***
— Мака, ты великолепна.— говорит Фабио, когда они обе входят в гостиную. Он склонился над столом, положив на него обе руки, на его поверхности лежало несколько пистолетов — по меньшей мере пять — вместе с каким-то технологическим оборудованием, которое она не могла точно определить со своего места. Его глаза смотрели на нее с такой жгучей нежностью, что у нее внутри все перевернулось. Он действительно любил ее. Она проглатывает тошноту, поднимающуюся к горлу, прежде чем улыбнуться ему, приблизившись к столу — решив встать достаточно далеко, чтобы не отвечать на его поцелуй. — Спасибо. Он выпрямляется, сокращая расстояние между ними, так или иначе, одаривая ее тело продолжительным взглядом. Она точно видит, какие мысли мелькают в его глазах — он был более чем счастлив, когда она села к нему на колени прошлой ночью. Она подавляет дрожь. Было время, когда поддержание таких отношений было бы для нее чем-то немыслимым. Принуждение себя к нежелательному сексу никогда не было мыслью, которая легко проходила через ее ум. Во время тюремного заключения она много раз пыталась решить эту проблему. Эта вновь обретенная холодность могла бы предотвратить несколько ситуаций, в которые она сама себя втянула. Может быть, она никогда еще не была в таком отчаянии — и если тюрьма научила ее чему-нибудь, так это тому, что вы способны на все, если вы достаточно отчаянны. У нее мелькает мысль, не было ли переспать с Зулемой две ночи назад отчаянным выбором — ее или той женщины. Или и то, и другое. — А где же все остальные— спрашивает она, решив направить его внимание на что-то другое, а не на свое собственное тело. — По-видимому, сосредоточились на том что бы дальше готовится.- Фабио смеется, глядя на нее горящими глазами. С такого расстояния она прекрасно видела, какие повреждения причинил ему лоб Зулемы — глубокие сердитые мешки под глазами. Лед не сделал ничего, чтобы остановить формирование огромного синяка. На это Макарена предпочитает ничего не говорить, предполагая, что все еще болело после событий прошлой ночи. И его лицо, и самолюбие. Женщина рядом с ней фыркает, очевидно, не имея тех же проблем, что и она. — Я и не думал, что такое возможно. Макарена бросает на нее быстрый взгляд и закатывает глаза. Фабио визуально проглатывает свой гнев, глубокий хмурый взгляд прорезает его выражение. Играя свою роль, блондинка поднимает руку к щеке мужчины, ожидая, когда его глаза встретятся с ее, прежде чем дать ему улыбку. Это работает. Он испускает глубокий вздох, прежде чем вернуться к своим делам на столе, быстро игнорируя существование брюнетки. Волчий свист позади нее заставляет ее обернуться и увидеть Кристиана и Валентина, идущих к ним. — Вы выглядите горячо, девочки.— говорит Кристиан, бесстыдно оглядывая их обоих. Привыкшая к его поведению, Макарена одаривает мужчину улыбкой. С другой стороны, Зулема смотрела на него так, словно он был кусочком жвачки, застрявшим у нее под туфлей, — она разрывалась между желанием оставить его там или соскрести ножом. — Я же говорил тебе, что ты будешь выглядеть дьявольски в платье.— говорит Валентин гораздо более элегантно, чем его брат, беря ее руку и нежно целуя в спину. — Как и ты, Зулема.— говорит он, воздержавшись от того, что бы повторить это на Захир. Умный человек. Для него Зулема выбирает простую натянутую улыбку — из двух, он был тем, с кем она мирилась больше всего. Мысленно пересчитав присутствующие в комнате головы, Макарена поворачивается к Фабио с озадаченным выражением на лице. — А где же Гэри? — Подбирает машину. — Я думал, мы поедем в этом твоем фургоне.— изумляется Кристиан, поправляя воротник своего костюма. Это было ужасно контрастирующим с смокингом его брата-желтая рубашка с короткими рукавами, подчеркивающая тон его кожи, это действительно затмевало его хорошую внешность. — Брат, неужели ты действительно ожидаешь, что человек моего положения приедет на вечеринку, финансируемую испанским главарем мафии, в фургоне ?— спрашивает Валентин, бросая на него сердитый взгляд. — Тогда что же еще? — О, пожалуйста, я заказала лимузин.— Валентин отвечает, отряхивая лацканы смокинга и чуть выше поднимая подбородок. — Вы с Фабио поедете в фургоне. Гэри будет вести остальных из нас со стилем. Кристиан выглядит так, как будто у него отобрали его любимую игрушку, а на нижней губе образовалась надутая губа. Застегивая молнию на сумке, в которой хранилось их снаряжение, Фабио перекидывает ее через плечо, быстро заканчивая разговор.— Он уже должен был приехать, давай подождем его снаружи. Когда все начинают уходить, Фабио кладет руку на плечо Валентину, чтобы остановить его движения, ожидая, пока они останутся одни, прежде чем заговорить тихим голосом. — Я хочу, чтобы ты присмотрел за Зулемой. Валентин растерянно смотрит на него, не совсем понимая его мотивы. Да, он знал, что женщина была настолько неуравновешенна, насколько это вообще возможно, но конечно же мужчина знал, что очень скоро она не будет самым опасным человеком в этой комнате. — Я серьезно говорю. У меня есть причины полагать, что она что-то задумала, а ты мой самый старый друг, Валентин. Я верю, что ты сохранишь Маку в безопасности на этом празднике. Выпятив грудь, он уверенно улыбается Фабио, поднимая руку и крепко обнимая его за плечи.— Под моим присмотром Макарена не пострадает. Я обещаю тебе это, мой друг. Сжав его руку на плече, Фабио кивает, чувствуя себя более уверенно теперь, когда у него есть еще одна пара глаз, чтобы наблюдать за брюнеткой. Он не помнит, что видел прошлой ночью — он успел уловить только половину сцены, — но видеть, но то что Зулема откровенно насмехается над ним бесило его. Он знал, что брюнетка была известна своим самым необычным способом достижения своих целей, и если Макарена доверяла ей, он будет уверен, что она не приблизится достаточно близко, чтобы причинить ей вред. Еще раз поправив тяжелую сумку на плече, он наклоняет голову в сторону двери, давая знак им обоим уйти — они и так слишком долго сдерживались. На пороге парадной двери он видит приближающийся к ним знакомый лимузин. Помахав рукой Гэри, он начинает молча молиться, отчаянно надеясь, что весь этот план не заставит его отпустить Макарену.***
— Ты жесткая, как доска, блондиночка. Макарена закатывает глаза и делает глоток шампанского из бокала, оглядывая бальный зал перед ними. Повернувшись к ним спиной, Валентин оживленно болтал с связным, ответственным за то, чтобы они вошли в зал — необходимость, как он утверждал, — она слышала его тяжелый смех поверх ворчливого шума толпы и музыки, окружавшей их. Они были одними из первых гостей, которые прибыли — намеренно. Ожерелье должно было появиться в самом начале торжества, которое могло начаться в любой момент. Тем временем глаза Макарены образовали любовный треугольник между бальным залом, ее бокалом и входной дверью. Летний особняк Эмилио представлял собой великолепное зрелище. Кремовые стены покрыты картинами в золотых рамах, высокий потолок украшен фресками возрождения — маленькие пухлые ангелочки сидят на облаках, пристально глядя на открывшуюся перед ними картину. Второй этаж был виден через открытые балконы, окружающие стены, сходящиеся в центре комнаты с двумя мраморными лестницами, идущими с обеих сторон. Преступная жизнь, безусловно, дает человеку много богатств, которые можно показать. Макарена на мгновение задумывается, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к такой жизни. Она не знает, что беспокоит ее больше всего: постоянный страх быть пойманной полицией или тот факт, что она будет делиться все это с Зулемой. — Кто бы мог подумать. Ты, я, два сукиных сына, которые пытались убить друг друга, работая над одной и той же целью.— сама женщина стоит рядом с ней, почти читая ее мысли, Захир растянула губы в ухмылке. Макарена фыркает, глядя на дно своего бокала с шампанским, медленно вращая прозрачную пузырящуюся жидкость внутри него — горько-сладкая улыбка украшает ее рот. Она прекрасно понимала всю иронию ситуации. Их отношения никогда прежде не сводились к одной обстановке, даже до того, как они делили постель, им всегда удавалось переключаться между ненавистью и чем-то еще. Она беспокоится, что жизнь в преступлении, вместе, только усугубит ситуацию до более экстремального сценария — растущая привязанность, которую она имеет к брюнетке, ничего не будет значить, когда речь зайдет о битве сил, в которую они непременно сыграют однажды. Процесс принятия того, что Зулема держала свою жизнь в тайне гораздо крепче, чем она думала, был нелегким. В самом начале она использовала каждую унцию своей силы, чтобы бороться с этим — но так же, как задержать дыхание, есть так много, что вы можете сделать, пока не задохнетесь. Некоторые вещи лучше принять, чем сопротивляться. — Мы образуем странный дуэт. Зулема хихикает, делая глоток из своего бокала — Согласна. А что именно ты сделаешь с Фабио, когда мы получим ожерелье? — Я не позволю тебе убить его, если ты об этом спрашиваешь. Брюнетка фыркает, ничего не отрицая и не подтверждая. Не то чтобы ей это было нужно, они обе прекрасно знали, какие мысли крутились в голове Зулемы в течение последних двух дней. — Я только хочу сказать, что наш самый дорогой любовник так просто кость не бросит. Макарена тяжело вздыхает. Она знает, что Фабио никогда не отпустит ее без борьбы. Несмотря на растущую нетерпимость к его присутствию, она не хотела использовать силу — убивающую силу — чтобы убрать его из своей жизни. Когда-то у них было что-то общее. Она любила его, хотела прожить с ним всю жизнь. Но. Если он не оставит ей выбора, она без колебаний отступит в сторону и позволит Зулеме делать с ним все, что она пожелает. Отчаянные времена… Не то чтобы она давала брюнетке этот зеленый свет так скоро. — Я это прекрасно понимаю. Но, я бы предпочла избежать того, что включает в себя опустошение всей обоймы пистолета в него. Подняв глаза, она видит, что Зулема кусает большой палец с загадочным выражением на лице. — Я серьезно, Зулема. Позволь мне разобраться с Фабио. Разочарованно фыркнув, брюнетка опускает руку, чтобы перевести сердитый взгляд на нее, зеленые глаза светятся под мягким светом бального зала. — Ах вот как? Потому что ты так прекрасно справляешься с этой работой.— она хмыкает, торопливо поднимая палец, чтобы ткнуть Макарену в лоб — вчерашний удар по голове все еще был свеж в ее памяти. Макарена встречает ее пристальный взгляд с клокочущим в животе гневом, крепко сжимая пальцами бокал шампанского в своей руке. Она никогда не переставала удивляться тому, как легко менялись их отношения — поистине маятник, раскачивающийся взад и вперед, как метроном, между жгучей страстью и ослепительной яростью. Всего несколько часов назад ей хотелось разорвать это платье на части и стереть эту ухмылку со ее лица, заставить эту женщину впасть в безумство и услышать ее жаркие стоны. А теперь ее единственным желанием было погрузить бокал шампанского в шею Зулемы. — Закуски, дамы? Сломав их пристальный взгляд, Макарена поворачивается и видит, что Кристиан вежливо улыбается им обоим — совершенно не осознавая, что именно он только что прервал, поднимая рукой тарелку с едой, в то время как другая была согнута перед его животом с полотенцем, сложенным сверху. — Вы найдете их очень вкусными .— говорит он, подмигивая им и кивком головы показывая на полотенце, сложенное у него на руке. Бросив один единственный взгляд на Зулему, блондинка встает прямо перед Кристианом, придавая своему лицу озадаченное выражение, делая вид, что решает, какую закуску выбрать-закрывая вид ровно настолько, чтобы позволить брюнетке скользнуть рукой под полотенце, быстро схватить пакет, положить его под мышку, прежде чем сделать шаг назад. — Никакого оружия, Дон Хуан?— раздраженно спрашивает женщина. — Охрана более внимательна, чем ты думала, Мака. Мне пришлось притвориться, что я вышел покурить, чтобы выбросить наше оружие в мусорное ведро. Мне удалось спрятать только затычки для ушей и жучок-шпион. Проведя рукой по волосам, осторожно, чтобы не потревожить парик, она разочарованно вздыхает, задаваясь вопросом, может ли этот вечер стать еще хуже. — Все в порядке, Кристиан. Ты сделал все, что мог. Главное, по крайней мере, с нами. — Давайте просто надеяться, что большой босс мафии не решит использовать нас для прицельной практики.— пробормотала Зулема с иронической улыбкой на лице. — Кристиан, иди отдай своему брату наушник и скажи ему, чтобы он подошел сюда. Глядя ему вслед, Макарена чувствует, как в животе у нее начинает расти комок беспокойства. Одно дело-встретиться с Эмилио вооруженной до зубов, но совсем другое-сделать это голой. — А что именно мы будем делать, если Аль Капоне заметит наш маленький план украсть его извинительный подарок жене? Макарена нервно делает глоток шампанского, прежде чем повернуться и встретиться с пристально смотрящими на нее зелеными глазами. Если хоть один из охранников Эмилио что-нибудь заподозрит, все может в мгновение ока превратиться из Тихого в хаос. Им нужно было действовать быстро и незаметно. Открыв рот, чтобы ответить, блондинка останавливается, почувствовав руку Зулемы на своей груди — женщина поворачивала голову куда-то влево кивая. Проследив за ее взглядом к входной двери, Макарена чувствует, как ее желудок падает, когда ее глаза находят источник рассеянности брюнетки. Ожерелье уже прибыло. В комнату вошли двое крупных мужчин в черных костюмах, неся в руках серебряный чемодан. Они не обращали внимания на людей вокруг, без проблем пробираясь сквозь толпу, направляясь прямо к мраморным лестницам, ведущим на второй этаж. Настало время начать их игру. Не колеблясь, Зулема кладет пакет на руку Макарены, который она торопливо разрывает и дает брюнетке свой наушник, прежде чем оставить шпионский жучок в своей сумочке. Быстрым движением она расчесывает волосы пальцами, вставляя наушник в ухо, прежде чем опустить руку. Она ждет, что Зулема сделает то же самое, прежде чем поднести бокал к губам и тихо заговорить, делая вид, что делает глоток. — Фабио? Ты нас слышишь? — Да, совершенно четко. Все прошло так, как планировалось? — Нет, у нас нет оружия. Ожерелье прибыло. Охранники-это именно те двое, которые, как я надеялся, были в отпуске, но очевидно, Эмилио хотел, чтобы его лучшие люди были на работе. — Нам нужно, чтобы жучок-шпион был готов прямо сейчас. — Валентин, где ты? — Я здесь, дамы, - раздается голос у них за спиной. Валентин обеими руками обнимает женщин за плечи, одаривая их дерзкой улыбкой, прежде чем прикоснуться губами к основанию уха Макарены. — Помнишь моего друга вон там?— спрашивает он, указывая пальцем вперед на спину своего связного. — Эта маленькая птичка только что сказала мне, что Эмилио спустится через пару минут, чтобы сказать Бальвану “спасибо”. — И еще ходят слухи, что его жена не очень хорошо приняла его маленький подарок, а это значит, что она будет очень открыта для разговора с очень красивым мужчиной.— он заканчивает с самодовольной ухмылкой. — Отлично, Валентин. Твоя задача - подобраться достаточно близко, чтобы поставить жучок-шпион на ожерелье жены. — Раньше никто не сопротивлялся моим чарам. — Я надеюсь, что это правда, потому что они пригодяться.— говорит Макарена, указывая бокалом на верхнюю ступеньку лестницы. Эмилио был гораздо более пугающим, чем казалось на фотографии, думает она, наблюдая, как мужчина стоял на верхней ступеньке лестницы, словно на театральной сцене — руки широко раскрыты для зрителей, обаятельная улыбка на его лице — это не делало ничего, чтобы скрыть холодность его глаз. Вице-король лично, заставляя ее внутренности извиваться и поворачиваться под его пристальным взглядом. — Добро пожаловать, друзья мои, на мой праздник. Это очень особенный вечер, который я решил отпраздновать со всеми вами. Сегодня вечером я приветствую нового члена нашей семьи, Балвана Махараджа.— восклицает Эмилио, указывая очень большой рукой на нижнюю ступеньку лестницы, где, как она предположила, находился этот человек. Толпа вежливо аплодирует ему— как обычно делают, когда испанский главарь мафии что-то говорит. — Пожалуйста, наслаждайтесь вечером. Танцуй, пей, сходи с ума, эта ночь для празднования.— он заканчивает с утробным смехом, глубоким, таким, который можно было бы ожидать от отца или деда — но не от убийцы. Но, как и большинство аспектов, вы никогда не ожидаете, что они придут от убийцы. Эмилио в последний раз похлопывает себя по животу, прежде чем повернуться и начать спускаться по ступенькам, отойдя в сторону, чтобы его жена могла войти в поле зрения. Как только Макарена поднимает на нее глаза, она начинает чувствовать, как капельки пота скапливаются у нее на затылке. — Она его не носит. — О чем ты? — На ней нет ожерелья, Фабио. — По-видимому, слух оказался верным. И все даже хуже, чем мы думали. — Ты так думаешь, Валентин?— восклицает Макарена, ее голос на один или два тона выше обычного из чистого беспокойства. Мужчина бросает на нее обеспокоенный взгляд, прежде чем опустить руки с их плеч, решив скрестить их на своей груди. — И что теперь? — Теперь нам нужно перегруппироваться и переформулировать весь план заново. Макарена блокирует его, когда ее разум начинает работать. Она отказывается отступать, когда они так близки к тому, чтобы получить то, за чем пришли. Ее пристальный взгляд естественно поднимается, чтобы встретиться с брюнеткой, когда идея вспыхивает в ее голове. У Зулемы настороженное выражение лица, проницательные зеленые глаза смотрят прямо на нее, не мигая — решительно. Она точно знает, о чем думает блондинка, и знает, что это то, что ей нужно сделать. — Мы не будем делать ничего подобного, Фабио.— говорит она, прерывая мужчину, ни на секунду не отводя глаз от Зулемы, и между ними начинает формироваться подобающая ухмылка. — Ну и что же ты собралась делать? Повернувшись лицом к Валентину, она кладет руку ему на плечо и легонько похлопывает, прежде чем открыть рот. — Для тебя ничего не меняется. Мне нужно, чтобы ты отвлек жену, так или иначе. Держи ее подальше от Эмилио. — О чем ты говоришь, Макарена? — Я сам надену жучок-шпион на ожерелье. — Что?— хор обоих мужчин звучит в унисон. Она не отвечает, снова поворачиваясь и встречаясь взглядом с Зулемой. Это взаимодействие между ними было именно тем, что заставило ее вернуться к ней после всех этих месяцев — несмотря на то, что у нее были все причины этого не делать. Брюнетка не отступила, когда ситуация осложнилась — один из немногих людей, которых она знала, вместо того, чтобы убежать от огня, направился прямо к нему. Зулема никогда не остановит блондинку от совершения чего-то опасного, даже их вновь обретенная близость друг с другом не помешает тому, что нужно было сделать. Все в ее жизни пытались защитить ее, обращались с ней как с ребенком, считая, что она слишком мягка для этого мира. Зулема была совсем другой. Заставляя ее смотреть в пустоту немигающими глазами, требуя, чтобы она сдалась первой. — Присмотришь за Эмилио вместо меня? Зулема решительно кивает ей-подбадривая. Ее рыжий парик красиво контрастировал с ее глазами, светящимися зеленым под низкими желтыми огнями, исходящими от люстр над ними. Макарена никогда не думала, что слово “красивая” будет проходить через ее ум, когда речь заходит о брюнетке, но прямо сейчас она не могла придумать ничего более подходящего. Макарена слегка улыбается ей, прежде чем повернуться и направиться к лестнице. — Макарена, что ты делаешь?! — То, что мне нужно сделать, Фабио. Или вы хотите объяснить всем, что мы не сможем людям 5,8 миллиона евро? — Тебе не нужно так рисковать собой, мы можем вернуться и придумать что-нибудь другое. — Ты знаешь план так же хорошо, как и я, Фабио. Эмилио не позволит этому ожерелью оставаться здесь слишком долго, и ты знаешь, что после того, как он начнет транспортировку, наше время начинает заканчиваться. Мы должны сделать это прямо сейчас.— говорит она тихим голосом, не желая слишком сильно шевелить губами. Добравшись до нижней ступеньки, Макарена начинает подниматься, мягко касаясь локтем перил, изо всех сил стараясь держать голову опущенной — желая, чтобы парик сделал свое волшебство и превратил ее лицо в забывчивое, как она всегда думала о черных волосах. Второй этаж состоял из сплошного балкона, окружающего всю комнату, давая людям, которые склонились над золотой оградой, полный обзор того, что происходило прямо перед ними. Лестница закончилась прямо в коридор. Войдя внутрь, Макарена оглядывается вокруг, чтобы занять свое место. Там было не так много людей, как снаружи, бродя по коридорам, он становился все более пустым. Свернув на лево, она направляется прямо вперед, следуя своей мысленной карте дома к главной спальне. Пройдя пару секунд, она делает правый поворот, в поле ее зрения появляются тяжелые на вид двойные двери. Комната Эмилио и Алехандры. — Кристиан? —Что? — Что ты знаешь о взломе замков?— спрашивает Макарена, приближаясь к двери, мягко проводя кончиками пальцев по дорогому на вид дереву, прежде чем опустить руку к дверной ручке и повернуть ее, несмотря на то, что она наверняка будет заперта — иногда судьбе нравится оставлять неожиданные подарки на вашем пороге, но, видимо, не в этот раз. — Если дверь достаточно проста, я могу ее открыть. — Ускоренный курс был бы хорош. — А-а, понятно. Итак, во-первых… Присев на корточки перед дверью, Макарена опускает глаза к замочной скважине, внимательно прислушиваясь к словам мужчины. Потянувшись за своим париком, она достает шпильку, которая удерживала ее челку на месте, сгибая металл, чтобы сформировать прямую линию, прежде чем вставить ее в отверстие — извиваясь и поворачиваясь, как учит Кристиан, тщательно следя за любой опасностью, которая может приблизиться. Одним последним толчком она слышит тихий щелчок. — О черт, это сработало. — Заметь, я отличный учитель. Выпрямившись, она снова дергает дверную ручку — та открывается. Подарок судьбы. — Я направляюсь в спальню Эмилио. Держи ухо востро. — Вас понял. Спальня была такой же грандиозной, как и весь остальной дом. Такие же кремовые стены и картины в золотых рамах украшали комнату — в центре стояла огромная кровать с четырьмя столбиками, с которой свисали длинные тяжелые красные шторы. Вся мебель, казалось, была сделана из того же самого дорогого материала двери, дерева глубокого коричневого, почти красного цвета, украшенного маленькими золотыми линиями по краям. Окинув взглядом комнату, она находит серебряный чемодан, брошенный на туалетный столик. Сделав шаг к нему, Макарена медленно открывает крышку, чтобы показать захватывающее дух ожерелье внутри него. Она с трудом удержалась от того, чтобы просто запихнуть все это в сумочку и со всех ног выбежать из особняка. Но риск был слишком велик. Эмилио наверняка заметил бы пропажу такого ценного предмета прямо у него под носом, и хотя он знал, что Зулема вполне справится с дракой и его охранниками, но они были безоружны. А перед лицом более чем дюжины безоружных охранников им действительно придется столкнуться с судьбой. Ее пальцы мягко скользнули по бриллиантам, на мгновение очаровываясь его чарами. Так близко и в то же время так далеко. Коротко покачав головой, Макарена расстегивает сумочку и достает маленькую коробочку, в которой лежал жучок-шпион. Открыв его, она осторожно берет кусочек между указательным и большим пальцами — он был всего лишь пару миллиметров высотой, тонкий, как бумажный лист, с одной стороны чрезвычайно липкий. Сложив центральную часть, она приклеивает жука-шпиона прямо под ней, прежде чем осторожно положить камень обратно, точно так, как она его нашла. Бросив на него последний восхищенный взгляд, она направляется обратно, закрывая дверь с мягким стуком. — Все сделано. — Слава богу, Макарена— шепчет ей на ухо Фабио, его слова полны тревоги. — Я бы не стал праздновать так скоро, блондиночка, Аль Капоне направляется к лестнице. Макарена не колеблется и начинает быстро пробираться по коридору, повторяя все свои шаги, пока снова не оказывается на верхней ступеньке лестницы. Бросив быстрый взгляд вниз, она начинает спускаться. Ее каблуки нервно стучат по перилам. — Кристиан, начинай собираться в путь. Валентин, найди способ закончить свой разговор с женой и возвращайся с нами обоими в отеле. Тяжело ударившись о твердое тело, Макарена чувствует, как воздух покидает ее легкие — она падает навзничь на последние ступеньки лестницы, сильно ударяясь поясницей о мрамор. — Боже милостивый, с вами все в порядке, моя дорогая? Подняв руку, чтобы проверить, на месте ли ее парик, блондинка с усилием проглатывает боль — чувствуя, как вся ее спина напряглась от тупой силы, которую она только что получила. Моргнув, Макарена чувствует, как ужас наполняет ее желудок. Эмилио стоял прямо перед ней, холодные черные глаза смотрели прямо сквозь ее душу. Он, казалось, был прямо в середине разговора с Балваном, который стоял прямо рядом с ним, заглядывая через его плечо, чтобы увидеть, что вызвало прерывание. Макарена не могла поверить своей долбаной удаче. Старик удивленно поднял бровь, глядя на ее ошеломленное молчание, а затем протянул руку, чтобы помочь ей подняться на ноги. Замешкавшись лишь на мгновение, блондинка принимает это, придавая своему лицу расстроенное выражение — если все эти недели с Фабио научили ее чему-нибудь, так это тому, что играть роль девицы в беде - лучший способ справиться с эгоцентричными мужчинами, которые считали себя центром женского мира. Конечно, мужчина, который обманул свою жену с тремя другими женщинами, будет соответствовать этой категории. Внутренне надеясь, что ее лицо испускает правильные флаги, Макарена растягивает губы в смущенной улыбке, изгибая руку на своих розовых щеках. — Мне очень жаль, Мистер Сервантес. Я не видела, куда иду. — Нет проблем, моя дорогая.— говорит он, и его лицо расплывается в очаровательной улыбке. Она мысленно вздыхает с облегчением. — Я сомневаюсь, что какой-нибудь мужчина стал бы утруждать себя тем, чтобы такая красивая девушка, как ты, врезалась в них. Макарена робко улыбается ему и делает шаг в сторону, мысленно отсчитывая секунды до конца этого разговора. — В любом случае, мне очень жаль. Было приятно поговорить с вами, мистер Сервантес, но мне действительно пора идти. — А почему так скоро?— говорит он, сжимая пальцами ее руку, останавливая ее на полпути. — Мы только начали узнавать друг друга. Блондинка чувствует, как ее дыхание останавливается — внутренности переворачиваются из-за беспокойства. Его рука оставляла на ее коже неприятное тепло, слишком влажное, почти клаустрофобическое. Она хотела выдернуть свою руку из его хватки, но вместо этого предпочла улыбнуться ему. — Мне действительно нужно идти, Мистер Сервантес. — Скажи мне хотя бы, как тебя зовут? Макарена замирает, чувствуя, как стены начинают смыкаться вокруг нее. Она не могла назвать ему свое настоящее имя, а придумать его, учитывая ход ее мыслей, оказалось гораздо труднее, чем она надеялась. — Бонни, вот ты где. Подняв взгляд над плечом Эмилио, светлые глаза встречаются с Зелеными, которые смотрят прямо на нее. Зулема.Макарена хочет ее поцеловать.
— Она доставляет вам неприятности, Мистер Сервантес? Эта Бонни известна тем, что бьет людей головой, по дороге.А теперь она хочет ее ударить. Hija de puta.
Зулема просто ухмыляется ей, прежде чем снова обратить свое внимание на мужчину перед ней. Эмилио долго смотрит на нее сверху вниз, прежде чем ответить. — Вовсе нет, она была просто прелестна. — Ну, вы должны извинить ее, она обещала мне танец до окончания бала. — А вы двое?— спрашивает он, и его глаза сияют от осознания ситуации. Ему очень нравилось смотреть, как две женщины играют вместе. Опустив свою тяжелую руку с плеча блондинки, он вежливо машет им, прежде чем отступить назад. Брюнетка подмигивает ему, прежде чем сомкнуть тонкие пальцы вокруг руки Макарены, потянув ее к центру комнаты. Блондинка отсчитывает пару шагов, прежде чем открыть рот. — Бонни? Серьезно? Зулема смотрит на нее через плечо, приподняв бровь. — Может, ты лучше закончишь свой разговор с Аль Пачино вон там? Вздохнув, она решает не отвечать. И судя по ухмылке, которую брюнетка бросает ей перед тем, как повернуться вперед, ей это не нужно. Зулема ведет их прямо вперед, достигая почти центра комнаты, прежде чем остановиться. Прежде чем повернуться к блондинке лицом, он отпустил ее руку. Макарена открывает рот, чтобы сказать ей, что они должны уйти, когда она чувствует, как рука скользит по ее талии — она закрывает его. Подняв глаза, чтобы встретиться взглядом с брюнеткой,она хмурится. — Зулема, что ты делаешь? Вместо того, чтобы ответить, она сокращает расстояние между ними одним движением руки, достаточно близко, чтобы с каждым глубоким вздохом Макарена чувствовала, как ее грудь соприкасается с Зулемой. Тонкие пальцы поднимаются, оставляя теплый след на плече, скользя вниз по руке, и, наконец, спускаясь, чтобы дотронуться до пальцев блондинки, прежде чем поднять их сложенные руки к бокам — интуитивно она кладет другую руку на плечо брюнетки. Есть некоторые вещи в жизни, о которых Макарена не позволяет себе мечтать. Возвращение ее родителей, возможность изменить ее прошлые решения, что бы она была лучшим человеком и ей не нужно было строить планы и схемы, чтобы прожить всю жизнь. И самое главное, она не позволяет себе желать, чтобы это было правдой. Зулема раскачивала их взад и вперед, не совсем вальс, но что-то близкое к нему, достаточно, чтобы следовать мягкому ритму музыки, окружавшей их. Макарена чувствует, как в ее голове роятся мысли, которых в ней не должно быть, чувствует, как ее грудь горит теплом, которого она не должна была чувствовать. Такие моменты всегда заставали ее врасплох. Она изо всех сил старается избегать их, но они скользят между ее пальцами, как вода, капая через щели. И прежде чем она осознает это, она тонет в них, беспомощно погружаясь все глубже и глубже. — Что мы делаем, Зулема?— она справляется, делая усилие, чтобы успокоиться — делая неглубокие вдохи в попытке избежать прикосновения к груди брюнетки. Женщина просто ухмыляется ей, склонив голову набок. — Аль Пачино все еще наблюдает за нами, и я сказала, что ты обещал мне танец. Вздохнув, Макарена заставляет свое сердце перестать колотиться в груди — ей следовало бы знать, что для всего этого есть вполне разумная причина. Краем глаза она замечает, что Эмилио смотрит прямо на них, зажав в зубах большую толстую сигару. — Я никогда не понимал, почему мне всегда удавалось привлечь самых жутких. Зулема беспечно пожимает плечами — она чувствует это под своей ладонью. — Мужчины склонны отдавать предпочтение блондинкам. Снова повернувшись к ней лицом, Макарена секунду колеблется, прежде чем открыть рот. — А как же ты? Женщина поднимает бровь. — У тебя тоже есть склонность отдавать предпочтение блондинкам? Зулема постепенно замедляет их движение, пока они оба не оказываются просто стоящими посреди бального зала. Медовые глаза, смотрящие прямо на нее. С ее точки зрения, она могла видеть, как что-то работает за пристальным взглядом этой женщины, глубоко внутри ее разума. Это был очень неприятный процесс - быть свидетелем подобных сцен, просто наблюдать, как они разворачиваются прямо перед ее глазами — световое шоу коричневого и золотого внутри ее пристального взгляда, переплетаясь друг с другом, шепча ей фразы на языке, который она могла только желать понять. Слова плыли сквозь расстояние между ними, прижимаясь к ее груди, проваливаясь сквозь одежду прямо в сердце. Иногда она думает, что Зулема делает это специально, как часть больной шутки для старых времен. Но теперь, глядя на нее, Макарена начинает сомневаться, действительно ли брюнетка несла на своей груди груз, о котором она даже не знала — тот же самый, что и у нее. Подняв руку с плеча женщины, Макарена проводит пальцами по холодной щеке Зулемы, нежно касаясь большим пальцем ее кожи. Судьба действительно имела забавные способы оставлять подарки на вашем пороге. — А вот и ты. Макарена отрывается от Зулемы, как будто она сделана из горящего угля, ее сердце тяжело бьется в основании горла. Сделав шаг назад, она оборачивается и видит, что Валентин с облегчением улыбается им обоим. — Я искал вас обоих повсюду. Кристиан уже ушел с Фабио, а Гари ждет нас на улице с лимузином. Глубоко вздохнув, Макарена проводит рукой по парику, отказываясь смотреть на брюнетку в данный момент, решив сосредоточить все свое внимание на мужчине перед ней. — Право. Тогда пошли. Отступив в сторону от Валентина, она направляется прямо к входной двери, торопливо пробираясь сквозь толпу и даже не оглядываясь. Зулема смотрит ей вслед с озадаченным выражением лица. Что-то извивалось внутри нее, сдаваясь под тяжестью, просачиваясь сквозь ее внутренности, окрашивая и помечая все, к чему она прикасалась. Нахмурив брови, она поднимает взгляд на мужчину, стоящего перед ней. — Ты же слышал ее, Астер.— говорит она, прежде чем последовать за блондинкой через бальный зал и выйти из особняка, Валентин следует за ней по пятам. С другой стороны комнаты Эмилио наблюдает за всей этой сценой с загадочным выражением на лице — холодные мертвые глаза следят, как они втроем покидают его дом. Подняв огромную руку, чтобы помахать охраннику, он наклоняет шею и шепчет ему на ухо несколько указаний — мужчина твердо кивает своему боссу, прежде чем пойти тем же путем, что и та женщина, которая так глубоко интересовала его. Глубоко затянувшись сигарой, Эмилио позволяет себе слегка улыбнуться. Он всегда получал то, что хотел, и, клянусь Богом, как же он хотел эту женщину.