На руинах былого величия

      Синчэнь открыл глаза. Открыл и тут же сощурился от боли, закрывая лицо ладонями: слишком резок и непривычен был солнечный свет. Страх, удивление, боль и волнение вызвали едва ли не приступ тошноты, но, пролежав вот так на голой земле какое-то время, он всё же решился открыть глаза. Медленно и осторожно Синчэнь убрал руки от лица, быстро-быстро моргнул несколько раз, сощурился, утёр выступившие слёзы. Перед его взглядом всё немного плыло и двоилось, и ещё некоторое время пришлось пролежать, привыкая к давно позабытой возможности видеть.       Даочжан, конечно, предполагал подобное, ведь он не был слепым от рождения и в своих снах продолжал видеть. Но сейчас всё было совершенно иначе, нежели в сновидениях — слишком явным, ярким, другим, совсем настоящим. Синчэнь пошевелил пальцами руки перед своим лицом, чтобы убедиться в возможности чётко различать предметы. Медленно поднявшись на ноги, он обернулся, убрал из волос застрявшую листву и мелкие травинки и двинулся в сторону деревни. Сяо Синчэнь не знал, нуждался ли в самом деле Сун Лань в помощи даочжана, но терпения ждать ему не хватило. От волнения он уже едва ли мог дышать, и именно поэтому решил не тянуть время и отправился за ним.       Синчэнь с удовольствием остановился бы, чтобы рассмотреть каждую деталь, все краски окружающего его мира, так похожего на реальный, но поспешил направиться внутрь поселения. Он вежливо приветствовал, расспрашивал местных жителей о своём добром друге — заклинателе в тёмных одеяниях. Точного ответа так никто и не дал, лишь кивали и советовали обратиться к старосте: уж он-то точно знал, где находился сейчас господин заклинатель. Смысла останавливаться для разговора с каждым встречным не было. Синчэнь направился в указанном направлении, к дому старосты. Дойти до цели ему, однако, не дали. Путь Синчэня перегородил взъерошенный мальчишка лет семи. — Старший брат, старший брат! — Добрый день, юный друг, — спокойно отозвался Синчэнь. — Прости, но сейчас я спешу увидеться с вашим старостой. Позволь мне пройти. Мы побеседуем при следующей встрече, хорошо?       Но уходить мальчик не спешил, накрепко схватив Синчэня за ханьфу, чтобы тот и не подумал двинуться дальше. — Юный друг, у меня нет времени на игры. Я и впрямь очень спешу, попрошу отпустить, иначе мне придётся совершить грубость и...       Он снова оказался прерван. — Старший брат, ты ведь даочжан Сяо? Пришёл искать старшего брата Сун, да?       Синчэнь удивлённо уставился на мальчишку. Он, в свою очередь, скопировал увиденное ранее действие Сун Ланя, пытаясь выказать уважение: сложил руки и поклонился. — Меня зовут Ю, старший брат! — понизил он тон голоса и заговорщически, восторженно зашептал. — Я знаю, зачем вы здесь, и знаю, где сейчас старший брат Сун. Он пошёл искать это... ну... то самое... Мне вас проводить, да?       Синчэнь так и не нашёл, что ответить, лишь нахмурил брови, как-то невнятно хмыкнул и кивнул. Ю тут же хлопнул в ладоши и, схватив стоявшего как вкопанного Синчэня за руку, потащил его за собой и свернул между домами. — Даочжан разрешил мне остаться у него на ночь, чтобы я не спал на улице, вот! — на бегу начал рассказывать Ю. — Он вроде как замаскировал свою историю, но я всё понял, что он ищет тут что-то, ну, монстра вроде как. И он мне с утра рассказал, что к чему... а потом этих двоих пошёл проверять, да. Сейчас, наверное, уже дошёл до дома ткачихи, но я знаю, где срезать, мы быстро догоним! С доро-о-оги! Разойдись! — резко заорал он нескольким девочкам, шедшим им навстречу.       Девочки, испугавшись, отскочили в сторону, и Ю с Синчэнем, всё так же держась за руку, пробежали мимо них. Они петляли между домами и заборами по каким-то окольным тропам, и по дороге Ю без перерыва болтал. Синчэню даже не пришлось задавать никаких вопросов: вскоре ему уже выдали, как именно мальчишка познакомился с Сун Цзычэнем, рассказали о вчерашнем его представлении для детей во всех красках и подробностях. Сяо Синчэнь не сдержался от тихого смешка, представляя своего даочжана, рассказывающего страшные истории о демонах в окружении деревенской ребятни. Совсем скоро Ю запыхался от того, что не прекращая тараторил, перешёл с бега на быстрый шаг и отпустил руку Синчэня, который, кажется, уже не собирался вырываться. — Юный друг, и как, по-твоему, даочжан Сун — хороший рассказчик? — мягко улыбаясь, спросил Синчэнь. — Самый лучший! — воскликнул в ответ Ю. — Но мне всё равно больше понравилась та часть, где он достал меч и огоньки запускал.       Синчэнь закивал. Уж больно забавным и смышлёным был едва встреченный им мальчишка, и Синчэнь уже хотел было спросить ещё что-то, но резко остановился, хватая Ю за плечо. — Постой... — нахмурившись проговорил он, потёр складку между бровей. — То место, куда отправился Сун Лань — оно совсем недалеко, на северо-запад, верно?       Ю активно закивал, подтверждая слова Синчэня. — Возвращайся назад, хорошо?       Сяо Синчэнь медленно достал Шуанхуа из ножен и улыбнулся, глядя мальчишке прямо в глаза. Ю не стал перечить и даже что-либо спрашивать, просто ещё раз кивнул и, развернувшись, побежал обратно к центру поселения. Дальше Сяо Синчэнь двинулся один.       Цзычэнь бесцеремонно выломал двери небольшого домика. В лицо тут же ударил запах затхлости и плесени. От концентрации такого огромного потока тёмной энергии в одном месте разболелась голова, кровь пошла носом, и перед глазами поплыли тёмные круги. Сун Лань нахмурился, рассеянно оборачиваясь по сторонам: никаких признаков чьего-либо присутствия. Изнутри помещение выглядело совершенно обычно, за исключением бурых пятен засохшей крови, разбросанных по стенам, полу и потолку.       Едва справляясь с головокружением, Сун Лань сделал несколько осторожных шагов внутрь. Аккурат по углам небольшой комнатки висели прямоугольные талисманы с начертанными на них странными символами, и Цзычэнь протянул было к нему руку — её тут же ударило режущей болью. Стало очевидным, что именно эти заклинания, вытягивающие энергию из окружающего, впитывающие и удерживающие её, и были источником тёмной силы. Подобного Сун Лань никогда за свою жизнь не видел: искусство явно тёмное, запретное, и сведения о подобном можно было найти разве что в тех библиотеках великих орденов, наличие которых, разумеется, отрицалось и скрывалось.       Цзычэню необходимо было рассеять всю сконцентрированную энергию, пропустив сквозь своё оружие и собственное тело. Все четыре талисмана были связаны друг с другом в единую сеть, и Сун Лань вовсе не был уверен, что сможет справиться с каждым, не знал, как они могли отреагировать на удары и чем могли ответить. Он крепко сжал рукоять меча в обеих руках, глубоко вдохнул и нанёс первый удар.       По рукам вновь прошлась волна боли, из носа брызнула кровь, закровоточила и прокушенная Сун Ланем от напряжения губа. Цзычэнь чувствовал себя так, будто его резко придавили сверху чем-то невозможно тяжёлым. Доски в полу под его ногами треснули, даже лёгкие его словно резко сжались в объёме, и теперь он не мог сделать полного вдоха. Размазав по лицу собственную кровь, Цзычэнь двинулся к следующему талисману и, не медля, нанёс очередной удар. Очередной поток порочной, тёмной энергии, прошедший сквозь всё его тело, оказался вдвое сильнее предыдущего, боль стала практически невыносимой. Сун Лань чувствовал, что его кости едва ли не трескались, а мышцы почти лопались от напряжения. Лицо Цзычэня раскраснелось, на висках отчётливо выступили пульсирующие вены. Он сплюнул кровь и приблизился к третьему талисману.       После третьего удара Сун Лань потерял сознание — по крайней мере, ему так показалось. Придя в сознание, он не мог понять, когда темнота отступила и сколько же времени он провёл, лёжа на полу. Он закашлялся от вязкого металлического вкуса крови, с трудом перевернулся, встал на колени и медленно, опираясь на меч, поднялся на ноги. Последний талисман без поддержки трёх остальных превратился в обыкновенный кусок бумаги с начертанными на нём странными символами и сам собой отвалился от стены. Утершись рукавом, Цзычэнь подошёл ближе и поднял злосчастный листок.       Отчего-то в одно мгновение тёмная энергия, болью отдававшаяся в голове Синчэня, исчезла, и дальше он двигался наугад, в указанном Ю направлении — северо-запад. Волнение нарастало, пока даочжан Сяо петлял между домами, самые несуразные и трагичные предположения роились в его голове. Синчэнь изо всех сил отметал их, ведь если эта неизвестная сила исчезла, не значило ли это, что Цзычэнь победил?       Ещё несколько поворотов, и у самой границы леса, у дома с выбитой дверью, возле цветущего дерева, Синчэнь заметил хорошо знакомую фигуру. — Цзычэнь! — окликнул он сидевшего прямо на голой земле Сун Ланя.       Сун Лань поднял взгляд, отнял ладонь от лица и удивлённо замер. Синчэнь, не выдержав, перешёл на бег и не успел Цзычэнь подняться на ноги и двинуться навстречу, уже упал на колени рядом с ним. — Ты в порядке?       Синчэнь приподнял лицо Сун Ланя, положив ладони ему на щёки, пальцами принялся убирать остатки кровавых разводов с его кожи. Синчэнь помнил его совсем другим: не таким взрослым, без мрачных теней и первых морщин под глазами, без небольшого шрама над бровью. Его Сун Лань стал старше и серьёзнее, когда как Синчэнь помнил его совсем юным и беспечным, не таким мужественным и огрубевшим. Всего лишь несколько лет...       Синчэнь подушечками пальцев коснулся шрама над бровью Цзычэня, провёл по щекам, потрогал подбородок и задел губы. Глаза защипало, и Синчэнь шмыгнул носом, принимаясь утирать слёзы — обыкновенные прозрачные слёзы, потёкшие по щекам. Глазницы не жгло от практически нестерпимой боли, в воздухе не появилось тяжёлого запаха крови. — Синчэнь... — наконец, придя в себя, прошептал Сун Лань.       Сун Лань протянул к нему руки, принялся сам вытирать слёзы, но Синчэнь никак не мог перестать плакать, и тогда Цзычэнь обнял его, прижимая к своему плечу. Даочжан Сяо крепко обхватил его руками в ответ, благодаря за данную возможность пролить все свои слёзы. — Ну что же ты плачешь? Всё хорошо, — срывающимся голосом прошептал Сун Лань.       Он поцеловал Синчэня в лоб, тут же прижимаясь к нему влажной щекой. Синчэнь ловко выпутался из объятий, чтобы взглянуть даочжану в глаза, да так и замер, улыбаясь ему сквозь слёзы. Сун Лань гладил его щёки, легонько щёлкнул в нос и не сдержал ответной улыбки. — Ты ранен? — обеспокоенно спросил Синчэнь, последний раз рукавом утёр глаза, со всех сторон осматривая Сун Ланя. — Что произошло? — Если честно, то я и сам не совсем понял, в чём дело... я должен был проверить двоих жителей, единственных подозреваемых, и уж думал, что нашёл ответ здесь — ты ведь наверняка почувствовал подозрительное присутствие, верно? Открыв двери, я не нашёл ничего, кроме нескольких странных талисманов, от которых исходила невероятной силы тёмная энергия, и уничтожил все, кроме одного — вот он. По одному они совсем безвредны...       Сун Лань протянул Синчэню прямоугольный лист бумаги с выведенными на нём символами. Даочжан взял его в руки, коснулся надписей, по привычке действуя больше на ощупь, чем доверяя своим глазам. — Никогда подобного не видел, — задумчиво протянул он, возвращая загадочный талисман. — Ты точно хорошо себя чувствуешь, Цзычэнь? Может, тебе стоит немного отдохнуть?       Сун Лань, оглянувшись по сторонам, украдкой коротко поцеловал Синчэня в губы. — Теперь мне гораздо лучше, — прошептал он.       На самом деле голова его ещё немного кружилась, и приходилось бороться с приступами иногда подступавшей тошноты, но беспокоить Синчэня он не хотел, да и времени на отдых не было. — Не переживай. Давай постараемся покончить с этим как можно скорее. Вдвоём мы обязательно справимся, я уверен. Первым делом... первым делом нужно известить старосту о произошедшем, чтобы он задержал жителей от возвращения в ближайшие дома, а дальше уже дожидаться здесь виновника...       Иного выхода, кроме как просто дождаться здесь в засаде и напасть первыми, они так и не придумали. Синчэнь укрылся неподалёку, Сун Лань же направился к старосте: рассказать, зачем он сюда на самом деле прибыл, что же происходит и что господину Шэнь, как старосте, необходимо было предупредить работавших в полях людей, пока по домам в северо-западной части деревни не возвращаться.       Сун Лань вскоре достиг цели и, несколько раз громко постучав и выкрикнув извинения, вопреки всем правилам приличия, резко распахнул двери дома старика Шэнь, входя внутрь. Времени ждать не было. Ни Сун Лань, ни Сяо Синчэнь не знали, когда мог вернуться виновник всех бед.       Цзычэнь бродил по дому, заглядывая по комнатам и всё время окликая господина Шэнь. Только вот ответа так и не последовало, и ни за одной из закрытых дверей хозяина дома Сун Лань так и не увидел. Последней, самой дальней комнатой осталась запертая библиотека, куда завлёк его в прежний визит хозяин дома, где, судя по его словам, он проводил больше всего времени. Там староста оказался и на этот раз. — Прошу прощения за внезапное вторжение, господин Шэнь. У меня есть не терпящее отлагательств сообщение для вас, — на одном дыхании выпалил Сун Лань, коротко поклонившись. — Ох, молодой даочжан... проходите, проходите, — закивал сидевший за своим письменным столиком старик. — Что же за вести могли вас заставить так внезапно ворваться в жилище этого старика?       Снова в словах старосты прозвучал завуалированный упрёк. Сун Лань, не обратив на это внимания, опустился на пол напротив него. — Господин Шэнь, необходимо, чтобы вы немедленно оповестили жителей, в особенности живущих в северо-западной части поселения, о том, что...       Сун Лань поднял голову и тут же замолк. Замер удивлённо, но лишь на долю секунды, и тут же вскочил, выхватив меч из висевших за спиной ножен.       Старик Шэнь медленно поднялся на ноги, перед этим отложив в сторону кисть, что до этого держал в правой руке.