Совращенный натуралом

Наверное, это все же был один из выходных дней, потому что я помню, как проснулся с ним на следующее утро. Единственным источником света в комнате были солнечные лучи, которые пробивались тонкой полоской через приоткрытую дверь. Окно прямо напротив комнаты оказалось плохо зашторено. И я еще раз поразился странности этого дома. Скорее всего его перепланировали уже сильно позже постройки. В пользу этого говорила и слышимость. Будто бы стены были очень тонкими, временными. Каспер спал рядом, обнимая меня. И я вдруг подумал, что впервые вижу его спящим. Волосы разметались по подушке. Их черный цвет резко контрастировал с постельным бельем. Он явно был брюнетом, но волосы подкрашивал, придавая более темный оттенок. Чуть приоткрытые губы, бесстыдные, дразнящие. Сейчас он уже не казался мне каким-то далеким, но выглядел более взрослым. Я понял, что сейчас о нем уже нельзя сказать парень. Он мужчина. Он старше меня, но… он мой. И он красив. Тонкая для парня шея, изящные линии ключиц, длинные пальцы. Внешность Каспера немного скрадывала его возраст. Не могла она рассказать мне и о его жизни. Я очень много потом размышлял о причинах большинства поступков, но не думаю, что мне удалось приблизиться к истине. Тогда, он почувствовал на себе мой взгляд и проснулся. Надеюсь, этот момент для нас обоих стал таким же счастливым.  — Доброе утро, — улыбнулся он мне, попадая как раз в полоску света, от чего его глаза стали салатовыми.  — Доброе, — отозвался тогда я, зарываясь рукой в его волосы. Мы долго целовались, не спеша выбираться из постели. А потом снова дурачились на кухне, убирая остатки вчерашних бутербродов, которые так и оставили. Каспер в то утро много улыбался. Никогда прежде я не видел его таким.  — Мистика какая-то, — ответил он на мой вопрос об этом. Мы вместе принимали душ, где еще оставались отголоски запаха хлора. Кажется, это было одно из последних счастливых воспоминаний. Через некоторое время меня избили. Не знаю, чем бы вообще мог закончиться тот инцидент, если бы Димка вовремя не вмешался. Когда-то у меня были проблемы в школе, но это было давно, мы все взрослели и разбрелись по своим компаниям, которым не было дела друг до друга. Но в этот раз меня подкараулили у школы не из-за оценок или домашней работы, которую я кому-то не дал списать. Они знали, что мне нравится парень. Возразить что-то я попросту не успел — мне разбили нос. Удары резко прекратились, когда я уже был на земле.  — Поднимайся, — услышал я голос Димки. Он протягивал мне руку, предлагая помочь. Я уже залил кровью куртку, так что поздно было волноваться, капает ли она у меня с подбородка. Димка отвёл меня сначала обратно в школу, чтобы я мог умыться и замыть пятна. А потом поинтересовался о самочувствии и, получив стандартное «нормально» в ответ, предложил прогуляться и еще раз поговорить.  — Так ты за этим меня ждал сегодня?  — Да. Я подумал, что мы не с того начали.  — Чего ты хочешь? — спросил я, недоверчиво глядя на парня. Пока не было дождя, можно было расположиться на остатках лабиринта, которые по какой-то неведомой причине не стали выкапывать, когда поставили более современную площадку.  — Предупредить. Предостеречь, — пожал Димка плечами.  — С чего ты взял… — начал было я, но меня перебили. 
  — Макс, я понимаю, что это выглядит так, будто я лезу не в своё дело, но выслушай меня. Он выглядел обеспокоенным, и я решил остаться в этот раз. Хотя бы в качестве благодарности за спасение.  — Хорошо.  — Мой брат… Он не такой хороший, каким хочет казаться. И здесь дело не в нашей вражде. Черт с ним, что наши родители натворили всякой херни, когда мы с ним были маленькие. Это на их совести. Но Андрей сам сгубил себя и не только себя. Я ничего не отвечал, мне пока не очень было понятно, о чем говорит Димка, но он выглядел очень серьезно. Кажется, для него этот разговор был крайне важен.  — О чем ты?  — Я возненавидел брата не из-за ситуации в семье. Я невзлюбил его за то, что с парнями спал он, а прилетало и мне тоже. Как тебе сегодня… — он пнул железный столб лабиринта.  — Так это твоих рук дело?  — Нет! Это… Думаю, что это девушка. Я не знаю ее фамилии. Она представилась мне Ольгой.  — Ольга? Я опешил. Ольга дружила со мной и Ромкой уже несколько лет. Мы состояли в одном и том же сообществе, вместе играли и учились в одной школе, но в разных классах.  — Она мне звонила. Просила помочь тебя проучить, потому что ты предатель, который…  — Который теперь с Каспером, — догадался я. Ольга все это время была влюблена в Каспера. И пусть мне казалось, что эти чувства прошли, потому что парень был чем-то недостижимым для неё, сколько бы усилий девушка не прикладывала, но все выглядело так, будто я обошёл ее.  — Макс, он чудовище. Ты видишь его в более или менее хорошем состоянии. Сейчас Андрей в завязке. Он наркоман.  — Что? — я не поверил своим ушам.  — Это не первая его попытка завязать. Андрей уже дважды попадал в больницу с передозом, и я не верю, что в этот раз он сможет долго продержаться. Мне страшно за тебя. Андрей уже погубил как минимум одну жизнь. Слова Димки заставили меня задуматься. Я могу предположить, что Каспер не сказал мне об этом, потому что побоялся. С другой стороны, я же тоже имел права знать об этом.  — Сколько он уже держится?  — Не могу сказать точно, я же не стою над ним постоянно, — снова пожал плечами Димка. — Года два назад они разошлись с Гавриловым из-за передоза.  — Ты сказал, он погубил кого-то, — напомнил я.  — Да, Пашку. Димка поджал губы и отвернулся от меня. По сгорбленным плечам и засунутым рукам в карманы джинсов было легко предположить, что это воспоминание явно тяжелее всех остальных. Ему не жаль было Каспера, ему не жаль было и меня. Он ненавидел брата, а все действия были ради этого Пашки.  — Расскажешь?  — Прошло много лет, а я все не могу ему простить… — вздохнул Димка. — Пашка был моим другом. Моим лучшим другом. Мы в одном дворе жили, только он постарше был. Касперу тогда уже восемнадцать исполнилось. Он ничего не скрывал. Отец его выставил в общагу за вечные тусовки, парней, каждый раз разных и всякие вещества. А Пашка влюбился. Я до сих пор не понимаю, как вы так на него ведётесь? Что вы находите в этом уроде? — Димка сказал это с такой злостью, что мне стало не по себе.  — Дальше, — поторопил я парня.  — У моего брата нет совести, поэтому он просто воспользовался наивностью Пашки. Развлекся. И бросил одного и со своими чувствами, и с зависимостью, и когда Пашку тоже решили подкараулить. Ты себе можешь представить, парень в больнице — места живого нет, а он все Андрея зовёт, — выходил из себя Димка. — Кого я спрашиваю, да? Ты как раз себе можешь представить. А я ведь притащил тогда этого ублюдка в больницу. Думал, поговорят и станет проще. Думал, Пашка одумается. Димка замолчал. И ведь я мог представить себе всю эту ситуацию. Я сам недавно так волновался за парня, что готов был стоять под окнами, только чтобы узнать, что с ним все хорошо.  — Пашка тогда просил его быть рядом, хотя бы приходить иногда, потому что ему страшно переживать все это одному. Говорил, что не справится, что сделает что-нибудь с собой. Каспер отказал. Не просто решил объяснить, что не может, а цинично и жестоко, почти насмехаясь.  — И? — отозвался я, потому что парень просто стоял нахмурившись и молчал.  — И Пашка повесился.