Ловец Снов

Комната у Мрака была не такой уж большой, как представлял её Призрак, но довольно просторной. Было даже относительно прибрано, только вот из-под заправленной кровати было видно неаккуратно запиханные туда вещи – какие-то коробки, небольшой таз с одеждой, плюшевые игрушки, тетрадки или альбомы, наваленные как попало, со смятыми исписанными страницами. На приоткрытой дверце шкафа висели какие-то костюмы и накидки, видимо, только недавно выглаженные. Из прочей мебели здесь был заваленный тетрадками стол со стулом рядом, две маленькой табуретки, задвинутых под стол и явно неиспользуемых. Над столом висело широкое зеркало. Ещё табуретка стояла рядом со шкафом, должно быть, для того, чтобы можно было достать до верхних полок. Освещением здесь служили фонари из красного стекла, подвешенные к потолку и заполненные светомушками. У кровати было широкое окно, по которому размеренно стучал дождь. Веяло свежей прохладой, было совсем не так душно, как в коридорах. Мрак ногой подвинул табуретку к кровати и поставил на неё поднос, а сам плюхнулся на подушки, расположившись поудобнее. Призрак тоже сел на краешек кровати, рядом с Мраком, и осторожно взял печеньку, тут же съев её. Печенье вкусным оказалось, таким мягким и свежим, видимо, совсем недавно было выпечено. А Призрак, кажется, даже не ел никогда свежевыпеченных печений – всё покупные в магазинах, которые лежали на складах неизвестно сколько. А эти невообразимо вкусные, оказывается. Мрак с таким же удовольствием уминал печеньку за печенькой, ни капли не стыдясь того, что Призраку достаётся гораздо меньше. Впрочем, мастер и не жаловался. – Ну, расскажи, о чём вы там с моим папой говорили, – заговорил Мрак, когда миска от печенья опустела. – Хм, – пробормотал Призрак, сам толком не зная, что сказать. – Я, если честно, мало что понял... разве что твой папа разрешил мне водить тебя куда-нибудь за пределы города. Мрак почти что засветился. – Но, – тут же добавил жучок, – мне нельзя отпускать тебя далеко от себя. Понятно? Чтобы больше не было, как в прошлый раз. – Ладно, ладно, хорошо, слушаюсь, – закивал Мрак. Но, кажется, он всё равно был рад тому, что теперь ему разрешено выходить за пределы города, по крайней мере с Призраком. – К слову, ты умеешь ведь управлять снами, да? – спросил Призрак. Его очень волновало то, что Мрач сказал, будто Призрак может с лёгкостью менять свои сны. Будто он и рождён был для этого. Почему-то Призрак сомневался в сказанном Мрачем, не верил до конца, да и… откуда ему знать? Может, он мог ошибаться. Или не знать что-то. Хотя он выглядит как тот тип жуков, что никогда не могут ошибиться – он буквально внушал свою правоту. Мрач владеет не только половиной королевства, но и знаниями о нём, об этих загадочных жуках, у которых кровь чёрного цвета, к роду которых, судя по всему, принадлежал Призрак. Да и наверняка не только этими знаниями. Когда жуки властны, да ещё и умны, то они, наверное, почти что боги над простым народом. На самом деле это всё очень сильно напрягало Призрака. То, что Мрач так много всего знает, но не говорит прямо – а переспросить или уточнить Призрак никогда не решится – даже пугало. Будто тёмное прошлое от него скрывали, о котором Призрак и не знал. Наверное, на деле так и есть, ведь были у Мрача причины не говорить, ради, как он сказал, спокойной жизни Призрака. Может, лучше не надо нагружать себя этими мыслями, по крайней мере, пытаться не ломать голову на эту тему... Призрак по характеру всегда был пассивен: его не так уж и сильно тянуло узнать, что же это такое там от него скрывают, что это такое, что ему лучше не знать. Раз лучше не знать – то и ладно, значит и не надо пытаться. Только Призрак будет ещё много раз вспоминать перед сном этот тревожный разговор. Хотя… было бы о чём беспокоиться. Сейчас-то всё хорошо, кажется. – Ну, не профессионально, – ответил Мрак, прерывая поток мыслей Призрака. – Мне, чтобы залезть к кому-то в сон, необходимо находиться рядом с этим «кем-то». А мой папа, например, может и так проникать в чужие сны. Ему не нужно находиться с кем-то рядом. Но он уже много лет оттачивает своё мастерство. Знаешь, во сне он часто общается с Королём Кошмаров. – Мрак заговорил тише. – Я сам это видел. Знаешь, они с папой очень похожи. Удивительно, да? Но с другой стороны это здорово. Мы с папой выглядим почти как Король Кошмаров. Он улыбался, но не так самодовольно, как ожидал Призрак – нет, скорее неуверенно. – Хм, – пробормотал он. – Это точно здорово? – Не знаю. – Мрак опустил мордочку. – Папа говорит, что да. Говорит, что мы из рода, который был создан самим Гриммом. Ещё он говорит, что я гордиться этим должен. Хотя, если так подумать, ничего мне это не даёт, кроме как восхищённых взглядов со стороны жучат. Возможно, это неплохо. Или же в меня иногда пальцами тыкают, мол, смотри, этот жук похож на Гримма. Не то чтобы меня это сильно напрягает, но всё же. Он помолчал, задумавшись о чём-то, но вскоре встрепенулся, снова засветившись своей детской радостью. – Без разницы, я редко замечаю это, если честно, – сказал он. – А ты к чему про сны спрашивал? – Мрач сказал, что я могу запросто научиться ими управлять, – сказал Призрак. – Но вообще я во снах едва ли осознаю, где я и почему. – Понимаю, – закивал Мрак. – У меня так тоже было по началу. Научиться контролировать себя на самом деле просто. Всего лишь старайся во сне наладить свои мысли. Я имею ввиду, целенаправленно. Это в теории несложно, но на это потребуется, думаю, несколько дней. Или недель. Ой, а хочешь, я научу тебя проникать в чужие сны? – Ну, думаю, да, – немного неуверенно сказал Призрак. – Только без протыканий гвоздями и без ран. Пожалуйста. – Как скажешь, – отозвался Мрак. Как всегда, такой довольный и счастливый. Призраку было и интересно, и в тоже время почему-то страшно. Наверное, он побаивался Мрака. Или того, каким он становился во сне. Во сне, к слову, он очень сильно напоминал Мрача – или, по крайней мере, пытался что ли подражать ему. Но в жизни Мрак казался милой плюшевой игрушкой по сравнению со своим отцом. «Мрачный» постукивал хвостиком по полу и доедал конфеты, к которым Призрак даже притронуться не успел. И впрямь, сейчас он совсем не похож на Мрача и уж точно не представляет никакой угрозы – разве что скомканным фантиком кинуть в кого-то может. – А как долго ты учился управлять снами? – спросил Призрак. – Где-то полгода, – ответил Мрак. – Но я был маленьким. Маленьким это сложнее. – Долго, – сочувственно посмотрел на него Призрак. – Не так уж и долго. – Мрак пожал плечами. – Есть те, кому это вообще не даётся до определённого возраста. Вот те и правда мучаются долго, пытаясь угадать этот свой возраст. Призрак кивнул и взял пряник, пока Мрак и их не съел. Хотя он не так голоден, ему и не жалко оставить всё Мраку, раз уж этому жучку так нравятся сладости. Мастер повернулся к окну. За мокрым стеклом и завесой ливня было видно тёмные силуэты других башен. Их, кажется, бесконечно много. Город Слёз и впрямь очень-очень большой. В окошках горел едва заметный бледноватый свет от светомух. Странно, но отсюда башни выглядели загадочно – как в сказке про какие-нибудь жуткие высокие замки, в которых жили злые короли. Ещё и прохладный ветерок, совсем чуть-чуть заметный, дует от окна. Красиво. Тут и впрямь засыпать, наверное, здорово. – Нравится дождь, да? – спросил Мрак. – Очень, – отозвался Призрак. – Хорошо у тебя тут, так уютно. – Да, мне тоже нравится. Казалось бы, уже давно могло надоесть: я в этой комнате всю жизнь живу. Но нет, до сих пор приятно лежать и слушать дождик. – А я перед сном слушаю только тишину… хотя я и не против, мне тишина нравится. Призрак взял двумя коготками алое пёрышко, что было привязано к шнурку на воротнике. До сих пор не помялось, даже удивительно. На вид оно было хрупкое-хрупкое, но на деле явно не на столько. Пёрышко на ощупь было такое нежное и бархатистое, а пух рядом в основанием очина густой и воздушный. Что же это за тварь обронила такую красоту, интересно? Та тварь, должно быть, была безумно красивой. – Что ты сделаешь с этим пёрышком? – спросил Мрак, придвигаясь ближе и тоже рассматривая перо. – Не знаю, – отозвался Призрак. – Отдавать или продавать не хочется, да и некому. Оно красивое. Самое великолепное из всех, что я видел за жизнь. Может быть, повешу дома где-нибудь. Или положу в коробочку, чтобы не испортилось. – Я бы тоже никому не отдавал, наверное, – кивнул Мрак. – Хотя у меня нет такого пристрастия к пёрышкам, как у тебя. – Я люблю всё, что связано с моим делом, не только перья, – фыркнул Призрак. – Я и бусинки люблю, и ниточки. Камешки красивые мне тоже нравятся. – Это правда здорово. А я не знаю, что я люблю. Ну, то есть, у меня нет такого же «своего дела», как у тебя. – Со временем ты найдёшь, я уверен. К тому же, ты ведь любишь путешествовать? Путешествия – это тоже дело. Ты можешь быть исследователем, например. – Искать безделушки что ли? Ну, блестяшки эти, то есть. – Ну, да. – Не то, чтобы меня к этому очень тянет. – Мрак поднялся с кровати. – Я же их для тебя собирал, а мне они не нужны совсем. Я не коллекционер, и продавать их не хочу, у меня гео есть. – А как же сам процесс поиска? – вдохновлённо спросил Призрак. – Ты представь, путешествия по бескрайним диким землям, да у тебя ещё и острый глаз, ты их без проблем сможешь подмечать. – Ску-у-у-учно! – протянул Мрак, садясь на пол и раскачиваясь из стороны в сторону. – Мне кажется, это слишком однородное занятие. Ну, то есть… мне не хочется заниматься этим на постоянной основе. Если я и буду когда-то путешествовать, то точно не с этой целью. Говоря о путешествиях: я ведь тебе обещал показать кое-что во дворце. У нас и правда мало интересного здесь, но есть одно место, которое и правда необычно.

***

Мрак долго вёл Призрака через коридоры и лестницы – опять же, такие одинаковые, что всякие попытки запомнить путь проваливались. Но Мрак явно тут легко ориентировался, и это всё ещё продолжало удивлять. Призрак едва ли ориентировался в спальном районе, где прожил почти всю жизнь, и район-то не сложно запомнить, он не такой большой и там всё как на ладони, а домики чужие легко узнаются, но Призрак продолжал путаться. А Мрак так запросто находил путь в этом алом лабиринте коридоров. Факелы, фонари, одинаково раскрашенные стены, один и тот же незамысловатый узор на них. И всё это повторяется, повторяется, повторяется, кружится перед глазами уже, как в том сне почти что. По пути они встретили несколько слуг: то были маленькие жучки с озорным взглядом. Кто-то нёс в лапках кувшины, факелы или фонарики, у одного был поднос с пустой посудой на нём, а ещё двое просто бежали наперегонки. Забавные, маленькие, и, кажется, совсем не стеснялись бегать при сыне хозяина этой башни. Интересно даже, какие правила здесь были, раз прислуга так несдержана? Мрак привёл Призрака в большой – просто огромный – зал. Или даже не просто зал, а манеж цирка. Посередине было огромное круглое пространство – сцена – а вокруг него трибуны для зрителей. Вместо потолка был стеклянный купол, по которому стучал дождь. Здесь было темно, только тусклый свет города пробивался через стекло купола. Призрак ни разу не видел цирка со стеклянным куполом. Мрак взял из коридора горящий факел и пошёл по кругу, зажигая другие факелы и фонари, которых здесь было просто не счесть. Зал расцветал алыми красками, сверкал огоньками на мокром стекле, смешивался с синеватым светом с улицы, наполнял зал лёгким, даже приятным запахом дыма. – Как красиво… – прошептал Призрак, разглядывая, как сияют и тухнут крохотные, но яркие искорки в прохладном влажном воздухе под куполом. – Просто волшебно, – согласился Мрак. – Мне очень нравится эта сцена. Она всегда такая красивая, когда её разожгёшь. А видел бы ты, насколько прекрасной эта сцена становится, когда здесь выступает мой папа!.. – Он заговорил тише. – Всё так пылает неистовым огнём, алое пламя поднимается к потолку, а танец без слов повествует множество историй: грустные и радостные, тёплые и ледяные, запутанные и простые… Сколько в них души, сколько страсти, сколько чувств, сколько пламени… Знаешь, тебе нужно будет непременно это увидеть, Призрак. Это рвущийся из груди поток сокровенного, о чём ты не мог бы рассказать, но пламя, то пламя, что живёт в нас, оно расскажет это само, освободит от бремени слов, оно нам расскажет о каждом чувстве, покажет всю боль, всю радость, тягу, любовь, огорчение, – Мрак почти что шептал, – оно откроет мир, что полон историй яркого огня жизни, Призрак, покажет, как струится он по этому серому миру, разжигая своё сердце и сердца других, чтобы те искрились, как оно, пламенели, как оно… то пламя незримо, его лишь чувствовать можно, но оно так горячо, так горячо!.. Мрак словно бы зачарованно смотрел на пустую сцену, а Призрак и слова не мог вымолвить, даже с места сдвинуться не мог: так восхитили его слова Мрака. Вся его речь полнилась вдохновением и… грустью, сокрытой где-то глубоко, кажется. Он всё молчал, и Призрак слегка коснулся его спинки коготками. Мрак слегка вздрогнул и посмотрел на мастера. Тот ничего не смог прочитать по его мордочке, хотя надеялся на то. – А ты выступал когда-нибудь здесь? – спросил Призрак. Мрак секунду помолчал, будто не решаясь ответить, а потом сказал: – Нет, я не умею так, как папа. Я не знаю, как высвободить это пламя, я пробовал уже много раз… но ничего, может, со временем придёт. Он пожал плечами и опустил голову. – Знаешь, мне кажется, я не такой… ну, как бы это сказать… я не умею так легко и красиво двигаться, как это делает отец. Он всегда уверенный в себе, у него, возможно, и мысли нет о том, что он может не туда сделать шаг, и всё сломать. Да он, по-моему, ни разу не допускал ошибок. А я всякий раз допускаю, и у меня не получается раскрывать себя, когда на меня кто-то смотрит. Может, я боюсь открыть своё сокровенное? Мрак нервно усмехнулся. – Было бы у меня это сокровенное. Призрак не знал, что ответить. Мрак продолжал смотреть куда-то в пол, медленно и почти беззвучно постукивая хвостиком. – Я-то думал, может, с тобой во сне получится, но, может, я опять же боялся тебя? – Он снова неуверенно улыбнулся, подняв голову и взглянув на Призрака. – А, может, слишком много ошибок допустил, слишком много медлил, не знаю. Ладно, давай я тебя домой провожу, а то уже поздно, а завтра рабочий день, да? Он ухватился за лапку Призрака и потянул его прочь из зала. – А мне показались твои движения во сне очень лёгкими и изящными, – сказал мастер, пока они шли по коридорам. Мрак какое-то время молчал, а потом поднял на Призрака сияющую мордочку. – Ты уверен? – спросил он тихо. Призрак кивнул и положил лапку на плечо Мраку. – Может, ты правда боишься… как там… выпустить своё пламя? – предположил Призрак. – С этим ведь можно справиться. Если хочешь, в следующий раз во сне можно попробовать. Только давай… давай без протыкания гвоздём, ладно? Мрак рассмеялся. – Спасибо, – сказал он. – Может, и правда получится. Мрак проводил Призрака до дома, и тут же убежал к себе домой – кажется, очень довольный этим днём. Мастер перед сном слегка прибрался, поставил на прилавок вырезанную сегодня фигурку и наконец лёг. Думал, что заснёт быстро: столько за этот день произошло, но ещё около часа он просто ворочался. Всё не выходили у него из головы мысли об этом дне, о Мраче, о Мраке, о алом пёрышке, которое Призрак прикрепил на верёвочку и повесил на шею. Думал о предыдущем сне, думал о том, что Мрак предложил ему научиться контролировать свои грёзы. Долго думал над тем, как помочь Мраку научиться… танцевать? Или, как сказал сам Мрак «повествовать без слов множество историй». От чего-то Призраку тоже хотелось уметь так делать. Но он по сравнению с Мраком неуклюжий увалень, так что вряд ли ему подобное вообще светит. Но, конечно, хотелось бы…