Оружие веры

Ноксус – мощная агрессивная империя, ведущая политику экспансионизма. Однако, несмотря на весь воинственный пафос, в здешнем обществе главенствует принцип равноправия. Независимо от происхождения, социального и материального положения, здесь любой может добиться власти и уважения, если проявит необходимые способности. Превыше всего ноксианцы ценят силу – причем во всем многообразии ее проявлений. Ноксианцы верят, что сохранить ее можно лишь в постоянных сражениях. Они охотно соревнуются друг с другом, считая, что без испытаний человек неизбежно слабеет. Даже сильнейшие должны неустанно испытывать себя на прочность, иначе долго у власти не продержатся. Ноксианцы уважают не только силу мышц и воинскую доблесть: тот, кто демонстрирует политическую или купеческую хватку, ремесленный талант или магический дар, тоже по-своему делает Ноксус сильней. Ноксус – агрессивная империя, ведущая активные завоевания. Она постоянно растет за счет присоединения новых земель, причем не всегда насильственным путем: многие народы добровольно склонились перед Верховным полководцем Свейном, рассчитывая на стабильность и безопасность под защитой империи. Тех же, кто не признает его господство, Ноксус сокрушает без жалости. Когда Ноксус расширяет свои границы и подчиняет соседей, он предлагает покоренным городам и народам выбор: присягнуть на верность и предстать перед судом чести либо исчезнуть с лица земли. Никакого подвоха здесь нет: ноксианцы держат свое слово. Положение тех, кто принял образ жизни завоевателей, намного улучшилось, однако те, кто отказался преклонить колена, были растоптаны без жалости. Бессмертный бастион был первой цитаделью, павшей под натиском ноксианских племен. По легенде, бастион был построен в стародавние времена одним ужасным колдуном. Захватив цитадель, ноксианцы сделали ее своей столицей. Бессмертный бастион и по сей день остается центром их владений. За несколько веков, прошедших с тех событий, ноксианцы покорили множество народов, а город разросся далеко за пределы крепостных стен. Старый Ноксус сохранил свой грозный облик, однако выросшие под его каменным боком постройки новых жителей поражают разнообразием и свидетельствуют о богатстве и славе империи. Ноксианские города – это массивные здания, узкие улочки, отвесные зубчатые стены и огромные ворота. Это зримое воплощение силы и могущества империи. Ноксианские города заранее готовы к обороне: в случае осады защитники будут отстаивать каждую пядь, а противнику придется штурмовать каждый дом, словно крепость. Преуспеть в Ноксусе можно независимо от происхождения, были бы сила воли и стремление к победе. Именно здесь, в столице, начался мой путь. Моё детство и юность прошли счастливо и совершенно безбедно. У меня было всё, о чём только можно мечтать! Даже просить не было нужды. Слуги по первому зову, платья, туфельки. Трусики из батиста. Драгоценности и бижутерия, буланый конь, золотые рыбки в бассейне. Куклы и дом для них повместительнее моей нынешней лачуги. Так было до того дня, пока папенька не изволил уйти, а маменька не скончалась от недуга. След отца потерялся где-то в Ионии, но я была слишком юной в то время, чтобы что-то понимать. Юной и глупой. Богатство опьяняло. Конкуренты отца быстро взялись за сироту, и меня выкинули за дверь как шелудивого котёнка. Хотели убить. Наёмнику приказали отвести меня в лес и зарезать как скот. Прелестно, не правда ли? Хотелось с ним разделаться, но тогда я была слишком бессильна. Повезло лишь в том, что он смилостивился и отпустил меня. Но сначала изнасиловал, сукин сын, отобрал серьги и диадемку. На том и кончились счастье и безбедная жизнь. Началась борьба за существование. Платьице разорвалось, батистовые трусики навсегда потеряли белизну. Были грязь, голод, вонь, палки и пинки. Я отдавалась первому встречному за миску похлёбки и крышу над головой. Знаешь, какие у меня были волосы? Золотисто-соломенные, на ощупь как шёлк и спадали на добрый локоть ниже икр. Когда я завшивела, мне обрезали косы ножницами для стрижки овец под самый корень. Больше они так и не отросли по-настоящему. Я воровала, чтобы не сдохнуть с голоду. Убивала, чтобы не убили меня. Меня носило вдоль Великого Предела: по Кровавым утёсам, Драккенгейду. А там, вдоль разъярённых зубьев волн, к Базилику — большому порту близ Моря Хранителя. Я жила в лачуге со старым рыбаком, провоняла тухлой рыбой насквозь. Я ненавидела синюю полоску моря на горизонте, потому что точно знала, что где-то там, за ней столь ненавистная мне Иония. Я радовалась, когда узнала, что Ноксус объявил ей войну, и плакала от счастья, когда сообщили о том, что удалось захватить чужие земли. Фрей`лор, Ве`ле и Виджу теперь принадлежали Ноксусу. Как и ожидалось, ионийцы не склонили голову, а потому сейчас на тех землях руины, а птицы и звери давно обглодали все трупы. Я верю: придёт час, и Пласидиум, а затем и все острова Ионии превратятся в пыль под острым лезвием ноксианского меча. Я сбежала от рыбака и направилась к Виндору, чтобы проверить, верны ли слухи, говорившие о том, что между Виндором и Фольгреном есть безымянный остров, на котором живут племена Замари. Они закаляют длинные клинки в крови и готовят мечников, умеющих прекрасно с ними обращаться. Так называемые "красные клинки" дают обет молчания и являются сущим кошмаром для полководцев противника, поскольку с легкостью обходят телохранителей и иных защитников. Меня посвятили в тайны техники владения клинком сразу после того, как отрезали язык. Это была моя личная плата за верность красным клинкам Ноксуса. Удивительно, но, когда отпадает необходимость выражать мысли словами, другие чувства значительно обостряются. Я стала слышать куда больше, изучила навык холодного чтения, тем самым научившись читать людей как открытые книги. Тело и разум окрепли. Я поняла, что мои возможности безграничны, и добиться можно всего, если только захотеть и приложить к этому все силы. И однажды я захотела что-то, помимо верной службы своей стране с целью внести вклад в покорение Ионии. Я захотела убить человека. И поняла это, когда случайно встретила его в порту Базилика. Получив задание, я должна была плыть на корабле до берегов захваченных территорией. Но приказы сверху перестали существовать в тот самый момент, когда в порту я узнала его лицо. Лицо своего отца. Он говорил с каким-то купцом, желая приобрести в личное пользование целую торговую шхуну. Будучи ноксианцем от рождения, он мог позволить себе лучшие товары на родной земле, предоставив лишь парочку необходимых документов. Тогда я была слишком удивлена, чтобы здраво мыслить. Однако само желание убийства пришло позднее, когда я своими глазами увидела, как он обнимает и целует какую-то вастайскую шлюху. Прочитав по губам, поняла, что они обсуждали планы касательно их совместного будущего, а эта лисицеподобная тварь всё время касалась своего слегка выпирающего живота. Тогда всё встало на свои места: он бросил меня и мать, потому что завёл себе декоративную подружку на стороне, даже переехал к ней на родину. Я убедилась, что эти двое собираются обратно к берегам Ионии, и воспользовалась купленным для меня местом на другом корабле. Ждала, когда он приблизится к захваченным землям, и прыгнула в воду, желая скрыться от других красных клинков и своих непосредственных начальников. Меня не нашли, потому что полученные навыки позволили успешно кануть в лету. Мои следы для них навсегда растворились в морской пене, поднявшейся на волнах после прыжка в воду. Голод, холод, отсутствие крыши над головой — любые лишения пережить куда легче, когда у тебя есть цель. Я не замечала того, что могла поесть раз в два-три дня случайно пойманной мелкой дичью, того, что моя одежда стала ужасно грязной. Не замечала многого. Сердце не встретило радость после того, как я достигла первого жилого поселения. Наоборот, это были лишь печаль и новая порция гнева. Какие-то отморозки в вычурных одеждах ходили по деревне и продавали или покупали детей разных возрастов для различных целей. По моим наблюдениям, многие бедные семьи отдавали чадо за копейки, совершенно не беспокоясь о том, что станет с ним потом. Одна человеческая жизнь за пару ноксианских монет. Чем старше ребёнок, тем больше платили. Оплата также зависела от пола: девочки были дороже. Я выследила этих отморозков за пределами деревни, когда они направлялись в другое поселение. Клинок не знает жалости. Спасённые дети были в ужасе от увиденного. Действительно, кому понравятся кровь и вид выпущенных наружу кишок? Двое из семерых при первой возможности убежали в неизвестном направлении. Другие остались и смотрели на меня с ужасом. Смотрели, как я вытирала кровь с лезвия об одежду убитых, как шарила по сумкам в поисках еды и, если повезёт, чего-нибудь ценного. Смотрели, как я молча ушла с небольшой сумкой через плечо, набитой некоторой добычей. Трое последовали за мной. Двое мальчиков и девочка. Они не отставали всю дорогу. Я останавливалась. Жестами пыталась их прогнать. Даже кинжалом грозила. Они разбегались в стороны по кустам: черновласый паренёк тянул девочку за собой, а тот, что повыше, был отдельно от них. Я уходила, но практически сразу же слышала их шаги за собой. Снова и снова. Снова и снова. И в конце концов я сдалась. Да, меня хватило лишь на сутки. Они быстро поняли, что я не могу говорить, но прекрасно их понимаю. Мне приходилось жестами объяснять, что я от них хочу. Самым смышлёным оказался черновласый: он был первым, кто наладил со мной коммуникацию и стал переводить для остальных мою волю. Несмотря на то, что была возможность, например, изложить волю посредством написания её палкой на земле, я не владела ионийским письмом, только устной речью. А дети... Откуда им знать хоть что-то на ноксианском? Оказалось, вместе выживать в разы проще. Нет, конечно же я знала о преимуществе совместного труда заранее, но... Прожив большую часть жизни в одиночестве, привыкнув заботиться лишь о себе, начинаешь забывать такие простые истины. Я дала каждому ребёнку новое имя. Старшего мальчика с темно-рыжими, почти медными волосами и шрамом на левой щеке я назвала Фенрир. Юноше было около четырнадцати лет, он не стремился к коммуникации с другими детьми, но, несмотря на это, всегда беспрекословно исполнял мою волю. Хороший, верный солдат, оправдывающий имя волка-одиночки. Черновласый мальчик с выразительными бледно-голубыми глазами-льдинками был окрещён Арчером. Всё просто: этот юноша отлично стрелял из самодельной рогатки, сбивая низко летящих мелких птиц или других случайных лесных зверей. Из него можно будет воспитать прекрасного лучника. Его младшая сестра, такая же черновласая, но более скромная, получила имя Шани. Я ни раз видела, как она ругала брата за неправильные поступки, в которых, даже по моему мнению, он был не прав. Такая маленькая, а уже по-своему мудрая. Они были первыми, кого я стала обучать выживанию. Чтобы жить, нужно сначала научиться выживать. Фенрир стал прекрасным бойцом ближнего боя и мог выполнять сложные движения Красных клинков. Немного больше практики, и он превзойдёт учителя. Юноша охранял наше скромное поселение в глубине леса, пока остальные были заняты добычей провизии. Арчер стал тем, кто научился попадать в цель с большого расстояния с закрытыми глазами. Ещё одна моя гордость. Именно он был главным добытчиком всевозможной дичи и главным кормильцем нашей небольшой общины. Пока мужская половина оставалась в лесах, женская уходила в деревни и города. Шани в силу возраста не могла держать оружие, оно слишком много весило. Но из неё получилась превосходная воровка. Пока я была в поисках очередных торговцев детьми, она уходила на рынок и незаметно шерстила близ прилавков, обворовывая местных. В редких ситуациях, когда её ловили на краже, Шани удавалось избежать наказания за счет милого личика, полного слёз и глубочайшего раскаяния. Моя любимая девочка. Я не учила её этому, данный навык она приобрела сама. Время шло быстро, незаметно. Всего за полгода у меня была собственная маленькая армия абсолютно верных и преданных людей. Ещё через год старшие, разбредаясь по континенту, начали выискивать всевозможные лазейки с целью продвижения меня на вершину Олимпа. К тому времени с помощью детей мне удалось узнать о своём отце абсолютно всё. Про совместную жизнь с той вастайи, про его род деятельности. Я не оставила свою основную цель. Нет. Наоборот, сделала всё, чтобы к ней приблизиться. Однако мне нужно было больше, гораздо больше, чем положение в обществе, чтобы встретиться с этим ублюдком на равных. Мне нужно было знать любую, даже самую незначительную мелочь из его жизни, чтобы в нужный момент использовать её, дабы растоптать гниду окончательно. Нужно было знать, какое блюдо он предпочитает на завтрак, а какое в обед? Чистит ли зубы после еды? Сколько раз в день он ругается матом и как часто говорит "спасибо за ужин "? Мне нужно было знать АБСОЛЮТНО ВСЁ! И для такого обычного шпиона недостаточно. Недостаточно просто притвориться одним из доверенных, чтобы знать о его делах. Нужно было... нечто большее. План был предложен не мной. Арчеру тоже не терпелось проявить себя подобно сестре, которая отдала для меня свой язык. Малышка Шани. Моя любимая Шани сама нашла целителя, способного провести подобную операцию, и сама вызвалась быть в качестве расходного материала. Милая, милая Шани. Она тяжело заболела после. Согласно плану, необходимо было войти в доверие к самому незащищённому, и через него получать необходимые сведения. Проще, чем отнять конфетку у ребёнка. Ребёнка? Ему ведь тогда было четыре года... Так мало прожил, а уже осознал, что жизнь не сахар, верно? Тяжело с такой внешностью, да? Полукровки долго не живут, особенно с таким характером как у тебя. Хилый плакса. Да что ты можешь? Правильно, только пытаться избегать насилия со стороны старших детей и плакать, когда это не удалось сделать. Ах, да. Ещё ты можешь врать своей дорогой мамочке, что в очередной раз неаккуратно упал. Да, она действительно очень хорошо о тебе заботится, даже слишком. Моя уделяла мне мало внимания, больше любила читать умные книги и гулять в нашем роскошном саду, пока я придумывала себе воображаемых друзей, чтобы заполнить пустоту. А эта лиса носится с тобой, как с писаной торбой. Не боишься вырасти маменькиным сынком? Чуть не забыла: чтобы стать им, нужно сначала дожить. А у тебя одного это получается плохо. Доживать. Потому что ты не успел усвоить первого, пытаясь перейти ко второму. Сначала научись выживать, а потом уже жить. Ведь всё так просто! Но ты так слаб и так глуп. Ничего. Я подарю тебе того, кто научит тебя быть сильным. Это будет первый и последний подарок, мой дорогой брат. Наслаждайся. — Не трогайте его! Уберите свои руки! — Ты ещё кто? Откуда взялся? — М-мои уши... Больно! — Оставь в покое его волосы! — Не лезь не в своё дело. Или тоже хочешь получить? — Я повторяю в последний раз: не трогайте его. — Он действительно не понимает. Хочешь сдохнуть вместе с этим нелюдем? Моя мама говорит, что такие как он – ошибка природы. Таких не должно существовать! — Н-не тяни так сильно, умоляю... — Заткнись!! Или я оторву твоё чёртово ухо!! — Ещё даже не дорос до первой щетины, а уже такие словечки и выражения. Не должно существовать, говоришь? А я считаю иначе. Считаю, что единственных, кого действительно не должно существовать, так это таких, как ты. — Парни, покажите новому отбросу его место! Сейчас ты увидишь, красноголовый, какая участь постигает тех, кто решается заступиться за мусор, вроде тебя. Арчер был действительно хорош, не так ли? Хватило нескольких простых движений, чтобы уложить на землю всех нападавших, даже тех, кто был хорошо вооружён палками на подобии дубинок. Это был Танец смерти – одна из базовых техник боя Клинков, благодаря которой можно одолеть противника голыми руками. Достаточно ударить в определённые точки человеческого организма. И вуаля – гора бессознательных тел, которых легко прикончить: сопротивляться не будут. А вот сцену унижения главного злодея я не планировала. Зачем было заставлять того ребёнка просить прощения, стоя на коленях? Заигрался в справедливость, верно? Ничего страшного. Главное, что этот полукровка теперь твой. Весь твой. Наш. Полностью мой. Желаю удачи, Арчер. Только не переусердствуй и не смей проникнуться к нему. Помни, кто создал тебя. Помни, кто вложился в твои тренировки. Помни, благодаря кому ты стал тем, кто умеет жить. Помни и прощай. Больше я не увижу тебя, мой дорогой Арчер. Наши пути расходятся, ведь у меня иное предназначение. Весь мир — театр. И каждый ни одну играет роль. Как говорится, из грязи в князи? Не только ты, мой дорогой папочка, умеешь вести дела и управлять людьми. Возможно, этот навык я унаследовала от тебя. Единственный стоящий подарок, который ты сделал мне. Настало время жить! Как бывший боец, ты легко подмял под себя подпольные места для насилия, а я захватила весь карточный бизнес. Однако ты не стоял у истоков, а лишь отсёрбывал малую часть, а я же смогла поглотить весь синдикат. Несогласные были устранены: жестоко, но тихо и без огласки — мои ребята блестяще играли свои роли. Концерт твоей жизни близился к финалу, мой дорогой папочка, а я стану той, кто опустит занавес. Загородный парк прекрасное место в это время года, не так ли? Аромат цветов, пение птиц, куда ни глянь - биение жизни! Сегодня для тебя всё закончится. Сегодня ты умрёшь. Я вышла из подъехавшей к фонтану кареты после того, как Фенрир открыл мне дверь. Ему слегка за двадцать, а уже вон как вытянулся! А в этом дорогом костюме-визитке он выглядел настоящим джентльменом. Но не стоит ошибаться на его счёт: я знаю, где и как он прячет оружие. Он так любезно распахнул над моей головой летний зонт, что я не удержалась и позволила себе взять его под руку. Куда прячешь глазки? Твоё сердечко забилось быстрее от столь простого жеста? А что до меня? Я увидела его силуэт у фонтана и замедлила шаг, сжала предплечье Фенрира и задержала дыхание. Мы остановились. Что это? Что со мной? Пожар. Перед глазами снова всё пылает. Обрушилась крыша нашей конюшни, и ржание мечущихся внутри лошадей затихло. Нет. Одна ещё голосит. И её ржание сливается с криками убегающих служанок. Ни одна не спаслась. Они упали: им выстрелили вслед. Красная речушка достигла моих ног. Красная. Красная как кровь. Кровь... — Госпожа? Этот голос... Я моргнула, а картинка исчезла. Парк, лето и сильная рука придерживает от падения. Нет, нельзя. Нельзя отступать, ведь позади меня уже ничего не осталось. Есть лишь один путь: нужно двигаться вперёд. А для этого... Для этого нужно проститься с прошлым. Для этого ты должен умереть. Ты должен заплатить за то, что бросил свою семью. Уверена, ты боялся, что этот день когда-нибудь настанет. День, когда твоё собственное прошлое укусит тебя за пятки, а смерть холодным дыханьем шепнёт своё сладкое приветствие прямо в ушко: "А вот и я..." А вот и я. А вот и... Я. — Надо же. Когда мне пришло письмо, я до последнего не верил, что это возможно. Но теперь, когда я вижу твоё лицо, вижу... твои глаза, я... 《Глаза на мокром месте и голос дрожит? Ты правда так расчувствовался?》 — Ну что ты, не стоит. Давай присядем. Мы сели на скамейку из чистого белого мрамора спиной к фонтану. Фенрир встал рядом и продолжил держать надо мной зонтик. Отец молчал недолго. Я слышала, как часто он потягивал ртом воздух. — А я и не узнал тебя сначала из-за коротких волос, девочка моя. — Да... Они больше не отрастают ниже уха, - скромная улыбка слегка тронула губы. Я поправила элегантное чёрное платье, полностью накрывшее ноги. — Как... Как там дела у твоей матери? Она вышла замуж снова? 《Он не знает? Он действительно не знает или держит меня за идиотку?》 — Да, вышла, - соврала я. - Твоё отсутствие никак не повлияло на нашу роскошную жизнь. — Слышал, что сейчас все владельцы заведений азартных игр на континенте в твоих руках. Это правда? — Да. — Но как у тебя получилось это? — С некоторых пор я умею убеждать людей, - пришлось слегка сощуриться, чтобы скрыть ту злую искорку, что на миг заиграла в глазах. Он вновь замолчал. Где-то рядом особенно громко крикнула птица. Я знала: бояться нечего, ведь территория этого парка абсолютно подконтрольна. Мне. Здесь кругом, куда ни плюнь, мои люди. Скрыты от посторонних глаз, но они есть. Наблюдают, слушают. И не позволят никому помешать этой встрече. Фенрир — одна из последних ступеней защиты, тот, кого я использую на крайний случай. И самая последняя — это я сама. Даже скованная дорогими тряпками и будучи на высоком каблуке, я одна стою больше сотни ионийских солдат. Тишина наконец оборвалась. — Знаешь, я... На самом деле жалею, что всё так получилось. - Он зашевелился, будто хотел достать что-то из кармана. Я видела краем глаза, как напрягся Фенрир, как пальцы его свободной руки потянулись к механизму на кисти. Это был не человек, а пистолет, с которого сняли предохранитель. Одно неверное движение — и он отреагирует незамедлительно. Я знаю, мой хороший, знаю, что ты никогда не позволишь меня ранить, но он мой, только мой. Я дважды постучала пальцем по собственному колену, и юноша замер, прекращая всякое малейшее движение, замерли и пальцы: они больше не тянулись к запястью, замерло даже его дыхание. Отец достал из внутреннего кармана какую-то продолговатую коробочку и расположил её на своих коленях. Я слышала, как начал дышать Фенрир, увидела, как расслабилась его рука, возвращаясь в прежнее физиологическое положение. Мужчина заговорил: — А ещё я так и не сумел вручить тебе вот это. Это небольшая реликвия нашей семьи. Из поколения в поколение женщины моей семьи носили её. Перед смертью моя мама отдала её мне, чтобы однажды я смог вручить это моей дочери в день совершеннолетия. Я не сдержала смешок. — Ты опоздал, папочка. — Знаю. Но лучше поздно, чем никогда. Он открыл коробочку, и я увидела ожерелье с огромным аметистом посередине. Нежно фиолетовый камень был аккуратно обрамлён золотой цепочкой, а рядом с ним незатейливо играли фиолетовые камушки поменьше. — Прошу тебя, Кесседи, прими это ожерелье. - Он приподнял руки, держа украшение, и повернулся ко мне совсем. — Ах, оно... Оно прекрасно! - Пожалуй, это была единственная положительная искренняя эмоция за это время. Украшение мне действительно приглянулось, ведь так совпало, что фиолетовый — мой любимый цвет. Я подалась чуть вперёд, позволяя ему надеть и застегнуть ожерелье на моей шее. — Ты такая красавица, девочка моя. — Спасибо, - однако улыбка быстро исчезла с моего лица, - но я тебя не извинила. — Знаю, я... — Нет, не знаешь. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти из-за того, что ты оставил нас с мамой! Насмешки от других, мол не могу за себя постоять, это лишь капля в море, мой дорогой папочка. - Смешок снова выскочил из горла: не смогла сдержать! - Затравленная и злая, я шла по головам, спала с неизвестными, чтобы выжить, я...! Его лицо изменилось. Удивление? Я ведь ещё не разучилась читать эмоции, да? Ах, точно. Я же соврала ему про беззаботную жизнь. Нет. Не хочу прекращать говорить. Он должен знать! Но истеричный короткий смешок снова вылетел из моего горла. Коснулась рукой левой брови, чуть убирая выпавшую из укладки светлую прядь обратно от лица. — Милая, о чём ты? Я отрицательно мотнула головой и встала, широко улыбнувшись. Отошла от скамейки немного и встала напротив, жестом руки приказывая Фенриру остаться на своём месте. — Не важно. Уже ничего не важно! Скоро я буду свободна! Счастлива и свободна! Я наконец-то смогу жить! Его странная гримаса беспокойства чуть сгладилась, когда я вытянула руки вперёд в стороны и снова улыбнулась. — Хочешь обнять свою дорогую девочку, которая смогла добиться столь многого? Конечно же он встал. Подошёл ближе и обнял. Кажется, даже погладил по спине. Я такая хрупкая и маленькая по сравнению с ним! Такая хрупкая и маленькая... Хотелось бы... Хотелось бы мне быть такой всегда. Всегда встречать его на пороге дома после длинного рабочего дня, ожидать, пока он приласкает меня рукой по голове, а потом пойти за ним по пятам, позволить подхватить себя в воздух и усадить на колени, прижаться боком к его груди, внимая теплу тела и вдыхая запах улицы с пиджака, слушать его рассказ о том, как прошёл этот день, и знать, что ты в безопасности, что ты желанна и любима. По моим щекам побежали слёзы, такие противно горячие и отвратительно солёные. Я не помнила, когда плакала в последний раз. — Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя всем сердцем... Но это больше не важно. Больше не...важно... Моя рука соскользнула вниз, осторожно оттягивая вверх незаметный разрез в платье на правом бедре. Мужчина вздрогнул всем телом, а потом резко отпрял. Я видела, как он выплюнул кровь. Я видела гримасу глубочайшего страха на его лице. И... не смогла сдержать смешок. Она была прекрасна! Отец отошёл, споткнулся о скамейку и сел на неё, хватаясь за рукоять кинжала, торчащую чуть ниже левой груди. По мере того, как жизнь угасала в тех глазах, моя улыбка становилась всё шире. В конце концов его плечи расслабились, а рука от рукояти чуть съехала на живот. Ни одна птица не посмела прервать момент: он умер в абсолютной тишине. От созерцания его стеклянных глаз меня отвлёк шорох кустов: ребята стали выходить. Фенрир вновь укрыл меня от палящего солнца. — Госпожа, нужно уходить. — Ещё секунду, мой мальчик. Я хочу как следует запомнить это лицо. Фенрир смиренно ждал. Остальные окружили нас, не смея приблизиться без команды. Я прикрыла глаза и развернулась. Мы начали уходить. Юноша дал знак другим на вынос мусора. — Знаешь, Фенрир. — Да, госпожа? — Нужно придумать легенду и распространить её среди народа. Будто бы он расторгнул всякий контракт и уехал пытать счастье на более доходных аренах, бросил семью, чтобы нажить богатство. — Как прикажете. Мы сделаем так, что уже завтра об этом будет известно всем. Мы подошли к карете. — Госпожа. — Да, Фенрир? Ты сегодня необычайно разговорчив. — Простите. — Ничего, - отмахнулась я. - Продолжай. — Арчер, он... Уже может вернуться, верно? Больше нет нужды заставлять его таскаться с тем сопляком. Я отвела взгляд в сторону, после чего прикрыла глаза. — Пусть возится, сколько душе угодно. Я не стану ему запрещать. Ему нужно переключиться на кого-то после смерти сестры. — Может быть вы просто не хотите терять единственную связь с братом? Я крайне редко позволяю себе подобное в отношении этого юноши, но сейчас не смогла сдержаться: пощёчина пришлась на левую щёку. Фенрир сразу же опустил голову. — Не смей называть его моим братом, тебе ясно? — Да. — В следующий раз за подобное я отрежу тебе палец. А сейчас, - я самостоятельно открыла дверь экипажа, - нужно сосредоточиться на том, чтобы завладеть бойцовской ареной. Карты, конечно, тоже неплохо. Но по-настоящему силён тот, кто держит в руках все отрасли подпольной жизни. Фенрир немного поднял голову. — Хотите нацелиться и на бордели? Он поймал мой взгляд, пронизывающий холодом до костей, и вновь склонил голову. — Да, но лишь с целью полностью прикрыть их. Знаю, звучит как что-то нереальное. Но если у меня получится, ни одной женщине больше не придётся продаваться за пару монет, чтобы прокормить себя или семью. Торговля детьми уже прекратилась, потому что эти самые дети научились тому, как постоять за себя, и обучили этому других. - Я поставила ногу на ступеньку, позволяя платью оголить бедро. - Ты со мной, Фенрир? Поможешь добиться поставленных целей? Он поднял голову и посмотрел прямо в глаза. — Моё тело и душа всецело ваши, госпожа. Уголки губ дрогнули в улыбке. Я ничего не ответила, лишь нырнула в экипаж и позволила прикрыть за собой дверь. Карета тронулась. Пейзажи парка стали уплывать. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ожерелье было достаточно тяжёлым. Хотя возможно это от того, что я совершенно не привыкла носить подобные украшения. Но это не страшно, ведь теперь всё изменится. Всё изменится. Выходя за пределы зоны комфорта, никогда не можешь знать, что ждёт по ту сторону. И я не представляла, через сколько трудностей придётся пройти, чтобы достигнуть цели. Кое-как мне удалось взять под контроль бордели и добиться их частичного закрытия. На это ушло в разы больше времени, чем я предполагала, а результат был далёк от идеала. Чем дальше шли дела, тем быстрее приходило осознание того, что одной мне не справиться. Целой жизни не хватит, чтобы воплотить мечты в реальность. Но однажды мне сообщили, что у кого-то это получилось. Получилось достичь вершины в кратчайшие сроки. Я до последнего не верила в правдивость слухов, пока не увидела своими глазами. Не увидела его на троне, беззаботно созерцающего очередной бой на арене. Сколько лет прошло? Сколько имён я успела сменить, сколько масок поменять? Приходилось часто изменять внешность, кардинально менять образ. Никто, порой даже мои люди, исключая лишь одного приближённого, не знал, ни моего настоящего имени, ни облика. Но на устах у всех, и врагов, и союзников, звучало лишь одно прозвище — Сахмет. Пришлось кардинально изменить тактику, придумать новый план и снова сменить образ. Но, что ещё хуже, полностью поступиться своими принципами. И вот новая маска была готова. Бесконечные лабиринты широких коридоров, от пола до потолка пронизанных вычурной роскошью, по которым гуляло одинокое эхо моих шагов. А вот и те самые двери с охраной. Дворецкий, стоящий рядом, любезно отворил их, громко представляя меня присутствующим. Какой противный скрипучий голос. Мои туфли ступили на красный ковёр, заглушающий шаг. Я остановилась и преклонила голову. — Это её ты рекомендовал, Арчи? — Да, Босс. Она одна из лучших и... — Хватит. Я доверяю твоему выбору. И прекрати уже называть меня так. Сколько раз говорить, что тебе можно звать меня по имени, а? — Как угодно, Босс. — Издеваешься? — Хи-хи. Я слышала шуршание одежды. Кажется, он изменил положение тела в кресле. — Подойди. Я подняла голову, но не подняла глаз, и медленно подошла ближе. Увидела его широко расставленные ноги и остановилась. В нос ударил запах вина. — М-м, как там тебя? Не важно. Ты готова верно служить мне? — Готова. — Согласна исполнять любую мою волю? — Согласна. — Sabhi log nashvar hai, - прорычал он. — Sabhi log seva karni chahiye, - ответила я, подходя ближе и становясь на одно колено. Чёрное платье предательски уползло непозволительно высоко. Он протянул свою свободную руку тыльной стороной вверх, потому что другая рука держала полупустой бокал. Я поцеловала её, оставляя лёгкий след бесцветной помады. Затем рука пришла в движение, коснулась пальцами подбородка и приподняла его, заставляя меня поднять глаза. Наши взгляды встретились. Это был ты. Я сразу узнала! Ты до безобразия похож на своего отца. У тебя было... ЕГО лицо. Ты смотрел абсолютно безразлично, так не смотрят даже на мебель или кусок жареного стейка в тарелке. Я не человек, а грязь у тебя под ногой! — Поднимайся. Я смиренно подчинилась, не выдавая своё истинное расположение духа. Взгляд впервые скользнул куда-то, кроме пола. Пробежался по свите, толпящейся близ кресла. Особенно близко по левую руку от Босса стоял черновласый мужчина с выразительными бледно-голубыми глазами-льдинками. В отличие от остальных, он не держал особой позы, стоял расслабленно и имел привычку крутить меж пальцев кончик своей длинной чёрной косы, лежащей на правом плече. Поймав мой взгляд, он моргнул особенно медленно и перестал мучить кончик, чуть наклоняясь к Боссу. — Отпусти её, пусть освоится на новом месте. Слуги покажут, где её комната. Зверёныш глянул на черновласого и улыбнулся ему одним уголком рта. — Верно, Арчи, - он махнул на меня рукой. - Иди. А ты, - обратился он к кому-то другому, - налей ещё вина. Не видишь что ли, что бокал пустеет?! — С-слушаюсь, Босс! Ко мне подошла какая-то девица, быстренько кивнула головой, будто поклонилась, и шепнула, чтобы я шла за ней. Я развернулась, сжимая кулаки, и последовала за ней. — Эй, ты! - рявкнули мне вслед, - Эй, брюнетка! - Я остановилась. - Не смей больше уходить, не выразив своего почтения! Я прощаю тебя в первый и последний раз, девка! Мои кулаки сжались сильнее, и короткие ногти впились в кожу до крови. Я медленно повернулась лицом к Боссу и поклонилась так низко, что волосы соскользнули с плеч, а ожерелье ударило мне по лицу. — Благодарю вас за столь снисходительное отношение. Обещаю, что больше такое не повторится. — Уйди. Я выпрямилась и, не смотря в его сторону, ушла прочь. Как смеет этот сукин сын обходиться со мной подобным образом?! Ненавижу тебя! Презираю за удачливость в делах, за твою физическую силу, незапятнанную честь и молодость! За одно твоё существование, брат, я ненавижу тебя всем сердцем!