***
— Почему это не делает Тэиль? — Потому что у него много дел? — А у тебя что, дел нет? — Юта на это хмыкает, в последний раз проводит пальцами с мазью по шву и откладывает баночку. — А тебе что, повредничать хочется? Сычен откидывается на подушки и смотрит в потолок, задёргивая рубашку. Он здесь уже несколько недель, а альфа так и продолжает самостоятельно обрабатывать рану. Один раз, когда он потянулся за нужной склянкой, тот на него так посмотрел, что у Сычена всё желание отбило при всей его жажде к самостоятельности. — Ну, а если серьёзно, чего ты носишься со мной? — вдруг спрашивает омега, всё так же смотря в потолок. Юта в это время встаёт, складывая склянки в корзинку и убирая их в шкафчик. — Просто не хочу, чтобы мои труды, — указывая на швы, — пошли насмарку, — проговаривает альфа. Сычен фыркает, оглаживая область вокруг. Даже не смотря и не касаясь, он может определить нахождение каждого шва, потому что он уже вдоволь насмотрелся на него ещё в первые дни, не понимая как немного грубые руки могли сделать все так аккуратно. — А если честно, — присаживаясь обратно с заваренной кружкой чая, начинает Юта, чем привлекает внимание младшего. — Спустя столько времени в одиночестве, тебе разве не хочется ощутить хоть толику заботы? — Я привык к тому, что я один; к тому, что нельзя доверять всем подряд, — на этих словах в его глазах что-то загорается, что Юта распознать не в силах, но омега быстро берет себя в руки, смаргивая. — К тому, что за всё надо платить и никто не позаботиться о тебе лучше тебя самого. — Ты вроде как вступил в стаю, — начинает Юта, но Дун сбивает своим смешком. — Я разве не на испытательном? — Это не для нас, — Сычен вскидывает брови, по тому как Лукас всё ещё посматривает на него, и создаётся обратное впечатление. — Это для того, чтобы ты определился, но я думал, ты достаточно уверен в своих желаниях, — Сычен жмёт плечами — это правда, в своих желаниях он уверен и в словах тем более. — Да и ты сам сказал, что знаешь, что такое стая, и хоть так не кажется, наши тебя приняли, а это значит, что тебе не обязательно со всем справляться самостоятельно. Сычен принимает кружку, сжимая её в тонких пальцах, что не укрывается от Юты, и смотрит в окно, взгляд падает на пронёсшегося Донхека. — Это правда? Что Донхёк сказал. Я знаю, что ты слышал наш разговор, — Юта невесело хмыкает, тоже посматривая в окно. — Неужели никого не нашли? — он резко садится, хватая альфу за кисть. — Возможно, они просто очень хорошо скрываются? — Сычен вздыхает и откидывается на кровать, отпуская руку. — Донхёк, может, и не показывает, но он очень рад, что ты здесь, ему было очень тяжело. Мы пытались помочь ему освоиться, особенно Минхён, но ему всё равно было трудно. Сейчас он, конечно, и так всё знает, но ему гораздо легче от осознания, что теперь он не единственный лис в стае, — Сычен улыбается, ему тоже легче. Донхёк милый, иногда вредный и пытается не навязываться ему, но Сычену и самому нравится проводить с ним время. Он хочет задать ещё пару вопросов Юте, но тот забирает кружку и поднимается. — А теперь, прошу меня простить, но дела у меня всё же есть. Сычен подавляет смешок, смотря вслед альфе, и подумывает о том, что ему не помешает прогуляться.***
— Лу, ты… негодяй, — шепчет Чону. Лукас со спины хмыкает и укладывает подбородок ему на плечо, отрываясь от шеи. Чону снова пытается убрать его руки, но они продолжает крепко сжимать в объятиях. — Не отвлекайся, а то обожжёшься случайно, — Чону недовольно шлепает альфу по руке, когда он его щекочет, и продолжает помешивать кашу. — Какие планы на сегодня? — Какие? Не знаю, — Чону жмёт плечами, — как обычно. Нужно сходит к источникам, искупать малышей, и… — Без меня не ходить. Чону пихает насупившегося альфу локтем и тянется, чтобы взять кастрюльку, но альфа шикает, убирая его руки, и сам разливает кашу по тарелкам. — Ты повторил это столько раз, — разворачиваясь, шепчет Чону. Лукас немного наклоняется, убирая кастрюльку, и, выпрямившись, чмокает омегу в лоб. Чону жмурится, подставляя лицо, и притягивает его за плечи. — Я знаю, что без тебя нельзя ходить. — Вот и отлично, тогда после обеда сходим. Чону кивает и снова притягивает к себе альфу, впиваясь в его губы. Хочется погреться в чужих объятиях подольше, потому что Лукас всю ночь дежурил, но времени у них не так много. — Может, поспишь хоть немного? — шепчет Чону. Лукас качает головой, чмокая несколько раз. — Не могу, я бы с удовольствием, но надо помочь Джехёну: если не заделаем дыру в кладовой, все продукты испортятся, — Чону вздыхает и поглаживает чужие скулы. У Лукаса глаза сонные, а губы припухли, но выглядит он бодро. Чону начинает беспокоиться, потому что альфе не дают покоя чужаки, и он буквально чувствует, как тот нервничает постоянно, не давая себе и минуты продыху. — Я хотел пого… В кухню влетают младшие, прервав омегу, и Лукас смеется, шепчет, что они договорят позже, и отрывается от него, подхватывая тарелки. Чону закусывает губу, но улыбается. Берёт тарелку и тоже подходит к столу, поставив её перед Хендери. — Лу, Лу, можно с тобой? — Янян носом тычется старшему в щёку, альфа усаживает младшего, что лезет к нему на руки, и придвигает к нему тарелку. — Если съешь кашу, — Сяо хмыкает, тихо поедая кашу, на что Янян дует губы. — Ты что, смеёшься надо мной? — Чону, покачивая головой, зарывается пальцами в волосы Хендери, перебирая тёмные прядки. — Нет, конечно, — Сяо снова хмыкает. Лукас, сидя между ними вздыхает, хватаясь за голову, и жалостливо смотрит на Чону. — Нет, смеёшься, — Хендери начинает посмеиваться с братьев, из-за чего Янян ещё больше дуется. — Ты тоже смеёшься, вы оба смеётесь надо мной, — начиная медленно есть, говорит младший. — Да никто не смеётся. Сяо вздыхает и получает смородинкой в лицо. Хендери прыскает, еле удерживаясь на месте благодаря Чону. Омега смотрит на Вона, выгибая бровь, но тот наблюдает за перепалкой. Лукас, наконец, замечает взгляд на себе и собирается вмешаться, но Янян первый заговаривает: — Смеётесь, пап, они смеются надо мной. Чону с Лукасом переглядываются, а младшие начинают спорить пуще прежнего. — Так, а ну тихо. Чону забирает пустые тарелки Хендери и Сяо. Янян обидчиво отворачивается и лезет Лукасу под руку. Альфа окидывает младших хмурым взглядом, из-за чего они тушуются, и что-то шепчет омежке на ухо, тот охотно кивает и спрыгнув со скамьи выходит из кухни, не смотря на братьев. По хлопнувшей двери, Чону понимает, что он ушёл на улицу, поэтому, подойдя к столу, смотрит на альф, что старательно отводят взгляд. — Идите и извинитесь перед братом, — младшие вздыхают и, понуро опустив головы, идут следом за омегой. Лукас ждёт, пока хлопнет дверь, и притягивает к себе омегу, утыкаясь носом ему в живот. — Ты слышал это? — шепчет Чону и утыкается в чужие волосы носом. — Мне не показалось? Он правда это сказал? — Не показалось, — Лукас тянет его на себя, усаживая к себе на колени. Чону шмыгает носом и укладывает голову ему на плечо. — Думал, никогда этого не услышу… — Ну, это ты преувеличил, когда-нибудь точно услышал бы, — посмеивается альфа, поглаживая чужую спину. — Ты там плачешь, что ли, а? — слыша, как омега снова шмыгает. — Нет, — Чону качает головой, но, когда альфа тянет его за руку, усаживая прямо, и видит пару капелек, Чону согласно мычит. — Может, немного, от радости… — Раз от радости, то можно, но немного, — Чону кивает, счастливо улыбаясь, и, быстро коснувшись губами чужой щеки, поднимается. — Я пойду, проверю, чтобы они там не переругались ещё больше. В этот момент дверь тихо скрипит, а пара оборачивается, в ожидании смотря на дверной проём, думая, что это Янян вернулся, но из-за косяка осторожно выглядывает светлая макушка. — Хён, можем поговорить? — смотря на Чону, спрашивает неуверенно Ченлэ. — Конечно, — Чону с готовностью кивает и тянется к чайничку, а Лукас, чувствуя, что разговор не для его больших ушей, поднимается. — Увидимся, — подмигивая младшему и потрепав его по волосам, говорит альфа и тоже идёт на улицу, прихватив свитер. Ченлэ ещё немного топчется на месте, нервно покусывая губы. Чону мягко улыбается, и, немного успокоившись, Ченлэ подходит ближе. — Мне немного неловко, но думаю, что лучше поговорить об этом с тобой. Я хотел… ну знаешь… — Я понял, — Чону разливает чай и, ненадолго повернувшись, улыбается ободряюще. — Пойдём в гостиную. Я отвечу на все вопросы, что тебя волнуют.***
— Леле, спи, — шепчет Джисон, не раскрывая глаз. Младший уже минут двадцать вертится и кряхтит, из-за чего Джисон тоже не спит, и не то чтобы он ему мешает, нет, просто Джисон и сам волнуется. — Хёны точно в порядке? — шепчет омега, кутаясь в одеяло. Джисон вздыхает, раскрывая глаза, смотрит на младшего, что на своей кровати уставился в потолок. Джисону хочется до него дотронуться, и спрашивается, что ему мешает, только руку протяни, но он продолжает молча рассматривать нежную кожу омеги и радуется хорошему альфьему зрению, потому что это стало входить в привычку — рассматривать Чжона перед сном. Для Джисона это как обязательная процедура, без которой уснуть он не в силах. — Да, Леле, я видел, как они забежали в дом к Тэну, так что с ними всё хорошо, не волнуйся. Ченлэ на это молчит, прикрывает глаза, и в комнате создаётся тишина. Джисон внимательно смотрит на подрагивающие ресницы, и он вдруг резко разворачивается — ладошка свисает с кровати, и Джисон, не удержавшись, тянется к ней, сначала проводя по ней пальцем, а после переплетает их пальцы и думает, что Чжон уже уснул, но его пальцы слегка сжимают и глаза напротив раскрываются. Ченлэ смотрит в ответ, щурясь, стараясь разглядеть альфу в темноте, а потом бросает взгляд на окно. Шторы давно завешаны, благодаря чему даже непонятно, что всё за окном сейчас в тумане, но младшему всё равно не даёт это покоя. — Сонни, не думаю, что смогу сегодня уснуть, — вымученно шепчет Чжон. Джисон поджимает губы отпускает чужую руку, на что омега немного обидчиво хмыкает, и двигается, раскрывая одеяло. — Иди ко мне. Ченлэ смотрит на него с недоверием, и Джисон на взгляд отвечает поднятой бровью и кивком на свободное место. Ченлэ, недолго сомневаясь, перебегает со своей кровати к его и ещё недолго топчется на месте, пока Джисон свободной рукой сам не тянет его к себе, сразу же укрывая одеялом. Ченлэ, смущённый, утыкается альфе в грудь. Джисон старается дышать ровнее, успокаивая сбившееся сердцебиение, и сам обнимает Ченлэ, полностью закрывая обзор на всё остальное. Джисон бы подумал, что омега уснул, по тому как спокойно он лежит, но дыхание подсказывает, что это не так. — Засыпай, Леле, когда проснёшься, тумана уже не будет. Ченлэ запрокидывает голову, долго смотрит на прикрывшего глаза альфу и пытается понять, как давно тот всё понимает. Недавний разговор с Чону многое ему разъяснил, и Ченлэ после этого несколько дней бегал от альфы, пока тот однажды не поймал его прямо на улице, после чего весь день не отпускал. Джисон красивый. Очень. А ещё смешной. Добрый. И успел узнать Ченлэ лучше, чем кто-то другой. Каким-то волшебным образом ему и не надо было рассказывать Джисону что-то, он и так понимал, что что-то не так. — Ты всё ещё не спишь, — раскрывая один глаз, шепчет Джисон. — Как давно ты… понял? — спрашивает в ответ Чжон. Джисон раскрывает и второй глаз, с интересом рассматривая омегу. — Так важно? Понял и понял, — Ченлэ на это хмурится, но допытывать его не собирается. — А ты… Джисон не даёт ему закончить, прильнув к нему, ладонью касаясь мягкой щеки. Ченлэ затаивает дыхание и не понимает ничего совершенно, а Джисон пользуется замешательством, прикасаясь к его губам. У Джисона губы сухие с трещинками. У Ченлэ губы пухлые и мягкие. Ченлэ не шевелится и не дышит, ощущая тепло на своих губах. Джисон боится сделать что-то не так, но осторожно прикасается к губам, не ощущая сопротивления. И оба осознают, что происходит, но полностью теряются в этом, и в водовороте своих ещё только зарождающихся чувств. Джисон отрывается медленно, нехотя, и смотрит на чужие приоткрытые губы, осторожно касаясь нижней губы большим пальцем, и поднимает взгляд, встречаясь с чужим. — Ещё вопросы? Ченлэ качает головой, снова приникая к чужой груди. Теперь уснуть гораздо легче.***
— Хён, ты никогда не думал, что мы могли видеться раньше? Сычен улыбается и качает головой, перебирая красные прядки. Донхёк жмурится из-за лучей солнца, что бьют прямо в глаза, уложив голову старшему на колени. — Думаю, тебе кажется, если бы мы виделись раньше, я бы точно запомнил, — Донхёк вздыхает. — Но, возможно, наши стаи находились рядом. Где была твоя? — Я, — Донхёк хмурит брови, — не уверен. Думаю, где-то к северу от восточных границ. Помню, что там было много цветов, разных, — Сычен горько улыбается, — нигде больше таких нет. А твоя? Где находилась твоя? — Прямо на границе, там ещё было небольшое озеро, очень красиво, — вспоминая картины своего поселения, кучи деревьев, цветы, о которых, скорее, всего говорит Донхёк, таких разнообразных цветов, каких нет в других частях света, а вода в том озере кристально чистая. — Что с ними случилось? — Донхёк раскрывает глаза, боясь задеть старые раны, но омега выглядит так же, как и он. — Думаю, то же самое, что и с твоими. Донхёк сглатывает, когда перед глазами вспыхивает пожар и он слышит за собой погоню. Сычен мягко касается его щёк. — Не надо, не копошись в старых ранах. — А где был ты? — Я в тот день поругался кое с кем и… пошёл прогуляться, остыть… когда пришёл в себя, возвращаться было уже не к чему и не к кому, — Сычен всё же закрывает глаза, стараясь не поддаваться эмоциям. — Хён, — Донхёк садится и обеими ладошками обхватывает старшего за щеки, — ты тоже не копошись в них, — заглядывая старшему в раскрывшиеся глаза, шепчет Хёк. — Я знаю, о чём ты думаешь. Ты не виноват, только не ты. Сычен не находит что сказать, поэтому просто прижимает младшего к себе. — Долго будешь взглядом их буравить? — Не буравлю я. Юта садится рядом с Минхёном, стукая его в плечо. — Ладно, возможно, мне это не нравится, — Юта на это неодобрительно смотрит, и Минхён сопит недовольно. — Что? А чего они рядом постоянно трутся? — Ты серьёзно? — Вполне, Донхёк со мной почти не говорит с его появлением, уверен, что мы можем ему доверять? — Не смешивай личное с другим, — Юта тоже смотрит на обнимающихся омег. — О каком личном ты говоришь? — закатывая глаза, вопрошает Минхён. — Ты знаешь. Да и тем более ревновать его к Сычену… — Я не ревную, — раздраженно перебивает Минхён. — Да? А что ты делаешь? Кого ты пытаешься убедить? — Юта откидывается на лавочке, вскидывая брови. — Вы проводите вместе столько же времени сколько и обычно. Ты не можешь винить его за то, что он тянется к нему. Это эгоистично с твоей стороны. Ты знаешь, что ему было нелегко, но это немного другая тема, — Юта собирается с духом прежде чем сказать то, что знают остальные, но предпочитают не вмешиваться. — Ты причиняешь ему боль, — Минхён разворачивается резко и с неким шоком смотрит на него. — Честно, не знаю, ты не замечаешь или у тебя есть причина, но ему больно. Разберись в своих чувствах, а я знаю что они у тебя есть, и признайся ему уже наконец, а не ревнуй его без повода. Тратишь время впустую. Ты раздражен, потому что видишь, что делаешь с ним. Юта встаёт, на лице проскальзывает недовольство, а Минхён не успевает ничего сказать, просто продолжая смотреть на омег.***
— Джуни, малыш, — Ренджун мычит, вертит головой и руками пытается за что-то ухватиться. — Волчонок, проснись. Когда его лица касаются губы, он всё же раскрывает мутные глаза, пересекаясь взглядами с Джемином, и ощущает, как Джено впивается зубами в его шею. Жмурится, потому что в животе снова узел, а ноги подрагивают. Джемин прикладывает сначала ладонь к его лбу, а после касается и губами. — Джуни, твоя те… — Джемин не успевает договорить, когда Ренджун за шею притягивает его к себе, что-то шепча про поцелуй, и, целуясь тягуче-медленно, Ренджун переворачивается на бок. Джено прижимается к оголенной спине, продолжая покусывать шею. Джемин же ведёт пальцами дорожку по бедру, закидывая чужую ногу на себя, и посасывает чужую губу. Ренджун тихо хнычет в чужие губы, ощущая пальцы Джено в себе, подмахивает бёдрами и шумно дышит. Джено продолжает покусывать уже плечи, оставляя красные следы, а Джемин не перестаёт целовать. — Я… хочу кое-что попробовать… Щёки горят, как и взгляд, но Ренджун решает сказать сейчас, пока у него ещё есть силы говорить. — Что, Джуни? — Джено прикусывает мочку, продолжая двигать пальцами, задевая нужные точки. Хочу вас обоих. Вместе. Джено с Джемином переглядываются, недоумевая, и Ренджун сам тянет руку Джемина ниже. — Джуни, — неуверенно шепчет Джемин, останавливаясь на нежной коже поясницы. — Ты уверен? Ренджун кивает, прикрывает глаза, когда Джемин тянется ниже и тычется носом в ключицы. Сжимает пальцами плечи и не знает, как реагировать, потому что движения Джено чуть резче и быстрее, что в эту ночь полная противоположность На. Ренджун прислушивается к чувствам, когда пальцы исчезают, дышит через раз, и почти вскрикивает, когда рядом с Джемином проталкивается Джено. — Прости, — шепчет альфа, зацеловывая шею и места укусов. — Прости. — Просто продолжай, — шепчет Ренджун, щекой прижимаясь к груди Джемина. Джено слушается, с каждым мелким толчком вырывая сдавленные стоны. Ощущать их обоих, то, как они двигаются, что говорят, как целуют, и всегда по-разному, для Ренджуна головокружительно. То, что лишает рассудка, чувств и сил. Ренджун почти не дышит, хватается руками за всё, до чего дотянется, стонет на грани крика с каждым несдержанным толчком, и думает, что этой ночью он совершенно точно охрипнет. — Джуни, — Джемин гладит его щёки, пока Джено первой попавшейся тряпкой стирает тёплые капли с живота. — Малыш, ты в порядке? Ренджун пытается сказать, но голос, кажется, совсем пропал, из-за чего он просто кивает, и впадает в дрёму, тихо посапывая. Джено и Джемин снова обмениваются взглядами, поглаживая младшего — кто бёдра, кто талию и живот.***
— Хён, — Тэён мычит вопросительно, не раскрывая глаз, — как думаешь, кто там? — прижимая ладонь к уже достаточно округлому животику, тихо спрашивает Ченлэ. — Не знаю, — Тэен жмёт плечами и тоже гладит живот. — Джехён думает, омежка, а мне кажется, альфа. — Почему? — Тэен снова жмёт плечами — ему просто кажется. — И кому верить? — Ченлэ вздыхает. — Было бы здорово, будь это омежка. — Почему? — повторяет вопрос Тэён, зарываясь пальцами в макушку Ченлэ. Чжон почти мурчит, прижимаясь к чужому боку, хоть это теперь не так легко. — Просто, — Тэён на это посмеивается, и носом зарывается в чужую макушку. Вдыхает ещё пока детский запах, и улыбается. Они валяются в кровати старшего ещё некоторое время, ленясь вставать, пока в комнату не вваливается Джисон. — Леле, идёшь? Янян там скандал без тебя устроил, — возмущённо проговаривает альфа. Тэён приглушённо хихикает — младшие, на удивление, обещанному времени с братом очень много внимания уделяли и требовали со старших каждую секунду, хотя могли прийти к нему в любой момент. Ченлэ нехотя поднимается и тянется за Джисоном. — Отнимаешь у меня ребёнка, — Тэён вертится, кутаясь в одеяло. — У тебя в животе ещё один. — И что? Я вас всех люблю. Что за намёки, Пак Джисон? — Ой, хён, какие намёки, я вообще о другом, — Джисон отмахивается, а Ченлэ пихает его в бок. — Ладно, ладно, идите, — Тэён повторяет жест Джисона, но когда младшие уже выходят из комнаты, он внезапно вскрикивает, из-за чего оба оказываются рядом с ним через пару секунд с испуганными лицами, и Тэён невинно смотрит на них. — Если увидите Дже, скажите, что я ягодок хочу. — Хён, — тянет Джисон и с негодованием тянет Ченлэ на улицу.***
В очередной раз просыпаясь посреди ночи, Ренджун думает, что он зачастил хотеть что-то по ночам, тем более что желания всё страннее и страннее и теперь он хочет не просто покушать, а погулять. Он недовольно вертится пару секунд, после чего сдаётся и пытается подняться, путаясь в своей же длинной ночной рубашке. Джено ловит его, не давая упасть с кровати, и усаживает на место. Они перекидываются взглядами до тех пор, пока Джемин не просыпается, вопросительно смотря на них обоих. — Джуни? — Я гулять захотел, — сознается омега, не давая продолжить Джемину задавать вопросы. Джено тихо вздыхает, потирая переносицу. Джемин приподнимается на локтях, рассматривая недовольного омегу. — Нельзя? — Джуни, сейчас очень поздно и опасно, даже если ты хотел погулять, надо было разбудить нас, — Джемин качает головой. — Почему бы нам не открыть окно? Может, тебе просто снова было жарко? У Ренджуна губы подрагивают и комок в горле от серьёзного взгляда и строгого голоса. Джено отнимает руки от лица, с удивлением смотря на шмыгающего младшего и на Джемина, что сам в шоке. — Малыш? Ты плачешь? — Нет, — подрагивающим голосом отвечает Ренджун. Опускает голову и мнёт одеяло. — Волчонок, я не ругался, чего ты плачешь? — Джемин тянет к нему руку, но Ренджун отсаживается чуть дальше, вызывая недоумение на лицах альф. — Не плачу я, — но пара слезинок всё равно скатывается, — простите, — вдруг начинает Ренджун. — Я вас разбудил. — Нет. — И вообще, — не слушая альф, продолжает Ренджун, — я надоедливый. Одни проблемы приношу. Сам просыпаюсь и вас бужу. Я сильно надоел, да? — Джуни, ты не надоедливый, — Джено хмурится и садится на кровати. Ренджун, замечая взгляд альфы, уже не сдерживаясь, всхлипывает. Джено жмурится, понимая, что сделал не так. — Откуда ты это взял, м? — когда младший снова шмыгает, оба понимают, что тактика у них совсем не та. — Надоедливый, не врите. Лучше мне к себе вернуться, а ещё лучше с Сыченом переехать в домик для омег, — когда Джено с Джемином переглядываются, не понимая, чем вызваны такие слова, Ренджун прикрывает лицо руками. — Лучше бы вы меня у южан оставили, я бы меньше проблем приносил, — всхлипывая, тянет омега и пытается встать, но Джемин, в панике не успев ухватить его за руку, хватает за лодыжку и тянет к себе, из-за чего Ренджун прокатывается по простыням на пятой точке. Джено убирает чужие ладони с лица и, ухватив за щёки, строго проговаривает, хотя собирался менять манеру общения: — Даже не смей думать об этом, понял? Ренджун кивает и вроде успокаивается от мысли, что альфы не жалеют, что забрали его с собой, но всё равно начинает больше плакать от тона и слегка повышенного голоса. Джемин бьёт Ли в плечо, тянет Ренджуна на себя и валится на кровать, целуя в макушку. Джено тоже ложится, шепчет извинения и целует в ушко. — Джуни, ты можешь гулять, когда захочешь, тебе не нужно спрашивать разрешения, но мы не хотим, чтобы ты делал это ночью один, хорошо? Это может быть очень опасно для тебя, и мы просто очень испугались. Если захочешь погулять разбуди нас, малыш, ладно? — Ренджун кивает. — Прости, что напугали тебя, мы совсем этого не хотели, — Джено с удивлением смотрит на На и то, как он умело успокоил младшего. — И мы так сильно любим тебя, что не собираемся отпускать даже в соседнюю комнату, вдруг тебя украдут, что мы будем делать? — чмокая успокоившегося младшего в лоб, шепчет Джемин. — Забрали бы меня обратно, — уверенно отвечает Ренджун, сжимая пальчики на чужой рубашке. — Конечно. — Простите, — снова извиняется омега, — наверное, опять течка скоро начнётся. — Ничего, всё в порядке, Джуни, — шепчет Джено в ухо, поглаживая животик омеги. — Ещё хочешь гулять? — Нет, — младший качает головой, — расхотел. Спать хочу, — сонно потирая глаза, шепчет он и вертится, находя удобное положение. В итоге он засыпает на спине, с головой Джемина на груди и целующим в макушку Джено. Джемин оглаживает место вокруг пупка и прикладывает ладонь чуть ниже, согревая то место. — Раньше он не был таким эмоциональным, — шепчет Джено. — Ему можно, — посмеиваясь, отвечает Джемин. — Думаю, у меня есть идея. — Думаю, я знаю, о чём ты говоришь. — Нужно быть поосторожней, наш маленький малыш, — шепчет Джемин, касаясь губами нежной кожи. — Лучший мальчик. Прости, мы больше не будем ругаться. Джено на это тихо смеётся и рассматривает умиротворённое лицо и подрагивающие ресницы. — Хён, — Ренджун влетает в чужой домик, немного пугая старшего. Тот смотрит с удивлением, но кивает на рядом стоящую кушетку, замечая непривычную бледность. — Что такое, солнце? Течка беспокоит? — Ренджун качает головой. — А что тогда? — Меня всё утро выворачивало, — шепчет Ренджун, а его лицо приобретает зеленоватый оттенок. — А где Джено с Джемином? — Они дежурили всю ночь по очереди, и я не хотел будить ни одного ни другого, они и так загружены, — Ренджун шумно вздыхает и пытается унять быстро бьющееся сердце. — Это может быть естественная реакция организма на их отсу… — Нет, хён, — Ренджун прерывает старшего и сжимает протянутую руку, — мне кажется я, — он замолкает, подбирая нужные слова, — я чувствую его… — Ох, — Тэиль понимающе кивает и хлопает по кушетке. — Ложись, нужно тебя осмотреть. Ренджун недовольно жмурится в не очень приятных чувствах и отвечает на посыпавшиеся вопросы: — Когда последний раз? — Два дня назад. — Во время течки они в… — Да, — предвещая окончание вопроса. — Как часто? — Хён, — тянет Ренджун, закрывая красное лицо. — Как Джемин и Джено себя ведут? — Они и без того очень-очень, но сейчас ещё более очень, — пытается объяснить Ренджун. Тэиль отходит от него, показывая, что он может сесть. — Да, спасибо, очень-очень понятно объяснил, — Ренджун хихикает, чем вызывает улыбку и у старшего. — Они стали часто говорить так, будто я не один, и постоянно живот гладят, иногда целуют, спрашивают постоянно, чего я хочу или нет, и очень осторожничают, после того как я пару дней назад, ночью, расплакался из-за того, что они строго со мной говорили. А почему это так важно? — Альфы чувствуют такое — посмотри на Джехёна — носится так, будто это он беременный, а не Тэён, — Тэиль садится перед младшим с несколькими склянками в руках. Ренджун смотрит на него с надеждой и неким страхом. Он всё утро в промежутках между спазмами рассматривал себя в зеркало, пытаясь найти хоть какие-то ещё признаки и не понимал, что он чувствовал. — Могу тебя поздравить. Ты ждёшь малыша, а твои страхи не сбылись. И, думаю, Джемин и Джено уже знают, солнце. Ренджун улыбается, прикладывая ладони к животу. Теперь он, кажется, понял, что чувствует. — Джуни, — Джено откладывает свою тарелку и смотрит на младшего, что совсем почти ничего не съел, — что такое? — А, просто мутит немного от мяса, — отвечает Ренджун, отставляя тарелку. — Нехорошо себя чувствуешь? — встревоженно спрашивает Джемин, выпрямляясь. — Сейчас лучше, но утром меня сильно тошнило, — вдруг выдаёт Ренджун, вызывая недоумение на лицах альф, и прежде чем они что-то скажут, продолжает, — и я пошёл к Тэилю. Альфы переглядываются между собой, и Ренджун наблюдает за этим с прищуром. — Что он сказал? Ренджун придвигается ближе и берёт ладони альф в руки, прикладывая их к животу. В глазах их плещется надежда, и Ренджун понимает, что они, может, и догадывались, но точно не знали наверняка. — Что мы ждём малыша. В следующую секунду Ренджун оказывается на полу с приподнятой рубашкой и поцелуями на животе. Он тихо смеётся от щекотных ощущений и шёпота альф, что-то говорящих их малышу. Джемин отрывается и подтягиваясь выше целует младшего в щёки и прикасается ко лбу, задерживаясь на нём. Джено подтягивается к ним, продолжая гладить животик и утыкаясь младшему в шею. Они лежат так ещё некоторое время, пока Ренджун не начинает вертеться в их руках, потому что в спине больно, а Джено не бурчит что-то о том, что ему нельзя лежать на холодном.***
В поселении уже достаточно шумно, погода благоухает, лужи почти исчезли, благодаря чему Сяо, Хендери и Янян могли спокойно играть на улице, а все остальные заниматься своими делами, так что последнего, кого Сычен ожидал увидеть, — это Лукас, что подсел к нему ранее. Оба сохраняли молчание и оба не понимали, к чему это всё. — Ты сказал, что понимаешь меня, — наконец собравшись с мыслями, говорит Лукас. — Сказал, — кивает омега. — Что это значит? — Я знаю, что ты понимаешь. Так зачем спрашиваешь? — Сычен окидывает взглядом альфу, но, не найдя ответа, отворачивается, с улыбкой наблюдая за котятками. — Я понимаю твоё беспокойство лучше, чем кто-либо, потому что я не смог… Смотря на тебя, я понимаю, что ты тот, с кем эти дети будут в безопасности. Береги их и люби так, как если бы они ушли в один момент, — Лукас сглатывает, кивая. — Ты… — Идём, — плеча Сычена касается рука, перебивая Лукаса. Юта смотрит на него с извинением и помогает омеге подняться. Лукас отмахивается и, ободряющее улыбнувшись омеге, уходит к котяткам. — Куда? — Юта тянет его за дом, прямиком в лес. Сычен рассматривает деревья и кусты, что они проходят с интересом, потому что некоторые он не видел раньше, а когда прибыл сюда, было не до прогулок. — Свожу тебя к источникам. Тэиль разрешил. — К источникам? — Сычен хмыкает. — Я так плохо пахну, что ты потащил меня так рано туда? — А мы все шутки шутим. Ну если не хочешь, — резко останавливаясь, из-за чего омега в него врезается, — можем вернуться назад, — придерживая его за локоть, говорит Юта. — Эм, нет, — Сычен слегка дёргает руку и, развернув альфу, толкает его дальше. Когда они подходят к пещере, Сычен немного сокращает расстояние между ними. Он не может скрыть своего восхищения, закидывая голову и рассматривая различные камни. — Нравится? — Сычен кивает, хоть альфа этого и не видит. Спускаясь по склону, Юта снова придерживает под локоть, но чем ниже они спускались, тем ниже опускалась его рука, в конце концов сжимая чужую ладошку. — Вот здесь, — указывая на самый большой источник, — ты можешь искупаться. Сычен кивает с благодарностью, разжимает пальцы и подходит к воде. Юта разворачивается, усаживаясь на камне, слыша шорох одежды. — Всё ещё не собираешься возмущаться? — когда позади раздаётся всплеск. — Всё ещё хочешь услышать мои крики? Юта на это хмыкает и уставляется в стену. — Как много ты услышал? — Что если скажу, что достаточно? — интересуется Юта, рассматривая полотенце в руках. — Тогда почему ничего не спрашиваешь? — Потому что ты сам расскажешь если захочешь. Сычен на это дёргает уголками губ и ненадолго ныряет под воду. Такое ему по душе. Сычен понимает, что альфа, скорее всего, уже догадался и без его слов и объяснений, но без вопросов и давления раскрыться становится легче, и он обещает самому себе, что когда-нибудь обязательно расскажет альфе свою историю и, возможно, получит чужую в ответ. Не потому что это своеобразная плата за что-то, а просто потому что он впервые за долгое время ощущает, что готов раскрыть свою душу.