Мне никогда раньше не доводилось в учебные годы выслушивать в свою сторону строгие высказывания учителей, но видимо, что после смерти у каждого бывшего смертного всё идёт наперекосяк, выворачивается наизнанку и изменяется до неузнаваемости. Или, это просто я такая особенная, необычная и до жути «невероятная», раз продолжаю день изо дня создавать новую порцию проблем из воздуха не только для себя любимой, но и для своей родственной души, сидящей сейчас рядом.
Мрачный Геральд размеренными шагами ступает перед нами и деревянные половицы жалобно скрипят в такт его тяжёлой ходьбе, что начинает сильнее раздражать Люцифера. Его мимолётный взгляд не предвещает мне ничего хорошего, так что, в скором времени издавать жалобное звучание будут не только несчастные половицы, но и я сама, прямо как миленькая. Нервными движениями пальцев верчу камушек красивого сапфира и не свожу глаз с Мисселины, которая выглядит так, словно это она провинилась перед всеми и ей придётся отчитываться за произошедшее, а не
нам.
— Поиграли в прятки и хватит, — мужчина облокачивается о стол и скрещивает руки, придирчиво оглядывая нас двоих. — С кого начнём?
Ангел кидает в нашу сторону сочувствующий взгляд и отворачивается к окну, поправляя белоснежную мантию, ну а я уже была готова принять весь удар на себя, как Люцифер поднимает ладонь в знаке молчания и с весёлыми искорками в глазах смотрит на серьёзного учителя, терпение которого исчезает с каждой секундой. Геральд зол, чуть-чуть взбешен и энергия его тяжёлым грузом оседает по всей площади небольшого кабинета, смешиваясь со светлым волнением Мисселины.
— Вы вызвали меня ради
этого? Серьёзно поверили небылицам Непризнанной? Геральд, ты меня разочаровываешь, — демон сцепляет ладони в замок и нервно усмехается, а моё самолюбие в очередной раз безжалостно задевается его царскими замашками.
— Да ну? — учитель пародирует веселье наследника и хрипло посмеивается. — Слова Вики звучали очень правдоподобно, когда из неё прямо вырывался
крик души.
— Ещё бы они не звучали правдоподобно, — он бросает на меня хамский взор, обнажая своё самодовольство. — Кто не хочет быть родственной душой сына Сатаны?
Я издаю громкий смешок и свободной ладонью сжимаю подлокотник мягкого кресла, вжимая оранжевую обивку в кожу и чувствуя, как всё нутро наполняется обжигающей злобой на одного невыносимого демона, который старается вести себя максимально отстранённо от ситуации. Люцифер либо вынашивает гениальный план во избежание наказания, пытаясь скрыть правду, либо он в очередной раз не может устоять перед соблазном — самоутвердиться и снова поиздеваться.
— Непризнанные такие сказочники, — он слабо мотает головой. — И смех и грех.
Мне уже хочется подать голос и хоть как-то поучаствовать в напряжённой дискуссии, как я снова оказываюсь перебитой. На этот раз Геральдом.
— Ну так чего ходить вокруг да около, верно? — учитель поправляет фоторамку, а Люцифер напрягается заметнее обычного, и теперь я улавливаю
его волнение. — Раз ты так уверен в своей правоте, что отвергаешь слова Уокер о вашей связи, — мужчина выделяет последнее слово кавычками, — докажи мне это. Дай понять, что я глупо ошибся, а Вики просто любит фантазировать на твой счёт.
Моё негодование растёт в геометрической прогрессии, ведь меня только что назвали безудержной, очередной фанаткой Принца Тьмы, пусть и не на прямую.
— Я не буду повторять дважды, Геральд...
— Оскорби её, — спокойно требует демон и как ни в чём небывало смотрит на Мисселину, разговор которой уже начинает не нравиться. — Не принимай на свой личный счёт, — а это уже предназначается мне, в попытке успокоить мои и без того расшатанные нервы. — Просто проверка, ему же не сложно. Люцифер у нас профессионал в ежедневных оскорблениях, так ведь?
Сейчас Геральда не волновал ни статус сидящего перед ним демона, ни его ранг и прочее, что немного меня удивляет, потому что своё господство сын Сатаны показывал даже перед учителями, диктуя свои собственные правила и демонстрируя настоящее к ним отношение. И пока Люцифер сжимает челюсть, я продолжаю сжимать подлокотник, ожидая привычной боли от нового пореза, но демон будто специально растягивает и без того эфемерное время. Он с вызовом во взгляде всматривается в ожидающего Геральда, слабо болтает ногой, стараясь не оголять
всё тоже волнение, крайне ему нехарактерное и молчит, сильнее и сильнее напрягая повисшей тишиной. И молчание его звучит красноречивее всех любых слов, вызывая у учителя победную, понимающую ухмылку.
— Всё ясно, — заключает демон, оборачиваясь на свою коллегу, которая уже принимается заносить наши имена в непонятные мне документы, касающиеся родственных душ.
Люцифер мельком смотрит на меня и для всей картины ему не хватает провести указательным пальцем по шее, чтобы показать всю степень угрозы, которую он посылает своими алыми омутами. Я нервно сглатываю, разжимаю вспотевшую ладонь и прячу в кармане, оставив маленькие вмятины на мебели. Собираюсь уже наконец вставить свои пять копеек, но Геральд и здесь успевает меня перебить.
— А теперь поговорим по-взрослому, — мужчина громко ударяет по столу рукой, а сзади стоящая Мисселина подпрыгивает на месте и с испугу хватается за сердце, не ожидая резкой смены настроения. — Родственная связь - это для вас шутка? Какого хрена учителя узнают об этом в последнюю очередь, да ещё и не от вас лично?
— Геральд, — Мисселина с укором воззряется на демона, молча призывая успокоиться.
— Что Геральд? Они уже давно не дети, чтобы вести себя как... — он всплескивает руками. —Дети... — учитель игнорирует смешок со стороны Люцифера и продолжает гневную тираду: — Ладно, я ещё могу понять Вики, которой нелегко было адаптироваться в новом месте в первое время, найти общий язык с другими ангелами и демонами, но Люцифер. — Геральд разводит ладони в разные стороны, чуть приподнимая плечи. — Ты уж точно сразу мог разрулить всю ситуацию.
— Он не знал, — я наконец-то подаю голос, тем самым приманив на себя взгляды всех присутствующих.
Люцифер не стесняется и хлопает себя по лбу, мыча под нос что-то неразборчивое, но явно недовольное, а я поглубже вздыхаю, затем выдыхаю и смело отвечаю на удивлённый взгляд Геральда, которому становится всё интереснее и интереснее.
Согласна, интригует.
— Он не знал, — повторяю куда увереннее. — Это я скрывала нашу с ним связь с самого начала, и это я признаю ошибку.
— Ты мне больше нравишься, когда молчишь, — цедит демон.
— Это ты мне? — поворачиваюсь к нему, запрокидывая ногу на ногу. — Вдруг с креслом разговариваешь, я же такая
незаметная.
— Хватит! — повышает голос Геральд.
— Лучше бы ты была действительно незаметной, может тогда проблем было вдвое меньше, — едко, дерзко и злобно, прям по-люциферовски.
Глотаю воздух в возмущении, но голос учителя вновь проносится по кабинету.
— Заткнулись оба, я сказал.
— Геральд! — Мисселина откладывает красивое перо в сторону и выходит вперёд, толкая крылом мужчину на несколько шагов назад. — Вопросы нужно решать мирно и спокойно, — женщина смиренно глядит на нас, нервно улыбаясь. — Даже, когда вопросы приобретают глобальный характер.
— Что толку от ангельской выдержки?
— Хочешь сказать, что лучше вести себя
так? — предупреждающий тон Мисселины немного обуздал гнев Геральда, и он с усталым выдохом отвечает:
— Я веду себя
так, потому что один гордый юнец истязал свою истинную порезами, а вторая наивно терпела, — мужчину кивает в мою сторону и мне становится не по себе. — Напомни, когда вы завершили связь?
— Недавно, — виноватый шёпот.
— Недавно! — Геральд хлопает ладонями и снова поворачивается к коллеге. — Значит, Вики ещё и разрывалась от незавершённой связи, вот веселье. Пока Уокер игралась со смертью, мы — отвечающие за учеников в этой проклятой школе, занимались рабочими делами и были в неведении. Как при таком раскладе оставаться мирным и спокойным, м?
Мисселине нечего было сказать, ведь всё сказанное демоном — неоспоримая правда. Ангел хмурится, старается снова встать на защиту, но Геральд отрицательно качает головой, обрубая все женские попытки облегчить нам обоим судьбу.
Люцифер остаётся таким же отстранённым.
— Можно подумать, что Вики легко было узнать, а главное — принять новость о связи родственных душ с Люцифером. С сыном Сатаны. Да она оперилась совсем недавно, свыклась с новыми силами и возможностями, а уже была вынуждена терпеть порезы, — Мисселина с долей строгости оборачивается на Люцифера. — Тебе должно быть стыдно и совестно.
— Очень смешно, — незамедлительно отвечает демон.
— Люцифер, — предостерегающе шипит Геральд. — Ты не в том положении, чтобы сейчас дерзить.
— Когда мы уже закончим этот цирк? — Люцифер дёргается в кресле, желая поскорее покинуть этот удушающий кабинет. — Говорите уже своё наказание.
— Наказание будет тогда, когда твой отец обо всём узнает. Ты же понимаешь, что я теперь просто-напросто
обязан ему доложить об этом? Лишаться головы за утайку мне совсем не хочется.
Слова Геральда злят сына Сатаны похлеще моих, и напряжение стало приобретать чётко выраженный вкус клюквы, слишком кислой и противной, что сразу же возникает потребность пить. Люцифер до такой степени крепко сжимает обеими руками обивку кресла, что ещё секунда — и оранжевая материя с громким треском разорвётся, а я жмурюсь, только сейчас осознавая в какой мы оказались неприятности.
Упоминание в разговоре о самом Дьяволе, правителе всего Ада точно не случайно.
— Я
сам доложу отцу, — произносит Люцифер, понизив тон.
— Сегодня, — цедит Геральд. — И только попробуй подставить Вики, я тебе самолично крылья вырву, — и продолжает уже более миролюбиво. — А уже потом и лишусь головы.
— В любом случае, — безмятежно вклинивается Мисселина, волнительно трепеща белыми крылышками. — Тебе следует представить Вики Сатане, как свою родственную душу...
— Чёрта с два она спустится к нему в Ад, — Люцифер встаёт с места и надменно смотрит на замолкшего ангела сверху-вниз. — Не лезьте туда, куда не следует лезть.
Мужчина, не проронив больше ни единого слова, стремительно направляется на выход, пропуская мимо ушей строгие наставления демона, смешанные с беспокойствами ангела. Быстро кивнув на прощание двоим оторопевшим учителям, я отправляюсь вслед за ним, активно семеня ногами, чтобы не отстать и не потерять его из виду, что не очень нравится самому Люциферу.
Ученики, от взгляда которых не скрылась наша капитуляция из учительского кабинета, сейчас в страхе расступаются перед напряжённым дьяволом, а я слухом улавливаю вопросительный шепот и удивлённые вздохи по разные стороны, только от этого раздражаясь с новой силой. Ненавижу мгновенно разлетающиеся сплетни, да и любые сплетни ненавижу в принципе.
— Люцифер, постой, — ноль реакции. — Да погоди ты.
Неправильно всё получилось.
Меня посчитали жертвой обстоятельств, перекидывая всю вину на Люцифера.
Уже хочу дотянуться до его запястья, как он резко, неожиданно для меня останавливается и я на всей скорости врезаюсь в его стальную спину, больно ударяясь всем лицом. Мой бедный нос пульсирует от неприятных ощущений и после такого тяжкого столкновения я надеюсь на его целостность, пока дьявол рвано поворачивается ко мне, всем своим видом демонстрируя ярый гнев и испепеляющую злость.
— Теперь ты довольна?
— Что, прости?
— Довольна, спрашиваю? За каких-то полчаса закопать нас обоих, да ещё и разрушить мои старания...
— Старания? — возмущаюсь и нагло перебиваю. — Это ты так свою беготню от меня называешь? Если уж и валял дурака всё это время, так просто игнорируя меня после всех твоих слов о связи, то признайся честно и перестань играться мной. Моими чувствами!
—
Валял дурака? — он угрожающе нависает надо мной и грубым движением руки хватает за подбородок, вынуждая смотреть прямо в его пылающие глаза. — Желание обезопасить тебя от отца, заметая следы — это валяние дурака? — хватка его становится крепче и я недовольно мотаю головой, в надежде отстраниться. — В глаза смотри, Уокер, иначе придушу, честное слово. Не выводи меня.
Сжимает так крепко и болезненно, вымещая на меня весь яростный негатив, что я чуть ли не скулю от досады того, что мы снова и снова не можем отыскать необходимый, такой правильный баланс между нами, чтобы находиться на одном уровне и не перевешивать часу весов под свой лад.
— Отпусти, — отчаянно царапаю его запястье и вижу, что мы с ним успели собрать приличное количество зрителей, в толпе которых я успела разглядеть знакомую рыжеволосую макушку. — Твою мать, Люцифер, отпусти меня. — шепчу ядовито-ядовито, но без толку.
Не отпускает.
Всматривается. Дышит, просто упивается своей силой надо мной и делает только хуже.
— Я задал тебе вопрос, Непризнанная.
— Вики! — срываюсь на крик. — Меня зовут Вики,
мудак ты, бессердечный, — замахиваюсь рукой и сильно ударяю Люцифера по щеке, а шлепок звонкой пощёчины эхом пролетает по коридору и только через несколько секунд я осознаю, что именно сделала.
Оскорбила его снова.
И ударила.
Раздражающий шёпот сменяется шокированными вздохами, и Ади с Мими, протиснувшиеся через толпу, принимаются активно прогонять всех смотрителей, не жадничая грозными словами и периодически бросая в нашу сторону взволнованные взгляды, борясь с мыслью вступиться в нашу непростую перепалку. Где-то позади них в немом удивлении свистит шокированная Ости, увидев, как сыну Дьявола только что отвесили неплохую оплеуху. Но девушка как и все остальные присутствующие здесь, моментально умолкает, стоит Люциферу посмотреть в сторону
лишних глаз.
Моя ладонь горит от смачного удара, а внимательный, такой испуганный взгляд намертво цепляется за покрасневшую щёку мужчины, пока я не увидела то, чего больше никогда не хотела бы видеть. Глубокий порез вертикальном положении медленно разрезает кожу на месте шеи и я задерживаю дыхание, когда демон с силой жмурится, отгоняя резкую боль.
Глубоко вдыхает.
Выдыхает.
Смотрит на меня.
— Успокоилась?
Крупные капли крови стекают из новой раны вниз по коже, оставляя после себя алые следы ровных дорожек, и мгновенно впитываются в ворот чёрной рубашки, нещадно портя одежду. Его скулы заметно очертились, на лбу выступает венка — так сильно он старается игнорировать остроту пореза, а ладони крепко сжимаются в кулаки. Он смотрит на меня и только на меня, не волнуясь о том, что стоит с окровавленной шеей на виду у всех, когда мне в этот момент хочется побить саму себя за несдержанность. Пазлы его непонятного мне поведения слаженно собираются в единую картинку и я огорчённо прикрываю глаза, когда осознаю, что Люцифер просто хотел избежать гнева Сатаны.
Глупая, глупая Вики Уокер.
— Ты же мог просто сказать, — шепчу, еле шевеля губами, и достаю из кармана бежевый платок, который я всегда ношу с собой в случае чего. — Мог просто сказать, а не действовать в одиночку, — нежно стираю красные капли с кожи и аккуратно накрываю порез, зная, что бессмысленно.
— Прямо как ты? — слабо улыбается.
— Прямо как я, — бежевый цвет сменяется бордовым, а чувство вины начинает грызть меня изнутри. —
Прости.
Он обхватывает моё лицо ладонями, поглаживая большим пальцем и ласково целует в лоб, в надежде успокоить нас обоих. И его мягкий поцелуй, такой осторожный, выпроваживает из меня всю накопившуюся злость и отравляющую обиду. Меня грызёт адское желание остановить в этот момент время навсегда.
— Возвращайся к себе, — он отстраняется на пару шагов назад и платок падает на пол.
— А ты?
— Встречусь с отцом.
— Я с тобой.
— Уокер, — Люцифер посмеялся. — Ты останешься здесь и точка.
— Нет.
— Вики.
—
Нет.
Спорить со мной совершенно бесполезно и он это видит. Проще было нажать на спусковой курок и выстрелить себе в висок, чем пытаться уговаривать меня прохлаждаться в тени, где-нибудь в укромном, безопасном для меня месте, пока сам Люцифер будет прикрывать и дарить свою защиту.
— Мы идём
вместе, понял меня? — становлюсь рядом и ещё раз виновато смотрю на свежую рану, которая ещё не скоро затянется с помощью регенерации. — Отказ не принимается.
Его недовольное выражение лица, закатывание глаз и цоканье языком — это всё уже такое привычное, что я не удерживаюсь от искренней улыбки, когда пару минут назад была готова придушить демона голыми руками, не испытывая никакой жалости.
— Это что, матриархат? — Люцифер вопросительно приподнимает бровь и морщится в неприязни, испытывая огромный дискомфорт в шейной области. — Отхватил два раза, так ещё и тебя слушать.
Мужчина насмешливо толкает меня крылом, двигая с дороги и под мой возмущённый взгляд кивает головой вперёд, беспрекословно показывая следовать за ним вслед, что я и сделала. Шагала позади него, думая о том, как быстро этот несносный наследник согласился с моим
утверждением предложением составить ему компанию и боролась с нахлынувшим желанием взять его за руку.
— Заслужил.
Тихий смешок и последующее молчание.
Стоит мне уверенно приземлиться на адский грунт, испытывая горячую эйфорию от экстремального полёта, как я сразу же заподозриваю неладное, ведь Люцифер выглядит чертовски спокойным, расслабленным и вообще не выражает никакого беспокойства, словно это не он сейчас ведёт меня представлять своему отцу — Сатане. Посторонние крики мертвецов, режущие слух и вытянутые из железных решёток костлявые, до жути противные руки, не вселяют, а наоборот — убивают мою уверенность в том, что демон ведёт меня в правильном направлении. Вскрикнув от неожиданности, когда одна цепкая ладонь, покрытая отвратительными увечьями цепляется за рукав моей оливковой блузки, я быстро прижимаюсь плечом к посмеявшемуся Люциферу, вырвавшись от отвратной хватки.
— Только не говори мне, что это твои друзья, — с этого момента я стараюсь ловко избегать и сторониться ржавых решёток, крепче обвивая мужское предплечье рукой.
— Я с безмозглыми не вожусь, — весело отвечает демон, отцепляя мою руку, чтобы удобно перехватить за запястье.
— Неужели? — хитро прищуриваюсь и внутренне ликую от его прикосновения.
— Ты - исключение.
— Как дать тебе, — толкаю его бедром в бок и ловлю ответную реакцию, когда Люцифер повторяет мой жест с большей силой и я не больно врезаюсь в одну из тюремных оград, с писклявым визгом принимаясь уворачиваться от слизких ладоней. — Кто это вообще?
— Заключённые, — мужчина притягивает меня за плечо. — Грешники, отбывающие наказание. Называй как хочешь.
— Зачем они тебе?
— Они принадлежат не мне, а отцу и я не вправе с ними что-либо делать. Обычно он любит экспериментировать на них новый метод пытки, потому и держит в этой сырой дыре, — произносит так буднично, а у меня в животе все органы скручиваются, вертятся в буйном вихре.
— Обязательно идти этим путём, чтобы попасть к Сатане?
Люцифер ничего не отвечает. С лукавым прищуром раскрывает скрипучую дверь следующей решётки и уверенным движением руки запихивает меня внутрь камеры, мгновенно закрывая на замок. Я в немом крике удерживаю равновесие и хватаюсь за железные прутья, а удивление моё, которое я сейчас не в силах высказать — тонет в океане непонимания. Мне сейчас не до шуток. Зато дьяволу весело наблюдать за этой картиной и вертеть на пальце сцепку ключей, таких же поржавевших.
— Наивно было верить, что я действительно спущу тебя
в настоящий Ад, — он подбрасывает ключи и ловит их в воздухе, пока я глупо расшатываю железные балки, проверяя их на прочность. — Не пытайся даже.
— Люцифер, — на выдохе произношу я и отпускаю решётку, отряхивая с ладоней прилипшую серу. — Что за цыганские фокусы? — корчусь в отвращении, огибая тёмный угол взглядом.
— Никаких фокусов, — веселье его спадает и заменяется серьёзностью. — Встреча с моим отцом — это последнее, что я тебе желаю, Уокер.
— Но встречи не избежать.
— Не избежать, — соглашается шёпотом и продолжает, не спуская с меня внимательного взгляда: — Только, пусть она приобретет официальный характер. Будет лучше, если я подготовлю отца.
— Ты шею свою видел, красавец? — нелепо подпрыгиваю на одной ноге, чтобы снять с каблука зацепившуюся грязь, вызывая своими движениями ещё одну насмешливую улыбку дьявола.
— Быстрее поверит, — он в последний раз осматривает меня и разворачивается, чтобы уйти.
— Не удивляйся, если найдёшь мой труп, когда вернёшься обратно! — кричу ему вдогонку и начинаю раздражаться от своего идиотского положения.
— Кто сказал, что я вернусь? — его бархатный смех проносится по коридору и я закатываю глаза. — Никто тебя не тронет, веселись.
Обессиленно бью кулаком по металлической решётке и бормочу в пустоту смачные ругательства, неприличные недовольства и прочую чушь, до которой никому в этом месте нет дела. Потирая ушибленное место, я краем уха улавливаю глухой шорох позади себя и мгновенно напрягаюсь всем телом, стараясь сосредоточиться на источнике неизвестного звука. Устрашающий шорох медленно разбавляется клацаньем наточенного предмета по кирпичной поверхности стены и я ёжусь от волны мурашек, прокатившейся из-за скрипучего, до безобразия противного звука. От протяжного и болезненного воя здешних существ становится жутко, а темнота большей части камеры устрашает свои видом и моя безудержная фантазия уже вовсю принимается изображать в моей голове картинки из самых разных фильмов ужасов, которые я успела повидать в подростковом возрасте. К моим ногам катится стеклянная бутылка, при свете факелов посверкивая острым, разбитым концом. И почувствовав в себе уверенность, я резко поворачиваюсь назад, видя перед собой пустое ничего.
— Кто здесь?
Ответа, естественно не следует. Продолжив всматриваться во мрак, скрывающий в себе какую-то живность, о которой даже знать ничего не хочу, я аккуратно вытягиваю из причёски невидимку. Насмотревшись сериалов про отважных шпионов, которые способны вскрыть замок чуть ли не пальцем, я думаю, что терять мне уже вообще нечего, потому всовываю её в замочный проём, прокручивая несколько раз. Уже представляю хохочущую физиономию Люцифера и сама невольно улыбаюсь со своего наивного поступка, а позади раздаётся грохот и я в порыве сильного страха подпрыгиваю, роняя мой маленький ключик к свободе. Мало того, что невидимка отскакивает от пола, ускользнув далеко от меня, не давая шанса добраться до неё, так я ещё хорошо прикладываюсь лбом об решётку.
— Какой приятный сюрприз, — из тени выползает нечто, которое даже сложно было описать чем-то существенным. Или у меня просто словарный запас закончился из-за недавнего нервного срыва.
Изуродованный заключённый лисьей походкой двигается на меня, сверкая одним уцелевшим глазом и я сглатываю, плотнее прижимаясь крыльями к прочным прутьям камеры. Его широкий рот с невероятно острыми зубами приоткрывается в ехидной улыбке и выглядит это пострашнее любых человеческих хорроров. Худощавое, такое иссохшее тело лишь на малую часть прикрыто чёрной накидкой и я неосознанно ахаю, когда замечаю длину когтей незнакомца. Черт тебя дери, Люцифер.
— Я крайне не ожидал такого подарка от хозяина, — растянутый язык заплетается, а руки тянутся ко мне. — Неужели я заслужил вознаграждение? — запах гнили режет нос и я выдыхаю, зашевелив крыльями, в надежде оттолкнуть нежеланного собеседника.
— Ужас какой, — ладонью прикрываю губы, проклиная себя за несдержанность и вижу, как в единственном глазе заключённого животный интерес сменяется недовольством.
— Грубиянка, — тянет тюремщик и наклоняет голову в бок, продолжая разглядывать меня с ног до головы, что мне не очень-то и нравится.
— Дистанция, — снова трепещу крыльями и резким рывком поднимаю с пола полуразбитую бутылку, направляя острый конец в сторону нечисти. — Только попробуй подойти. Предупреждаю: я в гневе неадекватная и за себя не ручаюсь.
Его шепелявый смех не заставляет себя долго ждать и подавившись воздухом, существо жестоко принимается бить себя по грудной клетке, пугая меня своим поведением ещё больше.
— После мучений, которые мне преподносит хозяин день изо дня, твои слова — это детский лепет.
Откашлявшись, заключённый делает шаг назад и не уловив от него никакого признака агрессии в свою сторону, я плавно опускаю вниз единственный и такой необходимый предмет обороны, чуть хмурясь. Заключённый говорит о Правителе. К которому ушёл Люцифер.
— За что сидишь? — он не ждал от меня вопроса, поэтому задумался.
— Я лишил себя жизни, — скулит существо, клацая когтями по стене. — Самоубийство считают самым страшным грехом, потому что после него у тебя уже нет возможности покаяться и исправиться.
— И это того стоило?
— Для еды ты слишком разговорчивая, — его шипение меня настораживает.
— Для кого...Еды? Так, стоп. Тайм-аут, притормози.
Ничтожный из меня боец, так как в следующий миг его длинные когти вырывают из моих ладоней бутылку и откидывают в сторону, а звук разбитого стекла прочно въедается в мозг, оглушая на секунду. Чудище хватает меня за руку и я вырываюсь, чувствуя, как его острые когти проходят по нежной коже внутренней стороны ладони, словно лезвие, и болезненно вскрикнув, я что есть силы толкаю его ногой в живот, откидывая в противоположную стену.
— Ну, Люцифер, — грозно шепчу я, тяжело дыша. — Сегодняшний порез тебе раем покажется, — полученная рана саднит и начинает медленно затягиваться, пощипывая.
Тюремщик протяжно воет и быстро-быстро скрежет зубами, поднимаясь с места.
— Как смеешь ты, — произносит он. — Упоминать имя наследника, стерва.
А вот теперь я чётко ощущаю его агрессию.
И отыскала спасение.
— Мне следует по иному обращаться к своей родственной душе?
Расстегнув две пуговицы и чуть приспустив ворот блузки, я демонстрирую шрам от пореза. Изуродованный заключённый присматривается к моей коже и громко зашипев, в страхе удаляется в дальний угол, прячась под покровом темноты. Он чем-то шуршит, ненормально бубня себе под нос, но уже не пугает так сильно. И меня наконец-то отпускает. Хочу вернуться в комнату. К малышке Мими.
— Видимо, Его Высочество не очень обрадовался твоему существованию.
— У нас это взаимно, — не желаю открывать правду незнамо кому.
—
В Аду сейчас неспокойно, — шепчет заключённый и притягивает к себе интригой. — Он что-то вынюхивает здесь, — нечисть хватается за кирпичную стену и легко ползёт наверх, как сороконожка. — Что-то замышляет...
— Он?
—
Мальчик со змеиными глазами.
Зепар.
— Соскучилась?
Дверь камеры со звоном открывается, ударяясь о железные прутья решётки и увидев перед собой невредимого Люцифера, я с разбега кидаюсь к нему в объятия, крепко прижимаясь всем телом. Волна спокойствия накрывает меня и расслабленно выдохнув, я облегчённо забываю о страшном заключённом, чувствуя, как руки дьявола обнимают в ответ, нежно поглаживая спину.
— Соскучилась, — сам отвечает на свой же вопрос, а я поспешно отстраняюсь от него и толкаю кулаком в сторону, гордо вздернув подбородок.
Прохожу мимо оторопевшего демона на выход и глазами хаотично скольжу по грунтовому полу, пытаясь найти мою маленькую, такую родную невидимку, всегда выручающую меня с прическами. И отыскав потеряшку, поворачиваюсь обратно к закрывающему камеру мужчине.
— Это - худшее, что могло со мной случиться, — крадусь к нему, удерживая в пальцах практичный аксессуар.
— О, поверь, — он насмешливо осматривает меня и отходит от решётки. — Могло быть ещё хуже.
— Куда хуже-то? Меня приняли за еду и чуть не съели, — грозно размахиваю перед его лицом той самой невидимкой и выпускаю весь пар.
— Ну не съели же.
— Я тебе сейчас глаза выколю.
— Что может быть лучше Вики Уокер? — Люцифер подальше отодвигает невидимку от своего симпатичного лица, тем самым обезопасив себя. — Правильно: взбешённая Вики Уокер.
— Не подлизывайся.
— Ещё не начинал.
Втыкаю невидимку обратно в волосы, не забыв её обтереть об итак немного испачканные джинсы и только сейчас вспоминаю про пораненную руку, на коже которой виднелась запекшая кровь от затянувшейся до конца царапины. Неаккуратный след от рваного пореза привлекает не только моё внимание, но и Люцифера, который без раздумий обхватывает мою ладонь в своих двух и внимательно рассматривает увечье, оставленное трусливым заключённым. Для него не осталось секретом, что именно стало причиной моего ранения, потому что в моих глазах ещё мелькал образ устрашающего монстра. И строго нахмурившись, демон поворачивает голову в сторону закрытой камеры, а я быстро отвлекаю его от идеи отмщения. Иссохшей нечисти и так каждый день достаётся.
— Что сказал Сатана? — встаю на полу пальцы, чтобы визуально казаться выше и в нетерпении закусываю губу. — Ты быстро.
Моя ладонь по-прежнему прячется в руках мужчины и тепло — мне такое полюбившееся, разливается приятными волнами по телу, когда его шершавые пальцы в нежном жесте вырисовывают витиеватые узоры на моей коже, доставляя лёгкие, щекочущие мурашки.
Задумался.
Щёлкаю пальцами перед его лицом и перекатываюсь с пятки на носок, потому как любопытство начинает съедать мой мозг, а Люцифер не торопится отвечать, что заставляет меня неплохо насторожиться, ведь я не знаю, чего конкретно можно ожидать от наводящего на всех страх Сатаны.
— Ад вызывает Люцифера. Приём, как слышно? — выпускаю свою ладонь из его хватки и уверенно накрываю руками его сильные плечи, чуть-чуть тормоша. — Вернись ко мне.
Фраза слетает с моих губ неосознанно, но её вполне хватает, чтобы мрачный взгляд Люцифера моментально потеплел, а выражение красивого лица расслабилось. С самым что ни на есть тяжёлым и усталым вздохом, он притягивает меня к себе и обнимает так, как будто это последнее наше объятие и от этого переживание во мне только увеличивается, умножается и разыгрывается. Его ладонь поглаживает меня по слегка спутанным волосам, а я ухом прижимаюсь к его крепкой груди и слушаю размеренное сердцебиение, пытаясь успокоиться и не нагружать голову плохими думами. К сожалению, не получается. Где-то там, совсем глубоко во мне, истерика пытается пробиться наружу и словно уловив мои опасения, демон снова обхватывает мои скулы своими руками и серьезно говорит:
— Завтра мы идём к нему на ужин.
Вдвоём.
***
Интересно, чтобы сказал мне мой отец, узнав о том, что главный противник небесных сил выкроил свободное время на проведение официального приёма для меня и своего отпрыска, который оказался моей родственной душой?
Хотела бы услышать.
Тягучее и совсем нешуточное волнение с каждой минутой накрывает меня и мою выдержку, а спрятавшаяся в глубинах истерика уже подкатывает к горлу, намереваясь издать свой протяжный плач. Красивые ногти, на которые я потратила половину своей ночи сейчас подвергались быть обгрызанными, а патчи для глаз слетают одна за другой и мне было просто ужасно-тревожно
всё это чувствовать.
Я сижу на кровати и у меня возникает такое странное ощущение, что на данный момент я оторвана от этого мира. Словно потеряла удерживающую меня цепь и просто летаю в пустом пространстве, пока Мими на пару с Ости, которая всё-таки записалась
в наш клуб неудачников, оголяет все запасы одежды, перекидываясь с демоницей стёбными насмешками. Обе попутно выясняли между собой отношения, не забывая задеть самолюбие каждой, но спокойно советовались по поводу моего будущего наряда. Который я должна буду надеть. На приём. Сегодня. Уже так скоро.
— Кричаще красный? — подруга поворачивается ко мне, держа в руках вешалку с ярким платьем.
— Классический чёрный? — Ости повторяет её жест, но показывает мне совсем другой наряд.
— Ангельски белый? — подшучивает Ади и приковывает к себе два строгих взгляда демониц. — Если она заявится в нём, то это будет просто убойное представление, — рыжик распологается с Сэми на мягком ковре и раскладывает партию игральных карт.
— На убой пойдёшь только ты, — фыркает Мими, положив на кровать очередное пышное платье, а паренёк в ответ щёлкает пальцами в её сторону, одобряя дьявольскую колкость. — Хватит напрягать Вики. Не видишь, что у неё лицо белее снега?
— Наверное её труп и то, посимпатичнее выглядит, — отрезает Ости и с надменным видом перекидывает смоляную прядь за спину. — Расслабься, малышка Мими, это всего лишь безобидная шутка, — девушка машет руками в миролюбивом жесте, отворачиваясь к шкафу.
— У тебя отвратительный юмор.
— Как и твоя одежда, — парирует демоница.
— Бито! — радостно выкрикивает Ади, поглядывая на покрытые карты, — Как тебе такое, а?
Сэми дарит самодовольную улыбку и подкидывает ещё пару карт, обезоруживая игрока.
— Ну ты и чёрт, — ругается рыжик, обречённо забирая все масти. — Понабрал сплошных козырей.
— Он убьёт меня, — я выношу окончательный вердикт и четыре пары глаз моментально устремляются в сторону моего несчастного образа. — Да, конечно убьёт.
— Говорю же, — рыжик подкидывает карты своему сопернику и с недовольством наблюдает, как все его карты удачно покрывают более сильные масти. — Убойное представление, — Сэми провозглашает озорное: «Бито» и победно хлопает ладонями. — Либо ты хитришь, либо я реально дурак.
Ангел сочувственно тормошит возлюбленного за плечо, посмеиваясь над его тотальным проигрышем и присаживается после рядом со мной, обнимая мягким крылом. Его братская любовь окутывает меня спасательным щитом и я позволяю себе на чуть-чуть расслабиться. Прогнать все страшные фантазии из головы, которые я уже успела себе тут навыдумывать в порыве страха.
— Ты пытаешься как лучше, — говорит Мими, хмурясь. — Но получается как всегда.
— Да, Ади, — соглашается Ости, но через некоторое время сладко добавляет: — Продолжай.
Рыжик умещается по другую сторону меня и также прикрывает своим тёмным крылом, а я улыбаюсь, потому что чувствую поддержку близких и любимых непосед, без которых я даже не могу представить свою дальнейшую жизнь.
— Не надо тут на меня наговаривать, — демонёнок игриво качает указательным пальцем. — За Вики и двор стреляю в упор, так что не дрейфь, красотка, — Ади толкает меня плечом и я нервно посмеиваюсь, прикрывая лицо ладонями.
— О, Шепфа, — шепчет Мими, — Ты где таких выражений понабрался?
— Пообщался с подростками, когда выполнял задание от Фенцио, — он крючится. — Хотел развиваться, а в итоге получилось так, что чуть не деградировал от наличия новых и незнакомых мне слов*, — мы все дружно смеёмся. — Теперь мне нужно найти заклинание, стирающее память.
Я резко встаю с места и под непонятные взгляды друзей беру с туалетного столика чёрную кандзаси, украшенную серебряными розами и фиолетовыми камушками. Покручиваю меж пальцев и хмыкаю себе под нос, одобрительно покачивая головой в такт своим смешным мыслям.
Не магическая палочка, но сойдёт.
Поворачиваюсь обратно к демону и направляю аксессуар для волос прямо на него, чётко проговаривая с умным видом:
— Обливиэйт.
Молчание.
— Обли-чего? — не понимает рыжик. — Это что? Оскорбление? Имя? Еда?
Смеюсь и откладываю кандзаси обратно на место, пока Ади был загружен мыслительным процессом по поводу нового, незнакомого ему слова. Признаться честно, я смогла немного успокоиться и взять все свои чувства под контроль, но волнение всё ещё витает вокруг меня. И это чувствуют все ребята.
— Отец сказал, что
в Аду сейчас неспокойно, — шепчет Мими, тихонько складывая непонравившиеся вещи.
Снова эта фраза.
— На каждом свободном углу расположилась королевская охрана, — дополняет Ости и принимается любоваться своему отражению в зеркале. — Что-то точно происходит, а простым демонам не предоставляют должной информации, но лично мне кажется, что во всём замешан тот гадкий...
— Зепар, — заканчиваю за неё и снимаю с лица косметические патчи.
— Откуда ты...
— Поболтала вчера с одним из заключенных Сатаны, — выбираю понравившееся платье и подбираю к нему бижутерию, не обращая внимание на ошеломлённые взгляды всех четверых.
— Из заключенных Сатаны?! — вскрикивает Мими, выронив из рук все сложенные вещи.
— Да, — спокойно киваю головой, как будто мне доводилось каждый день разговаривать с полумёртвыми за железной решёткой. — Люцифер меня оставил в камере и мне пришлось ждать его, — решаю не снимать свою подвеску с камушком сапфира и подбираю в тон ему гребешок.
— В камере?! — подруга повышает и без того удивлённый тон, и Ости корчится, прикрывая уши. — Что за...
— Я называю это, — Ади мечтательно вытягивает ладонь вперёд, проводя ей по воздуху. — Романтика по-дьявольски.
Сэми крутит указательным пальцем у виска, намекая демону, что у него не всё в порядке с головой и в следующую секунду улыбается, когда рыжик толкает его крылом и устраивается под боком. Мими всё ещё стоит неподвижно, переваривая информацию, а Ости с громким цоканьем языка, поднимает всю смятую одёжку и неаккуратно запихивает обратно в шкаф, не заботясь о состоянии чужих нарядов. Потом скептически оглядывает меня и скрещивает руки на уровне груди, наклоняя в сторону бедро.
— И как близко ты знакома с ним? — подозрительный проблеск мелькает в её изумрудных глазах, что побуждает неприятно насторожиться, однако, вида я не подаю и веду себя крайне естественно.
— Он посылал мне видения, многократно влезал в мою голову и контролировал мои сны, вторгаясь в них. И если поначалу всё было безобидно, то дальше я видела сплошные кошмары и ужасы. Про себя мало что рассказывал, говорил обрывочными фразами, да и очень старался направить меня против Люцифера, припоминая все его оскорбления, — я с громким выдохом приземляюсь на стул, одной рукой зарывшись в волосы, пока все меня внимательно слушали. — Всё твердил мне забыть о страхе, доказывал, что для меня он безопасен и пытался сделать из меня свою послушную куклу.
— Что конкретно ты видела?
— Смертный бой в Аду, — все демоны напрягаются, кажется мне весьма странным. — Я была в каком-то зале, наполненном одними дьяволами, которые почему-то дрались друг против друга. Было столько крови, громких криков и плача, что я не разобралась точно, какой посыл имело это сообщение.
— Вот змея! — агрессивно шипит Мими и подходит ко мне, обнимая. — Не волнуйся, больше он к тебе не подползёт, — она накрывает мою голову руками, прижав ближе к своему плечу, но я прекрасно успела разглядеть через зеркальное отражение, как она многозначительно кивнула Ости.
Ади понял сразу же о чём идёт речь.
И видимо, что только я и Сэми были не в курсе.
***
Подол моего пышного платья цвета синей волны струится позади меня мягким шелестом, а тонкие каблуки звонко отбивают ритм ходьбы, врезаясь в каменные прорези пола. Сердце бьётся в самом быстром танце, выбивая из грудной клетки рёбра, а дыхание сбивается окончательно, и я просто не могу вернуть себе недавнее самообладание даже тогда, когда Люцифер не выпускает мою ладонь из своей, ведя за собой уже в правильном направлении. Запонки на рукавах его классического пиджака красиво блестят при свете факелов, и
настоящий Ад кажется мне во сто крат горячее, чем тот, который считался школьной, нейтральной территорией. Огни этого неизвестного, неизученного мне места горят намного ярче, гораздо опаснее и буквально касаются тела языками пламени, обжигая своим высоким градусом не только внешне, но и внутренне. Мне это почти нравится.
Люцифер и слова не произнёс, когда зашёл за мной в назначенное время, а я только поддержала его молчание, ведь говорить не особо хотелось из-за сложившейся ситуации. Дьявол только задержался взглядом на моей подвеске, словно видел её в первый раз и напрягся, но мне так ничего и не сказал. Ласково взял за руку, в такой привычной манере потирая ладонь большим пальцем и повёл за собой.
Мы снова молчим.
Я кусаю внутреннюю сторону щеки, ощущая на кончике языка металлический вкус и стараюсь перевести всё своё внимание на фонтаны горящей лавы, на настенные фрески и даже на охрану, которой здесь действительно было много. Стараюсь, но ничего не выходит, потому что все мои мысли были забиты встречей с самим, мать его, Сатаной, который сможет меня одним только взглядом прикончить, если захочет. А он захочет, я ведь Непризнанная.
Пыль под его ногами.
— Симпатичная пыль, если на то и пошло, — его лицо украшает излюбленная усмешка и мне, наверное, от такого сомнительного комплимента должно было стать лучше, но нет.
— Уйди из моей головы.
— Успокойся.
— Себе это скажи, — процеживаю сквозь зубы и сразу хмурюсь, потому что завожусь не из-за чего. — Ты сам нервничаешь.
— А у тебя коленки дрожат, — и опять эта ухмылка.
Обменялись фактами и хватит на этом.
Люцифер действительно нервничает, пусть и держит хладнокровный, такой отстранённый вид. Показывает мне, что ощущает себя в своей же тарелке, да только я все его эмоции пропускаю через свой же порез и напрягаюсь ещё сильнее, когда вижу в дальнем углу ту саму дверь. Я начинаю задыхаться от духоты пространства, от самых плохих мыслей и от того, как сын Сатаны внутренне разрывается сейчас, чтобы не остановиться, не опрокинуть меня к себе на плечо и не вернуть обратно, в более безопасное место.
Туда, где меня не найдёт его отец.
— Значит так, — мужчина останавливается и смотрит на меня внимательно, очень серьёзно, не выпуская моей ладони. — Ничего не бойся, я буду рядом и не позволю ему навредить тебе, слышишь? — я согласно киваю, борясь со слезами нервов. — На все вопросы отвечай правдой. Сатана ненавидит ложь и без прочтения энергии раскусит твой обман, если ты надумаешь хитрить. Веди себя естественно, не скованно, чтобы он не посчитал твоё состояние оскорблением в свою сторону и улыбайся, — Люцифер зажмуривается и выдыхает. — У тебя красивая улыбка.
Сейчас откинусь прямо здесь.
— Люцифер, — обхватываю его шею руками и призываю посмотреть на меня. — Обещай, что с этого момента между нами больше не образуется никаких секретов, никаких недомолвок и прочего. Что с сегодняшнего вечера каждый из нас будет действовать сообща, а не раздельно, — до боли закусываю губу и продолжаю уже более тише: — Пообещай, что теперь мы будем принимать решения вместе и только вместе.
Его улыбка кажется мне необходимостью, а его крепкое объятие — зависимостью. Аромат цитруса, навсегда оставленный в лёгких только вынуждает прижаться крепче, не волнуясь о глаженном платье, а сердце уже стучит не от страха перед могущественным существом. Оно стучит от воссоединения, потому что мужчина оставляет на моей щеке поцелуй и тихим эхом отвечает:
—
Вместе.
