Кошмарной вам ночи

Канализация казалась лабиринтом коридоров и переходов. Джоунси отлично ориентировался в них, но и Мидас чувствовал себя уверенно, тогда как Грëза и Дина старались запомнить каждый поворот, но постоянно сбивались. В конце концов, они потеряли надежду выбраться отсюда самостоятельно и положились на Мидаса. Они шли вдоль давным-давно заброшенных тоннелей, проходили через запустелые залы, от которых расходилась сеть ходов. Одни из них терялись во мраке, другие были завалены. Шли в тишине, и громкие шаги гулом отражались от окружающих их стен. Где-то вдалеке доносился шум падающей воды. Грёза никогда прежде не думала, что под городом могут находиться такие просторные и протяжённые катакомбы. Она глазела по сторонам, отмечала необычный вид каменной кладки, словно из позапрошлого века. Девушка не могла сказать наверняка, когда всё это было построено, но это нисколько не умаляло её удивления тому, что Мидасу знаком этот лабиринт. Она хотела поинтересоваться, откуда ему известен путь, которому они следуют, но не успела. Сородичи остановились, и Джоунси жестом показал сохранять молчание. Неподалёку раздавался звук шагов нескольких человек. Они переговаривались и ворчали, похоже было, что они заблудились и винили в этом друг друга. Носферату тут же исчез, а Мидас и Грёза нырнули под свод низкого коридора. Дина спрятала их и себя затемнением, и сородичи затаились. В их сторону свернул небольшой отряд. Один из вампиров был гангрелом с густой рыжей шерстью, покрывавшей всё его тело от заострённых торчащих вверх ушей до кончика пушистого хвоста. В отличие от Мяускула, который достиг той же стадии трансформации, этот гангрел говорил внятно и безостановочно. Вторая хоть и была одета в спецодежду и высокие резиновые сапоги, чтобы не выпачкаться, выглядела стильно, она постоянно поправляла прямые волосы голубого цвета и морщила носик. Если бы не тот факт, что она находилась в катакомбах под городом, служивших канализацией много лет назад, можно было подумать, что она дефилирует по подиуму в образе из новой коллекции модного дома. Двое других не являлись сородичами, они держались особняком и постоянно поглядывали то друг на друга, то на вампиров. — Ненавижу это место! — зарычал гангрел и крутанул карту, которую держал в руках. — Кто так рисует, кто, я вас спрашиваю?! Ни хрена не понятно! — От того, что ты поносишь Мириаду, ничего не поменяется. Я говорила, чтобы ты дал карту мне, но куда там! — Вы, бабы, ничего не смыслите в схемах! Вот прямое тому доказательство! — сказал сородич и помахал перед лицом девушки куском ватмана. — Будь мы с тобой наедине, я тебе глотку перерезала бы, — ответила та. В её руке блеснул нож-бабочка, который она раскрыла изящным финтом и ткнула его остриём в сторону лиса. — Ладно-ладно, остынь. Сейчас разберусь. Пока гангрел вычислял их местонахождение, девушка отошла в сторону и от суки стала играться ножичком. Она с недовольством поглядывала на двух молчаливых мужчин, которых они сопровождали. Им с Фоксом поручили патрулировать восточную часть катакомб вместе с магами. Она никогда не согласилась бы на это, но теперь настали непростые времена. Прежний лидер анархов убит, а нынешний занялся чисткой рядов от таких, как она и Фокс. Тейлор сидел на двух стульях, и об этом знали все, так что ничего плохого не было в том, чтобы поработать на камарилью и поднять бабла на пару пакетов крови, но теперь правила игры изменились: Энтони прикрыл лавочку и возобновил «холодную войну» с камарильей, а всех, кто пытался балансировать между двумя фракциями, убрал с глаз долой. Вот и получается, что они вроде как анархи, но теперь полноценно работают на чёртовых камми. Девушка сплюнула в сторону и посмотрела на гангрела. Тот не продвинулся в решении их проблемы ни на йоту. Она уставилась в боковой проход и снова погрузилась в собственные мысли. Рассеянным взглядом она заметила расплывчатые силуэты и, тряхнув головой, сфокусировала зрение: и точно, прямо у них под носом прятались четверо сородичей. Тореадорка сделала короткий замах и метнула нож в одного из них. Лезвие вошло под ключицу, вампир взвыл, маскировка вокруг него рассеялась. Джоунси выдернул нож и сжал в кулаке. — Какого… — произнёс Фокс и бросил карту на пол. — Умница, Айрис! Щас мы его упакуем! — Это вряд ли, — сказал Мидас, выходя вперёд. Фокс отшатнулся и замер в недоумении. — Чего вылупился, болван, там ещё две девки прячутся! — крикнула тореадорка, а затем обратилась к магам: — Не стойте столбами, это мятежники! Дина выхватила из рук Джоунси нож и бросилась к колдунам, как к самым опасным из противников. Она быстро преодолела разделяющие их расстояние и замахнулась, чтобы нанести удар одному из них… и поплыла — малкавианка всё ещё двигалась, но делала это так, будто кто-то включил замедленную съёмку. В таком состоянии она была беззащитна и совершенно неопасна. Второй волшебник сотворил руками магическую фигуру, и часть стены обрушилась на голову Мидаса, придавив его к полу. Джоунси развернулся и, толкнув Грёзу в противоположную от врагов сторону, сказал: — Беги отсюда, живо! — Я не оставлю Мидаса! — запротестовала девушка и шагнула обратно, но Красавчик преградил ей путь. — Беги, или нас всех порешат! Носферату схватил Скай за руку и потащил дальше по коридору. Они добрались до развилки и огляделись. Тоннель разделился надвое, и Джоунси, указав Грёзе на один ход, направился в другой. — Не бойся, тебя найдут, — бросил он напоследок и исчез. Грёза обернулась, высматривая, поднялся ли Мидас из-под завала. По тоннелю бежали гангрел и тореадорка. Девушка сорвалась с места и понеслась вперёд, не разбирая дороги. Сородичи остановились в центре пересечения трёх коридоров и глянули вслед Грёзе. — Ты за девчонкой, а я за носси, — сказала Айрис и направилась в другую сторону. Фокс оскалился и помчался за Грёзой. Айрис не пришлось долго искать носферату. Она нагнала его в просторном зале, где располагались старые коммуникации на нескольких площадках, самая нижняя из которых была подтоплена. Он свисал с проржавевшей старой лестницы вниз головой, сложив руки на груди, и раскачивался. Тореадорка взглянула на него с осуждением и покрутила пальцем у виска. — Вижу, ты совсем страх потерял, — сказала она. — Вовсе нет. Я очень боюсь, но этих четырёх ярдов между мной и полом вполне достаточно. — По-твоему, я не умею взбираться по лестницам? — О, куколка, речь вовсе не о тебе. Наверное, ты уже не помнишь, а, скорее всего, никогда не знала, но одно время шабаш занимал эту территорию, пока в конце прошлого века мы не выдавили их на поверхность. Так вот, всяким они здесь занимались… В основном, создавали монстров. — Ты мне лапшу на уши не вешай, — ответила Айрис и достала метательный нож. — Я и отсюда попаду в твою уродливую рожу. — Прибереги его, Мальвина. Хотя он вряд ли тебе не поможет, — сказал Джоунси и, положив два пальца в рот, пронзительно засвистел. — Дружков вздумал позвать? — крикнула Айрис и бросила в носферату нож. Красавчик успел подтянуться вверх, и тот пролетел под ним. Айрис расстегнула комбинезон и, вытащив руки из рукавов, спустила его на пояс, чтобы ей было удобно драться голыми руками. Из коридора напротив, от которого её отделял зал, донесся шорох. Тореадорка замерла и напрягла слух. Она уловила быстрые шаркающие шаги, будто что-то неуклюжее царапало каменный пол длинными когтистыми пальцами. Носферату, хоть и любили бродить босиком, таких звуков издавать не могли. Шаги принадлежали чему-то крупному и тяжёлому. Они раздавались всё ближе, пока, наконец, в проёме не показалось то, о чём Айрис и помыслить не могла. Несколько мерзких монструозных существ выбежали на тусклый свет и остановились, высматривая жертву. Айрис подбирала слово, которым следовало их назвать. Их туловище представляло собой огромную вытянутую вверх голову с обезображенным, лишённым кожи лицом, из которой в противоположные стороны торчали две кривые мускулистые руки с четырёхпалыми кистями. Заметив тореадорку, чудовища разинули широкие пасти, вооружённые двумя рядами острых зубов, и выдвинули челюсти вперёд, как акулы перед нападением. Айрис завизжала от ужаса и, не переставая кричать, помчалась обратно в коридор, из которого пришла, а отвратительные существа вприпрыжку бросились за ней. Джоунси дождался, когда стихнут вопли в глубине катакомб, и спрыгнул со своего насеста. Ему достаточно стать невидимым, чтобы спастись от мерзких тварей (они могут учуять жертву, но их тупость не позволит им сообразить, где она, если её не видно), однако куда приятнее было завести преследователей в ловушку и наблюдать, как их самоуверенность тает на глазах.

***

Фокс пересёк узкий длинный зал и остановился под аркой следующего коридора. Он повёл носом по воздуху и, развернувшись, оскалился. — Я знаю, что ты здесь… Гангрел обвёл пристальным взглядом периметр. Противнику негде было прятаться, значит, он использовал дисциплину, чтобы замаскироваться. Фокс задумался: откуда у вентру, если именно эта девчонка — дитя Мидаса, взялось затемнение? Похоже, та, о которой предупреждал камарильский принц, осталась со своим сиром. Что ж, маги разберутся с ними обоими. — Всё верно, — раздался голос девчонки. — Я вентру. Фокс сжался, напряг каждый мускул в ожидании внезапной атаки. Он думал о чём-то постороннем, чтобы не позволить мелкой гадине читать его мысли, но те сами возвращались к одному: либо девка запутывает его, потому что она долбаная малкавианка, либо… — Ну-ну, произнеси это вслух, — сказала Грёза. Она наслаждалась небольшим представлением и тем, что гангрел уже не чувствует себя таким же сильным, как прежде. Словно загнанный зверь, он искал глазами невидимую угрозу и нервничал. — Иди ты! Чёртовы мятежники… Всё начиналось, как лёгкий способ навариться на вашей поимке, а теперь выясняется, что вы конченые диаблеристы! — Фокс плюнул в сторону и оскалился. — Насрать на награду! Хочешь меня сожрать? Попробуй! Ни хера выйдет! — Юстициар носферату с тобой не согласилась бы. Гангрел выпрямился и отступил на шаг назад, бросая при этом взгляд от одной стены к другой, чтобы понять, откуда доносится голос. Он принуждённо рассмеялся и сощурился. — Чё ты мне втираешь, — сказал Фокс, а затем снова стал натянутым от напряжения, как струна, и сглотнул. — Неонату вроде тебя юстициар не по зубам. Грёза не отвечала. Она подкрадывалась к встревоженному анарху, заходила к нему из-за спины, чтобы нанести такой удар, который разом прикончит его. Но Фокс почувствовал её приближение и, развернувшись, полоснул когтистой лапой перед лицом девушки. Грёза сбросила маскировку и, наклонившись, ударила противника головой в живот. Гангрел ахнул и отлетел назад, перекатился через плечо и встал на четыре конечности. Грёза к тому моменту снова исчезла и обходила Фокса сбоку. Дело было серьёзным. Если девчонка не шутит, то у него нет и шанса против неё. Гангрел стиснул зубы и, протяжно выдохнув, сорвался с места. Он подскочил точно к тому месту, где стояла Грёза, упёрся ладонью в её грудь и мощным рывком отбросил девушку в стену. Скай не успела прийти в себя, как противник оказался рядом и осыпал её градом ударов по лицу и шее, раздирая когтями кожу и мышцы. Она закрылась предплечьями и, выгадав момент между атаками, оттолкнула Фокса ногой, а затем собрала все силы, что были у неё, и ударила анарха кулаком в зубы. Он развернулся и упал на пол, выплюнул сломанный клык, а Грёза тут же подскочила и, схватив гангрела за предплечье, бросила его в сторону, словно он весил не больше нескольких фунтов. Фокс с воем влетел в стену, оставив на ней сеть трещин, и рухнул вниз в облаке кирпичной пыли. Девушка снова была тут как тут, она не позволила гангрелу отдышаться и, вцепившись в него, подняла с пола и кинула в другую стену. Фокс врезался в неё спиной и услышал громкий хруст треснувших рёбер. «Нужно бежать…», — промелькнула мысль в его голове. Он поднялся на ноги, но оступился и встал на колено. Грёза схватила гангрела за стопу и, провезя его лицом по каменной кладке, швырнула в сторону. Подбежала, ударила ногой в живот, в грудь, по рукам и снова по зубам. Гангрел сделал короткий рывок и сомкнул челюсти на щиколотке девушки, она вскрикнула и, потеряв равновесие, рухнула на зад. Свободной ногой Скай пнула гангрела в залитый кровью глаз, и он отпустил её. Грёза нависла над поверженным врагом и принялась колотить его кулаками, сбивая лицо в кровавое месиво. Фокс закрывался руками, но удары девушки были такими тяжёлыми, что его попытки защититься не имели никакого смысла. Когда Грёза поняла, что противник побеждён, она склонилась над ним и впилась клыками в покрытую шерстью и кровью шею. Фокс вонзил ей в подбородок когти, надавил, желая отстранить девушку от себя, но она не обратила никакого внимания на сопротивление жертвы. Гангрел забился, завыл, зарычал. Скай поставила ладонь на его лицо и прижала голову к полу, а коленом упёрлась в живот анарха, чтобы тот не брыкался. Он кричал ещё некоторое время, а затем затих. Когда Грёза покончила с Фоксом, его тело обратилось в пепел. Девушка поднялась на ноги и осмотрела себя: раны, нанесённые когтями гангрела, затянулись, и лишь кровавые пятна на одежде и коже говорили об ожесточённой борьбе. Скай облизнула губы и пососала языком клык, словно что-то застряло между её светлых зубов, развернулась и побрела вдоль коридора. Джоунси нашёл Грёзу в одном из многочисленных переходов, она плутала по катакомбам, пытаясь отыскать остальных сородичей. Оба не проронили ни слова, носферату лишь кивнул девушке, и та последовала за ним. Вскоре они вышли обратно к тому тоннелю, где столкнулись с анархами и магами. Последние тоже были убиты. Их обугленные тела лежали у стены, а Мидас и Дина как раз собирались идти на поиски Грёзы. Увидев девушку, Мидас приблизился к ней и сжал в крепких объятиях. Он боялся, что могло случиться непоправимое, но, к счастью, всё обошлось. Вампир отстранился, чтобы взглянуть на вымазанную кровью с ног до головы Грёзу, но не заметил ни единой царапины, хотя по запаху чувствовал, что она принадлежит не только другому сородичу, но и самой Грёзе. Она должна была потерять много, очень много крови и впасть в торпор, но выглядела совершенно нормальной. «Скайли? — раздался настороженный голос в голове. Девушка подняла безразличный взгляд и уставилась на сира. — Ты…». — Нет, — ответила она и выскользнула из объятий. Грёза знала, что Мидас копается в её мыслях, однако теперь ей не составляло труда экранировать их от него. — Давайте вы потом займётесь… чем бы вы там ни занимались? — попросил Джоунси. — Неподалёку бродит стая головоногих тварей и, возможно, голубоволосая бабёнка, если они ещё не съели её. — Четыре голубоволосых бабёнки, — поправила Дина и подняла вверх указательный палец. — Не понял, — сказал Красавчик, а после короткой паузы вскинул бледные редкие брови и хохотнул. — Понял. Тогда тем более нам надо валить отсюда, раз монстрикам больше нечем заняться. Остаток пути сородичи прошли без приключений, и за всё время никто не сказал ни слова. Укрытие носферату располагалось глубоко под землёй, под канализацией и заброшенными катакомбами. Они жили здесь чуть ли не с самого основания города и сделали всё, чтобы посторонние не могли их найти. Каменные стены и потолки тоннелей были укреплены современными металлоконструкциями, а под их сводами тянулись охапки проводов. То здесь, то там горели пёстрые вывески давно закрытых магазинов и клубов, они освещали коридоры разноцветным неоном. Сваленная у стен техника, пришедшая в негодность, стала местом обитания крыс и насекомых. Тоннели ветвились и образовывали карманы, каждый из которых служил пристанищем какому-то сородичу. Вместо привычных входных дверей встречались двойные створки, как в салуне, занавески из винных пробок или дверцы шкафа-купе.Это выглядело аляповато и броско. Грёза не представляла, кто мог обставить своё убежище таким образом, а затем увидела нескольких носферату, и всё встало на свои места. Более эксцентричных личностей ей прежде не доводилось всречать. Одни не парились по поводу того, во что одеты, и походили на обычных бомжей, а другие носили своеобразные костюмы, будто практиковали БДСМ сутками напролёт. Грёза посмотрела на Джоунси в старом, но чистом кашемировом пальто с высоким воротником и затёртых, но навакшенных туфлях. Тот заметил её любопытный взгляд и сказал: — Проклятье в нашей крови делает нас не самыми симпатичными из сородичей, зато мозгов прибавляет. И так уж складывается, что умному, но не обременённому красотой существу абсолютно индифферентно, как он выглядит и каким дерьмом себя окружает. — Но не тебе, — подметила Грёза. — Я тут за дипломата. Меня не страшно выпускать на поверхность, так что приходится соответствовать высшему вампирскому обществу, — ответил Красавчик и сплюнул под ноги. Навстречу вампирам вышли двое: девушка в оранжевом комбинезоне, надетом на голое тело и вымазанном соляркой, и парень в фиолетовом спортивном костюме. Увидев гостей, девушка подскочила на месте и вскрикнула: — Мидас! Ты вернулся! Она подбежала к мужчине, прыгнула к нему в объятия и расцеловала лицо. Мидас улыбнулся и прижал незнакомку к себе. Грëза сложила руки на груди и уставилась на парочку. — Это моя сестра. Названная, — пояснил мужчина. — Знакомьтесь, это Джулс, Джулс, это Грëза и Дина. — Я знаю, — ответила девушка с улыбкой и протянула Грëзе руку, та неохотно пожала её. — Рада встретиться с тобой, наконец. Наслышана, наслышана… Дина, смотревшая на троицу со стороны, задумчиво почесала подбородок и изрекла: — Разве с вами не должен быть ещё мальчик? Чёрненький такой, с синими глазами, похожий на Мидаса? — Какой мальчик? — переспросила Джулс. — Она малкавианка, — пояснил Мидас и пожал плечами. — О да, — подал голос парень в спортивках, — у неё больше, чем просто несколько багов в софте. Извините, но эту техническую проблему я не могу решить. — Это не твоя реплика! — упрекнула его Дина. — Как скажешь… — Это Фейд, мой парень. — представила Джулс незнакомца, а затем снова обернулась к Мидасу. — Его обратили всего тридцать лет назад, потому ты не был в курсе, но теперь знаешь. — Двадцать девять, — поправил Фейд. — Всего-то, — буркнула Грëза. — Меня тогда ещё на свете не было… — Время для людей и сородичей течёт по-разному. Мы наблюдаем смену эпох и прочей фигни, что нам десятилетия, когда некоторые живут тысячи лет. — Я бы рад обсудить события, которые произошли с нами за время разлуки, — сказал Мидас и взял руки Джулс в свои ладони, — но мы здесь по делу. — Вижу, вы встретили наших «тюремщиков». — Джулс глянула на пропитанную кровью одежду Грёзы. — Принц так уверен, что держит нас под ногтем, что я по ночам просыпаюсь от собственного хохота. Тебе ведь не нужна Грёза? Я поищу ей шмотки, пока вы занимаетесь «делами». Девушка закрутила головой, представив, во что её нарядят. — Не ссы, у меня есть кое-что подходящее, — сказала носси и, подхватив Грёзу под локоть, потянула за собой. Фейд побрёл в ту же сторону. Мидас улыбнулся и, посмотрев на Дину, кивнул ей вслед удаляющимся сородичам. Та без слов поняла, что он от неё хочет, и последовала за компанией. — Теперь ты не будешь делать вид, что не знаешь Эдгара? — спросил Красавчик, когда поблизости не осталось лишних ушей. — Не лезь не в своё дело, Джоунси, — ответил Мидас и направился прочь. Сопровождение носферату ему не требовалось, но тот всё равно пошёл с ним. — Я должен сообщить о случившемся, — пояснил он. — Разве я что-то сказал? — Ну, я прояснил. На всякий случай. Сородичи пересекли длинный коридор, от которого не было никаких ответвлений и в котором не присутствовало ничего, кроме сетевых кабелей. Они привели их к массивной дубовой двери с домофоном. Мидас нажал звонок и сложил руки на груди. Спустя несколько секунд прозвучал сигнал, и дверь приоткрылась. Носферату пропустил гостя вперёд и зашёл следом. Они оказались в просторном кабинете, стены которого были заставлены книжными шкафами и завешены картинами. На полках помимо книг стояли статуэтки, лежали различные предметы из разных эпох, деревянные маски, винтики, лампы накаливания причудливой формы, на крючках висели ружья и арбалеты. На полу высились стопки энциклопедий, на которых лежали кости животных и, возможно, людей. Среди необычной коллекции нашлось даже место для огромного китового позвонка. В центре же располагался широкий письменный стол и кресло с высокой спинкой, которое было повёрнуто к электрическому камину. Развернувшись к вошедшим, хозяин кабинета улыбнулся и сплёл пальцы перед собой. Эдгаром оказался тощий бледный носферату, который походил на гоблинов из детских сказок, только вместо тряпья и шкур он носил приталенный костюм в чёрно-белую полоску и остроносые туфли. — Рад видеть тебя, Мидас. Сколько лет ты не наведывался в гости? — Сорок или пятьдесят, — ответил мужчина и, пройдя к столу, сел на кожаный диванчик. — Много воды утекло с тех пор. Да-да, я знаю, с какими трудностями тебе пришлось столкнуться в последнее десятилетие. Впрочем, сейчас об этом знают все. Эдгар достал из-за пазухи портсигар и бензиновую зажигалку и протянул их Мидасу. Тот взял сигариллу и прикурил. — Ты что-то хотел, Джоунси, мой мальчик? — поинтересовался Эдгар. — По пути сюда мы столкнулись с двумя анархами и двумя колдунами, — ответил тот. — Среди них, случаем, не было гангрела и девушки с чудными голубыми волосами? — Именно их мы и встретили, — подтвердил Красавчик. — Бедняжки. Они заблудились в катакомбах и бродили по запутанным коридорам почти полтора часа… Вы показали им дорогу? — Вроде того, — сказал носферату и хмыкнул. — Вот и славно. Ты свободен, мой хороший. Джоунси кивнул и поспешил удалиться. Напоследок он бросил скользящий взгляд на Мидаса и закрыл дверь. Эдгар пустил кольцо сизого дыма и улыбнулся. Мидас смотрел на тлеющий кончик сигариллы. Они молчали некоторое время, будто им нечего было сказать друг другу. Отстукивали время настенные часы. Пауза затягивалась. — Всё ещё обижаешься? — спросил Эдгар. Тон его голоса сделался серьёзным, а сам голос тихим и вкрадчивым. Казалось, он надел иную личину, знакомую только Мидасу. — Причём тут обида? — сказал тот и воззрился на носферату холодным пронизывающим взглядом. — Ты обманул меня. Снова. — Не начинай. Ты знаешь, что я такой, какой есть. Становление не даёт нам избавления от прежних грехов, скорее наоборот. — Это херовое оправдание, и сейчас не те времена, когда дети могли случайно забрести в катакомбы. Эдгар опустил глаза на свои руки и сделал вид, будто рассматривает длинные жёлтые ногти. — Подумаешь тоже… Ну пропал один беспризорник. — Не один, мать твою, далеко не один, — процедил сквозь зубы Мидас. — Мы уже обсуждали это. У тебя нет доказательств. К тому же, ты теперь не шериф, так что, будь добр, отцепись. — Я был о тебе иного мнения. — Да-да, я помню, — вздохнул Эдгар. — Детские впечатления, порой, мешают нам увидеть истину. Это не твоя вина, я очень старался казаться добрым. Мы когда-нибудь закроем эту тему? — Только после того, как один из нас умрёт. — Ты такая королева драмы, Мидас! Давай сделаем вид, что все мы здесь интеллигентные сородичи и собрались с единственной целью — обсудить наши общие дела. — Я только затем сюда и пришёл. Кратко говоря: Арахна убита. — Приятная новость. Во взгляде Мидаса появились новые грани презрения. — Я сейчас ослышался? — переспросил он. — Вовсе нет, мой друг. Я рад, что Арахна встретила окончательную смерть. Это значит, что теперь мои планы куда грандиознее. Доселе я метил на место примогена, а теперь могу претендовать на должность повыше. В конце концов, пора бы мне сменить эти приевшиеся стены на что-то более подходящее моей персоне. — Колумбарий, например. — Не заговаривайся, Мидас, — беззлобно ответил Эдгар. — Тебе нужен союзник в верхах. Как только ты сместишь Хьюго, начнётся такая волокита, что ты пожалеешь о том, что влез в это дерьмо. — У меня есть пара козырей в рукаве. — Замечательный каламбур. Несомненно, Козырь имеет вес в решении многих вопросов. Но это лишь при условии, что он будет поддерживать тебя и после того, как ты станешь принцем, в чём я сомневаюсь. — Как будто ты будешь… — усмехнулся Мидас. — Естественно буду! О чём ты вообще говоришь, я единственный сородич, который знал тебя, ещё когда ты был человеком. Ребёнком даже! — Не единственный. — А… Редукс. — Эдгар нахмурился и глубоко затянулся. — Да, я забыл про этого паразита, потому что мне нет до него никакого дела. Позволю себе напомнить, мой друг, что диаблеристов в нашем обществе не любят. Да-да, я в курсе, что Козырь помог разрешить эту проблему, но осадочек-то остался. Итак, что получается в итоге: с одной стороны — Хьюго во главе камарильи, который заручился поддержкой инквизиции и магов, с другой — ты, и за спиной у тебя мощный альянс малкавиан, тремеров и носферату. Полагаю, в скором времени сюда же подключатся анархи. Есть ли у Хьюго хоть какие-то шансы? — Эдгар скорчил насмешливую гримасу и показал жестом зеро. — Никаких. Сородичам очень не нравится его политика. Ладно бы только маги, но инквизиция?! Я слышал, это он сдал им нашу незабвенную Арахну… Ему конец. И чем скорее ты занесёшь над его шеей меч, тем выше вероятность того, что они, — Эдгар указал пальцем вверх, — не тронут тебя. Возможно, согласятся поставить принцем, учитывая твою золотую родословную. Сам знаешь, никто не любит возню, так что если я и Козырь замолвим словечко, всё обойдётся малой кровью. Мидас раздавил окурок в пепельнице и откинулся на спинку дивана. — У меня рот вяжет от твоих сладких речей. — Обычные речи, — Эдгар отмахнулся и плутовски улыбнулся. — Однако остаётся несколько моментов, решение которых кардинальным образом вряд ли тебе понравится. — Моя котерия, — догадался Мидас. — Именно так, — кивнул Эдгар. — Я не говорю о каждом из них, только о Редуксе и юной диаблеристке. Хочу заметить, что ей понравилось. — На что ты намекаешь? — насторожился Мидас. — Я не намекаю, я тебе открыто говорю, что час назад она сожрала ещё одного сородича. Ой, только не делай вид, будто ты изумлён и оскорблён до глубины души. Не веришь? Могу показать видео с камеры наблюдения. Конечно, лица не разобрать, но… — Эдгар потянулся к ноутбуку, чтобы открыть архив записей. — Не нужно, — буркнул Мидас и опустил голову. Эдгар смерил его сочувствующим взглядом и, облокотившись на предплечья, подался вперёд. — Не огорчайся. В конце концов, во время кровавой охоты (а Хьюго на неё отчаянно напрашивается) диаблери не запрещено. Можно это обыграть. — Теперь ты ещё и адвокат? Послушай, я сам разберусь. От тебя мне ничего не нужно — ни советов, ни поддержки. — Ну, конечно, — вполголоса произнёс Эдгар. — У тебя же есть сир. Знаешь, я ведь хотел отыскать тебя, чтобы обратить, да только Оро меня опередил. — И я этому безгранично рад. Не хочу иметь с тобой ничего общего, — сказал Мидас и, встав с дивана, направился к выходу из кабинета. — Очень жаль, — ответил Эдгар и подложил кулак под подбородок. — Я относился бы к тебе совсем иначе. Мидас обернулся и бросил на носферату обжигающий холодом взгляд. «Лучше тысячу лет терпеть оскорбления и нападки Оро, чем быть потомком детоубийцы», — подумал он, но вслух ничего не произнёс. Сородичи ждали Мидаса неподалёку. Он не остановился, поравнявшись с ними, а кивнул Грёзе и Дине в сторону тоннелей, из которых они пришли. — Надо уходить. — Так скоро? — возмутилась Джулс. — Как же так? Мы и поговорить толком не успели. Мидас подошёл к девушке и, положив ей ладони на плечи, кротко улыбнулся. — Сейчас неподходящее время для дружеских бесед. Повсюду рыскают наёмники Хьюго, и мы должны вернуться к своим до рассвета. Мы ещё увидимся, сестричка, но в другой раз, когда никто не будет наступать мне на пятки. — К твоему сведению, прямо сейчас вам на пятки наступает солнце, — сказал Джоунси, стряхивая пепел под ноги. — Половина седьмого утра, рассвет через двадцать пять минут. Вы не успеете не то что добраться до укрытия, а даже покинуть катакомбы. — Вот-вот! — подхватила Джулс и, взяв Мидаса под руку, потащила за собой. — У нас с тобой це-е-елый день для разговоров. Мидас обернулся и посмотрел на Грёзу. Та была одета в старый бежевый свитер с черепом на груди и потёртые джинсы с высокой талией. На ссутуленных плечиках лежали две короткие косички. Грёза поймала на себе взгляд сира и вжала голову в плечи. Она поняла, что ему всё известно. Девушка дождалась, пока Мидас и Джулс уйдут и приблизилась к Джоунси. — Можно мне тоже? — спросила она, указывая на сигарету. — А не маленькая ты ещё для курения? — осклабился носси. — Мне девятнадцать, и я чёртов упырь. Просто дай мне одну и всё. Красавчик достал из внутреннего кармана мятую пачку и зажигалку и протянул Грёзе. Та закурила и закашлялась. — Сначала сигареты, потом ты начнёшь питаться алкоголиками, а закончишь тем, что будешь искать нариков по подворотням, чтобы кайфануть. Лучше не начинать, — предупредил Джоунси. — Ты из какого века, дед? — огрызнулась Грёза и отошла в сторону, чтобы не слушать старческие бредни. — Дитя нуждается в отдыхе, как и этот сородич, — сказала Дина и положила ладонь на грудь. — Пойдём, я найду кокон для нас. Грёза кивнула и, бросив недокуренную сигарету в сторону, поплелась за малкавианкой. Они нашли закуток в одном из коридоров, где по бокам от сломанного журнального столика стояли два старых пыльных дивана, и легли на них, чтобы передневать. Скай отключилась почти сразу. Она думала о Мидасе и о том, что он её возненавидит. Его образ, холодный и пугающий, его взгляд, полный презрения — последнее, что она представляла, а затем наступила тьма.