Остров

Предупреждения: в главе приведено детальное описание проблем с психическим здоровьем, поэтому, если вы чувствительны к такого рода вещам, автор рекомендует не читать эту главу. Однако, если вы всё же хотите продолжить чтение, но не хотите углубляться в детали, в примечаниях в конце главы автор разместил краткое содержание этой части с:

***

Остаток дня прошел в безрезультатном чтении книг. Воодушевление давно покинуло парней, так как все осознавали, что они скорее всего тратят время впустую. Уже к середине дня большинство просто забили на первоначальное задание, вместо этого начав носиться по библиотеке, словно кучка мальчишек-хулиганов. Хонджун — один из тех, кто продолжал читать, — вздохнул. Его немного раздражала неспособность других сконцентрироваться, но он был рад, что все, по-видимому, уже переварили признание Сонхва. — Ты в порядке? — тихо спросил сидящий рядом Сонхва. Хонджун кивнул. — Нормально. Просто…скучно. А ты? — если честно, это волновало его уже некоторое время. В ответ Сонхва лишь приподнял уголки губ в улыбке. Но его глаза оставались серьёзными, и Хонджун знал, что Сонхва был измотан всем шквалом эмоций, что обрушился на него вчера. Хонджун успокаивающе похлопал его по плечу. Тем временем, Уён оставался единственным, кто ещё продолжал работу. На самом деле он чувствовал себя на своём месте. Он слышал, как другие веселятся, и знал, что не прочь присоединиться, но в то же время каким-то чудом заставлял себя продолжать читать. Сейчас он был в процессе чтения безумно скучного сборника статей о корейской политической жизни, сравнении систем управления до и после корейской войны. Текст был нудным, но парень делал всё возможное, чтобы найти в нём хоть какие-то крупицы полезной информации. Но нет, ничего. В этой книге тоже не было ничего полезного. Придётся попробовать ещё раз. Он позволил старшим продолжить их тихую болтовню наедине, отправляясь на верхний ярус библиотеки, чтобы вернуть прочитанную книгу на место. Это была последняя книга раздела, так что нужно было перейти к следующему. Он посмотрел налево: психология — то, что он изучал в университете. Он пробежался взглядом по корешкам книг, содержимое которых варьировалось от психологии для детей, до хирургии мозга и криминалистики. Почему-то казалось, что эти книги должны быть не такими ужасающе скучными, как несколько прошлых. Парень выбрал несколько наугад и вернулся за стол в центре библиотеки, где все остальные уже собрались, чтобы снова вернуться к работе. Уён, если честно, даже немного гордился собой. Он помнил то, что был студентом, но не помнил, насколько хорош он был в плане учёбы. На самом деле, в эти последние дни он всё больше склонялся к тому, что был из разряда ленивых студентов, не тех, кто мог часами сидеть за учебниками, а тех, кто отдавал предпочтение ежедневным вечеринкам и внеучебной деятельности. Но сегодня сконцентрироваться на чтении ему удалось удивительно легко. Может, он всё же был усердным студентом. Другие, кто также вернулся к работе, смотрели на свои книги со смесью скуки и непонимания. Уён, напротив, влился в работу довольно легко. Первая книга оказалась посвящена основам Биологической психологии. Он пробежался по её содержимому примерно за час без всяких проблем. К тому моменту он был почти уверен, что уже читал эту книгу раньше, во время учёбы. Спустя ещё немного времени он почувствовал, что засыпает. Может тишина библиотеки была тому причиной или то, что он так долго сидел, не двигаясь, но парень чувствовал, как веки становятся тяжелее, пока глаза наконец не закрываются вовсе. Его голова падает на стол, щекой впечатываясь в лакированную поверхность, и это самое состояние, когда ты засыпаешь во время учебы, оказывается ему очень и очень знакомым. Он видел сон. Это не были вспышки воспоминаний, как это происходило с другими, нет, скорее это было похоже на слабые напоминания о случившемся. Он помнил отчаяние, бессонные ночи, помнил восторг — или это было волнение? Но ярче всего он ощущал грусть. Весь сон состоял из эмоций, волнами захлестывающих его: школа, учёба, уроки — яркие картинки мелькали перед глазами. Он ощущал чувство восторга, стоя посреди грязной комнаты в окружении семьи, сжимая в руках уведомление о зачислении в университет. И после всё вновь ускользало. Сцены сменялись, и вот он уже видит себя в общежитии университета: глубокой ночью он спит, прямо за столом, положив голову на учебник по нейробиологии. Комната здесь кажется лучше, несмотря на захламленность и полный беспорядок: смятые листы бумаги тут и там, пустые банки из-под энергетиков, брошенные мимо мусорной корзины. В следующий миг он уже не уверен, что видит и где находится. На него льётся вода, словно он стоит под сильным дождём. Но это был не дождь — вода была горячей. Может, он был в душе? В этот раз он был в собственном теле, а не наблюдал со стороны. Но странным было не это, а то, что он не стоял, а сидел на холодном полу. Вода обжигала кожу, шумным потоком обрушиваясь на него, заливая глаза и нос, но он чувствовал себя сухим. Кажется, он сидел тут уже целую вечность. Следовало бы уже выбраться отсюда, но он не мог заставить себя двигаться. Так что он просто сидел под струями воды, наверное, целый час. Когда Уён очнулся ото сна, он не знал, было ли то, что он видел, его воспоминаниями или просто сном. Оно казалось реальным, несмотря на странность и непонятность образов. Тем более он точно знал, что учился в университете, так что часть с его заснувшей над учебником фигурой должна быть правдой? Он отогнал эти мысли, решив, что если эти сны и были его реальными воспоминаниями, то скоро они прояснятся. Как у всех остальных. - Этот день тоже прошел без каких-либо происшествий. Ближе к ужину они решили, что работы на сегодня хватит. Если честно, это всё больше становилось похожим на рутину. Они просыпаются, завтракают вместе, выполняют определенные для каждого задания, а после ужина просто отдыхают. Всё здесь становилось знакомым и привычным, как если бы они жили здесь уже многие месяцы. В реальности же это была только неделя. Они снова собрались в игровой комнате, решив провести вечер, поочерёдно играя в видеоигры. Даже Сонхва, казавшийся таким отстранённым этим утром, похоже, наслаждался вечером. Они снова играли в Mario Kart, Dance Dance Revolution и даже попробовали себя в караоке — Чонхо ожидаемо не оставил им никаких шансов. Активнее всего они были, когда Минги и Юно играли против Сана и Уёна в шутер, по типу напоминающий Battle Royal. Сан и Уён так громко радовались победе, что Хонджун всерьёз волновался, что его барабанные перепонки могут не выдержать, в то время как Юно едва не разбил контроллер, злясь на глупые ошибки Минги во время игры. Все смеялись и выглядели такими счастливыми. Даже если у каждого из них были свои скелеты в шкафу, они неплохо ладили друг с другом. В этот момент они, казалось, больше не думали о плохом, не хотели больше так отчаянно выбраться с этого острова. В этом месте они чувствовали себя в безопасности. Этой ночью каждый спал спокойно. - Юно проснулся первым на следующий день. Его часы показывали, что было слишком рано, чтобы будить остальных к завтраку, поэтому он решил просто прогуляться. Сначала он бродил по коридорам, рассматривая картины, на которые до этого не обращал особого внимания. Интерьер этого места и вправду был потрясающим, и хотя Юно почти ничего не понимал в изобразительном искусстве, он был впечатлён. К тому же, теперь он знал, что его комната была единственной, в которой были настоящие фотографии. Если быть точным, то это были фотографии его семьи. Одна из рамок стояла на его прикроватной тумбочке — фото десятилетнего Юно и его новорождённой сестры. Он был таким маленьким тогда, но до сих пор хорошо помнил тот день. На комоде стояла фотография всей его большой семьи, а на подоконнике изображение, на котором были запечатлены только он и его родители. Каждый раз, когда Юно смотрел на улыбки на их лицах, они напоминали ему о том, почему ему нужно было выбраться с этого острова. Он любил свою семью. Его родители старели, и на плечах Юно лежала ответственность и забота о них. Его брат и сестра всё ещё учились, и парень хотел взять на себя заботу и о них тоже. Это то, что получалось у него лучше всего. Семья была самой важной вещью в его жизни. Закончив с картинами, Юно спустился в подвал. Было только пять тридцать утра, так что у него была ещё куча свободного времени. Всё это время он не вспоминал о машине, стоящей здесь, но возможно ему стоило… Может, если он хорошенько обдумает всё, что вспомнил тогда, это поможет вспомнить что-то ещё. С этими мыслями он стоял напротив авто, словно оно было его врагом номер один. Он был готов драться, хоть и знал — незачем. Машина была разбита, и если когда-то она могла причинить ему вред, сейчас это была всего лишь груда металла, готовая развалиться в любой момент. Юно продолжал пилить машину взглядом, кусочек за кусочком вновь проходясь по своим воспоминаниям. В тот день шёл дождь. Нет, не день. Вечер. На улице уже стемнело, был вечер. И шёл дождь. Он видел эту машину. Это длилось всего секунду — а потом ничего. Он ничего не помнил. Как он оказался прямо перед ней? Недавно Чонхо рассказал ему, что это та самая машина, в которой находился Ёсан во время аварии. Это значило, что Ёсан был в машине, которая каким-то образом сбила Юно, а затем разбилась сама? У Юно было много вопросов, которые он хотел бы задать молчаливому парню, но тот не сказал ему ни слова с самого первого дня, после того, как они все обменялись именами. Но, как ни странно, он рассказал обо всём этом Чонхо. В этом был смысл, ведь эти двое довольно много времени проводили вместе, как бы странно это ни казалось. Юно мысленно отметил, что нужно попытаться поговорить с Ёсаном сегодня. Даже если тот не мог говорить, он мог писать. А если нет, то они могли бы как-то пообщаться через Чонхо…нет, это было бы слишком стрёмно. Но Юно необходимо было найти способ поговорить с другим парнем. Это могло бы помочь ему вспомнить что-то ещё. Но было всё ещё слишком рано. Он наконец оторвался от безуспешного созерцания машины и решил выйти на свежий воздух. Ещё два дня назад казалось, что ливень никогда не прекратится, но сейчас небо было ясным и голубым. Длинные, густые тени медленно ползли по земле, постепенно исчезая вместе с поднимающимся из-за горизонта солнцем. Его рассветные лучи ласково перетекали по верхушкам деревьев и крыше особняка, окрашивая их в оттенки оранжевого. Было так красиво, что на секунду Юно забыл, что этот остров — не какая-нибудь фантастическая утопия. Нет, это место, куда их поместили против воли, похитив. Он решил пойти в лес. Сначала Юно планировал прогуляться по берегу, поискать крабов среди камней, но что-то словно тянуло его всё дальше и дальше в лес. Было в этом лесу что-то чарующее, привлекательное: зелёный мох, покрывающий каждую поверхность, тут и там проглядывающие сквозь кроны деревьев жёлтые пятна солнечных лучей, полосы света, рассеивающиеся в утреннем тумане. Юно больше не боялся заблудиться — ноги сами несли его через лес. Он знал, что ему просто нужно было подняться на холм, чтобы добраться до особняка. Но вместо этого он глубоко вдохнул свежий лесной воздух и продолжил идти, наслаждаясь атмосферой вокруг. Юно не был уверен, что когда-нибудь смог бы испытать что-то подобное в Корее. В конце концов он вышел к дереву с той самой картины. Юно остановился в нескольких метрах от него, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на колоссальных размеров растение целиком. Поначалу он даже не заметил, что реальное дерево тоже было усеяно цветами, прямо как и дерево на картине в холле. Несколько ветвей были усыпаны миллионами цветочных лепестков, в то время как на других виднелись лишь редкие яркие точки распустившихся бутонов. Юно насчитал восемь больших ветвей, каждая из которых могла бы сойти за целое отдельное дерево. И это было так странно. Он особо не разбирался в растениях, но разве не должно было всё дерево цвести одновременно? Почему одни ветви были почти голыми, в то время как других не было видно из-за обилия цветов? Юно с любопытством обошёл дерево, осторожно перешагивая через множество выступающих над землёй корней. Он не знал почему, но ему вдруг очень захотелось взобраться на это дерево. Ему пришлось заставить себя остановиться, прекрасно понимая, что лезть на огромное дерево одному, без присутствия кого-то, кто мог бы его поймать, плохая идея. Ещё раз обойдя дерево вокруг, он вдруг заметил что-то у самых корней. Он подобрался поближе, чтобы рассмотреть надпись, нацарапанную на коре. Она выглядела довольно свежей. Как давно она появилась? Возможно она всегда была здесь, но Юно был уверен, что другие уже проходили здесь. Может, они и правда просто не обратили на неё внимания. Он наконец подобрался достаточно близко, чтобы прочесть одно единственное грубо вырезанное слово: «ВСПОМНИТЬ» - Юно рассказал о своём открытии за завтраком. Как и ожидалось, остальные тоже понятия не имели, что всё это могло значить, и поэтому после завтрака отправились в лес, чтобы увидеть собственными глазами. Они собрались вокруг дерева, молчаливо уставившись на надпись. — Я…абсолютно точно не видел этого в первый раз, — заговорил Уён, разрушая затянувшееся молчание. Те, кто уже видел дерево раньше, согласно кивнули. — Уверены, что не могли просто пропустить её? — предположил Хонджун, но Уён лишь покачал головой. — Сложно не заметить это, так ведь? — Он посмотрел на Сана и Ёсана, которые были у дерева в прошлый раз. Те молча согласились — надпись была совсем свежей. — Так…нам оставили послание? — пробормотал Сонхва. — Они думают, что мы не пытаемся вспомнить? — раздраженно высказался Минги. — Я не вспомнил ничего — и теперь это моя вина? Я пытаюсь как могу! — Сану приходится похлопать его по плечу, чтобы тот не кричал слишком громко. — Может это просто напоминание, — вновь сказал Хонджун, задумчиво поглаживая подбородок большим пальцем. И пусть по сравнению со всем остальным эта надпись выглядела почти непримечательно, у Хонджуна всё равно оставалось много вопросов. Во-первых, кто нацарапал это? Во-вторых, почему послание оставили именно на дереве, а не просто на бумаге или вроде того? И в конце концов, почему именно это слово? Чем больше он думал, тем хуже понимал происходящее. Он всё ещё помнил чувство комфорта, которое они ощущали вчера — как они не думали о том, чтобы сбежать из этого места, и как счастливы были пойти спать без всякого волнения. Неужели тот, кто сделал эту надпись, знал об их чувствах? Но как кто-то мог узнать что-то настолько личное? Не то чтобы кто-то из них прямо сказал: «Хэй, парни, тут вполне неплохо, так что я не так уж и хочу вернуться в настоящий мир». — В любом случае, я хочу взобраться наверх, — голос Юно вырвал всех из задумчивого молчания. — Разве это не опасно или вроде того? — с сомнением проговорил Чонхо. — Да…именно поэтому я и дождался, пока вы, ребята, проснётесь! Если я упаду — вы меня поймаете! — Гордо пояснил он. Хонджуну было почти жаль разрушать его мечты. Почти. — Нет. Это опасно. Если ты заберёшься высоко, а затем упадёшь, мы не сможем тебя поймать. Ты разобьёшься к чёртовой матери. — Ответ прозвучал довольно резко, но достаточно, чтобы дать всем понять, что никому не стоит даже пытаться залезть на это дерево. — Но я думаю там наверху что-то есть! — начал было Юно, на что Хонджун скептически поднял одну бровь, предлагая ему объясниться. — Я…просто чувствую это, — уже менее уверенно закончил Юно, не имея никаких реальных доказательств того, что взобраться на этого монстра будет хорошей идеей. — Я не знаю, может там есть ещё надписи или ещё ключи, как тот, что раньше нашёл Сонхва! Хонджун вздохнул, потому что это чувство было ему слишком хорошо знакомо. Все они чувствовали себя так на этом острове. Так, словно ты должен сделать что-то, даже если для этого не было никаких видимых причин или логических объяснений. Как в тот раз, когда его словно магнитом тянуло к растениям — он вспомнил о своей работе — или когда его ноги сами привели его к Сонхва в ту ночь под дождём. Но сейчас это было другое. Раньше тяга к действиям не несла в себе опасности. Но сейчас…это была глупая идея. — Может сделаем что-то вроде страховки? — предложил Уён, пытаясь найти золотую середину. — И ты знаешь, как это сделать? В смысле, так, чтобы она действительно сработала, если он сорвётся? — спросил Хонджун, и Уён покачал головой. — Или я могу просто залезть на самую нижнюю ветвь. Даже если я свалюсь с неё — ничего плохого не случится! — Воскликнул Юно. Хонджун обдумал это предложение. Действительно, упав с такой высоты в худшем случае он вывихнет лодыжку или вроде того. Это не казалось таким уж опасным. Но Хонджун все равно нахмурился, выражением лица выдавая своё напряжение. — Ладно. Сделай это. Но только на первую ветвь. Ни сантиметра выше до того момента, пока мы не придумаем что-нибудь, что может спасти тебя при падении. Или как безопасно спустить тебя оттуда, — тоном, не терпящим возражений произнёс он. Юно кивнул так, словно только что получил поручение от матери, и тут же начал взбираться вверх. Дерево было узловатым, с большим количеством маленьких выступов, что на первый взгляд упрощало задачу в тысячу раз. Но в реальности залезть наверх оказалось труднее, чем взбираться по отвесной скале. Из-за размеров дерева расстояние между выступами и пустотами в коре было таким большим, что было практически невозможно одновременно держаться за что-то руками и переставлять ноги. Было совершенно ясно, что ничего не получится — Юно снова оказался на земле уже через несколько секунд. Падать, должно быть, было больно, но он был так близко к земле, что едва ли получил хоть один синяк. Потом он попробовал ещё раз. И ещё. И ещё. Но не важно, откуда он начинал, или куда остальные подсказывали ему ставить ноги, он продолжал падать. Дерево словно было неразрешимой загадкой, и хотя Хонджун был уверен, что они отлично работали в команде, они никак не могли помочь Юно взобраться на это чёртово дерево. Следующим попытался Сан. Его тело было меньше, но оно было гибким и атлетичным, так что не удивительно, что с первой же попытки ему удалось забраться выше, чем Юно (его ноги были на высоте целого метра над землёй). Однако скоро стало ясно, что даже с подсказками куда и как ставить ноги и руки, всё было бесполезно. Такое простое задание оказалось непосильным для них. Более того, чем дольше они смотрели на дерево, тем меньше оно было похоже на само себя. Конечно, оно не изменялось у них на виду, но казалось, что выступы и выемки в коре дерева перемещаются каждый раз, когда они пытаются залезть наверх. Сейчас этому никто бы уже не удивился. Через пару часов, за которые Уён, Минги и Ёсан тоже попытались (безуспешно) покорить дерево, Хонджун решил, что им нужно разделиться. В конце концов, книги в библиотеке не прочтут сами себя. Так что Хонджун, Сонхва, Чонхо и Уён вернулись в дом — Чонхо мог слушать аудиокниги и точно не мог взбираться на дерево, а остальные трое буквально были единственными людьми здесь, способными сосредоточиться на чтении дольше, чем на двадцать минут, и не умереть от скуки. В библиотеке оставалось ещё очень много книг, которые могли содержать в себе если не ответы на вопросы, то хотя бы подсказки. Сонхва пролистывал простые, но скучные книги, Чонхо как всегда слушал аудиокниги, а Хонджун занялся классикой. Уён всё ещё читал те, что хранились в разделе психологии, успев к этому времени уже просмотреть целую полку. Следующим для него стал раздел нейробиологии. Он не знал почему, но что-то во всех этих книгах напрягало его. Он заставил себя наугад выбрать пару книг, понимая, что скорее всего в реальной жизни он не слишком-то любил эту часть своей специальности. Его предположение подтвердилось после первой же книги, в которой он не понял решительно ничего. Это было странно и неприятно, учитывая то, как легко дались ему все прошлые книги. Но именно эта тема была для него абсолютной бессмыслицей. Как он должен был запомнить названия всех этих нейротрансмиттеров? И почему половина описанных там исследований ничего не доказывала?! Ему приходилось напоминать себе, что нет, ему не нужно запоминать всё это. Может, когда он вернётся к своей обычной жизни, то да, но сейчас он всего лишь искал какую-то информацию об острове или что-то, что всколыхнёт его воспоминания. И, как ни странно, некоторые неприятные воспоминания действительно возвращались к нему. Он быстро пробежался глазами по последней главе, едва сдерживая желание просто швырнуть книгу во всё ещё сломанное окно. Вместо этого он взял следующую. Это оказался учебник, раскрывающий основы нейропсихологии. Глянцевая обложка выглядела слегка потрёпано, но тяжесть книги в руках казалась Уёну знакомой. Он вздохнул, и открыл книгу, желая как можно скорее расправиться с ней и перейти к другой теме. Несмотря на то, что он совсем не понимал того, что читал, ему удалось пробудить кое-какие воспоминания. Они возвращались постепенно, так что он не сразу осознал их. Просто в один момент он понял, что знает, как оказался здесь. Он вспомнил свой первый день в университете. Он был воодушевлён, готов учиться, заводить новых друзей и набираться опыта. Его новый дом — комната в студенческой общаге — была если честно намного лучше, чем его старый разваливающийся дом. Она была чистой и предназначенной лишь для него одного, там была удобная кровать и доступ к горячей воде круглые сутки! Он познакомился со всеми своими соседями, а первые учебные пары привели его в полный восторг. Ему повезло учиться здесь и получать хорошую стипендию. Учиться здесь означало иметь шанс сделать свою жизнь и жизнь своих родителей лучше. Он не хотел, чтобы его родители продолжали жить в таких условиях, — он хотел сделать их жизнь комфортной хотя бы в старости. Получить хорошее образование было лучшим решением — он сможет найти высокооплачиваемую работу и содержать свою семью. Может…может он даже сможет помочь своему лучшему другу, Сану? Голову Уёна заполнили воспоминания о времени, проведённом вместе в их родном городе. Верно — они с Саном давно знали друг друга. Поэтому Уён был в университете, так далеко от дома, преисполненный решимости изменить жизнь дорогих ему людей в лучшую сторону. Но уже через несколько недель энтузиазм, с которым он начал учёбу, иссяк. Он не понимал ни слова на лекциях по нейропсихологии. Но дело было не только в ней. Дело было ещё в парах по классической психологии — всех этих фрейдистских теориях, лишённых всякого смысла. Всё было намного сложнее, чем он думал. И он так сильно скучал по родителям. Сначала они каждый день общались через видео-звонки, но если честно, это только усиливало его тоску. Я должен быть на шаг впереди на парах по нейропсихологии. Я должен подготовить презентацию. Я должен закончить эссе. У меня ещё так много работы. Эти мысли не покидали его даже во время разговора с родителями, и он не знал, что ему делать. Он хотел видеть семью, снова быть рядом с родителями, но чем больше времени он тратил на звонки, тем больше он думал о том, как он ещё далёк от своей цели. Он всё читал и читал, с каждой страницей вспоминая всё больше и больше. Он вспомнил конец первого семестра. Он как раз получил результаты нескольких тестов, ради которых он провёл много ночей без сна. Ему нужно было набрать не менее 70 баллов, чтобы относиться к числу лучших студентов этого университета. И он не был согласен на меньшее. Он хотел получить хорошую работу и лучшую жизнь. Он несколько раз глубоко вдохнул, прежде чем приподнять край листа, лежащего на столе. Он нервничал, краем глаза видя, что многие уже посмотрели свои результаты. Они все выглядели удовлетворёнными — поздравляли друг друга, вздыхая с облегчением, а некоторые даже уже планировали как отметят успешную сдачу тестов. Уён перевернул лист. Его средний балл был равен 64. Сейчас он помнил эмоции, что испытал тогда. Как будто он был единственным в классе, кто не был счастлив. Несмотря на то, что он точно знал, что являлся едва ли не самым трудолюбивым и усердным студентом, он всё ещё получал такие оценки. Для него этого было не достаточно. Для него, это было даже не близко к цели в 70 баллов. И пусть эти оценки не окажут особого влияния на его диплом, сам факт того, что он вложил столько сил и получил так мало, буквально убивал его. В тот день он вернулся в общежитие и прорыдал весь вечер. Он не мог заставить себя поесть и вместо этого принудил себя пойти и снова с головой окунуться в учебники, книги, тетради. Он не разбирал слов, потому что слёзы застилали ему глаза. Как он мог позволить себе так облажаться? Почему он был таким глупым? Как мог он вообще подумать, что способен хоть на что-то? Другим, кажется, не было тяжело совсем. У них, должно быть, были прекрасные оценки. Он, наверное, был худшим в группе. Так ведь? С этого момента всё становилось только хуже. Ещё больше давления, ещё больше ненависти к себе. Дни были похожи на замкнутый круг — он учился на парах, учился в перерывах между ними, возвращался домой и снова учился, ел, когда вспоминал об этом, и спал. Он тонул в этой бесконечной рутине, но его оценки едва ли улучшились. Если честно, даже когда они действительно стали лучше, он не почувствовал должного удовлетворения. Всё, о чем он мог думать — это ошибки, те несколько баллов, что отделяли его от высшей оценки, те замечания, что делали профессора. Он научился подавлять эти эмоции. Научился не показывать их, потому что всякий раз, когда он выражал своё беспокойство по поводу оценок, люди только отмахивались от него. Они говорили, что ему не стоит волноваться, что всё не так плохо. Но они просто успокаивали его, не оказывая никакой реальной помощи и думая, что Уён слишком драматизировал. Он знал об этом. Так что он не показывал никому свои чувства. Днём он был безэмоциональным: писал эссе, читал книги и зубрил экзаменационные вопросы до тех пор, пока его желудок не начинал от голода переваривать сам себя. Только тогда он возвращался в свою захламлённую студенческую комнату, где смятые листы бумаги валялись на полу, пятна от пролитых напитков не были замыты, а постельное бельё не менялось неделями. Тогда-то к нему и возвращались эмоции — словно они всё время были заперты в этих четырёх стенах. В моменты, когда он не ел, не спал и не учился, он ненавидел себя. Он напоминал себе о каждой ошибке, каждом промахе, что он допустил. О каждом косом взгляде в его сторону. О каждом неверно сказанном слове. Иногда он в отчаянии и злости на самого себя бил кулаками стены, пока костяшки пальцев не начинали кровоточить. Иногда он намеренно впивался ногтями в кожу со всей силы только для того, чтобы почувствовать хоть что-то. Перелистнув одну из последних страниц учебника, он вспомнил свой последний день перед тем, как без памяти очнуться на этом острове. В тот день он получил результаты годовых экзаменов. Эти оценки должны были напрямую отразиться в его дипломе. Средний балл 62. В голове стало абсолютно пусто после того, как он увидел результаты. Остаток дня он просто бездумно существовал, не обращая внимание на происходящее вокруг. И когда вечером он вернулся домой, то эмоции не вырвались наружу, как он предполагал до этого, нет. Он ничего не чувствовал. Опустошение. Он опустился на пол рядом с обогревателем, включенным на полную мощность. В это время года не должно было быть так холодно, но Уён почему-то всё время замерзал. Может из-за того, что он мало ел в последнее время. Или потому, что его тело просто становилось таким же, как и его разум — мёртвым. Он сидел так, наверное, несколько часов, прежде чем его тело начало двигаться само по себе. Он видел, как его руки перемещаются, но совсем не имел над ними контроля. Они открыли ящик у кровати и достали оттуда сумку с ванными принадлежностями. Внутри они выбрали то, что было нужно — его бритву. В голове всё ещё было пусто, и он не совсем понимал, когда он оказался в душе, с лезвиями в руке. Он вытащил их из бритвенного станка и разложил перед собой прямо на полу. У него в руке осталось лишь одно, и он сжимал его так сильно, что пальцы начали кровоточить. Совсем немного. Прежде чем он осознал, что делает, пол в душевой уже был окрашен красным, струи воды уносили кровь в водосток. Вокруг всё поплыло, глаза начали закрываться. Уён оторвался от чтения только когда увидел маленькие мокрые пятна на страницах книги, которую читал. Удивленный, он поднёс руку к лицу, чтобы убедиться, что это слезы, капающие с его лица, оставляли на бумаге следы. Он не заметил, что начал плакать. — Уён? — Мягкий и взволнованный голос Сонхва позвал его с другого конца стола. Уён поднял голову, и их взгляды встретились. — Ты в порядке? Уён задумался на секунду. Был ли он в порядке? Пару часов назад, прежде чем он прочел эту книгу, он бы ответил что да, он в полном порядке. Ещё вчера он бы сказал да, он прекрасно чувствовал себя, проводя время в компании друзей. Он был более чем в порядке. Ещё этим утром он был счастлив. Но сейчас…он не был уверен. Всё это время он не осознавал, что нёс на своих плечах столько тяжести. Если честно, вся эта ситуация в которой они оказались сейчас, казалась такой пустяковой по сравнению с этими воспоминаниями. Он чувствовал себя так, будто наконец нашёл часть себя, которую так долго искал. Но в то же время, сейчас, когда он наконец-то вернул её, он больше всего на свете хотел снова её забыть. Он не мог ответить на вопрос Сонхва. Он не знал как.