Нерушимо связанные

      — Ты куда? — Юта сонно моргает, хватая за руку выскользнувшего из-под одеяла Сычена.       — Ребята на улице ужинают, возьму чего-нибудь поесть, — Юта продолжает держать его за руку, не отпуская от себя. Морщится, смотря на него, как бы говоря, а надо ли им это. — Ты разве не голоден?       — Просто хочу, чтобы ты остался, — Сычен по-доброму хмыкает, наклоняется, возвращая на подушки облокотившегося о кровать альфу, и, чмокнув в лоб, разжимает руку.       — Я скоро вернусь, — шепчет он, Юта кивает, устраиваясь на подушках удобнее, и закрывает глаза.       Сычен улыбается еле заметно, направляясь к двери. Юта действительно выглядел лучше, как будто и не лежал весь бледный, как простыня, с красными разводами по коже, очень ярко выделяющимися на животе, парой часов ранее. Сычен же лишний раз убедился в том, что Юта заставляет его чувствовать больше, чем он, казалось, мог.       Когда он появился на кромке леса, пошатываясь и с трудом удерживаясь на лапах, Сычена, как ему показалось, прошибла молния. Когда он, обратившись, упал в руки Джонни, а Дун заметил кровавые пятна, его сердце ушло в пятки. И, уже приблизившись, Дун, совсем потерялся в страхе и панике, что что-то могло с ним случиться.       Сейчас он думает, что проще самому получить такую рану, чем снова смотреть на такого Юту.       Когда он начинает подходить к беседке, успевает только пару новых лиц заметить, прежде чем сидящий у конца вместе с Джонни Тэн привлекает его внимание, начиная играть бровями и красноречиво стрелять глазами, как только Дун появляется в поле его зрения. Джонни рядом с ним усмехается, а Сычен всё ещё сонно и смущённо лохматит волосы.       — Ну что, скрытная пташка, выспался?       — Чего сразу скрытная, — шепчет Сычен, пристраиваясь у самого края.       — А сколько вы ещё хотели молчать? — Сычен беззаботно жмёт плечами на это и тихо смеётся, когда Тэн продолжает манипуляции с бровями.       — У нас много гостей, да, — он берёт стакан Тэна, смачивая горло чем-то смутно похожим на морс, сразу же откусывая кусочек от заботливо сделанного Тэном бутерброда.       — М-м, очень вовремя, — говорит Тэн, посматривая на остальные. — Весёлые ребята, тебе понравятся. Вкусно тебе?       Сычен кивает одобрительно, ощущая, как желудок, наконец, заполняется едой. Тэн удовлетворительно хмыкает и, взяв тарелку побольше, накладывает еды, пока Сычен что-то мычит благодарно, наблюдая за этим.       — Держи, — омега вручает тарелку в руку Сычена, во вторую впихивая бутылку всё с тем же морсом.       — Спасибо, — прожевав, говорит Дун и улыбается, вставая из-за стола; Тэн ещё что-то бормочет, что он упускает, снова бросая взгляд на прибывших гостей, что казались действительно веселыми ребятами. — Я пойду, — шепчет он, — доброй ночи.       Тэн кивает, желает того же и машет ему в сторону дома.       Сычен же уже разворачивается, когда за спиной грохот не понятный, будто кто-то почти с лавки упал, и голос, слишком знакомый, почти родной, а ещё тот, который Сычен, думал, больше никогда не услышит.       — ВинВин-и?       Тарелка выскальзывает из рук, вся еда оказывается на земле, а бутылка чудом не разбивается, ударяясь о землю с глухим звуком — примерно такой же стук сердца слышит в своих ушах Дун. За столом, казалось, все затихают.       Что же он чувствует в этот момент? Радость, что человек этот спустя столько лет оказался жив, как и частичка того, что навсегда утеряно? Или же горечь, потому что, как бы ужасно для некоторых это ни звучало, лучше бы выжил другой?       Память слишком режет воспоминаниями прошедших лет, заставляя душу Сычена снова и снова корчиться в агонии. Так что же именно он чувствует?       Поворачивается осторожно даже после того, как услышал его голос, не верящими глазами ловя раньше знакомый взгляд глаз. Темноволосый альфа, что за года стал чуть шире в плечах, смотрит на него с не меньшим удивлением, но удивление быстро сменяется радостью, когда альфа убеждается в своих словах, и в тот же миг оказывается рядом, сжимая в объятиях, и приподнимает над землёй. Утыкается в волосы, вдыхая знакомый запах, что вряд ли выветрился бы когда-нибудь из памяти.       А Сычен жмурится, хочет и сам обнять, уткнуться, потому что скучал, потому что жив, что бы там ни было. Но злость и обида берёт верх, и он отталкивает его.       — ВинВин-и, — альфа теряется, сглатывая, и закусывает губу. Он знает причину такой реакции.       — Не называй меня так, — качает Дун головой, собираясь с мыслями и силами.       — Ты жив…       — Я смотрю ты тоже, — отводя взгляд в землю, говорит он.       — Не будь таким… — просит темноволосый, Сычен в голосе слышит нотки печали и, кажется, скорби. Что ж, не один он страдал всё это время.       — Каким таким? Что ты ожидал увидеть? — а тем временем внутри вулкан медленно просыпается.       — Я просто надеялся, что увижу.       Сычен улавливает движение за столом — Хёк или Тэн — он не успевает понять — похоже, хочет подойти, но его удерживают на месте.       — Пожалуйста, — просит альфа снова и пытается подойти, — давай поговорим, мы так давно не виделись и… нам есть о чём.       — Я не хочу, — шепчет он, почти разворачиваясь.       — Почему?       — Ты серьёзно, — наконец, взрывается он. — Серьёзно? О чём нам надо говорить? — Сычен медленно наступает. — Обо мне? О тебе? — тыкая его пальцем, шипит Сычен, не ощущая, как в уголках глаз собирается влага. — О том, что мы живы, а он нет? О старых временах? Или, может, о том, что я был прав, а ты утверждал, что всё будет в порядке? — голос срывается, альфа выглядит не лучше. — О чём именно? Скажи же мне…       Руку перехватывают, перегораживая собой дорогу, из-за чего Сычен врезается в появившегося внезапно Юту, и он пользуется этой возможностью спрятать взгляд у него на груди, судорожно выдохнуть и ощутить слёзы на щеках. Внутри всё трясётся от переизбытка эмоций. Юта крепко держит за кисти, окидывает взглядом остановившегося альфу позади себя и возвращает взгляд к Сычену, что усердно вытирает мокрые дорожки, будто и не было их.       — Зачем ты встал? — тихо шепчет он, абстрагируясь от всего, но его всё ещё потряхивает.       — Посмотри на меня, — просит так же тихо. — Сычен-а, посмотри, — обхватывая лицо руками. Дун голову поднимает, смотря только на него. — Всё хорошо, да? — он кивает, пока Юта прижимает голову к груди, скрывая от чужих взглядов, ненадолго. — Давай, пойдём в дом.       Сычен соглашается, прижимаясь к нему, прикрывает глаза, доверяясь альфе, что, кивнув остальным в знак приветствия, ведёт его в дом.       И кто из них должен быть сильным?       Темноволосый смотрит им вслед, порываясь за ним, но…       — Чонгук, — зовёт Бэкхён и, когда он смотрит на старшего, качает головой, показывая, чтобы он не делал этого.       Чон растеряно смотрит в спину Сычену и, сделав вдох-выдох, возвращается к столу, за котором все в молчании смотрели на него, и даже дети, что до этого плакали, молча сидели на руках у родителей. Садится рядом с Бэкхёном, пока тот смотрит с сочувствием, как и остальные из его стаи, пока другие окидывают подозрительным взглядом.       — Дай ему время, — Бэк хлопает его по плечу.       — Так значит он жив… поздравляю?       Чонгук кидает взгляд на Чонина, что надеялся разбавить остановку, и утыкается в ладони.       Не такой встречи после стольких лет он ожидал.       Знакомые слова колыбельной срываются с губ Ренджуна, создавая приятную и тихую мелодию. Ренджун и не думал, что когда-то будет стоять вот так, раскачивая одного из своих малышей, пока второй мирно сопит на руках одного из альф. Не думал, что у него будет двое любящих людей, которые ждали их так же, как и он, а когда они, наконец, с ними, смотрят так, как Ренджун себе и представить не мог.       Где-то там, глубоко, в мечтах у него теплилась надежда, что он в конце концов будет счастлив, но окружающая его раньше обстановка не позволяла задерживаться там надолго, возвращая в реальность, и он совсем не мог представить, что эта маленькая крупинка надежды станет правдой, приведя его к этому всему. К Джено и Джемину, к Чан-и и Лу, к его семье, которую он собирается любить так, как ничто на свете, как никто не способен.       Порой ему казалось, что его может разорвать от чувств. Раньше он чувствовал подобное рядом с Ли и На, почти всегда, заменяя всю эту кучу спутанных чувств, что приводили к какой-то неповторимой эйфории, промежутками нежности и заботы, проходящих в относительном спокойствии, укачивая в своих мягких объятиях.       Сейчас он чувствует похожий сгусток непонятных эмоций, когда смотрит на малышей, не может сдержать чувств и совсем не понимает, как что-то такое прекрасное и маленькое может вообще существовать на этом свете.       Но полного апогея он достигает, когда они все вместе.       И прошло ещё так мало дней, а впереди их ещё много, но он не может насытиться этим.       Щекой прижимается к макушке Чана, продолжая напевать колыбельную, бросая взгляд на Джено с Джемином. Лухан сладко сопит у Джено на руках, покачивающегося примерно, так же как и Ренджун, пока они вместе с Джемином, Крисом, Тао, Джонни и Сухо говорят о чём-то, посмеиваясь тихо, чтобы не разбудить омежку. Джемин его взгляд замечает, что-то шепчет Джено, который тоже бросает на него взгляд, и идёт в его сторону, пока Ренджун мягко улыбается Ли.       — Устал? — тихо спрашивает На, обхватив его за руки. Ренджун качает головой и, как назло, зевает. Джемин на это тихо смеётся, пальцем поглаживая щёчку Чана. — Давай мне.       — Всё хорошо, — Ренджун снова улыбается и утыкается ему в грудь.       — Не замёрз? — растирая руками спину, шепчет На. Ренджун мычит отрицательно, пока Джемин медленно подводит его к остальным.       Ренджун замечает, что больше половины уже разошлись. Хёк уже прощается со всеми, направляясь к дому, а Минхён следом идёт, прихватив с собой сонного Сехуна; Ренджун ему машет только пальцами, не отрывая ладони от головы Чана, и Сехун отвечает тем же, следуя за альфой. Тэн, кажется, возвращается от Сычена с Ютой и тут же шепчет что-то Джонни. Ренджун ищет взглядом Тэёна, но видит только подходящего к ним Джехёна. Видимо, старший пошёл укладывать Тэхёна.       Джемин берёт плед с лавочки, накидывая его на Ренджуна, закутывая, но Ренджун оборачивается к нему лицом, посматривая на Лухана, и тихо шепчет:       — Я пойду, уложу Чан-и, а потом вернусь за Лу, — Джено хмурится, смотря на него.       — Зачем, я пойду с тобой, — отвечает Джено.       — Пообщайтесь ещё, вы давно не виделись, — Джемин с сомнением переглядывается с Джено, но их предстоящий спор прерывает встающий Тао.       — Не надо, мы уже тоже спать пойдём, — говорит он; Крис встаёт следом, как и Джонни. Они желают спокойной ночи, следуя за Со.       — Видишь, всё хорошо, — шепчет Джемин, руками забираясь под плед. — Давай его мне, мы уложим. Возьмёшь бутылочки?       Ренджун уже хочет и отдать альфачонка в руки На, но замечает, что Сухо собирается за Джехёном, и тут же шепчет:       — Зачем Сухо ночевать у них? — Джено смотрит вопросительно. — У нас ведь есть место, пусть останется у нас, — говорит он. — Тэён спит плохо в последнее время, как и Тэхён, — Ренджун хмурится.       — Уверен?       — Конечно, — кивает Ренджун, Джемин улыбается, чмокая его в щёку, и спешит за Сухо с Джехёном.       Ренджун вздыхает тихо, укоризненно смотря на Джено, и хочет взять бутылочки, но Джено успевает раньше него и кивает ему в направлении дома.       — Мы звали, но кто-то начал говорить, что у нас двое маленьких и они не хотят мешать, Тэён сам предложил, — объясняет Джено.       — Конечно, он предложил, это ведь Тэён, — Ренджун цокает — Ли себя угробит, но сделает так, чтобы остальным было хорошо. — Вы не знали про то, что у них сейчас коллективные проблемы со сном? — и вздыхает, понимая, что скорее всего не знали, — он и сам из Тэёна это еле-еле вытянул. — Ничего, малыши сейчас спят спокойно, и у нас никто никому не помешает.       Джено кивает, раскрывая дверь и пропускает Ренджуна внутрь.       — Нужно искупать их завтра, — говорит Хуан, сразу же направляясь в спальню.       — М-м, вечером? — предлагает Ли.       — Да, думаю да, — отвечает Ренджун, откидывая одеяло на кровати, и бережно укладывая на неё Чана.       Джемин вбегает в комнату как раз в тот момент, когда Джено собирается уложить Лухана рядом, слишком взбудораженный, из-за чего Ренджун подозрительно вскидывает бровь. Джемин лохматит волосы, перекидывается с Джено взглядами и улыбается Ренджуну. Подходит к кровати медленно, а Ренджун щуриться продолжает, выглядывая из-за его плеча.       — Ты привёл Сухо?       — Да, — Джемин кивает, протягивая руки к Чан-и.       — Надо вытащить постельное бельё, — говорит Ренджун, Джемин тут же голову поворачивает, хватая вместо сына Ренджуна.       — Я всё ему отдал и он уже лёг, сразу уснул, не тревожь его.       Ренджун ойкает, прикрывая рот рукой; Джено продолжает следить за действиями младшего с легким непонимание и, кажется, улыбкой. Джемин же, отпустив Ренджуна, снова поворачивается к сыну.       — Ладно, если честно, нам бы поспать, потому что чувствую, они скоро проснутся, чтобы покушать, — он смотрит за тем, как Джемин собирается взять Чана на руки, тут же шикая: — Оставь ребенка в покое. Джено, скажи ему.       Но Ли молча наблюдает за блондином, ожидая, что он скажет; Джемин пару секунд переводит взгляд от одного к другом и, причмокнув губами, говорит:       — Я подумал, что надо, чтобы они привыкали к кроваткам, — вдруг выдаёт он, и Джено вскидывает брови, а Ренджун охает, будто оскорблённый этим.       — С чего это? Всего-то неделя прошла, — опуская руки на талию, возмущается он. Джемин вздыхает, улыбаясь, подходит ближе, обхватывая нежно его ладошки, и лицо Ренджуна смягчается.       — Я сказал, что это нужно, чтобы они привыкали к этому, — Ренджун хочет возмутиться, пока он продолжает, а Джено всё ещё держит Лухана на руках. — Джуни, малыш, надо начинать потихоньку, потом будет сложнее это сделать. А ещё тебе тоже надо спать, чтобы не уснуть с кем-то из них на руках. Сколько ты спал нормально в последний раз? Сразу после родов, и то не сон… а пока они у тебя под боком, ты так и будешь просыпаться каждые тридцать секунд.       — Но так наша связь с ними укрепляется, — Ренджун со словами Джемина согласен, но червячок внутри покоя не даёт.       — Джемин прав, котёнок, позже сделать это будет сложнее, — говорит Джено шёпотом, покачивая закряхтевшего Лухана.       — Но…       — Джуни, начнем совсем понемногу, хорошо? Не на всю ночь и даже не на половину, наша и их дверь будет открыта, комната напротив, и нет, — останавливая мысль Ренджуна на половине, — им не будет холодно.       Ренджун с сомнением посматривает на малышей, а после — на альф.       — Ненадолго? — уточняет Ренджун. Джемин кивает, и Ренджун, прикусив губу, соглашается, протягивая руки к Чану. Джемин оказывается проворнее: проскользнув у него под руками, он берёт сына на руки, стараясь не разбудить.       — Мы сами, — Джемин улыбается, снова кидая взгляд на Джено. Ренджун хмурится.       — Но я ведь…       — Ты можешь пока что переодеться, давай, малыш, — Джемин разворачивает его к шкафу, слегка подталкивая, и спешит на выход.       — Только до того, как они не проснутся, чтобы покушать, — бросает он им в спины.       Вздохнув, Ренджун подходит к шкафу, выбирая одну из рубашек Джено, и решив, что сегодня можно поспать и в штанах, вытягивает для справедливости штаны Джемина, и в душе радуется, что они не против того, что он таскает у них одежду, потому что в их спать было физически удобнее. Сразу достаёт одежду и для них и разворачивается к дверям.       Уже в проходе его ловит Джено, и Ренджун видит за его спиной Джемина, всё ещё странно выглядящего, что оставляет дверь детской открытой.       — Ну чего? — возмущается он, когда Джено продолжая держать его за талию, возвращает обратно в комнату и прикладывает палец к губам. Ренджун щурится и шёпотом добавляет: — Я хочу пожелать им доброй ночи.       — Джуни, они так хорошо заснули, не беспокой их, — шепчет Джемин.       Ренджун смотрит на них колюче и снова хочет выйти из комнаты, огибая руку Джено, со словами:       — Надо молоко подогреть, — выдыхает, попадая в объятия Джемина, и закидывает голову, смотря на него.       — Уже всё сделано, прибрано и все спят, давай, котёнок, — разворачивает, подталкивая в спину.       Ренджун оборачивается, смотря на него с подозрением, но он лишь ласково улыбается и стоит в проходе до тех пор, пока он не забирается на кровать, падая на подушки. Джено уже переодевается и Джемин следом за ним.       — Вы странные, — шепчет омега, закрывая глаза и кутаясь в одеяло, раздаётся смешок, — оба.       И расслабляется. Возможно, не такая уж и плохая идея позволить малышам привыкнуть к кроватке. Ренджун не будет беспокоиться о том, что кто-то из них мог навредить малышам во время сна, — не намеренно, конечно, — а если он не будет беспокоиться об этом, значит, и высыпаться будет лучше. Хотя кроватки можно было бы на первые месяцы перенести в их комнату, чтобы не бегать в соседнюю, когда они проснутся.       Он сонно зевает, зарываясь глубже в тёплое одеяло, пока альфы шуршат одеждой. Всё резко затихает, и он чувствует, как прогибается кровать, кажется, под Джено, пока он ложится перед ним, а Джемин за спиной обнимает.       И Ренджун почти засыпает. Ключевое слово: почти.       Пока Джемин не начинает забираться руками под его рубашку, что вообще-то является для них привычным, но сон снова уходит, пока он губами ведёт дорожку по шее, посасывая одну из меток, стоит ему только дойти до неё. Ренджун жарко выдыхает и почти возмущается, как Джено затыкает его поцелуем, не давая и слова вымолвить. Ренджун же старается сдержаться, крепко хватаясь за руку Джемина, что поднимает его рубашку выше и выше. Джено губу прикусывает, опуская руку к штанам, оголяя косточку.       Ренджун с силой отрывается, шумно выдыхая, и утыкается Джено в грудь, слыша их смешки. Стукает Ли в плечо и тут же шипит:       — Совесть имейте, у нас гость, в соседней комнате дети, а двери раскрыты нараспа… — снова выдыхает, сжимая пальцы на руке На.       — Они спят, — говорит Джено, переворачивая его на спину.       — Я ведь ещё не могу…       — Мы знаем, Джуни.       — Вы… ну что за… — Джемин затыкает, несколько раз касается влажных губ, улыбаясь шкодливо. У Ренджуна глаза загораются, но разум его ещё не покинул, поэтому он снова шепчет: — Но… они ведь услышат…       — Нет, если ты будешь тихим, м-м, — Джено прикусывает ключицу, опуская ворот рубашки.       — Ты будешь тихим, котёнок? — шепчет Джемин на ухо, прикусывая мочку.       Ренджуну бы сказать нет, развернуться и уснуть, но что-то говорит да, он сглатывает, облизывая губы, и кивает, прикусывая губу, чтобы сдержаться.       — Хорошо, умница, — Джено шепчет, продолжая целовать шею, опускаясь ниже; Ренджун ёрзает, из-за чего рубашка опускается вниз, но Джено и не к рубашке спускался, хотя губами по низу живота всё-таки мажет. Джемин же взгляда не отводит, целуя щёки и шею в беспорядочном порядке, ладонями водя по животу и талии.       Джено косточки целует, поддевая пальцами края ткани, и Ренджун дышит шумно, хватаясь за шею На, когда в животе всё поджимается; и смотрит вниз, как Джено стягивает штаны вместе с бельём, губами ведя дорожку по бедру, задерживаясь на коленке, при этом бросая взгляд на Ренджуна. Отбрасывает куда-то в сторону, притягивая к себе за лодыжки, и Ренджун смущённо охает.       — Раньше тебя не смущало их отсутствие, — выводя пальцами узоры на ногах, шепчет Джено.       — Я подумал, что будет нехорошо щеголять с голой пятой точкой, пока у нас гости, — Джено хмыкает на это.       — Хороший мальчик?       Джемин вскидывает бровь. Ренджун шикает на них, стукая Джено пяткой по бедру, когда он тихо посмеивается.

— Да, а вы заставляете меня нарушать мои моральные правила

      — Если хочешь, мы остановимся, но ты ведь не хочешь       Ренджун вздыхает, когда Джемин целует его в щёку, опуская руку к рубашке, чтобы снять её. Ренджун его руку перехватывает, стоит ему только начать поднимать её, неуверенно зажевав губу. Конечно, Ренджун восстанавливался, но прошла всего неделя, а в нём было два ребёнка, и даже несмотря на то, что восстанавливался он чуть быстрее, — спасибо способности оборотней быстрее приходить в норму, генам и упражнениям, — у него всё равно было недостаточно времени.       Джено осторожно обхватывает его руку, позволяя Джемину продолжить, что он начал.       Ренджун отводит взгляд, когда рубашка оказывается на полу.       Джемин тихо вздыхает, улыбается, и целует его в плечо. Джено поднимается пальцами выше, выводя узоры на животе, мягком и уже не таком гладком. Джемин к нему присоединяется, а Ренджуну кажется, что все его растяжки и малейшие недостатки видно даже в сумраке.       — Ты красивый, Джуни       — Самый красивый       Ренджун головой качает, вздыхая. Джемин целует его в линию подбородка, пока Джено продолжает целовать его коленки, ладонями водя по бёдрам, вызывая мурашки, стоит ему с новым разом, продвинуться на сантиметр выше. Джемин же спускается к шее, ведя дорожку к груди и дальше к животу.       — Тогда мы зацелуем тебя так, чтобы ты понял       Ренджун смущённо смотрит на них, приподнимаясь на локтях, и тихо смеётся, когда становится щекотно.       — Ладно, ладно, — шепчет он, — я верю.       — Вот и отлично, — Джено сжимает его ноги.       — Снимите, — просит он, дёргая На за рубашку.       Джемин прикусывает кончики его пальцев, стягивая рубашку. Ренджун с довольной улыбкой наблюдает за этим. Джено стягивает низ, пока Джемин отбрасывает мешающее одеяло. Ли дёргает Ренджуна за лодыжки, закидывая только одну на талию, и ложится рядом, одновременно переворачивая его обратно на бок.       Ренджун шумно выдыхает, на пару секунд зажмурившись, сжимая бедро Джено, и старается не шевелиться вообще, схватившись за его руки. Кажется, он стал ещё более чувствительным, чем Джемин и пользуется, задевая сосок пальцами, как только устраивается у него за спиной, а плечи покусывает.       Джено ногой давит, из-за чего Ренджуна почти потряхивает, когда он неуверенно и сам прижимается к нему. Джено наклоняется, покрывая мокрыми поцелуями грудь, и цепляет зубами сосок, сильнее вдавливая бедро. Ренджун голову откидывает, продолжая жмуриться, ощущая, как влажно и горячо становится между ног, зарываясь пальцами в волосы Ли, пока Джемин не шепчет:       — Двигайся, малыш, — сжимает талию, опускаясь чуть ниже, чтобы подтолкнуть его вперед.       Ренджун скулит при первом же скольжении, стыдливо утыкаясь в простыню, понимая, что это именно скольжение, а не трение. Джено успокаивающе гладит, продолжая мягко целовать и оставлять засосы.       Ренджун скулит тихо, отпуская волосы Джено, и обвивает его шею, закусывая костяшку пальца.       — Т-ш-ш, Джуни, — Ренджун на слова Джено кивает, ощущая, как возбуждение растёт, и снова утыкается в простыню.       Ли его за подбородок притягивает, сталкиваясь с ним губами, толкая язык внутрь. Пока Джемин покусывает загривок и вниз по позвонку. Пробираясь рукой между ним и Джено, чтобы провести по давно вставшему члену.       Ренджун всхлипывает Джено в губы, прижимаясь к ним сильнее, чувствуя, как зубы сталкиваются, мычит приглушённо, пока капельки, собравшиеся в уголках глаз, скатываются по щекам. Быстрее шевелит бёдрами, пока Джемин продолжает скользить рукой. А предательский румянец всё-таки появляется от скользких звуков, когда он отрывается, виском касаясь щеки Джено.       Чмокающие звуки привлекают внимание, он раскрывает глаза, поворачивая голову, а внутри что-то вспыхивает, когда он видит, как смыкаются губы Джено и Джемина. Восторженный мальчик в нём кричит, а Ренджун через силу улыбается, потому что одно из его желаний сбылось, и неважно, порылись ли они для этого у него в голове или пришли сами, но Ренджуну этого хотелось.       Они отрываются друг от друга, замечая взгляд Ренджуна. Джемин целует его, а Джено продолжает кусать его плечи, так и задевая метки, из-за чего Ренджун скулит каждый раз, прикусывая губы Джемина, а Ли шепчет что-то, из-за чего Ренджун не может не краснеть ещё больше. Джемин отрывается, а Джено перехватывая ладонью его лицо, не давая отвернуться. Давит большим пальцем на искусанные губы. Ренджун дрожит в их руках, уже почти не в силах двигать бёдрами. Джено проводит ладонью по лицу, откидывая мокрые пряди, а Ренджун почему-то зажмуриться не может, чтобы совсем спрятаться в своём смущении, смотря на Джено, как блестят его глаза и губы. Ли руку опускает, помогая ему двигаться быстрее.       — Наш малыш, — шепчет Джемин, утыкаясь носом ему в щёку, — наш сладкий мальчик.       Ренджун вздрагивает, всхлипывает и весь трясётся, приходя на пик, хватаясь за Джено, полускуля, полувыстанывая, когда перед глазами мутно, а Джено за затылок притягивает ближе, приглушая звуки, позволив прикусить кожу на плече.       Он содрогается ещё некоторое время, ощущая, как пальцы Джено путаются в его локонах, а Джемин шепчет что-то на ухо, продолжая поглаживать.       Приходя в себя, Ренджун соскальзывает с бедра Джено и уворачивается от руки Джемина, и на миг жалеет, что поднял взгляд, потому что Джемин смотрит плутовато, пока ведёт языком по ладони. Ренджун вспыхивает, стонет вымученно и скрывается у Джено на груди, ощущая, как Джемин второй рукой ведёт по мокрой спине.       — Боже… Джемин.       На лукавый взгляд Джено Джемин жмёт плечами.       — Джуни, — Джено шепчет, перебирая его волосы. Ренджун улыбается, блаженно выдыхая, но, дёрнув ногой, кое-что понимает, тут же сев на кровати.       Джемин бросает на него удивлённый взгляд, при этом улыбаясь очень довольно, Ренджун губу закусывает, поворачивается к ним, не давая Джено подняться, и толкает Джемина на спину.       — Котёнок, — начинает он, но Ренджун быстро затыкает его поцелуем, не давая вымолвить и слова, позволив лишь тихо простонать в губы.       Ренджун отрывается, смотря на них так, что они сразу понимают, что он что-то задумал.       Он быстро чмокает Джено в губы, проказливо окинув их взглядом, начиная спускаться ниже. Джено пару секунд смотрит на него, пока Джемин не выдыхает догадливо, снова смотрит на Ренджуна, что удобнее устраиваясь между их ногами и хочет возникнуть, но Ренджун прикусывает внутреннюю часть его бедра. Осторожно обхватывает их обоих руками. И Джено с Джемином солгали бы, если бы сказали, что это не один из самых лучших видов, которые они видели. Впрочем, почти все они так или иначе связаны с ним.       Ренджун облизывает губы, сглатывая — в горле пересохло, а щёки, как ему кажется, стали ещё краснее, но ему хочется… так сильно хочется… Он проводит руками несколько раз, в нерешительности поглядывая на них, замечая, как горят глаза. Табун мурашек проходится по коже вместе с холодком.       Джемин свешивается с кровати, замечая это, находит одеяло, и поднявшись, наклоняется к Ренджуну, накидывая на его плечи, потому что студиться сейчас было бы не самой лучшей идеей. Ренджун благодарно целует в предплечье, дожидаясь, пока он сядет на своё место.       И стоит ему решиться и начать наклоняться, как внизу неприятно ноет, из-за чего он морщится, но, предвещая возмущение альф, он сжимает тонкие пальчики на основаниях, касаясь головки Джено губами. Слышит их рваные выдохи. Слегка чмокает, проделывая то же самое с Джемином.       Взгляд поднимать смущается, когда пальцами ведет вверх вниз. Снова морщится, потому что низ продолжает ныть. Слышит шорох, как Джено с Джемином поднимаются на локтях и дует губы, когда его поднимают, поправляя одеяло на плечах.       — Но…       Замолкает, когда они встают на колени, смотря на него сверху вниз.       — Так лучше? — спрашивает Джено, погладив шею.       Ренджун кивает.       — Не больно? — Ренджун мычит и улыбается, показывая, что с ним всё в порядке.       Снова обхватывает их руками, жадно наблюдая за тем, как они выдыхают. Целует сначала Джено, потом Джемина, ощущая, как их вкус оседает на языке, и обводит языком головку На. Джемин наблюдает за его движениями, зарываясь в волосы, пока Ренджун отрывается, приближаясь к Джено, проводя языком по всей длине, останавливаясь на головке, обхватив её губами, посасывает недолго.       — Ох, Джуни, — Джено шумно дышит, поглаживая щёку, — как давно ты об этом думаешь?       Ренджун молчит, смущённый.       — М-м, и что тебя натолкнуло на это, котёнок? — спрашивает Джемин. — Это на тебя так мы с Джено сработали? — Ренджун отводит взгляд.       — Тебе это понравилось?       Ренджун мычит, выпуская Джено из губ.       — Почему не говорил? — Джено наклоняется, чмокая его в лоб.       — Просто…       — Просто? — переспрашивает Джемин.       Ренджун мычит, кивает и, снова облизнувшись, обхватывает его губами, сжимая, из-за чего Джемин шикает, но заметив удивлённый взгляд Ренджуна, посмеивается. Ренджун берёт чуть больше, пытаясь заглотить, но тут же закашливается, отодвигаясь, прикрывая рот ладошкой, чтобы приглушить звук. Джемин наклоняется, поглаживая его щёки.       — Не торопись, хорошо?       Ренджун кивает, смаргивая влагу с глаз, получая поцелуй в щёку. Джемин поднимается, а Ренджун продолжает, уже не пытаясь заглотить, решив, что попытается снова чуть позже.       Сбитое дыхание и сдерживаемые стоны подсказывают, что он идёт в верном направлении. Ренджун поднимает голову, замечая, что Ли и На свои закинули, сжимая его волосы несильно. Несколько движений, руками и головой, как они оба вздрагивают, сжимая пальцы в его волосах.       Когда они опускают головы, Ренджун обнимает руками бедро Джено, опустив на него голову, и сам пытается отдышаться. Опускаются рядом, разжимая его руки и поднимая за подбородок, собираются извиниться за устроенный ими беспорядок, но Ренджун сидит с красными щеками, влажными и распухшими губами, и горящими глазами. И только размазанная капля у уголка губ, свидетельствует о том, что ожидаемого беспорядка они не увидят.       — Ты что, всё проглотил?       Ренджун на вопрос Джено робко кивает, пряча взгляд.       — Ох, котёнок, — говорит Джемин.       И Ренджун не знает, как правильно её воспринять, ощущая, что волна растерянности, пристыженности и ещё кучи похожих чувств уже собирается захлестнуть его, пока резко не опускается обратно, когда Джемин припадает к его губам, втягивая в жаркий поцелуй, да такой глубокий, что голова начинает кружиться, а Джемин попутно слизывает ту самую каплю.       — Я люблю вас, — шепчет он, получая поцелуй и от Джено, но более нежный.       — А мы тебя, — отвечает Ли, пока Джемин плотнее кутает его в одеяло.       Джено притягивает его к себе, устраивая на коленях. Ренджун, разнеженный, мостится, утыкаясь носом в шею, водя по ней.       — Как ты себя чувствуешь?       — Хорошо.       — Хорошо?       — М-м-м, очень хорошо, — мычит Ренджун.       Джемин сбоку посмеивается, натягивая штаны, отдаёт штаны и Джено, откидывает их рубашки, оставляя только Ренджуна, и перетягивает его к себе, позволяя Ли тоже натянуть штаны. Ренджун не сопротивляется, обвивая шею На.       Джемин не может не улыбнуться, когда он щекой прижимаемся к его, а одеяло спадает, оголяя спину. Джемин рукой по ней проводит, наблюдая за скрывшимся Джено, и, найдя кинутую на кровать рубашку, натягивает её на Ренджуна, что падает на кровать, утягивая за собой Джемина. Они оказывается в середине, сплетённые руками и ногами. Ренджун пальчиками водит по оголённой спине Джемина, повторяя движения На по его голому бедру, и его неозвученный вопрос прерывает вошедший Джено, что садится рядышком, смотрит вопросительно, показывая влажную тряпочку, дожидаясь, пока Ренджун согласно кивнёт, раскинув руки и опускаясь на спину.       Джемин улыбается, ладошкой гладя живот, пока Ренджун смущённо отводит взгляд, когда Джено ведёт этой самой тряпочкой по лицу. После чего закрывает глаза блаженно, потому что, прохладная, она приятно охлаждает разгорячённую до этого кожу.       Ренджун прикусывает губу, когда Джено ведёт ею по ногам, но Джемин целует поочерёдно щёки, из-за чего Ренджун снова расслабляется. И как только Джено откидывает тряпочку на тумбу, притягивает его к ним на кровать. Джено опускает голову ему на плечо, так чтобы можно было целовать шею, не останавливаясь. Ренджун улыбается и, приподняв ноги, качает ими немного, смотря прищурившись, и спрашивает:       — А штаны?       — Тебе они не понадобятся, но мы этот жест оценили, — Джемин чмокает его щёку, возвращаясь к поглаживаниям.       — А как же… — глаза у Ренджуна расширяются, он охает, прикрывая ладонями рот, и тихо-тихо шепчет: — Мы же наверняка его разбудили…       — Котёнок, дома никого нет, кроме нас и Лу с Чан-и, которые очень крепко спят, — шепчет Джено.       — Что? — уже громче переспрашивает Ренджун.       — Меня и Сухо подловил Кун на пути домой. Сычен переехал в комнату к Юте, и у них осталась одна свободная, поэтому он поживёт у них, — отвечает Джемин. Ренджун возмущённо выдыхает.       — То есть всё это время его здесь не было.       — Именно, но ты прав, будь он здесь, уже давно бы проснулся, — Джемин кусает его щеку. — Кто-то обещал быть тихим.       — И ты знал, — кидая взгляд на Джено, уточняет Ренджун, игнорируя фразу Джемина.       — Не сразу, — Джено жмёт плечами.       — Ах вы подлые… — Ренджун подбирает слова, ничего не найдя. — И малышей в другую ко…       — Нет, — прерывает его Джено, — им действительно надо привыкать: через пару дней они уже начнут плакать, опусти мы их спать в кроватку.       Ренджун признаёт правоту этих слов, но всё равно недовольно окидывает их взглядом, собираясь подняться, но Джемин прижимает его к кровати, нависая, пока Джено возвращает голову на плечо.       — Тебе ведь понравилось. Адреналин и всё такое. По крайней мере, в самом начале, потом ты как-то позабыл об этом, — Джемин лукаво дёргает бровью, и Ренджун замолкает, отводя взгляд.       — Я… это… это всё вы, — выдаёт в итоге Ренджун.       — Да? — Джено хмыкает рядом с ухом. — А по звукам было похоже на тебя.       — М-м-м… нет, — Ренджун качает головой, сдерживая улыбку.       — Ты выглядишь очень горячо, когда пытаешься сдержаться, — шепчет Джемин, вызывая новый румянец на щеках Ренджуна.       — И быть хорошим мальчиком, — поглаживая его бедро, шепчет Джено.       Ренджун вымученно вздыхает, переворачиваясь на живот, и утыкается носом в одеяло. Надеясь, что его перестанут смущать. Джемин посмеивается, целуя в плечо.       — Не надейся, ты слишком миленький в такие моменты, — Ли притягивает его к себе.       — Надо будет повторить что-то подобное, — шепчет Джемин.       Ренджун вздыхает, понимая, что спорить с ними бесполезно. Да и какая в этом логика, если ему и самому этого хотелось бы. Он подбирает под себя руки, почти засыпая, пока Джено дышит в шею, а Джемин почти опускается на него, скатываясь в итоге на кровать, но оставляет руку на спине.       Ренджун же приоткрывает один глаз и мычит:       — Детей мне вернёте?       Джено раскрывает глаза, смотря на него, Джемин приподнимается на локте, будто что-то вспомнив. И вскакивает с кровати, уносясь в другую комнату, и Джено — вслед за ним. Ренджун только вздыхает, качнув головой, и переползает к подушкам.       Приподнимается, только когда слышит их шаги, улыбается, замечая в их руках малышей, и тянет руки, чтобы забрать Чана из рук Джемина, укладывая его аккуратно чуть ниже подушек. Лухан через минуту оказывается рядом с ним, сладко посапывая. Ренджун бросает взгляд на удаляющуюся спину Джено.       — Куда? — шепчет он, но Джено, обернувшись, лишь показывает ему быть тише. Ренджун фыркает, отворачиваясь, уделяя всё внимание детям. — Мои малыши, — шепчет Ренджун, улыбаясь. — Самые красивые.       Оборачивается, услышав стук дерева о стену, бросая сердитый взгляд на застывших альф. Джемин выдаёт виноватую улыбку, проходя дальше в комнату, придерживая одну сторону кроватки, и Джено следом за ним, держа вторую сторону. Ренджун с подозрением наклоняет голову, но спросить ничего снова не успевает — они уходят. Ренджун цокает, дожидаясь, пока они вернутся. На этот раз они не издают шума, перенося вторую кроватку, и ставят её впритык к ранее принесённой кроватке.       Ренджун с удивлением смотрит за тем, как они убирают стенки, что делят кроватки, приставляя их ближе, чтобы была как одна, и те, что с их стороны кровати, чтобы ничего не перегораживало их, оставляя только те стенки, которые не дадут упасть на пол.       — Они всё это время снимались?       Джемин кивает, бережно перекладывая Лухана, пока Ренджун делает то же самое с Чаном.       — В комнате не холодно? — спрашивает Ренджун. — Я не понимаю, — дёргает плечом, свесившись через перегородку. Джено тихо смеётся, заметив слюнку на подбородке у Лу, вытирая её.       — Немного прохладно, — отвечает Джемин, закрывая окно, которое они открыли немного раньше.       Джено тоже ведёт плечом, наблюдая за тем, как Ренджун поглаживает пухлые щёчки малышей; оглядывается и уходит в соседнюю комнату, возвращаясь уже с пледами. Джемин поправляет шапочки на их головах, после чего позволяет Джено укрыть их.       — Малыш, — зовёт Джено. Ренджун с трудом отрывает от них взгляд, давая Джено утянуть себя на кровать.       Джемин тоже забирается, поглядывая на младших рядом с собой, и, пощекотав маленькую ладошку, бросает взгляд на Ренджуна, что выглядит очень уж сонным, но, о чём-то задумавшись, пытается перелезть через На, тихо шикнув, когда Джемин хлопнул его по ноге.       — Моё место.       Джено смеётся, возвращая Ренджуна на кровать между ними, зарываясь носом в волосы; Ренджун вздыхает, опустив голову на подушки, и смотрит на сопящих детей, пока Джемин, повернув голову, разглядывает его. И замечает, что если Ренджун не погрустнел, то что-то всё равно не так, плескается где-то там, в глубине глаз и грустно приподнятых, уголках губ.       Джено тоже чувствует.       — Котёнок, если хочешь, мы можем согнать Джемина к стене, — шепчет он, целуя за ушком. Джемин кивает, задевая своими пальчики Ренджуна под его щекой.       — Что? Нет… я… нет, — он качает головой. — Просто… — Ренджун выдыхает. — Это и так понятно, скорее всего, но… они никогда не позволяли мне спать с ними. Конечно, я был слишком мал, чтобы помнить, но я точно знаю, что такого никогда не было. Папа ещё в детстве, до определённого времени, приходил, дожидаясь пока я усну, а после возвращался в спальню. Но ложиться с ними…       — Джуни, — начинает было Джено, но он продолжает.       — Знаете, есть некоторые вещи, благодаря которым ребенок понимает, что он любим, что он нужен, и эта детская наивность, когда ты продолжаешь надеяться, вечно находя оправдания, даже не понимая, что делаешь это, и только с возрастом приходит понимание реальности, — осознание.       Джемин сжимает его ладошку, ожидая продолжения, хотя они с Джено и так уже поняли, к чему Ренджун шёл, и это вовсе не жалобы о прошлом.       — Я просто хочу, чтобы они знали… что они любимы, что их ждали и хотели, хочу, чтобы у них не было в памяти ни одного момента, благодаря которому они могли бы усомниться в этом. Хочу, чтобы они знали, что они самое драгоценное, что у нас есть, и мы сделаем всё, чтобы они были в порядке. Хочу показать это им любым возможным способом, показывать каждый день, столько сколько нужно, пока они будут нуждаться во мне, в нас, и после этого. Просто хочу, чтобы они знали.       — Джуни, — Джемин зовёт, привлекая внимание, — то, что ты чувствуешь на самом деле, уже о многом говорит.       — С твоими чувствами приходят и действия, тебе не нужно беспокоиться из-за этого.       — Они будут знать, что мы любим их, что ты любишь их. Они уже знают.       Ренджун сглатывает, кивая. Он будет любить их так, как это и должно быть. Бесконечно, бескорыстно, любить, ведь это их малыши, их частички. Джемин притягивает его к себе, Ренджун устраивает голову у него на груди, находя его ладони, второй притягивая Джено, как будто укрываясь его рукой.       — Ты главное продолжай любить, — шепчет Джено ему на ухо, когда он засыпает.       — А об остальном мы позаботимся.

***

      Чонгук неуверенно мнётся на месте, разглядывая силуэт на крыльце одного из домов.       Все эти года он думал, что не найдёт кого-то из своих, что надежды больше нет, а это единственное, что у него оставалось, когда он стоял на руинах того, что у него когда-то было. А ведь послушай он Сычена, всё могло быть по-другому.       Их совместная жизнь была похожа на сладкий обман, который они оба принимали, не желая воспринимать правду; похожа на тёплую летнюю ночь, детский смех, сладкий чай, радугу… но без дождя. Они были знакомы с детства, и всё казалось правильным. Казалось, других вариантов и быть не может.       Но.       Но потом появился дождь перед той самой радугой, чай стал слишком крепким, детский смех превратился в звонкую тишину, а тёплые летние ночи сменились морозными зимними утрами. И случилось это слишком поздно, когда они повзрослели и уже были вместе, с ребёнком в их маленькой семье.       Оборотни находят пару на всю жизнь.       С ними что-то пошло не так.       Хотя они никогда не жалели об этом, по одной прекрасной и маленькой причине. Они и думать об этом не смели, смотря на сына. Они оба знали, что не являются той самой единственной парой друг друга, но пытались справиться с этим. К тому же они любили друг друга, возможно, не так как это было ожидаемо, но любили по-своему и были дороги друг другу.       Сычен ему до сих пор дорог.       Чонгук прокашливается, привлекая внимание. Никаких криков и просьб уйти. Сычен кивает на место рядом с собой. Чонгук осторожно устраивается рядом, тоже смотря на звездное небо. Они сидят в тишине, не ощущая неловкость, как делали когда-то.       — Прости, — шепчет Дун.       — Не стоит, — Чонгук качает головой. — Ты правильно сказал. И тогда ты был прав. Надо было послушать тебя, может, всё было бы по-другому, может, он был бы жив…       — Мы этого не знаем, — хрипит Сычен.       Они снова замолкают. Чонгук в нерешительности носком ботинка ковыряет половицу.       — Я рад, что ты в порядке.       — А я рад, что ты, — отвечает омега.       — Как ты… справился? Где был?       — Первое время надеялся найти хоть кого-то, бродил вокруг, а потом скрылся в лесу, и до недавнего времени там и жил; в одиночестве, казалось, было легче, а потом надоело, и я добрался сюда. А ты? — Сычен бросает взгляд на Чонгука, дёргая ткань свитера.       — Тоже бродил вокруг, — Чонгук усмехается горько. — Не понимаю, как мы не встретились. Я ведь искал, знал, что ты должен был выжить, как не почувствовал…       — Мы никогда не чувствовали друг друга так, как хотели, — Сычен жмёт плечами, мол, это не твоя вина.       — А потом отчаялся и бросился совсем в другую сторону. Даже не помню, как оказался на побережье, — Чон качает головой, вспоминая, в каком состоянии был. — Меня нашёл Чонин, отвёл к своим, и там я и остался, — выдыхает тихо, поворачивается, ловя взгляд омеги. — Не было ни дня, чтобы я не вспоминал тебя… или его… — Сычен дёргает уголком губ. — Смотрю на тебя и вижу его.       — Забавно, а я вижу его, смотря на тебя, — шепчет Сычен.       Странно, — думает он. Странно снова видеть его. Снова видеть человека, которого не ожидал увидеть ещё когда-то.       Чонгук садится прямо, а Сычен вновь поднимает взгляд.       — Значит, Юта, — тянет Чонгук.       — Значит, он, — подтверждает Дун. — А ты? Встретил кого-то? — Чонгук кивает, улыбаясь мягко.       — Минни хороший, и тот кого я искал. Он друг Чонина и тоже из западной стаи, — Сычен смотрит мягко, так, что душу греет, опускает ладонь на шею, несильно массируя, тоже как раньше. Чонгук сам не замечает, как опускает голову к нему на колени. — Долго выхаживал меня, хотя его никто не просил об этом. Просто делал, ничего не говоря.       — Может, тебя туда и притянуло по этой причине, может, это судьба.       Чонгук мычит согласно. Может быть, и так.       — А Юта? Он тот самый?       — Думаю, да, — шепчет Сычен. — Не в обиду тебе, но я никогда такого не чувствовал. Было странно это признавать, но удивительно легко, — Чонгук тихо хмыкает по-доброму. — Может, ты и прав, и всё это судьба.       Они снова замолкают, смотря в небо, пока Сычен перебирает его волосы, пока за дверью не слышатся шаги.       Чонгук поднимается, а за ним и Сычен.       — Я пойду, — шепчет он.       — Спокойной ночи, — Чонгук улыбается, кивая, и делает движение рукой, как бы говоря: «Иди же».       Сычен мешкает, разворачиваясь, и уже у двери, поворачивается обратно, зовя его. Чонгук поворачивается, бросая на него вопросительный взгляд. Дун губу закусывает, быстро сбегает по ступенькам, попадая в его объятия. Чонгук удивлённо выдыхает, но тут же обвивает его руками, носом зарываясь в волосы. Сычен шмыгает, стискивая так, будто боится, что он снова исчезнет.       — Я правда рад, что ты жив, — шепчет Дун, резко отрывается и, поднявшись по лестнице с той же скоростью, с которой спустился, скрывается за дверью.       — Я тоже скучал.

***

      — Весело, однако, — тянет Бэкхён, закинув голову и рассматривая потолок. — То загадочные сны, то заговоры, то нападения, — впрочем, почти то же, что и у нас, — Чанёль хмыкает, как бы в подтверждение. — Но вот ходячих мертвецов у нас ещё не было.       — Не ходячие мертвецы, — Тэиль мотает головой, — уж этого нам точно не хватало.       — Это просто ошибка, — жмёт плечами Доён, — кто же знал, что их трое.       — Я так и не понял, как вы осознали, что это был не тот… другой, которого поймали Джонни с Джехёном, — отпивая немного чая, спрашивает Бэкхён. — Я имею в виду… это странно.       — Их было трое тогда в лесу, мы знали только о двоих, потом была суматоха; одного поймал Лукас и Юта, за ещё одним погнались Джехён и Джонни, которые до этого не видели его, по сути, этих двоих видели только несколько. Видимо, пока мы замедлили, тот, что нам был нужен скрылся, а вот третий нет. Потом уже было не до этого, и те, кто их видел, не ходили после проверять тело. Джехён и Джонни его закопали в лесу, и мы, вроде, и думать об этом забыли, — проясняет всё Доён. — Так вот представьте моё удивление, когда я увидел его рядом с Джухёном. Джонни с Джехёном потом сказали, что это не тот, кого тогда догнали они, и тут это уже мой косяк, надо было проверить, — Тэиль сжимает его плечо, и Доён ему улыбается, но видно, что он искренне считает себя виноватым в этом.       — Зато Джено с Джемином, наверное, были рады возможности разделаться с ним самостоятельно, — говорит Чанёль.       Доён жмёт плечами, дескать, так оно и есть.       — Только с ними об этом не заговорите, — просит Тэиль, — не думаю, что они уже оправились после этого.       Бэкхён кивает согласно. Он не скажет, что понимает, хотя бы потому что с ним такого не случалось, да и не случится, но уверен, что справиться с таким было бы тяжело; но, вспоминая картинку вчерашнего вечера, они казались счастливыми. Невольно кидает взгляд на Чанёля, раздумывая, не жалеет ли он ни о чём.       Если бы кто-то спросил у Бэкхёна о чём он сожалеет, он ответит что-то по мелочи: не сходил прогуляться, или на завтрак съел булочки с корицей, а не с апельсиновым джемом, — но он никогда не подумает о чём-то, что связывает его с Паком. Никогда. Скорее отнесёт всё это к своим лучшим моментам в жизни, что бы там ни было, но не к ошибкам. Причислять всё это ко второму — вот, что было бы ошибкой.       Чанель стал для него опорой, той единственной, которой ему не хватало, и не то, чтобы он не справлялся. Нет. Вопреки всему, у него всё выходило, но каждый раз возвращаясь домой, ему казалось, что вот-вот и он останется совсем без чувств.       И со временем, единственное, о чём он действительно сожалел, — это о том, что лишил Пака возможности иметь полноценную семью.       Бэкхён его не держал, нет, и Чанёль не давал поводов так думать, но эти мысли его оставлять совсем не хотят.       Чанель, наконец, его взгляд замечает, глазами только спрашивает, что не так, но Бэк качает головой. Пак отворачивается, разговаривая с Доёном, но под столом его руку находит, сжимая.       Пока Бэкхён задумывается над тем, что же всё-таки называется эгоизмом.       — Как прошло? — спрашивает Ренджун, как только слышит хлопок двери.       Джено валится на пол рядом с Ренджуном, тут же целуя лежащего рядом с ним Чана. Джемин же садится перед ними, поглаживая макушки младших. Лухан издаёт какие-то звуки, вертя головой, пока Чан-и напротив лежит очень даже спокойно.       — Ничего особенного, пока на стадии продумывания, и выбора наилучших действий.       Ренджун поджимает губы, стараясь скрыть свое беспокойство и прикрыться заботами о чем-то другом, но что уж там… Его это нервировало, выводило из колеи, и заставляло дергаться от каждого шороха. Забыться получается только когда Джено с Джемином рядом, а Лу с Чаном под боком, когда они все у него на глазах и он не беспокоится о них.       Но если нет…       Ренджун не хочет признавать или говорить это им, но вся эта ситуация, обстановка выбивала из него всё больше и больше сил.       — Джуни?       Ренджун поднимает взгляд, но они молчат, рассматривая его, пытаются в глазах найти все эмоции, которые его переполняют, а он усердно их прячет. Он улыбается, чмокает в щёки и просит принести тазики и воду, уставляясь в одну точку на полу, как только они пропадают из вида, убеждая себя, что всё в конечном счёте будет хорошо.       Джено копошится рядом, притащив тазики-ванны и устраивая в них полотенца. Джемин подходит как раз к тому моменту, когда Джено заканчивает, заливая в них воду. Джено проверяет температуру, забирает Лухана из его рук, осторожно опуская в воду. Ренджун же опускает Чана, придерживая голову.       Они продолжают издавать какие-то звуки, вздохи, и Ренджуну кажется, что он даже смех слышит, что скорее всего является проделками желаемой фантазии, но Ренджун улыбается, принимая её. Корчит смешные рожицы, будто они понимают, что именно он делает. Хотя Ренджуна, это, по всей видимости, не особо заботит, и он продолжает кривляться, попутно выцеловывая их щёки. Пока Джемин осторожно омывает их мягкой губкой.       — Мои мальчики, — шепчет он, повторяя это, казалось, в тысячный раз, и он совсем не собирался переставать.       — Всё, — Джемин улыбается, довольный, откладывая губку, а Ренджун с Джено тут же кутают малышей в чистые и сухие полотенца.       Джено несколько раз целует Лухана в нос, словно тоже воображая, что он улыбается.       — Тебе нравится купаться, малыш? Или то, как папочка играется?       Ренджун улыбается, наблюдая за этим. Джемин вытягивает у него из рук Чана под предлогом того, что Ренджун весь вымок и ему надо переодеться, и они с Джено на пару заводят с малышами разговор.       За спиной раздается звонкий смех Джено, когда он скрывается в коридоре.       Быть может, его опасения на этот раз просто опасения…       Ренджун очень хочет на это надеяться.

***

      Ренджун поправляет корзинку-переноску, заглядывая внутрь. Ренджун думает о том, что тень от козырька идеально прикрывает их лица, — слепить их ярким осенним солнцем не хотелось, погода на удивление по-летнему тёплая, а ведь сейчас конец сентября. Лухан зевает сладко и вертит головой. Ренджун тоже вертит головой, стараясь высмотреть Джено или Джемина, но никого пока нет, не считая Чону, только вышедшего из дома вместе с недовольным Яняном. Кажется, Сяо с Хендери снова сбежали к Тэёну.       Ренджун возвращает взгляд к малышам, когда слышит, как Чан начинает плакать.       — Что такое малыш, м-м? — он откидывает немного покрывальце на случай, если ему просто стало жарко, но он продолжает. Ренджун вовсе оставляет покрывало в корзинке, взяв его на руки. — Ты соскучился по папочкам? Или устал лежать? Хочется погулять, да, малыш?       Ренджун вздыхает, поглаживая маленькую спинку.       — Ничего, сейчас выловим кого-нибудь из них и пойдём погулять, да?       — Они ещё не скоро освободятся.       Бэкхён приземляется на противоположную лавочку, с интересом его осматривая, нервно постукивая пальцами по столу. Ренджун может ошибаться, но выглядит Бён слишком уж взвинчено.       — В самом разгаре обсуждение плана, — объясняет он, замечая растерянность в глазах Ренджуна. Хуан вздыхает понятливо и поджимает губы. Не то чтобы он чувствовал себя неловко рядом с альфой, скорее просто не понятно.       — А ты почему не с ними? — спрашивает Ренджун. Бэкхён тянет уголок губ.       — Был кое с чем не согласен, отправили остыть ненадолго, — он бросает взгляд на Чана, продолжающего плакать, и выдаёт вдруг: — Я могу прогуляться с вами, — Ренджун приоткрывает рот в неуверенности, Бэкхён тут же добавляет. — Если это поможет, — кивая на альфу.       — Я вообще-то… — Ренджун продолжает смотреть на нервного Бэкхёна. — Хотя, знаешь, давай, — Ренджун кивает, смотрит на корзинки, понимая, что таскать в них детей не хочет, и снова неуверенно смотрит на Бэкхёна.       — Помочь?       — Я был бы очень благодарен, — отвечает Ренджун, протягивая Чана Бэкхену в руки.        Тот бросает какой-то непонятный взгляд на Ренджуна, и он замечает в движениях некую робость, но прежде чем Ренджун успевает отказаться от этой идеи, Бэкхён уже с предельной осторожностью берёт его на руки. Чан сначала вертится, видимо, ощущая незнакомого человека, но быстро привыкает и медленно успокаивается, когда Бён начинает покачиваться на месте.       Ренджун ещё некоторое время наблюдает за ним, пока движения Бэкхёна перестают быть такими скованными, и берёт на руки Лухана, на всякий случай прихватив ещё и пледы.       — Идём?       Бэкхён оборачивается к нему, кивая.       Ренджун продолжает кидать на них взгляды, пока они не доходят до кромки леса и за спинами не слышится голос Сехуна.       — Хён, хён, — он подбегает ближе, улыбается и смотрит на лес. — Можно с вами?       — Конечно, — говорит Ренджун, а Бэкхён кивает. Лухан поворачивает голову в сторону Сехуна, Ренджун тихо смеётся. — Знакомый голос, Лу?       Сехун смотрит то на него, то на Лухана, а Ренджун уже понимает, о чём он хочет попросить, согласно кивая. Сехун протягивает руки, забирая Лухана вместе с пледом.       — Они, кажется, очень сдружились, — тянет Бэкхён, когда Сехун уходит чуть вперёд, что-то рассказывая Лухану, как если бы он действительно понимал, о чём идёт речь.       — Да, — кивает Ренджун.       За все эти дни, что они были здесь, Сехун приловчился делать так же, как и Донхёк: часто они приходили в одно и то же время, и Ренджуну только и оставалось, что сидеть, и смотреть, как его детей безжалостно отбирают, затискивая — по крайней мере, в случае с Донхёком точно. Сехун же недоверия совсем не вызывал, и Ренджун относился к нему более спокойно, когда Джено и Джемин поглядывали с подозрением, что Ренджун совсем не понимал, потому что у Сехуна, казалось, смешивается и вся серьёзность, не присущая подросткам в его возрасте, и детские радость и восторг, которые он тщательно скрывал.       — Сехун очень милый и всегда хорошо отзывается о тебе; кажется, ты с ним очень близок? Я имею в виду… конечно, вы братья, но…       — Ты прав, — Бэкхён качает головой, улыбаясь, когда Ренджун одним только движением предлагает забрать уснувшего Чан-и. — Просто только мы и есть друг у друга, не считая Чанёля. А Сехун… я хотя бы помню родителей, а он почти нет, — Бэкхён вздыхает, смотря в спину младшего брата.       — А Чанёль? Как вы…       Бэкхён неуверенно жмёт плечами.       — Я был у Сехуна, и, конечно, он был у меня, но… Чанёль стал для меня поддержкой, когда я хотел сдаться. Это что-то вроде… у нас всех есть человек, на которого мы можем положиться, которому мы доверяем буквально всё, которому можно доверить самого себя. Это не то, как у нас Сехуном, не семейные или дружеские узы, он ещё найдёт такого человека, со временем, но найдёт. Вот вы, например, может показаться, что только ты можешь положиться на Джено и Джемина, но на самом деле у вас замкнутый круг, из которого вам и не надо выходить, они являются поддержкой для тебя, а ты для них, — Ренджун поджимает губы. — Я знаю, о чём ты подумал, что раньше они и без тебя справлялись, — Бэкхён жмёт плечами. — Может быть, но это временное ожидание, так и должно было случиться, они должны были найти тебя, и если бы со временем они этого не сделали, всё скорее всего полетело бы не пойми куда.       Ренджун некоторое время молчит, раздумывая над его словами.       — А что насчёт тебя?       — В плане?       — Ну… ты сказал, что Чанёль стал опорой для тебя, но разве ты не являешься опорой для него? — Бэкхён на эти слова хмурится. — Кажется, в этом мы с тобой похожи, да? Ты сказал, что знаешь, о чём я думаю, не потому ли, что и сам так считаешь? — Ренджун щурится, раз уж они перешли на такие темы, то пусть всё будет по-честному. — Ты прав, — Ренджун кивает. — Бывает, я думаю, что они жили бы прекрасно и без меня, а потом, — Ренджун замолкает, улыбаясь. — Ты сам сказал, это замкнутый круг, в котором вы друг друга поддерживаете и даже не замечаете этого, — Бэкхён поджимает губы, отводя взгляд. — Думаю, такое происходит, когда ты правда любишь, когда это тот самый человек, что должен быть с тобой. Вы продолжаете заботиться друг о друге, забывая порой про себя, а на самом деле, всё, что нужно, — это просто быть рядом и любить.       Бэкхён, казалось, глубоко задумалась над этим, продолжая смотреть в чащу и молча вышагивая.       Ренджун тоже недолго молчит, позволяя подумать над его словами, и уже хочет разбавить тишину, как из кустов раздаётся шорох и он резко дёргается, привлекая внимания Бэкхёна. Вопреки ожиданиям, из кустов виднеются длинные уши, и Ренджун прикрывает глаза, выдыхая.       Бэкхён на это тактично молчит, а Ренджун в который раз думает, что с Джено или Джемином было бы гораздо спокойнее.

***

      — Мои малыши, крошечки, — Ренджун делает лёгкие движения руками, обводя животики. Малыши что-то кряхтят, вызывая улыбку на губах.       — Джуни, мы ушли, — кричит Джено.       — Подождите, — Ренджун оборачивается к детям. — Я сейчас вернусь, хорошо? — ставит перегородки обратно и спешит к выходу.       Джено с Джемином уже на улице, Ренджун выбегает на крыльцо, переминаясь с ноги на ногу. Джено притягивает его к себе, укрывая от ветра, так что, Ренджун стоит на его ботинках. Джемин подходит чуть ближе, вопросительно смотря на него. Ренджун улыбается, холодным носом ведёт по ключице Джено.       — Привет, Донхек, — говорит он, замечая, как он подходит. Ли машет рукой, а Ренджун слышит вздох Джемина, тихо говорит: — Может, сходим сегодня на источники?       — Втроём или с малышами? — Джемин лукаво смотрит на него.       — На Джемин… — Ренджун не успевает договорить, Донхёк дополняет:       — Я могу посидеть с ними, а вы сходите и отдохнёте, — Донхёк подмигивает.       — Привет, хён, — Сехун тоже подходит в нерешительности, смотря на Ренджуна, остановившись у дверей рядом с Донхёком.       — А тебе лишь бы нас сплавить, — возникает Джемин, смотря на Донхёка, и тот взмахивает руками, мол, да что ты говоришь.       — Ты же сам первый об этом подумал, и не отмазывайся, На Джемин, я всё по лицу вижу.       Ренджун вздыхает, опуская голову Джено на плечо, и просит Сехуна одним взглядом не обращать внимания. Джемин с Донхёком начинают переругиваться в шутку, пока Джено поглаживает его спину.       — Может, правда сходим? Пусть Донхёк посидит с ними, — шепчет Джено, и Ренджун с сомнением смотрит на него, но после неуверенно кивает. Вода для малышей, может, и будет не сильно прохладной, но вот нести их после через лес…       — Хорошо, — шепчет Ренджун, чмокает его в щёку, отступает на крыльцо и дёргает Джемина за рукав, привлекая внимание. Тот замолкает, опуская взгляд, подставляет щеку, получая короткий поцелуй, и отмахивается от ворчащего Донхёка. — Приготовить что-нибудь с собой?       — Как ты захо…       Джемин замолкает, а Ренджун дёргается, слыша звон стекла; всё это происходит за две секунды, но Ренджуну кажется обратное, пока он не слышит тоненький крик. Дальше он уже расталкивает Сехуна и Донхёка, вбегая в комнату со скоростью света, и первое, что бросается в глаза, — это окно, раскрытое нараспашку, с выбитым стеклом. Чан в своей кроватке продолжает заливаться криком.       Ренджун видит мелькнувшую тень среди деревьев и срывается вперед. Джено с Джемином уже оказываются на улице, обернувшись, и перед глазами только и мелькает их светлая шерсть, а Донхёк ловит его уже у самого окна, пропуская Сехуна вслед за старшими.       Всё будто снова остановилось, и Ренджун сам не слышит свой крик, только как сердце перестает биться, а Чан успокаивается на руках появившегося Ченлэ. Ренджун же продолжает брыкаться в руках Донхека, выскальзая из его хватки, и переваливается через оконную раму. Острую боль в руке не ощущает, срываясь на бег, замечая, как мимо проносится ещё кто-то.       — Хён! — кричит Джисон, но Ренджун его не слышит.       — Джисон, — Донхёк зовёт Пака, перегнувшись через раму, но он и сам уже срывается на бег, ловя Ренджуна в метрах десяти.       — Хён, — просит он, сжимая руки. Ренджун продолжает вырываться, кричит, плачет и бьёт Джисона по рукам, но у Пака хватка оказывается крепкая; в итоге ноги у него скользят по земле и он медленно оседает вместе с альфой, карябая землю.       — Отпусти, отпусти меня, — кричит. — Он забрал его! Забрал. Он забрал моего мальчика. Он забрал его. Забрал, — не понимает, что крик превращается в хрипы, пока Джисон крепко прижимает его к себе, не давая сдвинуться.       Донхёк опускается на землю перед ним, хватает лицо, отворачивая от леса. Ренджун рыдает громко, а в горле, кажется, не просто комок, а комок из того самого разбитого стекла. Душа с каждым шагом того, кто унёс его ребёнка, разрывается всё больше. Голова идёт кругом, в глазах муть. Его одновременно и тошнит, и наоброт, будто всё внутри каменеет, опускаясь к пяткам.       У Ренджуна на миг мелькает мысль, что так больно и страшно ему ещё не было. Это какая-то проверка? По уровням. Сколько он выдержит. С каждым разом делают всё больнее и больнее. На этот раз Ренджун не вынесет, не сможет. Его уже ломает, пока он извивается в руках Джисона и Донхёка, стараясь вырваться. Изгибается совсем не естественно.       Можно ли пережить так много эмоций за пару секунд…?       Рыдания, всхлипы, вскрики, просьбы отпустить не перестают срываться с губ, на руках земля, смешанная с его кровью, а в голове полнейшая пустота, кроме одной единственной мысли.       Верните мне моего малыша       В конце концов он выбивается из сил; Джисон держит слишком крепко, и на миг Ренджуну кажется, что он слышит его всхлипы, как и то, что у Донхёка глаза красные, пока он совсем не падает на землю, сворачиваясь клубочком. Джисон всё продолжает держать, пока Донхёк гладит его волосы. В ушах звон, но тихие шаги и такой же тихий голос Джонни он улавливает:       — Мы не смогли, там… там везде туман…       И это всё. Дальше оглушающая темнота.