Кошмарной вам ночи

Прошла половина ночи, прежде чем Козырь дал наконец добро на выезд. За это время Грёза разобралась со своей раной и больше не жаловалась на боли или осиплость голоса. Она оделась удобнее, памятуя о том, что может их ждать, и сидела на заднем сидении всё того же бежевого седана, внутри которого до сих пор пахло палёной шерстью и мясом. Путь до храма был неблизкий, к тому же предстояло вновь драться с охотниками, потому Грёзе поручили везти сумку с кровью. Она ответственно отнеслась к этому и всю дорогу прижимала её к бедру, как будто та могла испариться. За несколько миль до въезда на территорию заброшенного храма Мидас съехал в чащобу у трассы и спрятал машину. Дальше они с Грёзой и Диной шли пешком в гору, на склоне которой располагалась база инквизиции. По периметру храма был выставлен патруль. Сородичи миновали его без проблем, укрытые тенями Дины. Они вошли в невысокое здание с островерхой крышей и оказались в просторном зале для богослужений. Скамьи для прихожан были отставлены к стенам, чтобы освободить место в центре, где находились тяжёлые деревянные ящики с грузом, которые ещё не успели перенести в хранилище или наоборот вынести из него. Мидас отодрал от крышки одного из них доску, чтобы взглянуть на содержимое. Внутри оказалось огнестрельное оружие, винтовки Steyr AUG. К главному залу с южной стороны примыкал короткий коридор, ведущий к двухэтажному домику, где по задумке живут служители церкви. Сородичи прошли в него, поднялись по деревянной лестнице на второй этаж и осмотрелись. Вдоль длинного коридора располагались спальни, а в конце он расширялся, образуя просторную лоджию. Там на стульях и диванах вокруг круглого стола сидела группа из нескольких охотников, они смотрели футбол по телевизору и что-то бурно обсуждали, не замечая незваных гостей. Мидас жестами показал Дине и Грёзе, чтобы те разобрались с охотниками, пока он осмотрит комнаты. Почти все они были пусты, но в каждой стояло по две, а то и три кровати, застеленных чистым бельём. По грубым подсчётам Мидаса, в храме находилось около трёх десятков охотников, но сейчас большая их часть отсутствовала, и это не могло не радовать его. В одной из спален на кушетке под капельницами лежал Зиг. Мидас украдкой взглянул в дальний конец коридора и, убедившись, что у девушек всё под контролем, вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. Зиг спал. Он был бледен из-за большой потери крови. Культю оторванной руки прооперировали и перевязали, поставили капельницы с плазмой и витаминами на оставшуюся руку и ноги, чтобы как можно скорее восстановить баланс жидкости в его организме и вернуть в строй. Мидас провёл пальцем вдоль трубки одной из капельниц, подведённой к руке, а затем рванул её на себя. Трубка вместе с иглой выскочила из вены, сорвав пластырь, которым была подклеена к коже, тренога, обвешанная пакетами с препаратами крови, покачнулась и с грохотом упала на пол. Зиг очнулся и вздрогнул, увидев у своей постели Мидаса. — Не следовало им везти тебя сюда, — сказал он. — Хотя я понимаю, что выбора у тебя не было — ведь это самая ближайшая к Эл Эй база инквизиции, не так ли? Чем же она так хороша, что за несколько веков вы так и не ушли отсюда, хотя Камарилья знала о ней? А-а, это вы не знали, что мы в курсе. Ц-ц-ц! Зиг молчал. Он понимал, что в нынешнем состоянии ему не справиться с вампиром, а если его товарищи не прибежали на шум, то уже и не прибегут. — Покончим с этим, — процедил охотник и сглотнул ком, вставший в горле от волнения. — Как тебе будет угодно. Мидас обхватил рукой шею Зига и надавил ладонью на трахею. Поначалу тот не сопротивлялся, лишь корчился от боли и хватал воздух ртом, затем он вцепился единственной рукой в запястье Мидаса и попытался оторвать его от себя, но не смог. Слёзы лились из его глаз, а из груди вырывался протяжный хрип, лицо побагровело от напряжения и застоя крови. Спустя минуту мышцы наконец расслабились, а рука упала на постель. Мидас отпустил Зига, убедившись, что он мёртв, и покинул комнату. Дина и Грёза к этому моменту разобрались со своей задачей. Больше никого на этаже не осталось. Они спустились на первый, на котором располагались кухня со столовой и ванная с туалетом, но тот пустовал. Одна из комнат была заперта на ключ, Мидас хотел было выбить дверь, но Дина остановила его, предложив более изящный вариант: она достала из волос две невидимки и влезла ими в замочную скважину с видом, будто всю жизнь вскрывала замки подручными средствами. Несколько минут малкавианка пыталась отпереть дверь, но не смогла сделать этого, и Мидас всё равно выбил её ногой, как и планировал. За ней оказалась крутая лестница вниз. В подвале, оборудованном под винный погреб, не было ничего примечательного, и именно это вызывало подозрение. Спальных мест и нескольких ящиков с оружием недостаточно, чтобы считать церковь секретной базой. — Ищите рычаги или проходы, прикрытые чем-то для отвода глаз, — сказал Мидас, осматриваясь. — Где-то здесь наверняка должен быть вход в пещеры под горой. Долго обыскивать подвал не пришлось — Дина сразу же указала на шкаф с пустыми бочками, за одной из которых находился узкий лаз. Сородичи прошли в него, пригнувшись, а затем несколько футов продвигались боком и оказались в просторном гроте, в стенах которого инквизиторы прошлого построили небольшую каменную крепость. К ней примыкала современная площадка для посадки вертолёта, а в своде пещеры виднелся люк, открывавшийся при необходимости дистанционно. — Ничего себе база, — присвистнула Грёза. Мидас закрыл ей рот ладонью и указал на нескольких часовых, расставленных у крепости. Дина снова укрыла их тенями, и они смогли проскользнуть мимо охотников, не вызвав тревоги. Внутри крепости было не так много помещений. Здесь обитал только Брут, потому одна из комнат представляла собой его кабинет, остальные же отвели под пыточные камеры. Многие из них пустовали, в других же сородичи обнаружили изувеченные и сожжённые трупы, но следов Арахны нигде не было. Грёза задержалась у тела одной из жертв пыток. Оно лежало на металлическом столе, лишённое конечностей и обгоревшее до неузнаваемости. Кем был этот человек при жизни и почему с ним так поступили, она не знала, но сочувствовала ему и не находила себе места от злости на инквизицию. — Зачем они делают это? — спросила она шепотом. — Разве они не убивают только чудовищ? — Наверное, это гули, — предположил Мидас. — Либо оборотень. Да кто угодно… Теперь уже не разберёшь. В любом случае, не вампир, тот давно обратился бы в прах от полученных травм. — Кто-нибудь знает, как выглядит Арахна? — спросила Дина, рыская по камерам. — Как горстка пепла, я полагаю. Грёза подошла к телу ближе и закрыла рукой рот и нос, ощутив неприятный запах гари. Она присмотрелась и заметила, что одно ухо жертвы отрезали, другое же осталось целым и было странной удлинённой формы, не характерной для человека. Это заинтересовало её, и Скай продолжила изучать тело. Она не могла разглядеть из-за копоти и корочек спёкшейся крови на разъеденной коже, но ей казалось, будто у существа на лице было… восемь глаз. Они теснились в двух глазницах, по четыре в каждой, и девушка, поняв это, открыла рот, чтобы позвать Мидаса, и тут шесть из них распахнулись и взглянули на неё страшными красными радужками. Существо попыталось разлепить веки оставшихся двух глаз, но кожа и ресницы на них пригорели друг к другу. Грёза отшатнулась и, запнувшись о собственную ногу, упала на пол. Мидас обернулся на шум и подскочил к столу. — Приш… ли… — прошелестело существо сквозь сомкнутые спайками губы. — Арахна?! — опешил Мидас. — Твою мать… Как вы… Как вы до сих пор живы? — Жду. Она была на грани и с трудом ворочала языком. Дина прибежала к ним, услышав разговор и, сумбурно перекрестившись, встала в проходе настороже. — Это та, кого мы ищем? — спросила Грёза, поднявшись и взглянув на то, что осталось от сородича с жалостью и отвращением. — Да, — ответил Мидас. Он был ошеломлён тем, что вампир смог продержаться так долго. Он невольно вспомнил Сирену и нервно усмехнулся. — Грё… за… — одними губами произнесла Арахна и перевела взгляд маленьких красных глаз на девушку. Ничего больше она не смогла сказать, вместо слов выходил лишь хрип и свист. Мидас нагнулся ухом к её рту, но это нисколько не помогло. «Чего вы ждали?» — спросил он Арахну телепатически. «Твоё дитя… — Её мысли были такими же рваными, как её речь. — Она должна сделать это. Диаблери. Скорее». «Исключено. Нет», — ответил Мидас и напрягся всем телом, ощутив гнев. Пророчество начало сбываться. «Должна, — повторила Арахна и закрыла веки. Её не-жизнь угасала с каждым мгновением. — Таков мой путь. Её предназначение. Должна». — Этого не будет, — сказал Мидас вслух, словно так его позиция становилась твёрже. — О чём вы говорите? — спросила Грёза, но не получила ответа. Арахна не двигалась, не открывала глаз и не говорила. Она держалась в этом мире из последних сих и не хотела тратить их на бессмысленный спор. Её молчание значило куда больше. — Вы хотите передать свои силы и свой опыт, я всё это понимаю, но я не могу допустить, чтобы моё дитя осквернило себя амарантом. Дьявол, я сам это сделаю, но Скайли не позволю. «Грёза, — настаивала Арахна. Она посмотрела на Мидаса из-под полуоткрытых век. — Её ждут великие свершения. Не тебя». — Она права, Золотой Принц, — отозвалась Дина. — Только ей суждено встретить Вечную Воительницу лицом к лицу. — Кто такая Вечная Воительница? — спросила Грёза. — Не знаю, — ответила Дина и почесала макушку. Скай всплеснула руками, на что малкавиака лишь пожала плечами. Она действительно не имела понятия, о чём говорит, просто вспомнила что-то, чего никогда в действительности не знала, и это случалось с ней постоянно. Мидас медлил. Он метался между пророчеством и чувствами к Грёзе. Он понимал: если не они сами, кто-то другой заставит их следовать этому пути. Бороться бессмысленно. Все вокруг — камарилья, шабаш, анархи, инквизия — знали о предсказанной Грёзе судьбе и подталкивали её в нужном для них направлении. Всё, что оставалось Мидасу, это бороться за то, чтобы Скайли не потеряла Человечность. С каждой ночью это становилось сложнее. «Отступи, — вновь заговорила Арахна. — Мало сил. Мало времени. Не сомневайся… она справится». Носферату перевела взгляд шести алых глаз на Грёзу и продолжила диалог только с ней: «Пей. До последней капли. Не останавливайся. Будет тяжело. Душа… будет сопротивляться. Ты выдержишь». Грёза смотрела на Мидаса. В её взоре читались страх и нерешительность. Ещё бы! Она знала, что такое диаблери и к чему оно приводит, и неважно, что эта женщина позволяет сделать это с ней, диаблери — грех, кара за который — окончательная смерть. Впрочем, Грёзу, Мидаса, Кумитэ и остальных и так ждала гибель, если они проиграют в этой войне. Быть может, в том, чтобы поглотить душу другого сородича, есть смысл. Она станет сильнее и сможет защитить новоприобретённую семью. Сможет защитить Мидаса, когда тот свергнет нынешнего принца. Скрепя сердце, Мидас ответил Скай коротким кивком и отошёл от стола, позволяя девушке приблизиться к нему. Грёза склонилась к покрытой чёрными струпьями шее Арахны и прокусила клыками хрустящую и горькую кожу. Прохладная кровь наполнила её рот и потекла внутрь, охватывая Грёзу трепетным волнением. Кровь вампиров вкуснее человеческой, а кровь древних вампиров — настоящее лакомство. Едва последняя капля витэ покинула вены Арахны, её тело начало трястись, как и тело Грёзы. Первая билась в агонии, вторая — в экстазе. Если бы она и пожелала, она не смогла бы остановиться, настолько сильными и невероятными были переживания во время поглощения души. При том, чем больше Арахна сопротивлялась диаблери, тем приятнее было Грёзе. Она налегла на обгоревшее туловище, чтобы дрожь, охватившая его, никоим образом не могла ей помешать, крепко придавила рукой голову носферату и обрубок плеча и впилась глубже зубами в сухую плоть. Она слышала вопль сородича не то наяву, не то в собственной голове, но он был где-то далеко, когда здесь и сейчас Грёза наслаждалась чем-то раннее недоступным ей. Всё, о чём она мечтала, всё, к чему она шла, находилось перед ней и в ней, наполняло её необъятной мощью, которую Грёза никогда прежде не встречала. Эта новая сила пьянила её, весь мир вокруг таял и рушился, но это не имело никакого значения, ведь она обрела нечто такое, о чём другие могут только мечтать. Голос Арахны замолк, и Грёза наконец оторвалась от её шеи. Опираясь на стол, она сделала несколько шагов и почувствовала, что ноги перестают её слушаться. Она опустила глаза и заметила, как её тело источает серую дымку. Грёза подняла ладонь к глазам, и это движение показалось ей длящимся целую вечность. Она словно находилась в густом тумане и не видела ничего, кроме своей руки, а та расслаивалась, расплывалась, рассыпалась, становясь бестелесной. Чей-то силуэт закрыл собой единственный источник света в изоляторе. Грёза медленно перевела взгляд с ладони на Тень и замерла, пытаясь понять, что она видит. Это была женщина… Верхняя часть принадлежала женщине, но нижняя представляла собой паучье брюхо с шестью гигантскими лапами, четвёртая пара была вместо рук, и чудовище постоянно двигало ими без всякого смысла. На лице существа Грёза могла различить лишь восемь алых глаз, они смотрели на неё с ненавистью и жаждой крови. «Это Арахна… — пронеслось в мыслях Грёзы. — Зачем она здесь?» «Чтобы убить» — последовал ответ, который эхом разнёсся по гроту. Мир вздрогнул, и невыносимая боль пронзила тело Скай. Она рухнула на колени и закричала. Всё, что она могла чувствовать теперь, это боль и отчаяние. Душа Арахны поглощала её саму, и Грёза никак не могла остановить это. «Сопротивляйся или исчезнешь». Голова раскалывалась надвое, собственный голос Грёзы оглушал её. Она зажала уши ладонями, но ничего не менялось. Между ней и Арахной возникла другая тень, и чей-то зов ворвался в её сознание: «Слушай. Мой. Голос». Глаза нестерпимо жгло, и что-то горячее лилось по щекам. «Слушай мой голос!» Грёза узнала его. Кто-то знакомый, кто-то дорогой её мёртвому сердцу. Туман вокруг стал расплываться, и она смогла различить лицо. Скай сделала глубокий вдох и разрыдалась. Боль не отпускала, но теперь она вспомнила, ради чего должна бороться. Ещё один вдох. Грёза зажмурилась и зарычала, напрягая все силы и всю волю, что у неё были. Она не позволит забрать её тело. Не позволит забрать её не-жизнь. Ни в этот, ни в другой раз. Что-то невидимое взорвалось внутри неё, и волна отбросила Мидаса от девушки. Монструозная фигура Арахны растаяла. Дина подскочила к мужчине и помогла ему подняться, Грёза тем временем встала на ноги сама и чуть покачнулась. Голова всё ещё кружилась, но той боли, что сковывала её, уже не было. Мидас подошёл к девушке и взял её за плечи. — Как ты? — с волнением спросил он. Грёза моргала веками, пытаясь избавиться от жжения и ощущения песка в глазах, но тщетно. Видимо, у неё полопались сосуды, и теперь она выглядит так же жутко, как Арахна, разве что не обгоревшая. — Уже лучше, — ответила она хриплым голосом. — Тогда пойдём отсюда скорее, пока не вернулся Брут. Мидас приобнял Грёзу и повёл обратно в храм наверху, Дина следовала за ними, укрывая сородичей затемнением. Судя по тому, что тела убитых ими охотников так и остались на месте, а в домике царила тишина, никто сюда не наведывался и не знал о вторжении вампиров. Они спокойно пересекли церковный зал и вышли наружу. Прямо под прожекторы, направленные на них. Мидас закрыл собой Грёзу и заслонился от яркого света рукой. Он различил шеренгу охотников, преграждавших им путь с винтовками в руках. В центре стояла женщина в ковбойской шляпе. Её лицо ниже носа было обмотано бинтами, которые закрывали огнестрельные раны. В руках её были два длинных поводка, на которых она держала крупных косматых волков. — Уводи Грёзу, я задержу их, — бросил Мидас, извлекая двуручный меч из ножен за спиной. Дина схватила девушку за руку, но та рывком высвободила её и обошла Мидаса. Она указала на двери храма. — Спрячьтесь внутри. Я разберусь. «Умница, — послышался вкрадчивый голос. — Покажи, чему научилась». — Ты не справишься, я смогу их… — Я сказала, что разберусь, — повторила Грёза громче. Мидас ощутил её намерения, хотя не пытался читать их. Аура Грёзы сейчас была столь мощной и яростной, что он молча отступил и увлёк Дину за собой. Грёза поманила охотников пальцем. Каламити отпустила поводки и показала обеими руками средние пальцы. Волки бросились вперёд и в несколько рывков добрались до Грёзы. Длинный прыжок, и один из них мог сомкнуть клыки на её шее и разорвать её в клочья, но Грёза подняла перед собой ладонь, и звери остановились у её ног. Улюлюкавшие до сего момента охотники потеряли дар речи. — Какого хера?! — донёсся до Грёзы сдавленный крик Каламити. — Ты ебучая вентру, а не гангрел! Они не должны тебя слушаться! — Нет врага хуже того, которого ты не добил, — повторила Грёза за голосом в её голове. Она указала пальцем на охотников, и волки, развернувшись, кинулись в их сторону. Ночь разорвал грохот автоматной очереди. «А теперь покажи им, что бывает с теми, кто нападает исподтишка. Отомсти за меня». Грёза исчезла. Растворилась в воздухе. Через несколько секунд один из охотников закричал, когда его нога сложилась в колене в обратную сторону. Второго отбросило на несколько ярдов назад, он упал на землю уже без сознания от сильного удара. Третий выхватил из-за пазухи распятие и выставил перед собой. Оно вылетело из его рук и тут же вошло между его рёбер. Голова четвёртого сама по себе развернулась назад вместе с шеей, он выронил автомат и упал ничком. Каламити достала револьверы и направила их туда, где, как она полагала, находилась Грёза. Один из револьверов выскочил из её руки, она сменила цель и выстрелила. В вспышке молнии Каламити увидела Грёзу, лицо Арахны призрачной вуалью лежало поверх её собственного. Вампирша отвела от себя руку охотницы и ударила её снизу в челюсть. Грохнул гром, челюсть лопнула, высвобождая зубы и кровь из разорванных сосудов, Каламити закашлялась, обагрив бинты. Грёза сломала её предплечье о колено, а затем пальцами свободной руки впилась в шею охотницы и вырвала из неё трахею. Волки добивали последних охотников. Один из них заметил Грёзу и развернулся, чтобы выстрелить в неё, но та оказалась быстрее. Между ними было расстояние не менее тридцати футов, но она преодолела его одним затяжным прыжком и повалила мужчину на землю, а затем раздавила его горло подошвой сапог. Один из волков лежал на боку и часто дышал. Несколько пуль прошили его брюхо и жить ему оставалось недолго. Грёза села возле зверя и положила ладонь на его мохнатую голову. Первые капли дождя застучали по её плечам и спине, а затем, будто кто-то вылил воду из ведра, смывая кровь, пролитую на святой земле, забарабанил ливень. Волк затих, его собрат сел рядом и посмотрел на Грёзу в ожидании приказа, но она отпустила его. Дикий зверь не должен служить кому бы то ни было — ни людям, ни сородичам. Волк поднялся и потрусил в подлесок. Мидас и Дина приблизились к Скай. Она подняла на них пустой усталый взгляд. — Идём, нас ждут дома, — сказал Мидас. Он снял перевязь с ножнами и пальто, и укрыл девушку им. Сородичи вернулись к машине, спрятанной в лесу неподалёку от дороги. Грëза села позади Мидаса и весь путь до города промолчала, глядя в окно на проносящиеся мимо деревья. Иногда ей казалось, что в тёмном отражении на стекле она видит не своё лицо, а чьё-то ещё, и улыбкой на губах этот кто-то говорит ей без слов, что доволен.

***

На улицах Лос-Анджелеса было пустынно в половину третьего утра, и Мидас позволил себе проскочить перекрëсток уже после того, как мигающий жëлтый сигнал светофора сменился красным. Грëза впервые за последний час отвлеклась от своих дум и сделала ему замечание: — То, что на дороге нет никого, кроме нас, не значит, что можно нарушать правила. — Больше не буду, — ответил мужчина. Дина разлепила веки и увидела у бара на другой стороне двигающуюся неоновую вывеску, изображавшую мужчину, который приветствует посетителей, сняв свою голову с плеч вместо шляпы. «Безголовый Джек» — прочла название заведения Дина и фыркнула. Мидас снова пролетел на красный, и Скай подалась вперëд, намереваясь отчитать его. Сбоку сверкнули фары. Последнее, что видела девушка, это блеснувшие в свете уличных фонарей заточенные металлические листы, закреплëнные на решëтке радиатора грузовика острой частью вперëд. Лопнуло оконное стекло в боковых дверях автомобиля, и листы, словно гильотина прошли между еë головой и плечами. Когда протаранивший машину грузовик остановился, в салоне остался лишь прах. Двое мужчин в обмундировании охотников на вампиров выпрыгнули наружу и, обойдя седан, заглянули в него, чтобы убедиться, что никто не выжил. Мигающий жëлтый. Красный. Автомобиль подскочил на кочке. Дина распахнула глаза. — То, что на дороге нет никого, кроме нас, не значит, что можно нарушать правила, — повторила Грëза. — Больше не буду, — солгал Мидас. Безголовый Джек снял голову с плеч. Дина перебросила ногу через коробку передач и вдавила по тормозам точно перед тем, как грузовик с вооружённым кожухом вылетел из-за угла и с мерзким скрипом счесал металлическими листами краску с капота седана. Мощный удар в переднюю часть машины развернул еë на семьсот двадцать градусов, и та отлетела в здание на другой стороне улице и остановилась. Завизжали тормоза. — Какого… Мидас приложил ладонь к ушибленному лбу и, отняв его, увидел кровь. — Как они узнали, где мы? — сказала Грëза, глядя через разбитое лобовое стекло на охотников, выходящих из грузовика. — Я убью их! Девушка дëрнула ручку, но дверь заклинило, и тогда она просто сорвала еë с петель ударом ноги. Мидас поспешил выскочить из салона и встал на пути разгневанной Грëзы. — Не вздумай драться с ними в городе, — прорычал он, схватив Скай за ворот курточки и тряхнув, — это нарушение маскарада! Грëза не успела ни возмутиться, ни возразить, к ним подбежала Дина, перемахнув через покорёженный капот, и толкнула в сторону переулка. Без лишних слов Мидас взял Грëзу за руку и поволок еë следом за Диной. Они нырнули под навес над чëрным входом продуктового магазина и исчезли в тени здания. — Как ты узнала, что они там будут? — спросил Мидас. Дина не спешила отвечать, она свернула во внутренний дворик, где был подъезд для служебных автомобилей, и спряталась за углом. Грëза встала за еë плечом и глянула в переулок, откуда они пришли. Охотников не было видно, но она слышала их шаги вдалеке. — Здесь нельзя, — сказал Мидас, оглядевшись и заметив камеру над входом в складские помещения. Он отошëл от девушек и, опустившись на корточки, поднял канализационный люк. Дина бросила опасливый взгляд в переулок, а затем прыгнула в канализацию. — Зачем мы убегаем? Я могу разорвать их пополам голыми руками, — прошипела Грëза. — Мы ещё поговорим об этом. Спускай вниз, немедленно. Глаза девушки блестели от злости. Она глянула на Мидаса так, словно он встал на еë пути к свершению самой долгожданной мечты в еë жизни. — Прыгай вниз, живо, — процедил он сквозь зубы. Девушка цокнула языком и нырнула в темноту, Мидас тут же последовал за ней. Они оказались в широком каменном тоннеле с высокими потолками и встали по бокам от того хода, из которого они пришли. Шагов охотников не было слышно. Они не могли не заметить раскрытый люк, скорее просто решили не следовать за вампирами без подмоги. Когда стало очевидно, что они в безопасности, Дина ответила: — Я видела наш прах в своëм сне. — Она улыбнулась и подмигнула. — Дина лучше большого и неповоротливого Ренегата. — Если ты имеешь в виду свои пророческие штучки, то я не спорю. — Дина имеет в виду всë, — сказала женщина и надула губки. — И как долго мы будем здесь прятаться? — поинтересовалась Грëза. — Мы не будем прятаться. Двигатель машины повреждëн. Мы вернëмся в академию по канализации. Сможем выйти где-то в пяти милях от неë и дойдëм пешком. — Откуда ты знаешь, куда идти? — Это… Старая история. Расскажу как-нибудь в другой раз. Дина хихикнула и приложила палец к губам. Мидас посмотрел на неë и склонил голову набок, а затем покачал ей, предупреждая маклавианку, чтобы та не болтала лишнего. — Я могила, босс, — ответила она и ойкнула. Произнесëнная ей фраза явно была частью видения, посетившего еë. — Всë, молчу, честно-честно! Сородичи двинулись вдоль дурно пахнущих и так же выглядящих коридоров по одному Мидасу известному пути. Грëза всë ещë злилась на него за то, что не позволил разобраться с охотниками, однако она понимала, что он был прав, а она позволила эмоциям возобладать над разумом. Ей действительно хотелось ещë раз применить приобретëнные силы. От вентру у неë были скорее «социальные» способности. Доминация в бою была не так полезна, как то, что досталось ей от Арахны. Она не знала названия этому, но чувствовала, что становится гораздо сильнее, если пожелает того. С этим могуществом она могла бы посоревноваться в силе с кем угодно, с Ренегатом, с Мяускулом или даже медведицей. А ещë теперь она понимала животных. Когда охотница натравила на неë волков, она могла слышать их мысли, чувствовала их намерение убить еë. Арахна сказала, чтобы Грëза обратилась к ним, тогда она совершенно естественно, будто всю жизнь делала это, приказала им остановиться. И это сработало. Скай обернулась и посмотрела на следовавшую за ней тень. Женщина в маске, закрывавшей верхнюю часть еë лица, улыбнулась и обнажила неровный ряд заострëнных зубов. На еë маске были закреплены восемь гранатов каплевидной формы. Изящный аксессуар, изображавший паучьи глаза и скрывавший четыре настоящие пары глаз. Она не хотела исчезать, всë время была рядом, но молчала. Грëза молчала тоже, потому что боялась сказать Мидасу о том, что дух Арахны преследует еë. Дина внезапно остановилась, и Грëза налетела на неë, едва не повалившись вместе с ней на землю. — Что такое? — спросила она, глядя в боковой проход, куда смотрела Дина. — Там кто-то есть, — ответила малкавианка. Мидас прошëл по коридору, куда указала Дина, и остановился, сунув руки в карманы брюк. — Ты считаешь забавным носить с собой этот цветок? — задал он вопрос невидимке, уловив знакомый аромат. Тени спали, и перед ним из ниоткуда возник старый знакомый носферату Красавчик Джоунси. — Всë жду, когда по мою душу явится твой братец. Уверен, он считает, что это я его сдал Иксу. — Ты знаешь о дуэли? — удивился Мидас. — Да все знают, — усмехнулся Джоунси. — И зачем тебе амарант? Уж не думаешь ли ты, что тебе сойдëт с рук диаблери только потому, что ты совершишь это в качестве самозащиты? — Нет, что ты. Я лишь собирался припугнуть Редукса. Одно дело выпить тремерского щенка, а другое — старого пронырливого носси. — Хитрый ты сукин сын, Джоунси. Я бы даже сказал, паранойяльный. Редукс не помнит тебя. Джоунси моргнул несколько раз и нахмурил редкие брови. — В смысле, блять, не помнит? — Мой брат настолько раздолбай, что не может удержать в голове что-то, кроме сюжета любимого сериала и имени своей девушки. — Ты серьëзно?! — Не того ты боялся, Джоунси, — сказал Мидас и положил руку на плечо носферату. Он повернул голову и уставился на неë. — Так, подожди, дорогой, давай начнëм сначала… — Попробуй, — произнëс Мидас и обнажил клыки. Стоявшие позади них Дина и Грëза напряглись в ожидании драки. — Редукса сдала его наставница, — выпалил Джоунси. — Меня Икс никогда не нашëл бы, если я того не захотел, ты же понимаешь это. — Какая наставница? — Ты не знал? Ну надо же, минутка новостей для нас обоих. Он обучался тауматургии у изгнанной тремерши. — Скарлет Серпент? — предположил Мидас. — Она самая, — кивнул Красавчик. — Икс здорово еë отмудохал. Думаю, у неë не было выбора, и она рассказала, зачем Редукс приходил к ней. А вот как он о ней узнал, тут уж я поведать не смогу. Он всего-то полгода к ней бегал, а потом ему, видать, надоело познавать науки. — Это похоже на Редукса, — согласился Мидас и отпустил Джоунси. Тот кротко улыбнулся и отступил на пару шагов назад. — Ну-с, если она действительно учила его, то успела дать самое важное. — Он опасен? — В достаточной мере. — Тогда я надеюсь, что он действительно не помнит меня. Позвольте поинтересоваться, господин Мидас, что вы и ваши подопечные делают в моей скромной обители? — Сбрасываем охотников с хвоста. — А что ты делаешь здесь? — спросила вдруг Грëза. Она вышла вперëд и осмотрела Джоунси с головы до ног. — Разве ты не должен быть с остальными в катакомбах? — Откуда ты знаешь о катакомбах? — одновременно спросили Джоунси и Мидас. Последний был особенно встревожен, и Грëза поняла свою ошибку — не следовало повторять реплику Арахны слово-в-слово. — Это она говорит тебе что-то? — догадался Мидас. — Твою мать, я не должен был позволять тебе этого… — Вы о чëм? — не понял Красавчик. — Наша Грëза выпила вашу Арахну, — пояснила Дина и скуксилась под взглядом Мидаса. — Ну она же сама разрешила… Джоунси выглядел поражённым до такой степени, что едва стоял на ногах. Он оперся рукой о влажную стену и прикрыл глаза. — Юстициар мертва? Как… Как это произошло? — Еë поймали и пытали охотники на вампиров, — ответил Мидас. — Невозможно! — выкрикнул Джоунси и ощерился, показывая гнилые зубы. — Хьюго сдал еë им. Нападение было неожиданным. Носферату осел на корточки и схватился за голову. Гибель юстициара стала для него потрясением, но что больше шокировало его — новость о том, что Арахну диаблизировали или то, что она дала на это согласие — Джоунси не мог сказать наверняка. — Эдгар должен услышать это. — Наверное. Нам нужно идти, — сказал Мидас и развернулся к Джоунси спиной, но тот вскочил на ноги и схватил его за локоть. — Он должен услышать это от тебя. Вентру закусил губу, но затем опомнился и надел маску безразличия. — С какой стати? Я даже не знаю, о ком речь, — сказал он. — Знаешь. Эдгар большой любитель предаваться воспоминаниям, так что мы все в курсе, что вы старые друзья. — Твою мать… — буркнул Мидас и вздохнул. Он понял, что спорить смысла нет, раз уж чёртов носси знает, что к чему. — Ага, — вторил ему Красавчик с усмешкой. — Идëмте, я проведу вас. Джоунси укутался в пальто и направился вглубь коридора, лишëнного освещения. Мидас повременил, словно собирал в кучу свои мысли, а затем кивнул девушкам и пошëл следом, Грëза и Дина не стали отставать.