Кошмарной вам ночи

Долгое путешествие через Тихий Океан подходило к концу. Почти два месяца Ренегат провёл в трюме, прятался от команды грузового корабля и питался скромными запасами, которые захватил с собой. Он тешил себя мыслями о том, что в Америке ему не придётся голодать, ведь, говорят, что в Новом Свете всё иначе, в городах негде яблоку упасть. Ренегат был бы рад подтвердить эти слухи. Прежде он путешествовал только по пустынной Африке и Западной Европе, которую терзали инфекции и инквизиция. Времена меняются, меняются и люди. Они находят лекарства, изобретают первый источник электричества, однако становятся на пороге очередной войны. Ренегат старался держаться дальше от вооружённых столкновений, потому покинул родные края и отправился в Америку. Корабль прибыл в порт поздней ночью. Сородичу удалось незаметно покинуть его и выйти на длинную улицу, лежавшую вдоль берега. Здесь он и столкнулся с первой проблемой, которую прибрежный городок подбросил гостю вместо приветствия: на обочине ждала карета, запряжённая двойкой вороных лошадей. Они фыркали и отводили морды, когда стоявший рядом с ними юноша протягивал к ним руку, чтобы погладить. Заметив Ренегата, он сказал что-то вознице и пошёл навстречу вампиру. — Ты нагараджа? — задал он вопрос, приблизившись. Ренегат кивнул. Разница между европейскими и американскими сородичами была разительной. Последние отличались нахальным и горделивым поведением, словно вампиризм для них был даром, а не проклятием. — Барон велел подать карету. Садись и не балакай. Так надо. — Моё питание последние пятьдесят дней было скудным, я бы хотел вначале подкрепиться. — Сказал же, сядь в чёртову карету… Похоже, спорить с юным вампиром было бесполезно. Внутри зашторенной кабинки сидела молодая женщина в изящном кружевном платье с корсажем и глубоким декольте. Её волосы были собраны в высокий пучок. Не смотреть на изящную тонкую шейку было просто невозможно. Запах молодой ароматной плоти на миг опьянил Ренегата, едва он открыл дверь и заглянул внутрь. Увидев серокожего вампира, девушка испуганно вздрогнула и отвела глаза. — Меня прислал к вам Оро, — сказала она. — Вы, верно, голодны. Можете выпить меня. Ренегат прикрыл дверь и обернулся к юноше, который его сопровождал. Ему даже не пришлось задавать вопросов, по выражению его лица сородич и сам понял, что интересовало нагараджа. — Не сумлевайся, Оро знает о твоей слабости. Бери девку. — Мне неведомы стеснение или жалость к пище, но я не стану питаться человеком, которого мне подкладывает принц. Убери её. — Ты думаешь, что это подстава? Не боись, всё нормально. Ренегат снова открыл карету и отошёл в сторону, чтобы выпустить девушку. — Выходи. — Я чем-то не угодила вам, сэр? — поинтересовалась она и зарделась от обиды. — Дело не в тебе, гуль, а в твоём домиторе. Я не принимаю даров от незнакомцев. Девица подобрала пышное платье и выскочила из кареты, она бросила гневный взгляд на юношу и поцокала каблучками по мостовой прочь. Ренегат сел, наконец, в экипаж, и тот тронулся, подгоняемый возницей. Особняк принца располагался на центральном проспекте. Это было одно из немногих зданий, которое выделялось своими размерами и архитектурой на манер европейских шале. Уличные фонари стояли только у дома Оро, потому те редкие прохожие, что оказывались на улице в столь поздний час, не могли не обратить свой взор на роскошный особняк. Многие сородичи тяготеют к помпезности и вниманию смертных, от этого никуда не деться, они живут веками, копя богатство и упиваясь властью. Оро был из числа таких и, несомненно, принадлежал к клану вентру или тореадор. Ренегат не любил емуподобных. Нужно знать меру, нужно соблюдать Маскарад, а он касается не только питания сородичей и их сверхъестественных сил, но и образа жизни. Холл особняка встретил гостя красным деревом и позолотой. Все предметы мебели, на какие только падал глаз, были выполнены на заказ. Узкая прихожая упиралась в винтовую лестницу с изящными перилами, слева и справа были двухстворчатые двери, которые вели в примыкающие комнаты. Дворецкий принял старое драповое пальто Ренегата и повесил его в гардеробной, под которую обустроили чулан. — Присядьте на кушетку в приёмной, сэр, барон скоро освободится. Ренегат кивнул, вошёл в соседнюю комнату вслед за дворецким и заинтересовался стенкой, увешанной семейными портретами. Рядом с каждым из них находился какой-то предмет, который, по всей видимости, принадлежал изображённому на полотне человеку. Обычно личная вещь требовалась для того, чтобы призвать дух умершего. В центре стены располагался портрет мужчины в полный рост. Он был одет в военную форму и держал в руках двуручную секиру. Само оружие находилось здесь же в специально изготовленной для него витрине. — Я не намерен делиться с кем-либо своей кровью, — донёсся из-за закрытой двери неприятный скрежещущий голос. — Наш род прервался двести лет назад с безвременной кончиной моей племянницы, а чужаков мы никогда не обращали и впредь не будем. — Вас ждёт забвение, Оро, — вторил ему густой, как патока, женский голос, — тебя и твой великий род. Не этого желал твой прародитель. Ты должен следовать его заветам, члены вашей семьи сделали немало для процветания сородичей, но это и всё грядущее пропадёт втуне, если ты встретишь окончательную смерть. Всего два новообращённых ради будущего камарильи… Это зело большая цена для тебя, Оро? — Значит, двух братьев? Положим, я поверил. Где мне их искать? — Ты встретишь их, путешествуя по стране, но тебе не нужно намеренно срываться в путь, судьба сама сведёт тебя с ними. Ты должен лишь протянуть руку и взять, что предлагают. Речь сородичей перешла на шёпот, и Ренегат смог разобрать лишь два слова: «Арахна» и «голконда». Он невольно хмыкнул, чем привлёк внимание дворецкого. Ренегат не беспокоился о том, что его обвинят в подслушивании, но отчего-то захотелось отвести от себя подозрения, и он поинтересовался, кто тот мужчина, что изображён на полотне с секирой, и получил в ответ целый список титулов и родовых имён, которых дворецкий так старательно заучил. — Я должен принять кое-кого, — сказал принц, когда услышал диалог в гостиной. — Иди через потайной ход. И Старфиш… никому ни слова. — Конечно. Вскоре дверь кабинета открылась, и Оро, бросив на Ренегата оценивающий взгляд, пригласил его внутрь. Принц был довольно высоким и мускулистым мужчиной, его чёрный костюм эффектно контрастировал со светло-золотистыми длинными волосами, чёрные глаза на бледном лице смотрели жёстко и подозрительно, а пухлые губы и длинный нос с горбинкой придавали Оро надменности. Он сел в плетёное кресло и указал пальцем на диван напротив. Ренегат опустился на него и, положив локти на бёдра, наклонился вперёд. — Как твоё имя? — задал вопрос Оро, наливая в бокал бордовую жидкость из винной бутылки. Это, несомненно, была кровь, но принц предпочитал представлять, будто это вино или портвейн. — Ренегат. — Выполни для меня одно дельце, Ренегат. — Какое? — Ничего дурного, просто хочу повидаться кое с кем. — С духом усопшего? — Верно. Полагаю, ты видел семейные портреты… У нас принято сохранять личные вещи умершего, чтобы в случае нужды призвать его дух. Но этот человек не из числа моих родственников. Ты же сделаешь это? Признаюсь, твоё прибытие в Америку для меня настоящий подарок. Обычно я отправлялся в Йемен и пользовался услугами одного знакомого сородича из твоего клана, но сейчас обстоятельства вынуждают меня оставаться в этой стране. Обещаю, я зело щедро вознагражу тебя. — Меня не интересуют деньги, а духам не любо возвращаться в мир живых, это истощает их. — Впервые слышу подобную глупость, — усмехнулся Оро. — Добро, что ты хочешь? — Секиру, что много лет лежит без дела под стеклом. — Ты спятил? — опешил принц. — Это оружие служило моему прадеду, когда ты ещё сосал мамину титьку! — Уверен, что правильно оценил мой возраст? — спокойно произнёс Ренегат и посмотрел Оро прямо в глаза. Тот на миг нахмурился, соображая, стоит ли влезать в голову сородичу, если он действительно настолько стар. В лучшем случае нагараджа просто уйдёт, и Оро надолго потеряет возможность вызывать духов, а в худшем — нападёт на него. Проще было поверить и не спорить с гостем. — Хорошо, я отдам тебе чёртову секиру, — процедил принц сквозь зубы. Ренегат про себя усмехнулся. Он слабо верил в то, что Оро повёлся на его блеф, значит, хочет повидаться с кем-то настолько важным, что готов смириться и отдать семейную реликвию. — Имя, место и время смерти, личный предмет, — сказал Ренегат. — Данте, Париж, тысяча триста сорок шестой год. Нагараджа удручённо покачал головой. — Я знаю. Придётся потрудиться, но тебе-то это по плечу? — Конечно. Оро взял со столика потрёпанную тетрадь в истлевшей кожаной обложке и осторожно передал её Ренегату. Это был дневник, который чудом сохранился до настоящего времени. Сородич сел удобнее, закинув ноги на диван одну на другую, и положил тетрадь перед собой. Поиск духа на таком расстоянии и спустя столь долгое время заберёт у него те последние крохи сил, что оставались после путешествия. Надо было съесть девчонку, с досадой подумал Ренегат. Он оставил все лишние мысли, очистил разум и позвал дух по имени. Бескрайняя чернь ответила лишь тишиной. Ренегат снова произнёс имя; мелкая дрожь прошлась по его рукам, приподняв волоски. Свечи, расставленные в кабинете, загорелись ослепительно ярко и тут же погасли, загудел граммофон, лопнул бокал в руках Оро, осыпав осколками ковёр. Принц вздрогнул и только, будто боялся пошевелиться, хотя по его ладони и предплечью текла кровь и пропитывала рубашку. В залитой лунным светом комнате завибрировал воздух, собрался незнамо откуда взявшийся туман, который начал сгущаться в центре, обретая человеческие черты. Принц медленно поднялся из кресла и подошёл к духу, протягивая ему руки. Тот отшатнулся, оставив за собой светлый полупрозрачный шлейф. — Снова ты! — раздалось эхо. Дух был разгневан. — Я говорил тебе оставить меня в покое! — Но я… — Скучаешь по мне?! Я слышал это много раз. Скука не помешала тебе бросить меня в нашем доме и уехать в Америку, как того желал твой отец. — Я не мог противиться его воле и не мог знать, что скоро ты умрёшь. — Это уже не имеет значения. Я не прощу тебя, Оро, не мечтай об этом, — сказал дух и обратился к Ренегату. — Прошу, освободи меня, я не хочу здесь дольше находиться. — Ты волен уйти в любой момент, я не держу тебя, — ответил нагараджа. — Твои собратья говорили иное. Видимо, нашёлся наконец тот, кто не боится тебя и твоей гнусной семьи, Оро. — Не отпускай его, — приказал Оро Ренегату. Лицо сородича исказилось от напряжения и злобы. Сейчас он был ослаблен голодом, приходилось изо всех сил сопротивляться доминированию. Не будь Оро младше Ренегата на поколение, а то и два, он подчинился бы ему. — Уходи, дух, и никогда больше не отзывайся на зов. — Разве так можно? — спросил тот с недоверием. — Да. Будет нелегко, но ты справишься. Туман исчез, свечи сами по себе зажглись и утопили комнату в тёплом оранжевом свете. Оро стоял неподвижно и сжимал кулаки до того сильно, что под ногтями проступали капельки крови. — Ты! — произнёс он и, обернувшись, приблизился к Ренегату. — Да как ты смеешь… Оро схватил кочергу, стоявшую у каминной решётки, и замахнулся. Нагараджа остановил удар рукой, и кочерга рассыпалась в прах. Принц отшатнулся, беспокоясь, что Ренегат коснётся и его, но тот сидел на диване, не выказывая агрессии. — Зачем ты сделал это, чёрт тебя подери? — Я должен был помочь ему обрести свободу. Прекрати мучить себя и его. Твой возлюбленный мёртв, ничего уже не попишешь. — Откуда… Как ты понял? — спросил Оро и отвернулся. — Это имеет значение? Мне плевать, кто ты и чем занимаешься. Я выполнил твою просьбу, теперь я забираю секиру и ухожу. — Нет, я не могу… Дьявол! Если хоть кто-то узнает… — Кто станет слушать сплетни уродливого негра, который балакает небылицы про белого богача из Европы? Не трогай меня, принц, я найду себе безопасное место и буду сидеть там тише воды, ниже травы. Мы с тобой вряд ли увидимся впредь, так что беспокоиться тебе не о чем. Недобрый взгляд Оро остановился на сородиче. Принц размышлял, достоин ли Ренегат его доверия. Нагараджа никогда не отличались тягой в интригам, а этот и подавно не выглядел знатоком закулисных игр. Что-то располагало к нему, и хотя Оро пришлось надавить себе на горло, он понимал, что никакого иного решения он сейчас не придумает. Хотелось выпить много, очень много алкоголя, но чистым он принимать его не мог. — Уходи, — сказал Оро вполголоса, — уходи и держись от этого поселения подальше. Ренегат поднялся и вышел из кабинета в гостиную. Витрина под портретом не запиралась, потому он просто поднял стекло и забрал лежавшую на бархатной подушке секиру с двойным лезвием. В конце концов, хоть что-то в этот день принесло ему удовлетворение.