Flashback
— Чимин-а, — зовёт альфа, стоя возле комнаты младшего, а тот не заставляет себя ждать, через пару мгновений открывая дверь и вопросительно смотря на супруга. — Сегодня на ужин приедет мой давний знакомый. Он унаследовал бизнес своего отца и хочет заключить с нами договор, так что это будут практически деловые переговоры, только в более дружеской обстановке. — Нужна моя помощь? — внимательно выслушав, интересуется омега. — Что? Оу, нет-нет, — машет ладошками перед собой Юнги, — я просто хотел спросить, не против ли ты присутствовать на ужине в качестве моего супруга… — Конечно, — легко улыбается парень, не понимая, к чему вообще этот вопрос, — только можно я всё-таки помогу? Мне нравится заниматься приготовлениями… — Если хочешь, — пожимает плечами альфа и заставляет себя отвести взгляд от пухлых розовых губ, растянутых в улыбке. Пока Юнги готовил все нужные документы и печати, омега побежал помогать на кухню, потому что действительно любил всю эту суету — будь то перед приёмом обычных гостей или же перед торжеством. Ему нравилось чувствовать себя нужным, нравилось следить за тем, как постепенно дом наполняется праздничной атмосферой, и знать, что он тоже приложил к этому руку. Правда, сейчас не праздник, а почти деловая встреча, поэтому Чимин ещё больше чувствует ответственность за то, чтобы всё было идеально по этой части. Конечно, омега не оставил и свой внешний вид без внимания: после того, как стол в гостевом зале был накрыт, он пошёл переодеться. Юнги серьёзный и далеко не последний человек в обществе (который втихаря сюсюкается со своим котом и до сих пор думает, что Чимин никогда этого не видел), поэтому его супруг должен ему соответствовать хотя бы внешне. Надев бежевую блузу свободного кроя с пояском на талии и брюки, что были на тон темнее, он вновь спустился вниз, дабы закончить всё небольшими деталями — вазой с цветами в середине стола, например. — Вы бы обулись, молодой господин, замёрзнете же, — говорит Кан Мина, завидев омежку, что невольно вздрогнул от этого обращения, ведь много раз просил звать его по имени. — Я только цветы на стол поставлю и потом сразу обуюсь, — улыбается Чимин, беря стеклянную вазу и собираясь отнести ту в зал, откуда уже доносились разговоры. Кажется, знакомый альфы приехал немного раньше… Омега тихонько проходит в зал, не смея прерывать диалог мужчин, что стояли подле большого окна, и разглядывает их. Юнги, как обычно, выглядит превосходно, и его излюбленный чёрный цвет снизу доверху заставляет парня улыбнуться: они и так две противоположности, а, поставь их сейчас рядом, этому будет лишь подтверждение. Но противоположности же притягиваются? Чимину хотелось бы в это верить… По крайней мере, ему кажется, что с каждым днём это происходит всё больше и больше. Или это только его глупая омежья фантазия? — Я слышал, ты связал себя узами брака. Познакомишь со счастливчиком, что отхватил себе такого альфу? Этот голос… — Вот как раз и он, — указывает Юнги на замершего парня, а мужчина, что всё это время стоял к нему спиной, разворачивается и, по всей видимости, удивляется не меньше. Слышится звук разбивающегося стекла, и Чимин чувствует холодную воду под своими ногами. Хотя нет, этого он уже не чувствует. Он чувствует, что начинает задыхаться и болезненный озноб, что пробил всё тело. Руки и ноги сводит от резкого напряжения, губы дрожат, а из глаз непроизвольно капают крупные слёзы. Чимин сейчас смотрит прямо в глаза герою своих кошмарных снов, причине ночных истерик в подушку, личному убийце веры в прекрасное. До чего же тесен мир… Разве такое вообще возможно?! — Мин-и… — Омега отшатывается от мерзкого прозвища, как от удара, переводя испуганный, ошалевший взгляд в поисках защиты на Юнги, которому не составило труда сложить два и два за пару секунд. — Чимин, я могу всё объяснить. — Ильхун делает небольшой шаг вперёд, а у омеги внутри всё холодеет и ноги к полу словно прирастают. На лице страх, паника, а сдвинуться, чтобы убежать, не в состоянии… — Не смей приближаться к нему, иначе я сверну тебе шею. — В голосе альфы не осталось и капли той приветливости, что была минутой ранее. Он стал низким, угрожающим, способным посеять ужас, кажется, даже в самом Сатане. Ильхун невольно поворачивается к старшему и в тот же момент получает сильный удар в челюсть. Юнги не думает сейчас о том, как так вышло, не думает о последствиях, не думает он и о том, что ударил давнего друга. В планах нет разобраться, ибо ему хватило вмиг изменившегося Чимина, чтобы понять главное в этот момент — перед ним стоит та самая сволочь, причинившая его маленькому Ангелу столько боли и страданий. В планах есть только убить скотину. — Мразь. — Мин припечатывает опешившего альфу к стене и не медлит со следующим ударом, который приходится чуть ниже глаза. — Х-хён, — хрипит Ильхун, почувствовав, как чужая рука с силой сжала горло, — п…прекрати… а… до…говор… — В рот я трахал твой сраный договор, — выплёвывает Юнги, поражаясь, что этот альфа говорит сейчас о сделке, больше не делая попыток оправдаться. Юнги, может, чуть уступает в росте, но явно сильнее в разы, поэтому никак не реагирует на две руки, сжимающие его одну — ту, что на горле, — и второй бьёт в живот, наблюдая, как у альфы закатываются глаза от дефицита кислорода. Заслужил. Вдруг Мин чувствует маленькие ручки вокруг своего торса и мокрое, видимо, от слёз лицо меж лопаток. — Н-не н-над-до, Юнги-щи… — заикаясь, шепчет Чимин. — П-прошу… н-не н-надо. — Крепче сжимает в своих объятиях, пытаясь оттащить от почти потерявшего сознание Ильхуна. — Он н-не стоит т-того… п-прошу, от-тпустите… И Юнги слушается, убирая ладонь с чужого горла и позволяя откашляться, а потом снова прижимает к стене, но в этот раз за грудки, да так, что верхние пуговицы отлетают и с характерным звуком падают на пол. — Благодари его до конца своих дней, ублюдок, — шипит альфа, максимально придвигаясь к чужому лицу. — Если ты завтра же не уедешь из страны, — Мин приближается к уху Ильхуна и шепчет так, чтобы услышал только он: — я собственноручно оторву твой член и скормлю собакам. Ты меня понял? — Ответом служит молчание. — Ты понял меня, сука? — Юнги его встряхивает, и тот хорошенько прикладывается затылком. — Ты… серьёзно отказываешься… от сделки из-за шлюхи? — Ильхун, пытаясь отдышаться, презрительно скалится, оголяя окровавленные зубы. — Чимин, отойди… — из последних сил спокойно просит Юнги, но его не слушаются, а лишь сильнее обнимают, прижимаясь всем телом. — Отойди, говорю, убью падлу! — орёт, краснея от ярости. Его кулак снова встречается с лицом напротив, стирая мерзкую ухмылку, а потом ударяет ещё раз и ещё… Хочется сделать так же больно, как он сделал когда-то Чимину. Только вот Ильхун вдобавок ещё наплевал омежке в душу… За это Юнги бьёт ещё сильнее. Омега рыдает навзрыд, моля остановиться, и, поняв, что у него попросту не хватит сил отодрать здорового альфу, решает не терять больше времени и несётся на улицу — к охране. Он слёзно просит двух альф поторопиться, и те реагируют мгновенно, раньше Чимина залетая в дом и оттаскивая разъярённого хозяина. — П-пожалуйста, выгоните его, — просит омежка мужчин, кивая на Ильхуна, медленно сползающего по стенке, и чувствуя облегчение от того, что тот живой, и к Юнги подходит, утыкаясь мокрым носом тому в грудь. — Не рассчитывай, что это конец! — кричит вслед альфа, а сам всхлипывающего Чимина к себе прижимает, стараясь успокоиться. Ильхуну охрана не даёт даже обернуться, выводя из дома Минов. — Прости меня, — шепчет Юнги трясущемуся Чимину на ушко и в висок целует, — ты в порядке? — спрашивает он, отстраняясь, чтобы посмотреть на младшего. Его взгляд скользит с заплаканного личика ниже, замечая небольшую дырку на блузе, а потом упирается в босые ноги и… кровь? Юнги ужасается, когда смотрит по сторонам и видит красные пятнышки на полу, а потом цепляется глазами за стеклянные осколки возле стола, за который сегодня так никто и не сел. Становится сразу ясно, откуда кровь. — Иди сюда, — говорит Мин и с этими словами подхватывает омежку на руки, направляясь в его комнату. Спальня Чимина обставлена вышивками, потому что альфа ещё не придумал, куда это всё повесить, но склоняется к тому, чтобы добрую половину забрать в свой кабинет, а по парочке подарить отцу, Намджуну и Чонгуку. На постели, куда Юнги усаживает младшего, вальяжно развалился Пончик и одним глазком наблюдал за теми, кто посмел потревожить его сон. Альфа быстро сходил за аптечкой и, присев на корточки перед вытирающим оставшиеся слёзки парнем, принялся осторожно пинцетом вытаскивать осколки из ступней. — Почему босиком бегаешь? — ворчит Юнги, обрабатывая кровоточащие ранки, а затем перебинтовывая. — Я собирался обуться… — тихо отвечает омега. — Ребёнок, — хмыкает альфа и поднимает глаза на мужа. — Ты не должен был волноваться за него… — Я не за него волновался, — перебивает Чимин, — а за Вас… — За меня? — Вы могли сломать себе жизнь… — Он робко берёт альфьи ладони в свои, осторожно поглаживая большим пальцем окровавленные костяшки. Чимин действительно боялся только того, что Юнги в самом деле убьёт Ильхуна. А это был бы конец: тюрьма, вечный позор семье… — Он всё равно поплатится. — Юнги-щи… — Это не обсуждается, Чимин, — отрезает Мин. — Не убью, так посажу… За одни взятки на десять лет сядет. — Он не стоит… — Зато ты стоишь.End flashback
— Вы что-то хотели? — интересуется омега, смотря на старшего. — Да… — Юнги быстро облизывает пересохшие губы и нежно гладит розовую щёчку указательным пальцем. — Могу я поцеловать тебя? — тихо спрашивает он и глаз не сводит, следя за каждым изменением на омежьем лице. Альфа сильно нервничает, потому что долго решался на это, но старается не подавать виду. А Чимин молчит… Молчит, но вроде не собирается убежать... и смотрит как-то странно. Не выдержав затянувшегося молчания, Юнги спешит извиниться: — Мне жаль… Я не должен был… Забу… Его внезапно перебивают, используя самый приятный способ из всех — поцелуй. Чимин просто чмокнул, а Мин успел умереть, воскреснуть и снова умереть. Нет, так не пойдёт! Он… Он ведь даже не распробовал… Нечестно! Приняв неожиданный чмок за положительный ответ, Юнги улыбается и одной рукой обнимает омежку за талию, а вторую кладёт тому на щёку. Какой же он всё-таки красивый… Парень смотрит смущённо, но не сопротивляется, смиренно дожидаясь дальнейших действий от мужа, который сейчас откровенно разглядывает мягкие черты лица: небольшие глазки, аккуратный носик и пухлые губы, поблёскивающие от слюны из-за частого облизывания. А запах черёмухи вообще отдельная песня, сносящая Мин Юнги крышу… Вдоволь наглядевшись, альфа наконец припадает к сладким губам и не медлит, сразу начиная их сминать своими, когда не встречает какого-либо намёка на возражение. Юнги чувствует, что омежка робко, совсем неумело пробует отвечать, и сходит с ума, не сдерживаясь и проводя языком по нижней губе, дабы углубить поцелуй. Чимин громко втягивает воздух через нос, сжимая плечи альфы и прижимаясь ближе, что заставляет того окончательно расслабиться и частично потерять над собой контроль. Именно поэтому он вжимает парня в себя, уже вовсю хозяйничая у него во рту и перемещая руку с щеки на округлую ягодицу. Мягонько… Боже, он же не мурлыкнул? Мурлыкнул… Да плевать. Только вот омега не оценил порыва, тут же вздрогнув и разорвав поцелуй. А Юнги потребовалась доля секунды, чтобы прийти в себя. Он не должен был так делать, не должен… — Прости, я увлёкся. Не убегай, пожалуйста, — просит альфа, обнимая смущённого и одновременно напуганного Чимина, и целует в лоб. — Прости, малыш… — Да, ему нравится так его называть. Парень всё так же молчит, но в ответ обнимает, утыкаясь носом в шею и вдыхая сладкий запах малины. — Давай поспим сегодня вместе? — предлагает Юнги и получает новый испуганный взгляд. — Просто поспим, Чимин. Я не сделаю ничего плохого. — Хорошо… Если Юнги испытывает сейчас не счастье, то что?