°♡•°
Рамуда теряется в собственной боли, глушит её криками и снова получает удар за ударом, однако к десяти годам он больше не сдерживает свои эмоции и кричит, плачет и вопит до потери пульса, пока не отключается, с подачи заботливой родной руки отправленный в забытье. Соседи всё чаще интересуются о том, как дела у его матери, а Амемура только улыбается в ответ и натягивает рукава объёмной кофты ниже, боясь, что через них можно разглядеть следы побоев, хотя страх этот абсолютно беспочвенный. Рамуда привыкает так жить, привыкает к тому, что ему никогда не стать достаточно хорошим для матери, никогда не перестать быть дефектным и плохим ребёнком, и время от времени просто изображает смирение, мученически принимая удары. К четырнадцати он понимает, что чувства – это не так уж и плохо, и что если во всём слушаться мать, лучше к нему относиться она всё равно не станет. Амемура смиряется и живёт лишь мечтами, что он обязательно разорвёт с ней контакт, как только достигнет совершеннолетия. А после совершеннолетия поступает на выбранный матерью факультет финансов, который он ненавидит всей своей израненной душой. Каждый день он надеется однажды стать достаточно сильным, чтобы противостоять ей. Однажды.°♡•°
Джакурай ещё целый месяц не может прийти в себя, но постепенно начинает функционировать и даже принимать пациентов. В квартире у него всё ещё лежат вещи Рамуды, и доктор не теряет надежды, оставляя всё на тех местах, на каких это было при нём, руками то и дело перебирая какую-нибудь безделушку, а однажды и вообще осмелев настолько, что решается пролистать его блокнот с рисунками от корки до корки, прячась, как преступник, будто Амемура в любой момент может заглянуть в комнату и недовольно поцокать на то, что у него не спросили разрешения. Джингуджи его до умопомрачения не хватает, он тоскует по яркому студенту и мучается догадками, не в силах представить, почему он даже не забрал вещи, если решил расстаться с ним. Поэтому Джакурай надеется и ждёт его, ужиная смотрит на пустое место за столом напротив него самого и отворачивается, совершенно расстроенный. Однажды его посещает очень интересный пациент, и этот случай помогает ему отвлечься на какое-то время, но Рамуда по-прежнему приходит к нему во снах, оседает пылью на прикроватной тумбочке и крошкой от пастели, рассеивается лёгкими смешками и впитывается в кожу глубокими влажными поцелуями, и каждую ночь Джингуджи просыпается, нервно сжимая одеяло. Доппо Каннонзака и Хифуми Изанами становятся светлым пятном среди всего этого мрака, в котором, как в болотной трясине, тонет Джакурай, маленьким спасением и тем, что может перекрыть отрицательные эмоции хоть ненадолго, заставить их рассеяться. Поначалу их отношения не выходят за рамки установленных доктор-пациент, но со временем и эти рамки немного подвигаются, позволяя Джакураю проводить время с ними как с простыми друзьями, чему он действительно рад. Солнечный Хифуми таскает их с Доппо по абсолютно разным местам, от ужинов в кафе до рыбалки, когда это позволяет график всех троих, и ментальное состояние Джингуджи понемногу выравнивается под натиском спокойствия и стабильности, новых друзей и укрепляющейся надежды, что всё обязательно будет в порядке. Но и об Амемуре он не забывает, однако не найдя и следа его, постепенно смиряется, просто начиная ждать, надеясь на волю судьбы и как минимум на чудо. Чувства его притаиваются в сердце и засыпают до поры до времени, трепетно хранимые и оберегаемые. Рамуда не помнит, сколько дней он уже провёл вот так, бессмысленно скитаясь по дворам, не имея возможности узнать, какое сейчас число, и вообще прийти в себя, очнуться от вечных хождений по кругу, обвинений себя и обвинений Джакурая, проклиная его и вознося одновременно, забиваясь между мусорными баками и рыдая безостановочно, но тихо, чтобы не навлечь проблем. Близится лето, и Амемура всё чаще ходит по задним дворам кафе, в надежде разыскать себе еды. Он не чувствует вкуса пищи, не чувствует необходимости поглощать эти объедки вообще, но желудок упрямо скручивает в узел, и ему всё же приходится прислушаться. В один из таких дней он, грязный, со спутанными волосами и до безумия голодный, натыкается на пару непонятных кусков, выглядящих съедобно, и тут же подбирает, пряча по карманам. Кафе оказывается его любимой кофейней, тёплой и уютной, наполненной доверху воспоминаниями, и Рамуда замирает, с подступившими слезами трепетно ощупывая в кармане ничто иное как подгоревшую булку, из ряда тех, которые он обожал. Из тех, что приносил ему Джакурай. Амемура смахивает слёзы, которые сейчас так некстати, и на мгновение теряет дыхание, видя, как по ярко освещённой улице идёт сам Джингуджи в компании ещё двух парней, которых Рамуда никогда раньше не видел. И доктор улыбается.