Чайки.
На ее губах начинает появляться улыбка, но она тут же жалеет о своем движении, так как это заставляет нежную кожу на ее лице напрячься. Испустив стон, она пытается добраться до повреждений, которые эта сука сделала на ее лице. — Ты уже проснулась. Это заставляет Заир остановиться. Она и не подозревала, что у нее в комнате кто-то есть. Осторожно приоткрыв один глаз, она тут же закрыла его снова. Слишком ярко. — Ты не могла бы выключить этот чертов свет? — голос звучит хрипло, в горле пересохло. — Вообще-то это из-за окон.— она слышит, как Макарена встает и направляется куда-то влево, чтобы закрыть окна. Комната погружается в темноту, и она испускает вздох облегчения. Зулема медленно пытается открыть глаза, что гораздо легче сделать без света, который безжалостно колол ее в глазные яблоки. Моргнув раз, другой, она полностью открывает их и осматривает комнату, в которой оказалась. Там есть односпальная кровать, на которой она лежит, шкаф и письменный стол справа от нее, а слева от нее, проклятое окно и удобное кресло, на котором сидила Макарена. — Ты смотрела, как я сплю? Как романтично. — она хмыкает, не утруждая себя тем, чтобы встретиться лицом к лицу с Макареной. Так рано...видимо, только утро. Она снова закрывает глаза, позволяя себе насладиться первой удобной кроватью за многие годы. Она слышит, как пыхтит Макарена, прежде чем снова занять свое место. — Скорее, чтобы убедиться, что ты не предашь меня.— говорит она, скрестив руки на груди. Зулема на самом деле издает смешок. Этот звук заставляет Макарену ерзать на стуле. — Верно, потому что я нахожусь в чертовски идеальном состоянии для побега. Зулема снова полностью открывает глаза, чтобы, наконец, взглянуть на свою бывшую сокамерницу. Как она и подозревала, она выглядит так же, как и в тот день, когда пришла навестить ее в тюрьме. Ее волосы отросли, светлые корни были заметны на ее натуральных темных локонах. На этот раз без дождевика, только блузка с длинными рукавами, у которой она постоянно теребит рукава, возможно, нервная привычка. Простые потертые джинсы, и ее ноги - босые, замечает Зулема. Когда ее взгляд достигает глаз блондинки, она замечает, что смотрит слишком долго. Любопытствуя, она решает продлить эту игру. Проходит одна, две, три секунды, прежде чем Макарена отводит взгляд. Зулема сдерживает ухмылку. — С тобой никогда нельзя быть слишком осторожной, Зулема. На губах Захир появляется улыбка. — Очевидно, и с тобой тоже.— выдохнула она. Макарена снова ловит ее взгляд. — В конце концов, ты вытащила меня из тюрьмы. Ты уже не такая невинная, как раньше.— Макарена выглядит ошарашенной. Зулема гадает, скучала ли она больше всего по ней или по сигаретам. Она ловит едва заметную улыбку, прежде чем Макарена встает со стула. Когда она снова выпрямляется, улыбка исчезает с лица блондинки. — Ну, как я уже сказала, ты была мне нужна. Зулема приподнимает бровь, гадая, заметила ли блондинка свой фаворитизм на слове. Макарена прочищает горло, прежде чем направиться к двери. Она опять это делает. — Ты должна принять душ. Наверху есть кое-какая одежда, которую ты можешь использовать, ванная комната - первая дверь справа от тебя. Делай, что тебе нужно, ужин будет готов через полчаса.— с этими словами Макарена поворачивается и снова уходит, закрыв за собой дверь. И вновь Зулема позволяет себе раствориться в этом видение. Она стоит пару секунд, прежде чем с наслаждением вернуться в кровать.Она свободна.
Одна эта мысль заставляет боль уменьшиться до незначительной пульсации. Высунув ноги из кровати, она медленно приподнимается, принимая удобное положение. Только сейчас Зулема замечает, что все еще в тюремной одежде, пятна крови до сих пор покрывают ее тело. Ей определенно нужно принять душ. Она с трудом встает и направляется к гардеробу справа от нее. Внутри она находит одежду, о которой упоминала Мака, простую черную водолазку, нижнее белье и джинсы. Взяв их, брюнетка направляется прямо в ванную. Она включает воду в ванне, быстро раздевается и останавливается, чтобы посмотреть на свое отражение. Ее лицо превратилось в пурпурное месиво. Ее нижняя губа рассечена в одном углу, левая щека почти черная, и она не может сосчитать синяки на своем лице. Несколько кровоподтеков появились вокруг ее живота, хотя она даже не поняла, что Ризос ударил ее там. Кажется тайна ее затрудненного дыхания решена.Она похожа на избитого дикого зверя.
Зулема видит, как ее губы кривятся в усмешке.Больше не в клетке.
Ее улыбка становится шире, когда она вспоминает о своем побеге из тюрьмы. Ей все еще нужно спросить блондинку об этом. В последний раз, когда она успешно сбежала, было пролито много крови и теперь она задается вопросом, насколько они были похожи с Феррейро в этом деле. Половина ее мозга говорит ей бежать. У нее есть свобода и, что она не может доверить ее Маке, это слишком дорого. Другая кричит, что ей больше не придется быть одной. Она прекрасно представляет себе удушливый влажный воздух своей тюремной камеры, цементные стены, пустую двухъярусную кровать. Ее дни в тюрьме были разделены между чтением, едой и размышлениями обо всем, что она потеряла за последние несколько лет. Печаль причиняла физическую боль. Не имея возможности чувствовать песок на своих ногах, ветер на своих волосах, будучи в одиночестве, уничтожало ее еще сильней. Когда у нее была Сарай, ее сестра, все было под контролем, пока не случилось ожидаемое, она ужалилась . Как и все остальные, когда они оказываются слишком близко к ней. Она вкратце вспоминает историю, которую слышала в детстве, о бедной лягушке, которая слишком близко подошла к Скорпиону. Когда тот в конце концов ужалил ее, она спросил, почему тот так поступил с ней, и Скорпион только ответил: — Это моя природа. А потом, умерла ее дочь. Зулема чувствует знакомое жжение в глубине своих глаз.Там Макарена все изменила.
Зулема сердито закрывает глаза, ее руки крепко сжимают раковину. Не самый лучший момент для размышлений о ее прошлом. Она погружается в горячую воду и действительно издает стон. Ее тело медленно расслаблялось, хотя синяки придавали ему необычное напряжение. Выйдя из ванны и закончив одеваться, Зулема направляется туда, где, как ей кажется, должна быть кухня. Коридор заканчивается прямо входом в простую кухню, с холодильником и плитой у стены, американскими столешницами и фигуркой, которую она видит, заставляет ее ухмыльнуться. — А что она здесь делает?— рявкает Фабио. Похоже, он собирался нарезать овощей к обеду. Он зеркало идеального образа мужа домоседа - фартук, полотенце для рук, брошенное на плечо, готовка. Жизнь с Макареной идет ему на пользу. — Это то, что ты заставила меня забрать из тюрьмы?— он смотрит прямо перед собой. Проследив за его взглядом до дивана, она встретилась взглядом с Макареной, ожидая увидеть в них стыд, но ничего не нашла. У блондинки абсолютно пустое лицо, не выражающее никаких эмоций. — Я рада, что они тебе впору. Зулема поднимает бровь. — Как влитые. А они твои? — Да. Зулема не знает, что она чувствует по этому поводу. — Вообще-то я хотела поговорить с тобой.— она хлопает по месту рядом с собой, приглашая. Прежде чем Зулема успела что-то сделать, к ее груди протянулась рука.Она хочет ее отрезать.
— Никаких гребаных разговоров, прежде чем ты не расскажешь мне, почему эта сука - причина, по которой я рисковал жизнью своих людей, чтобы спасти.— прошипел Фабио, его взгляд проделал дырки в черепе Макарены. Ее бывшая сокамерница вздыхает, визуально считая до десяти, прежде чем ответить. — Я же говорила тебе, что план требует чего-то большего. — И это то, что ты придумала? Женщина, которая убила твою семью? Глаза Макарены становятся стальными. — Я знаю, кто она, Фабио. Я прошу тебя доверять мне. Я бы не стала этого делать, если бы у меня был выбор. — А у тебя есть! Брось ее обратно в тюрьму, дайте мне разобраться с этим! Зулема весело улыбается во время всей дискуссии. — Похоже, что я тут самый любимый гость.— она дразнится, шепча ему на ухо. Его рука тянется к шее Зулемы и крепко сжимает . — Заткнись, пока я не почистил тобой унитаз.— Он плюет ей в лицо. Макарена тут же оказывается рядом с ним, оторвав его руку от шеи шатенки. Зулема издала рычащий звук. — Да брось ты это!— Макарена хмыкнула сквозь стиснутые зубы, встав между ними двумя. — Я объясню тебе все после ужина, наедине. Как насчет этого? Зулема видит со своего места, как он взвешивает свой выбор. Фабио только хмыкает, сердито срывая полотенце с плеча, возвращаясь к своей овощной нарезке. — Я думаю, что это чудесно. Я умираю с голоду.— говорит Зулема с усмешкой на лице. Она садится за обеденный стол, прямо перед Фабио, и берет столовое серебро в обе руки. Определенно единственное, чего ей не хватало, - это салфетки за воротничком. Макарена вздыхает, потирая виски, внезапно почувствовав сильную усталость. Это будет долгая ночь.