Кошмарной вам ночи

Сливовый додж чарджер стоял там же, где его оставили прошлой ночью, готовый в любую минуту покатить в город и запустить немного безумия в сознание обывателей. Мидас рассматривал автомобиль минут пятнадцать, пока ожидал Занозу (она сама вызвалась сопровождать его как боец более опытный, чем Джек Гурдон и так называемый Банан), и ни разу не заметил каких-то необычных явлений, которые приписывают машине городскими легендами. Но это нисколько не умаляло притягательности доджа и желания Мидаса оказаться за его рулём. Послышались шуршащие по высокой траве шаги, извещавшие о приближении Занозы. Она сменила облегающий латексный костюм на свободный лиловый свитер с высоким воротником и джинсы, маску также сняла, пояснив, что подъезжать прямо к месту встречи на знакомом Тейлору автомобиле было неразумно, потому, когда они окажутся в городе, нужно будет взять такси, и Заноза не хотела бы смущать водителя своим внешним видом. Обычно малки не стеснялись выворачивать свой внутренний мир на окружающих, и Мидас несколько призадумался, по какой причине Заноза пытается выдавать себя за нормальную. — Ты поведёшь, — сказала женщина и бросила сородичу ключи от машины с брелоком в виде глазного яблока, села на пассажирское сидение. Мидас улыбнулся, обрадовавшись, что его безмолвную просьбу услышали, и занял водительское место. С неудовлетворением он обнаружил, что руль доджа, рукоять рычага переключения передач, ручник и приборная панель были желтовато-серого цвета, как залежавшиеся в земле кости, а бордово-красный салон напоминал человеческое нутро. Складывалось ощущение, что он находится в утробе монстра. Мужчина тяжело вздохнул и попытался завести додж, но тот ответил лишь кряхтением. — Прекрати, — сказала Заноза, не глядя на Мидаса. — Прекратить что? — спросил он и снова безрезультатно провернул ключ. — Он чувствует, что не нравится тебе. Ему обидно. — Тогда, возможно, тебе самой стоило сесть за руль? — Я не умею водить. Чертыхнувшись, Мидас прикрыл глаза и представил красивый насыщенный цвет кузова доджа, на котором неоновыми полосами отражается свет фонарей, когда тот едет по автостраде. Очередной поворот ключа, и мотор наконец заводится. Заноза обернулась к Мидасу и одарила его вежливой улыбкой. — Совсем другое дело! — Да… — ответит тот и положил ладони на приятное наощупь рулевое колесо. Выведя додж на дорогу, Мидас рванул к центру города. Приехав на место, сородичи оставили машину на платной парковке. Заноза убеждала Мидаса, что никто и не подумает угонять её, но тот предпочёл перестраховаться. Вызвали такси. Путь лежал в мотель на окраине, где никогда не спрашивают, для чего постояльцы снимают у них комнаты, а за лишние пару сотен даже убирают за ними покойников на утро. Впрочем, общаться с хозяином мотеля не было нужды, по словам Козыря, Тейлор должен был приехать заранее и занять комнату номер восемь, и потому сородичи направились прямиком к нему. По дороге через двор мотеля Заноза остановилась и осмотрела крышу двухэтажного п-образного здания, затем исчезла из вида, применив дисциплину затемнения, которая с помощью иллюзий полностью скрывала сородича от любопытных глаз, и только вампиры, ощущавшие ауры, могли обнаружить «невидимку». В любом случае, клан бруха, к которому принадлежал Тейлор, не отличался такой способностью. Но и вентру не обладали ей, потому Мидас, заметив отсутствие Занозы, недовольно цокнул. Он решил, что женщина, вероятно, по-прежнему держится где-то поблизости, и пошёл к номеру один. Найдя нужную комнату, мужчина постучался в дверь. Та открылась почти сразу. Тейлор кивнул Мидасу и пустил его внутрь просторного зала — Ты один? — спросил Тейлор, выглядывая наружу. — Да, — солгал Мидас. Сквозняк разметал плотные коричневые шторы, висевшие на распахнутом настежь окне. Когда бруха прикрыл дверь, они опали и лишь слегка раздувались от потоков прохладного ветерка. Мидас заметил, как край занавески странно отогнулся, словно кто-то задел его, перелезая через окно в комнату. Он обернулся к Тейлору, но тот стоял спиной и ни коем образом не видел эту странность. — Я слушаю, — сказал Мидас и сложил руки на груди. — Нет, это я тебя слушаю, — ответил Тейлор, развернувшись и достав из-за борта пиджака револьвер сорок пятого калибра, и направил оружие на сородича. — Вот так сразу? — А почему бы и нет? — спросил мужчина. — Да, при жизни я любил наводить интригу, ронять двусмысленные фразы и плести сеть из обмана. Но нынче кровь бруха не позволяет мне оставаться хладнокровным манипулятором. От любой херни начинаю раздражаться, да и характер поменялся не в лучшую сторону. Хотя тяга, несомненно, осталась. — И давно ты работаешь на Хьюго? — Не работаю я на него, — взбеленился Тейлор. Мидас тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Чёрт, ладно, работаю! Гр-р-р, уже вывел меня из себя, говнюк! — Как я понимаю, он приказал тебе убить меня? — Естественно. Правда, я ожидал, что ты будешь с девчонкой. Козырь надоумил тебя идти одному? — Думаю, он знал, куда меня посылает, — догадался Мидас и потёр переносицу пальцами. — Наверное, да, — согласился Тейлор, посмеиваясь. — Но вот вопрос, «Золотой Принц»: на кого из нас двоих он поставил? — Спрошу, когда вернусь к нему. Бруха фыркнул и прикрыл один глаз. — Да-а-а, самоуверенности тебе не занимать. Ладно, давай так, — сказал Тейлор и шумно вдохнул через нос, — мне действительно жаль, что мы с тобой попали в такую ситуацию. Я тебя уважаю и был бы только рад, если бы ты примкнул к анархам. Ну, а что, среди нас есть вентру, не надо смотреть на меня так снисходительно. Не в клане дело, уж кому-кому, а не тебе это объяснять. — Где ты видел, чтоб дитя бывшего принца был анархом? — Вот кстати в твоём сире и заключается проблема. Ты не знаешь, случайно, куда он запропастился? — Ничем не могу помочь, прости. — Очень жаль, — ответил Тейлор и покачал головой. — Ты ведь слышал, что он боролся с анархами в Эл Эй? Хьюго думает, что смысл пророчества в том, что вы хотите вернуть Оро к власти. Я не столь уверен в этом, ведь прозвище «Золотой Принц» дали тебе, а не ему, но ты в курсе, как трудно переубедить Хьюго. Да и мне не хотелось бы снова рисковать не-жизнью, отвоёвывая себе кусочек земли в этом чёртовом городе. Как же я, блядь, заколебался наводить мосты с Хьюго! И никто даже «спасибо» не сказал, только и слышу, что одно нытьё и призывы взъебать камарилью. Я хочу обрести наконец дзен и просто заниматься тем, о чём всегда мечтал. Но не могу, потому что в любой стране и любом городе, где есть хоть один долбанный сородич, обязательно случится какое-нибудь дерьмо, как то, что происходит сейчас! Вот убью тебя на хрен, и всё встанет на свои места. Хотя бы временно… Тейлор взвёл курок и поднял револьвер на уровень глаз. Позади него из ниоткуда возникла Заноза. В её руках был зажат раскладной нож, который она поднесла к шее вампира и быстрым отточенным движением рассекла кожу, мышцы и органы от уха до уха, черкнув по позвонку. Мужчина изумлённо раскрыл глаза и обхватил ладонью порез, словно это могло остановить кровотечение. Опрокинув Тейлора подсечкой на пол, Заноза извлекла из-под свитера мясницкий тесак и, прежде чем Мидас успел вымолвить хоть слово, сильным ударом отсекла голову лидеру Анархов. — Отлично, — произнёс Мидас, глядя на кучку пепла, — теперь в нашей маленькой войне будет три стороны. — Идём отсюда, — сказала Заноза вполголоса, — он наверняка был не один, надо убираться. Сородичи покинули номер и направились вдоль здания к выходу из внутреннего двора. Навстречу им вышел незнакомый мужчина в сером спортивном костюме. Его руки, ноги и лицо были закрыты бинтами и оставляли на виду лишь левый глаз. Заноза попятилась и обернулась, но сзади появился второй — в синем нагруднике и чёрной маске с мордой клыкастого демона. Он был вооружён вакидзаси. — Domo arigato gozaimasu, Мидас-сан. Вы упростить нашу задачу, — сказал первый. — Тейлор мёртв. Теперь ваша очередь. Пожалуйста, не сопротивляйтесь. — Хьюго времени не теряет, как я погляжу, — ответил Мидас. — Ищет союзников в самых разных уголках мира. Заноза взяла Мидаса за руку и потащила в центр дворика, где было больше места для сражения, раз уж оно неизбежно. Противники последовали за ними, медленно, но неумолимо приближаясь к сородичам. — Убейте друг друга, — приказал Мидас, глядя на квей-джин. Те переглянулись и одарили вентру злорадной ухмылкой. — Мы тебя не слышим, гайдзин, — ответил тот, что носил нагрудник из синих пластин. — Нас предупредили. Смешно, беруши как защита от гипноза. Жалкие каиниты. — Предоставь это мне, — сказала Заноза. В отличие от доминирования, которое нельзя было применить, если цель не слышала вампира или не понимала его речь, помешательство действовало не зависимо ни от каких обстоятельств, ведь язык безумия был понятен всем. Заноза показала квей-джин нечто пугающее. Парень в бинтах пригнулся, закрывая голову руками, второй стал отмахиваться клинком от преследовавших его образов. Малкавианка вооружилась мясницким тесаком и направилась к противникам. Квей-джин в нагруднике сорвал с лица маску, словно она обжигала его, и бросился бежать прочь. Этим он выиграл себе немного времени. Заноза занесла тесак над шеей второго демона и отсекла его голову. Тело упало на землю и покрылось гнилостным струпом, кожа и мышцы сползли осклизлой массой и растворились, обнажая жёлтые кости. Труп растаял на глазах, за считанные секунды пройдя все стадии разложения, а затем исчез и скелет. Заноза завороженно наблюдала за этим явлением, впервые увидев Окончательную Смерть квей-джин. Они были другой породы и не имели ничего общего с сородичами, хоть и назывались вампирами востока. Пока она бездействовала, второй противник успел прийти в себя. Он бросился к Занозе, чтобы нанеси удар, но путь ему преградил Мидас и, перехватив его руку, попытался отобрать вакидзаси. Малкавианка наконец очнулась и, замахнувшись, рубанула по предплечью квей-джин, но он отскочил, подставив под атаку Мидаса, и тот лишь чудом увернулся от тесака, просвистевшего у груди. Вывернувшись из цепких рук вампира, азиат принял боевую стойку. — Оружие тебе не поможет! — крикнула Заноза. Она подняла ладонь и направила на противника психическую волну, несущую пожирающее сознание безумие. Мужчина вскрикнул, зажмурился и стиснул зубы до скрипа, словно в его голове взорвалась множеством осколков боль. Он упал на колени и упёрся ладонями в землю. — Kore wa nani desu ka? Kore wa nani desu ka? Kore wa… — повторял он вполголоса, мотая головой. Неожиданно он выпрямился и, взяв вакидзаси остриём к себе, вонзил его в живот под нижним краем нагрудника. Лезвие меча легко рассекло плоть от одного бока к другому, длинная рана разверзлась кровавой пастью, и из неё вывалились серые кишки. Заноза рывком отсекла азиату голову так, что последняя осталась висеть на лоскуте кожи, запрокинутая назад. Ритуал завершился, тело разложилось, оставив после себя лишь меч, одиноко лежащий подле чёрной маски. — Уходим, — сказал Мидас, хватая женщину за руку. До парковки, на которой они оставили додж, сородичи шли пешком через подворотни и канализацию, чтобы скрыться от возможной погони. В академию прибыли почти под утро. Козырь ждал их возвращения и потому, едва Мидас преступил порог, завёл с ним диалог: — Как прошла встреча? — Тейлор был предателем, а Хьюго настропалил его против меня. Я уверен, что ты это знал. — Раскусил, — только и ответил примоген и пожал плечами. — Не серчай, Мидас, я отправил с тобой моего лучшего бойца. Уверен, Заноза оказала тебе посильную помощь. — Мне от этого легче не становится. Как я могу доверять тебе, если ты подвергаешь меня опасности? — Тебе не придётся. Занимайся своими делами, а дипломатией будет занят кое-кто другой. — О ком ты говоришь? Козырь кивнул Старфиш, которая сопровождала его, давая ей слово. — Мне было видение, — сказала она. — Пришло время ввести в игру Оро. Ищи покойницу в подвенечном платье, что много лет обитает на кладбище в Даунтауне. Она укажет, где он. — Ива? — вспомнил Мидас. — Я не ведаю её имени. Тебе придётся самому выяснить, кто она и откуда знает об Оро. Пробуждение Оро требовало основательное подготовки. Мидас не знал, сколько Оро пролежал в торпоре, наверняка, более пятидесяти лет, а значит, ему понадобится значительное количество крови, чтобы восстановиться. Мяускул предложил зайти к его старой знакомой в банк крови, но Мидас напомнил ему, что Кристалл сотрудничала с Сиреной, а так как барон Санта-Моники мертва, есть вероятность, что банк крови разнесли в пух и прах её старые враги. — Я знаю, где найти Кристалл, — сказала тогда Мара. — Я вела с ней дела от лица Сирены. — Что ж, заглянем к ней и посмотрим, что из этого выйдет. Мидас взял с собой только Мяускула, Мару и Грёзу, оставив остальных под крылом Козыря, но предупредил их, чтобы в случае опасности они искали убежище в другом месте. Кристалл жила в спальном районе в квартире почившей бабушки, что облегчало её жизнь, лишая непосильных трат на собственное жильё. Она располагалась на шестом этаже, напротив находилась лишь лестница, которая вела на крышу. Входная дверь была приоткрыта, сородичи насторожились. Первым внутрь бросился Мяускул. Холл, гостиная и кухня маленькой квартиры Кристалл были объединены в одно помещение, а в глубине находилась спальня с примыкавшей к ней ванной. Кто-то, кто побывал здесь до сородичей, перевернул всё верх дном, причём сделал это в приступе ярости, а не в поисках хозяйки, потому как вряд ли та могла прятаться в диванных подушках, разорванных в клочья, и разбитой посуде. Гангрел посмотрел на Мидаса и коснулся пальцем виска, предлагая прочесть его мысли. «Я не чувствую чьего-либо присутствия, только запах хвои», — сказал он. — И правда, очень навязчивый аромат, — ответил вслух Мидас и задержал дыхание. — Это пахучка для автомобилей, — сказала Грёза, — у отца такая. Но зачем она нужна в доме? Мяускул повёл носом и направился туда, откуда запах был сильнее всего — в спальню. Эпицентром зловония оказался платяной шкаф, плотно прилегавший к внутренней стене дома, он весь был завешан ароматизаторами. Кристалл, ни живой, ни мёртвой, нигде не оказалось. Осмотрев шкаф, Мара вдруг пригнулась и стала дёргать на себя решётку вентиляции, проём которой был достаточно широкий, чтобы в него могла пролезть худенькая девушка. Кто-то внутри завопил и стал ползти по трубе прочь от преследователей. Мяускул оттолкнул Мару и, оторвав решётку, просунул голову в вентиляцию. — Крис-с-стал! — зашипел он, а затем, протянув руку, достал наружу перепуганную и трясущуюся подругу. Она бросилась в тёплые объятия гангрела и заплакала. — Интересный способ скрыться под носом у вампиров, — подметил Мидас, косясь на картонные ёлочки, — но бесполезный, если среди них есть те, кто чувствует ауры. Ты знаешь, кто приходил к тебе? Не отпуская Мяускула, Кристалл покачала головой. Она обратила на гангрела бледное лицо и осыпала его упрёками: — Где ты был?! Я искала тебя всё это время! Ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? Мяускул раскрыл рот и дёрнул головой, пытаясь произнести что-то, но из его горла вырвалось лишь неразборчивое урчание. — Что с тобой? — Он не может говорить с последнего превращения в анимальную форму, — пояснил Мидас. — Ты ещё работаешь в кабинете переливания крови? Нам нужно пакетов пятнадцать первой положительной, желательно, мужской. — Издеваетесь? — вспыхнула Кристалл. — Сначала ко мне заявляется белобрысый хмырь и заявляет, что я должна прекратить поставлять вампирам кровь. Через час после него приползают две побитые собаки и требуют бесплатно дать им десять пинт крови! Видите ли, я обязана, раз Сирена крышует меня. Я отказала им, посмотрите сами, к чему это привело! Чёртова баронесса… — Она мертва. Кристалл подняла встревоженный взгляд. — Вот, значит, как? Теперь я понимаю, что происходит. — Хочешь жить, работай на меня, — сказал Мидас. — Хороша альтернатива! — Я могу позаботиться о твоей безопасности, — заверил вампир. — Ты давно сотрудничаешь с сородичами, не вижу смысла искать кого-то ещё на замену. — Даже если я соглашусь, в больнице не найдётся такого количества первой группы. Да ещё и обязательно мужчины! Вы смеётесь? Меня вообще могут уволить за списание такого объёма. — Я улажу это, только покажи, с кем поговорить. — А, вентру… — Девушка цокнула языком. — Ладно, чёрт с вами, придумаю что-нибудь. Дайте мне полчаса, я хоть приведу себя в порядок. Всю ночь просидела там… Несмотря на опасения Кристалл, кровь нужной группы нашлась в том количестве, в котором её требовал Мидас. Внезапное увеличение числа пациентов с анемиями вынудило больницу скорой помощи запастись большими объёмами. Куда только смотрит Хьюго, думал Мидас, потому-то инквизиция и заинтересовалась Санта-Моникой — вампиры здесь ведут себя слишком уж фривольно. Он попросил Мяускула остаться с подругой до тех пор, пока он не пришлёт ей постоянного телохранителя. Мидас надеялся, что Козырь не откажет ему в любезности и приставит кого-то из своих «детей» к Кристалл, ведь ему тоже было выгодно пользоваться положением девушки. Уложив донорскую кровь в сумку-холодильник, Мидас вместе с Грёзой и Марой поехали обратно в академию искусств, где их ждали остальные сородичи. Пересев в фургон, компания из восьми вампиров, в которую входили сам Мидас, Грёза и Кумитэ, Редукс, Дина и Ренегат, а также Мара и Заноза, ставшая наблюдателем от примогена, поехали в Даунтаун. Сородичи оставили фургон у ворот и вошли на территорию старого кладбища. Из сторожки выглянул рослый мускулистый мужчина, которому, судя по виду, было не менее пятидесяти, а то и шестидесяти лет. Грозный охранник, держа наготове гладкоствольный дробовик, обратился к посторонним: — Что вам здесь нужно? — Не твоё… — произнёс было Редукс, но Мидас одёрнул его и вышел вперёд. — Ты не помнишь меня, Винтер? Сторож нахмурился, разглядывая лицо Мидаса, а затем просиял и опустил оружие. — Сожри меня трупак! Я узнал тебя! В семьдесят первом… Вампир улыбнулся и закивал. — Что ты ему наплёл? — спросил Редукс, думая, что брат убедил сторожа, что они знакомы. — Ничего. Мы с сержантом служили в одной дивизии во Вьетнаме. Несмотря на то, что ему известно, что я вампир, я решил не стирать ему память. Он мой боевой товарищ как-никак. — Если б не этот парень, — сказал Винтер, — я бы раз двадцать откинул копыта. Видишь, где я теперь? Отстреливаю чёртовых зомби, которые лезут из могил по ночам. Так что вам здесь всё-таки надо? — Пришли кое-кого забрать. Ты встречал Иву? — А то как же, она частенько заглядывает ко мне. Прежний-то сторож был из этих, атеистов, упокой господь его душу, а я с нечистью на «ты». Винтер почесал подбородок и оглядел вампиров. — А вы что же, всей гурьбой сюда? — Да, дело серьёзное, если что-то пойдёт не так, не высовывай нос из сторожки. Запрись и жди рассвета, — предупредил Мидас. — Ты так говоришь, словно вы самого дьявола на этот свет идёте вытаскивать. — Боюсь, что так и есть. Где я могу найти Иву? — Ну и ну, — буркнул Винтер и развернулся, чтобы показать дорогу. — Иди прямо, на перекрёстке повернёшь направо. Она частенько гуляет у плачущего ангела. — Спасибо, сержант. — Да мне-то за что спасибо? Осторожнее там, поглядывайте по сторонам, вдруг зомби полезут. Ива оказалась именно там, где указал Винтер. Она сидела на скамейке у чьей-то могилы и напевала приятную мелодию. Завидев гостей, она поднялась и посмотрела на них с опаской, но, узнав Мидаса и Редукса, расплылась в улыбке. — Это вы! Я так рада вас видеть. О, ты ещё живой, — сказала она, обращаясь к Редуксу. Тот поджал губы и отвернулся. — Вас так много в этот раз, кого закапывать будете? — Нет, Ива, сегодня мы будем раскапывать. Мне сказали, что ты знаешь, где найти Оро. — Оро? — переспросила девушка. — Кто это? — Мой сир. — Боюсь, я не смогу вам помочь. Кто сказал, что я о нём ведаю? — Ива, попытайся вспомнить. Высокий мужчина, блондин с карими, почти чёрными глазами. При нём, возможно, была трость с золотым набалдашником. Ива нахмурилась, прокручивая в мыслях образ описанного вампира. Её лицо было так напряжено, что казалось, она вот-вот лопнет, как воздушный шарик, но тут девушка просияла и хлопнула в ладоши. — О! Точно! Я ведь уже рассказывала, это тот самый вампир, которого я встречала до вас. — Так ты говорила об Оро? Как же я не догадался, — вздохнул Мидас. — Ничего, ты был занят, думал о своём брате. Немудрено, что ты не обратил внимания на мои слова. — Прости, Ива. — Брось, я ни на кого не держу обид. — Проводишь нас к нему? — Конечно! Призрак приподнялся над землёй и, перебирая остроносыми туфельками по воздуху, поплыл к центру кладбища прямо через ограды, памятники и кустарники. Сородичи поспешили за Ивой, лавируя между могилами по узким тропинкам. Она привела их к старому склепу, стены которого от старости начали осыпаться и покрываться трещинами. — Я не видела наверняка, куда пошёл твой сир, — сказала Ива, — но, кажется, это то самое место. Взломав навесной замок, сородичи прошли в склеп. Места для всех едва хватало, и потому внутри остались только Мидас, Редукс, Грёза и Ренегат. Кумитэ стояла в дверном проёме, придерживая тяжёлую чугунную решётку. На каменных подиумах в двух противоположных сторонах стояли саркофаги, принадлежавшие, по всей видимости, супругам. Ива заглянула в один из них, просунув голову сквозь крышку, и тут же отшатнулась с перекошенным лицом. — Что такое? — спросил Мидас. — Ваш друг попросту свалил тело из одного гроба в другой. Это кощунство! — Поверь, с его стороны это невиданная любезность, — сказал Редукс. — Он мог вообще оставить его лежать на полу, раз уж никто сюда не приходит. Ренегат подошёл ко второму саркофагу и сдвинул его крышку в сторону, открыв верхнюю часть туловища Оро. за время, проведённое в торпоре, он иссох и стал напоминать египетскую мумию. Мидас надеялся, что пятнадцати пакетов донорской крови хватит. Он надрезал запястье и протянул руку над лицом мумии так, чтобы вытекавшая из вен кровь попала на губы. Дабы пробудить долго спавшего вампира достаточно нескольких капель, но когда он проснётся, ему понадобится очень много крови, и Мидас опасался, что Оро, охваченный голодом, нападёт на своих сородичей. Челюсть хрустнула, открываясь и пуская в рот столь желанную жидкость. Сухие веки приподнялись, показывая жёлтые склеры, подёрнутые плёнкой. Оро начал приходить в себя, но двигаться не мог — все суставы окоченели, мышцы задеревенели, кожа превратилась в плотный пергамент. Однако чем больше давал ему Мидас, тем быстрее организм восстанавливался. Хватило полминуты, чтобы Оро наконец зашевелился и попытался встать. Он положил иссушенные руки на бортики и с неимоверным усилием подтянулся вверх, сопровождая каждое своё движение мягким шорохом и треском. Мидас обхватил порез на запястье ладонью и попросил передать ему сумку с кровью. Оро вдруг вцепился костлявыми пальцами в его воротник и с неведомо откуда взявшейся силой резко притянул к себе, чтобы впиться пожелтевшими от времени клыками в шею. Мужчина попытался вырваться, но тщетно. Измученный жаждой сир сейчас хотел лишь одного — утолить свой многолетний голод. Подскочив к Ренегату, Грёза сорвала с его спины секиру и подбежала к гробу. Она занесла оружие над головой и резко опустила его, намереваясь расколоть Оро череп, но тот выставил над собой руку, и лезвие секиры вошло в ладонь, разделив предплечье надвое до самого локтя. Отбросив Мидаса, Оро схватил Грёзу за шею и, встав на ноги, поднял её над полом. Бледные выцветшие глаза смотрели на неё с презрением и яростью. — Стой! — крикнул Мидас, вскакивая. Он понимал, что приказ не подействует на Оро, но хотя бы отвлечёт его. Оро клацнул челюстью и медленно повернул голову к своему дитя. — Остановись, чёрт побери! Я дам тебе столько крови, сколько захочешь, только отпусти девушку! Из груди мумии донёсся низкий рокот. Он отшвырнул Грёзу в сторону и посмотрел на остальных сородичей. Затем поднял руку к лицу и коснулся пальцем плотных серых губ. Мидас огляделся и, обнаружив под оконной аркой керамический горшок с давно отжившим своё цветком, подошёл к нему, вытряхнул растение и протянул Редуксу. — Открывай пакеты и выливай сюда. — Он будет пить кровь с землёй что ли? — Какая на хрен разница?! Быстрее, пока он не передумал. Кумитэ помогла Редуксу наполнить ёмкость кровью и подала её Оро. Он моментально всё выпил и потребовал ещё. После второй порции его тело начало постепенно обретать более свежий вид. Проявились черты лица, волосы погустели и стали естественного цвета. Длинные и спутанные, они обрамляли жёсткое измождённое лицо Оро золотисто-белой вуалью. Брови его при этом оказались тёмными, почти чёрными, и такими же были глаза, воззрившиеся на сородичей. Поднеся цветочный горшок с новой порцией крови, Кумитэ жадно облизнулась из зависти к тому, что Оро опустошил уже с десяток пакетов. Напившись, наконец, мужчина с наслаждением вздохнул и причмокнул полными губами. — Я вижу, вы зело ждали моего возвращения, — произнёс вампир низким неприятным голосом, который отдавался дрожью где-то внутри. «Холодный металл» — вспомнила Грёза слова Мидаса и поняла, почему он так сказал. От Оро веяло пронизывающим равнодушием и снисходительностью, хотелось бежать прочь и никогда больше не встречать его. Окинув взглядом сородичей, вампир остановился на Редуксе и цокнул языком. — Приветствую, сир, — отозвался тот и склонил голову. Оро проигнорировал его и обернулся к Мидасу. — Я в возмущён твоим выбором спутников, Мидас. Я готов смириться с тем, что здесь стоят тореадор и малкавианы, но две соплячки, неведомо каким образом ставшие представителями моего клана, и нагараджа… — Вы не помните меня? — равнодушным тоном поинтересовался Ренегат. — С какой стати я должен? — возмутился Оро. — Данте. Одного этого имени было достаточно, чтобы мужчина моментально изменился в лице. Всю снисходительность как рукой сняло. На миг даже показалось, что он огорчён и подавлен, но Оро быстро взял себя в руки и, вскинув подбородок, процедил: — Теперь вспомнил. — Он вылез из саркофага и отряхнул покрытый вековой пылью костюм. — Я хочу уехать отсюда. Отвезите меня в мой особняк. — Не стоит, сир, — осторожно сказал Редукс и глупо улыбнулся. — Там долгое время обитали шабашевцы, — сообщил Ренегат. Про то, что они и сами иногда там жили, он решил не упоминать. Оро вздрогнул от отвращения и стиснул зубы. — И зачем вы только пробудили меня? — спросил Оро. — Пришло время, как сказала Старфиш, — ответил Мидас. — Старфиш? Малкавианский пророк? Козырь всё также живёт в психиатрической лечебнице под Голливудом? — Нет, сейчас он в академии искусств в Санта-Монике. — Замечательно. Отвезите меня к нему. Но сначала я хотел бы переодеться. — Оро сбросил обветшалый пиджак, висевший на нём тряпьём, и протянул руку Мидасу. — Подай мне своё пальто. Мидас со всем возможным для него смирением пожертвовал сиру свою одёжу, оставшись в приталенной рубашке с пятнами крови на воротнике. Оро накинул пальто на плечи, достал из саркофага лежавшую у стенки трость, которая за время его сна потемнела от налипшей пыли, и вышел из склепа под колющие взгляды сородичей. Завидев процессию, следовавшую за Оро, Винтер закрылся в своей сторожке. От древнего вампира взаправду веяло опасностью, которую люди чувствовали издалека и предпочитали не показываться на его пути. Гордой походкой Оро вышел за пределы кладбища и остановился, высматривая автомобиль, который, по его мнению, подходил его светлейшей особе. Редукс снял с фургона сигнализацию и открыл дверь для Ренегата и девушек. Увидев, на каком транспорте приехал Мидас, Оро одарил его недовольным взором. — Я должен сесть в это? — Боюсь, у вас нет выбора, сир. — Какой кошмар! Неужели ты не додумался взять нормальный автомобиль? Ты меня огорчаешь, Мидас. В конце проспекта из-за угла выехал сливовый додж чарджер и, проскочив на красный свет (благо, других машин в тот момент не было), притормозил рядом с Оро. Опустилось стекло пассажирского места, и в него выглянул Козырь, перегнувшийся через подлокотник. — Присаживайся, друг, я приглашаю тебя погостить в моей скромной обители, — сказал он с глубочайшей учтивостью. — С удовольствием, Джозеф, благодарю тебя. Оро сел в автомобиль, и тот сразу же сорвался с места, помчавшись домой. — Я буду целовать песок, по которому ходил Козырь, за то, что он избавил нас от Оро, — сказал Редукс. — Не забывай, что он же нас и надоумил его найти. Сородичи загрузились в фургон, и он тронулся следом за доджем.