Я не огорчаюсь, если люди меня не понимают, — огорчаюсь, если я не понимаю людей.
На улице сгущался вечер. Рэй сидел в кресле и читал книгу, которую ему всучила сестра перед уходом в кино с очередным ухажёром. Книгой этой оказалась всем известная история о Ромео и Джульетте. Ахико не особо увлекался в детстве человеческой историей и культурой, поэтому Юлисия решила его приобщить по-крупному. В начале произведения герой был серьёзен и сосредоточен, к середине начал улыбаться, а под конец, на самом грустном моменте расхохотался. — Они тупые или что-то? Если бы им не хотелось умереть, они бы пошевелили мозгами хоть чуточку! — воскликнул он в тишину квартиры и кинул книгу на пол. — Что за бред? И это у людей ценится? Я никогда их не пойму! — Ахико замолчал и оглянулся, раздумывая, чем бы ещё ему заняться. Порывшись на полке с журналами, которая являлась собственностью сестрички, он вытащил свежий номер «Readerʼs Digest»* и начал листать его. На одной из глянцевых страниц оказалось интервью, посвящённое их со злодеем вражде. Интервью было смешным. В нём разбирался стиль их одежды, методы боя и их основные характеристики. — Кто по Вашему мнению привлекательнее: герой или злодей? — интересуется журналистка у эксперта моды и отношений мисс Черриз. — Они оба, — женщина расправляет плечи, позирует для фото. — Герой более традиционный, он нравится юным девушкам и тем, кто верит в сказку про принца на белом коне. А девушки старше двадцати пяти лет, обращают больше внимания на злодея, они называют его притягательным благодаря загадочности. Правда рога и крылья делают его немного карикатурным и сказочным, но это уже придирки. — Люди и такую фигню читают? — герой швырнул журнал к книге, чтобы та не скучала. Он никогда не задумывался, как выглядит со стороны. Ему часто говорили, что он красив, но можно сказать так — он никогда не слушал. Мнение людей его не волновало. А вот, например послушать Зарксиса, если тот не будет язвить, на этот счёт было бы интересно. Надо будет спросить при следующей встрече.***
Злодей отмокал в ванне. Точнее просчитывал, можно ли в ней утопиться. Выходило, что нет. Хоть она и была огромным джакузи, но до бассейна ей было далековато. Шури поднял руку и сдул пену, так что та хлопьями разлетелась в стороны. Надо было вылезать, он и так уже сидит здесь часа три, не меньше. Но вот он вылезет, и его будет ждать работа: горы бумаг, письма из Дома, новые экспериментальные разработки. Ужа-ас. Зарксис задумчиво облокотился на край ванны, разглядывая вязаный коврик на плитках. Вязать, что ли, научиться и новый сделать? Хотя ему же нельзя. Ничего нельзя. Злодей забыл, сколько весят его рога, поэтому зашипел как кот, когда они перевесили его назад, стоило глянуть на потолок, тускло поблёскивающий в свете свечей и магических светильников. Он бы их давно спилил под корень, но тётушка Зар, как её все звали, строго-настрого запретила даже думать об этом. И всё равно, что ему неудобно! Рога, мол, это гордость, показывает превосходство над остальными. Ну с этим не поспоришь — у братьев и сестёр рожки были крошечными по сравнению с его. Но неудобно же! Да и перед кем он красуется, если всё равно не в Тёмном Измерении?! Перед героем?! Ему-то они красивыми наверняка не кажутся! А люди… Ну что люди? Они ни черта не понимают. Шури фыркнул и убрал волосы с лица. На самом деле он не выглядел на двадцатку. Пухлые губы и легко краснеющие щёки вкупе с огромными глазами и длинными ресницами молодили его так, что больше шестнадцати дать ему было нельзя. Мальчишка, одним словом. Если монстрик не злился и не скалил острые зубы, то вообще был милашкой. В конце концов, когда Златоуст несмело и робко постучался к нему пятый раз, с очередным «важным» вопросом (опять на кухне чашки перессорились, ага) злодею пришлось выползти из тёплого помещения в злой и жестокий мир. — А ещё, господин, у Вас сегодня встреча с тётушкой, — добавил к огромному списку дел прислужник, пока Зарксис с ужасом созерцал свой ремень, который явно был ему маловат. Он так отъелся на человеческих харчах? — Какая? Зар?! — ему пришлось отвлечься от грустных дум о том, что надо садиться на диету, а то он вообще перестанет нравиться герою. А стоп, что? Почему он вообще об этом заботится? — Нет, — перебил его мысленную панику прислужник, — Тётушка Эверген. — Ах? Ну с ней хоть поговорить нормально можно. Прикажи накрывать чай, а я пойду спрячу всё, что ей видеть не надо! — Зарксис юркнул к своему письменному столу. Он начал усиленно сбивать листки с какими-то рисунками и записками в стопки и прятать их в ящики стола или толстую книгу — личный дневник. Златоуст кивнул и поспешил на кухню. Когда всё «лишнее» было рассовано в тайники, Шури затормозил и задрал голову. Серый, скучный потолок. Он так хочет нарисовать на нём звёзды, но ему нельзя. Нельзя мечтать, думать, желать, рисовать, нельзя, пока он не убьёт героя и не притащит его голову, и не швырнёт её под ноги Матушке. Злодей нахмурился. Он снова задался вопросом: почему? Но тётушка явится раньше назначенного часа, и у него нет времени подумать над этим. Когда Зарксис подошёл к двери кабинета, он оглянулся. «Я хочу найти человека, который захотел бы нарисовать звёзды на моём потолке».