Порезы на твоём теле

      Пять новых порезов за один чёртов день.       Стоит мне разглядеть в Люцифере новые черты характера, как на следующий день дьявол снова закрывается от всего мира под покровом своей тьмы. Как только я замечаю просвет во мгле, в которой он существует — демон нападает на меня с привычной для него агрессией, вонзая оскорбление. И сжав зубы до скрипа, украсив свои ладони кровавыми следами полумесяцев от длинных ногтей — я терплю, а моему терпению может позавидовать даже прирождённый ангел. Изображаю безразличие днём и горю огнём ночью, испуская самые обидные и жёсткие ругательства в сторону сына Сатаны, только в такие моменты жалея, что мои оскорбления — это пустой звук для него. Потому что, чтобы закончить связь, необходимо было оскорбить Люцифера прямо в лицо. И я хочу, безбожно хочу подойти к нему в любой момент и дать почувствовать ту боль, которая разрезает мою кожу. Но опять же, терплю.       А моё терпение — маленькая песчинка, медленно падающая на дно песочных часов. И когда все песчинки окажутся внизу, то Люцифер быстрым движением руки перевернёт эти проклятые часы, и мне придётся терпеть заново, проходя день изо дня одни и те же ощущения.       С каждым днём меня охватывает ненависть не сколько к Люциферу, для которого показывать свою злость — это как раскалённым воздухом в Аду дышать. Меня охватывает ненависть к самой себе из-за того, что я продолжаю пытаться разглядывать в сильнейшем дьяволе проблеск его настоящего. Я злюсь всё сильнее на себя, потому что каждый день наступаю себе на горло, забываю свою гордость, стоит ему посмотреть на меня алыми зеницами и продолжаю терпеть. Продолжаю заклеивать новые порезы бежевыми пластырями в ванной комнате у зеркала, как сейчас и продолжаю делать вид, что со мной всё хорошо, когда на самом деле моя выдержка и сила воли разрушаются.       — Какая же ты мразь, Уокер.       Дрожащей рукой заклеиваю воспалённую рану на боку и шумно выдыхаю в пустоту. Смотрю с отвращением на своё всегда любимое тело, которое теперь в некоторых местах исполосовано порезами разной длины и горько ухмыляюсь, потому что раньше я смотрела на себя с обожанием, а теперь я похожа на один сплошной пластырь. И если я покажу этот пластырь Люциферу, то он сдерёт его вместе с моей кожей и сожжёт в адском пламени.       Мне тяжело пройти период принятия. Ведь как можно принять то, чего совсем не желаешь?       Смочив лицо прохладной водой, чтобы остудить покрасневшие щёки от накопившихся эмоций, я накидываю на себя чёрное платье с длинным воротом и такими же длинными рукавами, чтобы выйти в спальню и снова увидеть этот бесящий меня до дрожи жалостливый взгляд серых глаз.       Мими переживает, она волнуется и всегда чуть ли не плачет вместе со мной, когда я заявляюсь в комнату с новыми оскорблениями в сторону сына Дьявола и с новыми отметинами на разгорячённом теле. Девушка как молитву перед сном повторяет мне слова о том, что я должна уже рассказать Люциферу правду и раскрыть ему глаза. Говорит, что моя беготня от связи не может продолжаться вечность, но знаю, что если скажу ему — то будет только хуже и больнее.       И снова терплю.       Сегодня выходной и у меня есть главная цель — найти Дино, чтобы попросить его о помощи в который уже раз. Я серьёзно задумалась над тем, что мне просто необходимо научиться блокировать свой разум и контролировать его самой, чтобы ни Люцифер, ни Зепар не имели надо мной власть.       Под звонкое эхо каблуков, громко стучащих по мраморному полу в ангельском крыле, я вспоминаю последний сон, так неожиданно дарованный демоном. Вместо солёного моря и шума волн, к которым я так уже привыкла, сегодня я наслаждалась свежей зеленью и сладким запахом луговых цветов под покровом вечернего неба. К моему удивлению, Зепар не приходил ко мне и я в полном одиночестве ловила лицом, а также перышками лиловых крыльев прохладный ветер и пение птиц, доносящееся со стороны травянистого поля.       После встречи с Дино мне необходимо найти странного знакомого, который называет себя моим другом, а затем раз и навсегда разрешить вопрос, который не даёт мне покоя достаточно долгое время. Стоит мне подойти к Зепару, как вся накопленная до этого агрессия, словно испаряется по щелчку пальцев и я испытываю один лишь покой под прицелом змеино-жёлтых глаз. Как только мне хочется высказать демону всё своё недовольство, то весь наш разговор заканчивается очередным моим извинением и уходом прочь. Зепар — моя ловушка. Обманчивое спокойствие с привкусом напряжения и страха.       Я почему-то стопроцентно уверена в том, что Дино сейчас скрывается в архивном зале — одном из самых красивых помещений школы. Зал воплощает своим видом сам Рай, с его огромными окнами в пол и небесными фресками, на которые хочется смотреть, смотреть и ещё раз смотреть.       Солнечный свет всегда освещает архив с его высокими стеллажами и полками документов. Обычно здесь хранят уже никому не нужные пергаменты, но за состоянием самого помещения не забывают.       С глухим шлепком прикрываю за собой массивную дверь с витиеватыми узорами и осматриваю обширный зал, посередине которого располагаются два кресла. Радостно улыбаюсь при виде Дино, читающего какой-то старинный, исторический документ и направляюсь к нему, моментально притягивая взгляд из-за цокота каблуков.       — Скучаешь?       Присаживаюсь напротив него, поправляю подол платья и ловлю его нежную полуулыбку. Бегло пробегаюсь глазами по чтиву, лежащему на коленях ангела и мысленно усмехаюсь, потому что Дино даже в выходные дни не тратит время без дела и пользы.       — Отдыхаю.       Отдых в молчании четырёх стен и с компанией ветхих документов — в стиле Дино, о чём незамедлительно ему говорю, не боясь осуждения с его стороны. С Дино было «как дома». Также уютно и комфортно, поэтому я всегда стараюсь быть открытой с ним и честной, а вот сейчас... Сейчас у меня есть одна страшная тайна, которая разрезает меня день изо дня и — мутный секрет, дарующий мне сны.       Во мне борются две стороны: мой дьявол лукаво шепчет на ухо, чтобы я сохранила всё в себе, а ангел категорически порицает тёмную сторону, убеждая, что я не должна просить помощи у Дино, не раскрывая полной правды. И раз уж я выбрала Путь Демона, то ангел не справляется с моей совестью.       — С какой целью пришла? — Дино внимательно осматривает меня с ног до головы, удивляясь моему длинному наряду в такое тёплое время, а затем переводит взгляд обратно на свои пергаменты.       А у меня от его спокойных слов сердце колет, потому что фраза: «с какой целью» — прозвучала очень грубо, хоть я и сама так недавно выразилась. Я почему-то не подумала о том, как ангел мог отреагировать на мою непростую просьбу, ведь я Непризнанная, которой такие задания в четыре раза труднее обходятся, следовательно — дольше работать. Эгоистично и уверенно шла сюда, почему-то точно зная, что не услышу отказа от расслабленного Дино.       Неловко ёрзаю в кресле.       — Разве я не могу просто пообщаться со своим другом? — выражаю максимально невозмутимое лицо и от стыда наматываю выбившуюся из пучка прядь волос, параллельно рассматривая уже знакомые фрески на стенах.       Дино на мой выпад широко улыбается и отрицательно качает головой, а я чувствую себя ещё более виноватой, чем ранее. Нервно складываю ногу поверх другой и дёргаю стопой, краснея до кончиков ушей. А ангел всё сидит и улыбается, прекрасно зная, что мне от него что-то да нужно.       — Колись давай, — демонстративно закатываю глаза в ответ, словно я пришла сюда исключительно не для того, чтобы просить о помощи.       Останавливаю на нём свой смущённый взгляд, а потом выдаю тихое:       — Мне нужна твоя помощь.       Дино по прежнему не смотрит на меня. Уткнулся в свою историческую белиберду и игнорирует мой просящий, слёзно молящий взгляд, эдакий нахал. Ангел лишь кивает головой, как пружинка и дразнит меня, отвечая:       — Это я уже понял.       Нервно смеюсь, потому что Дино — это что-то совершенно невероятное. Вообще не удивлюсь, если он узнал о моей просьбе ещё до того, как она мне пришла в голову.       — Ну-у... — мужчина крутит ладонью, таким жестом намекая на продолжение моих слов и всё читает-читает-читает, пока я скрупулёзно собираюсь с мыслями.       Глубокий вздох, вытянутая спина и сложенные крылья.       Уверенный взгляд и предательски дрогнувший голос, чтоб ему неладно.       — Помоги блокировать разум.       Жмурюсь, потому что Дино сразу поднимает на меня взгляд светлых глаз и хмурится. Тихо откладывает все древне-ангельские прописи на стеклянный столик, стоящий возле нас, и смыкает пальцы в замок, а я как прилежная школьница, со встревоженным сердцем ожидаю вердикта.       — Непризнанным ещё далеко до этой темы, — серьёзно вершит мою судьбу Дино. — Вики, у тебя проблемы?       Да, имя одной из них — Люцифер.       Открываю глаза и тону в море волнения, штормящее в его взоре.       — Скорее, — неуверенно начинаю. — Маленькая неприятность.       Дино — это единственный ангел, которому я могу довериться. Он не влезет в мою голову, не прочитает мои мысли и уж точно не будет внушать мне желаемое против моей же воли. Порой я поздно осознаю, что мне бывает так сильно не хватает его плеча для опоры и успокоительных слов.       — Поделишься?       Смотрит ласково, совсем по-ангельски и от этого ещё хуже.       — Очень хочу, но не могу. Прости.       Дино не злится, лишь понятливо кивает в который раз и также улыбается.       — Знаю, каждый имеет право хранить свой личный скелет в шкафу.       Или Люцифера.       Мне становится чуть легче после его слов, ведь для меня главное знать, что Дино не держит на меня обиду из-за моей недосказанности. Знаю, что будет ждать столько времени, чтобы я смогла ему раскрыться полностью, сколько потребуется и никогда не надавит.       — Ты, — всё также избегаю его взгляда. — Поможешь мне? — произношу с надеждой и мольбой, что веселит рядом сидящего мужчину.       — А у меня есть выбор?       Милый Дино, как же твоей родственной душе повезло с тобой.       — Сначала затронем немного теорию, — ангел облокачивается локтями о свои колени и пару минут размышляет, пока я с готовностью принимаюсь слушать. — Разум - это сплошное помещение со своими комнатами. Каждая комната — твои ценные и запоминающиеся моменты, а также воспоминания недавнего времени. И к каждой этой комнате существует прилежащая дверь, которую ты должна уметь закрывать, когда кто-то посторонний захочет влезть к тебе в голову.       Вот все же люди порой задумывались, когда сидели на учебных занятиях или работе о том, как здорово, что человек не может прочитать твои мысли и все твои фантазии находятся в безопасности, и под защитой. И если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что после смерти я буду защищать свой разум от постороннего влияния, закрывая перед ним дверь — я бы самолично взяла у врача направление к психиатру и празднично вручила ему бумагу.       — Когда ангел или демон захочет влезть в твой разум, то ты почувствуешь помутнение и головокружение. Ты сразу захочешь ментально выпроводить из головы чужую энергию, которая начнёт тебя обволакивать. Лучший и единственный способ — закрыть ту самую дверь, а для этого от тебя потребуется максимально высокий уровень концентрации. Ну, и терпения, ведь учение по контролю разума — дело кропотливое и долгое.       Дино говорит медленно, голосом выделяя нужные слова, на которых было необходимо акцентировать внимание и посматривает на меня, уверяясь, что его теория мне понятна. Мне, так или иначе, ничего не остаётся, кроме как кивать согласно в такт и молчать, мысленно ужасаясь всем этим комнатам с её дверьми в моей голове. Ангел говорит о том, что я должна самолично ощущать постороннее вмешательство в мой разум и испытывать отторжение к чужой энергии, но ни того чувства, ни другого мне не довелось знать. Обычно я не чувствую, как в моей голове копошатся чужие руки, что заставило нахмуриться и выдать следующее:       — Дино, я не всегда чувствую, когда ко мне кто-то влезает в разум.       Его глаза, цвета бескрайнего неба, так красиво сверкающие на солнечном свете, с долей тревожности смотрят на меня, а я неловко опускаю взгляд в пол, рассматривая свои чёрные лодочки, модно сочетающиеся с платьем.       — Если ты не чувствуешь и капли чужой энергии, то значит, что твой нарушитель спокойствия очень силён. Вики, у тебя точно все под контролем?       Нет, Дино.       Это я вечно под чьим-то контролем.       — А если, — старательно избегаю последнего вопроса. — Если я осознанно понимаю, что стоящий передо мной ангел или демон гипнотизирует меня и я ничего не могу поделать с ним, потому что у меня не получается противиться его воле. Что тогда делать?       — Вики, мне не нравится этот разговор, буду честен, — да мне тоже он не нравится, особенно сами сны и гипнозы. — Кто он?       Не думаю, что ты пойдёшь против самого сына Сатаны, а вот разобраться с Зепаром ты сможешь. Однако, сразу же отметаю эту мысль, потому что я не позволю никому влезать в мои же проблемы.       — Никто, Дино, — для убедительности, помахиваю ладонями. — Это всё моё безграничное любопытство, которое утолить сможешь только ты.       Ангел не верит мне и я это прекрасно ощущаю.       — Давай попрактикуемся и ты тогда всё сможешь прочувствовать.       Дино встаёт со своего кресла и приседает на корточки, прямо напротив меня, чтобы я смогла смотреть на него сверху-вниз, однако глядеть на него сама не собиралась.       — Не надо, Дино.       — Я не буду смотреть твои воспоминания и читать мысли, обещаю.       Взвесив все за и против, я всё же перестаю созерцать фрески на стенах и поворачиваюсь лицом к Дино. Хоть он и пообещал мне секундной раннее не влезать ко мне в разум, беспокойство всё равно понемногу накрывает.       — Сейчас я попробую внушить тебе кое-что, — его умиротворённая улыбка мне сразу кажется предвестником плохого. — А ты должна хотя бы почувствовать, что я пытаюсь подчинить твою волю себе, потому что оттолкнуть мою энергию в первый же раз ты не сможешь.       Чувствую себя маленьким жучком под его ногой.       — Что ты собрался мне внушать? — ангел оставляет без ответа. Лишь смотрит на меня, произнося последнее напутствие:       — Расслабься и сосредоточься.       Расслабиться не получается, да и сосредоточиться тоже, потому что в одно же мгновение я мысленно куда-то улетаю, видя перед собой только голубые омуты ангельских глаз. Тёплая волна необъятной энергии ангела, медленно обволакивает меня с головой и почувствовать я это смогла только на какую-то жалкую секунду. А потом меня начинает слепить самое яркое солнце и я посмеиваюсь, сама не зная из-за чего именно, просто вдруг стало как-то хорошо и напряжение больше не стискивает мои плечи. Даже лиловые крылья радостно трепещут, распуша светлые перышки.       Внушение закончилось также быстро, как и началось, и Дино медленно отстраняется от меня, разрушая зрительный контакт. Я моргаю глазами, пытаясь снять, растворить со своего взора мыльную пелену, и всё ещё глупо улыбаюсь, испытывая сплошное счастье с радостью.       — Я внушил тебе смех, — ангел вернулся в своё кресло. — Ну и забрал немного твоих отрицательных эмоций, которых было слишком много, — и тут вся моя радость испарилась.       — Дино!       Знает же, как я это ненавижу. Не имею ничего против ангельской сущности, которая позволяет всем рождённым ангелам забирать тяжёлые эмоции у других, но свои чувства я привыкла держать при себе.       — Ты слишком переполнена напряжением, злобой на себя и страданием, — Дино порицательно хмурится. — Не знаю, что у тебя происходит, но если ты так и продолжишь держать всё в себе, то просто в какую-то секунду эмоционально сгоришь.       Эмоционально сгореть — это значит перестать испытывать эмоции в течение пары дней. Это как апатия, но намного сильнее.       Сейчас же я полностью могу расслабиться, даже спину не вытягиваю так ровно, позволяя себе чуть-чуть сгорбиться, опустив края крыльев на пол.       — Ты смогла уловить мою энергию, Вики?       — Да, но на секунду, — он по-доброму смеётся. — Что?       — Нам придётся много работать, — и я согласно киваю.       Мне казалось, что с Дино я занимаюсь в архивном зале целую вечность, уж слишком серьёзен был ангел в своих намерениях научить меня блокировать свой разум. И мне поначалу нашей практики даже понравилось, ведь я хотя бы могла чувствовать постороннюю энергию в голове, но вот к концу занятия я уже ощущаю себя выжатым лимоном. Дино — эмоциональный вампир, высосал из меня все мои силы, пусть и не нарочно, а я даже с кресла еле встала, но затем снова на него откинулась.       Если с моим телом, разумеется, ничего не изменилось и физически ангельское внушение на меня никак не подействовало, то вот мысленно я чувствую себя ничтожно слабой. Мой разум настолько отказывается воспринимать окружающую меня действительность, что я испугалась, задаваясь вопросом: когда смогу вернуть себе нормальное состояние. Летаю словно по космосу, не иначе.       Дино лишь улыбается, наблюдая за моими ничтожными попытками вернуть себе потерянное самообладание. Может он и перегнул слегка палку, но довёл до сведения, что мне же лучше, если я на своей шкуре испытываю такую нагрузку. В ответ, я хлопаю его своим крылом по макушке, но всё равно остаюсь премного благодарна.       Прежде чем вернуться в свою комнату через красивый и цветущий сад, мне требуется пройтись по прохладному коридору, чтобы отрезвить свой рассудок. Дино вызывается меня проводить, но я мягко намекаю, что желаю побыть одна. Смешно даже, побыть наедине со своим страхом. Мне даже интересно, смогу ли я теперь противостоять внушению Люцифера, если буду без утайки смотреть на него. Однако, вспомнив, что я несу нелёгкую тайну, тяжело висевшую на моих слабых и хрупких плечах — моментально забываю об этой мысли. Я всё ещё опасаюсь гнева сына Дьявола, да и кто бы на моём месте его вообще не опасался?       Покинув ангельское крыло, я прямым путём направляюсь в заброшенную часть школы, надеясь, что я единственная сегодня изъявляю желание окунуться в одиночество. Каменные стены отдают приятной прохладой, мягко сквозившей меж пушистых крыльев, и я щекотно ёжусь. Стараюсь идти чуть медленнее, чтобы стук каблуков моих туфель звучал тише, игнорируя ребяческую нужду снять с себя обувь.       Мой разум после урока с Дино остался абсолютно пустым. Никаких проблем, никаких мыслей и размышлений, и в этом я успела прочувствовать приятный плюс. Не хочется забивать на данный момент голову непрошенными мыслями, от которых становится дурно. Потому что последние мысли — это Люцифер, Люцифер и ещё раз Люцифер. И конечно же порезы, куда без них.       Ноги сами ведут меня вперёд, я даже не задумываюсь о том, куда именно направляюсь, да и всё равно было как-то. Напеваю смутно знакомую песню себе по нос и всё иду-иду-иду, пока не оказываюсь в просторном помещении, совсем отчужденном и заброшенном.       Единственный источник света — огромные окна с цветными витражами, переливающиеся разными яркими оттенками. Половина стёкол заросла цветастым плющом, витиевато растущим из каменных прорезей пола. Стены заставлены зеркалами, большим количеством зеркал, отражавших солнечный свет. Выглядело найденное мной место просто волшебно и завораживающе.       Сквозняк колыхает бумажные листы, лежащие на полу, а мои лиловые крылья успели собрать на своих перьевых концах пыль. Встряхнув их, я поднимаю такую волну песка вокруг, что несколько раз чихнув, решаю открыть окно, замочек которого знатно заржавел. Пустив в помещение свежий воздух, я зачарованно провожу подушечками пальцев по цветным витражам, оставляя за собой линии чистых следов. Очень странно, что такое красивое место осталось заброшенным и никому не нужным.       — Мне тоже нравится это место.       Демон, так неожиданно прервавший тишину, медленно выходит из мрачной тени угла, а я даже крылом не дёргаю, лишь лениво поворачиваюсь корпусом к нарушителю моего спокойствия. Зепар лёгким движением руки срывает дикий бутон растущего плюща и подносит к носу, вдыхая медовый аромат цветка. Блаженно прикрыв свои змеино-жёлтые глаза, красиво мерцающие при солнечном свете, демон короткими шагами подходит ближе, в то время как я, всё не двигаюсь с места.       — Здесь чувствуешь себя другим.       Зепар становится напротив меня и бережно вплетает стебель распущенного бутона в мои тёмные волосы, параллельно убирая шоколадные локоны за спину. Снова его профессиональные махинации из-за которых мурашки невольно пробегают по телу, а собственный крик о помощи, который я так хочу выкрикнуть — моментом заглушается, стоит ему просто находиться поблизости.       У меня в который раз возникает это отвратительное ощущение скованности и беспомощности перед демоном. Опять моё сердце выбивается из грудной клетки и снова я слышу собственный голос разума, который твердит мне бежать, уноситься прочь. Лететь без оглядки, потому что ещё чуть-чуть и Зепар ловко закроет ловушку, от которой меня разделяет пару метров.       — Как ты себя чувствуешь, Вики?       Смотрит на меня так, будто бы знает меня всю свою долгую жизнь и продолжает вглядываться-вглядываться-вглядываться и дотрагиваться своими руками до глубин моей души. Желает втянуть меня в омут своих глаз и знает, что если отвечу на его зрительный контакт то просто пропаду.       — Бывало и лучше, — неловко отхожу на шаг назад и поворачиваюсь лицом к окну, с присущим интересом разглядывая каждую трещинку на цветном стекле, лишь бы не видеть перед собой желтизну его дурманящих зениц.       — Ты пахнешь болью.       Судорожно облизываю нижнюю губу и ощущаю её сухость из-за накатившей меня нервозности.       — А ещё отчаянием, которое отдаёт морской солью.       Глубоко выдыхаю и испытываю головокружение, такое уже давно знакомое. Мне безумно хочется просто взять и развернуться, чтобы скрыться далеко-далеко от выпытывающего взгляда и тембра ласкового голоса.       — Но больше всего мне нравится вкус твоей безысходности, — Зепар облокачивается плечом о стеклянную поверхность витражей. — Кислые нотки лимона, разъедающие язык, — я неприязненно морщусь. — Ты имела такой вкус, когда корчилась от боли в пустом коридоре в тот день.       Сердце громко пропускает несколько болезненных ударов, сваливаясь куда-то вниз, и дыхание замирает. Зепар слабо улыбается, прекрасно видя, что своими словами до крепкого основания вонзил мне стрелу в самый важный жизненный орган. Я снова облизываю губы, чуть мотая головой, тем самым, отбрасывая ненужные мысли.       — Хотел к тебе тогда подойти, но ты так быстро скрылась за поворотом, — он продолжает беспощадно давить на меня.       Шаги. Те громкие шаги принадлежали ему в день, когда я получила свой первый порез. Боги, это был Зепар, молчавший всё это длительное время, пока я старательно пыталась отгородить всех от правды и истины, крича от боли по ночам.       — Мне даже интересно тогда стало, чем ты так сильно разозлила Люцифера? — сделал шаг вперёд, а я в замедленной реакции дёргаюсь от него, как от огня.       — Хватит, Зепар, — вытягиваю руку перед собой в предупреждающем жесте. — Перестань это делать.       — Я ничего не делаю, Вики, — произносит медленно, растягивая каждый слог и оказывая на меня влияние ещё сильнее.       — Делаешь, — прислоняюсь спиной к холодной стене, всё также вытянув перед собой руку. — Дурманишь, гипнотизируешь каждый раз, сны посылаешь. Зачем? — срываюсь на шёпот, потому что Зепар подходит чуть ли не вплотную ко мне. Подобно хищнику.       Весь вид его изображает полное спокойствие и дружелюбие по отношению ко мне, никаких ярких алых искр в глазах, ни едкой насмешки. И это пугает, пугает гораздо сильнее, чем открытая дьявольская злость, которой привык меня одаривать Люцифер. Я даже не могу прочувствовать энергетические волны Зепара, словно их и не было вовсе. Так искусно он владеет своей силой.       — Я тебе не игрушка, Зепар, — его тёплая грудь касается моей ладони и я чувствую кожей ритм его сердца, размеренно отбивающее:       Тук. Тук. Тук.       В голове становится разом так шумно от демонического сердцебиения, эхом отдающего в разуме, что я резко прикрываю уши ладонями, стараясь вернуть тишину. На порыв возникшей паники Зепар лишь беззлобно посмеивается, заправляя волнистую прядь моих волос.       — Мне не нужно, чтобы ты слышала меня, когда я хочу оказать на тебя своё влияние, — демон дотрагивается указательным пальцем до моего лба — словно электрический ток прошёлся по моему телу. — Я у тебя в голове и тебе не спрятаться.       — Разум - это сплошное помещение со своими комнатами. Каждая комната — твои ценные и запоминающиеся моменты, а также воспоминания недавнего времени. И к каждой этой комнате существует прилежащая дверь, которую ты должна уметь закрывать, когда кто-то посторонний захочет влезть к тебе в голову.       Я будто бы слышу поучительный голос Дино у себя в голове. Быстро вспоминаю о его недавних словах по поводу блокировки разума. Дверь. Мне необходимо закрыть какую-то там дверь или хотя бы попытаться вытолкнуть энергию демона из моего разума, пока он мне ещё подвластен.       — Пытаешься закрыться от меня? Не думаю, что ты сильна для этого, — нежно отдёргивает мои ладони с ушей, а я не могу противиться его касаниям. — Люцифер сделал тебе очень больно, да?       Зепар аккуратно загибает пальцами воротник моего платья и его хитрая ухмылка становится шире, когда он видит перед собой бежевый пластырь, скрывающий под своей материей длинный порез.       — Не тебе одной, — заворачивает ткань обратно, словно ничего не было и снова смотрит на меня.       — Зепар был твоим другом?       — Да, был.       Всё вокруг как в самом непроглядном тумане, а из-за морального истощения я даже не могу предпринять жалкие попытки сопротивления. Я смотрю перед собой и вижу лишь размытый образ демона, слышу громкий стук его сердца, действующий на меня как материнская колыбельная и начинаю дышать глубже, потому что внутри начинает стягивать невиданной энергией лёгкие.       — Что ты хочешь? — произношу желанный вопрос так хрипло и тихо, что из-за шума в голове почти не слышу саму себя.       Смеётся. Звонко, чуть хрипло и с нотками сумасшествия, которое накрывает меня полностью. Хохочет так, словно я рассказала ему самую смешную шутку от которой он без ума и его демонический хохот болью отдаётся в пульсирующих висках.       — Всего-то, — подходит ближе. — Отплатить Люциферу его же монетой.       Я ещё никогда не слышала звучание его агрессии, ведь со мной он разговаривал всегда ласково и дружелюбно. Зепар ещё не раскрывал передо мной его демонически-злобную сущность, и вот сейчас, когда он произнёс имя сына Дьявола — во мне что-то перевернулось. Произношение его имени — это скрипучая мелодия, наполненная нотами ядовитой злобы вместе с уничтожающей ненавистью.       — Я не желаю ввязываться в ваши с ним разборки, — грубо отталкиваю от себя Зепара и желаю поскорее выпутаться из его мысленной паутины, которая запутывает мой разум с каждой секундой всё быстрее и быстрее.       На дрожащих ногах направляюсь к спасительному выходу, но грубая хватка не позволяет осуществить желаемое. Демон с невероятной силой отбрасывает меня к стене и одной рукой зажимает мои запястья у меня над головой. И пока я ловлю ярчайшие звёзды от резкого соприкосновения головы к каменной поверхности, Зепар второй рукой хватает меня за подбородок, принуждая смотреть прямо в глаза.       Ловушка захлопнулась.       — Я тебя ещё никуда не отпускал, — и снова это напускное дружелюбие.       В его глазах пляшут самые настоящие черти, а в желтизне зениц плещется отравляющий яд, медленно вливающийся в меня через воздух. Мне становится так дурно, что я уже готова ощущать на кончике языка кислый вкус лимона. Безысходность.       — Знаешь как можно причинить боль самому наследнику престола? — отрицательно качаю головой, не в силах вообще что-либо произносить. — А я вот знаю, — всматривается в самую душу и задевает все мои внутренние переживания, которые я так старательно прячу день изо дня. — В моих руках сейчас находится самое настоящее сокровище дьявола, — пытаюсь вырвать свои запястья, но безрезультатно и демон лишь сильнее сжимает меня за подбородок.       А в следующее мгновение меня ослепляет цвет красного пламени, такого яркого и пылающего, словно он горит под моими ногами прямо сейчас. Я вижу сам Ад и все его чертоги глубин. Слышу громкие крики демонов, звук сломанных крыльев и гортанный плач кого-то мне неизвестного. Вижу перед собой самую настоящую войну, кровопролитную, смертельную и громкую. Очень громкую, такую крышесносную, что хочется кричать самой, но голос словно пропал. Его нет.       Горячий пепел огненным вихрем кружится по пылающей местности и оседает вокруг, а в носу надолго остаётся запах гари, крови и смерти.       Меня сковывает страх так сильно, что колени подгибаются, а губы подрагивают вместе с пальцами рук. Тело ломает, как будто его медленно, издевательски медленно выворачивают со всеми костными позвонками настежь, а в горле так и застревает горький ком страданий чужих мне существ.       Искры алых зениц таких знакомых мне глаз сверкают ярче всех на фоне пламени. И я задыхаюсь, а затем жёстко падаю чашечками коленей на каменный пол и слышу мощный взмах крыльев рядом с собой, и последующий звонкий звук разбивающегося стекла настенных зеркал. Я болезненно мычу что-то неразборчивое и пальцами вжимаюсь в острые прорези камней, дыша глубоко-глубоко, быстро-быстро. Стараюсь прогнать тот Ад из моей головы, рассеять животный страх, намертво вцепившийся в меня и сжечь образы мертвых тел, бездыханно падающих с разгневанных небес.       — Какого хера ты творишь, — грозный голос, несравнимый ни с каким другим, громко отзывается сквозь стены, заставляя неприятно морщиться. Не знаю точно, к кому именно он был обращён, но точно знаю, что сейчас кому-то из нас будет очень плохо.       Мне не нужно видеть перед собой его горящие от злости глаза, чтобы быть уверенной в его присутствии и чувствовать необъятную демоническую энергию, переполняющую меня до краёв.       Люцифер.       Чувствую как женские ладони накрывают мои плечи и с силой тормошат, пытаясь привести в сознание. Дьяволица кричит моё имя множество раз, но я слышу лишь эхо её испуганного за меня голоса. Глаза отказываются фокусироваться и туманная пелена, застилающая мой взгляд, ещё не спала до конца.       — Прости меня, — после искренних слов извинений ощущаю хлёсткую и обжигающую пощёчину, выбивающую из меня весь воздух.       Демоны не извиняются, Мими.       Вместе с воздухом исчезает и пламя, и крики и образы мёртвых.       — Давай, сладкая, приди же в себя.       Вижу перед собой теперь уже чёткий образ моей подруги, а за ней широкую спину мужчины с раскрытыми алыми крыльями. Словно ощутив мой взгляд на себе, дьявол резко поворачивается и широким шагом подходит ближе, отпихивая Мими в сторону, под её возмущённый всхлип.       — Ты действительно настолько головой отбитая, что не послушалась моих слов? — о, это точно предназначалось мне. — Я, блять, тебе сказал, что он опасен.       Хорошо, видимо я погорячилась, когда говорила, что успела испытать на себе весь дьявольский гнев сына Сатаны. Люцифер сейчас находится просто в ярости, испепеляющей на своём пути абсолютно всё. Мужчина говорит громко, чётко и так злостно, что его даже слушать страшно, не то что видеть.       А затем оскорбление, которое я не успеваю расслышать.       Такое грубое и глубокое.       Чем оскорбительнее ругательство, тем глубже порез.       — Что взять с Непризнанных.       Ости. Вальяжно облокачиваясь рукой об стену арки, она скучающим взглядом окидывает помещение, словно для неё сейчас не происходит ничего важного и нового. А затем смотрит на меня так проникновенно, словно она всё знает. Словно сама чувствует острие лезвия, разрезающего мою нежную кожу ниже ключицы, видит своими глазами мой шестой порез и слышит душевный крик боли, который я так хочу выпустить из себя, но терплю, сильнее сжав ладони.       — Люцифер, хватит, — Мими вновь встаёт напротив меня, аккуратно беря за локти. — Видишь же, что она не в состоянии что-либо тебе ответить.       — Ещё бы чуть-чуть, и она вообще была бы ни в каком состоянии, — дьявол точно хочет закончить свою мысль очередным оскорблением в мою сторону, но звук осыпавшего стекла за спиной, вынуждает его замолчать и повернуться.       Зепар раскрывает свои тёмные крылья и смахивает с себя остатки настенных зеркал, после чего, уверенно встаёт на ноги и с улыбкой на лице принимается отряхивать рукава своей синей рубашки. С таким безучастным видом, будто бы это не его отбросили парой минут назад в зеркальную стену.       — А ты как всегда дружелюбен, Люцифер.       Напрягается даже расслабленная Ости.       — Мало тебе было одного раза, хочется ещё? — Люцифер подходит к Зепару, словно хищник, охотившийся на свою жертву — уверенно и бесстрашно.       — Ты такой слепец, — змеиные глаза хитро блестят при свете солнечных лучей, косясь на меня. — Ничего перед собой не видишь.       Если Зепар сейчас обо всём расскажет, то я самоуничтожусь на месте.       Принц Ада замахивается рукой, врезаясь своим кулаком прямо в челюсть демона и отправляя его обратно на стеклянные осколки. Алая струйка крови медленно стекала по подбородку Зепара, но он лишь глухо посмеивается, а его плечи подрагивают в такт сумасшедшему хохоту.       — Только силой разговаривать и умеешь.       Люцифер не собирается долго возиться с демоном, поэтому грубо схватывает его за ворот рубашки, до самого треска швов ткани, приближая к себе, грозно произнося:       — Ещё раз ты выкинешь такой номер и я самолично попрошу для тебя аудиенцию у Сатаны, — он переходит на предостерегающий шёпот. — И можешь мне поверить, что второй раз он тебя не помилует.       Смех Зепара ещё долго звучал в моей голове.

***

      Я включаю свет в ванной комнате и быстрым движением руки снимаю с себя удушливое платье, отбрасывая его в сторону, пока Мими встаёт в дверном проёме и оглядывает мой новый порез грустным взглядом.       — Он не специально, сладкая.       Одним рывком отрываю салфетку и провожу ею по кровавой ране, отрешенно наблюдая, как белоснежная ткань моментально впитывает в себя алую жидкость. Мими ещё долго говорила про то, что переволновалась за меня и как перестала на протяжении долгого времени чувствовать мою энергию. На одном дыхании рассказала мне, как отчаянно попросила помощи у Люцифера, зная, что тот ощущает чуть ли ни каждый угол школы, а Ости утащилась за ними со скуки. Строго повторяла мне, что к Зепару я больше не подойду, только через её труп, а жить она планирует ещё очень долго.       — Нужно сказать ему, Вики.       Выбрасываю красную ткань в мусорное ведро и уже так привычно достаю новый пластырь из упаковки, что аж тошно. Медленно расчехляю его и спокойно заклеиваю им глубокую рану, зная, что вообще не поможет, потому что регенерация не действует на родственные порезы.       — Тебе будет ещё больнее, если так и продолжишь молчать.       Откидываюсь на бортик ванной и смотрю на себя в зеркало.       Бежевый пластырь украшает мою бледную кожу ниже острой ключицы, а режущая боль сковывает моё тело, от которой хочется протяжно взвыть.       Мими продолжает кидать на меня жалостливые взгляды, от которых было только хуже.       А я продолжаю всматриваться.       Я терплю.