Нет.
Утро Данте встречает со стоном и долго валяется в кровати, вдоволь наслаждаясь заслуженным отпуском. Всего лишь дважды просматривает контакты телефона, подчищая неизвестные и ненужные. В итоге — два номера неизменно остаются в списке избранных. Долго размышляет над еще одним, но в итоге отделывается сообщением в виде времени и места, а затем блокирует, зная, насколько ошалеет его бедный телефон от переизбытка сердечек и поцелуев. Весело подмигивает собственному отражению, настраиваясь на грандиозный, по его меркам, вечер. Данте счастлив ровно до тех пор, пока на его привычное «хэ-э-эй» ответа не приходит. Он знает, что Кэт — ранняя пташка. И что свое «доброе утро» она точно напишет уже по пути в Центр. Но ответа все еще нет. Тяжело выдыхая, нефилим открывает холодильник и достает незаконченную бутылку. В следующий раз в эту чертову череду веселья утащит и медиума, чтобы не тянула их общую работу на себе. Она точно не дома, раздраженно разбивает бутылку о дно мусорки, они с Вергом опять всю ночь составляли новые пентаграммы. Смотрит на экран, высвечивающий имя медиума, и прикладывает трубку к уху. Обеспокоенно хмурит брови, когда слышит там мокрый кашель и пропадающий сиплый голос. На просьбу забрать и передать важный документ брату он закатывает глаза. Да-да, он, конечно, сделает это. Только перед этим позвонит Вергу и скажет тому поднять свою задницу и сделать это самому.Вечер Данте проводит в квартире Кэт.
Спустя неделю он воодушевленно смотрит на входную дверь подъезда и ждет Кэт. На окраине города увеличилась численность неконтролируемых демонов, и их отправили разобраться с самими тварями (плюс — найти портал и закрыть). Нефилим в ожидании чего-то хорошего. И поэтому довольно улыбается идущей ему навстречу Кэт. Та нервно поправляет челку, пальцами пробегая по лбу, где раньше была тату, и прячет кончик красного носа в шарфе, но, когда замечает Данте, смущенно улыбается и заботливо поправляет капюшон его плаща. Сколько времени прошло с их последнего совместного задания? Данте сразу отметает идею о двух разных номерах в мотеле и шире ухмыляется, когда Кэт в ответ лишь кивает и спрашивает, видел ли он вчерашний странно-смешной фильм про взрывы, тачки и о-очень крутые разборки. Нефилим смеется — видел, полная, но интересная хрень на убить время, — предлагает посмотреть другой (похожий). Они, не прерывая разговора, идут к машине, а после — отправляются на окраину.Данте не перестает «случайно» касаться пальцами ладони Кэт.
У Кэт не получается попросить остановиться.
Тишина. Вокруг была абсолютная тишина. Данте шокировано выпучивает глаза, когда на другом конце двора видит это — флиртующий заказчик и неловко ему отвечающая Кэт. Как бы… какого хера? Что это за нахрен улыбка? Ты видишь, что он к тебе яйца подкатывает? Ты, блять, понимаешь это? Стоит. Молчит. Сверлит светлый затылок, а затем смотрит нечитаемым взглядом на медиума. Ждет уже в машине. Пальцы ходуном ходят по колену. Губы поджаты. Действительно, да, улыбайся ему вот так, еще милее, еще-е-е. Да, черт, Кэт, умница. Чему тебя та медсестра еще научила? Вы ведь не травы там обсуждали, м? Прекрасно, теперь смейся. Аха-ха, как смешно. Эй, Кэт, ты понимаешь, что нам уже пора в мотель? Ты здесь остаться хочешь? Блять, да иди ты уже в машину. Машина предусмотрительно оставлена неподалеку от номера. Сам он относительно чист. Медиум не брезгует первой пойти в душ, но перед этим долго и увлеченно с кем-то переписывается, изредка прерываясь на тихий смех. Данте же давит в себе весь негатив, стараясь искренне (вообще нет) радоваться за личную жизнь близкого человека. Вот кто-то, а Кэт… ну, она ведь заслужила это — нормальные отношения. Так ведь? Она хочет прогресса в своей жизни — избавиться от кошмаров. Смотрит на девичьи запястья — прикрывает глаза. Там навсегда останутся шрамы того дня. И боль тоже не уйдет. Данте тупо смотрит на Кэт и задается вопросом — почему все так пошло по пизде? Почему он просто не может поехать в местный стрип-клуб? И почему он ведет себя, как та самая девка из дешевой мелодрамы, — быть или не быть, ебать или быть оттраханным. Нефилима ломает похлеще, чем та срань, которую обычно суют в руки новички-диллеры. Он знает, что таких мудил, как он, нужно еще поискать. И грош ему цена. Но Данте не привык разбрасываться теми, кто оправдывает его доверие. Другое дело, когда эти перестают доверять. Причина — он. Почти всегда он. В честь Данте можно было бы назвать озеро, если бы ненависть могла материализовываться в воду. Озеро, которое со временем медленно перекочевало бы в побережье океана. И он, назло всему миру, даже бы не поперхнулся.Брошенный телефон назойливо дает о себе знать.
«Мы с тобой так близко друг к другу. Можем ли мы увидится на днях возле госпиталя?»
«Было бы неплохо. Но не могу ничего обещать»
«Почему? Ты несвободна?»
«Сложный вопрос»
Кэт медленно массирует запястье, вперив потерянный взгляд в дверь ванной комнаты. Сложно. Здесь действительно все сложно, если не сказать дерьмово. Медиум боится вгонять Данте в рамки: боится, что тот уйдет — улетит подобно птице. Кэт сегодня остро ощущает это давно забытое одиночество. Может ли она что-то сделать, чтобы оно исчезло? Вяло поднявшись со стула, медиум плетется к двери и тихо стучит. Ей нужно нанести мазь на щеку — зря не взяла что-нибудь с капюшоном. Потоптавшись на месте всего пару секунд, входит, стараясь не смотреть в сторону душевой кабинки.
Кэт не намеренна задерживаться и спешит к двери.
Данте не позволяет.
Чувствует, как уже мокрая футболка прилипает к дрожащему маленькому телу, но не перестает прижиматься к спине и касаться руками запястий. Целует раненую щеку, затем плавно спускается к шее. Щекочет кончиком носа — поднимает взгляд. Зеркало напротив впитывает в себя вид двух влажных тел, а затем позволяет им затеряться в пару и скрыть грубые, спешные поцелуи. Видит: Как стонет Кэт и опирается о тумбу ладонями. Ее колени дрожат, когда мозолистые пальцы касаются внутреннего бедра, поднимаясь чуть выше… и слегка надавливая. Целует их, кусает — вскидывает голову, смотрит, глубоко дыша, в глаза нефилима. Беззвучное движение губ, и громкий стон буквально оглушает. Ноги совсем не держат. Как Данте, тонущий в больном наслаждении, не собирается останавливаться. Лишается рассудка, когда видит маленькие шрамы, будто играет с выпирающими косточками на спине, когда касается их пальцами руки (вторая прочно держит за талию, не позволяя ни упасть на пол, ни найти опоры в тумбе). Чувствует всю хрупкость медиума в руках. Наклоняется и прижимается вновь губами к шее — там, где алеют пятна и где можно, наконец, посмотреть глаза в глаза. Они видят собственное отражение и на мгновение застывают.Данте шепчет, как сильно он хочет, чтобы вот так и, блять, всегда.
Кэт не может дотянутся до губ, поэтому с тихим стоном целует шрам – что чуть ниже.
Зеркало жадно всматривается в усталое объятье.
Данте лениво наблюдает за спешкой Кэт. Сегодня у нее встреча с Пенни. Обе вернулись с заслуженного отдыха (надо же, не проходила и дня, чтобы нефилим не жалел об этом, — эти две просто свинтили на родину медиума и провели весь месяц, нежась под лучами солнца, хотя и с этим можно было поспорить — новый шкаф для книг и несколько исписанных блокнотов тому доказательство), и обе не перестают обсуждать что-то такое, отчего восторженная Кэт пищит, а затем, испугавшись, что разбудит всех в доме, радостно шепчет что-то в телефон. Смотрит прямо в глаза все еще сонному нефилиму. Садится на корточки напротив и целует щеку, тихо смеясь, когда под губами чувствует след от подушки. Все еще слушает Пенни, когда рукой перебирает непослушные жесткие волосы. Мило улыбается и теперь что-то строчит в блокноте. Кэт просит Данте закрыть дверь за ней и уже в подъезде просит все-таки зайти к Вергилию: тактично умалчивает о том, что знает, чего хочет младший брат, — хмурится — знает, что вечером столкнется с гонениями и виноватым взглядом полюбившихся глаз. Но продолжает настаивать — уже не одна она чувствует прогресс в общении. Видит колебания. Целует шрам под губой и напоминает, что вечером они могут доиграть в ту часть игры, где два протагониста, наконец, встретились. Напоминает про завтрак и уходит. Данте остается в квартире один и, недолго думая, вновь направляется в спальню: вернулся буквально три часа назад с одиночного задания. Раздраженно вздыхает, когда слышит… да ничего он не слышит. Дотрагивается пальцами до щеки и ухмыляется. Никогда бы не подумал, что Кэт будет так тактильна по отношению к нему. Конечно, не всегда. Конечно, не при всех. Но теперь у нее попросту нет выбора, потому что… Данте привык. Привык смотреть сверху вниз на девушку и подставлять щеку для ласк. Привык засыпать вместе с ней на противоположных сторонах и просыпаться в обнимку, потому что теперь знает, как сильно Кэт нуждается в прохладе и как быстро замерзает. Привык к ее ироничному выражению лица, когда шутя вспоминает не самые детские (не грустные) моменты прошлой жизни, — Данте испытывает благодарность за спокойствие, с которым та относится к этому. Нефилим все еще привыкает ко многим вещам. Ощущает облегчение, когда медиум возвращается, хоть и понимает, что она здесь (с некоторых пор тоже) живет. Раздраженно возмущается, когда входная дверь закрыта в раннее утро (голова все еще ощущается, как ватман, после клуба, но хоть на месте), — уже кричит, что все в порядке, что все было сделано в лучшем виде и, хэй, Кэт, просто не смей, блять, о таком думать, но видит, наконец, записку и разочарованно достает ключ из-под коврика (надписи, это, конечно, хорошо, Кэт, но давай не будем забывать об обычных мерах безопасности, просто… что это за нахрен такое?). Стыдливо смотрит на букет полевых цветов в вазе и ждет, когда медиум выйдет из душа, — помнит, как та вчера упомянула их необходимость для зелья, — слышит тихий напев неподалеку и уже жалеет: всю жизнь слал нахер и цветы, и продавцом, и этих мудо-покупателей, а сейчас… ну, эти цветы, конечно, та еще хрень, но ты… — Данте? — … вот, но вся машина просто провоняла этими… Кэт? — … спасибо… Данте не ведет себя, как идиот. Он твердо стоит на ногах и осознанно делает вещи, от которых его раньше хорошенько так воротило. Где-то намеренно ломает что-то в себе, потому что просто любопытно. Данте остается Данте в мелочах, поведении, характере, и даже в искренности его взгляда на мир и человечество. Он учится любить его заново после стольких лет боли и отвержения.Данте держит человечество в руках.
Кэт же смотрит на него.