Иерофант

После рассказа о том, что произошло сегодня, пока церковь стояла на ушах, пытаясь найти неизвестно куда исчезнувшего Безымянного, в кабинете повисло тяжёлое и мрачное молчание. Жрица неторопливо курила трубку, а Безымянный наблюдал за серым дымом. Тонкие струйки поднимались, а после устремлялись к окну и ускользали под занавески. Мужчине было не по себе. Сперва от произошедшего, а теперь ещё и от того, что Жрица до сих пор ничего не сказала, и это заставило поселиться в нём червя сомнения: правильно ли он поступил или надо было позволить лесу забрать свою жертву? Он нервно сжал в руках подлокотники и смял пальцами бархатную ткань, заставляя подняться в воздух невесомые облачка пыли, которой они были пропитаны. Наконец, женщина закончила курить, поднялась с места и отошла в заднюю часть кабинета, где тени сгущались настолько, что Безымянному было не видно, что там происходит. Сначала до него дошёл запах, а потом вернулась сама Жрица, как оказалось, с чашкой горячего чая, которую поставила перед ним. — Выпей, — предложила она. Мужчина осторожно взял чашку обеими руками и сделал маленький нерешительный глоток, после чего поморщился: напиток оказался горячее, чем чашка, и обжёг нёбо. Жрица внимательно наблюдала. — Как ты себя чувствуешь, после того, что произошло? — спросила она, когда Безымянный закончил бороться с горячим напитком и оставил его до того момента, как он немного остынет. — Не знаю, — честно признался Безымянный. — Мне не по себе, но не так, как бывает после кошмара. Скорее… как после того, как видишь то, чего не должен. — Вот как, — мрачно кивнула женщина. — Пей чай, полегчает. Хотел бы он, чтобы это было так, но крепкий, чересчур сладкий на его вкус напиток мало помогал справиться с внутренними терзаниями. Он беспокоился за Сашу, но теперь начинал думать, как бы ему самому после этого не начали сниться кошмары. Образ жуткой твари не выходил у него из головы. Что это было? Неужели животные в лесу превратились в искалеченных тварей, подобных этой? Слишком много вопросов, и всё-таки задать их вслух он не решался: ему казалось, будто он в чём-то провинился перед Верховной Жрицей. И если это так, то расспросы только больше усугубят его вину. Он промолчал, ожидая, пока чай станет пригодной для питья температуры. Жрицу Безымянный покинул в глубоких раздумьях. Ему надо было ещё найти Юстуса, которому он обещал рассказать, что случилось. Теперь не очень-то хотелось: когда он поведал о произошедшем Жрице, ощущение было такое, будто он наяву вернулся на эту проклятую поляну и за пару минут пережил всё заново. Судьба решила за него: закопавшись в собственные ощущения, он столкнулся со Старейшиной в центральном холле. Кажется, перед этим тот окликнул его, но он не мог быть в этом так уж уверен. — Прости, — растерянно произнёс Безымянный, глядя на него. — Что-что ты сказал? — Я поговорю, на тебе лица нет, — ответил Юстус. — В самом деле? — Безымянный, не глядя на Юстуса, потрогал бинты, которыми перевязал кисти разодранных рук. — Точно тебе говорю, — кивнул Юстус слегка озабочено. — Так что у тебя произошло? Безымянный мысленно выругался, когда Юстус спросил. Он надеялся, что Старейшина забудет об этом. — Ты уверен, что хочешь знать? — с надеждой на отрицательный ответ спросил он. — Слушай, если бы я не хотел, я бы не спрашивал у тебя. — Голос Юстуса звучал оскорблённо, словно вопрос и правда задел за живое. — Знаешь ли, когда твой друг пропадает, а потом возвращается, испачканный чужой кровью и с разодранными ладонями, немудрено начать интересоваться тем, что происходит в его жизни. Безымянный сконфузился от того, что Юстус назвал его своим другом. Они часто препирались, нередко спорили между собой и честили друг друга на чём свет стоит. И всё же Юстус всегда приходил на помощь. — Скажешь теперь, что мы не друзья? — увидев его реакцию, спросил Старейшина. — Я такого не говорил, — тут же возразил Безымянный. — Я могу тебе рассказать. На самом деле, я сам хотел у тебя кое-что спросить. Только давай переберёмся для этого во двор. В это время там никого не бывает, мне будет спокойнее.

***

Они вышли во внутренний двор церкви: большое пространство квадратной формы с одним-единственным выходом. Через него обычно проходили по прямой тропе к дверям церковного госпиталя. Оттуда вызвали лекаря, который осматривал Безымянного, когда тот только попал в город. Но сейчас тут и правда было пусто. Безымянный вместе с Юстусом прошли к одинокой каменной беседке и устроились в ней. Беседка снаружи была опутана вьюнком, который в этом году необычайно разросся, так что если кто-то всё-таки появится во дворе, их будет не видно. Из-за этого Безымянный и посчитал, что место лучше всего подходит для их разговора. — К чему такая скрытность? — спросил Юстус. Безымянный вспомнил, как сегодня утром, говоря с ним, Старейшина всё искал взглядом кого-то, кто мог бы случайно их услышать. От этого на него нахлынуло раздражение, но быстро отступило. — Не хочу, чтобы потом в городе стало обо мне ещё больше слухов, чем сейчас, — пробормотал он. Не хватало ему того, чтобы кто-то стал болтать о том, что он побывал в лесу второй раз. Мужчина уселся на скамью с такой осторожностью, словно она могла под ним развалиться, но она только жалобно скрипнула. — Я ходил в лес. — В лес? — Юстус застыл на месте, а его брови поползли от удивления вверх и встретились с линией волос. — Зачем? Ты что, не знаешь, что туда нельзя? — Надо было, — резко оборвал его причитания Безымянный. — Понимаешь, кузнец, он прибежал ко мне в нервном припадке, весь бледный. Просил о помощи. Его дочь заблудилась там. Уж не знаю, как её угораздило зайти в этот чёртов лес. — И ты, конечно, пришёл на помощь, — Юстус сокрушённо вздохнул. — Не надо, — сказал он. — Я понял. Лучше скажи, чья это кровь, и я оставлю тебя в покое. — Вепря, — ответил Безымянный. — Я так думаю. Это было похоже на вепря. Юстус схватился руками за бороду, не отрывая немигающего взгляда от лица Безымянного. Тот старательно сохранял маску спокойствия. — Кого? — спросил он неожиданно осевшим голосом. — Вепря, — уже твёрже и увереннее, чем в первый раз, ответил Безымянный. — Он гнался за девочкой. Я… убил его. Признание далось в этот раз куда легче, чем когда он рассказывал то же самое Верховной Жрице. Видимо, из-за меньшей напряжённости. — Как? — Юстус снова сделал рывок руками. Безымянный подумал, что так Старейшина совсем ничего не оставит от своей бороды, слишком много переживаний было, и на каждое он выдирал у себя как минимум клок. — Руками, — сказал Безымянный, пожав плечами. — Потому ладони ободраны. — Не понимаю. — Юстус обессиленно опустил руки. Он как будто стал ниже ростом, весь сжался, сидя на месте. — Я тоже, — честно признался Безымянный. Они посидели в беседке ещё какое-то время, прежде чем поднялись и вышли оттуда, возвращаясь в здание Церкви. — Ты хотел меня спросить о чём-то, — напомнил Юстус, придя в себя после услышанного. Безымянный вспомнил, о чём размышлял — он надеялся, Старейшина может помочь узнать кое-что. — Ты ведь из местных? — на всякий случай уточнил он. Юстус состроил кислую мину. — Извини, — Безымянный осёкся. — Я имею в виду, ты знаешь, что произошло… ну, с лесом? — Не имею понятия, — сухо ответил Юстус. — Это было ещё до моего рождения. — Он задумался, и Безымянному показалось, что он буквально слышит, как в голове старейшины скрипят механизмы мыслительных процессов. — А знаешь, посмотри в библиотеке, — посоветовал он. — Там есть исторические сводки. Думаю, тебе нужно время правления предыдущего императора. — Для библиотеки нужен допуск, — разочарованно вздохнул Безымянный. До библиотеки допускались только старшие по званию, начиная со Старейшин, а он в Церкви считался кем-то вроде подмастерья. — Значит, я его тебе напишу. Я имею право, как старейшина. Что, помог тебе старый дурак? — Юстус невесело усмехнулся. Ему, очевидно, не нравилось рвение Безымянного узнать о том, что произошло с лесом, но он всё равно готов был ему помочь. — Ты не старик. Дурак — да. Но не старик, — ответил Безымянный, не упуская возможности его задеть. — Вот это спасибо, вот это утешил! — Юстус толкнул его в бок. Вообще-то, стариком он и правда не был: между ними было примерно десять лет разницы. А Старейшина — это титул, такой же как Мастер, а вовсе не указание на возраст. — Могу выписать тебе бумагу прямо сейчас. — Лучше завтра, — оборвал его Безымянный. — Слишком силён будет соблазн закопаться в рукописи, а на мне ещё звонница. — И то правда, — согласился Юстус. — Значит, приходи завтра, — с готовностью добавил он. Безымянный улыбнулся и кивнул.

***

Вечером Безымянный напросился ужинать вместе со всеми. Не то чтобы и до этого было нельзя, просто все уже привыкли, что он принимал пищу у себя в комнате. Юстус тут же прибрал его к себе за стол, где сидел вместе с остальными Старейшинами. — Я тут поспрашивал, — сказал он, в этот раз даже не переходя на шёпот. — И узнал, что, если вдруг в библиотеке ты ничего не найдёшь, в городе есть тот, к кому ты мог бы обратиться. Но это вариант для крайнего случая. Он тебе не понравится. — И кто же этот человек? — спросил Безымянный. Он привстал, чтобы взять с подноса стакан с чаем, а затем снова опустился на скамью. — Хозяйка дома на Вороньей скале, — ответил Юстус. Безымянный вдруг поперхнулся, и Старейшина постучал его по спине. — Я же говорил, что это вариант для крайнего случая и что тебе не понравится. — Я всё понимаю, — прохрипел Безымянный. Он скрючился, а потом сделал глоток чая, чтобы полегчало. Вариант ему не понравился совершенно: о хозяйке этого дома, да и о самом доме ходило много слухов. Она в устах горожан была даже не ведьмой, а ворожеёй и специализировалась на мерзостях и проклятиях. Безымянный сделал ещё глоток чая и выпрямился. — Даже если не найду, не пойду. — Ну и правильно, — Юстус подвинул к нему поднос с хлебом. — Я тебе ничего не говорил, — в привычной раздражающей манере добавил он, но в этот раз Безымянный согласно кивнул. Остаток ужина он провёл в задумчивом молчании.

***

Осторожно ступая по скрипучим ступеням, Безымянный поднимался на звонницу. Дойдя до конца, толкнул рукой шероховатую деревянную дверь, и та с жалобным скрипом поддалась. Улица встретила свежим ветром и загадочным светом растущей луны на тёмном облачном небе: на востоке уже собиралась гроза и, по ощущениям, будет она нешуточной. Мужчина осторожно подошёл к ограждению. Он пришёл сюда на полчаса раньше, чтобы проветриться и подумать. А ещё он хотел отсюда увидеть лес. Со звонницы открывался вид почти на весь город, так как это была самая высокая точка обзора, выше тянулись только шпили законсервированного старого храма. Безымянный выбрал себе место возле ряда средних колоколов. Теперь он мог видеть верхушки леса, бросающего ужасающие длинные тени на город: было похоже, будто он тянет к ближайшим домам когтистые лапы. Деревья с каждым годом росли всё ближе, и лес грозился вторгнуться на чужую территорию. Императору стоило поторопиться с решением и воздвигнуть стену намного раньше, но что сделано, то сделано. Раньше Безымянный воспринимал это буйство природы спокойно, теперь же ему было не по себе. От одной мысли, что лес может как полноправный хозяин этих земель войти в город, а вместе с ним и его ужасные обитатели, сводило судорогой желудок. Подошло время, Безымянный отошёл от ограждения, крепко ухватился за верёвку часового колокола и натянул, стараясь игнорировать ноющую боль в мышцах. По городу раскатом разнёсся колокольный звон, заставивший подняться с криком стаи птиц, а людей начать медленно покидать улицы. Совсем скоро они опустели, лес, протянувший к городу лапы, остался без добычи. На этот раз. Иссиня-чёрная завеса накрыла город, послышались первые громовые раскаты, где-то сверкнула молния. Ночь обещала быть тёмной и бурной.