Переулок. Мари и Ости идут по улице, рассуждая, как дешево выглядела кофточка дьяволицы Лилит на сегодняшней лекции. Потом Уокер заворачивает в сторону жилого массива. Выходит через двадцать минут вся в крови и с горящими глазами. Взгляд карих омутов не сконцентрирован на чем–либо, но стоит демонессе подойти к ней и распахнуть поддерживающие объятья, как с губ Мари срывается уверенное: «Скоро, Ости, совсем скоро, я буду, как ты».
Фенцио мотнул головой, словно избавлялся от видений демонессы. Лонгман же, напротив, сжала его плечи сильнее, словно показывала этим, что нужно было слушать только её: — После мы вернулись в школу. Я отправилась в душ, решив постирать вещи завтра, — практически сразу ангел, нашедший рубашку Мари, увидел на стуле вещи Ости. Пятна крови были едва различимы на красном боди, но железный запах не заметить было невозможно. — А Мари пошла искать Геральда, чтобы сообщить ему о выполненном задании. — Но я не нашла его в кабинете, — поддакнула Уокер, принимая правила игры соседки, которую была готова расцеловать в тот момент. Непризнанная удержала на лице маску poker–face, скрестила руки на груди: — Тогда я поняла, что было уже поздно, и демон Геральд, скорее всего, уже спит; врываться в его спальню было бы моветоном. Девушка, молча, перенесла вес с одной ноги на другую, а потом вскинула бровь: — Или вы не согласны со мной, ангел Фенцио? Учитель сокрушенно молчал, в состоянии лишь смотреть на две кровавые вещицы, что лежали в руках помогающего ему ангела. Он чувствовал, как обострилась энергия Мари от выигрышности собственного положения, и от этих эмоций, от сильного аромата марципана Фенцио стало просто погано. — Думаю, что мои видения снимают с Мари все обвинения, — улыбнулась Ости, но улыбка её вышла издевательской, практически ядовитой. Поистине дьявольской. За спиной учителя раздался смешок старшей из дочерей Ребекки Уокер. Тогда его точно передернуло. Ангел обошел Лонгман и махнул Геральду, другим ангелам и демонам. — С этой комнатой закончено. Дальше. Прежде, чем дверь захлопнулась, Геральд обернулся на Мари и с легкой усмешкой вскинул вверх большой палец. В ответ на это девушки лишь улыбнулись, а Лонгман даже подмигнула преподавателю. Ведь Геральд всегда пользовался уважением и, в какой–то степени, любовью у учащихся, во многом из–за общения с ними «на одной волне», — Серафим Кроули собирает всех в главном холле, хочет выступить. А ты, Уокер, найди меня после его объявления, — кинул учитель. Мари даже не успела удивиться появлению директора, только кивнула, как дубовая дверь с глухим хлопком закрылась. Ости практически сразу шумно выдохнула и упала на собственную кровать. Лонгман выглядела так, словно только что прошлась по краю обрыва и едва не потеряла равновесие. Демонесса кинула на Мари быстрый взгляд; не успела она сказать и слова, как Уокер опередила её: — Спасибо, Ости, — Непризнанная приложила руки к груди, а потом села к соседке на кровать и обхватила девушку за плечи с такой силой, словно хотела задушить дьяволицу. Сердце, усиленный стук которого Уокер так тщательно игнорировала всё это время, билось где–то в горле. — Ну, хватит! — воскликнула Лонгман, которая итак не любила объятья, но потом, чуть рассмеявшись, похлопала Непризнанную по спине, где начинали расти серые крылья. Сев на собственную кровать, одеяло которой было полностью смято, Мари повернула голову к соседке, спросила: — Он так быстро отцепился… Что ты ему показала? В ответ на это Ости лишь самодовольно хмыкнула, поправила лямку красного бюстгальтера: — Что была с тобой на экзамене. Потом ты ушла на «задание», а чуть позже вернулась в крови, — с этими словами дьяволица подошла к вещевому шкафу, выбирая наряд на новый день. Мари же нахмурилась, посмотрела на босые ноги, вспоминая вчерашний зачёт во всех подробностях. И точно вспомнила, что Ости осталась в кабинете в Аду, когда она отправилась на последний экзамен. — Но ведь всё было иначе, — Ости снова хмыкнула, вытянула вперед руку с вешалкой, на которой болталось серебряное платье, практически сразу повесила его обратно. Глаза Непризнанной широко распахнулись; от удивления почему–то задрожали пальцы. — Ты, что, показала ему ложное видение? Дьяволица лишь кивнула, довольно хмыкнув. — Люцифер научил, — промолвила Лонгман, закусив нижнюю губу, что ещё не была накрашена привычной для неё бордовой помадой. — Может быть, я тебя тоже как–нибудь научу этому. Думаю, после инициации. Тогда Мари, напоследок улыбнувшись ей, поднялась на ноги и принялась искать в куче одежды, которую оставили после себя пронырливые ангелы, любимый топ цвета бордо. Ости же направилась в ванную, но перед тем, как скрыться в небольшой душевой, кинула: — Советую тебе больше не трахаться со своим ангелочком в коридорах, когда по школе бродит серийный убийца с фетишем на вырванные сердца.***
День Вики не задался с самого утра. Непризнанная думала прогуляться по саду, но вместо того наткнулась на труп убитой Лоры. Это, в свою очередь, породило слухи, распространившиеся по школе со скоростью света. «Вишенкой на торте» стало обращение серафима Кроули, который долго рассказывал про какое–то зеркало Небытия и пытался успокоить разбушевавшихся без какой–либо причины демонов. Войдя в их с Мими комнату, которая, на удивление, оказалась пуста, девушка не забыла, как следует хлопнуть дверью. В голове крутилась лишь одна мысль: «Этот день безнадежно испорчен!». В следующую же секунду каблуки полетели в сторону кровати Виктории, за ними отправился и серый джемпер. Оставшись в белой майке и шортах, Непризнанная принялась расхаживать по комнате, нервно потирая вспотевшие ладони. В какой–то момент в мыслях снова появилась картина, которую Уокер лицезрела «прекрасным» утром: окровавленные стены мемориала Равновесия, разорванный в клочья серый комбинезон и бездыханное тело, конечности которого вызывали странные ассоциации с тряпичными куклами. От воспоминаний ноги девушки снова подкосились, из–за чего она чуть не упала на пол и не закричала. Тело младшей Уокер разбило крупной дрожью ни то от отвращения, ни то от страха. Девушка согревала похолодевшие пальцы рук своим дыханием, что стало казаться чуть ли не обжигающим, вторя себе шепотом: — Забудь, Вики, забудь. Ты бы всё равно не могла ей помочь, даже если бы захотела. Ты не должна чувствовать себя виноватой за… — Вики вдруг подумала, что со стороны, наверно, можно было подумать, что Уокер читала молитву. Но воспоминания о сердце Лоры, без которого её грудная клетка казалась удивительно пустой, вынудили тревогу вернуться: — …виноватой за убийство. Уже второе убийство. Это не совпадение, нет, не может быть совпадением, Астр и Эдмон были правы. Маньяк. В школе завелся маньяк. Или кто–то слишком заигрался? Но, кому это надо?.. Бред. Здесь не безопасно… Мысли смешались в голове девушки, подобно видам алкоголя в дорогом коктейле; только она хотела подумать о бедном Энди, которого так сильно подкосит смерть Лоры, так монолог Непризнанной прервался настойчивым стуком. Едва Вики успела повернуть голову в сторону небольшого коридора, как дверь распахнулась, явив ей чью–то крылатую фигуру. — Какого… Ади? Ты–то что тут забыл? — чуть ли не воскликнула русоволосая, увидев демона. Шаарон с фирменной улыбкой прошел вглубь комнаты Мими и Вики, осматривая её стены с таким видом, словно был здесь впервые. — И тебе доброго утра, Уокер, — с излишней вежливостью произнес он, развалился на одном стуле, и, не позволив Вики даже слова сказать, проговорил: — О, у меня дела идут просто отлично. Спасибо, что спросила. Твои как? Некоторое время Уокер только смотрела на рыжеволосого, а потом, раздраженно всплеснув руками, кинула усталый взгляд на Шаррона. Она представила, как мысленно дала ему подзатыльник, и от этой картины стало чуть легче. — Заканчивай этот цирк, Ади. Что тебе надо? — в голосе промелькнуло явное раздражение, отчего дьявол лишь неоднозначно хмыкнул. Уокер непроизвольно откашлялась и перенесла вес с одной ноги на другую. — Решил проверить, всё ли в порядке после вчерашнего. Вдруг тебе… плохо, например? Или ты обиделась? — ехидная улыбка озарила веснушчатое лицо. Он кинул самодовольный взгляд на девушку; от его прямоты щёки Виктории покраснели. — Обиделась? На что мне обижаться? — Брось, оторва. Я же видел, как ты смотрела вчера на нас с Мими, когда мы целовались, — с этими словами дьявол встал со слишком низкого для него стула, медленными, но уверенными шагами подошел к Уокер. — Нет, это ты брось. Я смотрела не с большей заинтересованностью, чем Сэми. И, вообще, меня больше волновала моя подруга. Знаешь, в какой–то момент мне стало её жаль, — девушка посмотрела на Шаарона, почти на все сто процентов уверенная, что слова заденут дьявола. Однако бес, к её удивлению, словно пропустил это заявление мимо своих ушей. — Я так и подумал, — кивнул Ади, медленно обошел Уокер полукругом, осмотрев её с ног до головы. В какой–то момент рыжеволосому показалось, что ему точно нравилось наблюдать за девушкой, которую постепенно одолевало нешуточное смущение. И без того натянутые чуть ли не до предела нервы Виктории накалились, отчего Уокер, не отдавая себе отчета в собственных действия, провела пальцами по звеньям серебряной цепочки, которую ей вчера… подарил Ади. Вздохнув полной грудью, она все же ответила: — Шаарон, ты уже начинаешь меня нервировать! У меня и так задался хреновый день, а ещё и ты тут… — Да? — с губ Ади слетел лёгкий смешок, что разбавил его наигранное удивление. — И почему же он хреновый? — Не делай вид, будто не знаешь. Сначала Лора, потом ещё и этот хрен… — Фенцио? — Он самый, — девушку ни капли не смутило то, что дьявол сразу понял, о ком речь; Ади же вдруг подумал, что сестры Уокер, может быть, сами того не понимая, были больше, чем похожи, раз одних и тех же преподавателей называли совершенно одинаково. — Плюс ко всему я плохо спала. — А что так? — фраза прозвучала ещё более наигранно, настолько приторно, что Вики резко захотелось зарядить Шаррону в голову чем–нибудь особо тяжелым, однако тот вовремя отошел от Непризнанной. — Что–то беспокоило? — Н–нет, — сероглазая сама не заметила, как слегка замялась. — Просто… Просто плохо спалось, вот и всё. — И неужели порошок не помог? Виктория снова замялась, и собственная неуверенность, неумение правдоподобно врать вынудили её сжать кулаки до боли в пальцах. Ком встал в горле, на мгновение лишив Уокер дара речи. Ноги почему–то похолодели, а голос машинально стал тише. — Вообще–то помог. Это — действительно хорошее лекарство, и моя прежняя жизнь меня совершенно не тянет… Теперь не тянет, — от наглой лжи во рту пересохло, отчего последнее слово вышло каким–то скомканным. — Что ж, забавно, — вскинул брови Ади, театрально кивнув и отведя взгляд куда–то в сторону. Этими действиями он, на самом деле, чертовски раздражал Уокер; Вики чувствовала, что Шаарон точно играл с ней в игру, правила и суть которой знал только он сам. Она уже думала набрать побольше воздуха в легкие и выпроводить дьявола вон из комнаты, как вдруг мужские пальцы нырнули в карман ветровки. — Тогда рискну предположить, что у нас в школе завелась еще одна Виктория Уокер, которая — вот совпадение–то! — тоже никак не может забыть свою земную жизнь. В руке парня появился пузырек с чертовым лекарством, который, как думала Вики, она больше никогда не увидит. Тогда у Непризнанной словно отнялся дар речи. Она чувствовала себя так, словно сейчас перед ней находился не новоиспечённый друг, а сам ангел Фенцио, узнавший об обмане. «И что делать?! Просить его молчать? Или всё отрицать? Или… что?!» Девушка сглотнула и стремительно уменьшила расстояние между ними. Она вскинула руку в надежде выхватить склянку, однако Шаарон почти что молниеносно прижал ладонь к телу. В голове Виктории появилась быстрая мысль о его молниеносной реакции, но она практически сразу пропала. Только тогда он повернул голову к Уокер, заглянув в серебристые глаза. Изумрудный взгляд поглотил всё внимание девушки; на какую–то секунду Вики словно потеряла контроль над собой. Зрачки, почему–то, начали темнеть, пока и вовсе не стали чёрными. — Какого черта, Уокер? — наконец, не выдержав, сорвался Ади. — Мало того, что ты не приняла лекарство, что ты, блять, не придумала ничего лучше, чем просто выкинуть его, так ещё и нагло врешь мне! Грубый голос парня и его глаза, которые за миг стали черными, заставили Вики затаить дыхание. Тогда дьявол, сжав губы, яростно ударил ладонью о стену. Уокер вздрогнула так сильно, словно удар пришелся по её плечу. Откуда–то из груди вырвался неконтролируемый вздох; девушка подняла глаза, устланные пеленой слез, на Шаарона. Тогда Ади увидел в них искренний, почти животный, страх и понял, что перегнул палку. Когда он летел в свою комнату сегодняшней ночью и рассуждал, что Непризнанной «мало не покажется», он явно не планировал её пугать. Пыл парня немного поутих; глаза вернули себе привычный зелёный оттенок. Теперь уже спокойным, размеренным голосом рыжеволосый спросил: — Как ты не поймешь, Вики, что это нужно не мне? Не кому–либо из нас, а только тебе?! — он ткнул пальцем в грудь девушки, словно пытался донести до неё смысл своих слов телесно. От ехидства на его лице не осталось и следа — в тот момент Шаарон был максимально серьёзен. — Меня убили, Ади, чёрт возьми, убили! — наконец прорвало Непризнанную. Девушка начала лепетать тонким голосом, надеясь, что хотя бы дрожащий тембр донесет до беса её посыл. — Тебе, никому не понять этого! Я ведь даже ничего не сделала! Меня просто так убили, и я не собираюсь оставлять это! Виктория, с трудом успевая дышать и подбирать слова одновременно, начала размахивать руками, пару раз задела ими грудь демона. Тот лишь перехватил их, бережно, но крепко сжал запястья. Он удерживал её, глядя прямо в серебристые глаза, из которых то и дело падали маленькие хрусталики слёз. — Вики, Вики, стоп! — чуть прикрикнул Ади, а потом, переведя дыхание, заговорил: — Послушай, если ты действительно будешь и дальше пытать узнать своего убийцу — это может плохо кончиться, и ты прекрасно знаешь. Тебя просто исключат и глазом не моргнут. Сейчас у тебя есть только два варианта развития событий. Либо ты отпускаешь свое прошлое — часть которого, кстати, уже всегда будет на небесах, — перестаешь искать убийцу, что в любом случае попадёт в Ад, и продолжаешь учиться в школе, чтобы стать сильным ангелом или демоном. Либо ты всё же находишь подонка, даришь путёвку на «этот» свет без очереди и составляешь ему веселую компанию на девяти кругах. Голос демона звучал настолько искренне и убедительно, что Вики просто не позволила себе ни на секунду отвести взгляд от Шаарона. Сейчас перед ней находился совершенно другой Адиабат — серьёзный, рассудительный и ответственный парень, совсем не тот бесенок, которого она успела узнать за считанные дни. Демон немного помолчал, не отрывая взгляда от девушки, точно надеялся прочитать в её глазах реакцию на его речь: — Так что же ты выберешь, Уокер? С этими словами Шаарон медленно разжал свои пальцы, отпуская руки девушки. Эмоции, бушующие внутри Непризнанной, не успокаивались ни на секунду. Виктория лишь устало закрыла свое лицо затекшими руками, потерла глаза. «Ведь он, фактически, прав. Здесь со мной всегда будет, по меньшей мере, Мари. Возможно, я увижу маму, но… Как же папа?!» — Не знаю. Я действительно не знаю, Ади, я запуталась… — пробубнила она, не убирая левой руки от глаз. Демон, в свою очередь, тяжело вздохнул, после чего взял Непризнанную за запястье, потянув за собой. Он сел на кровать Мими, из–за чего стал ниже Уокер, сжал пальцы Виктории. Обе ладони девушки находились в плену дьявольских рук, что вынуждало Викторию смотреть прямо на рыжеволосого. Демон поднял взгляд зелёных глаз на неё. Большим пальцем он огладил кожу тыльной стороны ладоней, а согрел замёрзшие руки своим дыханием. Уокер не успела понять, что произошло, как в следующую секунду демон подскочил на кровати, вдруг впился в губы девушки. От такой неожиданности она на секунду замерла, затаив дыхание. Пылкие губы Ади ритмично двигались, размазывая помаду с вишнёвым привкусом. Когда же дьявол начал медленно и томительно посасывать нижнюю губу Уокер, девушка словно вышла из транса. Холодные ладони обхватили его шею, вызывая целую ораву мурашек у обоих. Руки Ади немного грубо легли на ложбинку меж её крыльев, а затем медленно, словно дразня Уокер, спустились к талии, вынуждая Викторию выгнуться, подобно кошке. В попытке захватить инициативу Вики слегка прикусила Шаарона за губу, отчего демон издал еле слышимый звук. Одна рука рыжеволосого бесенка с силой сомкнулась на её талии, отчего Непризнанная заскулила, но вовсе не от боли, а от адского наслаждения. Вторая его ладонь, в свою очередь, зарылась в длинные русые волосы, огладила линию роста волос и остановилась лишь на затылке. Не прошло и секунды, как пальцы с силой сомкнулись в кулак, сжимая волнистые локоны, грубо вынуждая голову откинуться назад. Губы начали упиваться открывшейся шеей, страстно кусая кожу; сама Вики буквально перестала дышать, чтобы не издать неприлично громких звуков. Казалось, что всё это длилось бесконечно: холод рук, влага губ и жар тел. На первый взгляд могло привидеться, что даже в воздухе витали феромоны, источаемые душами двумя ненасытных бессмертных. Одним ловким движением Ади сел на кровать, утягивая за собой и Вики. Девушка уселась на его коленях, пока дьявол снова и снова пытался прочувствовать её губы собственным языком. Мужские руки блуждали по бёдрам и ягодицам, изредка поднимаясь к талии, в то время как когтистые пальцы то и дело сжимались на его шее. Подобно двум наркоманам, получившим желанную дозу, они жадно наслаждались друг другом. Бессмертные понимали, что их поцелуй у плачущих дев стал казаться дружеским по сравнению с этим. В глубине души они оба думали, что это неправильно, что так нельзя, что они, возможно, потом будут жалеть или даже извиняться друг перед другом… Но всё это потом. Сейчас же для них не существовало никакого запрета — лишь он и она. — Оторва, пообещай, что ты примешь этот чёртов порошок, — выдавил из себя парень, с силой оторвавшись и посмотрев в серебристые глаза. Голос Адиабата стал низким, совершенно бархатистым, словно баюкающим. — Ади, я… — Непризнанная даже не успела подумать, чем могла бы ему возразить, как Шаарон её перебил. — Вики! Ради меня. В комнате повисла звенящая тишина, прерываемая лишь их частыми дыханиями. Глаза девушки высохли; в напоминание о слезах остались лишь едва заметные следы туши на пальцах и ногтях. Непризнанная вытерла большим пальцем краешек своих губ, а затем искренне улыбнулась демону, что вновь подул на её руки. — Обещаю.