серебряное сияние металла, а что-то красное. Что-то капало. Бордовые капли срывались с острия ножа, капая в натёкшую от лежащего у стены тела лужу. Человек почти не двигался. Сан слышал, с каким трудом ему дается каждый вдох. Он замер, не в силах остановить начинающуюся дрожь. Ему нужно бежать? Или прятаться? Заметил ли его тот человек? Фигура пришла в движение, и Сан быстро пригнулся, скрываясь за мусорным баком, но тут же с опаской выглядывая из-за металлического бока. Мужчина – тот, что с окровавленным ножом в руке – вонзил лезвие в тело другого человека. Спустя мгновение после того, как нож вошел в живую плоть, тело жертвы обмякло, неподвижно замерев. Сан чувствовал, как паника поднимается внутри него. Он только что стал свидетелем убийства. Когда темная фигура обернулась, Сан молил всех богов, чтобы убийца не заметил его. Чтобы мужчина просто скрылся в темноте, и Сан смог безопасно убраться отсюда. С этого расстояния он мог видеть лицо убийцы, почти полностью скрытое маской. Всё, что можно было различить, это большие глаза и бледную кожу, покрытую брызгами чужой крови. Глаза мужчины были широко раскрыты, его дыхание сбито. В тот момент в глазах Сана этот человек был дьяволом во плоти. Но тот Сан, что сейчас стоял в подвале особняка на необитаемом острове, знал, что убийца вовсе не был порождением ада. Нет. Кто угодно узнал бы эти глаза. Этот человек не был дьяволом. Этим мужчиной, убийцей…был Сонхва.