***
Проходит ещё около недели, когда Ренджун скрывается за густыми ветками. Солнце нещадно палит, а поиски ни к чему не приводят. Несколько следов совсем не удовлетворяют его, всё больше разгорающегося любопытства. Он пыхтя приземляется на поляне, под деревом, скрываясь от лучей, и сам не замечает, как впадает в дрёму. Ему снится разъярённый взгляд отца и потерянный папы, снится пожар и багровое зарево. Он просыпается, прикладывая вечно холодные ладони к лицу, пытаясь остудить жар, которым его обдало во сне. Он замирает, совсем не шевелясь и не дыша, когда чувствует на себе взгляд; слегка раздвигает пальцы, сквозь них замечая огромного волка, только вот шерсть на этот раз не серебристая, а глаза не такие ярко-красные, но всё так же красные, и ему кажется, что они вспыхивают синим пламенем, но они снова принимают прежний цвет. Ренджун с трудом различает между ушей тёмную прядку. Поразительно, думает Ренджун. Он аккуратно убирает пальцы, надеясь не спугнуть. Смешно звучит — кого он может напугать? Волк остаётся на месте, с интересом наблюдая за Ренджуном. Они рассматривают друг друга на протяжении нескольких минут, что кажутся вечностью. Ренджун предпринимает попытку встать, но волк тоже поднимается, отходя на шаг. Ренджун поднимает руки и плюхается на землю. Уж лучше сидеть так, чем снова упустить его из виду. Вот только, Ренджун понимает, что где-то ходит второй, и он не уверен, видел ли он кого-то одного из них, или он уже встречал обоих. Ренджун правда думал, что волку надоест, но он укладывает морду на сложённые лапы и продолжает рассматривать его. Хуан беззастенчиво пялится в ответ. — Ты не здешний, — вдруг произносит он, разрушая тишину, когда на улице начинает темнеть; волк ведёт ухом, и Ренджун принимает это как положительный ответ. — Ты не один, — волк снова ведёт ухом. — Ты можешь обратиться? — до невозможности интересно, как же альфа выглядит в человеческом обличье, но волк замирает. — Ты не можешь? — нет движений. — Не хочешь? — Ренджун различает шорох со стороны кустов и испуганно озирается — неужели прихвостни отца не испугались и потащились в лес? Но волк тоже поднимается, а Ренджун замечает серебристую шерсть, заметно успокаиваясь. — Мы ещё встретимся? — ушко дёргается, после чего волк скрывается вслед за вторым. И хоть они ушли, Ренджун не может перестать думать о том, что за ним, кажется, следят до самого поселения. Когда он оборачивается в последний раз, в тени деревьев ничего не видно.***
Следующие несколько дней он продолжает сбегать. В лесу, всё на той же полянке, он находит одного из двух волков — они никогда не приходили вдвоём. Теперь Ренджун точно уверен, что их двое и ему это не кажется. Ни один из них не обращается, а омега и не требует, не пытается больше подойти ближе или сделать ещё что-то, но не скрывает детской радости, когда замечает, что расстояние между ними всё же потихоньку сокращается. Ренджун старается не задавать много вопросов, по большей части рассказывая о себе, о своей жизни, про увлечения. Этот день очень сильно отличался, как показалось Ренджуну, с самого начала. На небе снова не было ни единой тучи, как в тот день, когда он впервые смог односторонне, но поговорить с одним из них. Ренджун подхватывает плед и, погладив лежащего на кровати светлого котёнка, выходит из комнаты. Радостное предвкушение не покидает его: он не понимает почему, но альфы ему приносят только умиротворение и чувство защищённости, несмотря на то, что он их совсем не знает. Он почти взвизгивает от радости, когда видит на поляне, уже гораздо ближе к его привычному месту, двух волков. Серебристый волк лежит чуть в стороне от белого, смотрит по сторонам, будто видит сквозь кучи веток. Белый же лежит на привычном месте, чтобы видеть Ренджуна всего, но Хуан уверен, что второй, всегда следящий за обстановкой, тоже наблюдает и слушает. Он уверен, что его слова не пропускают мимо. Ренджун расстилает свой плед и плюхается на него. Впервые они так близко. Теперь он точно может разглядеть пятнышко между ушей и то, как солнце играет на серебристой шерсти. Ренджун не может перестать думать о том, как это будет выглядеть на волосах. Усидеть на месте он не может, поэтому ложится на живот, чтобы быть на одном уровне. И начинает рассказ, совсем обычный, ничем не отличающийся от прошлых, но альфы, казалось, слушают с упоением. — Йонлин снова не смог держать язык за зубами. Я, честно, просто хотел бы жить спокойно, там, где присутствует хоть немного любви. Ренджун вздыхает; у него нет привычки жаловаться или что-то подобное, но сейчас его будто прорывает на небольшое количество откровений. Ренджун смотрит на траву, отщипывая понемногу, и совсем не замечает, уходя глубоко в мысли, появившегося внезапно мокрого носа. Альфа тычется ему в руку, и Ренджун с восхищением проводит пальцами по мягкой шерсти, и даже второй альфа смотрит прямо в глаза Ренджуну, из-за чего перехватывает дыхание. — У вас ведь не так? Я был бы рад узнать, что нет, — Ренджун готов поспорить, что видит в отражениях глаз грусть, свою же грусть, поэтому спешно переводит тему. — Ты ведь старше? Верно? — он смотрит в глаза серебристому волку, улавливая смешинки в его ярко-красных глазах. — Верно, — довольно добавляет он. — Сколько же вам лет? Я должен обращаться к вам на вы? Он весело смеётся, видя сморщенные носы обоих.***
Жара стоит несколько дней. Ренджуну кажется, что это просто затишье перед бурей. В любом случае, он решает воспользоваться погодой и, не найдя никого из волчат — как он стал их называть, и неважно ему, что они совсем не похожи на волчат, — он спускается чуть ниже, к озеру. Голубая гладь, словно отражение, показывает самого Ренджуна, свисающего с небольшого склона. Это одно из его любимых мест в лесу и только в той части, что ему известна, которую он исследовал; а что же там, дальше?.. Может, там уже совсем другие миры, а может, и нет; он не знает, но хочет узнать. Плавать Ренджун не планирует и одежды с собой, конечно, тоже не берёт, но природа решает всё за него, или его неуклюжесть — не так важно на самом деле. Ренджун сваливается в воду во время очередной попытки нарушить покой озера из детского желания — прикоснуться, чтобы увидеть, как маленькими волнами вода расплывается вокруг. Он благодарит самого себя, что научился плавать давным-давно. Вода каплями стекает по его лицу. Он решает, что его одежда уже в любом случае совсем промокла, а сохнуть она будет ещё долго, так что он стягивает хлопковую рубашку и льняные брюки, закидывает их на склон и поглядывает на обувь. Хоть её догадался снять заранее. Ребяческий детский смех раздаётся по всему периметру озера, но омегу это совсем не волнует. Он продолжает снова и снова нырять, совсем не замечая шороха на том же склоне, и только когда он всплывает, руками убирая стекающие капли, взгляд падает на сидящего на камнях волка. Ренджун бы возмутился — чего это альфа за ним подсматривает? — да вот только он и не смотрит вовсе, а Ренджуна под водой не видно. Волк лежит, опустив голову на лапы, и смотрит по сторонам. Он уверен, что старший альфа всегда следит за обстановкой, и если раньше Ренджун думал, что это именно из-за младшего альфы, что казалось немного странным, то сейчас он понимает, что за ним также присматривают и, возможно, беспокоятся. Ренджун чувствует себя защищённым. На самом деле, он ощущает это почти всегда, когда рядом с ними. Разве это не странно, что ему более комфортно с незнакомыми альфами, нежели с семьей? Такие мысли вызывают только грусть. Поэтому Ренджун опускает все вопросы, возвращаясь к плесканию в воде, и брызгает немного на альфу, получая один-единственный строгий взгляд, но ребёнок в душе продолжает играть и тёмный взгляд его не останавливает. Он выходит из воды только тогда, когда его пальцы начинают подрагивать от холода. Этими же пальцами цепляется за плечи то ли в попытке согреться, то ли стараясь прикрыть свою наготу. Волк отворачивается совсем, дожидаясь, пока омега накинет на себя всю одежду, и сейчас у Ренджуна это не вызывает ни капли смущения, но что будет, когда волк обратится? А дождётся ли этого Ренджун? Мысли прерывает короткий тычок в спину. Альфа носом подталкивает к лесу, но не на поляну, а к тропинке в сторону поселения. Ренджун не сопротивляется.***
Ренджун хочет в лес. Возможно, потому что большую часть времени он там и проводит, но в последние недели его всё чаще отталкивает поселение и тянет в лес будто крепкими нитями. Когда он приходит на следующий день, дождик уже начинает капать, а тучи снова заполняют всё небо — привычная погода. Полянка снова пустует, а Ренджун начинает волноваться. Что если они ушли? Ренджун наконец начал чувствовать себя нужным. Он пытался цепляться за них как мог, но не всё зависело от него. Хуан обречённо садится в надежде, что альфы просто задерживаются. Он успевает снова задремать, совсем не ожидая увидеть не волчонка. Омега ясно ощущает на себе чей-то взгляд, и когда он распахивает глаза, первое, что видит, — фиолетовые глаза. Он шарахается, упираясь спиной в дерево, но тёмная прядка в волосах помогает различить незнакомца, и страх спадает на нет. — Волчонок, — шепчет он, и парень, как ему кажется, лет двадцати пяти смотрит на него с улыбкой, кивая. — Разве я похож на волчонка? У Ренджуна пересыхает в горле. Он видит его. Видит. Рука тянется к карамельной коже, но он отдёргивает её, продолжая рассматривать парня. Альфа сидит, но Ренджун точно может сказать, что он высокий. Тот продолжает на него смотреть, и у Ренджуна дыхание спирает от того, какой он красивый, а фиолетовые глаза так и манят смотреть только в них. — Я не знал ваших имён, — шепчет он. Альфа смеётся, чуть откидываясь, что Ренджун находит милым, а голос — успокаивающим. — Я На Джемин, приятно наконец познакомиться с тобой, — Джемин тянет к нему руку, и его свободная светлая рубашка немного опускается, оголяя острые ключицы. Ренджун не может перестать смущаться. Мысль, что это всё ещё незнакомец и он должен чувствовать себя некомфортно рядом с ним, закрадывается в голову, но он тянется к нему — не буквально. Ренджун чувствует что-то совсем ещё непонятное, будто так и должно быть. А может, альфы просто стали ему гораздо ближе, чем кто-либо другой на этом свете, и он совсем не против такого расклада событий. Ощущение правильности всего происходящего его не отпускает. Ренджун руку принимает, и его ладошка кажется совсем крошечной, в сравнении с ладонью альфы. Джемин руку убрать не даёт, согревая её своими. Ренджун не любит прикосновения, но сейчас на душе трепетно и совсем не хочется, чтобы её отпускали. Возможно, его касались совсем не те люди, но почему именно Джемин? — Совсем холодные, — недовольно ворчит он. Ренджун сидит смирно, завороженно наблюдая за парнем. — Боишься меня? — Вовсе нет, — Ренджун качает головой. Пока они не обращались, Ренджун не мог судить точно, но сейчас, видя Джемина, он понимает, что был прав, а отец и совет лишь навязывали ему неверные убеждения. — У тебя очень красивые волосы. Никогда не видел таких, — Ренджун видит улыбку, несмотря на то, что Джемин склоняет голову ниже. — Не понимаю… — шепчет он себе под нос. — Чего? — Джемин заинтересовано смотрит на него, продолжая держать его ладони в своих руках. Ренджун хмурится, сглатывая вязкую слюну. — Ты совсем не такой, как описывает чужаков мой отец, — шепчет он, всё же давая себе вольность, и прикасается к его волосам, слегка поглаживая. — А ты бы хотел, чтобы я был таким? — Нет, — Ренджун качает головой. Он многое рассказывал Джемину и второму волку, так что альфа понимает растерянность Ренджуна. Омега в последний раз проводит по его волосам и снова ловит взгляд. Он всегда надеялся, что не всё в этом мире так однообразно и жестоко. — Некоторые стаи решили, что будут жить только по своим правилам, не поддерживая контакт с остальными. Ваша одна из, а также восточная, как ты сам уже понял, — Джемин хмыкает, потому что омега правда умный. Он примерно знал, что происходит на этой стороне леса, но не догадывался, что всё так запущено. Можно сказать, что они не имеют каких-либо семейных ценностей, готовы развязать войну, являются достаточно кровавыми стаями и Джемин рад, что Ренджун не знал некоторых подробностей. Но больше всего его ужасала мысль, что жизнь здесь не стоит и монеты. Смотря на омегу, он совсем не понимает, как родитель может не любить своё дитя. Он невольно вспоминает слухи о том, что омег здесь продают. Джемин задумывается: а слухи ли это? — И поселения, принадлежащие стаям в округе? — Джемин на его слова снова кивает. Ренджуна кидает в дрожь — сколько же он не знал? Какой мир от него скрывали? — Ты тоже вожак, — вдруг говорит Ренджун. Джемин нехотя кивает. — Какой стаи? И почему вы оба? Что вы здесь делаете? — Джемин сглатывает, ведь разговор идёт совсем не в то русло. Ренджун смотрит на него так, будто он его последняя надежда. — Расскажи мне, пожалуйста, — в глазах плещется мольба, а Джемин всё не понимает, что нужно сделать, чтобы омега так желал уйти из собственной стаи, а Ренджун просто хочет узнать о мире хотя бы из рассказов. — Почему ты не сбежал? — глупо спрашивать такое, думает Джемин. И в этот же момент он думает, что рад, что омега этого не сделал. — Ты ведь и сам понимаешь, — Джемин кивает, он всего лишь маленький омега, каким бы храбрым он ни был. Он не знает местности, не знал существуют ли стаи, не похожие на его, и он всё ещё оставался тем, кого растили, чтобы отдать кому-то, осознание этого распространяется по телу. Ренджун не раз планировал побег и даже пытался, но когда его однажды поймали, именно на побеге, а не просто в лес, ему дали понять, что никуда он не сбежит. Ренджун вспоминает об этом, буквально ощущая ту боль. Джемин сглатывает — он чувствует кожей то же, что и Ренджун, будто проживая тот момент вместе с ним. — Ренджун, — зовёт Джемин и притягивает младшего к себе. Омега не позволял бы такого, будь это кто другой, но те несколько недель хоть и одностороннего общения сблизили их достаточно; вообще, он не понимает почему, но он чувствует, что может рассказать им что угодно, что может доверять им. — Ты можешь… Джемин не договаривает, что именно он может, Ренджун не поднимает головы, чтобы посмотреть, что случилось. Он старательно пытается вспомнить, когда его обнимали в последний раз, но в голову ничего не приходит. — Джено, — доносится сверху голос Джемина, и он расслабляет руки. Ренджун всё же поднимает взгляд туда, где альфа с янтарными глазами и серебристыми волосами смотрит на них сверху вниз. Так вот, как ты выглядишь, думает Ренджун. У Джено приятные черты лица и крепкое тело — впрочем, как и у Джемина, что видно даже под широкой льняной рубашкой. Они оба смотрят на Ренджуна, у которого взгляд совсем растерянный, ему хочется о многом их расспросить, но он молчит под взглядами альф. Смотрит в глаза каждому и понимает, что никто на него так не смотрел. — Ренджун! — раздаётся в глуши. У Джено расширяются глаза. Джемин подрывается, поднимая за собой Ренджуна; тот оглядывается в испуге, Джено тянет их чуть дальше, перекидываясь с Джемином только им двоим понятными взглядами. Старший подталкивает их за большое дерево, полностью скрывая от чужих глаз. Джено гораздо выше, как и Джемин, и Ренджун чувствует себя как под куполом. Джено показывает ему вести себя тихо и начинает о чём-то переговариваться с Джемином. У Ренджуна перехватывает дыхание, он судорожно думает. Он правда не хочет возвращаться в поселение, но что ему остаётся? За ним скорее всего отправили Джинхо, а если он увидит Джено и Джемина, об этом точно узнают остальные. Джемин сжимает его пальцы, будто чувствуя его тревогу, а Джено не перестаёт бросать взгляды. Что будет, если о них узнают? И не волнует его что тут два вожака, Джинхо быстро бегает. Они ведь с какой-то целью здесь. Ренджун не успевает подумать, как дёргает руку, вырывая из пальцев Джемина, и проскальзывает под рукой Джено. Оба смотрят на него ошарашено. — Глупый омега, — шипит Джено, и янтарный цвет глаз становится в несколько раз темнее. Ренджун качает головой, когда видит знакомого альфу неподалёку. Джемин порывается выйти за ним, но рука Джено его останавливает. Джемин пытается её скинуть, тянется к Ренджуну, ведомый желанием скрыть и защитить, но омега смотрит на Джено, почему-то уверенный, что его поняли. «Всё будет хорошо». — Здесь я, здесь, хватит рыскать по всему лесу, — недовольно говорит Ренджун, стараясь придать голосу обычный тон. — Знал бы ты, как я заколебался бегать за тобой. Думаешь, у меня забот других нет? — Ренджун на это закатывает глаза, Джинхо вмиг оказывается рядом с ним, хватает за кисти. — Ну и что ты сделаешь? — Ренджун хмыкает, именно этот альфа вызывает в нём жалость. — Ничего. Хватит делать вид, что ты всесильный.— Отпусти.
Ренджун дёргается. — Когда-нибудь с тебя собьют всю спесь, — Джинхо отвечает с ухмылкой на лице. — Но это будешь не ты, — отвечает Хуан; запястья начинают ныть. Джинхо скалится и дёргает его в сторону тропинки. Ренджун испуганно оборачивается, когда слышит рычание, но никого нет, а Джинхо продолжает тянуть его за собой. — Я буду в порядке, — шепчет он себе под нос. Он сбегает в комнату, как только оказывается дома. Ложится в постель, прижимая к себе маленький живой комочек, и выдыхает. Что он должен делать? Он не может уснуть всю ночь, а его голова начинает болеть от переполнявших её вопросов. С самого рождения ему внушали, что только их традиции и устои правильные. Он знал, что тут особо не заботятся о семье, любимых или друзьях. Ренджун часто задавался вопросом, как можно так жить, и не понимал, как у него получилось остаться самим собой. Он часто мечтал о том, как однажды сбежит. Жить среди таких людей, среди тех, кто готов убивать ради собственной выгоды, среди тех, у кого не было никаких ценностей. Среди тех, кто насильно отдаёт омег, можно сказать в рабство, хоть это и не кажется так. Растят как свинью на убой. Но его единственная попытка разбила его мечты на мелкие осколки. Ему оставалось трепыхаться, как птица в клетке — достаточно большой на некоторое время, но в клетке. Он хочет сбежать. К концу ночи он решает, что снова выберется в лес. Ему нужно поговорить с Джено и Джемином. Он правда не понимает, как так получилось, что доверяет им больше, чем кому-либо в этой жизни. Он спускается по лестнице на рассвете, не ожидая увидеть на кухне отца и папу. У него теплится надежда, что получится улизнуть, но его острым взглядом, словно стрелой, приковывает к стене. — Не гуляй сегодня долго, — просит его папа. Совсем не смотрит на него, будто боится, только вот чего. — Почему? — Сегодня ты знакомишься со своим будущим мужем, — скалясь, говорит ему отец. У Ренджуна земля из-под ног уходит, а дыхание спирает — у него не получится. У него не осталось времени.