Остров

Прошло не так много времени, прежде чем Хонджун заметил долгое отсутствие Сонхва. Сан вернулся пятнадцать минут назад, один. Что можно было делать в туалете настолько долго? Хонджун пытался убедить себя в том, что в этом не было ничего странного, но…что-то было не так. — Эй, ты не видел Сонхва, когда шёл из ванной? — спросил он у Сана, как только представилась возможность. Сан помедлил, прежде чем ответить, и это не осталось незамеченным. — Эм, да. Я видел его в коридоре, — сказал Сан. Хонджун кивнул, хотя такой ответ совсем его не устраивал. — Он…шёл в туалет, верно? — продолжил он расспросы. Сан повернулся, пытаясь прочесть что-то на его лице. — Хонджун, могу я спросить кое-что? — Получив кивок, он продолжил, — ты на сто процентов уверен, что ты и Сонхва были вместе в реальной жизни? Ты точно помнишь это, так? — спросил Сан, пока остальные не обращали на них внимания, поглощённые собственными разговорами. Хонджун нахмурился. Всё это было…странным. — Да, — уверенно ответил он после короткого молчания. Он абсолютно точно помнил, что они встречались. Он мог в деталях описать время, проведенное вместе. Хонджун был уверен. — Почему ты спрашиваешь? — Сан всё ещё внимательно искал в его лице ответы на какие-то ему одному известные вопросы. Он выглядел…взволнованным. Даже больше напуганным. — Сан…что не так? — продолжил допытываться Хонджун, когда не получил ответа. К этому моменту разговоры стихли, и остальные смотрели на них, очевидно заметив повисшее в воздухе напряжение. А Сан был напряжён. Даже без направленных на него шести пар внимательных глаз, он испытывал ужас. Хонджуну хотелось успокоить его, сказать, что Сан не должен бояться…но в то же время он даже не знал, что так сильно пугало Сана? — Ранее…в подвале… Я вспомнил кое-что, — подал голос Сан. Хонджун ждал, пока он продолжит, но парень молчал. — Что ты вспомнил? — Хонджун старался, чтобы его голос звучал как можно мягче и деликатнее, но знал, что это не поможет. — Это было связано с… Сонхва. Я думал, что он захочет узнать об этом тоже, поэтому отправил его в подвал, — сказал Сан, игнорируя последний вопрос. — Окей. Значит, он в подвале. Но что ты вспомнил? — вклинился в разговор Минги. — Не думаю, что у меня есть право рассказывать, — покачал головой Сан. — Сан. — Парень поднял голову, с тревогой посмотрев на заговорившего Уёна. — Не волнуйся. Никто не будет злиться на тебя за это, — он осторожно похлопал Сана по плечу. — Да. Это хорошая идея, дать Сонхва сначала разобраться со своими воспоминаниями одному, я думаю, — Чонхо пожал плечами, и остальные согласно закивали. Верно. Сан просто…хотел дать Сонхва вспомнить всё самому. Хонджун пытался заверить себя, что так и было, но…он почему-то не был уверен, что это вся правда. Почему Сан так не хотел рассказывать им? В любом случае, Хонджун решил, что лучше будет пойти проверить Сонхва. Когда Хонджун ушел, Сан едва ли почувствовал облегчение. То, что он рассказал им, было лишь маленьким кусочком большой правды. Он не сказал больше ничего — ни о том, что вспомнил про свою реальную жизнь, ни о том, какие из воспоминаний были связаны с Сонхва. Было много, так много того, что ещё нужно было сказать. Но Сан чувствовал, что сначала должен разобраться во всём сам. Ему нужно было узнать правду, чтобы быть уверенным, что он не ошибся. Хотя он был уверен, что Сонхва убил того человека…возможно он сделал это потому, что у него были на то веские причины, а не потому, что хотел этого, как изначально считал Сан. И возможно, то воспоминание об отце было очень старым, и жизнь Сана уже давно была совсем другой. В этом и была проблема. Он не знал. И, в отличие от всех остальных, которые легко принимали возвращающиеся к ним обломки воспоминаний, Сан всё ещё был настроен скептично. Или лучше будет сказать, что он не хотел верить, что его жизнь действительно была такой. Он не хотел верить, что его жизнь состояла из насилия и страха, и это касалось не только семьи, но и всего остального мира после того, как он стал свидетелем того убийства… Потому что если всё правда было так, какие у него были причины хотеть покинуть это место? Он же хотел покинуть это место, правда? - Хонджун вышел из комнаты, в то время как другие остались внутри. Он прошёл до конца коридора, мимо парадного входа, где отчетливо был слышен бушующий за стенами шторм. В столовой не было слышно сильного ливня, агрессивно бьющего в стёкла снаружи. Думая лишь о том, чтобы поскорее увидеть Сонхва, он совсем не обратил внимания на новые цветы, распустившиеся на картине с мистическим деревом. Когда он вошёл в подвал, там стояла гробовая тишина. Хонджун заметил покорёженную машину, инструменты и увешанную оружием стену, но ничто из этого не пробудило его воспоминания. И Сонхва там не было. Не тратя времени на размышления о том, что могло стать триггером для возвращения воспоминаний Сана и Сонхва, он немедленно начал разыскивать последнего. Хонджун громко позвал его несколько раз, но в ответ услышал лишь тишину. В подвале никого не было. Тогда, может, в холле? Хонджун обыскал лестницу, коридоры первого этажа и другие две столовые. Он даже поднялся и проверил их с Сонхва спальни и ванные, но так никого и не обнаружил. Хонджун растерянно вздохнул. Он знал, что Сонхва, возможно, захотел бы увидеть его, после того как что-то вспомнил, но сам Хонджун уже обежал половину особняка — немудрено, что они никак не могли пересечься. А может, он просто вернулся к остальным. С этой мыслью Хонджун побежал обратно в столовую, мысленно моля все высшие силы о том, чтобы это оказалось правдой. Он распахнул дверь, паника стремительно сдавила его горло, когда всё те же шесть пар глаз уставились на него в недоумении. Сонхва не вернулся. — Что случилось? — Голос Юно наконец разорвал тишину. — Я…нигде не могу найти Сонхва, — признал Хонджун, и по его голосу было ясно, насколько он напуган сейчас. На этот раз все точно обратили на него внимание: некоторые смотрели с сомнением, другие с откровенным беспокойством. — Ты всё осмотрел? — спросил Уён. — Нет, этот дом чертовски огромный. Не могли бы вы, парни, помочь мне…пожалуйста? — Но Хонджуну и не следовало просить, остальные уже были на ногах. Они разделились и тщательно обыскали каждую комнату несколько раз. Было уже поздно, усталость давала о себе знать, и с каждой минутой отчаяние и паника всё больше захватывали Хонджуна. Понимая, что Сонхва нигде нет, он вернулся в холл, где он должен был встретиться со всеми, и в этот самый момент заметил, что пол у главного входа был сырым. Дверь была плотно закрыта, и не было шанса, что капли дождя могли проникнуть внутрь. Значит…единственным способом для воды попасть сюда, было открытие двери. В этот самый момент он вдруг понял — Сонхва, должно быть, вышел наружу, под проливной дождь. У Хонджуна сердце ушло в пятки. Что, чёрт возьми, такого можно было вспомнить? Что было страшнее, чем выйти наружу сейчас — посреди ночи, в бурю, на этом странном острове? Не дожидаясь остальных, Хонджун толкнул дверь и, не думая дважды, ступил во тьму. Единственным источником света были окна особняка, но и он освещал лишь пару метров, а дальше всё было поглощено непроглядной тьмой. Его одежда и волосы мгновенно промокли, пока он напрягал глаза, пытаясь разглядеть что-нибудь вдалеке. Он едва ли мог различить силуэты растений в саду и темную полосу леса, чего уж говорить о фигуре человека. Хонджун пытался звать Сонхва по имени, но дождь был настолько сильным, что даже самого громкого его крика было бы не слышно дальше, чем за десяток метров. Не получив ответа, Хонджун двинулся в сторону леса. Идти под таким сильным ливнем было физически сложно. Он почти перестал различать что-либо вокруг, когда оказался среди деревьев: единственным, что освещало его путь, оказался тусклый силуэт луны, выглядывающий из-за туч. Происходящее вокруг оглушало, сердце билось в груди едва ли не громче шума дождя. Хонджун с ужасом думал о том, что если дождь усилится, то он не сможет дышать. Мог ли ливень вообще стать еще сильнее? Но несмотря на это, он продолжал идти вперед, выкрикивая имя Сонхва. Среди этого хаоса его вдруг охватило сильное ощущение дежавю. Что-то такое уже происходило раньше? Но это было не важно сейчас. Хонджун мог думать только о том, что Сонхва был где-то здесь, снаружи, он был напуган и совсем один. Хонджуну приходилось кричать, надеясь, что его всё же услышат. Он не знал, в какую сторону идти, так что просто бесцельно брёл вперед, пока не обнаружил просвет впереди. Его одежда вымокла насквозь, это и беспощадные струи дождя делали движение практически невозможным, но он заставил себя подойти. Вдалеке он наконец смог различить океан. Хонджун понял, что дошел до края скалы. Он хотел выглянуть вниз, надеясь, что отраженного поверхностью воды лунного света хватит, чтобы рассмотреть пляж. Однако это было не нужно. Тот, кого он искал, был прямо перед ним. Не у края скалы, не в укрытии деревьев — прямо посреди пустого поля, без всякой защиты. Хонджун окликнул его и тут же сорвался с места. Сонхва едва успел среагировать, делая шаг назад в самый последний момент. Его тело напряженно замерло, полосы мокрых волос облепили лицо. В любой другой день Хонджун посчитал бы вид вымокшего Сонхва привлекательным, но сейчас — сейчас лицо Сонхва было искажено ужасом. Он отшатнулся, и Хонджун, заметив это, остановился в нескольких шагах от него. Сонхва смотрел прямо ему в глаза, и в этот момент Хонджун снова чувствовал себя уязвимым, беззащитным перед этим пронизывающим взглядом. Как будто вся душа нараспашку. Но он все равно смотрел в ответ — правда, правда смотрел — и тоже видел всё. Он видел боль. Он видел грусть, злость и страх. — Сонхва, — уже не крича, но всё ещё довольно громко позвал он, — давай вернемся в дом, хорошо? Он надеялся, что его слова звучали успокаивающе, когда он протягивал парню руку. Сонхва не принял её. Он смотрел, нахмурившись, до боли поджав губы. Они оба вымокли насквозь, но даже так, Хонджун был уверен, что Сонхва плачет. — Мы…мы можем поговорить об этом, да? — Хонджун делает шаг вперед. Сонхва продолжает стоять, не приближаясь, но и не делая попыток убежать. — Пожалуйста? — умоляет Хонджун. Сонхва качает головой, но Хонджун не знает, что именно парень хочет этим сказать. Он не хочет обсуждать это? Не хочет возвращаться в дом? Не хочет…принимать протянутую Хонджуном руку? — П-пожалуйста, Сонхва, — повторяет Хонджун, яростно смахивая с лица слезы безысходности. Он всегда считал, что лучше умрет, чем станет унижаться, но сейчас ему не оставалось ничего, кроме как молить Сонхва пойти с ним. Ему не нужны были объяснения, не нужно сухое место под крышей. Ему необходимо только чтобы Сонхва был в безопасности. Сонхва закрыл глаза, крепко сжимая веки, а затем с силой растер их сжатыми кулаками. Это едва ли помогло — слезы смешивались с каплями дождя, стекающими по его лицу, и Сонхва пришлось закрыть лицо ладонью. Его губы дрожали. Хонджун знал, что нужно быть осторожным, что лучше было бы оставаться на месте, но он просто не мог вынести загнанного и отчаявшегося вида Сонхва. Он снова сокращает расстояние между ними, осторожно привлекая Сонхва к себе и начиная успокаивающе гладить его по спине. Он слышит приглушенные шумом дождя всхлипы и то, как Сонхва хватает ртом воздух, когда они оба опускаются коленями на мокрую землю — Сонхва вдруг не чувствует силы в ногах, а Хонджун ни за что не отпустит его сейчас. Сонхва всё никак не успокоится, он запускает руки в свои вымокшие насквозь волосы, тянет их, и Хонджуну приходится силой разжать его пальцы, пока они не начали царапать кожу. Он шепчет всякие успокаивающие глупости, не задумываясь о том, слушают его или нет. Но Сонхва не может. Он не может заставить себя двигаться. Не может ухватиться за Хонджуна, не может сказать ему ни слова, не может даже больше просто смотреть на него. Вернувшиеся воспоминания — вся та кровь, те смерти, и та бесконечная ненависть к себе… Сейчас он мог думать только о неизбежности того, что единственный свет в его жизни — Хонджун — поймет, что на самом деле не любит его. Какое-то время они просто сидели так, обнявшись и дрожа, под проливным дождем. Прошло не меньше часа, прежде чем Хонджун снова заговорил. К тому времени дождь постепенно сошел на нет, превратившись в легкую морось. Раскаты грома всё ещё звучали где-то вдалеке, но сейчас они казались не громче шепота. Хонджун пытался сообразить, какие слова он мог сказать, чтобы унять боль Сонхва, если даже не знал, что именно было в тех воспоминаниях, причинивших столько боли. И что бы то ни было, ни Сан, ни Сонхва не стремились об этом рассказывать. Но сейчас Хонджуну и не нужно было знать. Он просто хотел быть в безопасности, рядом с Сонхва. В доме, где было тепло и сухо. — Сонхва, тебе не обязательно говорить. Не нужно рассказывать, что ты вспомнил. Не сейчас. Давай…давай просто вернемся в дом. Переоденемся в сухую одежду и поспим. Они оба устали и ощущали дискомфорт от холода и промокшей одежды. И хотя Сонхва чувствовал только опустошение после такой длительной истерики, мягкий голос Хонджуна убаюкивал его. Он медленно кивнул, не говоря ни слова. После этого они неуклюже поднялись с земли и вернулись обратно к особняку. В холле их ждали остальные — волнение слишком явно написано на юных лицах. Даже Сан выглядел обеспокоенным. Но как только они попытались спросить, что произошло, Хонджун послал им многозначительный взгляд. Он не был зол на них, просто предупреждал, чтобы держали рты закрытыми. Намёк был понят, и Хонджун спокойно провёл Сонхва в его комнату. Он ни на секунду не спускает с парня глаз, даже когда открывает шкаф, чтобы достать чистую сухую одежду. — Сонхва. Пообещай мне…ты не сделаешь ничего глупого. Ты переоденешься, ляжешь спать, и с утра мы сможем…утром мы подумаем, как быть дальше. Если честно Хонджун больше всего на свете хотел остаться здесь, убедиться, что Сонхва в порядке, заключить в объятия и лениво перебирать его волосы, пока он не уснет, забыв все свои переживания. Но в то же время он понимал, что возможно, Сонхва нужно было побыть одному. Хонджун снова обнял его, и в этот раз не получив в ответ никакой реакции. Это было немного больно, не получать ответа — любого малейшего подтверждения того, что Сонхва вообще замечал его попытки помочь. Но когда Хонджун наконец опустил руки и собрался вернуться в свою комнату, Сонхва едва ощутимо ухватился за край его свитера. Касание было таким легким, что, не будь Хонджун достаточно внимателен, то легко мог бы уйти, ничего не заметив. Но, конечно же, он заметил. Он оглянулся на Сонхва — его лицо по прежнему было лишено эмоций, только лишь брови слегка нахмурены. — Или…я могу сменить одежду и вернуться? — мягко предложил он. Сонхва не кивнул и даже не покачал головой, но он также и не отпустил край свитера, так что Хонджун понял всё без слов. Он быстро высушил волосы и сменил одежду, справившись со всем в рекордно короткое время — его не покидала мысль, что пока его нет, Сонхва может натворить ещё каких-нибудь глупостей. Когда он вновь вошел в спальню, Сонхва сидел на полу у подножья кровати, подтянув колени к себе и сжавшись, как будто стремясь стать меньше. Хонджун подошел и сел рядом. О, насколько удобнее было бы сидеть на кровати, подумал он, но ничего не сказал. Вместо этого он просто сел рядом, как можно ближе. Они сидели так какое-то время, в тишине, ощущая тепло друг друга там, где их тела соприкасались. Хонджун почти дремал, когда услышал внезапно раздавшееся: — Хонджун. Голос Сонхва был хриплым после рыданий. Хонджун не ответил, но напавшая было сонливость ушла мгновенно, и он обратил всё своё внимание на Сонхва. — Ты…не любил меня. — Сказал ему Сонхва, и это был не вопрос. Хонджун все ещё молчал, крайне удивленный. — Я убийца. И ты был со мной только потому, что думал, что в ином случае будешь в еще большей опасности, — монотонно проговорил он. Говоря это, он, должно быть, чувствовал абсолютное ничего. И эти слова, вдруг, поставили всё на места. Хонджун вспомнил всё то, что уже помнил Сонхва — их первую встречу, ночь признаний и то, как они решили бежать вместе. И тут же множество других вещей наконец обрели смысл. Он наконец понял, как и почему начались их отношения. Все эти воспоминания соединили точки в одну большую картину. Конечно, это было не всё, но с каждым мгновением он понимал всё больше и больше. Хонджун нахмурился, но не из-за воспоминаний. Он не чувствовал отчаяния, не чувствовал шока, как то было с самим Сонхва. Нет, не воспоминания заставляли его хмуриться. Это были слова Сонхва. «Ты не любил меня». — Сонхва. Что за хрень. Конечно я люблю тебя. — Сонхва тут же нахмурился, начиная качать головой, но Хонджун положил руки по обе стороны его лица, останавливая, потому что знал, насколько Сонхва может быть упёртым. — Нет, прекрати это. Я даже на секунду не позволю тебе подумать, что я был с тобой только потому, что боялся, будто ты передумаешь или потому, что это был единственный способ выжить. Забудь об этом. Потому что это неправда. — Хонджун говорил, и глаза Сонхва снова наполнялись слезами. Он закусил губу, а Хонджун продолжил: — Я люблю тебя, и тогда любил тоже. Разве ты не помнишь, как много раз говорил, что защитишь меня, даже если я решу оттолкнуть тебя, если начну ненавидеть? Но этого не произошло. Потому что я блять люблю тебя. Договорив, Хонджун наконец отпускает чужое лицо, зная, что Сонхва не станет больше отводить взгляд. Сонхва старался дышать — горло сжималось, заставляя его хватать ртом воздух в попытках подавить начинающиеся рыдания. Тогда Хонджун заговорил снова, намеренный продолжать до тех пор, пока не вобьет смысл своих слов в чужую голову. — К тому же, ты правда думал, что я, у которого всегда всё на лице написано, смог бы так долго притворяться, что люблю тебя? Я не умею врать — ты бы вмиг раскусил меня. Сонхва молча обдумывал его слова. Он всё ещё был настроен скептично, не желая принимать правду так просто. Но в то же время ему отчаянно хотелось верить логичным и убедительным словам Хонджуна. У него больше не было сил спорить, и после долгой паузы он всё же опустил голову, подчиняясь. — А сейчас, Сонхва. Идём в кровать. Давай поспим. А завтра мы проснёмся, и всё будет как и до этого — мы будем заботиться друг о друге, как все те месяцы, что мы провели, скрываясь от тех людей. Как тогда, когда на нас напали в лесу, и когда ночи были холодными и приходилось прижиматься друг к другу, чтобы делиться теплом, — он сделал паузу, прежде чем закончить, — и ты больше не будешь нести всю эту чушь про то, что я тебя не люблю. Потому что я люблю. Так и произошло. Они спали в одной кровати, придвинувшись так близко, что можно было ощутить на своем лице чужое дыхание. В эту ночь Сонхва не видел снов, в то время как разум Хонджуна был наполнен воспоминаниями о Сонхва и их жизни в лесу. - Следующий день начался как обычно. Уён постучал в дверь спальни Сонхва, чтобы позвать их двоих на завтрак. Кажется, все остальные тоже спали дольше, чем всегда, и когда они всё же собрались вокруг стола, было уже довольно поздно. Никто не задавал вопросов, но Хонджун чувствовал на себе взволнованные взгляды, когда переступил порог общей комнаты. Он знал, что им необходимо будет рассказать всё остальным — но сначала стоило удостовериться, что Сонхва в порядке. После того, как бессмысленные разговоры за едой иссякли, было решено провести день в библиотеке. Не все были в восторге от этой идеи, однако по настоянию Хонджуна они все равно собрались вокруг большого стола в библиотеке. Так было удобно — они могли видеть друг друга и переговариваться — это должно было как минимум скрасить скучное чтение. Чонхо тоже был здесь, слушая аудиокниги, хотя Хонджун подозревал, что тот просто дремлет, не обращая внимания на текст. Хонджун выдал Сонхва стопку простых для понимания книг. Он сомневался, что можно найти что-то важное в книгах из раздела о подростковой любви, да и ему просто хотелось дать Сонхва ещё немного отдыха. Все остальные, напротив, были с головой погребены в сборниках стихов, научных трудах и чьих-то личных записях. Хонджун и не надеялся, что кто-то выдержит целый день, но всё равно был раздражен, когда Юно и Минги продержались без перерыва всего полчаса. Концентрация явно не была их сильной стороной. Через пару часов они одолели небольшую стопку книг. Хотя единственными, кто на самом деле уделял работе должное внимание, были Хонджун и, на удивление, Уён. Остальные постоянно прерывались на болтовню, просто слонялись по библиотеке или бегали в столовую, чтобы взять еды (они наконец признали, что следить за тем, откуда появляется еда — бесполезно). Точнее, все остальные, кроме… Сонхва. Хонджун отчетливо понимал, что парень только имитирует чтение, думая о чем-то совершенно другом. Он надеялся, что Сонхва не пытался снова убедить себя в том, что их отношения не были настоящими или, хуже того, не прокручивал из раза в раз мысль о том, что он убийца. Сейчас Хонджун помнил, как до попадания на остров, Сонхва столько раз признавался, как отвратителен сам себе, как кошмары о том, как он забирает чужие жизни, преследуют его, как он чувствует, будто должен гореть в аду за то, что совершил. Мучения Сонхва причиняли Хонджуну боль, но лучшее, что он мог сделать — это отвлечь Сонхва от этих мыслей. Как только все в очередной раз успокоились и сели за работу, Сонхва вдруг подал голос: — Эм, ребята? — тихо начал он, но всё внимание сразу было обращено на него. — Думаю, что задолжал вам объяснения. Рука Хонджуна, лежащая на его колене, предупреждающе сжалась. Сонхва посмотрел на Хонджуна. Весь его вид говорил «уверен, что хочешь рассказать им сейчас?». Сонхва кивнул. Несмотря на то, что он всё еще чувствовал себя уязвимым, некоторые вещи просто необходимо было заставить себя сделать. Так что он рассказал им. Он не стал вдаваться в подробности (Хонджун знал намного больше), описал лишь свою жизнь в общих чертах — как он был вынужден стать наемником, что он убил множество людей, и что решил покончить с такой жизнью. Сначала Сонхва не уточнял, что он принял такое решение, чтобы защитить Хонджуна, но тот сам позаботился о том, чтобы все знали и эту часть правды тоже. Если честно, ни один из них не знал, какой реакции ожидать. Может криков, страха, а может обвинений и осуждения за прошлые поступки. Может они даже обвинят Хонджуна за то, что он влюбился в подобного человека. Но в реальности реакция других оказалась достаточно спокойной, они, казалось, были все глубоко в своих мыслях, обдумывая всё сказанное Сонхва. После долгого молчания голос Сана наконец разорвал тишину. — Я тоже хочу признаться… Там, в подвале, я вспомнил Сонхва. Я…случайно увидел его, когда он…эм…выполнял свою работу, — сказал Сан, через силу выдавливая из себя слова. —Т-ты…тот, кто видел, что произошло в переулке? — уточнил Сонхва, получив в ответ утвердительный кивок. — Ты помнишь, что произошло после? — спросил он, понимая, что Сан был тем, кого преследовал его коллега. Сан покачал головой: — Ты видел меня тогда? — Нет. Я понятия не имел, что ты был там. Тот, кто прикрывал меня, заметил тебя, — медленно ответил Сонхва, внимательно следя за лицом Сана, на случай, если это заставит того вспомнить ещё что-нибудь. — Я ничего особо не знаю, но…его послали за тобой. Я слышал, что ты доставил ему проблем. Если честно, Сонхва едва сдерживал ухмылку при мысли о том, что неподготовленный и невинный человек мог месяцами водить за нос квалифицированного убийцу. И, раз Сан сейчас сидел прямо перед ним, живой и невредимый, Сонхва чувствовал облегчение, зная, что поймать его, судя по всему, так и не удалось. Однако Сан так не думал. Он не помнил всех деталей, но смутное чувство осознания произошедшего вдруг зародилось внутри. Он был в бегах. Долгое, долгое время. Он помнил ночёвки в заброшенных домах, отчаянные попытки оставить позади неминуемую смерть, преследующую его по пятам. И хуже всего то, что он отчетливо помнил, как тонул, когда зло наконец настигло его и загнало в угол, из которого не было выхода. Тому наёмнику всё же удалось догнать его. И всё же, Сан промолчал. Он не мог заставить себя рассказать ещё и об этом. И хотя Сонхва, Хонджун и остальные рассказывали обо всем, что знали, Сан всё ещё сомневался. Это почти казалось ему эгоистичным, но что-то всё равно останавливало его. Он вспомнил там много. На самом деле сейчас он уже сомневался, что осталось ещё что-то, что нужно вспомнить — может только то, каким образом он всё ещё был жив после всего этого. Он не мог рассказать им. Пока нет. Остальные молча слушали чужие признания. Хонджун ясно видел волнение в их глазах. Это было объяснимо — только что они узнали, что заперты в одном доме с человеком, обученным убивать. На самом деле, в один момент Хонджун задумался о том, почему он сам так спокойно принимает этот факт. Ответ, конечно же, оказался намного прозаичнее, чем могло показаться. — Ребят, — заговорил Хонджун, — вам не стоит опасаться. Ну, по крайней мере в отношении Сонхва. — Успокоил он, пытаясь говорить тем самым лидерским голосом. — Единственная опасность сейчас…это остаться на этом острове навечно. Мы не знаем, когда еда перестанет появляться или когда случится буря. Здесь неоткуда ждать помощи. И более того, это место опасно, потому что кто-то привез нас сюда, и мы до сих пор нихрена не знаем кто, зачем и почему. Ему необходимо было напомнить им: даже если теперь они настороженно относились к Сонхва (в чём правда не было необходимости), не его им стоило бояться. И пусть потребовалось некоторое время, чтобы убедить всех, в конце концов они начали соглашаться. Нет, Сонхва не был врагом.