Слабость.
Фыркнув, Зулема напускает на себя ироничный вид, ее губы растягиваются в веселой улыбке, прежде чем она открывает рот. — А чего ты ожидала, блондиночка? Ты думала, как только мы украдем ожерелье, мы вместе уедем на закат? С каждой секундой Макарена чувствует себя все более расстроенной. — Нет. То, что я имею в виду, Зулема, это, то что объединяет нас. Ты чувствуешь себя так же взволнованно, как и я.— блондинка хмыкает, ее лицо всего в нескольких дюймах от лица брюнетки. Зулема просто смотрела на нее — лицо ничего не выражало, несмотря на огонь, пылающий в медовых глазах, и ту же самую нежность, которую ей никогда не удавалось полностью скрыть прежде. Тишина женщины заполняет комнату, пока единственным звуком, звенящим в ушах Макарены, не становится постоянный стук ее сердца. Ее уже тошнило от всего этого. Влюбленность в эту женщину никогда не была ее выбором. Она думала, что если просто примет все таким, как есть, то это чувство между ними станет намного легче, но правда в том, что в отношениях с Зулемой вы никогда не перестанете бороться. И есть так много того, за что вы можете бороться, не зная, стоит ли эта битва того, или нет. Сделав глубокий вдох, Макарена проводит рукой по волосам, чувствуя, что комната с каждой секундой становится все меньше — присутствие Зулемы начинало казаться ей слишком сильным. Ей нужен свежий воздух. Развернувшись на каблуках, блондинка выходит на улицу, не оглядываясь. Холодный ночной воздух приятно ласкает ее щеки. Она делает пару шагов в сторону от входной двери, прежде чем прислониться спиной к кирпичной стене, крепко скрестив руки на груди. Светлые глаза поднимаются, чтобы встретить звезды, мягко мерцающие в темноте над ней. Она пожалела, что у нее здесь нет Соле. У этой женщины всегда были самые лучшие советы. "Наверное, она сказала бы ей, чтобы та перестала вот так растрачивать свою свободу", с горькой усмешкой подумала Макарена. Блондинка пожалела, что не может спросить ее, что ей теперь делать. Ограбление уже было совершено, и теперь они не могли, да и не собирались отступать. Время шло, и она уже планировала закончить с партнерством с Зулемой, независимо от того, примут они эту вещь между собой или нет. Бог знает, какой будет жизнь рядом с Зулемой. И как она будет коротка. Вздохнув, она на мгновение закрыла глаза, вдыхая ночной воздух, позволяя себе успокоиться от низкого гула волн вдалеке. Открыв глаза, она хмурится, когда ее взгляд находит что-то, чего она не ожидала.Припаркованный мотоцикл.
Прежде чем ее разум смог придумать какое-либо оправдание, Макарена почувствовала, как ее лицо взрывается болью, когда кулак встречается с правой стороной ее челюсти. У нее достаточно времени, чтобы вздохнуть, прежде чем придет другая. Ее голова начинает казаться тяжелее, яркие пятна мелькают перед глазами. На мгновение ей показалось, что это была Зулема — уже не в первый раз женщина била ее, — но, моргнув несколько раз, она увидела мужчину, стоящего перед ней. Охранник Эмилио. Он делает еще один выпад, но она успевает вовремя увернуться, нанося ему удар прямо в живот. Он запинается. Все эти месяцы бокса в тюрьме определенно пошли ей на пользу. Она не колеблется, целясь на этот раз ему в лицо. Левый хук. Правый хук. Слэм. Он делает шаг назад, его рот кровоточит — хорошо. Он выплевывает большое количество крови, прежде чем повернуть свои холодные глаза к ней, испуская рычание, бросаясь прямо на нее. Не ожидая этого, она замирает достаточно на долго, чтобы позволить ему обернуть свои огромные руки вокруг ее талии, используя это, чтобы прижать ее к Земле. Девушка сильно ударилась головой о тротуар, видя, как за ее веками взрываются разные звезды. Мужчина отворачивает ее лицо к полу, прежде чем обхватить рукой за шею, с яростью стискивая пальцы на ней. Она не может дышать. Его тяжесть наваливается на нее сверху, прижимая все ее тело к земле, гравий проникает сквозь ткань платье. Она начинает царапать его руки в отчаянной попытке заставить его отпустить ее. Ноги дергаются в панике, легкие горят в ее груди. Он не отпускает ее. — Просто отключись, красавица. Нельзя слишком сильно портить подарок.— Он бормочет ей в ухо, его горячее дыхание обжигает ее загорелую кожу, и с каждой секундой ей становится все холоднее. Глаза Макарены начинают закрываться, разум погружается в бессознательное состояние. Внезапно он отпускает ее. Воздух наполняет ее легкие в отчаянном вздохе. Встав на четвереньки, она начинает кашлять — рука поднимается к шее. Подняв глаза, она не может поверить тому что видит. Зулема оттолкнула мужчину от нее, бросилась на него сверху, обхватила его голову обеими руками, прежде чем гневно сжать зубы на его шее. Мужчина кричал от боли, схватив волосы брюнетки в кулак, пытаясь оттащить ее от себя. Эта сцена на мгновение напомнила ей документальный фильм, который она видела в детстве, о животных, которые жили в африканской саванне. Она была очарована тем, что в стае Львов обычно именно львица охотилась за добычей. Увидев теперь Зулему, она не могла не сравнить это с тем, как кошачьи зубы сомкнулись бы на шее газели — смертельная ловушка. Когда она была маленькой, она жалела судьбу бедного животного. Но теперь, наблюдая, как Зулема почти отрывает кусок от кожи мужчины, она отчасти понимает, почему в природе насилие все-таки присутствует. Одним толчком бедер мужчине удается оттолкнуть брюнетку в сторону, давая ему достаточно свободы для рук, чтобы он мог бросить неприятный удар в лицо женщины. Зулема с рычанием отпустила его шею и снова упала на пол. Он не колеблется, оседлав ее, непрерывно ударяя кулаком по лицу, один за другим. Макарена чувствует, как внутри у нее что-то горит. Горячие языки пламени скользят по коже на груди, спускаются вниз по рукам, пока не достигают ладоней. Через мгновение все останавливается, время замедляется, и она слышит только неглубокий звук своего дыхания. Ее глаза следят за каждым движением его руки, когда Макарена поднимается на ноги. Не отрывая взгляда, блондинка наклоняется и сжимает пальцами камень, а ноги сами собой сокращают расстояние между ними. Его кулак поднимается в воздух в последний раз, прежде чем она бросает жестокий удар ему в голову. Мужчина мгновенно падает на землю. Она не остановилась на этом — не могла. Так же, как львица, которая останавливается только тогда, когда добыча перестает двигаться, ее сердце обжигало грудную клетку, требуя стать кем-то похожим на дикого зверя. Подтянув платье к бедрам, она садится на него верхом, наблюдая, как он лениво моргает глазами, и странное спокойствие охватывает ее тело. Его голова и шея разбиты, и из них уже скопилась лужица крови на земле под ним. Макарена останавливается, чтобы полюбоваться ею на мгновение, темно-красное становится почти черным под низким светом ламп коттеджа. Вздохнув, она снова поворачивается к нему, крепко сжимая камень в кулаке. — Во-первых, ты не должен так обращаться с женщиной. Удар камнем. — Во-вторых, я никому не подарок. Другой. — И третье — она делает глубокий вдох, не обращая внимания на то, как дрожит ее рука.— Есть только один человек, который может так прикоснуться к Зулеме, и это не ты. Она заканчивает, бросая камень вниз еще раз. Он перестает двигаться. Зулема поднимается на ноги рядом с ней, наклоняясь, чтобы послать телу мужчины плевок презрения, прежде чем поспешно стереть кровь с своего подбородка. Зеленые глаза падают на белокурую фигуру, сидящую на нем сверху. У Макарены было мрачное выражение лица, она не мигая смотрела на обмякшее тело под ней, кулак все еще крепко сжимал камень. Подняв руку, тонкие пальцы крепко обхватывают руку блондинки, слегка встряхивая ее, вырывая Макарену из ее мыслей. Девушка моргает раз, другой, прежде чем поднять светлые глаза и встретиться с Заир взглядом. Ее лицо было перепачкано кровью, щека начала багроветь — выражение лица было пустым, но Зулема могла видеть бурю, которая происходила под ее пристальным взглядом. Брюнетка была действительно впечатлена. Когда дело доходило до таких ситуаций, как эти, обычно сама блондинка была первой, кто поднимал флаг благочестия — гребаный Мессия, “ ты не должен убивать” и все такое прочее. Но посмотри на нее сейчас. Зулема позволяет ухмылке украсить ее лицо, давая блондинке твердый кивок — она была горда. Макарена пристально смотрит на нее, а потом уголки ее губ начинают изгибаться в ответ на ее улыбку. Издав удивленный смешок, Зулема качает головой, чувствуя, как знакомый гул под кожей становится громче — большой палец лениво выписывает круги на руке блондинки. Макарена окидывает ее многозначительным взглядом, поднимая руку, чтобы инстинктивно положить на щеку брюнетки. Ее разум снова заработал, когда она увидела знакомый медовый оттенок, горящий в глазах Зулемы. Внезапно, она чувствует, как часть пазла встает на место. На мгновение цвета превращаются в смысл, и она понимает, что это самое близкое к признанию, которое она когда-либо получит от брюнетки. Ей следовало бы знать, что Зулема просто не доставит ей удовольствие узнать, как именно повлияло на нее то, что произошло между ними, — ведь она была настоящей hija de puta. Влюбленность в брюнетку была процессом эрозии, которая началась очень давно, медленно разрушая стены между ними, пока барьер не стал настолько тонким, что Макарена могла чувствовать тепло Зулемы, когда она проводила рукой через него. Наблюдая за ней сейчас, блондинка понимает, что никогда не входила в эти воды одна. Брюнетка была прямо по ту сторону барьера, следуя тем же самым путем, что и она, подражая ее движениям, как зеркало. Она мысленно смеется, когда вспоминает, что, в конце концов, слова Альтаграсии оказались верны. Судьбы переплелись. Она одаривает Зулему понимающей ухмылкой, которая тут же исчезает, когда резкий звук открывающейся входной двери заставляет их обоих отпрыгнуть друг от друга. Фабио выходит на улицу с дробовиком в руках, остальные мужчины следуют за ним вплотную. Приближаясь к ним, он переводит взгляд с Макарены на мужчину под ней и на брюнетку рядом с ней. Складывая два плюс два и решая, что Захир, должно быть, и есть причина всего этого, Фабио направляет дробовик на грудь Зулемы. — Опусти оружие, Фабио.— говорит блондинка, бросая окровавленный камень в сторону, а потом сердито поднимает на него глаза. — Какого хрена здесь произошло, Макарена?— восклицает он, возмущенно глядя на нее, но делая то, что она говорит. Вздохнув, Макарена поднимает руку, чтобы провести ею по волосам, но тут же понимает, что они в крови, и решает просто сжать их в кулак на коленях — это движение напоминает ей, что она все еще сидит на человеке, которого только что убила. Ее разум, должно быть, немного замедлился после того, как она получила пару ударов по лицу. Встав на ноги, Феррейро перешагивает через тело, чтобы встать ближе к Фабио, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. — Нарушение безопасности. — Что? — Это личный телохранитель Эмилио, по крайней мере один из них. Может быть, номер шесть? Я не помню. — Макарена, в твоих словах нет никакого смысла. — Эмилио послал его за мной, Фабио.— она вздыхает, бросая взгляд в сторону Зулемы, прежде чем напряженно улыбнуться мужчине перед ней.— Эмилио разговаривал со мной, когда я спускалась по лестнице. Он, казалось, был без ума от меня. Что в конечном итоге оказалось правдой— она машет рукой на обмякшее тело на полу — Я, по-видимому, должна была быть подарком. Она заканчивает объяснения со вздохом, внезапно чувствуя себя очень усталой, считая секунды, чтобы этот разговор закончился. Лицо Фабио было битвой эмоций: растерянности, беспокойства и гнева, которыми он ощутил в первую очередь. — Почему ты мне раньше ничего не рассказывала? Я спросил тебя, случилось ли что-нибудь, и ты ответила, что ничего не случилось.— восклицает он, его голос становится громче с каждым слогом — гнев, по-видимому, побеждает. Макарена почувствовала, как у нее начинает болеть голова. Она не знает, удалось ли присутствием Фабио наконец-то раскрыть полностью ее головную боль, или избиение охранника причинило больше вреда, чем она ожидала. — Раньше это не было проблемой. — И это не было проблемой ?— он горько усмехается, не веря в то, что происходит у него на глазах. Блондинка обладала удивительной способностью притягивать к себе проблемы. — Ты убил его охранника. Охранник Эмилио. Неужели ты не понимаешь, на какую кучу дерьма только что наступила? — Либо он, либо я, Фабио. Где ты был, когда он душил меня до полусмерти?— Спрашивает его Макарена, возвращая ситуацию бумерангом обратно к нему. Она слишком устала, чтобы обсуждать это прямо сейчас. Фабио запинается, не ожидая от нее такой реакции. Его пристальный взгляд мелькал между ее глазами, визуально делая усилие, чтобы попытаться понять ее. — С этим телом нужно разобраться.— говорит Гэри. Его спокойный голос прорывается сквозь напряжение в воздухе. Фабио моргает один раз, возвращая свое внимание к текущей ситуации. Он бросает взгляд на распростертое на земле тело, а потом кивает мужчине. Они действительно должны были решить эту проблему, прежде чем ситуация начнет ухудшаться. — Ну, ребята... Наша ночь стала намного интереснее, верно? Ну же, брат, помоги мне с ногами.— Говорит Валентин, располагаясь рядом с нижними членами мужчины. — Я что? Ты это серьезно?— недоверчиво спрашивает Кристиан. Прикосновение к мертвому телу было именно тем, что ему сейчас меньше всего хотелось делать. — Ты предлагаешь мне самому нести этого огромного человека?— Валентин фыркает, вопросительно приподняв бровь. Открывая и закрывая рот, как рыба, Кристиан громко стискивает зубы, прежде чем сделать глубокий вдох и присоединиться к своему брату у ног мужчины. — Я останусь с Макареной, а вы, ребята, можете взять фургон и ... — Нет. Фабио смущенно поворачивается к блондинке. — Ты должен пойти с ними. Ты был полицейским, Фабио. Вы будете знать, что делать.— Макарена совершенно определенно не смогла бы справиться ни с ним, ни с теми встревоженными щенячьими глазами, которые были брошены на нее в этот момент. Ей нужно спокойствие. И Зулема рядом. — Они вполне могут постоять за себя. — Я хочу, чтобы ты ушел.— она прерывает его твердым голосом. Фабио поворачивается к ней с хмурым, растерянным — и почти обиженным, выражением лица. Конечно же, эта девушка будет нуждаться в нем после того, как она была почти убита этим охранником. Разве не так? Макарена серьезно смотрит на него, кровь на ее щеках делает ее лицо более мрачным, чем он когда-либо видел. Мужчина колеблется, его разум разрывается между тем, чтобы поступить так, как она хочет, и тем, что он считает правильным. Глядя в ее глаза, он обнаруживает в них холод, которого раньше не замечал. Блондинка вдруг показалась ему очень далекой. Такой далекой, что казалось, будто он медленно выпускает Макарену из своих пальцев. Со вздохом перестав смотреть на нее, и решив, что его присутствие здесь никому не нужно, Фабио делает шаг ближе к фургону, открывая его большие задние двери. Трое мужчин сомкнули свои руки под телом охранника, прежде чем поднять его в унисон — поместив тяжелое тело в задней части фургона, прежде чем закрыть его. После того, как все они заходят в машину, Фабио на мгновение задерживается, взявшись за ручку двери, встречаясь глазами с Макареной в последний раз, прежде чем сесть за руль. С поворотом ключей двигатель ревет живо, шум эхом отдается в тишине. Блондинка наблюдает, как фургон делает поворот, прежде чем отъехать от коттеджа в ночь. Она ждет, пока два маленьких белых огонька не исчезнут на дороге, прежде чем вернуться в дом, не утруждая себя проверкой, последует ли за ней Зулема — ей это и не нужно. Она и так знает, что Захир идет четко по ее пятам.***
Войдя в ванную, Макарена включает свет и встает перед раковиной, чтобы взглянуть на свое отражение в зеркале. Ее лицо было в полном беспорядке. Кровь и грязь испачкали ее кожу. Синяк уже начал формироваться там, где охранник ударил ее, вместе с фиолетовой линией от его пальцев. Включив кран, Феррейро подставила ладони под воду и наклонилась, чтобы умыться. Жидкость холодит ее разгоряченную кожу, становясь красной, когда она просачивается сквозь пальцы и скручивается в сток. Выпрямившись, она открывает глаза и видит, что зеленые глаза смотрят на нее сквозь зеркальное отражение. Зулема прислонилась плечом к дверному порогу, подбородок был измазан кровью — один или два синяка начали присоединяться к ранее существовавшей коллекции вокруг ее лица. Женщина наблюдает за ней секунду, прежде чем войти в комнату и присоединиться перед раковиной. Зулема выдерживает ее взгляд, когда мочит свою руку под открытым потоком, очищая кровь изо рта. Глаза Макарены следят за ее движениями, прежде чем снова встретиться с ней взглядом, чувствуя, как в груди поднимается знакомое жжение. Наблюдая за ней сейчас, Макарена понимает, что после всего случившегося именно так все и должно было случиться. С ней и Зулемой, которые вместе истекают кровью. Несмотря на ее многочисленные попытки бороться с этим, судьба всегда умудрялась свести их вместе — как пружина, привязанная к их сердцам, растягивающаяся до предела, прежде чем снова притянуть их друг к другу.Навеки связаны.
Поколебавшись лишь секунду, она поднимает руку и прижимает ее к щеке женщины. Зулема не меняет своего лица, просто позволяя времени течь, наслаждаясь прикосновением. Пальцы медленно согревают холодную кожу Зулемы, на что женщина лишь тихо выдыхает чувствуя, как в ее глазах вновь появляется нехарактерная нежность. Блондинка действительно никогда не знала, что делать, когда Заир дала ей эти глаза, поэтому она делает то, что всегда делала. Подняв другую руку, она погрузила пальцы в темные локоны, сжала их в кулак, прежде чем притянуть лицо женщины ближе, соединяя их губы вместе. Зулема реагирует мгновенно, сжимая бедро блондинки в яростной хватке, резко толкая ее к раковине, сливая их тела вместе, в единое целое. Макарена чувствует, как ее разум затуманивается. Вцепившись в волосы женщины белыми костяшками пальцев, она чувствует, как все глубже погружается в Зулему. Холодные руки начинают подниматься вверх, блуждая по ее талии, обвиваясь вокруг спины, пока тонкие пальцы не обхватывают молнию ее платья, медленно потянув замочек вниз. Подняв руки к плечам блондинки, Зулема на мгновение прерывает поцелуй, чтобы слегка приспустить ткань платья Макарены, впиваясь голодным поцелуем в шею девушки. Ее ногти оставляют болезненный след на спине, заставляя Феррейро задыхаться от контраста ощущений. Платье безжизненно падает на пол, сминаясь под их ногами, как и разум блондинки. Зулема не медлит, прежде чем снова подойти ближе, сжимая светлые локоны в кулак, снова соединяя их губы в голодном поцелуе, глотая стоны Макарены в рот. Блондинка тоже поднимает пальцы, чтобы раздеть женщину. Она с силой оттягивая молнию вниз, почти срывая одежду Зулемы, притягивая за бедра брюнетку, желая почувствовать ту еще ближе. Макарена яростно проводит ногтями по чужой спине, от чего Захир шипит и еще сильнее, вдавливает ее в поверхность раковины. Они всегда были такими, думает девушка. Когда и ненависть, и привязанность сливаются друг с другом. Между ними было слишком много общего, чтобы нежно любить друг друга — каждое прикосновение напоминало им об ударе оставленном в их жизни. Каждый поцелуй - это предательство себя и прошлого. Ей и Зулеме было суждено навсегда оставить следы в жизни друг друга, всеми возможными способами. Вытянув запястье, Зулема отбрасывает голову блондинки назад, чтобы опустить ее рот вниз по стройной шее. Зубы царапают мягкую кожу, отмечая ее, прежде чем сомкнуть губы вокруг ее пульсирующей точки, скользя к губам обратно, для поцелуя. Макарена чувствует, как дрожь пробегает по ее спине, закрывая глаза — чувствуя, как знакомое тепло вокруг ее груди тает, тепло скользит вниз по ее телу, распространяясь, прежде чем гопячей волной ударить между ее бедрами. Прикосновение Зулемы было пьянящим, она хотела чувствовать его повсюду. Приблизив губы к уху женщины, она испускает глубокий стон — намеренно — ее бедра терлись о стоящую перед ней женщину. Реакция происходит немедленно. Брюнетка сжимает шею Макарены в тисках, поднимая лицо, чтобы посмотреть на Макарену — веселая ухмылка украшает ее губы. Она знала, что делает блондинка, и чего она хочет, но ей всегда нравилось заставлять ее немного извиваться. Проведя рукой вниз, она обхватывает грудь Макарены вокруг своих пальцев, грубо прикасаясь к коже, чувствуя теплое дыхание блондинки у своих губ — бедра Феррейро снова призывно дернулись. Крепче сжимая шею блондинки, Зулема толкает руку дальше вниз, тонкие пальцы оставляют горячий след на коже девушки, прежде чем изогнуться мягко скользнуть по нижнему белью Макарены. Макарена стонет, когда она мягко трется о ткань своего нижнего белья, достаточно легкого, чтобы заставить блондинку прогибаться ища более тесного контакта. Hija de puta. Блондинка издает стон, ее бедра сильнее прижимаются к руке женщины. Боже, как же она ее ненавидела! Открыв глаза, она встречает медовые с разъяренным взглядом. Зулема издает смешок, ее губы растягиваются в ухмылке. Она властно целует женщину, прежде чем отодвинуть ее трусики в сторону и скользнуть двумя пальцами внутрь нее — глотая ее крик губами. Бедра Макарены терлись о ее руку, жадно встречая каждый толчок, толкая ее все глубже. Оторвав руку брюнетки от своей шеи, блондинка наклоняется, чтобы положить щеку на плечо Зулемы, поднимая руки, чтобы обнять женщину — чувствуя, как напряжение внутри нее начинает нарастать. Она смыкает пальцы вокруг темных локонов, крепко сжимая волосы, когда чувствует, что давление становится невыносимым, ногти оставляют резкие следы вниз по спине — бедра скрежещут сильнее, глубже. Внезапно она кончает, и глубокий стон слетает с ее губ, когда она обнимает обнаженные плечи Зулемы — чувствуя, как горячие волны удовольствия пробегают сквозь нее. Сделав последний толчок, Макарена чувствует, как все ее тело рушится, падая вперед на брюнетку, чувствуя, как рука Зулемы скользит вокруг ее талии, поддерживая ее. Сделав глубокий вдох, блондинка поднимает голову, светлые глаза встречаются с медовыми. На лице Захир была ухмылка, она смотрела на нее, запрокинув голову и не сводя глаз, пока она медленно вытягивала пальцы. Макарена неизбежно издавала тихий стон при этом движении. Брюнетка издает веселый смешок, от которого в сердце девушки вспыхивает раскаленный докрасна гнев. Выпрямившись, Макарена хватает женщину за шею, а затем резко разворачивает ее лицом к раковине и прижимает к полу. Зулема шипит от внезапной боли, поднимающейся вверх по спине, крепко сжимая пальцами запястья блондинки — ногти сильно давят на кожу. У Макарены был напряженный взгляд. Светлые глаза жгли ее кожу, когда она увидела перед собой эту сцену. Быть любовником Зулемы было почти то же самое, что быть ее врагом. Всегда борьба за власть. Линии между дракой и траханьем довольно легко размываются, когда речь заходит о брюнетке — которая никогда на самом деле не доставляла блондинке удовольствие видеть, как она полностью сдается. Но в ту ночь Макарена раскрыла свою маленькую тайну. Наконец-то она поняла, как ярко светятся медовые глаза, и теперь не позволяла Зулеме скрывать от нее это особое удовлетворение. Крепко сжимая женщину, она наклоняется вперед, чтобы сомкнуть зубы на ее стройной шее, кусая достаточно сильно, чтобы заставить Зулему зашипеть — хватка на ее запястье сжимается, почти наверняка оставляя синяк. Опустив руку, она сжимает пальцами нижнее белье брюнетки, срывая ткань, прежде чем грубо скользнуть двумя пальцами внутрь нее. Зулема откидывает голову назад, закрывает глаза, чувствуя каждый толчок, ногти оставляют след на руке блондинки, достигая ее плеч в жесткой хватке, рассекая кожу. Боль заставляет Макарену ускорить темп, еще глубже вонзив пальцы, пока она не слышит, как с губ Зулемы срывается тихий стон — непреднамеренный, — заставляющий блондинку ухмыльнуться. Без предупреждения Макарена останавливается. Светлые глаза терпеливо следили за тем, чтобы зеленые глаза снова открылись — пылая от ярости — прежде чем она убрала руку с шеи Зулемы и опустилась на колени. Закинув ногу женщины себе на плечо, Макарена обдает жарким дыханием ее бедро, оставляя укус прямо рядом с главной необходимостью Зулемы сейчас. Она жадно пробует ее, чувствуя боль от того, что Зулема сжимает ее волосы в тугой кулак, а ногти царапают кожу головы. Девушка резко входит в нее, слыша, как Захир прежде чем издать глубокий стон, прогибаясь в спине— наконец, сдаваясь. Она трахает ее, пока не почувствует, что рука болит, а челюсть одеревенела — толкая пальцы глубже, когда она слышит, как стоны Зулемы становятся громче, ее дыхание учащается, руки на ее волосах сжимаются сильнее, когда оргазм проходит через тело женщины. Макарена никогда не могла привыкнуть смотреть на брюнетку таким образом. Она отказывалась моргать, наслаждаясь каждой секундой, вбирая все, сохраняя образ в своей памяти. Рот Зулемы был открыт от удовольствия, голова откинута назад, тонкая шея обнажена, бедра все еще извивались под пальцами — она испустила последний вздох, прежде чем остановиться. Опустив ногу женщины, Макарена поднимается на ноги, решив положить руки на бедра женщины. — Похоже, что блондинка может дать тебе больше, чем просто головные боли. Зулема фыркает, открывая глаза, чтобы посмотреть на девушку сквозь ресницы. Ухмылка начинает изгибаться на ее губах. Подняв руку, она нежно гладит Макарену по щеке, ногти слегка царапают кожу под ними, медовые глаза блуждают по ее лицу, а с губ срывается удивленный смех. Макарена присоединяется к ней, позволяя улыбке украситься ее лицом. Как странно действовала судьба. Она и представить себе не могла, что все закончится вот так, когда ее руки обхватят бедра Зулемы, а тонкие пальцы той нежно поиграют с белокурыми локонами за ухом. Макарена испускает вздох, когда на задворках ее сознания всплывает воспоминание — Фабио и остальные мужчины наверняка уже должны были вернуться. Сделав шаг назад, она в последний раз гладит чужую кожу, прежде чем опустить руки и сжать их в кулаки. Пора возвращаться к реальности. Снова встретившись с медовыми глазами, она натянуто улыбается женщине, прежде чем открыть рот. — Нам надо принять душ и лечь спать. Ты можешь воспользоваться этим, а я воспользуюсь тем, что у меня в комнате. Зулема просто приподнимает бровь, ухмылка растягивается на ее губах, глаза слегка прищурены. С последним вздохом Макарена подавляет желание сорвать эту ухмылку с ее лица — усилие — прежде чем заставить свои лодыжки сделать поворот и выйти из ванной, войдя в свою комнату без оглядки.***
С громким стуком входная дверь закрывается за Фабио, когда он входит в дом. Он выглядел так же плохо, как и мужчины перед ним — одежда была испачкана грязью и засохшей кровью, кожа пахла горелым деревом от костра, который они развели, чтобы сжечь тело. Он убедился, что они ушли только после того, когда огонь был достаточно горяч, чтобы стереть любые долговременные свидетельства, которые могли бы выдать личность этого человека. Макарена смотрит, как они заходят внутрь, положив руку на бедро — после душа она решила, что чай поможет ей уснуть, а призрак пальцев Зулемы все еще маячил у нее между ног, делая сон в три раза тяжелее, чем обычно. — Клянусь Богом, Фабио, это последний раз, когда я делаю что-то подобное.— восклицает Кристиан, устало проводя грязной рукой по лицу. Он выглядел усталым, его глаза излучали обычную характерную энергию. — Если с этого момента все пойдет хорошо, у нас такого больше не будет.— говорит Фабио, массируя рукой затылок. Он задерживается на секунду, чтобы заметить присутствие Макарены в комнате — его глаза возвращаются к тем большим коричневым обеспокоенным глазам, которые он делает в ту же секунду. Она подавляет вздох, снова сосредоточившись на кипящем чайнике, стоящем перед ней. Взмахнув рукой, он приказывает мужчинам покинуть комнату. Он не получает ни единого слова жалобы — все они охотно идут в собственные спальни. Шагнув ближе к ней, Фабио поднимает руку, чтобы поднять ее подбородок, заставляя ее встретиться с ним взглядом. Он нахмурился, его губы изогнулись вниз, он испустил вздох, прежде чем открыть рот. — Почему ты не рассказала мне об Эмилио, Макарена?— спрашивает он ее, и голос его звучит тише обычного. Выключив плиту, она сжимает пальцами его руку на своем подбородке. — Я не хотел, чтобы ты волновался, Фабио. Это не было проблемой. — Ну, так оно и было, Макарена. Этот человек послал за тобой своего охранника. Ты хоть понимаешь, что это значит? Проведя рукой по волосам, она выдержала его пристальный взгляд, в то время как ее разум пробегал через воспоминания, которые она хотела бы забыть. — Еще Один Сандоваль. — Точно. И теперь, когда вы убили его охранника, некому будет вернуть сообщение его боссу. И ты читаешь тот же файл, что и я, Макарена. Ты же знаешь, что Эмилио мстителен, он просто так этого не примет. Наконец, выдохнув, она делится с ним встревоженным взглядом. Она знала, что возмездие было внутри области возможностей, когда речь шла о боссе мафии испанцев. Эмилио был непростым человеком, его самолюбие было легко задето. Он наверняка воспримет это как акт войны. Время тикало быстрее, чем она себе представляла. Подняв руку к его щеке, она напряженно улыбается ему. — Тогда нам нужно подготовиться к самому худшему.***
Через пару часов Макарена резко выпрямляется в постели, и ее живот переворачивается. Она делает несколько глубоких вдохов, борясь с внезапной тошнотой, подступающей к горлу, ее тело вздрагивает так сильно, что мужчина рядом с ней просыпается, поднимая на нее встревоженные карие глаза. — Эй, что случилось?— спрашивает он, усаживаясь рядом с ней и проводя рукой по ее спине, и это неловкое движение ощущается поверх приклеенной к коже рубашки — мокрой от пота. Проглотив накопившуюся за языком кислоту, она хмуро смотрит ему в глаза.— Меня тошнит, Фабио. Он похлопывает ее по спине, это должно было ее успокоить, но она чувствует только еще большую тошноту. — Наверное, это все те удары, которые ты получила по голове. Это могло привести к незначительному ушибу. Ты хочешь, чтобы тебя стошнило?— спрашивает он, собираясь уйти и взять у нее ведро. Подняв руку, чтобы остановить его, она натянуто улыбается. — Нет, Фабио, мне уже лучше. Ты можешь снова лечь спать. — А ты уверена? — Да, пожалуйста. Возвращайся ко сну. Он колеблется секунду, бросая на нее последний взгляд, прежде чем перевернуться на бок, мгновенно засыпая. Макарена ждет, пока его дыхание выровняется, прежде чем позволить панике охватить ее лицо, сердце колотится в груди. Эта тошнота показалась мне знакомой — думает она, поднимая руку, чтобы прикрыть Вентру. И если то, о чем она думает правда, тогда все изменится. Коренным образом.