***
— Леле, — Джисон подсаживается к омеге, что сидит возле костра в беседке, обхватив колени, — ты грустишь. — Что? — младший, хмурясь, оборачивается и смотрит на Пака с удивлением. — Нет, нет, что ты, — Ченлэ улыбается, показывая, что он в порядке, и снова уставляется на огонь. — Я ведь вижу, что тебя что-то беспокоит, — Джисон придвигается, ловит ладонь Чжона, сжимая в своей. — Расскажи мне. — Я, — Ченлэ снова смотрит на него, Джисон напрягается, когда видит стеклянные глаза, из-за чего сильнее сжимает ладонь. Чжон отворачивается и смотрит на другую сторону поселения, где Лукас играет с младшими в снежки, при этом умудряясь задеть проходящего мимо Куна. — Нужен ли я им? Что я вообще сделал для них? Нужен ли я вообще кому-то? — Ченлэ шмыгает носом и запрокидывает голову, не давая слезам скатиться по щекам. — Ты шутишь? — Джисон вскидывает брови, но, поняв, что омега серьёзен, продолжает. — Ты их старший брат, конечно, ты им нужен! Ты спас их, Ченлэ, ты так хорошо справлялся. Посмотри, — он указывает на младших, — они здесь, потому что у них был ты. — Да, но сейчас они растут в полноценной семье, и я… рад за них, но чувствую, что теперь они во мне не нуждаются, — Ченлэ снова шмыгает, а красные глаза уже становятся слишком очевидными. Джисон оглядывается, не замечая никого вокруг, кроме самого Лукаса с детьми, которые увлечены игрой. — Идём, покажу тебе кое-что, — Джисон тянет удивлённого омегу за собой, продолжая оглядываться. Попасться сейчас не хотелось. — Куда мы, Сонни? Хёны будут злиться, — шепчет младший, продолжая шмыгать носом. — Ты доверяешь мне? — резко оборачиваясь, шепчет Джисон, когда они заходят за небольшую кладовую. — Да, но… — Тогда идём, — Джисон снова тянет младшего за собой, замечая, что слёзы перестали скатываться по красным щекам. Ченлэ послушно следует за альфой, с опаской оглядываясь. Они поднимаются по крутому склону, куда Ченлэ раньше не заходил, но видел, как Джисон уходит в эту сторону, и Ченлэ не замечает ничего не обычного до тех пор, пока под ногами не становится всё меньше снега, а зелёная трава даже вечером искрится росой. Он вскидывает голову, с восхищением осматриваясь. Они на небольшом холме, в чаще, и если смотреть вниз, можно увидеть огни поселения и сугробы, а на небольшой полянке стоит большое, неизвестное Ченлэ дерево, раскидывая ветви вокруг себя. Под ним небольшая лавочка, а рядом протекает река. Ченлэ всматривается, различая в ветках светлячков, что красиво дополняют картину. — Нравится? Ченлэ на вопрос кивает, продолжая осматриваться, понимает, что здесь достаточно тепло, поэтому стягивает с себя тёплую накидку. — Это дерево мы нашли с Тэёном, когда только переселились, он за ним ухаживает время от времени, удобряя и всё такое, но живёт оно благодаря реке, ветви проходят под землёй и тянутся дальше, некоторые даже можно разглядеть на дне, — Джисон подводит Ченлэ к воде, указывая на прозрачную гладь. — Не будь здесь реки, дерево бы так и не расцвело, ведь именно этому виду нужна постоянная подпитка. Удивительно, правда? Казалось бы, просто вода, но вот что из этого выросло. Ченлэ снова улыбается, понятливо кивая, но голову опускает и улыбка эта грустная. Джисон тянет к нему руку, но омега чуть отходит и садится на лавочку, обхватывая себя руками. Джисон всё пытается поймать его глаза, но тот продолжает их отводить. — Я говорю, что чувствую себя как дома, — начинает Чжон, носочком сапог вырисовывая узоры на земле, — но хоть стая — это семья, всё же я… Малыши ещё маленькие, им с этим полегче, и я правда рад, что у них есть Лукас и Чону, так будет лучше, я всё ещё ребёнок, не думаю, что смог бы сделать это правильно. — Леле, — Джисон садится рядом, обхватывая его за плечи, — в том-то и дело, что ты ещё ребёнок, ты нужен им, ты их старший брат, но ты прав — ты всего лишь ребёнок, которому тоже нужна любовь и забота. — Да, но кто мне её даст? — усмехаясь, проговаривает Ченлэ. — А ты разве не видишь, не понимаешь, как Джехён и Тэён к тебе относятся так же, как и Лукас с Чону к котяткам? — Когда-нибудь у них появится свой малыш. — Да, но это не значит, что ты станешь менее важен или кто-то про тебя забудет, — Джисон обхватывает всё ещё холодные ладони, согревая в своих больших руках. — Ты этого боишься? Что тебя оставят? Ле молчит, и, тихо вздохнув, Джисон садится прямо перед ним на корточки, укладывая подбородок на его колени, и ловит его взгляд, находя в нём лишь вселенскую грусть. — Я соврал, — шепчет он тихо, — наших родителей не убили, они просто оставили нас от ненадобности, как лишний балласт при выживании. — Леле, — Джисон сжимает его пальцы; он и подумать о таком не мог, как долго Ченлэ справлялся один. — Это не повторится вновь. Тебя никто не оставит, ты сказал, что веришь мне, так верь и сейчас. Ченлэ сглатывает, отвести взгляд не может, натянуто улыбается и кивает. Джисон губы поджимает, тянется к взлохмаченным светлым волосам, пряча прядки за уши. — Я стану твоей семьёй, Леле. — Глупый, — Ченлэ откидывается на лавочке, сглатывая неприятный ком. У Джисона ведь тоже когда-нибудь появится семья, возможно, он вообще перейдёт в другую стаю. — Нет, нет, — Джисон встаёт и тянет его на себя, и Ченлэ с охом поднимается и смущается, оказываясь в кольце рук. — Я серьёзно: я стану твоей семьёй и не позволю тебе больше плакать из-за этого. И я никуда не денусь, я буду рядом, обещаю. Просто верь мне, — шепчет Пак, и Ченлэ кивает, прижимаясь щекой к чужой груди — он хочет верить. Чжон отрывается от него, заглядывая ему в глаза, и что-то в головах щёлкает, из-за чего они больше не замечают ничего вокруг, и их просто тянет друг к другу, одурманивает. В чувство приводит холодная капля, упавшая на щеку, Ченлэ жмурится и с непониманием смотрит на хмурое небо. — Это?.. — ещё пара капель обрушилась ему на голову. — Дождь? — Самая прелесть этого места, — шепчет Джисон, чуть сильнее сжимая руки, и тоже смотрит в небо. Их окатывает как из ведра. Ченлэ громко вдыхает воздух с каплями, но улыбается так солнечно, а глаза горят, сверкают мириадами звёзд, и Джисон понимает, что готов сделать что угодно, только бы видеть такого Чжона постоянно.***
Ренджун поджимает губы до того, что они белеют, как и пальцы, которыми он упёрто пытается вышить небольшой узор. — Ничего, — Тэён улыбается и снова показывает, как правильно сделать стежок. — У тебя хорошо получается. — Не так хорошо, как у тебя, — вспоминая полностью ушитые ткани, проговаривает Ренджун и немного хнычет, когда задевает острой стороной палец. — Тебе просто нужно приловчиться и оно само пойдёт, — Тэён подмигивает, убирая принадлежности в коробочку. Ренджун кивает, вздохнув, и, сложив руки на столе, укладывается на них подбородком. День выдался тёплым, поэтому они решили не сидеть в доме, а устроиться в беседке. — Я пойду готовить обед, хорошо? — говорит Тэён, вставая из-за стола. — Хочешь со мной? Научу печь вкусные булочки, м-м? — Спасибо, но я ещё посижу, — Ренджун улыбается старшему, что отходит от стола, и засматривается на бегающих вокруг Куна Сяо и Хендери, и тихо смеётся с устроившегося мягким клубочком на его коленях Яняна и того, как он играет с его мягкими лапками. Ренджун оглядывается, пытаясь найти Джено или Джемина, с настроением позатейничать, но никого из них не видно, и он с раздосадовано вздыхает. Рядом резко кто-то приземляется, и он вздрагивает. — Привет, — Тэн смотрит на него с самой мягкой улыбкой. — Привет, — Ренджун улыбается в ответ и разворачивается к нему всем корпусом. — Я хотел с тобой поговорить кое о чём важном, — Тэн подсаживается ближе и шепчет заговорщически. — О чём же? — Я понимаю, что это может быть неприятно вспоминать, но это очень важно, подумай хорошо, ладно? — Тэн берёт его за руку, сжимая холодные пальчики. — Конечно, — с готовностью кивает Ренджун. — Пока ты был в южном поселении, твой отец ведь вожак, ты не помнишь, не говорил ли он чего странного? — наклоняясь, спрашивает старший. Ренджун закутывает губу, напрягая память. — Я… не уверен, обычно я не присутствовал на всяких встречах, — Тэн, вздохнув, кивает, задумчиво всматриваясь в их скреплённые руки. — Хорошо, не думай об этом так много, но если вдруг вспомнишь что-то странное, расскажи мне, хорошо? — Да, — Ренджун кивает и, ответив на осторожные объятия, уходит в мысли. Есть в Тэне что-то такое, что Ренджун не может объяснить и понять, но он определённо верит ему, поэтому он усердно копается в своей памяти. Его отец… хоть он и вожак южной стаи, но он пресмыкается перед восточными, и это единственное, к чему приходит Ренджун спустя несколько часов размышлений. А Тэн… почему именно он спросил его об этом; возможно ли, что он сам что-то знает? И сейчас просто пытается добить мысль с помощью Ренджуна, но откуда он может знать? И что именно? Странного… что именно странного Ренджун должен вспомнить? Если так подумать, то вся его «жизнь» там была странная. Разговор навевает странные мысли.***
— Дже, — Тэён смеётся, — ты разве не собирался на дежурство с Доёном? — Ш-ш-ш, я слушаю, — Тэён на это снова смеётся, откидывает книгу и зарывается пальцами в тёмные волосы, жмурясь от солнечных лучей и прикосновений. — Я его чувствую, — восхищённо проговаривает он. — Дже, срок ещё маленький, — Джехён на это шикает и сильнее задирает рубашку обеими руками, обхватывая ещё только появляющийся животик, и Тэён ёрзает, на что снова получает тихий шик. — И что же ты чувствуешь? — Что это маленький омежка. Тэён на это затаивает дыхание, так же ладонью прикасаясь к животу. — Да? И что он говорит? — Джехён касается губами живота, прикрывает глаза и прислушивается, пытается вычислить звуки и запахи. Тэён говорит так, будто всё шутка, но в тайне надеется, что Джехён действительно слышит и чувствует. — Что хочет кушать, — выдаёт вердикт альфа. — Кажется, твой слух тебя подводит, — Тэён смеётся и тянет старшего на себя, обвивая руками шею. — Мы недавно кушали. — Значит, плохо кушали. Хочешь чего-нибудь? — Джехён смотрит вниз, согревая ладонью живот. — Не хочу, — качает головой Тэён. — Я спрашивал малыша, — Тэён пыхтит, бьёт альфу в плечо и под его смех пытается спихнуть с себя. — Шучу, шучу. — Шутит он, — Тэён сжимает тонкими пальцами плечи и блаженно улыбается, ощущая, как чужие ладони гладят спину, медленно переходя к лопаткам. — А если серьёзно? Хочешь что-то? Ягодок? — Если только немного, — обхватывая Джехёна ногами, шепчет омега. — Немного? — вскидывая брови, переспрашивает Чон, младший кивает и показывает ладошку. — Маленькую горсточку, — Джехен смеётся, наклоняется и целует. — Чего смеёшься? — шепчет Тэён в губы. — Ничего, — отрывается от него Джехён. — Просто люблю тебя, — быстро чмокает в губы и поднимается. — Иди уже, — посмеиваясь, говорит Тэён и слегка подталкивает его. Джехён уходит, прикрывая за собой дверь, перед этим подмигнув омеге. Тэён ещё немного лежит, поглаживая живот и осторожно поднимается, — время к обеду, а у него ещё ничего не готово.***
Туман снова наступает внезапно, совсем неожиданно, но, к счастью, уже была глубокая ночь, все были по домам, и дежурившие Джонни и Джехён успели вернуться домой. Всё покрылось белой, непроглядной мглой, и даже присмотревшись, совершенно ничего не видно. Ренджун хмурится, кутается плотнее в одеяло и прислушивается к голосам на кухне. Джено и Джемин что-то очень бурно обсуждают, хоть и пытаются делать это шёпотом. Ренджун поглядывает на окно, что было заранее предусмотрительно задёрнуто, сглатывает и ёрзает на месте. Ему строго настрого запретили к нему подходить и отошли альфы ненадолго, но у Ренджуна руки чешутся и пятки тоже. Он медленно поднимается, подходя ближе к окну, задерживая дыхание, топчется на месте. Рука сама непроизвольно тянется к плотной ткани, отдёргивая её, а окно будто снегом засыпано. Он выдыхает, ничего не заметив, уже собираясь лечь спать, как он периферийным зрением замечает что-то напротив. Дёргается, отходя на шаг, голоса снова начинают зазывать, а в окне, кажется, то же самое существо, что он видел в прошлый раз. Ренджун, подрагивая, смотрит прямо перед собой, надеется наткнуться на пустой взгляд, вот только глазницы пустые. В прошлый раз он не успел подумать об этом, но теперь понимает, что именно это существо ничего не говорит, только головой из стороны в сторону качает, будто рассматривая его. На душе становится мерзко и холодно, и это ощущение расползается по всему телу, как пролитый чай по скатерти. Сил сопротивляться голосам всё меньше, и Ренджун подрагивающими руками снова задёргивает шторы, в последний миг замечая приставленную к окну костлявую руку. Кутается плотнее в одеяло и разворачивается. Становится ещё холоднее, и он босыми пятками шлепает по полу. Альфы замолкают, увидев в проёме взлохмаченного Ренджуна. — Что такое? — Я знаю, что вы тут дела обсуждаете, и я не хочу мешать, но не могу уснуть, — шепчет он, опуская голову и протираясь ногой о ногу. — Ничего, волчонок, иди сюда, — Джено мягко улыбается и протягивает руку, подзывая к себе. Ренджун мнётся, но, сжав руки на ткани, подходит ближе, тут же оказываясь в тёплых объятьях. Джено кутает его в одеяло сильнее и поворачивается к хмурящемуся Джемину, что сминает ренджуновы ноги в ладонях, собираясь согреть. Ренджун откидывается Джено на плечо, закрывает глаза и тычется носом ему в шею, на что Джемин резко придвигается, касаясь его лба. — Волчонок, ты хорошо себя чувствуешь? — взволнованно спрашивает он, опуская ладонь на шею. — Да, да, просто спать хочу, можете обсуждать дальше, я не помешаю, — шепчет он. — Джуни, — Джено прикасается губами ко лбу, — у тебя жар. Уверен, что ничего не чувствуешь? — Да, вам кажется, — Ренджун отмахивается от рук, что продолжают трогать лоб, — мне холодно, о каком жаре вы говорите? — Пойдём-ка спать, — подбирая края одеяла, говорит Джено и аккуратно поднимается. — Нет, не надо, вы же были заняты, — Ренджун дёргается, чтобы Джено сел обратно, но ничего не выходит, его просто сгребают в охапку и несут в комнату. — Завтра закончим, — кровать шуршит под ними. Джено укладывает Ренджуна на привычное место, укладываясь рядом. Джемин заходит в комнату с кружкой чего-то дымящегося, бросает взгляд на окно, замечая, что задёрнута лишь одна шторка, и качает головой. Приближается к кровати, вливая всё содержимое слабо сопротивляющемуся Ренджуну. Ставит кружку на тумбочку рядом с кроватью и ложится рядом. Ренджун хмурится, сопит, пытается вытащить руки. Лицо краснеет и ему становится жарко, из-за чего он раздражается. Джемин хмыкает, раскрывая кокон, укрывает их троих одеялом, и щёлкает младшего по носу. — Нельзя быть таким любопытным, а ещё лучше слушаться, когда тебе говорят не делать чего-то, — Ренджун хнычет, ощущая, как жар, что только начал ощущаться, отступает. Ворочается, прижимаясь к тёплым альфам, и медленно впадает в дрёму.***
— Ну что? — Там всё в порядке, — Джехён поворачивается к востоку. — Дже? — Что? — альфа поворачивается к другу, окидывая вопросительным взглядом. — На двенадцать часов, — Джехён напрягается, прислушиваясь. — Он нас не видит, — Джонни кивает ему за спину, они переглядываются и резко обращаются, ломая несколько веток, и привлекают к себе лишнее внимание. Альфа, что стоял чуть дальше, склонившись, тоже обращается, цепляя что-то зубами, и бежит от них дальше на Север. Джехён про себя ухмыляется, потому что бежит чужак в сторону обрыва, сам себя загоняя в ловушку. Альфа петляет между деревьями, пытаясь уйти от погони. И по тому, как он бежит, понятно, что ему незнакома местность и некомфортен климат. Он почти врезается в несколько деревьев. Они нагоняют чужака уже у обрыва, тот резко останавливается, смотря вниз в пропасть, пытается обогнуть их, но они заключают его в ловушку, расставляя шире лапы, давая понять, что на этот раз уйти не получится. Он скалится, отступает назад, скользя лапами по редкому льду. Джонни рычит, бросается вперёд, стараясь вцепиться в шею, но чужак дёргается, сверкает глазами и отпрыгивает назад. Джехён в последний момент клацает зубами, цепляясь за то, что было у него в пасти, но всё безуспешно. Чужак падает в пропасть, не издав ни единого звука. — Твою же, — Джехён хватается за переносицу, шумно вздыхая. — По нему было видно, что он здесь впервые, — Джонни лохматит волосы, откидываясь на спинку стула. — Ощущение, будто он впервые ступал по снегу. — Слушайте, говорю вам, он скинулся, не оступился, а скинулся, осознанно, он видел, что там обрыв, и Джонни наступал не так резко, чтобы, дёрнувшись, можно было просто упасть, — раздражённо выдаёт Джехён, расхаживая по комнате, и Юта недовольно хмурится, наблюдая за этим. — Успокойся, уже ничего с этим не сделаешь, — ворчит Накамото. — Смогли понять, кто он? — Джено сжимает челюсть, хмурясь. — Нет, — Джонни качает головой, прижимая обе ладони к лицу. — Есть кое-что, — Джехен тянется к карману штанов, вытягивая небольшую деревяшку, кидает её на стол и садится под хмурый взгляд Юты. Лукас подходит ближе, рассматривая светлое дерево, и Доён наклоняется, беря его в руку. — Дерево похоже на то, из которой была сделана прошлая коробка, — шепчет Минхён. — И тут есть рисунок, — присматриваясь к тёмным узорам, поддакивает Доён. — Такой же? — Юта вскакивает, удивлённый, подходя ближе. — Нет, другой, — откидывая его обратно на стол, отвечает Доён и садится на место. — В этом нет смысла, — раздражённый Джемин поднимается, выглядывая в окно. — Сюда идёт Тэн, — Джемин наклоняет голову, удивлённо смотря на заспанного Ренджуна. Джонни отрывается от ладоней, смотря на выход. Когда они влетают в домик, все замечают, что выглядит старший не лучшим образом, покрытый испариной и тяжело дышащий. — Опять? — Джонни хмурится, смотря на пару, тот сглатывает и кивает. — Что опять? — Джемин тянет руку к Ренджуну, прижимая его к себе, и тот обхватывает альфу руками, но продолжает обеспокоено смотреть на старшего. Джонни встаёт, усаживая на своё место омегу. Тэн тяжело вздыхает, трёт лоб и осматривает всех присутствующих. — Я знаю, что вы обсуждаете тут поимку внезапно появившихся чужаков, но это важно, — Джено на этих словах смотрит на Ренджуна, пытаясь уловить связь. Джемин пальцами зарывается в волосы, из-за чего сонный парень укладывается у него на груди, позволяя старшему всё рассказать. — Уже около месяца мне снится один и тот же чёртов сон, и я готов поспорить, что это не просто так. Знаете, как если вы что-то забываете и это приходит к вам во сне — вот оно. В детстве папа часто рассказывал мне легенду про одного отшельника, не думаю, что вы слышали её, но я был уверен, что Ренджун слышал, и вот сегодня ему приснилось то же, что и мне, я просил его рассказать, если вспомнит что-то странное. — Да, но я честно ничего не знал, думаю, отложилось где-то в подкорке ещё с детства, — кивает Ренджун. Альфы внимательно слушают, не понимая, к чему они клонят. — Тебе вообще стоило отлежаться, температурил всю ночь, — недовольно смотрит на него Джено. Ренджун стыдливо поджимает губы. — Нет, же, вы не слушаете, — Тэн нервно теребит волосы. — В том и дело, его что-то толкнуло на этот сон, Ренджун, скажи им. — Возможно, я действительно ослушался и открыл вчера шторы, — Джено щурится, заставляя омегу спрятать взгляд. — С тобой потом поговорим, — шепчет Джемин, хоть он и не удивлён. — Ну и что за сон? Что за легенда? — Папа говорил, что он был обозлён на весь мир, буквально на всех и каждого, поэтому ушёл туда, где никто бы его не трогал, стал что-то вроде шамана, не знаю, но что самое главное: он не успокоился на этом, в своём домике на Юго-Востоке, почти в пустыне, стал придумывать способы, как избавиться от всех, кто смог насолить ему, — безумно шепчет омега, активно жестикулируя. — Хорошо, и к чему мы в итоге приходим? — Юта сжимает виски, стараясь понять, что к чему. — Вы не понимаете — в том и дело, что это долбаный сон каждый раз заканчивается туманом, и я думал, что я просто с ума схожу, но Ренджун видел то же самое, понимаете? После этого ночь температурил из-за того, что просто посмотрел на него через окно. Вас ни к чему это не приводит? — Тэн нервно вскакивает и трёт глаза. Ренджун слегка дергается в руках На, но тот сердито смотрит, пригвоздив его одним взглядом к месту. — Хорошо, мы поняли, — Джено мягко улыбается другу, — мы разберёмся с этим, хорошо? Выглядит как-то, что имеет смысл, а пока… — Я нашёл, — в домик вбегает явно не спавший Тэиль, держа в руках прошлую коробку, перебивая Ли. — Прости, но я нашёл… — Что там? — Джено выпрямляется на месте, и Тэиль подходит ближе к столу под хмурый взгляд своего альфы. — В составе много всего, есть даже те травы, о которых я и не знал, но главная составляющая — это аконит и мак. — Зачем оборотню даже приближаться к тому, что может их убить? — Минхён удивлённо вскидывает брови. — А зачем добровольно скидываться? — Так, — Джено хлопает по столу, и указывает на омег. — Вы трое — спать. Идите по домам и хорошенько отдохните, понятно? — Тем более ты, — Джемин шепчет на ухо омеге. — Чтобы когда мы пришли, лекарство было выпито, а ты спал под тремя слоями одеял. Ясно? Ренджун кивает, дуя губы и избегая взглядов своих альф, жмётся к боку взволнованного Тэна и уже разворачивается, утягивая его к двери, как взгляд цепляется за знак на коробке. — Что? Ренджун не… — Джено вздыхает, когда омега хватает руками коробку, — трогай. — Это же знак южных, — хмурится он, всматриваясь в знакомые черты. — Ты уверен? — Джемин подходит ближе, касаясь его щеки. Тэн со спины подходит к младшему, тоже вглядываясь в располовиненый рисунок трёхглавой змеи. — Я был прав, — резко выдаёт Юта, напоминая своё предположение насчёт рисунка. — Конечно, я уверен, — кряхтит он, — и восточных, — ведя кончиком пальцев по хвосту скорпиона. — Тогда я тоже, — мычит Доён. — Ренджун, ты точно уверен? — переспрашивает Джено. — Тут точно их знак, — шепчет Тэн, тоже касаясь рисунка хвоста. — Да и, думаете, он не узнаёт знак, который знает с детства? — Слушайте, это бред, — Ренджун внимательно рассматривает всю коробку, вертя в руках. — Их делали при мне уже как несколько лет. Знак южных и восточных напополам в круге, как знак союза. — И что с ними делают? — если мысли Джехёна правильные, то это можно считать объявлением войны. — В том и есть самый бред — это обычная безделушка, продают на базаре, любой может купить её. Используют для украшений и всякой мелочи, совсем не для отравы, — все в комнате разочарованно вздыхают и садятся по местам. — Хорошо, — Джемин забирает из рук омеги коробочку, — ступайте, отдохните. Джемин отходит обратно к столу, раздражённо кидая деревяшку на поверхность, и Джено задумчиво всех оглядывает. — Не понимаю, — поджимая губы, шепчет Доён, — совершенно любой мог купить их. Причастность стай тут не доказать. — Может, просто стая бродячих решили, что могут напасть на нас? — выдаёт предположение Минхён. — Уже было два случая, и оба раза эти коробки. — Если так, то теперь дежурим по трое, пока не поймаем хоть кого-то из них, — выдаёт Джемин. — Доён и Кун, отправляйтесь к Хёнсоку, скажите, чтобы тоже поставил на каждое дежурство несколько человек и отправил кого-то к Джинёну. Если в этот раз чужак был на Севере, есть вероятность, что будут нападения и на другие поселения, — задумчиво проговаривает Джено. — Что если это всё-таки южные? — Юта встаёт, подходит ближе и касается коробки. — Джухён трус, конечно, но он просто так не успокоится. — Стоит сообщить западным, — Лукас посматривает на карту, рассматривая территории у океана. — Нет, они не станут вмешиваться, пока не будет явной на то причины, а мы пока и сами не понимаем, что происходит, — Джемин присаживается на подоконник и смотрит на их домик. — Это же Джухён, почему мы просто не покончим уже с этим? — Потому что мы не станем начинать войну первыми — кажется, это уже обсуждалось, и не раз. У нас хватает дел: нужно поймать тех, кто пытается нас отравить и у нас есть хоть что-то, что может привести к разгадке происхождения тумана, — Джено хлопает по столу, прерывая запал Джонни, и выходит. Джемин жмёт плечами и идёт следом, показывая, что на этом разговор закончен.***
Ренджун недовольно ворочается между альфами, то скидывая одеяло, то снова им накрываясь. Раскидывает руки и ноги, задевая то Джемина, то Джено. Что-то бурчит себе под нос. Садится, а потом опять ложится. Даже в позе лягушки лежит, но уснуть не может. — Ты уснёшь сегодня? — пыхтит Джено, когда его в очередной раз задевают по носу. — Сами виноваты, сказали спать — я пошёл спать, — отпихивая от себя руки альфы, ворчит Ренджун. Джемин со спины перехватывает его, прижимая к себе и не давая ёрзать. — А вот не ослушался бы и не температурил, — Джемин прикусывает мочку его уха, ладонями проходясь по животу. — Отлично, раз я так мешаю, то пойду к себе, — ворчит омега, скидывая с себя тяжёлые руки, и поднимается на постели. Джено оказывается проворнее, садится перед ним и не даёт сдвинуться, сжимая его бёдра между коленями. Джемин со спины прижимается и вытягивает ноги. — Куда собрался? Разбудил и уходит, — Джено, щурясь, наклоняется, переглядываясь с Джемином, что, уложив подбородок на плечо омеги, снова касается мочки, посасывая её, как змей-искуситель. Они оба, думает Ренджун, когда руки Джено сжимают его бёдра. — Не думаешь, что это не справедливо? — Думаю, несправедливо то, что вы делаете, — шепчет жарко Ренджун, ощущая, как внизу живота начинает полыхать, хотя они ещё ничего не сделали. — И что же мы делаем, волчонок? — усмехается Джемин, руками водя по животу, дразняще задевая края. — Вы… — Ренджун краснеет и заикается, не в силах закончить мысль, когда его шею кусают, оставляя красные следы, а Джено припадает к губам, вырывая тихие выдохи. Поцелуй выходит мокрым, Джено всасывает его язык, не давая отпрянуть, а Ренджун и не хочет… ему страшно, это его смущает, но пожар в животе не утихает, а только разгорается, как и пыл альф. Ренджун тянется рукой к волосам Джемина, зарываясь в них пальцами и слегка оттягивая. Джемин его рубашку дёргает вверх, заползая своими проворными руками под неё, и вырывает первый стон, когда касается розового соска, с удивлением отмечая, что их омега, похоже, слишком чувствителен к прикосновениям. — Что вы?.. — задыхаясь, спрашивает Ренджун, когда его за бёдра приподнимают, а Джено придвигается и опускает его так, что Ренджун оказывается зажат между ними и может чётко ощущать два бугорка на чужих штанах. — Господи, — выдаёт он, когда немного елозит, не удержавшись, и с шумом глотает воздух, когда снова двигает бёдрами. Он точно чувствует, как щёки горят, когда Джемин стягивает с него ночную рубашку, откидывая куда-то в сторону. Ренджун тихо стонет, когда На хватается за талию, побуждая снова двигаться; жмурится, хватаясь за плечи Джено, и лбом утыкается ему в плечо. Джемин останавливает его и сам двигает бёдрами. Джено тянется к завязкам на его брюках, и Ренджун в панике хватается за крепкие руки, находясь в том же положении. Джемин приостанавливается, сбавляя темп, расцеловывая голые лопатки. Джено поглаживает одной рукой его загривок, целуя в висок. Ренджун скулит, когда На в очередной раз дергает бёдрами, только в этот раз сильнее. — Ш-ш-ш. Джено тянет Ренджуна за руку, когда он прикусывает её, поскуливая, — ему хочется больше, но он боится, что просто сгорит в их огне. Джемин приподнимает его лицо, поворачивая к себе, и Ренджун стыдливо прикусывает губу, и отводит глаза, краснея пуще прежнего. — Такой красивый, — шепчет На и тянется к нему губами, целует, осторожно зализывая прикушенную губу. — Ты веришь нам? — шепчет На, отрываясь от его губ, пока Джено отодвигается и тянет омегу за бёдра, так же опуская его на постель. Ренджун шумно сглатывает, смотрит на альф и несмело кивает. Джемин гладит его волосы, пока Джено расшнуровывает штаны. Джемин наклоняется, утягивая его в новый поцелуй, и водит руками по животику, отвлекая от действий Ли. Когда штаны оказываются уже у колен, он негромко, протестующе мычит, но их всё равно стягивают и кидают куда-то к рубашке. Джено повторяет за Джемином, оглаживая тело руками и расцеловывая. Ренджун расслабляется, но когда Джено приподнимает ноги под коленями, поцелуями касаясь внутренней стороны бёдер, он весь сжимается, пытается скрестить ноги или прикрыться, но потные ладошки перехватывает Джемин, сжимая в своих руках, а Джено оказывается как раз между коленок. Ренджуну кажется, что он умрёт, когда альфа ведёт пальцами всё выше. Кажется, что он умрет, когда Джено целует тазовые косточки. Кажется, что он умрет, когда узкие стенки раздвигаются под напором. Он охает и жмурится от неприятных ощущений, сжимает руки Джемина и думает, что этой ночью он точно, совершенно точно умрет. — Потерпи немного, совсем немного, — Джемин снова касается его губ, и Джено осторожно двигает кистью. Ренджун дёргается, приподнимая бёдра, упираясь ногами в мятую простынь, когда Ли находит нужную точку. Джемин отпускает его руки, опуская ладонь на живот, и давит, прижимая к кровати. Ренджун мечется, шарит руками по постели, в итоге хватаясь за коленки На. Скулит и не может ухватиться ни за одну мысль, теряясь в своих чувствах. Всё же находит силы перехватить руку Джемина, когда он движется вниз по животу. Тот что-то шепчет ему, мягко целует щеки, лоб, ловит тихие стоны и сжимает его ладошку. Джено ускоряет движения, из-за чего он становится ещё более чувствительным и пытается соскользнуть, но Джено с Джемином хватают его за бёдра, удерживаясь на месте. — Не могу, не могу, — шепчет он как в бреду. Пальцы в очередной раз задевают нужный комок, Ренджун дёргается, вскрикивает и подрагивает всем телом. Джено замедляет темп, но пальцы не убирает. Ренджун почти плачет и всё же соскальзывает с них сам, тяжело дышит, ещё немного вертит головой и утыкается лбом На в бедро. На животе ощущает тёплые капли и как Джено склоняется над ним, всё так же поглаживая подрагивающие коленки. — Всё хорошо, — шепчет он, слегка касаясь ушка, — ты молодец. Джемин тянет его чуть выше, и он ощущает, как ткань проходится по его животу. Джемин целует его в щеку и укрывает одеялом. Он находит в себе силы развернуться, сжимаясь под одеялом клубочком, и уткнуться На в грудь. Джено ложится позади, поглаживая его живот. — Божечки, — шепчет Ренджун, накрывая снова краснеющие щёки ладонями. Джемин смеётся, пока Джено целует его плечико. — Спи сладко.