Я тебя выдумала

Я вытерла слезы и посмотрела на капот грузовика, от души надеясь на то, что пожилого человека там уже не окажется.       — Ну что ж, не в первый раз. Я повернулась и пошла прочь. Сумасшедшая. Разлетается на куски. Лицемерка. Он прав. Именно такая я и есть.       Я шла вслед за задними габаритными огнями. Не зная куда и в каком направлении. Не понимая даже, где в данный момент нахожусь. Уходя, я чувствовала, как Джагхед наблюдает за мной. Может, они успели перекинуться парой слов с пожилым мужчиной. Тяжелые ботинки проделали дорожку в снегу, и рукав куртки Джага похлопал меня по плечу.       — Держи, — сказал он. Я оттолкнула куртку.       — Она мне не нужна. — Снова вытерла глаза и попыталась унять дрожь. В толстенной овчинной куртке, наверно, жарко, как в тостере.       — Прости, что я назвал тебя сумасшедшей.       — За это прощать? Это правда. — Я сильнее сжала колени и подтянула их выше. — Я вероятно, закончу жизнь в больнице вместе с твоей мамой.       — Нет, не закончишь. — Казалось, он доведен до белого каления.— Твои родители…       — …уже пришли к этому решению. Я не говорила тебе, я подслушала их разговор, они обдумывают это. Это остановило его. Джагхед замолчал.       — Так что забирай свою кретинскую куртку, иначе сам замерзнешь без нее. Какой процент жира у тебя в теле? Минус ноль у-у-у. Он встал на колени и набросил куртку мне на плечи. Не глядя не меня, запахнул ее поглубже и сказал:       — Давай пойдем. Он протянул мне руку, и я взяла ее, другой рукой натягивая на себя куртку. Странно, но Джагхед не выпустил мою ладонь, когда мы вернулись к грузовику. В качестве эксперимента я немного сжала его ладонь. Он ответил тем же. Старикашка суетился у капота. Увидев меня в куртке Джагхеда, он улыбнулся.       — Похоже, у вас аккумулятор сдох, — сказал он.— У меня есть провода для прикуривания, сейчас заведем. Мужчина открыл капот своей машины, достал из багажника пару проводов, и, руководствуясь его инструкциями, Джагхед вместе с ним приступил к делу. Я почти заснула стоя, и, когда пришло время ехать, Джагхеду пришлось выводить меня из ступора.       — Еще раз спасибо, — сказал он пожилому мужчине. Голос у него был слабый и будто ломкий.       — Мне это не составило труда. — Мужчина улыбнулся и помахал нам на прощанье, убирая провода для прикуривания. — Хорошо провести остаток вечера, ребята! — Он сел в свою машину и уехал. Джагхед смотрел ему вслед, между его бровями залегла неглубокая морщинка.       — Что не так? — спросила я, держась одной рукой за ручку дверцы. Джагхед помотал головой.       — Да ничего, я просто… — Он издал странный, раздраженный звук, его плечи слегка поникли.       — Ой, подожди! — Я стянула его куртку, забралась в кузов грузовика и протянула ему ее через сиденье. — Серьезно, твои губы становятся синими. А так тебе будет хорошо, — добавила я, когда Джаг запротестовал. Он с фальшивым неудовольствием снова надел ее.       — Он сказал, чтобы я отдал куртку тебе, — сказал Джагхед после минуты вглядывания в ветровое стекло. Я хотела было пошутить на эту тему, потому что каждому не мешало бы преподнести уроки хороших манер, но потом увидела выражение его лица.       — Поехали, — тихо сказала я. — Мы, должно быть, уже недалеко от дома, верно? — Джагхед кивнул, и грузовик тронулся с места. Через двадцать минут мне пришлось начать говорить для того, чтобы Джагхед не уснул за рулем.       — Остановись на минутку, — попросила я и обернулась посмотреть на магазин.       — Что?       — Нам надо зайти в «Мейджер».       — Зачем?       — Поверь мне, нам надо зайти в «Мейджер». Подъезжай и паркуйся. Он въехал на стоянку и подогнал машину к дверям как можно ближе. Мне практически пришлось вытащить его из кабины и втащить в магазин. Я потащила его к отделу деликатесов. Центральный проход был пуст. Джагхед чуть не врезался в аквариум, когда я остановилась перед ним. Он моргнул, посмотрел вниз, потом на меня.       — Это аквариум с лобстерами, — сказал он. Я сделала глубокий вдох. Теперь или никогда.       — Это тот самый аквариум с лобстерами. Твоя мама сказала, что ты помнишь. Джагхед снова взглянул на аквариум. Сначала я решила, что была неправа, что вероятность слишком маленькая, что права моя мама и все это я выдумала. Но потом он произнес:       — Ты часто такое вытворяешь?       — Нет, — ответила я. — Только сегодня. Уголок его рта дернулся:       — Ты пахнешь цветами. Я поднялась на цыпочки. Он повернулся ко мне, его руки нашли мою талию, а губы соприкоснулись с моими губами, словно он был готов к этому моменту. А вот сказать, что я была готова, совершенно невозможно. Я не была готова к эмоциям, к тому, что его длинные прохладные пальцы проберутся мне под куртку, толстовку и сожмут бедра, оставляя нервности на моей коже. Все вокруг нас исчезло. Джагхед глубоко выдохнул. Мои губы запульсировали. Жар. И как только я его не замечала? Он пронизывал слои одежды, разделявшие нас. Я отпрянула. Он тяжело дышал и смотрел на меня тревожными, голодными глазами.       — Джаг.       — Прости. — В его более хриплом, чем всегда, голосе я не расслышала ни малейшей вины.       — Нет… я… хочешь поехать ко мне домой? — спросила неожиданно я. Какой-то момент он сомневался; в глазах Джагхеда я читала, что он пытается разобрать смысл моих слов. У него это заняло больше времени, чем математическое уравнение или упражнение по языку. Это задача потребовала напряжения всего его мозга. Мне пришлось поверить, что он такой родился: с этой сумятицей в голове, неспособностью понимать людей, потому что альтернативой было, что его заставили поверить, будто никто никогда не предложит ему ничего подобного, и когда это случилось, он растерялся. Это было грустно.       — Ты… ты хочешь сказать? — наморщил он брови.       — Да. Его дыхание остановилась.       — Ты уверенна? Я позволила пальцам прогуляться по ремню его брюк.       — Да. По дороге к моему дому мы не разговаривали. Костяшки пальцев Джагхеда, лежавшие на руле, были совершенно белыми, и каждые несколько секунд он смотрел на меня. Я знала это, потому что не отрывала от него взгляда. По животу прошлось какое-то странное чувство- полувозбуждение, полуужас. Когда мы въехали на подъездную дорожку и стали расстегивать ремни, я придержала его.       — Подожди. Я пойду первой. А ты отъедешь немного по улице и вернешься к дому пешком. Знаешь мое окно?       — Нет. Я показала.       — Во дворе лежит лестница, поднимешься я впущу тебя. Я бодро прошла к передней двери, по пути осматривая двор и стараясь вести себя совершенно как обычно, входя в дом и запирая за собой замок. В прихожей скинула туфли и стала красться на цыпочках мимо общей комнаты.       — Бетти? Мама.       — Привет, мамуль.       — Я рада, что ты вернулась. — Она встала с дивана и вытянула руку. — Не думала, что вы так припозднитесь - выпей это. Она дала мне таблетку. Я проглотила ее, не запивая.       — Мы остановились поужинать.       — Хорошо съездили?       — Я считаю, что да. — Мне хотелось поскорее к себе в комнату. Хотелось закрыться, запереться, почувствовать себя в безопасности, оказаться подальше от пронизывающих глаз. И с Джагхедом.       — Как ввел себя Джагхед?       — Хорошо. Я не понимаю, что ты имеешь в виду.       — Он ездил в психиатрическую больницу к маме. Вдруг у него тоже с этим проблемы. Видит Бог, мальчик выглядит слегка…эмоционально недоразвитым. Я наполовину уверенна, что он аутист.       — А что, если так? Она от неожиданно моргнула:       — Что?       — Ну и что, если Джагхед аутист? И он не «эмоционально недоразвитый»- все эмоции обычных людей при нем. Просто иногда у него проблемы с тем, чтобы понять, что он именно чувствует.       — Бетти, Джагхед производит впечатление очень умного человека, но не думаю, что он подходящая для тебя компания. Я хохотнула. Знала бы она.       — Тогда почему ты так волновалась о том, чтобы я пошла с ним? Хотела показать, где я буду жить после окончания школы?       — Нет, конечно же нет! Я не имела в виду ничего такого. Я стряхнула куртку и повесила на вешалку.       — Я иду спать. Пожалуйста не беспокой меня. Оставив ее в темной прихожей, я поднялась в свою комнату и закрыла за собой дверь на замок. Обзором по периметру пренебрегла. Мне было все равно. Потом подошла к окну и подняла его.       — Давай, только тихо, — сказала я. У Джагхеда не было с этим трудностей. Он проскользнул комнату, прикрытый темнотой. Я нашла его на ощупь и притянула к себе, помогая снять куртку. Приятный аромат и запах мяты наполнил мою комнату. Я знала, что все действительно хорошо, раз он здесь. Я обняла его и уткнулась лицом в рубашку. Джагхед попятился назад, переступив через узкую полоску желтого света от фонаря на улице, и упал на кровать. Я села и прижала палец к губам. Он кивнул. Уличный фонарь светил ему в глаза. Он должен быть настоящим. Это важнее всего остального. Мое сердце заколотилось, Но Джагхед не предпринимал никаких действий. Какую то секунду я гадала, а может, это меня заставили поверить, что такое возможно. Он лежал и смотрел на меня, и хотя я была уверена, что он неспособен видеть многого, тем не менее чувствовалось, что Джагхед изучает малейшие детали. Мои пальцы прошлись по его животу. Его мускулы напряглись, и он беззвучно засмеялся. Щекотно. Я улыбнулась, но он закрыл глаза. Я стала расстегивать рубашку, Джагхед приподнялся, чтобы я смогла снять ее с него. Касаясь пальцами его кожи, я чувствовала, как вверх по телу пробегали импульсы, словно маленькие сгустки огня, и когда он осторожно в свою очередь рубашку с меня, я подумала, что сейчас сгорю. Я ненавижу такие вещи, как плавание и переодевание в раздевалках, потому что ненавижу быть обнаженной в присутствии других людей. Я становлюсь беззащитной. И это заставляет меня думать о страдании. Но это совсем не было неприятно. Джагхед помедлил, а потом обернул свое тело вокруг меня. Его шея оказалась выше моего плеча. Бюстгальтер немного сдвинулся с места, и я поняла, что он изучает застежку. Я чуть не прыснула от смеха ему в плечо. Он расстегнул ее, а потом стал застегивать. Отстегнул и застегнул еще несколько раз.       — Перестань отлынивать, — прошептала я. Он расстегнул в последний раз и позволил мне снять бюстгальтер. Остальная наша одежда присоединилась к рубашкам на полу. Я задрожала и прижалась к нему, позволяя жару снова разогреться между нашими животами, пряча лицо в выемку его шеи. Я перевернулась на бок, и он обвил меня. Я натянула одеяло, и получился маленький кокон. Мне понравилось быть так близко к Джагхеду. Нравилось, как крепко он меня держит, тепло его дыхания и что я не чувствую необходимости смотреть через плечо, когда он здесь. Нравилось, что могу притвориться нормальным подростком, который делает что-то тайком о родителей, и что все       Было.       Как.       Надо. Я почувствовала пальцы Джагхеда на своей спине.       — Базорексия, — пробормотал он.       — Будь здоров. Он засмеялся:       — Это непреодолимое желание целоваться.       — Я думала, ты не слишком хорошо умеешь выражать свои чувства.       — Возможно, я использую слово в неправильном контексте. Но я совершенно уверен в самом слове. Я поцеловала его в плечо. Джагхед большим пальцем погладил меня по позвоночнику, и… Этого было слишком много, слишком быстро.       — Только не злись, — сказала я. — Но мне кажется, я не хочу этого. Не… прямо сейчас. Не здесь. Прости, не думала, что поменяю свое мнение. Он тихо, с облегчением засмеялся:       — Это замечательно. Я думал, у меня будет сердечный приступ только от того, что уже было. Большее может убить меня. Я втиснула руку между нашим телами. Его сердце над моей ладонью билось быстро и тяжело. Я приструнила его.       — Господи, ты прав, у тебя в самом деле мог случиться сердечный приступ. Я скорее шутила, но Джаг стыдливо откинулся назад. Его дыхание чуть усилилось.       — Нам поможет, если мы поменяем… позицию… Мы отодвинулись друг от друга. Его дыхание нормализовалась. Мы сидели и смотрели друг на друга в темноте под одеялами. Он отыскал мою руку.       — Прости меня, — сказал Джаг. — Я не привык к прикосновениям.       — Я тоже. Он подобрался ближе ко мне и открыл свои объятия; я устроилась между его рук и положила голову на ему на плечо. Джагхед что-то прошептал по-немецки. Я закрыла глаза и снова положила руку ему на сердце.