***
Прошло время. Нога заживала. За пленником был постоянный уход и присмотр. Спасители обслуживали его по высшему разряду. Ниган даже приставил к нему сиделку. Женщину средних лет, которая была на хорошем счету у спасителей, потому что одной из первых примкнула к Нигану и его людям со своими людьми и сыном. Спаситель думал было приставить «медсестричку» по моложе, покрасивше, чтобы показать насколько все может быть по-королевски. Но потом усомнился в этой идее, ведь этим мог дразнить пленника. А что, если они… сблизятся. Нет, конечно он бы запретил ей даже в мыслях иметь намерения подкатить к его любовнику, он бы даже смотреть на него запретил. Но не станет же он и Дэрилу запрещать смотреть на нее или ее жопу. Ну не то, чтобы он подозревал, что Диксону это может быть интересно, но откуда ему знать. Может тот лишь с виду скромный парень. В конце концов спаситель не знал его достаточно хорошо, и рассуждал в привычном понимании вопроса: он же сексуально активный, довольно эмоциональный и влюбчивый парень, ему будет сложно устоять от соблазна вздрочнуть на сочную молодую задницу. А ему это запрещено! Поэтому Хильдур. У которой даже был настоящий опыт сиделки. Еще до всего она работала на дому. Она знала, что может быть нужно. Хотя эта задача не казалась такой уж и сложной. Ради больного ее сняли с более серьезной работы, ведь она не работала за балы, она была тоже Ниган – важный член «банды». У нее была работа поинтереснее фасовки продуктов, кухни, складов с промтоварами. Она со своей группой через многое прошла до того, как они встретили Спасителей. И помимо ухода за Дэрилом она обеспечивала его досуг: травила свои байки про мертвецов. Уж больно хорошо у нее был подвешен язык. В своей группе, на одной из застав, молодые парни называли ее ласково «мать» и всегда просили рассказать тот случай, про осаду кофейни. Или про спасение лесного угодья в Мэбл-Ридж, когда по счастливой случайности одна группа выживших спасла другую, стоявшую на краю гибели. Случаев было много. Было и много потерь. Как и у всех. Но только Хильдур умела рассказать так, что на душе оставалось тепло. За героические приключения, за самоотверженных братьев и сестер, с кем довелось сражаться плечом к плечу, за радость побед. Она рассказывала так, как будто знала что-то большее, что смерть - это просто одна из неудач жизни и она не так важна, и оплакивать ее некогда, потому что завтра она постучится и в твои двери, и надо это принять. Надо спешить жить. В целом она была преисполнена оптимизма. А на словцо могла быть крепка. Так что Дэрил ее просто обожал. Уже после пары дней знакомства души в ней не чаял. Она напоминала ему Кэрол, но в то же время и Мерла. Она была сильной и мир изменил ее, сделав воином, но добродушность и здоровый похуизм – как будто был у нее изначально. Она сохранила их, пройдя через много говна, судя по всему, и жизнь не сломила ее. Иногда в ней проскальзывала печаль, когда она вспоминала отдельных людей, которых уже нет в живых, знакомством с которыми она особо гордилась, но она тут же ругала себя за соплежуйство, и не позволяла себе раскиснуть. Это восхищало Диксона. Внешность у нее была вполне заурядная, она была пухловата и неряшлива, но все делала совершенно по-хозяйски, без церемонностей, так что стрелок не чувствовал себя неловко и не тяготился заботой. Эта женщина вела себя как заправский военный кок, так себе представлял ее Дэрил. Она вполне могла бы хлестать полотенцем по жопам неумелых матросов на побегушках и материться, уронив гвоздей в свою стряпню. Дэрил ей нравился. Он не был нытиком. Его молчаливость и выдержка – говорили ей о многом. И хоть он не рассказывал своих историй, она понимала, что он прошел через не меньшую кучу говна за последние годы этого безумия. Так же она видела его мягкосердечность, было очевидно, что он не подонок, не лжец и не трус. Так что такая работа ей была по душе. Повод узнать нового человека. Своего по духу. Ниган не объяснял подробно кто он и какого рода уход ему требуется, какого толка пленник и что у него на уме. И это означало, что Хильдур поймет все сама. Она привыкла доверять Нигану, как и все его люди, кто поддерживал его изначально. Не слишком, конечно. Не самозабвенно. Но полагались на него всецело, как на своего лидера. И он доверял им в равной мере. Взаимовыгодное сосуществование разумных и прагматичных людей. Можно сказать, деловые отношения. Эти люди не строили слишком больших планов на жизнь, но и не хулили судьбу за неудобства. Надо было по-всякому крутиться, надо было адаптироваться. Хильдур точно знала, как она относится к Нигану и она считала его необходимым злом, потому что по-своему была – мудрой женщиной. При немного другом раскладе она бы таскала его за ухо при намеке на жестокость над людьми, как школоту задумавшего мучать лягушек. Но обстоятельства сложились таким образом, что Ниган никого не подпускал так близко к себе, чтобы поставить с собой на равных. Только так он мог обеспечить свой покой. Он был замкнут. При всей видимой раскованности манер, он держал жесткую железобетонную дистанцию с любыми людьми. Даже с ней. Хотя относился к ней и ее группе с большим уважением. Им просто случайно повезло оказаться по одну сторону баррикад, а иначе все было бы как и с группой Дэрила, знакомство с которой случилось слишком поздно и слишком неудачно. Держать власть для Нигана – было первостепенной задачей. В этом то и проявлялась его забота обо всей своей группе. Его методы Хильдур не могла осуждать, ведь со своей задачей он справлялся максимально эффективно и за это она была ему благодарна. – Как сегодня мой пациент? – бесцеремонно ввалилась Хильдур в палату поутру, с сигареткой в зубах. Прошло уже почти две недели, как Дэрил валялся в постели. Он недоумевал, как можно держать его бестолку отдыхающим так долго. Он, конечно, не стремился вернуться к работе с ящиками или мертвецами, но, пожалуй, даже они – были бы неплохой разминкой затекших мышц. С Хильдур он не замечал, как проходит время, но быть бесполезным как-то совершенно его не устраивало. Женщина подошла к кровати, дернув занавеску. Это была комната, реально напоминающая лазарет. Не сама санчасть, но с медицинской кроватью, регулирующийся по высоте, с держателем для подноса с едой, с занавеской, чтобы сон больного не беспокоило копошение «персонала» по комнате. Весь этот комфорт был слегка оскорбителен, и, еслиб не Хильдур, то Дэрил бы послал это все еще на второй день «реабилитации». Слава Богу, в туалет он шастал сам, для этого у него был шикарный костыль. Тут принимать помощь он не согласился бы ни под каким видом, даже разговор на эту тему не мог быть поднят, еще не хватало, чтобы кто-то заботливо подтирал ему зад. Он далеко не чувствовал себя умирающим, да и на грани смерти бы не подпустил никого близко со своими заботливыми умываниями губкой и кормлением с ложечки. Все эти две недели он думал о том, что где-то там Рик и Карл, Мишон и остальные рискуют своими жизнями, добывая продовольствие. Потому что Ниган угрожал им расправой. И вместо того, чтобы искать еду для Джудит, Рик вынужден искать ее для… Дэрила. Который сидит без дела и кушает сладкую кашку поутру. Тот, кто не заслужил по сути ничего! Он не мог быть полезен даже сам себе. На ферме он охотился для группы. В тюрьме – делал вылазки. В Александрии его работа была: искать новых людей, пополнять и расширять группу. А в Святилище первоначально он был просто рабом. Но хоть тоже делал что-то. Он выполнял тяжелую работу, что-то носил, водил мертвецов. Это же тоже должен кто-то делать. Не тот, кого сожрут за первые десять минут. И не тот, кто сломает себе спину, таская баклахи с водой и ящики с едой. Конечно, больше всего было по душе – путешествовать. Лазать по зданиям. Шариться по лесу. Одному – это нынче было роскошью. Но помечтать о таком он мог себе позволить. Одиночные вылазки. Приключения, охота, трудности и препятствия. Главное – что он был сам себе хозяин и мог делать все, что захочет при выполнении своих задач. И задачи были! Что еще нужно человеку? Он заботился о людях, обеспечивал их необходимым. И это занятие было по душе. А вот валяться больным на специальной койке и тратить ресурсы группы без надобности – это его бесило больше всего. Даже Хильдур могла быть полезнее, если б не нянчилась тут с ним ежедневно. Она хмуро посмотрела на него в упор. Так долго он не позволял себе игнорировать ее. Обычно он хотя бы кивал. – Эй, ты чего притих, засранец, не выспался? – подъебнула она его, желая раскачать. – Я не могу больше здесь находиться! – внезапно начал с откровенности раненный. Она взялась поправлять одеяло, традиционно молча усмехнувшись увиденному и стряхивая на пол древесные опилки, которыми стрелок усыпал все ложе, как гнездо. В последнее время он нашел для себя занятным - до самой ночи упражняться в резьбе. Дуайт научил его и выдал ножи. А вот убирать он вовсе не считал необходимым. Часть стряхивал, а на остальное не обращал внимания. Может, так ему уютнее спится может так теплее! – шутила про себя женщина, умиляясь на охотника. – Да прекрати! – не обращая внимание на его серьезный тон, она сразу поняла в чем дело и усмехнулась. – Вот когда я буду тут валяться, я потребую, чтобы именно тебя прислали возиться со мной и выслушивать подобное нытье! – Ну да, а мне больше нечем будет заняться… – хитрожопо улыбнулся пленник, ковыряя ногти. – Хэй! Вот говнюк! – она бросила свое занятие и встала в позу. – По-твоему у меня нет важных дел!? Да мои парни сейчас, небось что, уже спалили там без меня весь блок пост, они же как мартышки, когда без присмотра! Того и гляди уже ломают друг другу носы из-за миски с супом или коробки патронов… Она шлепнула Дэрила по руке, когда он начал кусать заусенец. – Так о том я и говорю, Хильдур. Зачем все это? Сиделка по-хозяйски бесцеремонно откинула одеяло и принялась возиться с бинтами, подбирая слова, которые должны были ему объяснить причину их пребывания на этой чертовой «реабилитации». – Послушай, дорогой, это не нашего ума дело. Есть правила. Не я их сочиняю, а Ниган. Так пусть и парится о том, кто и что должен делать. Ну неужели у меня должна по этому поводу болеть голова. Я просто делаю то, что мне приказано и стараюсь делать это хорошо. – Или у тебя есть претензии ко мне? – она нависла над больным прищурившись. – Нет. Пфф… – усмехнулся Диксон, чувствуя себя виновато за то, что раскис и опустился до жалоб. – Я поговорю с НИМ, чтобы выяснить перспективы на твой счет, зайка, не волнуйся, – она отошла к кухне. Традиционная процедура предусматривала осмотр, перевязку, еду, и, затем, можно было посидеть. Хильдур любила почитать, пока Дэрил возится со своими ножами. Ей особо не удавалось читать в последние годы, поэтому она наслаждалась этой возможностью. Конечно, из чтива она предпочитала художественную литературу, детективы шли лучше всего. Иногда Дэрил просил ее почитать. Иногда ее внезапно пробивало рассказать что-то из своих приключений, и она бросала чтение и тут же завладевала вниманием своего подопечного. В остальное время они сидели в тишине. Несмотря на то, что была и возможность смотреть телевизор, никому из них он не был интересен. Плюс тратить электричество попусту тоже не хотелось. Да и сидеть в тишине – это было прекрасно. Дэрил любил это. Быть с кем-то вместе и сидеть при этом молча. – А что ты думаешь про Нигана? – внезапно прервал молчание Диксон, в середине дня. Он боялся заговорить об этом все две недели. Но он стал доверять Хильдур, и с ней, казалось, можно поделиться своими тайнами, ведь она к нему была очень расположена. Он чуял, что она хороший человек, и что, возможно, она не осудит. А может и даст какой-никакой дельный совет. Ведь порой мысли путались, и стрелок полагался только на интуицию. Сейчас она подсказывала, что Хильдур можно доверить кое-какие знания о себе. В его вопросе не чувствовалась обида или ненависть, это звучало как простое любопытство. Женщина опустила очки, прищурившись. – Я не знаю, дорогой, можем ли мы обсуждать такие темы, – она с улыбкой заговорчески покосилась в сторону. – А что? – подперла подбородок рукой, желая слушать на этот раз, а не говорить. – Я бы хотел обсудить с тобой… – он мялся и теперь не знал, что сказать. Хильдур ждала. Он не сомневался, что она поймет, но он сам не знал, что хотел спросить, обсудить или рассказать. – Что у тебя с ним? – внезапно перебила его мысли сиделка. Дэрил дернулся как ужаленный и уставился на нее. Как она поняла?! Он раскраснелся, затем побелел. Затем стал прятать глаза. Хильдур нахмурилась. Она была проницательной, но эта реакция оказалась ей не вполне понятна. Это не была злость, не обида от нахлынувших воспоминаний, не ярость. Это была какая-то личная тайна? Что может быть личного с Ниганом, да Ниган никого даже для разговора по душам близко не подпустит. У него нет родственников и друзей. Признаться честно, ее давно волновали мысли на счет этого «пациента», но она не любила опускаться до сплетен. А раз Ниган ей не удосужился пояснить, как ей относиться к Диксону – то значит она вольна была сама разобраться в этом. Тут сразу же всплыли назойливые вопросы, которые она презрительно отгоняла эти пару недель: Зачем нужно так заботиться о новеньком?Кто он такой? Зачем вообще ему сиделка? И почему именно она? Почему сразу не спросил про Нигана? – Боже, парень, я хотела узнать, как ты попал сюда, я не с того начала. Хоть понять какого мнения о нем ты сам. И разборки какого рода привели нас обоих в эту комнату. Мне хотелось узнать, в каких вы с ним отношениях, хороших, плохих. Судя по «приему», – она показала на комнату, – не плохих. Черт, «Что у тебя с ним» - это оборот речи, зайка! Я же не имела ввиду, что вы с ним… любовники!... – пошутила напоследок она. Дэрил грохнул подносом, задев его случайно локтем, в попытке переместиться из неуютной позы, ножи зазвенели по полу, это остановило речь сиделки. Сердце заколотилось, Диксон судорожно моргал и прятал лицо за волосами, стряхивая опилки и тяжело дыша. – О Боже, прости, дорогой, – засуетилась женщина, бросившись поднимать упавшие предметы с пола, стараясь не смутить беднягу еще больше своими подколами. До нее дошло, что что-то болезненное связывало Дэрила с Ниганом, и что лучше перестать на эту тему шутить. – У нас у всех может быть непростое отношение к Нигану, малыш. Я не хотела тебя задеть. Подняв с пола предметы, она брякнула их обратно на поднос и отвернула подальше чертов подвисной столик. Затем она взяла подопечного за подбородок, успокаивая его нервозность и заглянула ему в глаза: – Ты в порядке, эй? Этот вопрос больше прозвучал как утверждение. Оно успокаивало. Дэрил поморгал, глядя ей в глаза. И кивнул. Она ласково улыбнулась и развязно пошла к своему креслу, плюхнувшись со всего размаху с тяжелым вздохом «за жизнь» и положив нога не ногу. – Ладно. Так и быть. Но ты сам напросился, – начала она. – Я думаю про Нигана… – она постучала пальцами и похрустела затекшей шеей. – Ну во-первых, сынок, и прости, если это прозвучит жестко… Я – Ниган! – гордо заявила она. Не тоскливо, не вынужденно, а именно гордо. Это даже пугало. Но, отчего-то и восхищало стрелка. – Я Ниган потому, что мне нужен Ниган. Мне нужен он сам и мне нужно то, что останется после него – мы все Ниган. Да, это не сказка для многих, я не наивная чтоб не знать, какими методами тут все делается. Но надо же и внимательно присмотреться, что за люди тут находятся. Ниган – это порядок. Ниган – это стабильность и уверенность. Прости, если мои слова пугают тебя. Я ничего не знаю о тебе, зайка, но оглянись: это все сделал Ниган. Да, я видала людей честнее и доблестней, людей, кого принято называть героями. И их истории я буду нести с собой до конца моей жизни, если проживу, дай Бог, подольше. Но их истории коротки. А ведь они были плодами того мира. Того мира больше нет. А Ниган есть. Тут совсем, по сути, нет ничего больше! Есть только Ниган и смерть. Выходит, Ниган – это жизнь. Вот и все. Поэтому Я – Ниган. Понимаешь? Дэрил кивнул. Он хорошо понимал ее мысль. Хотя она почти что говорила загадками. Правда, и понял он по-своему. Это напоминало ему прошлое и дом. Про то, что мир жесток, и никто не виноват, что он таков. Но это не значит, что он плох. И не всегда это значит, что надо его изменить. А если и захочется изменить, то надо сначала его принять, таким, какой есть. Не отрицать его, не бежать. А именно, что – принять. Чтобы было от чего оттолкнуться, если ты соберешься куда-то идти. А идти всегда есть куда. Эти мысли отвлекли. Но тем не менее, рассказать о своих отношениях с главарем все же хотелось. Чтоб он хоть сам понял, что, к примеру, говорить Карлу. Что по этому поводу сказать Рику?! Ему была нужна реакция со стороны. Но тут и почвы не было для разговора. Кажется, даже никто вслух не обсуждал тот факт, что он теперь - сучка главаря. Хильдур же пошутила про любовников, только это было слишком неожиданно. Явно она не знала, что попадет в точку, предполагая такое. Зная ее, он уже мог понять, что такого рода предположения были чисто подъебом. Типа выдать самый неправдоподобный вариант. Просто дружеский подкол. И если б она о чем-то догадывалась, то уже бы все поняла по его реакции. Пока они задумчиво молчали, Хильдур успела смекнуть, что Дэрил не сказал в ответ традиционное в их среде «мы все Ниган». А это ведь уже почти что стало новой религией, – усмехнулась она мысленно. Может он просто растерялся? Она не могла припомнить, видела ли она его раньше среди своих. Хоть она знала и не всех лично, но они бывали на общих сборах и перегруппировках и обязаны были знать своих в лицо. Дэрил был новенький. – А ты… Ты с нами? – она должна была это выяснить. Дэрил потупил взгляд. – Дэрил, не знаю, что у тебя за особый случай, но вот это вот все – будет не всегда. Это все – чья-то работа, а людям приходится нелегко… – Да, я знаю, – перебил ее стрелок, – я сам… я здесь… я работаю за баллы. Хильдур откинулась на спинку кресла. Он явно знал что-то, чего не знала она. Да как? С какой стати, Ниган станет заботиться о рабочем, который хрена с два смог бы заработать себе на эти апартаменты?! Тем более с больной ногой. Разве что, есть кто-то, кто отрабатывает за него. И что же это должны быть за отработки? Дэрил совсем не выглядит загнанным или несчастным. Не может же быть, что тот, кто отрабатывает за него, ему не сильно важен, чтоб он и не напрягался даже… А вот Ниган бы сильно напряг того человека или людей. Очень сильно. Это все не укладывалась у нее в голове. – Черт возьми, Дэрил, как это?! Дэрил молчал. Виновато опуская лицо, разглядывая нож, внезапно оказавшийся в его руках. – Нет нет подожди, – заводилась женщина, – то есть ТЫ хочешь сказать, что простой, мать его рабочий… класса А?… – она предположила самый абсурд и замолчала, глядя на реакцию. Дэрил искоса глянул на нее и кивнул. – …Блять, зайка! Ты меня щас разыгрываешь! Ты. Хочешь сказать. Простой рабочий. Считай, смертник… класса А… заработал на, сука, гребанных баллах, которых простым людям и не хватит даже на нормальный бутерброд… это ж как надо зарабатывать баллы, чтоб это все… чтоб заработать на… блять, на такую сиделку как я?! Сиделку из боевого отряда пограничной заставы! Командира личного состава, ну почти… ахах, ладно, не совсем юридически, но фактически… – она изрядно переволновалась, сама не заметила как встала и стала расхаживать по комнате. – Меня, в качестве няньки приставить к простому парню рабочему класса А, так не бывает, солнце! Ты чем так зарабатываешь, ты мне скажи? Что нужно сделать? Черт, я, вероятно, выбрала не ту работу! – она уже хохотала. – Что это за работа? Разве что отсосать ему за баллы... Дэрил окаменел. Вопрос подходил все ближе к развязке. – Только не говори мне, парень, что именно так ты и зарабатываешь! – добродушно смеялась сиделка. А она ведь опять не поверит, что такое возможно. Он собрался с мыслями и поднял на нее лицо с признанием в глазах. С видом «Да, ты меня подловила». – Неет, – смеялась она, ожидая, что Дэрил сейчас засмеется или скажет правду. Ну не может же быть, что бы он был таким козлом и не рассказал ей ничего. – Черт, солнце, это не смешно уже! Глаза стрелка стали невероятно щенячьими, этот доверчивый взгляд не мог врать. Он был так серьезен, что холодок пробежал по спине сиделки. Не может быть… –Он… что… – ее руки, которыми она так ярко жестикулировала опустились сами собой и повисли вдоль тела, – он и правда, бля. Что? Внезапно Дэрил сообразил как это все звучит. – Нет. Хильдур. Все не так, – поспешил ее успокоить Диксон, предполагая, что могло твориться в ее голове. – Хотя почти... Подытожив он схватился за голову, пытаясь сообразить, а как вообще это надо правильно теперь назвать. Все переворачивалось с ног на голову в понимании бедной женщины, ведь они говорили про почти что их религию. Про Нигана, про систему, про порядки, про мироустройство. А тут выясняется, что в их новом мире появилась проституция, причем торговать этим могут еще и мужчины! И заинтересован в этом не кто иной, как сам - их культовый и великий предводитель! Нет, он конечно мудак, но... О блять этот дивный новый мир! Она положила руку на голову своему подопечному, затем скользнув обреченно присела рядом на кровать. – Ты торгуешь собой? Это все, что она могла выдавить из себя по теме. – Нет, послушай! – встрепенулся пленник. – Послушай меня! – он взял ее подбородок и заглянул в ее лицо, в ее совершенно отупевший взгляд, которым она уже говорила, что и слушать ничего не желает на ТАКУЮ тему. – Хильдур! Я не торгую собой! Я тут пленник! Я пытался бежать и был ранен. А Ниган… – А Ниган воспользовался тобой, я поняла, – скучающим тоном она пыталась подытожить рассказ, лишь бы он кончился побыстрее. – Нет, он не пользовался! Это немного взбодрило женщину. Она хоть как-то отреагировала. Нахмурившись. – Стоп. Ты не предлагал ему интим услуг? Нет. Он не предлагал тебе предложить ему… хах, интим услуг. Но в конце концов… – она замолчала, желая, чтоб Диксон помог ей понять, что же это значит. Но Дэрил отпустил ее и отвернулся. Он не знал сам, как это объяснить. Его замешательство окончательно убедило ее. И она ожила. – Черт, парень, вы что и правда!? – она вскочила. – То есть ты хочешь сказать, я в точку попала, когда ляпнула про любовников!? Так ты поэтому всполошился?! И это правда!? Ее пылкая речь заставила его конкретно занервничать. Кажется, до нее наконец дошло, но орать об этом на весь этаж совершенно не стоило. Он чуть было не встал с кровати, показывая жестами ей быть потише. Она поняла: закрыла себе рот обеими руками выпучив при этом глаза и попятившись до кресла, – села. – Меня тянет к нему, – внезапно прорвало стрелка, – и я вижу, как он не равнодушен ко мне. Мне ничего этого не было нужно. Мы с ним враги! Просто кровные враги, Хильдур! Я бежал от спасителей, я потому тут лежу! Я тогда не смог уйти от мертвецов, я почти погиб... Он замолчал. Хильдур была в шоке от откровений дня, но беспокойство отпускало постепенно. Дэрил не выглядел мерзким сладострастным педиком, не таким она его представляла себе человеком. Он был растерянным, запутавшимся, но нормальным парнем. Вряд ли он бы смог сделать что-то отвратительное или богомерзкое. Хотя вот Ниган мог. Но на его счет Хильдур не особо парилась. Он был по-всякому мудаком, но она, почему-то наивно верила, что до изнасилований дело не должно было доходить. – Об этом ты хотел поговорить со мной, да? Он кивнул. – Прости, я не знал, как об этом сказать. – Да уж, черт. Вот это новости! Так что, это вот, – она показала на комнату, – просто потому, что он НЕРАВНОДУШЕН к тебе? Дэрил опять кивнул. Он и сам не знал, как однозначно относиться ко всей этой заботе. – А у вас что-то было? – сразу по-женски любопытно поинтересовалась сиделка, потянувшись ближе и заговорив на тон ниже, что сделало голос более эротичным. Стрелок покраснел и замялся: что нужно сказать на это? Что-то – точно было. Но это было какое-то нечто, что нельзя в двух словах… или можно? – Я теряю голову… – Вфоу, – совсем по-нигановски выдохнула женщина, показывая, что можно не продолжать. Она уже поняла, что тут происходит. И это было достаточно жарко, чтоб не подбавлять масла в огонь. Они на минуту замолкли. Щеки Хильдур тоже горели огнем, представляя, что испытывает Дэрил к их главарю и что тот испытывает к своему пленнику. И что за «испытания» могли происходить между ними. Теперь это дико веселило женщину, хоть она и не понимала, как такое возможно. Это было невероятно романтично. Представить, что их главарь смог обнаружить в себе такие уязвимые человеческие чувства, похрен к кому, лишь бы убедиться, что он на такое способен. И он обеспечил лучший уход для человека, который ему небезразличен, наплевав на свои сука любимые правила. Я так и знала, что всего нужно добиваться через постель! – ехидно пошутила она про себя, поглядывая на смущенного больного.***
Большую часть времени после этих открытий они сидели молча. Занимаясь обычными своими делами. Женщина пыталась делать вид, что она читает, то и дело бросая демонстративно это занятие, чтобы впиться глазами в Диксона, выражая этим, что «в голове такое не укладывается». Он на это вздыхал, и смущенно косился, извиняясь всем видом, что такое на нее вывалил. Его основным занятием было – ковырять здоровенный деревянный череп, который у него выходил действительно вполне похожим на настоящий, тем более что он был почти в реальных размер. Детальность поражала, хотя стрелок ориентировался лишь на память: образов в голове хватало. Он уже мечтал подарить эту поделку Джудит. Хотя, вероятно, это не вполне соответствовало описанию детской игрушки, зато это собственноручная работа и он делал это именно для нее. А почему череп – так больше ничего не приходило на ум. Ему, в отличие от Хильдур, стало легче от того, что он разделил ношу с кем-то еще. Он и не догадывался, что так вообще можно делать. Для него последний месяц - было время удивительных открытий в человеческих отношениях. Теперь, мысли о Нигане перестали тяготить, а начали греть. Озвучив мысль о своих чувствах он как будто и сам принял, что они неподвластны ему. А поэтому и винить себя за них перестал. Как не станет же человек винить себя за то, что пошел дождь. Смерть, люди, Ниган – эти три темы с непонятной любовью врезались ножом в дерево, и с каждой новой стружкой с поделки слетали и остатки сомнений. Он даже излучал тепло, Хильдур это постоянно отвлекало. Она еще и очки приспускала, чтобы хмыкнуть на подопечного. Этот «хмык» все время звучал по-разному, подчеркивая то, что у сиделки многое не укладывалось в голове, он обозначал: «иш», или «черт», или «ну надо же», то умиляясь, то осуждая, то с возмущением, то с лаской. Ниган – враг Рика. Враг Мэгги. Враг всех близких людей. Он мерзкий подонок по отношению ко всем любимым Дэрила. Кроме Кэрол, потому что ее не было там и ей лично он не угрожал. Но она бы тоже не простила ему смерть Глена, если б узнала об этом. Кэрол тоже была на той заставе. И Кэрол убила, должно быть, больше всех людей, на ее долю все время выпадает такое. Само по себе убийство людей - Дэрила не волновало так сильно, как оно волновало Кэрол. Он понимал, что все слишком болезненно относятся к этому вопросу. Как будто с этими людьми они убивали что-то в себе. Диксону было попроще – он убивал людей, как животных. Из чистой необходимости. Если всех жалеть, то будет нечего есть! Так-то он и сам любил белок и оленей. Но ничего личного. Какая тут может быть жалость, если есть то что-то надо. Так же и с убийствами людей. Если они опасны – то лучше их убить. Тут как-то и вопросов возникать не должно. Казалось, это не сложно: понять необходимость защитить то, что дорого. Вот и все. Вот Рик как будто чувствовал больше по отношению к людям. И Кэрол. А Ниган вроде и не чувствовал, а ведь тоже неслабо заморачивался: не убивал и жил в постоянной опасности, все время на чеку. Что бы постоянно держать врагов в узде и не давать им спуска. Ради чего? Не проще ли было убить Рика! Убить и Дэрила, первым делом, Мишон, всех кто опасен. И сразу! Не дожидаясь, когда те поднимутся на восстание. Ведь их тогда все равно придется убить. Все эти рассуждения звучали так спокойно в голове стрелка. Так беспристрастно. Даже любовно. Не сказать, что ему нравилась ситуация противостояния людей, конечно нет. Просто все это было так далеко. Как будто он мог выйти за пределы происходящего и посмотреть со стороны. Вот был Мерл. И он был врагом группы Рика. Но Дэрил же не был в этом виноват. Нет. Он не предавал своих. Ни тех ни других. Но они враждовали. И ради него люди не полюбят друг друга. Но он может любить их одновременно, и тех и других. Конечно жаль, что нельзя их изменить, потому что они сами творят то, что потом нельзя изменить. И Рик и Мерл. И Ниган. У них тоже нет вариантов как поступить иначе. Наверное, про это сказала Хильдур, вот это вот жизнь: когда все само неизбежно усложняется или распутывается. Все усложнилось, когда они встретили Нигана. Но сейчас, Дэрил чувствовал, что все распутывается и встает на свои места. Как будто, так и должно было быть. Как будто это все не просто так. Мерл чуть не убил Глена. А Ниган - убил. Мерл знал его. А Ниган впервые видел, ему было все равно кто умрет. А зверства, которые он изображал, были действительно необходимы – чтобы сохранить жизни всем остальным. Запугать до смерти Рика. Проще, конечно, было б убить. Но Ниган отчего то делает иначе. И это тоже какая-то странная затея судьбы. Может стоит любить Нигана уже за то, что он не убил Рика, Карла, Мишон… всех остальных. Он спас им жизнь. От расправы, от мести, от бойни. Он открыто пришел и сказал, что он сильнее, а не нападал среди ночи, когда все спят, из-под тишка! Угрозы, открыто, наглядно. Предложил принять условия, перед которыми поставила жизнь. А как еще должно строиться новое общество. Разве не тот прав, кто сильней? Так в природе все и работает. Хильдур хмыкнула, как будто на это. Она каждый раз в точку хмыкала. И еще вовремя каждый раз устало опускала книгу вздыхая. Не могла нормально читать, ведь - мозолит одну и туже строчку вот уже десятый раз к ряду, а перед глазами стоит картина любовно целующихся Дэрила и Нигана. Диксон заметил, что она опять оценивающе смотрит на него, представляя себе очередное зрелище. – Ну хорош! – возмутился он покосившись. – А ты гей, Дэрил? – кажется ее мысли обретали форму. Он вопросительно дернул плечами. – Это как? Ты сам не знаешь? Кажется, допрос был неизбежен. Но ведь стрелок и сам этого хотел. Разобраться в себе. – У меня ни с кем такого не было. – Да уж… – задумалась сиделка. – Ты не похож на педика, я бы никогда не подумала. Я даже могу себе представить, что ты мог избивать за такое других парней по молодости, просто задирая их, потому что… ну потому что парень не должен… – она запнулась. – Типа того, – подтвердил стрелок, нисколько не задетый ее словами. – Мдэ, вот это переметнулся, да? – подъебала она. Тут Дэрил нервно прекратил свое занятие, выпрямился и бросил вызывающий взгляд, желая было предъявить, что никуда он не переметнулся. Он такой же, как и прежде. Но тут задумался, покусывая губу. Мыслей не приходило поставить себя в один ряд с теми петушками, которых он видел когда-то. Которых они с Мерлом задирали и поколачивали порой. Он возмущенно раздувал ноздри и продолжал обиженно посматривать на сиделку. – Прости, зайка! Ты же не из них. Я просто не знаю, как оно так бывает. – Я тоже не знаю. – Ниган, он тоже совсем не… гомосек-су-алист, – она выговорила это по слогам, хотя гораздо проще было сказать «педик», как она собиралась первоначально. Но ей уже было страшно рассердить стрелка, – в смысле не выглядит… Вот черт! Опять спизднула лишнего! Типа не выглядит, но является… как и Дэрил. Блять. Надо с ним помягче, парень и сам не рад происходящему. Кто ж ее знает эту природу, как ею все так задумано. И почему! – Вы целовались, да? Эта женщина так просто теперь не отстанет. – усмехнулся раненный. Ему было неловко рассказывать о том, что они с Ниганом делали, но воспоминания грели и даже возбуждали. – Да, – сухо ответил он, как будто это не такое большое дело. А на самом деле желая, чтобы она спросила что-нибудь еще на эту тему. – Ну и как… То есть, но зачем! – вырвалось внезапно. Дэрил опять вопросительно дернул плечами. – Ну не от нечего делать же, Дэрил! Как вам в голову это пришло?! Ты же сказал, что вы – враги с ним. – Да, он устраивал мне пытки. Видимо понял, что надо пробовать разные способы… – он вспомнил тот раз. – О, малыш… – испугалась женщина. – О нет, подожди! Ты говорил… – Нет. У нас не было! – возразил Дэрил. – То есть он не насиловал. Он собирался… несколько раз собирался. Но как-то… не вышло. – Ого, ясно. То есть он не смог изнасиловать, но по-всякому к тебе прикла… прилаживал… – Ну нихера себе, мать! – раскраснелся стрелок, смущенно улыбаясь. – Прекращай это… – Ааа, ну я поняла, поняла, – засмеялась сиделка, – просто вы, ребята, экспериментировали, ага. И вас это сблизило. Потрясающе. – А что, так у всех? Так бывает? – Да почем мне знать, как оно бывает! – продолжала она смеяться. – Ладно, прости. Я просто рада, что все хорошо кончилось. А то ведь как-то тема то нехорошая, пытки и вражда… – Я все еще не знаю, как мне с этим быть. – С враждой? – Да. Я же ненавидел его. Он появился и разрушил… – он замолчал. – Мы все Ниган, солнце. Понимаешь? – она намекала, что в этом беззаконии и бардаке, каждый по сути врывался в чужой хрупкий мир и разрушал его. Порой и до основания. Порой, не желая того. Не разбираясь. Они долго смотрели друг другу в глаза. Отчего-то он вспомнил Губернатора и Мерла, которые разрушили его «мир» первый раз. Тогда они потеряли Хершеля. Потом он потерял Бэт. Он вспомнил уличную банду, в которую вошел и как именно они однажды напали на Рика и Мишон. Он мог быть с Мерлом и Губернатором. Он мог нападать на дороге на таких как Рик. Он вспомнил Терминус, и волков. Рендала и Шейна. Люди все по-своему сходили с ума. Но они все хотели одного и того же – просто выжить. Своей маленькой группой. Но как только узнавали о другой группе – тут же начиналась война. За безопасность, за ресурсы. И Дэрил мог оказаться в любой из этих групп. Почему не Спасители? Потому что судьба завернула все именно вот так. Может пора признать, что это совсем без разницы, как называется твоя группа. Так или иначе все в ней – выжившие. И если все развалится у Нигана, то никуда не денутся все эти люди, так или иначе придется делить этот мир между собой. Убить друг друга –бессмысленно, учитывая, что мертвецы и так пытаются ежедневно убить и тех и других. Как всем держаться вместе? Спасители – вполне себе вариант. Хильдур же как-то смогла это принять. А она вовсе не дура.***