Обычная история

      Города сменялись один за другим. Из Европы в Китай, дальше в США и Канаду, снова в Европу. Джаред и Валери всё выяснили и их отношения наладились. Теперь Рэйчел часто встречалась с ней, когда тур группы и деловые поездки модели совпадали городами. Вэл оказалась милой девушкой, и уже спустя две встречи в шумной компании Марс-Крю, братьев Лето и Томо, они с Рэйчел обменялись почтой и номерами телефонов, чтобы общаться чаще «о своём о девичьем». Да, для Валери это, конечно, был неплохой шанс узнать побольше о Джареде, но к её чести девушка очень редко спрашивала Рэйчел о своём бойфренде. Девушки довольно быстро стали хорошими приятельницами. В ноябре, в Цюрихе, Рэйчел даже удалось навестить свою двоюродную бабушку, у которой в детстве девушка часто проводила школьные каникулы.       Джаред благосклонно отпустил своего бесценного ассистента на семейный ужин на время выступления, и уже в шесть вечера девушка снимала пальто в холле знакомого особняка.       В доме оказалось довольно шумно. Кроме бабушки и обычного набора прислуги, здесь оказалось ещё человек десять дальних родственников. Некоторых девушка знала только по рассказам матери, а о других ничего не слышала и в помине. Например, неизвестный ранее четвероюродный кузен Эндрю, со стороны прадедушки Грэйсона, оказался довольно милым парнем. Весь ужин он галантно ухаживал за Рэйчел, ведь их как самых молодых представителей семьи усадили рядом. За светскими разговорами вечер прошёл незаметно. Когда старшие женщины переместились в гостиную, Рэйчел по правилам последовала за ними, с удивлением понимая что ужасно отвыкла от традиционной суеты, светских разговоров и кучи столовых приборов. Раньше, когда девушка жила в поместье бабушки и дедушки близ Лондона, такие ужины были ежедневной традицией, как и четырёхчасовой чай. Благо обедала она в школе. Такие вот обязательные мучения для отпрысков семей с историей. Все родственники со стороны дедушки занимали высокие должности в Парламенте, естественно — мужчины. Бабушка происходила из не менее древней шотландской семьи. От неё маме достались фамильные медные волосы, но Рэйчел не передалось совершенно ничего.       Она вообще не была похожа ни на кого из своих родственников по матери, из чего делала вывод, что внешностью пошла в отца. О нём в их доме никогда не упоминалось. Будучи совсем крошкой, Рэйчел часто спрашивала про папу, но не получала внятных ответов, пока дедушка не сказал, что отец давно умер где-то в Америке. А потом в их жизни появился Уильям Хард. Второй муж мамы стал настоящим отцом для Рэйчел и все детские обиды на молчание взрослых постепенно сгладились. До окончания школы всей семьёй жили в Лондоне, а затем перебрались в США, где Рэйчел поступила Стэнфордский университет. Там девушка прикипела к солнечной Калифорнии навсегда. Тогда и началось её запоздалое бунтарство. Рэйчел не проучилась в Стэнфорде и года — забрала документы и отравилась работать ассистентом к одной хорошей знакомой матери.       Так и началась её блестящая карьера личного помощника самых влиятельных и знаменитых звёзд Голливуда. Когда дедушка узнал об этом, то всерьёз порывался исключить нерадивую внучку из завещания и выставить из дома. Как матери Рэйчел удалось тогда смягчить его гнев — настоящая загадка. А когда успехи девушки стали упоминаться в определённых кругах, дед сменил гнев на милость, но по-прежнему не переставал ворчать, что это всё несерьёзно и достойной леди нужно образование. В моменты дурного настроения дедушка без конца вспоминал какие-то «выходки её матери» и шотландские гены, на что бабушка надменно фыркала и обзывала более консервативного деда снобом. Тем не менее в свои двадцать три Рэйчел Хард стала прекрасным профессионалом, востребованным и хватким. И, пожалуй, остаться без работы она могла бы, только если весь Голливуд внезапно исчезнет с лица земли.       Тётушки начали активно что-то обсуждать между собой, а Рэйчел заняла неприметное кресло у окна, предаваясь воспоминаниям, пока бабушка Миллисент не вздумала к ней обратиться.       — Рэйчел, детка. Подойди поближе, дай взглянуть на тебя хорошенько, что ты села там в темноте. — Девушка покорно поднялась и пересела на кушетку, рядом с тётушкой Маргарет, старательно держа спину прямо, но, конечно, бабушка снова нашла изъяны в её осанке. — Эта вечная американская спешка совсем испортила твои манеры держаться. Не пора ли вернуться в Англию и завершить образование, в конце концов, найти хорошего мужа из достойной семьи? — Рэйчел почувствовала почти непреодолимое желание закатить глаза, но выдержка не подвела её. Девушка только улыбнулась и в ответ.       — Бабушка, позвольте мне завершить процесс познания себя, и совсем скоро я вернусь на родину, чтобы быть достойной английской леди. — Чопорная бабушка Миллисент величаво кивнула, не рассмотрев лукавства, но тётушка Сара, самая младшая из всех присутствующих женщин (кроме Рэйчел), еле слышно хмыкнула в чашку с чаем.       — Как раз о замужестве я и хочу с тобой поговорить, Рэйчел. — Девушка напряглась. До конкретики подобные разговоры никогда не доходили, и бабушке обычно хватало витиеватых отговорок и обещаний. — Мы с твоим дедом Ричардом посовещались и пришли к единому мнению, что нам стоит озаботиться твоим браком, поскольку ты не желаешь заниматься этим самостоятельно. — Если бы в эту секунду в голову Рэйчел ударила молния, то девушка испытала бы куда меньший шок, чем от этих слов. Она тут же почувствовала себя героиней английского готического романа, которую выдают замуж в восемнадцать, потому что не могут оставить на содержании в отчем доме. Капец просто. Средневековье. Девушка очень медленно выдохнула. Главное выдержать и спокойно покинуть этот дом, а с дедом она позже разберётся.       — И что вы решили, бабушка? — Милисент бросила на Рэйчел пристальный взгляд, чтобы убедиться в полном согласии со своим мнением. Однако лицо девушки было абсолютно непроницаемым.       — Думаю, Эндрю будет замечательной парой для тебя. Тем более — вы хорошо поладили. — Рэйчел приложила массу усилий, чтобы не выпучить глаза. Конечно, во времена молодости бабушки Милисент было нормальным выходить замуж за дальнего родственника — обязанность сохранять чистоту знатной фамилии требовала жертв. Но, насколько девушка знала, никому из семьи ещё не приходилось выходить замуж или жениться на родственнике.       — Бабушка, — осторожно начала Рэйчел, — но ведь мы с Эндрю родственники. — Милисент только махнула рукой.       — Милая, вы связаны настолько дальним родством, что его пожалуй нельзя считать таковым. Кроме того, Эндрю — единственный неженатый представитель древних родов Англии, да ещё и подходящего возраста. На твоём месте я бы благодарила Господа за такую удачу. Только такой брак позволит тебе избавить семью от пятна на репутации, оставленного похождениями твоей матери. — В гостиной вдруг стало так тихо, что треск поленьев в камине показался громовым раскатом. Все прицельно рассматривали Рэйчел, ожидая реакции, а у девушки просто звенело в ушах от едва сдерживаемого гнева. Пятно на репутации значит. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с рождением девушки не всё чисто. Не просто так от неё отговаривались любыми способами, когда она спрашивала об отце. И вдруг бабушка Миллисент заявила об этом во всеуслышание. Рэйчел медленно поднялась.       — Спасибо за заботу, бабушка. Я должна поразмыслить над этим. Но уже поздно, мне пора — ночью у меня самолёт во Франкфурт. По работе. Прошу простить меня. — Девушка быстро поцеловала в щёку Миллисент, готовую начать возмущаться, попрощалась с другими родственницами и выскользнула за дверь. В коридоре рванула вниз по лестнице со всех ног в туфлях на тонком каблуке, пропуская ступени. Забрала пальто у дворецкого и ринулась на улицу, не вызывая такси. В душе бурлила ярость и непонятная обида. Что за средневековые шаблоны, ярлыки, репутация. Кому всё это нужно к чертям собачьим! Все знают, что аристократия — умирающий пережиток прошлого. Сейчас богатство и авторитет может заработать каждый, кто приложит достаточно усилий. Да те же братья Лето! Вот их-то точно знает весь мир, а история этой семьи только в списках книг английского Парламента. Через улицу Рэйчел удалось поймать такси и она отправилась в отель, твёрдо решив докопаться до всей правды, чего бы это не стоило. В отеле схватилась за телефон, с целью дозвониться до матери, но та оказалась в очередной срочной командировке по Африке. Тут нечего было и мечтать дорваться до неё. Значит, придётся сразу идти на поклон к деду.

***

      Джаред стал замечать непривычную нервозность своей ассистентки уже через день после отъезда из Цюриха. Девушка часто висела на телефоне, явно не по рабочим делам, стала носиться по поручениям как сумасшедшая, вколачивая каблуки туфель в землю, а однажды даже наорала на Шеннона за его очередной неуместный подкат. Барабанщик даже обиделся, впрочем ненадолго. Упрекнуть девушку в целом было не в чем — с работой она справлялась по-прежнему идеально. С прибытием тура в Великобританию её волнение стало только нарастать. Если бы знать, чем закончится та поездка девушки в дом родственников в Цюрихе, то лучше бы ему вообще не отпускать Рэйчел туда. Но вышло так — как вышло.       В поместье деда с бабушкой девушка оказалась около восьми вечера. Едва скинув пальто, Рэйчел ринулась в кабинет деда, чтобы приступить к неприятному разговору как можно скорее. Едва увидев её на пороге комнаты, сэр Ричард только вздохнул и отложил корреспонденцию.       — Проходи, Рэйчел. Вижу, чай предлагать будет бесполезно. Я так понимаю, Миллисент уже побеседовала с тобой в своей манере. — Девушка села на краешек кресла для посетителей, держа спину неестественно прямо.       — Ты прав, дедушка. Меня обеспокоил один момент в словах бабушки Миллисент, и я хотела бы уточнить его у тебя. — Дед снял очки и неожиданно рассмеялся. Рэйчел нахмурилась, глядя на него.       — Странно, что только один момент. Но я даже догадываюсь какой. Что ж, спрашивай. — Девушка набрала в грудь воздуха.       — Что за «пятно на репутации семьи» оставила моя мать, и почему я должна закрывать его своей спиной. — Лицо деда посуровело.       — Да, Милисент умеет выражаться как в былые времена. Сейчас же время совсем другое, но более точного выражения не подобрать. Ходить вокруг да около не буду, и объясню, потому что это мой долг как главы семьи. Тётушка выразилась так о твоём рождении. — Девушка только кивнула, ощущая, как подтвержденная догадка бьёт по сердцу. Дед встал из-за стола, и отошёл к окну, поворачиваясь к Рэйчел спиной. — В юности твоя мать поступила учиться в Институт искусств в Филадельфии. Только вместо учёбы преуспела в другом. — Голос дедушки внезапно стал очень усталым. — Мы узнали обо всём слишком поздно, когда в семьях поползли слухи о том, что наша единственная дочь спуталась с каким-то непонятным американцем. Уже дома, в Англии, выяснилось, что она беременна. Тобой. — Ричард повернулся к ошеломлённой внучке, которая даже не дышала от волнения. — Мы не могли позволить ещё больше усложнить ситуацию. Ты родилась здесь и вы обе остались в стенах этого дома. Только после замужества твоей матери за Уильямом сплетни и недовольства в семье угасли. Мы старались, чтобы ты не чувствовала себя белой вороной среди детей старинных семей, чтобы тебя не коснулись плоды предрассудков. И ты выросла прекрасной умной девушкой. — Дед ласково улыбнулся и присел на корточки перед креслом Рэйчел, беря её за руки. — Даже твой уход из университета не испортил тебе будущее. Ты успешна, известна и давно приобрела наилучшую репутацию в деловых кругах. Но здесь, в Англии, этого недостаточно. Я надеюсь, что ты будешь благоразумна и поставишь честь семьи выше собственных желаний. — Рэйчел вдруг поняла, что перед глазами всё размывается. Силуэт деда почти пропал, и девушка моргнула, с удивлением ощущая, как по щекам потекли слёзы. Конечно, дед всё говорит правильно. Но почему это случилось именно с ней?       В отель Рэйчел вернулась к полуночи, и столкнулась в коридоре с Шенноном. Ему, конечно, не понравился вид девушки. Особенно, заплаканное лицо и красные глаза. Он проводил Рэйчел в номер. Девушка никак не реагировала на его присутствие, автоматически скинула пальто, сумочку и туфли куда попало, и упала на диван, запрокинув голову.       — Рэйчел, что случилось? Тебя кто-то обидел? — Шеннон осторожно присел рядом на диван и коснулся плеча девушки. Она перевела на него усталый взгляд впервые за всё время.       — Нет. Просто жизнь чертовски несправедлива. — Барабанщик только хмыкнул. Уж он-то может много порассказать о несправедливости жизни.       — Это верно Рэйч. Но мы с тобой знаем, что с несправедливостью нужно бороться. Иначе она победит тебя. — Девушка только кивнула, не отрывая глаз от лица Шеннона. Он даже смутился от этого пристального взгляда. Веки были красные и припухшие, от чего мужчина почувствовал непреодолимое желание утешить и укрыть хрупкого всемогущего ассистента от всех бед. Он слегка потянул Рэйчел на себя и обнял, прижимая к груди. А спустя пару секунд девушка сама стиснула в объятиях его талию, и уткнулась в шею, тихо всхлипывая. Так же неслышно плакала его мама, когда он приходил побитый после потасовок или являлся домой после нескольких недель отсутствия. Она никогда не кричала на него, всегда только плакала. Орать и ругаться — это прерогатива Джея. Скоро всхлипы стихли, и Шеннон с удивлением понял, что девушка уснула у него на груди. Аккуратно высвободился из объятий и отнёс Рэйчел на кровать, прикрыл пледом. Что-то неладное творится в жизни у этой девчонки. И они с братом обязаны помочь ей как другу. С такой мыслью Шеннон направился прямиком в номер брата. Джаред нашёлся за компьютером и Шеннон начал разговор безотлагательно — то есть прямо с порога:       — Я пришел поговорить о Рэйчел. — Джаред вздохнул и опустил крышку ноутбука. Шеннон плюхнулся на диван, сложив ноги на низкий столик. — С ней какая-то херня происходит, брат. На работу не влияет, конечно, и по большому счёту — это всё не наше дело, но я не могу смотреть на неё.       — Ты прав. — Джаред повернулся на стуле и посмотрел на брата. — Это началось с её долбаного похода к родственникам в Швейцарии. Как вернулась оттуда — сама не своя. — Шеннон только кивнул.       — Я сейчас встретил её. Только вернулась откуда-то, вся зарёванная, а потом ещё и утешал её в номере. — Джей сердито встрепенулся, заметив это, Шеннон только махнул рукой. — Остынь, босс. Не трогал я твоего ассистента. Просто спросил что случилось, а она разревелась и уснула. — Джаред забеспокоился.       — Что она сказала тебе? Её кто-то обидел? Ограбили? Напали?       — Да не похоже. Сказала, что жизнь несправедлива. И всё. — Шеннон откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок. Джаред начал размышлять вслух.       — Я так понимаю - она ничего не скажет. Очевидно, это семейные проблемы. Да и сколько не проси — так и держится особняком. Профессионал, чтоб её. Ничего личного на работе… — Шеннон вскинулся и посмотрел на брата.       — Давай подговорим Валери. — Джаред удивлённо уставился на этого гения, оценивая адекватность идеи.       — Думаешь, стоит в это лезть? — Шеннон покачал головой, поднимаясь.       — Нужно узнать заранее, прежде чем случится что-нибудь непоправимое, а мы не сможем ей помочь. Звони Вэл.

***

      Из Великобритании вернулись в Штаты, и дело двинулось к отпуску с сумасшедшей скоростью. Последний концерт был 21 декабря в Талсе, и после него на месяц группа оставалась дома. В начале января Джаред должен будет отправиться на церемонию Золотой глобус, а значит, что отпуск Рэйчел сокращается до печального минимума. Но после такого насыщенного путешествия по свету и четыре недели показались девушке сущим праздником. На Рождество Рэйчел решила остаться в Лос-Анджелесе, впервые в жизни проигнорировав приглашение дедушки и бабушки в семейный дом в Лондоне. Отговорилась работой, организацией дня рождения босса, но все прекрасно поняли причину. Все кроме матери, которая должна вернуться прямо в канун праздника. Пусть сама и разбирается. Мысль, конечно, малодушная, но Рэйчел не была готова снова окунуться в этот клубок душащих связей. День рождения Джареда организовывать и правда было нужно, но Рэйчел справилась с этим ещё до возвращения в Лос-Анджелес. Последним пунктом было проверить билеты из Нью-Йорка, забронированные для Констанс. В результате, 23 декабря Рэйчел оказалась полностью свободна и отправилась в свою небольшую квартирку.       С уборкой и украшением дома к празднику справилась быстро, съездила за продуктами и забежала на чай к соседке, которая присматривала за домом в отсутствие девушки. Они проболтали о работе Рэйчел до глубокого вечера, и коллекция магнитов на холодильнике миссис Стоун изрядно пополнилась новыми экземплярами из всех уголков Европы и даже Азии. Утром, сидя на любимой кухне, с большой кружкой зелёного чая, Рэйчел внезапно поняла, что скучает по работе. Скучает по ребятам из команды, Шеннону, Томо и своему неугомонному боссу Джареду. Выпасть из такого сумасшедшего ритма даже на один день оказалось невероятно сложно. Поэтому, когда зазвонил телефон, девушка чуть ли не запрыгала от счастья. Это оказалась Валери.       — Привет, Рэй. Как первые деньки отпуска? — Рэйчел нарочито громко вздохнула в трубку.       — И тебе здравствуй. Сама знаешь, выпала из ритма и чувствую себя не в своей тарелке. — На том конце линии негромко рассмеялись.       — Тогда у меня есть отличная идея. Что думаешь на счет похода по магазинам?       — Вэл, ты шутишь? Ты приехала в ЛА?       — Буду через полчаса. Готовься к долгому походу по всем злачным местам. — Рэйчел рассмеялась.       — Так точно, мэм.       Весь предрождественский день провели вместе, скупив половину ассортимента на Родео-драйв. Валери рассказала, что будет отмечать рождество с семьёй Джареда, и очаровательно покраснела при этом. Рэйчел только рассмеялась.       — Ну, а ты, Рэй? Какие планы на праздники? — В ответ девушка только пожала плечами.       — Останусь дома, приготовлю праздничный ужин, посмотрю любимые комедии. Может быть, миссис Стоун присоединится по-соседски. — Валери удивленно приподняла брови.       — А как же Лондон? Ты, вроде бы, собиралась домой. Что-то случилось? — Рэйчел грустно усмехнулась.       — Да так, небольшие разногласия с родственниками. Заявляю о своей независимости. — Девушка рассмеялась. — Давай не будем об этом. Валери так и не удалось ничего выяснить ни в тот день, ни после. Поэтому они с Джеем просто сговорились приглядывать за девушкой по мере сил.       Тем же вечером, едва Рэйчел переступила порог своей квартиры, зазвонил телефон. Мама вернулась домой на Рождество и её ввели в курс дела. Договорились встретиться в январе в Лос-Анджелесе и поговорить лично. К ожиданию девушка отнеслась философски, решив, что это время понадобится, чтобы прийти в себя и подготовиться к неприятному разговору.