Давай нарушим вместе!

Заходишь в солёное море по грудь, И чувствуешь, сколько царапин на теле. А если бы душу в него окунуть? Мы б погибли от боли, на самом-то деле.

      Зарксис в этот раз не пытался следовать каким-то жалким отголоскам правил, заложенных в юную голову годы назад. Он буквально вломился в давно неродной Дом, преодолев расстояние от храма словно за пару взмахов крыльев. Его никто и не сумел бы остановить, даже если бы захотел. Сейчас Шури был опасен как никогда. Растерянность, страх и опять разбушевавшаяся злость в груди гнали его вперёд: сквозь сад, по ступенькам особняка, потом уже по коридорам. Злодей почти ничего не замечал вокруг, сжимая крошечное колечко в ладони. Оно словно вело его вперёд, сквозь плутающие галлереи. Единственная истинная ниточка в паутинном домике из лжи.       Внутри юноши всё давно оборвалось и отболело. Он почти ничего не испытывал к жильцам этого особняка. Они казались лишь тенями на стене, размазанными светом. Всё, чего хотелось, — покончить с мерзким булькающим болотом, в которое его швырнули в раннем детстве. Покончить и вернуться домой. В свой настоящий дом, сейчас стоящий на берегу человеческого моря. Вместе с Рэем. Разве они вместе не смогут построить свой идеальный мирок?       Зарксис замер на секунду, оглядываясь по сторонам. Эхо стука его каблуков ещё слышалось вдали. Неспокойное пламя свечей билось будто в испуге. Матушка сейчас должна быть в своих покоях… Чёрт, а если с ней будет тётушка Зар? Они вдвоём закатают его в ковёр и…       Злодей ещё сильнее сжал кулак с кольцом, да так, что края узора впились в ладонь, оставляя красные глубокие следы. Даже если весь особняк соберётся в спальне Главы. Ему просто некуда отступать. Разве сейчас, зайдя так далеко, он может подвести Ахико, мальчишек и Шона? И… Шарлотту… Её образ казался мутным отражением в луже во время дождя. Разбивался сотней тяжёлых капель и дрожал, дрожал. Шури сунул реликвию в карман и бросился вперёд уже бегом. Его крылья, словно чудный плащ, развевались за спиной. Если он сейчас погибнет — прервёт ли это замкнутый круг, напоминающий временную петлю? Да, Зарксис готовился к худшему. На одной злости долго не продержаться, хоть в крови из-за неё закипала сталь.       Ещё несколько минут бешеного бега, от которого сбилось дыхание, и Зарксис остановился перед роскошными высокими двустворчатыми дверями, ведущими прямиком в покои Главы семьи. Сделал спокойный шаг, почти ткнувшись лбом в тяжёлое дерево. Медленно выдохнул, пытаясь успокоить ходящую ходуном грудную клетку. И в этот момент где-то под потолком раздался громоподобный голос: «В Дом пробрался нарушитель! Сейчас он…» Шури тут же рванул дверь на себя. Перед глазами открылся небольшой коридорчик с тонкой полоской ковра посередине. Долго же хранители Дома реагировали на вторжение. Их стоило бы всех сослать в тюрьму за лень.       Когда злодей уже пробежал бòльшую часть коридора, позади послышался топот ног и возмущённый окрик «стоять». Зарксис не глядя швырнул за спину тёмный сгусток магии. Он взорвался с чересчур оглушительным грохотом, кто-то закричал, зашипели искры. Но время для поимки Шури уже было потеряно.       Юноша ввалился в следующую дверь и с силой захлопнул, так, что дерево тоскливо застонало, не терпя такого отвратительного отношения. В гостиной Матушки царил полумрак, разбавляемый лишь парой свечей на низеньком столике между кресел. Зарксис тяжело дышал, прислушиваясь к едва уловимым шорохам. Сюда, в комнату, посторонние шумы снаружи не долетали из-за шумоподавляющего купола. Да и его преследователи не посмеют войти в покои Главы, пока им не выдадут специальный приказ. — Бо-оги, кого я вижу.       Злодей не успел повернуться в сторону ужасно знакомого и одновременно кошмарно чужого голоса. Его просто размазало по стене волной сногсшибательной силы. Страшная боль впилась в руки и ноги, невидимая верёвка обвилась вокруг шеи, перекрывая доступ к воздуху, а заодно не позволяя издать ни звука. Мелкие кости внутри, казалось, раскрошились в щебень. Сквозь пелену слёз, делавшую всё вокруг нечётким и будто ненастоящим, Зарксис с трудом смог рассмотреть медленно приблизившийся силуэт. Довольно внушительный рост, мягкий изгиб плеч, остроконечные крылья и причудливая форма рогов. Струящееся платье шелестело при каждом идеально отточенном шаге. Верёвка на шее чуть ослабла, и злодей зашёлся кашлем. Во рту мгновенно образовался стойкий привкус железа. Тело не слушалось, словно в один миг превратилось в ледяную статую. Зарксис чувствовал, как немеют ладони. Фигура присела перед ним, грубо схватила за один из рогов и вздёрнула голову. Это движение вызвало новую волну боли, прокатившуюся по всей длине позвоночника. Неужели переломала ему все кости по-настоящему? — Как же ты меня раздражаешь, Штраус, — женщина поморщилась, почти сплюнув. Имя вызывало у неё очевидное омерзение. — С тобой вечно всё не так. С самого начала… Хах, и почему именно у меня родился проклятый сын? Если бы это произошло со следующей главой… — Иди нахер, стерва, — слова были таким короткими, но выдавить их было почти невозможно. Где-то в сердце опять заскреблась знакомая ненависть. Ненависть к ним всем. Анжелика, Лаур, мать и все остальные взрослые родственнички, которые мучили его, запугивали Эверген, наверняка обижали бы Милки, если бы та удачно не сбежала из дома под венец.       Между ними ничего не осталось. Возможно, узнав имя сына, Матушка сразу же выдрала его из сердца. Может быть, когда-то давно ей было больно. Она ведь прекрасно знала, что конец у её ребёнка один — смерть. Или от рук героя, или уже после сомнительной победы от одиночества. А, может быть, она и никогда не любила отпрыска и была рада спихнуть его на других, чтобы те воспитали из него настоящего воина.       Мисс Зарксис залепила Шури пощёчину и резко поднялась, с отвращением встряхивая руками. Сила перестала удерживать парня у стены, и тот бухнулся на пол, хватая ртом воздух. Стук изящных каблучков отдалился куда-то к креслам. Потом послышался щелчок, и запах воска стал сильнее. Видимо, Глава зажгла ещё пару свечей. — Если ты в итоге не можешь выполнить то, ради чего тебя сделали… Придётся использовать другой метод, — холодный, прям-таки ледяной голос колол кожу. Сила опять взялась за растоптанного юношу. Подняла его в воздух и подтащила к столику.       Шури в бессильной ярости вновь закашлялся, пачкая роскошный ковёр вязкой кровью. В ушах звенело. Зарксис сходил с ума от ненависти, злости и невозможности что-либо сделать. Его застали врасплох, как глупо! И вот теперь у него нет ни единой возможности сопротивляться магии матери. Она Глава рода, а ко всему прочему связана с ним кровью, а значит имеет превосходство над младшим. Даже чтобы призвать Тень не осталось сил. — И твой отец… Такой же бесполезный идиот. Если бы не моя мать, которая ещё в детстве посватала нас, я бы ни за что в жизни не вышла за него. Искатель приключений, надо же! Сделал дело и исчез, бросив меня разруливать гору проблем, — она чем-то шуршала, но Шури не мог рассмотреть, судорожно облизывая губы. — И ты… Туда же. Кстати, а зачем ты припёрся-то?       Она опять подошла к нему, но в этот раз трогать не стала, лишь остановилась рядом. Шури всё равно не собирался ей рассказывать, а сейчас и без того не смог бы ответить. И он ещё надеялся договориться нормально? Что за сумасшедшие идеи забрались ему в голову у храма? С этими существами нельзя по-хорошему! — Я думала, ты сбежишь с этим белобрысым ничтожеством. Конечно, мы бы легко нашли вас… Но ты сам вернулся. Неужели хотел покаяться? Вряд ли. Убить меня захотел? Считаешь, что я не права? Я всего лишь следовала заветам семьи. А вот ты — предатель. Не находишь?       Её голос словно убаюкивал. Он казался ласковой колыбельной. Веки отяжелели. Зарксис боролся изо всех сил, но голова сама собой клонилась вниз. Где-то в голове появилась расплывчатая мысль «разве она не права? Ей было предписано следовать так в книге семьи, а ты воспротивился судьбе». — Ты плохо поступил, Штраус… Очень плохо. Неужели герой очаровал тебя? Семья Рэев всегда славилась тем, что не способна выиграть ни одно соревнование честно. Они очаровали тебя лживыми речами? Знаешь, может быть, ты ни в чём и не виноват… — её рука внезапно нежно прикоснулась к плечу Шури, и этот жест даже не вызвал новую вспышку боли.       «Действительно… Почему я стал слушать этого мальчишку? Он даже колдовать толком не умеет. Я столько лет тренировался, чтобы убить его… Понятно, почему мама так злится, я ведь подвёл всю семью…» — Шури неосознанно улыбнулся. Какая-то крошечная его часть верещала, что что-то идёт не по плану, но юноша подавил её. Эта ненависть, остывающая кровью на губах? К кому она на самом деле? Неужто к Матушке? Нет, это невозможно… Она ведь столькому научила его, преподала столько уроков… Она заботилась о нём, но по-своему… Как он вообще здесь очутился? Это герой заставил его прийти сюда? Да… Эта ненависть… Он же должен ненавидеть этого голубоглазого идиота. Да… Он ненавидит его.       Сердце почему-то болезненно заныло, забилось ещё сильнее, причиняя невыносимые мучения своим стуком об потрескавшиеся рёбра. Оно было не согласно с мыслями хозяина, но Шури, уже почти теряющий сознание, не мог понять от чего спорит сам с собой. — Да, ты на самом деле бедный мальчик. Я тут подумала… Я дам тебе ещё один шанс. Убьёшь героя, и я щедро вознагражу тебя. Ты станешь следующим Главой, да! — Матушкин голос заливался в уши, выгоняя неприятный звон. Успокаивал. Он станет следующим Главой, несмотря на то, что это издавна место женщин? Достойная награда…       И вдруг, в этот момент, на второе плечо Зарксиса опустилась другая ладонь. От неё по всему телу прошлась невыносимая боль, будто облили раскалённым металлом. Шури не выдержал и закричал, падая на пол. Ему не позволили этой вольности — незнакомая крепкая рука удержала парня на месте, сжимая плечо ещё крепче. Боль становилась всё сильнее и сильнее, хотя, казалось, что этого просто не может быть.       Женщина ошарашенно отступила, с непониманием глядя на почти рыдающего злодея. Что с ним вдруг случилось? Вряд ли она что-то сделала не так. Взгляд Матушки метался по телу сына и по комнате, но ничего подозрительного найти она не могла. — Очнись, Руи, — бархатный голос обжег ухо, пробрался глубоко в голову. — Ты заставляешь меня вмешиваться. Это немного выводит из себя. Да приди же в себя, Штраус Иоганн Зарксис!       Голос Шури просто сел. Он на пару секунд оказался в странном состоянии, когда все ощущения исчезли. Не осталось ничего, кроме голоса, который Зарксис никак не мог опознать, и чего-то тяжёлого, оттягивающего карман. — Штраус, не беси меня. Ты хочешь сказать мне, что чары этой женщины сильнее магии будущего Короля Теней? Я сейчас сам тебе врежу, если ты не закончишь растекаться лужицей. Поверь, это будет в тысячу раз больнее.       Шури с трудом повернул голову в сторону источника голоса. Перед взором плясали очертания гостиной, какой-то гобелен на стене, картины, книжный старый шкаф… И тут, сморгнув слёзы, злодей рассмотрел очертания белоснежных роскошных волос, ехидную линию губ и ярко-алые глаза в обрамлении серебряных ресниц. Образ был таким нечётким, полупрозрачным… — Вставай, Руи, — губы исказились в злорадную улыбку. — И не забудь вырвать из книги ту дрянь, которую они туда напихали. — Штраус, что же с тобой случилось? — женщина наконец решилась вновь осторожно притронуться к юноше, который замер, глядя куда-то в одну точку. Надо побыстрее закончить заклинание, иначе придётся начинать с начала. С этими непокорными детьми столько мороки…       Когда её ладонь двинулась к волосам Шури, злодей внезапно обернулся к ней. В его глазах цвета изумруда и расплавленного золота плескалась ненависть.