***
Чимин уже миллион раз пожалел о том, что подписался на помощь Чонгуку. Влезать в дела таких людей, как Танака, — опасно и ничем хорошим не закончится. Но, по сути, ему грозит смерть в любом случае, поэтому, вмешиваясь в это дерьмо, хотя бы можно повеселиться. Ведь эпично умереть, как в боевике, гораздо круче, чем быть застреленным, как трусливый щенок. Он настойчиво пытался выяснить, что натворил отец, но ничего узнать от него самого, конечно же, не получилось, а его компьютер оказался пуст на полезную информацию. Все, что удалось выяснить, подслушав несколько разговоров — это что Минхо сильно облажался перед японцем, и у того есть какие-то доказательства этого. Парень догадывался, что выяснить дома больше ничего не выйдет, а значит, нужно было предпринимать другие меры, но это будет сложно, поэтому пока он продумывал хоть какой-то план. — Ты где витаешь опять? — грубо спрашивает Юнги, глядя на него мутным взглядом. После того, как Чимин подвез Чона домой, он заехал в «Пещеру», впервые за долгое время, чтобы увидеть друзей. Мин уже очень много выпил, Сокджин, как всегда, развлекался с девушками в комнате, а сам Пак стоял у стеклянного ограждения вип-балкончика, выдыхая едкий дым через нос, и наблюдал за толпой внизу, погрузившись в свои мысли. — Я здесь. Задумался просто. — О чем же? — спрашивает друг с нотами сарказма. — Да неважно, — отмахивается он. — Снова этот конченый ответ, — раздраженно говорит Юнги нетрезвым голосом. — У тебя в последнее время все «неважно». — У тебя какие-то проблемы? — спрашивает Чимин, пристально глядя на него, обернувшись. — Да, твою мать, ты — моя проблема, — снова грубит друг. — Может, пояснишь? — А ты не догоняешь?! — возмущается он. — Когда мы продолжим доводить наш план до конца? Что там с этим мелким ублюдком? Ты узнал, кто нас подставил? Или ты был слишком занят, трахая его? — Ты опять пьян, иди домой, Мин, — спокойно отвечает Чимин. Тот, шатаясь, поднимается на ноги и подходит к нему. — Ты не ответил ни на один вопрос, Пак, — говорит парень недовольно. — Я не узнал, кто нас подставил, но это точно не он. У меня сейчас есть проблемы посерьезнее этой. Я разберусь с этим позже. — Чем же ты так был занят все это время? — вскидывая брови, фыркает Мин. — Терял наше время, променяв меня на этого сопляка? — Не говори ерунды, — отвечает парень, напрягаясь и понимая, что этот разговор заходит в тупик, даже толком не начавшись. — Ерунды? — удивленно поднимает брови Юнги и злобно смеется. — Ты пустил наш план ко всем чертям, — тычет он пальцем в его грудь. — Ты не узнал, кто виновен, игноришь меня все это время и не даешь действовать самостоятельно, а сейчас снова говоришь, что тебе не до этого, какого хрена происходит? — Успокойся, ты пьян. Давай я тебя отвезу домой, — отвечает Пак, кладя руки на его плечи. — Да пошел ты, урод! — рычит он, с силой толкая его, и тот отшатывается назад, упираясь спиной в ограждение. — Сокджин был прав! Вали нахрен отсюда! Ты такое же дерьмо, как и все остальные! Никому нельзя верить! — Следи за тем, что ты мне говоришь, — угрожающе говорит Чимин, начиная не на шутку злиться. — Ты мой друг, но не надо со мной так разговаривать. — А то что? — спрашивает с вызовом Мин, снова толкая его в грудь, явно нарываясь на ссору. — Что ты мне сделаешь? Ты даже с каким-то сопляком не смог разобраться, что ты тогда сделаешь мне? — Оставь его в покое, — грубо говорит Пак. — Он этого не делал. — Ну конечно. Это он тебе внушил, пока ты с ним развлекался все это время? Он хоть того стоил? Стоил он того, черт возьми, чтобы променять нашу дружбу на него?! — Заткнись. Ты не понимаешь, что несешь сейчас. Я тебя ни на кого не променял, а он этого действительно не делал, оставь парня в покое. Мы найдем виновного, но сейчас у меня есть проблема гораздо важнее. — Да пошел ты к черту! — кричит друг, хватая стакан со стола, и бросает его в ограждение за спиной Чимина. Стекло мгновенно рассыпается на большое количество осколков под визги и крики людей внизу. — Я сам разберусь. Сам все сделаю. Без тебя. Я его жалеть не буду, потому что не хочу поиметь. Чимин стремительно приближается к нему и резко хватает за грудки. Он смотрит на него с пылающим гневом в глазах и почти шепотом говорит: — Только тронь его, и будешь иметь дело со мной. Не становись на моем пути, Мин Юнги, ты эту войну проиграешь. Лучше займись реально чем-то полезным. Например, найди сам виновника, а не пей, как последний алкоголик, — он отталкивает его от себя и с отвращением морщится. — Посмотри на себя, во что ты превращаешься от своей злобы и выпивки? Юнги смотрит на него со злостью и обидой в глазах, и неожиданно дает другу по лицу со всей силы. Острая боль пронзает челюсть, но Чимин реагирует молниеносно, резко нанося удар ему в ответ, и между ними завязывается серьезная драка. Когда-то лучшие друзья сейчас дерутся между собой без весомой на то причины, как настоящие враги. Мин вдруг необдуманно и с силой толкает его в грудь, и Пак, делая несколько спешных шагов назад, врезается спиной в частично разбитое ограждение. В глазах Юнги сразу же мелькает сильный испуг, и он делает рывок всем телом вперед, чтобы схватить его за руку, но тот успевает остановиться, чувствуя резкую боль в боку, и громко вскрикивает. Ткань его тёмной футболки начинает ощутимо быстро намокать от крови, но он не подает вид, что его задело. Сокджин, прибежавший на шум и крики, принимается успокаивать их и встает между ними, расставив руки в стороны. — Что вы здесь устроили, идиоты?! Вы с головой совсем не дружите?! Немедленно прекратите! Юнги отходит в сторону, тяжело дыша и чувствуя себя виноватым. Он не хотел причинить боль самому близкому человеку, просто злость и алкоголь — плохое сочетание для него. Он виновато смотрит на Чимина исподлобья и молчит, а тот, вытирая кровь с губы кулаком, бросает угрожающий взгляд на него. — Не веди себя как дерьмо со мной, если ты все еще мой друг. Мне и без тебя этого в жизни хватает, — говорит Пак и идет к выходу, незаметно жмурясь от боли. — Куда ты идешь? — спрашивает Сокджин обеспокоенно. — Давай я помогу тебе. — Самостоятельно решать свои проблемы, — бросает он, отмахиваясь.***
Чонгук сидит в приглушенном свете на кухне, ожидая звонка от Тэ. Ему совсем не спится. Он всегда переживает о нем, как о младшем брате, и практически уверен, что ближе к середине ночи тот ему обязательно позвонит, потому что будет искать транспорт, чтобы добраться домой, и пока он думает об этом, неожиданно входная дверь с сильным шумом открывается. Надо же, неужели его впервые подводит чутье, и друг добрался самостоятельно? Он слышит непонятный шум в холле, как будто что-то падает с грохотом, и быстро выходит туда, но видит, что это Чимин, а не Тэхён. Парень, на первый взгляд словно пьяный, медленно и, слегка шатаясь, идет, держась одной рукой за стену, а другой за бок. Его лицо частично в крови, а костяшки на руках сбиты. Господи, где его носило? Чонгук быстрым шагом подходит к нему и взваливает его руку к себе на плечо, кладя свою ладонь на его талию. Он чувствует, что ткань его черной футболки насквозь мокрая и мельком смотрит на свои пальцы, которые окрашиваются в алые следы. Твою мать, кто же его так? Он осторожно придерживает его и помогает дойти до кухни, а затем усаживает на барный стул, понимая по его ясным глазам, что он точно сегодня не выпивал. Чон быстро идет на поиски аптечки, роясь во всех шкафчиках и ящиках подряд, а Чимин сильно морщится, когда пытается стянуть футболку через голову, но у него ничего не получается. — Подожди, — говорит Чонгук, подходя к нему, — я помогу. Он осторожно помогает снять ее, стараясь не задевать раны, и с волнением смотрит на него. Неужели это сделали с ним из-за того, что они лезут в дела Танака? Это они его так? — Что случилось? — наконец-то решается спросить парень, роясь в аптечке. — Ничего страшного, — отвечает Чимин, морщась и слегка запрокидывая голову назад. — А по тебе не скажешь, — хмыкает парень. — С мотоцикла упал. — Ты ужасно врешь, — говорит Чон, нанося дизенфицирующий раствор на вату. — Пожалуйста, скажи, что тебя отметелили не люди японца. Он начинает обрабатывать рану на его припухлой губе, и тот терпеливо молчит, снова морщась, но не издает никаких звуков возмущения. — А что? — спрашивает он, мягко приподнимая брови. — Волнуешься за меня? Я так и знал, что тебе нравлюсь. Чонгук сильно нажимает ватой на его рану у брови, и парень шипит от боли, морщась. — Волнуешься, — самодовольно ухмыляется он и облизывает потрескавшиеся губы. — Ты меня бесишь, — фыркает Чонгук. — От тебя это звучит, как признание в любви, — улыбаясь, говорит Чимин. — Раньше ты говорил, что я тебе неинтересен. — Ты просто невыносим, — качает головой Чон, продолжая заниматься его раной. — Это не они, — отвечает он тихо. — Просто ссора с другом. — С тем психопатом из церкви? — уточняет парень, прищуриваясь. Пак медленно кивает. — Он не психопат, к слову. — Правда, что ли? Нормально он тебя, — удивляется Чонгук. — Это он к тебе так свое дружелюбие проявляет? — Он был просто пьян, — защищает его Чимин, и облегченно выдыхает, когда парень заканчивает терзать его лицо неприятными ощущениями. Чон тянет руку к нему, чтобы обработать рану на его боку, но Пак резко хватает его за запястье по рефлексу. — Не надо. Я сам. — Тебе нельзя напрягаться сейчас, рана сильно кровоточит, и ты не увидишь ее полностью, — говорит Чонгук, хмурясь и совсем не понимая такой странной реакции. Холодные пальцы сильно сжимают его руку, и он пытается сообразить, с чем связано такое резкое поведение на его простые действия, ведь он не сделал ничего плохого. Он обводит долгим взглядом бледное лицо Чимина, и тот смотрит на него в ответ испуганными глазами, намеренно не позволяя себе помочь, хотя это ему сейчас очень необходимо. Впервые Чон видит его таким напуганным. Почему он так сопротивляется? Что не так? Чонгук снова осторожно пытается дотронуться до него, протягивая другую руку, но парень ее тоже резко перехватывает, глядя на него, и отрицательно качает головой без всяких объяснений. Он не дает к себе прикоснуться? — Ты чего? — спрашивает Чон с удивлением. — Не надо, — говорит хриплым и тихим голосом Пак, отпуская запястья парня. — Я ведь просто хочу помочь, а не сделать тебе больно. Я же не бить тебя буду. Чимин некоторое время молчит, отрешенно глядя в пол. Он чувствует себя таким уязвимым сейчас. Ему нужна помощь, но для того, что ее получить, нужно позволить Чонгуку прикоснуться к себе там, где он никому не позволяет этого делать. Ему нужно переступить через страх и отвращение, и позволить ему это сделать, иначе потеряет еще больше крови. Чон смотрит на него внимательным взглядом и растерянно хмурится. Пак похож сейчас на маленького ребенка, который глупо капризничает. Но зная, что у этого человека было тяжелое прошлое, он понимает, что для такого поведения у него должны быть особые причины. — Ладно, — медленно говорит он, опуская глаза. — Если хочешь, истекай кровью, не буду мешать. Парень медленно отходит и собирается идти к выходу, а Пак несколько секунд настойчиво молчит, сражаясь со своими демонами. — Подожди, — тихо говорит Чимин, сдаваясь, — помоги. — Что? – спрашивает Чонгук, не расслышав. — Помоги мне, — громче говорит он. Чон подходит обратно, и Пак осторожно поворачивается, чтобы ему было лучше видно его рану. На его боку длинный и достаточно глубокий порез, но швы накладывать нет необходимости. Парень подходит близко к нему и, присаживаясь на корточки, начинает обрабатывать место травмы раствором. Чимин шумно выдыхает воздух сквозь зубы, подняв голову вверх, и крепко зажмуривается, но при этом сдержанно хранит молчание. — Что вы не поделили? — спрашивает Чон, бросая на него взгляд снизу вверх. — Мы просто не поняли друг друга, — отмахивается Пак и смотрит на него изучающими глазами. Чонгук делает все осторожно, стараясь как можно меньше причинять ему боли, но Чимин закрывает глаза и с силой хватается пальцами за край стула, явно не от приятных ощущений. Парень начинает аккуратно дуть на его рану, чтобы облегчить эту боль и поднимает глаза на него снова, а тот внимательно наблюдает за ним. Он тяжело выдыхает носом и отворачивается, когда Чон, аккуратно прикасаясь пальцами к его коже, приклеивает большой защитный пластырь на рану. — Вроде бы все, — говорит Чон, поднимая голову и выпрямляясь. — Если будет сильно кровоточить или болеть, то лучше обратись в больницу. Пак медленно и неуверенно кивает. Заметно, как он расслабленно выдохнул сразу после того, как руки Чонгука удалились подальше от его тела. А сам Чон при этом, грустно вздохнув, кладет очередную книгу с названием «Загадки Пак Чимина» на полку в своей голове к остальным еще не прочитанным. — Ты что-то узнал? — начинает говорить он, но потом бросает настороженный взгляд на камеру в углу комнаты. — Ну, ты знаешь. — Немного, но не здесь. Чон согласно кивает, и потом между ними повисает очень напряженная пауза. Чон замечает, что стоит слишком близко к нему, и это немного неловко для них обоих. Он нервно почесывает затылок и делает шаг назад, но Чимин вдруг его задерживает, снова хватая за запястье, только уже совсем иначе. Его пальцы мягко держат руку Чонгука и слегка тянут на себя, вынуждая того послушно вернуться и встать между его разведенных ног. Парень поднимает растерянные глаза на него и ловит его странный, но по-хорошему темный взгляд. Его глубокие глаза, в которых пылает какой-то необычный огонек, плавно скользят по лицу напротив, задерживаясь ненадолго лишь на его губах. Снова за долю секунды воздух между ними отчего-то становится плотным и наэлектризованным. Но если раньше он боялся этого ощущения и хотел сразу же сбежать, то сейчас ему это даже нравится. Пак мягко и слегка нерешительно поглаживает большим пальцем кожу на его запястье, и от этого легкого прикосновения по позвоночнику Чонгука пробегает толпа приятных мурашек. Он чувствует, как сердце бешено стучит от его близости. И они оба ощущают, что между ними прямо сейчас возникает какое-то странное, но приятное спокойствие, которого прежде не было. Он не хочет отходить от него, наслаждаясь его прикосновением к своей коже, а Чимин не хочет отпускать его, мягко продолжая держать за руку. Они чувствуют, что между ними появляется какая-то сильная связь, которая с каждым днем становится все более видимой и ощутимой. Пак неожиданно для них обоих осторожно, но уверенно подносит ладонь к лицу Чонгука и робко прикасается к его щеке, поглаживая большим пальцем его скулу. А тот в ответ буквально замирает и задерживает дыхание от этого мягкого прикосновения и на секунду закрывает глаза, наслаждаясь этим. — Спасибо, — тихо говорит Чимин, завороженно глядя на его губы. Пак мягко и не совсем уверенно тянет его за руку на себя, заставляя подойти еще ближе, и Чон делает этот боязливый шаг вперед, но в этот момент в кухню входит сильно пьяный Тэхён, заставляя их обоих резко вздрогнуть. Чимин тут же убирает руку от чужого лица и отпускает его запястье, оставляя на коже приятное тепло, которое затем быстро исчезает. Чонгук же нервно сглатывает, отходя от него, и идет к лучшему другу, делая вид, что только что не произошло ничего особенного. — О, ты здесь, — говорит пьяным голосом Тэ, неуклюже обнимая его и еле держась на ногах. — Где же мне еще быть? Ждал тебя, думал, ты позвонишь. — Поэтому сидел здесь один? — спрашивает недоуменно он, смешно хмурясь. — Я был... — говорит Чонгук, поворачиваясь в сторону Чимина, но его стул уже пуст, — да, один.