По-пацански

      Джисон не выдерживает.       Вообще никак.       Во-первых, смотреть фанкамы становится просто невозможно, даже свои собственные. Каждый раз, когда Джисон садится перед телефоном в надежде посмотреть такое видео, в его голове всплывают все те многочисленные разы, когда он смотрел фанкамы Минхо, закусив губу. Его величество Член, видимо, в такие моменты решал, что пришёл его час подняться высоко, чтобы точно быть замеченным. И очень неудобно было пытаться объяснить внезапно зашедшему Чонину, почему хён «какой-то красный весь», хотя просто смотрит фанкам другого хёна. Джисон тогда что-то наврал, даже не помнит, что именно, если честно.       Во-вторых, член, судя по всему, решил, что весь этот организм принадлежит ему. Потому что больше контролировать своё возбуждение Хан не был в состоянии. Не то чтобы раньше был, но раньше он мог элементарно держать себя в руках. Сейчас же дрочить приходилось столько раз на дню, что Джисон был уверен, что либо на его руке появятся мозоли, либо его член просто отсохнет нахуй.       В-третьих, самое очевидное, смотреть в глаза Минхо Джисон не мог от слова ну нихуя. Ему было невероятно стыдно за всё это перед хёном, а ещё пиздец как хотелось, чтобы это внезапное наваждение прекратилось. Чтобы в один прекрасный день Джи проснулся в своей кровати без уже привычного утреннего стояка из-за горячих снов. Чтобы Минхо не хотелось отдаться при первой же возможности. У него даже в одном из снов было такое, как он просто лёг на стол, раздвинул ноги и сказал что-то вроде «я весь твой, бери». Минхо и взял. Сильно так, со вкусом. А Джисон после мучительно долго дрочил в душе, поскуливая так громко, что определенно можно было услышать, проходя мимо двери в ванную.       После этого, кстати, когда он наконец кончил, по всем канонам несдержанно простонав и произнеся на выдохе имя того-самого-прекрасного-человека, Джисон вышел из душа и столкнулся… с Минхо. Буквально столкнулся. Хан покраснел (как и всегда на протяжении последнего месяца при виде старшего) и даже слова не успел сказать, как Ли уже убежал оттуда с таким видом, что… Ну, нет.       Ну, не мог он услышать ничего. Он бы точно что-то сказал, Джисон же знает своего хёна. Он не смог бы просто промолчать. Это же Минхо.       Хотя его поведение было странным. Если раньше Хан старался близко не подходить, чтобы ненароком не задержать взгляд на острых ключицах или крепких бёдрах слишком надолго, ловя очередной прилёт самолётов, то сейчас Минхо обходил его стороной, неловко улыбаясь.       Лидер всея мира а.к.а Бан Чан через пару таких дней устроил очередной разбор полётов, где и Минхо, и Джисон оба сказали, что ничего между ними нет («лучше бы было» — мысленно прибавляет Джисон), они не ссорились и не дрались (лучше бы подрались, от драки до секса не так далеко), что они такие же лучшие подружки, всё так же любят друг друга (тут Джисон сильно закашливается) и вообще, хён, как ты мог подумать, что у нас что-то не так.       Это действительно помогает, на удивление.       Минхо словно оставляет всё то, что было на его душе, позади и снова идёт вперёд. Они снова с Джисоном могут нормально поговорить (хотя сам Джисон предпочитает этого не делать по понятным причинам), Минхо снова много дурачится, как и раньше, и в целом, становится таким же, как и был.       Хотя не совсем. Откуда-то у него появляется странная привычка ходить и хлопать мемберов по заднице. В основном Джисона. У того каждый раз звёзды в голове, стремительно поднимающийся спонсор последнего месяца в штанах, перед глазами куча картинок интересного содержания, например, где Минхо берёт его сзади, с силой шлёпая по ягодицам, чтобы ещё пару дней неприятно сидеть было, а ещё желание повеситься бьёт через край.       Минхо позволяет себе это даже на выступлении. Прямо на концерте кладёт руку Джисону на пятую точку, ещё и поглаживает легонько. Джисон паникует, чувствуя зарождающееся возбуждение, а Минхо ходит странно довольный, когда Джисон после выступления улетает в туалет. Чан высказывается, мол, странный у Джисона мочевой пузырь, конечно, перестал работать нормально. Минхо ехидно хмыкает.       Не считая этого, в группе всё просто замечательно, камбэк скоро, поэтому у Джисона даже особо нет времени думать про всю эту ситуацию. Каждодневное расписание и тренировки выматывают, но Джисон этому даже рад. Меньше времени остаётся на то, чтобы думать, большая часть уходит на то, чтобы делать заученные движения, прогоняя раз за разом. Съёмки, съёмки, ещё раз съёмки. Джисон чувствует себя счастливым, потому что в группе всё хорошо, он помирился (хотя они и не ругались) с Минхо, хореография классная, из-за постоянной лёгкой усталости стояк почти не мучает, Чан — прекрасный лидер, а ещё в голове сотни идей для новой лирики. И плевать, что все они про любовь, Джисон подумает об этом позже.       Как оказывается, Джисон зря расслабляется.

***

      Они снова прогоняют хореографию. Прогоняют столько раз, чтобы почти падать от приятной усталости в мышцах. Пот льётся рекой, в голове пустота, а ещё Хан умудрился натренировать свои глаза так, чтобы не смотреть на Минхо. Поэтому в короткий перерыв он смотрит на себя в зеркале, а не на Минхо, выливающего в себя третий стакан воды. На потного, красивого, блестящего Минхо, если точнее. Он не смотрит на него.       — Встаём! Давайте в последний раз прогоним заглавку, а после я хотел бы посмотреть на Феликса, Минхо и Хёнджина, танцующих свою песню, — жизнерадостно говорит Чан, а у Джисона резко ухает что-то в груди.       Он и так еле терпел эту тренировку, переводя взгляд на Минхо только тогда, когда в этом была острая необходимость. А сейчас? А сейчас дэнс-лайн будет танцевать свою «Wow»! У Джисона чуть не вырывается обречённый стон. С какой вероятностью Чан не отпустит Джисона после последнего прогона заглавки?       — Нет, Джисон, я тоже, например, очень хочу побыстрее в общежитие, но нужно дождаться всех.       А, ну да. Со стопроцентной.       Они прогоняют танец в последний на сегодня раз, и вдруг Чан останавливает музыку.       — Минхо, убавь количество сексуальности в движениях, а то Stay умрут, — шутит он, а Джисон окончательно стекленеет. — Нет, правда, — продолжает Крис, — станцуй один, посмотрите, может мне кажется.       Джисон смотрит куда угодно, кроме Минхо. Стены же такие интересные, правда? А вон та маленькая букашка вообще самое важное, что есть в комнате. Джисон чувствует себя так, будто внезапно оказался на передаче «в мире животных».       — …Джисон, а ты что думаешь? — интересуется Чан, а Джисон не на шутку пугается.       — Что?       — Ну, про танец Минхо, — терпеливо поясняет лидер. «Блять», — мысленно кричит Джисон и чуть-чуть прикрывает глаза, желая только одного — исчезнуть отсюда нахуй.       — Простите… Я отвлёкся… — говорит он максимально виновато в надежде на то, что над ним сжалятся.       — Ничего! Минхо, станцуешь ещё раз эту часть?       Джисон окончательно перестаёт верить в свою удачу. А ещё, кажется, начинает ненавидеть Чана.       Хан заставляет себя смотреть на танец Минхо, который будто специально для Джисона делает его ещё более сексуальным, и думает о пушистых маленьких котятах, о Сынмине, стоящем рядом, о своей безграничной любви к Чану (но в то же время и ненависти), только чтобы оставлять выражение лица невозмутимым.       — Д-да… — заикается, когда начинает говорить, сталкиваясь с насмешливым взглядом Минхо. — Да, хён, я со-с-согласен, действительно.       Член стоит, но Джисон как-то дотанцовывает остаток песни и бежит к дивану, забирая себе подушку, чтобы закрыть зону паха. Прикрывает глаза, молится неизвестно кому вообще, пытаясь утихомирить, о боже, стремительно нарастающее возбуждение. «Почему, он же даже не танцует ещё?» — истерит Джисон в своей голове, ведь ему только-только удалось более-менее успокоиться после сольного прогона Ли.       — Хён, я так устал… Зачем нам репетировать её, а? Мы же и так всё отточили уже, — ноет Феликс, и, о боже, Джисон никогда ещё не испытывал к нему такой сильной любви.       — Нет, Ликс, давайте. Один раз, — отвечает Чан. А к нему — такой сильной ненависти.       Парни встают в начальную позу, и Джисон просто клянётся, что увидел, как Минхо смотрит на него, вызывающе, игриво, так, что Хану приходится посильнее сжать своё бедро и закусить губу.       Песня начинается.       «Не смотри не смотри не смотри не смотри не смотри не смотри не смотри не смотри НЕ СМОТРИ», — но Джисон проигрывает сам себе, опуская взгляд прямо на бёдра Минхо, зависая. Они такие сочные, твёрдые, наверняка, очень плотные, приятные на ощупь… и на вкус…       «Я бы объездил эти бёдра», — думает вдруг и задыхается от собственных мыслей. Внизу живота тянет так сильно, что становится больно, член стоит так, что Джисон через бельё чувствует неприятную молнию джинс. Хочется или вцепиться во что-то зубами и не двигаться, или громко стонать, чтобы Минхо подошёл близко-близко, с силой раздвинул Джисону ноги, а после посадил на колени и…       Хан прикрывает глаза.       — Молодцы, ребята! — откуда-то издалека доносится голос лидера. — Действительно, всё идеально! На этом предлагаю закон-       Джисон не дослушивает. На бегу хватает свою сумку и несётся в туалет.       Практически рвёт штаны и почти начинает плакать от того, что наконец дотрагивается до члена. Тот горячий и красный, головка под рукой ритмично пульсирует, и Джисон запрокидывает голову назад в тихом стоне, начиная играться с ней большим пальцем. Из глаз начинают течь слёзы, когда он представляет стоящего перед ним Минхо. Тот безумно красивый, улыбается своей сегодняшней вызывающе-игривой улыбкой, и Джисон ловит сотый инфаркт.       Времени в обрез, поэтому другой рукой Джисон начинает пощипывать соски, представляя, что это делает Минхо. Ему хочется стонать так громко, чтобы все услышали, чтобы никто не сомневался, что ему тут хорошо, чтобы Минхо прилетел сюда и правда помог ему.       Джисон почти начинает плакать ещё сильнее, когда додумывается принести себе удовольствие ещё и по-другому. Он нерешительно подбирается левой рукой к колечку мышц и снова представляет, что всё это делает Минхо, что это он доминирует над Ханом, заставляя того плакать и извиваться. Джисон в спешке облизывает палец и кончает сразу же, как только вставляет две фаланги внутрь. Изо рта вырывается беспомощный скулёж и различные вариации имени Минхо-хён.       Хана ощутимо потряхивает, а щёки заливаются краской от понимания того, что он сейчас сделал.

***

      — Опять убежал. Странно. Говорю же, у него точно проблемы с мочевым пузырём. Может, ему к врачу сходить? — беспокоится Чан.       Минхо понимающе-ехидно улыбается.